Маша
Дни летели, как последние листья с почти обнаженных деревьев, беспощадно срываемые очередным порывом пробирающего до костей уже морозного ветра. Зима… до нее осталось всего ничего.
Я подошла к окну и опять занялась своим любимым делом. Дыхнула теплым воздухом, оставляя на стекле мутный отпечаток и коснулась пальцем прохладной поверхности. Провела кончиком вниз, приступая к своеобразному рисованию. Сейчас можно, потом, когда холода пройдут, такой возможности не будет. Отвела руку в сторону, сделала первую завитушку-листочек. Стебель уже был.
— Машунь, ты когда будешь собираться? — спросила мама, подходя к двери.
Отдернула руку и отошла от окна. Родительница вошла, осмотрелась, словно у меня под кроватью или в шкафом любовник мог прятаться.
— Есть еще полчаса, — посмотрев на часы, ответила. Спрятала руки за спиной и в нетерпении глянула на компьютерный стол. Светка должна была вот-вот позвонить. Обещала дать гудок, чтобы проверить, точно ли я пойду. Или струшу и запрусь в своей комнате, сооружая из стола, кровати и тумбочки баррикады. Ах, да, по словам моей неугомонной подруги, у меня еще ружье или снайперская винтовка должна иметься. И не абы какая, а Слон.
— И когда тебя ждать? — продолжила расспрашивать мама. — Заехать за тобой?
— Сама доберусь. — Не хватало еще, чтобы они в ночи подрывались. — Если что, вызову такси.
— А если таксист маньяком окажется?
О да, там каждый третий извращенец. Это сарказм, если что. Как она себе это представляет? Заказываю я по интернету себе такси во многим известном приложении. Приезжает мужчина, который мне в отцы годится (чаще всего) и давай насильничать? А потом еще и деньги за проезд берет. И едет дальше насильничать.
— Не окажется, — вздохнув, проговорила.
В этот момент зазвонил телефон и я, схватив аппарат, умоляюще посмотрела на маму. Она продолжать разговор не стала, шепнула, что поговорим попозже и вышла. Родители. кажется, они всегда будут за меня переживать. И не важно, сколько мне лет: десять, двадцать, тридцать или сорок. Для них я ребенок. Наличие (в будущем) детей, тоже не сделает меня в их глазах старше. Вот и боятся, что в случае чего, я не смогу дать отпор.
— Ну чего, Хомячок? — жизнерадостно прощебетала Светка мне прямо в ухо. Так звонко, что в голове зазвенело.
— Что? — сделала вид, что не поняла ее вопроса.
— Что значит «что»? — а вот тут она возмутилась. — Ты готова покорять и удивлять?
— Я готова умереть, — да, сегодня мое настроение где-то в районе магмы. — Мне к сессии готовиться надо, а ты меня куда-то тащишь.
— Не куда-то, — снова недовольно засопела девушка, — а в один из самых популярных клубов Питера. Дорогой, между прочим. Но о деньгах не волнуйся, сегодня я тебя угощаю.
— Возьму с собой бутылочку с кипяченой водой.
— Зануда, — буркнула Света.
— Тогда может не пойдешь с такой занудой в…
— Еще чего, — перебили меня. — Мечтай, мечтательница. Собирайся и выдвигайся. Клуб недалеко от твоего дома расположен. Относительно. И выбери что-нибудь посимпатичнее излюбленных джинсов. Надоело. Ты покорять идешь или отпугивать?
— Отпугивать, конечно, — и не сомневалась в правильности ответа.
После этих слов, Светлана еще минут пять напутствовала меня, что я должна надеть и как я должна накраситься. Тоже мне, стилист-любитель. После таких любителей по улице страшно ходить. Потому что на тебя смотрят не как на девушку, а как на батон колбасы. Ты обтянута, ты выглядишь аппетитно и тебя хотят съесть. Особенно те, у кого работа тяжелая и чаще всего связана с подметанием дворов или ремонтом дорог.
— Еще немного и я опоздаю, — косясь на часы, проворчала.
— А? Да? — Девчонка так увлеклась, что перестала следить за временем. — Тогда я отключаюсь. До встречи. И знай: девушкам свойственно и даже нужно опаздывать. На час-полтора.
Вздохнула, смотря в потолок и нажала на красную трубочку, что высветилась на сенсорном экране.
Пора было приступать к сборам.
Не хотела Светка видеть меня в моих любимых джинсах, ради бога. Надену другие, почти идентичные. С одним отличием — эти обтягивали. Особенно сильно после стирки. Так что ощущения от плотной ткани, обтянувшей худые ноги, были немного непривычны. Ничего, зато не короткая юбка или платье. Скоро начнутся нешуточные морозы и разгуливать в минимуме одежды не хотелось. Свою любимую толстовку заменила на просторный свитер глубокого синего цвета с вырезом на спине и кокетливым бантиком. Не супер-глубокое декольте, понимаю, зато тепло и комфортно. Да и, если так подумать, декольте есть, только с другой стороны. Так и скажу Свете, если начнет возмущаться.
Волосы собрала в высокий хвост. Мудрить с макияжем не стала. Тонкий слой тонального крема, серебристые тени, черная тушь, бледно — розовый блеск на губы, и я готова. Почти. Не смогла удержаться и использовала свои любимые духи. Запах ненавязчивый, свежий, не резкий.
В прихожей обула на ноги удобные полусапоги с небольшим каблуком, надела куртку, закинула на плечо лямку рюкзака и, попрощавшись с родителями, помчалась к метро. Если не пройду фэйс-контроль расстраиваться не стану. Не велика потеря, провести вечер не в клубе, а дома. Причем, в последнем я захотела оказаться почти сразу, как только вышла на улицу. Природа буйствовала, шумела, накреняла тонкие стволы деревьев. Пришлось поторопиться, чтобы на макушку не свалилась какая-нибудь ветка. Или дерево…
Возле клуба было настоящее столпотворение. И как пробиться внутрь? С такими темпами я, в лучшем случае, попаду туда к утру. И смысл тогда вообще здесь стоять?
Набрала номер подруги, которая должна была уже отплясывать под свою любимую электронную музыку. Девушка ответила не сразу. А из-за раздражающего шума она так и не расслышала, что я ей говорю.
— Светка, паразитка, я сейчас уйду! — в сердцах выпалила и, о чудо, меня таки услышали.
— Тебя встретят! — выкрикнула Светлана и отключилась.
Зря я пошла. Топчусь в сторонке, пока охрана придирчиво осматривает раздетых девиц и зализанных парней. Мне среди них не место. По всему выходило, надо было приходить в коротком платье, предназначенном для самого жаркого лета. Что будет с этими красотками, которые так рвутся в клуб и в больницу с обморожением минут через двадцать, страшно представить. Мне вон в джинсах и куртке не очень-то тепло. Каково в таком случае им?
В ожидании я провела минуты три. Стояла через дорогу и наблюдала за тем, как народ, нервно покуривая, болтая и дрожа от пронизывающего ветра, продолжает упорно стоять, лелея надежду провести сегодняшний вечер в компании с бокалом алкоголя.
Неожиданно пошел снег. Сначала подумала, что дождь, когда холодная капелька коснулась носа. Потом, когда точно такие же упали на рукава темной куртки, удивленно посмотрела на оставшиеся пятнышки. Еще не настолько холодно, чтобы снежинки, плавно падая с неба, сохраняли свою уникальную форму касаясь асфальта, крыш домов, одежды. Вот я и подумала, что дождь. Не помню, когда в последний раз снег выпадал в ноябре. В декабре тоже погода шалила, радуя снегом обычно ближе к концу.
Когда из клуба вышел Макс, захотелось скрыться за ближайшим углом. Причем, как можно скорее, чтобы не заметил.
Трусливый поступок девчонки-подростка, а не взрослой девушки. Это осознание заставило стоять на месте и ждать, когда он меня заметит. Самой подходить было боязно, да и не хотелось. Он остановился неподалеку от входа, где суетилась охрана, цепким взглядом определяя, кто достоин пройти внутрь модного нынче клуба, а кто — нет.
Заметил, причем почти сразу. Посмотрел прямо, напряженно. Постоял немного, видимо решая, идти или подождать. Ждать он, разумеется, долго не стал. Шагнул вперед, одновременно с этим озираясь по сторонам. Движение здесь было не то, чтобы сильным, но лихачи попадались. Пока стояла двоих таких увидела. Гнали на запредельной скорости, не заботясь о наличии здесь пешеходного перехода. И клуба, из которого периодически пошатываясь выходят люди.
Чем ближе он подходил, тем сильнее в груди билось растревоженное сердце. Издевательство какое-то не иначе. И «спасибо» за очередную поставу стоило сказать моей подруге. Зачем она все это проворачивает? Не верила, что это была случайность. Или он сам навязался. Уж этот прожигатель жизни в компании не нуждался, чтобы посетить увеселительные заведения.
— Привет, Хомяк, — произнес он, а мой несчастный измученный орган бухнулся куда-то в район желудка. А иначе с чего так крутить стало? — Продрогла?
— Привет, индюк, — не слишком доброжелательно буркнула, пытаясь унять забурлившие гормоны. Хорошо, что не забродившие. — Я в норме. Пошли.
Попыталась обойти парня, но он от такой наглости в восторг не пришел. Ухватил за руку выше локтя и сжал, не до боли, но на грани. Пришлось остановиться, запрокинуть голову, чтобы заглянуть своему душевному мучителю в глаза и выпалить:
— Руку убрал.
— С чего это? — На лбу молодого человека появилась глубокая морщинка. Хмурится, смотрит пристально, точно пытаясь увидеть… Что? — Боюсь, — таки продолжил говорить, судя по всему, так и не поняв, какое пламя бушует внутри меня, — переходя дорогу ты рискуешь попасть под машину. Всегда была неуклюжей девчонкой.
— Не помню за собой такого, — прошипела.
Попыталась высвободить руку. Дергала ей, выворачивала, привлекая тем самым к нашей парочке ненужное внимание как желающих попасть в клуб, так и простых прохожих. Черт.
— Отпусти, Меркулов.
Кажется, я повторяюсь. Год назад я говорила тоже самое. И держал он так же крепко и отпускать не хотел. И поцеловал. А сейчас стоит, будто зверушку изучает. Перестала брыкаться и с вызовом посмотрела в наглое лицо.
— Чего стоишь? Либо отпускай и я сама пойду. Либо веди, если больше делать нечего.
— С чего это ты такая языкастая стала, а? — стал раздражаться Макс.
— Ничего.
Не говорить же ему, что когда он так близко, когда касается меня, у меня шарики за ролики, заезжают. И я искренне рада, что он и не думает меня целовать. Иначе точно сорвусь. Причем хотелось и самой его поцеловать и прибить одновременно. Или слегка придушить. Или.
Зажмурилась, прогоняя дурацкие мысли. С чего это я его поцеловать хочу, я.
Опешила, когда губы парня нашли мои. А я так и стояла с закрытыми глазами, пытаясь успокоиться. Легкое касание, нежное, теплое. От него по телу пробежала волна дрожи. Потянулась руками к его плечам (Мерк перестал удерживать) и в самый последний момент смогла себя одернуть. Ни к чему это.
Открыла глаза, отпрянула от Макса, как ошпаренная. Что он творит? Зачем.
— Мне казалось, мы уже все выяснили, — голос дрожал. Теперь в нем не было прежней уверенности и жестких ноток. — Не трогай меня.
Мерк сунул руки в карманы джинсов, снова посмотрел по сторонам, ловя на себе заинтересованные взгляды проходящих мимо девчонок. Они, заметив его мимолетный интерес, кокетливо заулыбались и заторопились дальше. Чего там, неподалеку от них шла женщина лет сорока. Тоже растянула губы в улыбке, когда он ей подмигнул. Понятно, в отличие от меня, парень никакого стеснения или угрызений совести не испытывал. Как всегда, в общем-то.
— А если я хочу, — пожав плечами, наконец, сказал он. — И мне это нравится.
— Найди другой объект для «нравится», — тыкнула его пальцем в грудь. Черт, я не могла контролировать эмоции, когда была к нему так близко. Чего скрывать, я скучала по этой наглой птице.
— Меня вот этот вполне устраивает.
Произнеся это, он провел указательным пальцем по моей оголенной шее, подцепил молнию на куртке и чуть ее расстегнув, продолжил касаться моей кожи.
— Покусаю, — прошипела, отходя от него подальше.
— М-м-м-м, никогда бы не подумал, что тебе нравятся такие своеобразные ролевые игры.
— Тебя спасает от моей расправы только то, что… — Я тебя люблю, придурок, — здесь ходят люди. Если бы мы остались наедине.
— Я бы уже энергично работал над помилованием, — продолжая стоять с засунутыми в карманы джинсов руками, продолжил парировать молодой человек. — Тебе бы понравилось.
— Извращенец.
— О, да. — В глазах Меркулова появился какой-то подозрительный блеск. Или это так свет от фар проезжающей мимо машины пошалил?
Вздохнула, глубоко, шумно, устало. Смысл стоять и чесать языками. Макс как думал одним местом, так и продолжал им думать. Наш дурацкий разговор еще одно тому подтверждение.
— Света, наверное, ждет, — попыталась сменить тему разговора.
— Дожидается, — вот тут я услышала в его голосе иронию. — Поторопимся.
Пока я стояла и переваривала последние два слова, сказанные Мерком, он в мгновение ока оказался рядом, приобнял одной рукой за талию и повел к пешеходному переходу.
— Эй! — возмущенно вскрикнула и попыталась в который раз отпрянуть. Пихнула его локтем в бок, случайно (честное слово) наступила на ногу.
— Если продолжишь себя так вести, все кругом подумают, что ты навеселе, — слегка касаясь губами уха, произнес парень. И как извернулся?
Здравая мысль не продолжать эту странную болтовню разбилась вдребезги после того, как этот нахал цапнул меня за ухо. Охнула, дернулась, еще раз тыкнув Макса локтем под ребра. Ноль эмоций. Камень, а не человек. Как внутри, так и снаружи. Другой бы от такого тычка минимум — дернулся, максимум — стал держаться от меня подальше.
— Ты с ума сошел? — посмотрела на своего спутника снизу вверх.
— Я просто голоден.
И вот ни секунды не сомневалась, какой именно голод он испытывает. От этого стало обидно и мерзко. Макс когда-нибудь перестанет думать местом пониже живота? Или его действиями всю жизнь будет руководить область паха?
Не знаю, зачем я произнесла следующие слова. Возможно, накипело, возможно — сдали нервы. Тем не менее, я прошипела, продолжая смотреть в наглое лицо недогонщика:
— Так иди поскорее обратно и выбери себе из предложенного меню какой-нибудь фаст-фуд. Мало одетый и размалеванный. В собственном соку. И ешь на здоровье.
— Ревнуешь? — до этого Максим смотрел перед собой. После моей тирады, склонил голову и внимательно посмотрел мне прямо в глаза. Слава богу, мы уже перешли дорогу и до входа в клуб оставалось всего ничего.
Да! Чтоб тебе икалось, ревную! И весь этот долгий, казалось, бесконечный год ревновала. Точно знала, что ты, индюк самодовольный, не будешь хранить верность той, к которой у тебя всего лишь желание. Его, понятное дело, можно было притупить и с помощью какой другой девчонки. Более разговорчивой и искушенной. Зачем возиться с такой недотрогой, как я, если можно почти сразу получить желаемое? И не ломать комедию. Не ждать у метро, вылавливая. Целовать, будто в последний раз…
— Нет, — признаваться не собиралась. — У тебя и так достаточно тех, кто ревнует, хочет, любит, удовлетворяет.
Мы снова начали заводиться. Стояли у входа и цапались на глазах у немного удивленной охраны и топчущихся в очереди молодых людей. Были, кстати, и постарше, но меньшинство. В основном жаждущими как следует оттянуться в выходной в клубе были парни и девчонки лет двадцати.
— Ревнуешь, — с предвкушением протянул Макс. — У тебя это на лбу написано.
— Не правда, — машинально потянулась рукой, собственно, ко лбу. Потерла.
Хмыкнув, Мерк щелкнул меня по носу и, сжав пальцами мое запястье, потащил в шумный, душный, заполненный веселящимися людьми зал. Перед тем, как войти, хлопнул одного их охранников по плечу и коротко что-то сказал. Слов я не разобрала. Так и продолжала тереть несчастный лоб.
Сдав куртку в гардероб, меня потащили дальше. Максим, кстати, на улицу вышел в одном тонком черном свитере. Еще и рукава по локоть засучил. Я бы сразу продрогла. Сколько мы препирались? Минут десять. Я на его месте превратилась бы в настоящую сосульку.
— Здесь меня можно отпустить, — повысив голос, сказала и дернула рукой. Откуда у него привычка такая взялась? У сестры понахватался?
— Потеряешься.
Непробиваемый.
— Макс… — Он так ловко маневрировал среди толпы танцующих, что я еле поспевала. Чудом удавалось на кого-нибудь не налететь. — Макс. Чтоб тебя. — Определенно, когда он рядом, я готова матюкнуться. Что мне не свойственно. Ругаться я не любила как год назад, так и сейчас. Считала это некрасивым: когда девушка, открывая рот, начинает показывать окружающим насколько она просвещена по данному вопросу. — Меркулов!
— Не бухти, — не оборачиваясь, обронил он.
Ладно, бухтеть не буду, а вот.
— Ты. Ненормальный. Полный. — Потом обязательно промою рот с мылом.
Моя несостоявшаяся большая и чистая любовь остановилась, словно врезалась в невидимую преграду. Что было бы странно, учитывая, сколько здесь в это время собралось народа. Дышать нечем. Знала бы, надела другой свитер, а под него футболку, чтобы если что, снять лишнее. Свитер, в смысле.
Когда он медленно повернул ко мне голову, умудрилась прочитать на лице Мерка изумление. Вон, как одна бровь вверх поползла. Губы плотно сжаты, глаза того и гляди из орбит полезут. Что, красавчик, не ожидал? Я тоже не ожидала. Насколько нужно было вывести меня из себя, чтобы я ТАК разорилась на витиеватые выражения русского языка?
— Знаешь, о чем я сейчас думаю? — елейным голосом спросил Макс, уже хмурясь. Ишь как эмоции на лице заплясали. То одна, то другая.
— Нет, — мотнула головой. — И знать не хочу.
— Все равно скажу, — не замечая отплясывающую рядом с ним девушку в кожуре от сардельки (а как еще назвать ее через чур откровенный наряд?), произнес молодой человек.
— Я хочу тебя. отшлепать. Чтобы после забыла о таких словах.
— Часть я позаимствовала у тебя.
— Значит, разрешу и тебе меня отшлепать.
Он подмигнул мне и направился дальше, к виднеющимся в отдалении столикам, с расположенными рядом полукруглыми мягкими (на первый взгляд) диванчиками. Пробравшись к ним, сразу увидела Светку. Она сидела на одном из диванов рядом с двумя девчонками. Обе блондинки, обе размалеванные, обе. напоминающие барби.
— Машка, — с укором посмотрела на меня подруга, — тебя пока дождешься. Кстати, а чего это вы так долго пропадали? Ворковали?
Блондинки синхронно надули пухлые, накрашенные алой помадой губки и, сложив руки под грудью, попытались выгодно преподать последнюю, чтобы Максимка обратил на их размеры внимание.
— Пытались убить друг друга взглядами, — не оправдала ее ожиданий, присаживаясь к подруге. — Все, как всегда.
— Не можете вы нормально, — покачала головой Светка.
— Не можем, — не стал спорить Максим, пристраиваясь сбоку и внаглую приобнимая меня за плечи правой рукой.
Сбросить или нет? Блондинки смотрели так злобно, что самым благоразумным в сложившейся ситуации было бы закопаться под землю и не вылезать парочку лет точно. И все равно, что до земли нормально не докопаешься, всюду бетон. Жить захочешь и не так раскорячишься.
— Убери руку, — процедила, не смотря в сторону Мерка.
— Нет.
Я бы продолжила тихую словесную перепалку (похоже без нее мы не могли), но к столику подошли три парня. Они обменялись с Максом рукопожатиями и расселись на диване, занимая все свободное пространство. Уже через пару минут я знала, что друзей Меркулова звали Егором, Саньком и Фролом. Вот к Фролу я особенно приглядывалась. Все размышляла, подходит ли ему это имя и чем думали его родители, так называя сына. Экспериментаторы…
Девушек, кстати, которые не посчитали нужным поприветствовать меня, величали Снежаной и Ангелиной. Тут закралось подозрение, что это не настоящие имена, а рабочие псевдонимы. Уж слишком они разодеты, слишком размалеваны, слишком. Всего слишком. Одежда обтягивала их тела так сильно, что было непонятно, как они умудряются сидеть. А уж в какую раскорячку они добирались до клуба.
Молодые люди сидели со стороны Макса. Прекрасная же половина компании занимала всю правую сторону дивана.
— Чего-нибудь хочешь? — склонившись над моим ухом, спросил Мерк, чуть сильнее сжимая мое плечо.
— Нет.
— А если подумать?
— Уйти хочу.
На сидящего рядом парня старалась не смотреть. Две надутые барби были гораздо интереснее. Где я еще увижу два таких экземпляра в одном месте. Близняшки? Возможно. У одной только нос прямой и не такие перекаченные губы. Зато шикарный бюст, который, вполне вероятно, перевешивает, из-за чего спина у красотки побаливает основательно. Другой причины, почему она не отлипает позвоночником от спинки дивана, я не видела.
— Тогда составлю тебе компанию, — продолжал болтать Максим.
— Тогда я еще посижу.
Он провел пальцами по предплечью вниз, потом вернул руку на прежнее место. Это легкое касание вызвало на моей коже толпу мурашек. И это через свитер. Нет, хорошо, что я не стала надевать футболку. Лучше продолжать париться в теплой кофте.
— Не делай так, — поежившись, попросила.
— Я же знаю, что тебе приятно, — глубоким, обволакивающим голосом, проговорил парень.
— Ты слишком самоуверен. — Просто так сдаваться не собиралась. И поддаваться ему больше не стану.
— Возможно.
— Эй, Макс, — подал голос Фрол, — если ты с девчонкой не танцуешь, дай другим. — После этих слов приятель Мерка подмигнул мне и продолжил: — Пойдем?
А почему бы тебе не пригласить одну из барби? А то они того и гляди из одежды повыпрыгивают.
— Она не хочет, — раздраженно ответил товарищу Мерк, придвигая меня к себе. Попробуй возмутиться, когда тебя словно в тисках сжимают.
— Откуда знаешь? — не собирался легко сдаваться парень. — Мария еще ни слова не сказала.
Из вредности хотелось встать и пойти танцевать. С партнером или одной, не важно. Так бы поступила разобиженная девчонка, желающая утереть нос бывшему или не состоявшемуся бойфренду. Я бы именно так и сделала. Лет пять назад. Сейчас я пыталась подобрать слова, чтобы отшить сразу двоих. Без показушности и ненужных телодвижений, которые могли спровоцировать парней на соперничество. Я, стоит отметить, не добыча, чтобы из-за меня грызться. Блондиночки бы обрадовались такому раскладу. Как же, из-за них мужчины одним местом меряются.
— Я не хочу танцевать, — пришлось сказать. И убрать с плеча руку Максима, тем самым давая понять, что и его компании я не очень-то и рада.
Вместо того, чтобы смириться с моим выбором и оставить меня в покое, этот невыносимый тип устроил свою наглую конечность на моем бедре и слегка погладил. За что и получил ладонью по руке.
— Ты совсем что ли? — приблизив свое лицо к его, прошипела. Что-то в последнее время я часто шиплю. Того и гляди в змею превращусь. Или ящерицу… — Меркулов, нарываешься.
Так разозлилась, что и не заметила, как схватила индюка за свитер и притянула за него этого золотого мальчика еще ближе. Еще немного и наши носы соприкоснуться. Чтобы не навалиться на меня всем телом, Макс уперся одной рукой о спинку дивана (пришлось убрать ладонь с моего бедра), а вот вторая. Устроилась на другом бедре. Так бы и прихлопнула, как назойливую муху.
— Ребят, ну прекратите, — забеспокоилась за моей спиной Светка.
— Я спокойна, — прорычала. Надо же, а думала, только шипеть могу.
— Ага, спокойно убьешь, спокойно закопаешь?
- Да.
Я смотрела в его наглющие глаза, которые из-за специфического освещения казались темными, и размышляла… Что ему от меня надо? Сколько раз я задавалась этим вопросом… Сколько раз находилась в смятении. Непонимании от всего происходящего вокруг.
Я улавливала приятный запах вишни, смешанный со стойким запахом сигарет. Музыка, которая до этого била по ушам и раздражала, разом стихла. Г олоса веселящийся молодежи
— тоже. Чего там, я перестала реагировать на противное карканье блондинок, которые только и делали, что пытались окрутить Меркулова. Или, на худой конец, одного из его дружков.
— Ну, мы это. — отдаленно послышался голос Егора, — пойдем, потанцуем. Да девочки?
— Да! — встрепенулись барби.
«Замечательно». Нас решили оставить разбираться один на один. Светка еще, предательница, пискнув по поводу ждущих ее где-то там друзей, вскочила, и пошла следом за сформировавшимися парочками: Егор с одной барби, Санек — с другой. Фрол. с третьей какой-нибудь. Не станет же Светик с ним танцевать? Или станет? А как же ее интернетовская любовь? Если бы ею был, например, Санек или Егор, она бы не стала знакомить парня с такими размалеванными «светскими львицами». Уж если она даже мне фотографию не показала.
— Ну что, Хомячок, — в голосе Макса послышались хрипловатые нотки. И вот совсем не удивилась. Столько курить. — Вот мы и одни.
— Не сказала бы, — скосив взгляд в сторону танцующих, проворчала.
Рука, что до этого согревала кожу на бедре (на внутренней стороне, между прочим! Просто издевательство какое-то), переместилась на мой подбородок. Потом он провел пальцами по скуле, переместил ладонь на затылок, стянул заколку, удерживающую волосы.
— Эй. — запоздало возмутилась. Докончить фразу не смогла по той простой причине, что меня поцеловали. Жадно, грубо, напористо. Такого я, понятное дело, не ожидала. Замерла, продолжая цепляться за несчастный, ни в чем, по сути, не виноватый свитер и, спустя пару секунд (позор мне и моей гордости) стала отвечать на ласку. Черт. я год его не видела! Чего там, не позволяла себе даже на его фотографии смотреть. Специально одергивала себя, чтобы не тревожить не желавшие затягиваться сердечные раны. И тут у меня капитально сорвало крышу. Это при том, что я ничего не пила. Зато опьянела так, что еще немного и потеряю связь с реальностью.
Отцепилась от свитера и, обхватив ладонями шею парня сзади (спереди было чревато, велико искушение придушить), продолжила самозабвенно целоваться с Максом. Потом я снова буду его ненавидеть. Но я уже говорила, что когда он меня касался или целовал, соображать трезво я не могла. Вот и на этот раз поддалась, позволила себе слабость.
Я не знаю, сколько прошло времени. Оторвались мы друг от друга лишь когда воздуха в легких стало не хватать, а губы горели от жарких прикосновений.
— Это ничего не меняет, — отодвигаясь от Мерка, выдавила из себя. — Ничего.
— Конечно, — слишком уж легко согласился гонщик. — Совершенно ничего.
Произнеся это, он встал и направился в толку танцующих. Проследила за ним взглядом. Не выпускала из поля зрения его пока еще не слишком обросшую макушку до тех пор, пока он не скрылся в проходе, из которого мы сюда пришли. И куда собрался? Это вообще он меня только что целовал или мне привиделось?
Прикоснулась подушечками пальцев к губам, что еще помнили долгий и головокружительный поцелуй. Нет, это определенно был он. Тогда почему ушел?
Долго в одиночестве не просидела. Ко мне подсел Фрол. Тяжело опустился рядом, часто дыша. Энергично отплясывал. Видела краем глаза, пока следила за макушкой Мерка.
— Куда своего парня задевала, красотка? — спросил он, по-свойски опуская на мои плечи руку.
Стало неуютно. Когда такое проделывал Макс я тихо млела, пусть внешне этого и не показывала. Тут же хотелось сбросить чужую конечность и как следует по ней стукнуть. Подцепив двумя пальцами рукав свитера, приподняла за него ручищу и сбросила с себя. Это был даже не намек, а конкретная позиция. Нечего меня трогать.
— Ого, — парень отодвинулся, с любопытством смотря мне прямо в глаза, — да ты это… влюбилась что ли?
И с чего, спрашивается, он сделал такие выводы? У меня что, на лбу написано, в кого и когда я успела влюбиться?
Почему-то вспомнились забавные футболки, которые заказывают себе или в подарок молодые супруги. Чего на несчастной ткань только не выводят. И полную информацию о том, что будет с той, что положит глаз на охраняемый объект. И куда отец девочки натянет глаза ловеласу, рискнувшему приударить за его чадом…
— Нет, — солгала. — Просто не люблю, когда меня трогают.
— Странно, — противно заулыбался Фрол. — Чего же ты тогда с Мерком целовалась, если не любишь?
— Тебя это не касается, — отрезала, отворачиваясь. Уйти сейчас? Или подождать, пока подруга натанцуется и предупредить ее, что дольше я здесь просто не выдержу.
— Как сказать, — в задумчивости протянул Фрол. — Просто предупрежу тогда. Раз сама не понимаешь.
После этих слов я снова посмотрела на своего собеседника. К чему он клонит? Мы знакомы всего час от силы, а он уже мне собирается какие-то советы давать. Или предупреждать. Считает совсем глупой? Решил, что я, как и те размалеванные барби, готова на все, лишь бы Макс посмотрел в мою сторону? Наивно было бы с моей стороны рассчитывать на то,
что я смогу перевоспитать Меркулова. Не может любитель проводить вечера в постели с красотками, за короткий миг стать примерным семьянином. В этом случае и сильная любовь не поможет. Легкий секс, как вредная привычка. От нее не так-то просто избавиться.
— И что ты хочешь мне сказать? — Сложив руки на груди, облокотилась о спинку дивана, готовая слушать и внимать.
— Ты пойми, — мой новый знакомый нервно провел пятерней по растрепанным и слегка влажным волосам. — Макс не из тех, кто с одной девчонкой проводит больше, чем одну ночь. Ты хорошая девчонка. И если позволишь ему больше, потом жалеть будешь. — Вот тут ничего нового не узнала. — Этих, — кивок головы в сторону отплясывающих неподалеку друзей, обнимающих блондиночек, — не жалко. Они сюда пришли как раз для того, чтобы окрутить Мерка. Ну или одного из нас, понятно для чего. Светку никто не тронет. Макс, опять же, не позволит. А вот какие у него планы в отношении тебя, неизвестно.
— С чего такая забота? Только потому, что я не похожа на этих, — дернула подбородком, опять же, на танцующих моделек.
— Да. По-моему, этого достаточно, чтобы просто предупредить.
— Буду иметь в виду, — мило улыбнулась и потянулась рукой к свой сумочке. И чего, спрашивается, продолжаю сидеть и греть сиденье дивана? Ноги затекли, пора домой торопиться. Там меня… вечно голодный кот и сериал ждут. Просматриваю по третьему кругу любимый сериал с Натальей Орейро. Ничего не могу с собой поделать. Это стало своеобразной традицией — ближе к новому году пересматривать «Дикий ангел».
— Ты знала, что у него в Москве девушка осталась? — добил Фрол, когда я стала обходить стол с противоположной от парня стороны.
— Какая именно? — изогнула губы в усмешке, продолжая телодвижения в сторону танцпола.
— Юлька, — нахмурился молодой человек, вспоминая имя. — Бесс. не помню фамилию. Она вместе с моим братом в Москве учится. Все уши прожужжала ему о том, что у них с Максом скоро свадьба.
— У Макса-то? — Сбилась с шага. Обернулась, в изумлении смотря на неожиданный источник информации. Болезненной, не желательной информации. — Бред.
— Тоже так думал, — он достал из кармана джинсов пачку сигарет, открыл картонную крышечку, извлек наружу сначала зажигалку, потом саму сигарету. Сунул последнюю в рот и продолжил говорить: — У нее профиль в Инстаграме есть. Бьюти чего-то там. Уже не помню. Язык сломать можно. Так она там свое обручальное кольцо со всех ракурсов фоткает. Такие корявые посты строчит, обхохочешься. И чего Макс в ней нашел? А в общем, она из богатой семьи. Его родители будут рады такому браку. Добилась девка своего.
Подавилась воздухом. Вмиг стало душно (хотя, казалось бы, куда еще-то), в ушах зазвенело, ладони вспотели. Понурив голову, быстро провела ими по бедрам. Так, Машка, чего киснешь? Новость какая. Макс жениться собрался. Собрался, да ко мне целоваться полез, сволочь. Какая же он сволочь!
Развернувшись, помчалась в сторону выхода. Шла по стеночке, специально, чтобы не дай бог не столкнуться с Меркуловым. Его макушку я успела заметить, когда прошла уже часть пути. Взгляд, затуманенный слезами, выхватил его высокую фигуру среди танцующих. Потом напишу Светке сообщение, что уехала. Устала, голова разболелась, нервы сдали… Все сразу, черт побери.
Забрав из гардероба куртку, на ходу стала ее надевать. Руки тряслись, и в рукава я попала не с первого раза. Торопилась, почти ничего перед собой не видела. Сумка упала на асфальт, замочек открылся и часть содержимого рассыпалась. Быстро стала собирать непослушными пальцами. Как назло, снег превратился в дождь. Куртка быстро стала покрываться мелкими пятнышками. Схватила свой несчастный телефон, который валялся рядом с лужей. Он выскочил и таки угодил в воду.
Шмыгнув носом, полезла за испорченным гаджетом. Сунула его, не глядя, в сумку и продолжила на карачках подбирать свои вещи. Неподалеку стояла компания подвыпивших парней. Они громко переговаривались, гоготали, поглядывали на меня, но помогать никто из них не торопился. Я в скрюченном состоянии передвигалась по асфальту, хватая руками все, до чего могла дотянуться.
Выпрямившись, осмотрелась, пытаясь разглядеть, ничего ли не забыла. И заметила на бордюре помаду. Пользовалась ей редко, но это был подарок мамы. Дорогая, мы редко могли себе позволить купить косметику этой марки. Пошатываясь, пошла подбирать. Пока корячилась, собирая все в сумку, ноги затекли, из-за этого нормально идти не получалось. Со стороны, скорее всего, казалось, что я навеселе. А из-за начавшегося дождя слез не видно.
Потянулась рукой к помаде, только коснулась ее пальцами, как она соскочила с края бордюра и покатилась дальше. На всякий случай еще раз посмотрела по сторонам и шагнула на зебру. Что за закон подлости такой? Не могла нормально сходить в клуб, отдохнуть немного и вернуться домой. Нет, это было бы слишком просто. Необходимо было нарваться на Макса, снова потерять голову, узнать о его помолвке с какой-то девицей, разреветься и. уронить сумочку. Теперь я со стремительно разрушающимися нервными клетками, не работающим телефоном, промокшая и заплаканная. Еще и помада эта.
Макс
Я отошел всего на минуту, а ее уже нет. Нет! Ну, что опять случилось?! Каким раком умудрился снова накосячить? Уходил-то на пять сек, на перекур, оставляя переосмысливать наш поцелуй. Что б его. Какого х***я не так? Почему нельзя было сказать мне сразу, по-человечески? Ей же понравилось — я чувствовал это.
Губы стремились исследовать каждый участок ее нежной, бархатистой кожи. Руки так и норовили обнять и прижать как можно теснее к себе. Но нельзя, иначе сорвусь, был риск отпугнуть своего Хомячка. Поэтому-то и пришлось свалить от нее на время. Чтобы не было искушения сгрести эту занозу в охапку и раньше времени уложить в свою постель. Сволочь. Да, я такой, черт побери! Каким был, таким и остался. С той лишь разницей, что теперь я никуда Машку не отпущу. Она моя. Есть и будет всегда. Эта строптивая девчонка сама небось мечтает о нашем скорейшем воссоединении. Она уже год как по мне сохнет. Прекрасно помню тот день, когда меня забрали в армию. Хомякова тогда предпочла моему обществу хостел. Наверно я никогда не забуду взгляд ее печальных и вместе с тем напуганных глаз. Она меня боялась. Так же, как и себя, так как почти проиграла. И ничего с тех пор не изменилось.
Я стоял, как придурок, у барной стойки в ожидании коктейлей и взирал на пустое место на диване, на котором еще недавно сидела моя будущая девушка. Чуть правее развалился Фрол. Я сразу догадался, что в мое отсутствие что — то произошло.
— Где она? — спокойно спросил у своего знакомого, подходя и нарочито медленно наклоняясь, чтобы поставить бокалы с «Сексом на пляже» на столик.
— Это я у тебя должен спросить, — удивленно протянул тот, делая вид, что не алло насчет Маши. — Я видел, как вы целовались. Потом ты кинул ее, а она разревелась и убежала. Да, кстати, кажется ей еще эсэмэска от кого-то пришла. Когда я к ней подошел, Мари как раз выключала дисплей у своего древнего смартфона.
— И она ничего не сказала перед тем, как уйти?
Я был в ярости. Мало того, что Хомяк от меня ускользнула, так еще и этот пид***р мне внаглую врет. У нее никого нет! Кому, как не мне знать, чувствовать это? Осознавать, что еще немного, и она растает. Поймет, что я повернут на ней, так же, как на своей тачке. Вот две мои любимые женщины. Мать с сестрой не в свет. И от того еще больше бесит это вранье.
— А где Хомячок? — раздался за спиной звонкий голос Светки.
— Наверное, уже на улице, — как ни в чем не бывало, откликнулся Фрол и многозначительно глянул на меня.
— Та-а-ак… — Света напряглась. — Макс, что ты опять натворил?
— Ща спросим, — бросил в ответ и, сорвавшись с места, поперся продираться сквозь толпу танцующих к выходу.
— Что ты ей сказал, дубина?! — понеслось вслед, но мне было уже не до того.
То, на что намекает этот хмырь, неправда. Но у меня не было времени на разборки еще и с Фролом. Верну Хомякову на свое законное место, тогда и выясним, с какого хрена он болтает за моей спиной. И если мне не понравится то, что я услышу, быть моим костяшкам в очередной раз разбитыми.
Достало. Хочется разрядки. Я слишком долго ходил в строю и исполнял команды других людей, чтобы теперь стерпеть подобное.
Нет, ее мало зацеловать и сжать в объятиях. Надо как следует отшлепать эту засранку по аппетитной попе. И укусить куда-нибудь, желательно в эрогенную зону. Она не такая недотрога, какой кажется со стороны. Во всяком случае со мной. Жаркая, чувственная и сладкая. Блин, почему закон подлости снова решил мне все испортить? Что ей взбрело в голову, что она нашла в себе силы после нашего поцелуя встать и уйти?
От этих мыслей голова немного закружилась, а все мысли стали путаться. Я налетел на кого-то, но тут же взял себя в руки. Нельзя сейчас думать о том, как круто будет, когда она сдастся. Как тогда, в ванной. Че-о-орт!
— Э! — воскликнул какой-то парень, которому не посчастливилось получить от меня локтем в бок. — Осторожнее!
Я никак не отреагировал на последовавший далее мат. Тем более, что мне показалось, что вдали промелькнула до боли знакомая макушка. У самого выхода. Епт… Да как она умудрилась так быстро выйти из клуба? Я же специально выбирал место с расчетом на то, что Машка запутается или вообще побоится куда-либо от меня отходить. Хотел, как нормальный человек, поговорить, расставить все точки над «і». Не вышло. У меня снова поехала крыша, и я слетел с катушек. Убежал, и в это время она что — то там решила, обиделась, как мелкая девчонка и, не говоря ни слова, растворилась в воздухе, как фея из фэнтези-фильма. Да, моя персональная фея — такая же хрупкая и коварная, когда понимает, что на нее открыли охоту.
Как бы остаться с ней наедине и при этом не рисковать опять все испортить? Как это ни дико, но я реально не знал, как вести себя с ЭТОЙ девушкой. Я никогда не врал, но и не обещал ничего никому. Не признавался в любви и не терял над собой контроль при одной лишь мысли, что мы рано или поздно станем единым целым. Я не знал, что такое сходить с ума по той, которую надо не только завоевать, но и удержать. И что будет после? Явно не конец с безразличным: «Я позвоню». Мне будет чертовски не хватать тепла ее тела каждый раз, когда буду вынужден отпустить.
На улице был не май месяц, но я забил на гардеробщика, у которого находилась моя куртка. Чего там. Догоню, сгребу в охапку и оттащу обратно в тепло. Она не могла далеко уйти.
— Еб***ть, — ругался позади кто-то из парней.
По звукам стало понятно, что он, выходя, чуть не навернулся на скользкой лестнице. Идиот.
— Мерк, да забей ты! — гаркнул Фрол, которому тоже не нравилось мое странное поведение.
— Я никого не заставляю за собой идти, — рыкнул, не оборачиваясь.
— Макс, не слушай этих балбесов! — вступилась за меня Света. Она спала и видела, чтобы свести меня со своей подругой. — Нам надо ее догнать. Слышишь?
Да, это было последнее, что я слышал. Потому что в следующую секунду увидел ее. Из сумочки Хомячка прямо в лужу вылетает почти все содержимое. Вот. Глупая!!! Сама же себе хуже сделала. Теперь придется вместо танцев вести ее домой и уже так разбираться. Хотя. Быть может, это даже и лучше. Ускорил шаг, почти переходя на бег. Вот сейчас я ее.
Все произошло слишком быстро. Из тонких, дрожащих и от того непослушных пальцев девчонки падает тюбик с помадой. Машка тянется за ней, выходит на проезжую часть, правда в аккурат на зебру. Но вылетающий из-за поворота автомобиль вряд ли успеет затормозить.
— Маша, назад! — крикнув, рванулся к этой непутевой. — Маша!
— Хомячо-о-ок! — протяжный визг сзади. Сестра тоже заметила, что ее подруга в опасности.
— Стой! — снова крикнул, понимая, что меня просто-напросто не слышат.
Ее заплаканное лицо, грязные, трясущиеся руки и что — то бормочущие губы. После того, что случилось в клубе и о чем я еще толком ничего не знал, я не имел права оставлять ее на пути у тупорылого гонщика. Позже размажу его по асфальту.
Маша…
Я бежал наперерез тачке, не отдавая себе отчета в собственных действиях. В голове пульсировало лишь одно: спасти. Любой ценой. Пускай лучше я, чем она. Что это? Любовь?! Твою мать, Мерк, когда ты умудрился так вляпаться? Год назад пытался доказать девчонке, что любви не существует, и сам же погряз по шею.
— Макс, остановись! — истошный вскрик Светки не остановил меня. — Хомячок!
Я успею.
— Мерк, че ты там придумал?
— Реально что ли?
— Мля!
Друзья оху***ли от увиденного.
Я отдаленно слышал их крики. е чувствовал холода, усталости, боли. Мне было страшно, что могу потерять ее. Это адское, бредовое чувство, когда становится нечем дышать не от того, что при столкновении с чем-то тяжелым и твердым выбивается весь воздух из легких. Когда плевать на то, что с тобой может стать после такого вот геройства. Да и героем, как таковым ты себя не ощущаешь, потому что четко понимаешь: это нормально. Приходить на помощь дорогому тебе человеку — это совершенно нормально.
Адреналин бурлил в крови, и мир сузился до одной одиноко стоящей на дороге девчонки, которая отчаянно проигрывала в схватке с истерикой. Это все из-за меня, я знаю. Однако разделить подобные метания все равно не мог. Да, мне все-таки обидно, что меня не поставили в известность о том, что я виновен во всех смертных грехах. И что по-прежнему не доверяют — тоже. И вообще, у меня на эту паразитку слишком большие планы, чтобы выпустить труса, которым, по сути, никогда и не был. Вот в чем, а подобной слабости я за собой как-то не замечал.
Как давно я не играл с судьбой, не ставил собственную жизнь на кон. Гонки — было мое все. Опасность, витающая над головой смерть и предвкушение победы. Сегодня было почти так. Я несся навстречу неизвестности. Высшей наградой на этот раз для меня была ее жизнь. О себе, привычно, не думал. Только риск, игра с судьбой, которая может завершиться полнейшим провалом. Но я был готов на это. Сердце колотилось быстро-быстро, и я полностью сосредоточился на своей цели. Выживу или нет, плевать. Это не главное.
В тот момент, когда я сшиб Машку с ног и оттолкнул подальше от себя, все окончательно смешалось в один сумбурный смерч боли и криков. Сильный удар, и я падаю на асфальт, как следует приложившись затылком. Кажется, ничего не сломал, но бошка гудит так, что хочется взвыть в голос. Водила-таки остановил тачку.
Боль стремительно затопила все сознание. Кажется, автомобиль больше никуда не поехал. Заеб***сь. Надеюсь, Светик там без меня разберется с этим придурком. И с Фролом, будь он неладен. Если бы не эта мразь, ничего бы не случилось. Жалко, что, скорее всего, мне не удастся с ним поквитаться.
Спас. Машка жива, и это главное. Остальное уже совершенно не важно. И звенящая тишина в голове. И постепенно уплывающее сознание. Я ее люблю. Любовь реально существует. И что бы потом не случилось с моим живым или не живым телом, важно одно — отныне я всегда буду рядом с ней. На Земле или нет, опять же, без разницы.
Маша
Опять потянулась к ней рукой, схватила и…
Все смешалось в невыносимый коктейль из звуков и криков. Я услышала голос Светы. Она, кажется, звала меня. Обернулась, увидела девушку в компании уже знакомых парней. Там был и Макс. Но, в отличие от других, он топтаться на месте не стал. Рванул ко мне. Зачем?
Машинально повернула голову на звук, напоминающий душераздирающий визг. Так обычно происходит, когда водитель резко давит ногой на педаль тормоза. Прямо на меня несся автомобиль. Остановиться он уже не успевал. А я, как последняя дура, встала как вкопанная и не могла заставить ноги сдвинуться с места и отбежать.
Меня толкнули в спину с такой силой, что я, сделав пару быстрых шагов, повалилась на асфальт. Снова крики, удар, кажется, разбилось стекло. Уперлась ладонями о влажную поверхность, приподнялась, за считанные секунды вставая на ноги. Колени саднило, ушибла я их знатно. Волновало ли меня это? Ни капельки.
Обернувшись, увидела лежащего на асфальте Макса. Автомобиль стоял почти вплотную к нему. Водитель уже успел выйти и, матерясь, хватался за голову.
С трудом сглотнула образовавшийся в горле ком. Трясло так, что я чудом умудрялась оставаться на ногах. Мы со Светкой одновременно сорвались с места. Отпихнули горе — водителя и упали на дорогу рядом с бесчувственным телом гонщика.
— Звони в скорую, — проговорила, хватая руку Мерка и пытаясь нащупать пульс. Дрожь не способствовала быстрому определению наличия оного.
Подруга, не задавая лишних вопросов, достала из сумочки смартфон и стала набирать короткий номер. Одному богу известно, какой спектр эмоций я испытала, когда никак не удавалось нащупать злосчастный пульс. Разглядеть, дышит Максим или нет, было сложно. Мало того, что слезы мешали нормально видеть, так еще и света недостаточно для того, чтобы все как следует рассмотреть.
Неожиданно Макс открыл глаза, поморщился и выругался. Водитель машины, стоя за нашими со Светкой спинами, нервно крякнул. Я от неожиданности сильнее сжала несчастную руку. Свете было не до этого, она уже сообщала диспетчеру, по какому адресу необходимо направить карету скорой помощи.
Меркулов высвободил свою руку из плена моих пальцев. Приподнялся на руках, сел, схватился за голову, как еще недавно сбивший его ненормальный.
— Макс. — перепугано заговорила, но он перебил:
— Какого х**я ты ушла? — Убрав руки от головы, Мерк таким волком посмотрел на меня, что желание справиться о его самочувствии разбилось вдребезги, как хрупкая хрустальная ваза. — Ты чем б**дь думала? Ненормальная… — Его повело и поток красноречия резко иссяк.
— Максик, не буйствуй, — засуетилась его сестра, нервно заламывая руки. — Сейчас приедут медики.
Она не договорила. Тоже заметила, что ее брату резко стало плохо. Я с перепугу ухватила его за плечи, не давая тем самым с размаху приложиться затылком об асфальт. По всему выходило, что сотрясение мозга (что неудивительно), он себе заработал.
Светка сняла с себя куртку, скатала ее так, чтобы получилось подобие подушки и подложила под голову Макса, которого я аккуратно опускала на оную. Подумать только, какой он тяжелый. А так и не скажешь. Пришлось приложить немало сил, чтобы не отпустить его, когда Максим снова потерял сознание.
— Я тебя засужу! — перешла к угрозам Светик, обращая все свое внимание на водителя. — Псих! Ты куда несешься?! Видел же, что пешеходный переход!
Ответом ей была очередная порция мата. Мужчину (немногим старше Максима) больше волновало разбитое лобовое стекло, чем пострадавший.
— Макс. — заговорила, надеясь, что за разговором, дрожь немного спадет и страх отступит. Он жив и это главное. И черт бы меня побрал, оказался в такой ситуации из-за меня! — Прости. Ты прав, я ненормальная. Можешь называть меня как хочешь. Хоть еще сотню нелицеприятных эпитетов скажи. Не впервой.
Шмыгая носом и не сдерживая слезы, которые опять побежали по щекам, разговаривала с этим несносным избалованным индюком. Индюком, который успел обручиться, украсть у меня парочку поцелуев и спасти мне жизнь. Как я могла осуждать его за прошлые поступки, когда он бросился мне на выручку в ситуации, когда остальные просто стояли и хлопали глазами? Как ненавидеть его, как раньше после случившегося? Как.
Вокруг толпились люди. Среди них были и приятели Меркулова. Они стояли рядом с виновником аварии и зорко бдели, чтобы тот не сделал ноги до приезда полиции. Скорая приехала минут через пять. Разогнала толпу зевак и занялась пострадавшим. Он так и не пришел в себя во второй раз. Я стояла неподалеку, держа Светку за руку и не знала, куда себя деть. Как быть? Родителям парня уже позвонили. Светка вкратце сообщила им о случившемся, и они должны были уже ехать в сторону клуба. Они, понятное дело, поедут вслед за скорой. Хотелось напроситься с ними. Но я прекрасно знала, как отреагирует на мое присутствие Марина Федоровна. Зачем Александру Владимировичу и Свете новые волнения? Я видела, как нервничала девушка. Сама чувствовала себя ничем не лучше. Была готова волосы на голове рвать от безысходности. Это случилось из — за меня. Я во всем виновата.
После того, как Макса подгрузили в машину скорой, к Свете подошел фельдшер и сообщил, в какую больницу увозят парня. К тому моменту, стоит отметить, уже прибыли полицейские и вовсю занимались водителем, который сбил Мерка. Егор успел позвонить, пока вместе с друзьями крутился рядом с виновником аварии. Так же стражи правопорядка должны било допросить меня, Светку и всех, кто присутствовал у клуба и видел, что произошло.
Я разрывалась на части. Когда скорая уехала, меня основательно стало накрывать. Я всхлипывала, давилась слезами, дрожала. И так красноречиво смотрела на сжавшегося в машине с надписью «Полиция» мужчину, что он побаивался приподнять голову и выглянуть в окно.
Идиотка. Разве можно быть такой глупой? Нужно было оставаться дома. Знала же, что ничем хорошим Светкина авантюра не закончится, и все равно пошла. Опять препиралась с Максом, отталкивала его. И вроде поступала правильно, а на душе так гадко, что хоть сейчас иди и ищи веревку с мылом, чтобы с горя повеситься на ближайшей попавшейся на глаза перекладине. Разозлилась, что Макс связался с какой-то богатенькой барби. Какое мне, по сути, до этого дело? Это его жизнь. Нужно было реагировать спокойно. У меня же крышу сорвало. И что в итоге? Теперь помимо ревности я буду убиваться еще и чувством вины.
Господи, лишь бы с ним все было хорошо. Лишь бы…
— Маш, — позвала меня подруга, — все будет хорошо. Слышишь?
Черт, это я должна ее успокаивать, а получается наоборот.
— Я спокойна. — Наглая ложь с моей стороны.
Дальше разговор резко сошел на нет. К нам подошел один из полицейских и стал пытать вопросами.
Вместо того, чтобы быть сейчас с Максом (И плевать на всех девчонок, которые крутятся возле него!), я была вынуждена в подробностях рассказать мужчине о случившемся. С другой стороны, что я могла увидеть? Как на меня на полной скорости мчится автомобиль, а потом. Тут я опять стала давиться слезами и на время пришлось замолчать, чтобы перевести дух.
Светка, видя, что со мной творится, переключила внимание полицейского на себя. Я крепче сжала ее руку, выказывая тем самым поддержку. Дескать, я еще здесь, но уже там, с ним.
Когда к клубу подъехал дорогой черный джип, толпа народа, крутившаяся возле клуба, быстро в этом самом клубе скрылась. Догадались, наверное, кто приехал. А если учесть, что Максима в «Соулах» знали многие, то и о его ближайших родственниках были осведомлены.
Полицейские тоже дураками не были и слишком быстро от нас отстали. Один из них отошел с Александром Владимировичем в сторону, и они начали эмоционально разговаривать. О чем, и так было понятно. Нет, я, конечно, знала, что Макс тот еще матершинник, но таких специфических ругательств еще не слышала. Главу семейства можно было понять. Самой хотелось ругаться. Но больше всего хотелось быть с Максом. Понятное дело, никто бы меня к нему не пустил. Все равно хотелось. Знать, что с ним на самом деле все будет хорошо. И плевать, что он может быть против. Не удивлюсь, если после сегодняшнего, он будет обходить меня стороной.
Машину виновника аварии увезли на штрафстоянку. Ремонту она, конечно, подлежала. Но еще большой вопрос: на сколько этого горе-водителя лишат прав. Лучше бы навсегда. Одним дураком на дороге стало бы меньше.
Так я и стояла, промокшая из-за усилившегося дождя. Измотанная, как физически, так и морально. На грани. Света находилась рядом до тех пор, пока полицейские не уехали, народ окончательно не рассосался и движение на этой части дороги не восстановилось.
— Отвезти тебя домой? — спросила подруга, когда ее отец, коротко переговорив о чем-то с женой, направился к нам.
— Нет, — покачала головой. — Я в состоянии доехать самостоятельно.
Я хочу поехать с вами… Как же сильно я этого хочу!
Конечно, вслух я не имела право это произносить.
— Как только станет известно, как он, я тебе напишу, — пообещала Света, отпуская мою руку. И я ее удерживать не стала.
— Конечно, — попыталась улыбнуться. Жалкое зрелище.
Я надеялась, что удастся уйти незаметно. В смысле, не заметно для Марины Федоровны. Надеждам сбыться было не суждено. Она и не собиралась отпускать меня просто так. Все были на взводе, встревожены. Если ее супруг еще держался, надев на лицо маску невозмутимости, а вот женщина и не думала делать видимость собранности. Ее трясло не меньше, чем меня. С одним отличием — я на нее не набрасывалась.
— Это все из-за тебя! — выпалила она, стремительно направляясь к нам.
Александр Владимирович последовал за ней, пытаясь ухватить за руку, но мать Макса ловко увернулась от захвата. Я стояла и ждала, когда женщина подойдет ближе. Пятиться и сжиматься перед ней в комок? Ни за что. Покажу слабость, она набросится на меня пуще прежнего.
— Ты толкнула его!
Нет, я ожидала обвинений, но не таких.
— Показания свидетелей. — начала было в свое оправдание. Не договорила. Меня самым наглым образом перебили:
— Ты всегда его ненавидела. Не побоялась и толкнула! Или нет. — Марина Федоровна тыкнула в мою сторону пальцем. Чуть носа не коснулась. Пришлось отступать. — Ты подстроила все так, что он просто обязан был тебя спасти. Догадалась о его чувствах и.
— С вами все хорошо? — ошарашено спросила, уже заранее зная ответ на свой вопрос. Все плохо. Очень плохо, если учесть, о чем она только что сказала. Какие у Макса могут быть ко мне чувства? Желание. Он сам об этом сказал, еще год назад. Если все связано с этим, то аргумент так себе.
— Ты еще смеешь открывать рот?!
Зря я ее о самочувствии спросила.
— Мама, Маша ни в чем не виновата, — попыталась защитить меня подруга. — Зачем тратить время на пустые обвинения. Необходимо ехать в больницу.
— Света права, — к нам подошел старший Меркулов. Положив ладонь на плечо жены, он сжал его и потянул на себя, заставляя женщину отступить к себе за спину. — Прости ее, Машенька. Марина в последнее время сама не своя.
И часто не в себе…
Опять пришлось смолчать.
— Напиши потом, — еле слышно попросила Светку и, попрощавшись с Александром Владимировичем, пошла в сторону метро. Ноги еле слушались. С трудом добрела до платформы. Дождавшись поезда, упала на ближайшее свободное место и замерла, словно не живая вовсе. Вид у меня был тот еще. Волосы растрепанные (Макс стянул с меня заколку, когда целовал и так и не вернул ее), джинсы испачканы в грязи, куртка мокрая. Состояние побитой собаки. Да и трясло по-прежнему сильно. Пришлось обнять себя за плечи руками и впиться пальцами в ткань мертвой хваткой.
— Девушка, вам плохо? — спросил мужчина лет семидесяти, сидящий справа от меня.
— Нет, — опять солгала. Не стоило каждому встречному рассказывать о своих проблемах и душевных терзаниях. Я таким с родителями поделиться не могла, чего уж о чужих говорить.
— Была у меня одна знакомая.
Не знаю, зачем старичок решил поведать мне историю какой-то своей знакомой. Попытался отвлечь или просто подумал, что нашел благодарного слушателя. Не суть. Он говорил, прерываясь на секунду. Чтобы набрать в легкие побольше воздуха. Потом все начиналось снова.
Когда объявили мою остановку, я распрощалась с мужчиной, который так и не представился, и пошла на выход.
Дома первым делом юркнула в ванную и стала раздеваться. Куртка и джинсы отправились в стирку. Раздевшись, забралась под душ. Включила прохладную воду и, прикрыв глаза, постаралась отгородиться от всего. Мне бы на секунду забыть о произошедшем, чтобы вдохнуть свободно. Бесполезно. Слова матери Макса засели занозами в сердце. Мало того, что я и сама винила себя в произошедшем, еще и она подлила масла в огонь.
Надолго задерживаться в ванной комнате не стала. Выключив воду, закуталась в широкое махровое полотенце и вышла. Светка могла написать в любую секунду. Не хотелось пропустить от нее сообщение. Сама звонить опасалась. Вдруг они разговаривают с врачом? Или еще чего. А я своим звонком им помешаю.
— Маша, — мама вышла из своей комнаты.
Я стояла в коридоре, я возилась с сумкой, когда она подошла ко мне.
— Да мам, — произнесла, не смотря на нее. — Я дура. — прошептала, осознав масштаб катастрофы. Я же уронила телефон в лужу! Со всеми этими переживаниями на время забыла об этом. Надеюсь, Светка сообразит зайти в соцсеть и оставить сообщение там? Иначе я просто не выдержу и, позаимствовав смартфон у мамы или папы, сама ей позвоню. Номер подруги я знала наизусть.
— Ты бледна и глаза красные, — в задумчивости проговорила родительница.
— Устала, — ответила, стараясь не смотреть на нее прямо. Иначе могла догадаться, что поход в клуб не просто не удался, а закончился катастрофой. Для меня.
— Ужинать будешь?
— Нет, спасибо, — покачала головой и, сжав телефон в руке, направилась к своей комнате. — Пойду к себе. И… — Пришлось остановиться на пороге и обернуться. Свет здесь был более приглушенный, чем в прихожей. Авось не заметит. — Я телефон уронила в лужу. Теперь не работает. Как быть, не знаю.
— Возьмешь мой старый, — легко решила проблему мама. Если бы она могла так же легко решить и еще одну.
— Спасибо, — поблагодарила ее и, пожелав родителям спокойной ночи (папа уже спал и его тревожить своим визитом я не стала), прошла к себе в спальню.
Только там, наедине с собой, я могла сорваться окончательно. Нет, рвать на себе волосы и кричать в полный голос не стала. Сползла по стене на пол, закрывая лицо руками и разревелась. Тихо всхлипывала, пыталась нормально вдохнуть и ничего не получалось. В последний раз меня так колотило, когда я приехала домой из Москвы и не обнаружила никого дома. Кроме кота, разумеется. Тогда и пришло окончательное осознание, что отец на самом деле попал в аварию. И вот и снова сижу на полу, как тогда, и стараюсь унять дрожь. Успокоить себя, уговаривая, убеждая, что с Максом все будет хорошо. Он пришел в себя почти сразу после того, как его сбила машина. Если бы все было хуже, он бы не то, что матом меня крыть не смог, вообще бы ни слова не сказал. Просто я себя накручиваю. Поступила как глупая влюбленная дура. Приревновала, ушла. И что из этого получилось? Как бы я себя чувствовала, если бы он. С ним.
Это было невыносимо. Пытаясь себя успокоить, я еще больше заводилась, становилась взвинченной. И Светка еще.
Вспомнив, что нужно бы проверить сообщения в соцсети, подскочила на ноги и в мгновение ока оказалась возле компьютерного стола. Полезла в сообщения и почти сразу сникла. Никто не писал. Изводить себя неизвестностью и дальше была не в силах. Было уже все равно, что подумает обо мне подруга. Я и так уже пропалилась по полной. Это в школе мне нечего было от нее скрывать. Тут. продержалась, сколько смогла. Если бы не случившееся, так бы и строила из себя ничего непонимающую дуру. Лучше сразу все разузнать. Чтобы не маяться до самого утра. Или когда там Светка со всеми этими переживаниями вспомнит обо мне.
Прокравшись в комнату родителей, схватила первый попавшийся мобильный телефон, который лежал на тумбочке неподалеку от кровати и вернулась к себе. Родные спали, действовала я тихо, так что завтра они и не узнают, что я тут проделывала. К тому времени смогу прийти в норму. Возможно. Страшно представить, как перепугается мама, увидев свою дочь с отекшими от слез глазами и распухшим носом. Подумает еще, что я очень хорошо погуляла. А при коротком разговоре накануне, просто мастерски притворялась трезвой.
Устроившись на кровати в позе скрюченного лотоса, непослушными руками стала доставать из своего гробика симку. Телефон был загублен и временно я осталась без средства связи. Если не считать домашний. Маме завтра будет некогда искать мне замену, да и отец весь в заботах. Отложенных на черный день денег хватило бы на более-менее приличный аппарат. Но жаба не просто душила, она обвила шею всеми четырьмя лапками и пыталась оную сломать. Лучше приобрести кнопочный. Желательно, чтобы он еще и работал.
Поменяв симки, включила смартфон (кстати, папин) и стала ждать, когда он загрузится. Сколько моих нервных клеток в тот момент склеили ласты, не знала, но стала подумывать над тем, чтобы выпить успокоительное. Со снотворным эффектом.
Мобильник пиликнул. Вздрогнула от неожиданности и не глядя на адресата, открыла сообщение. Сердце вновь застучало так сильно, что было больно. Господи, пусть все будет хорошо. Обещаю, если он сильно не пострадал, больше никогда не назову его индюком. Пойду на мировую и вообще…
Мутнеющий от снова подступающих к глазам слез взгляд, выхватил из сообщения единственное слово «жопка». Встрепенулась, вытерла ладонью успевшие побежать по щекам слезы и таки смогла прочитать послание:
«Еще раз учудишь подобное, пеняй на себя, жопка. Отхожу по аппетитной заднице так, что она покраснеет. А перед этим натяну на тебя штаны в кексах, которые ты год назад оставила мне на память. Признавайся, это был прощальный подарок? Что ж, я оценил»
— Козел. — прошипела, приближая к себе экран смартфона. — Сволочь. Кролик. Осеменитель.
Подождите.
До моего измотанного переживаниями мозга не сразу дошло, что Макс написал мне сообщение. Макс, а не Светка. Получается, с ним все в порядке?
Повалилась на кровать, крепко сжимая двумя руками папин телефон. Напишу всего одно сообщение и все. Не буду вступать в переписку. Он там не один. Рядом близкие. Странно, конечно, с чего вдруг он решил лично мне написать. Светка, небось, сболтнула, что собиралась сообщить мне о его состоянии, вот он и подорвался. Опять захотел напомнить о себе. Что ж, я никогда и не забывала. Сложно забыть того, кто когда-то истрепал все нервы. И продолжил этим заниматься уже в более взрослом возрасте.
«Я рада, что с тобой все хорошо»
Отправив эсэмэс, дождалась подтверждение отправки и выключила гаджет. Опять поменяла симки и, встав с кровати, пошла класть папин смартфон на место. Проделала это, как и в прошлый раз, очень тихо. Мама всегда спала чутко. И могла проснуться буквально от любого шороха.
На обратном пути мне под ноги попался Степан. Появился словно из ниоткуда. Неловко оступившись, наступила домашнему любимцу на хвост. Обжора протяжно замяукал. И, само собой, мама проснулась. Засуетилась в комнате, бормоча себе под нос. Слов было не разобрать.
— Ш-ш-ш, — приложив указательный палец к губам, тихо зашипела. — Молчи, предатель.
— Мяа-а-а-ау! — не унимался Степанидзе.
— Степчик, что случилось? — раздался из родительской спальни голос мамы.
Прошмыгнув к себе, показала усатому кулак и прикрыла дверь.
Быстро, четко и бесшумно. «Нырнула» под одеяло, накрываясь по самую макушку и стала прислушиваться. Скрип, осторожные шаги и родной голос. Ма разговаривала с котом, словно он понимал все, что она ему говорит. Спрашивала, точно ожидала услышать ответ. Разумеется, Степка не мог ей нормально ответить. Мурчал, крутился, небось, под ногами, так и норовя поставить своим телом подножку. Поговорив с нашим усатым членом семьи, мама приоткрыла дверь в мою комнату. Я замерла под одеялом, постаралась дышать ровно и спокойно. Что было очень сложно при бешено стучащем в груди сердцем.
— Спит.
Как бы я хотела на самом деле спать. Увы, боюсь, этой ночью, несмотря на новость, что Макс в порядке, заснуть я не в состоянии. Слишком много было переживаний за этот вечер. В голову так и лезли обрывки воспоминаний. Причем, все они были связаны с Меркуловым. Никак он не хотел оставлять меня в покое. Невольно напоминал о себе. И никуда я от его образа не могла деться. А что, если и не желала этого? Что если я на самом деле хочу о нем думать? Просто упрямлюсь. Во мне, как и раньше, говорила обида. Здравый смысл пока не торопился вмешиваться и расставлять все на свои места.
С такими мыслями незаметно для себя и заснула.
Проснулась рано, от того, что наглый толстый кот решил использовать мое тело в качестве батута. И его не волновало, что хозяйка поздно легла спать. Измаялась вся и вообще, настроение у нее, то есть меня, хуже некуда. На мою удачу сегодня был выходной. Не надо было срываться, и мчаться на учебу, потом ползти на работу. К сожалению, такой режим не распространялся на работу родителей. Не всем удобно работать посменно. Мама перешла на такой режим из-за папы, который нуждался в уходе и, если бы она работала пять дней в неделю, все заботы упали бы на мои плечи. Потянула бы я такое? Навряд ли. Родитель после аварии тоже не мог похвастаться богатырским здоровьем, как раньше. Боли в спине и частые мигрени мешали.
Я бы и рада была поспать подольше, но мама, убежав на работу вместе с отцом, судя по всему, забыла покормить эту наглую мордашку. Пришлось вставать и ползти на кухню. Там меня ждало послание от матери. Взяв в руки клочок бумажки, что лежал и дожидался прочтения на обеденном столе, стала читать. Г лаза были в кучу и сложить буквы в слова с первого раза не получалось. И со второго тоже не очень.
Мне сообщили, что кот голодный, телефон лежит в комнате на тумбочке, и чтобы я не скучала. Коротко и ясно. Записка состояла из трех коротких предложений. Посмотрела сверху вниз в наглые голубые глаза питомца и задумалась: рыбные кусочки или индейка?
— Мяф? — вопросительно промурлыкал кот.
Курица. Эту птицу он может в любом виде лопать.
Включив чайник и достав из холодильника колбасу с сыром, пошла в комнату родителей за телефоном. Пока температура воды поднимется до так любимой мной стоградусной отметки, я успею вставить симку в мамин старенький смартфон. Заряд он держал плохо, но на первое время хватит. Удивительно, что мама, в утренней суматохе про это не забыла. Обычно поутру она очень рассеяна. Зарядное устройство лежало рядом с гаджетом. Недолго думая, взяла его и пошла к себе.
Вскоре я сидела за столом на кухне, уминала второй бутерброд с колбасой и сыром, параллельно стараясь выйти на связь. Про себя решила называть смартфон Черепашонком. Он так долго грузился и так же долго искал сеть, что я начала переживать, а не лучше ли бросить все и сегодня же обзавестись более-менее сносным телефоном. Чудо таки произошло и связь появилась. И несчастный аппарат почти сразу завибрировал, принимая сообщения от неизвестного номера. По последним двум цифрам поняла, что писал Макс. Гордо удалять послания и требовать в ответном электронном письме, чтобы меня оставили в покое, не стала. Я была перед ним виновата. Из-за меня его сбила машина. И все могло закончится не так удачно. Могла ругать его про себя последними словами, ревновать из-за какой-то Юльки и еще толпы сохнущих по нему как воблы красоток, но сердце-то из-за этого дурака болело. Причинять себе еще большую боль неизвестностью, было бы подобно пыткам. Поэтому, не раздумывая, я открыла переписку и стала читать…
Сообщение первое: «Хомячок, я рад, что ты рада, но может как-то более развернуто меня поздравишь с тем, что я родился в рубашке? Только не пиши, что в смирительной!»
Сообщение второе: «Ты там что, от счастья хлопнулась в обморок?»
Сообщение третье: «Хомякова, жопа пушистая, что ты там делаешь?»
Сообщение четвертое: «Слушай, я не мастер писать соплями. Ответь хоть что-нибудь»
Сообщение пятое: «Штаны не верну, доигралась»
Сообщение шестое: «Отхожу по голой жопе»
И почему, читая эти дурацкие сообщения я, влюбленная по уши дуреха, сижу и улыбаюсь? Аж жевать перестала. Потом вспомнила, что кое-кто помолвлен и настроение тут же упало туда, откуда в последнее время не вылезало. Надо сразу расставить все точки над «і». Тянуть дольше бессмысленно. Иначе на самом деле начну напоминать садомазохиста.
Решительность куда-то запропастилась. Ее место заняла трусость. Которую я с трудом смогла прогнать и, покрепче сжимая рукой телефон, стала писать ответ. Он должен знать, что я в курсе его помолвки. Любит он эту непонятную Юлю или нет, другой вопрос. Я не понимала его поступков. Не доверяла его словам. Поступки рассказали о нем гораздо больше. И последний, когда он бросился меня спасать, говорил о многом. Из-за этого я находилась в смятении, растерянности. То он играл роль отъявленного мерзавца и кутилы, то становился заботливым и щедрым на ласки.
Что с нами происходит?
«Макс, это не смешно. Мне рассказали, что ты помолвлен. Поздравляю. Поэтому не понимаю, зачем ты мне пишешь. Лучше просто оставь меня в покое»
Написала и, пока не передумала, отправила эсэсмэс. Ему необходимо для начала разобраться в себе. Чего он хочет. Я же просто боюсь снова оказаться для него одной из многих. Той, кем была год назад.
Глаза снова были на мокром месте и я, отключив от греха подальше телефон, стала давиться недоеденным бутербродом. Стенанидзе крутился у ног и щекотал кожу мягкой шерсткой. Пытался таким образом успокоить. Если бы все было так просто…
Макс
Прочитав последнее сообщение от Машки, стало не по себе. Всю ночь ждал от этой разобиженной недотроги ответа и тут на тебе. С чего-то решила, что я помолвлен. Нет, идея-то сама по себе хороша, только вот с какого х***я не в отношении Хомяка?! Из-за чего-то же девчонка решила, что нам надо держаться друг от друга подальше?
Пальцы снова активировали экран на смартфоне, а глаза жадно принялись искать имя «Фрол». Именно он последний разговаривал с Машей.
— Мерк, твою мать! — гаркнули на том конце «провода», спустя пару гудков. — Как ты? Ты это, где сейчас?
— Я дома, живее всех живых, — ответил ему. — Меня в половину третьего уже выписали из больницы.
По рассказам сестры и родителей, я знал, что моя свора увязалась за каретой скорой помощи и потом никак не хотела разъезжаться по домам. Успокоились только после того, как я пришел в сознание, и врачи окончательно убедились, что моей жизни ничто не угрожает. Но Фрола подобная забота них***я не оправдывает. Он перед этим хорошенько нагадил мне своим болтливым ртом.
— А чо так рано? — обалдел от подобной новости теперь уже бывший друг. — Насколько я понял, у тебя сотрясение, и.
— И я был очень убедителен, — жестко перебил его, не желая слушать этого придурка, который, по-видимому, снова включил опцию обеспокоенного брата. — Я вот что звоню… Ты случаем не знаешь, какого такого моя Машка вчера от меня дала деру? Ну, и с кем это я оказывается помолвлен?
— С Бессоновой, конечно, — на автомате откликнулся друган, по ходу не ожидая подвоха. — Весь Инстаграм уже в курсе, что у вас скоро свадьба. Эм. А что, ты совсем ничего не помнишь?
— У меня нет амнезии, — зло прошипел, но тут же умолк, потому что резкая боль сдавила виски. После короткой борьбы с самим собой, продолжил: — Я прекрасно все помню. Эту гребанную Леди Бьюти как ее там я видел только до армии. Мы расстались еще тогда.
Я прикрыл глаза и откинулся на подушки. Это невыносимо. И ведь не брешет же. Иначе бы не ссылался на Юлин профиль. Тогда зачем втянул во все это моего Хомячка? Увидел, как страстно она отвечает мне и решил предупредить об опасности? Тоже мне благородный принц. А может, сам положил на Марию глаз? Не похоже. Вернее всего он спутался с Бессоновой через общих знакомых и получил от нее определенные инструкции.
— Мерк, ты это… Не кипятись особо, — Фрол тут же принялся меня успокаивать. Идиот. — Тебе нельзя сейчас волноваться. Поверь, я-то знаю, о чем говорю. Сам уже получал сотрясение — потом неделю целую отходил.
— В задницу. — Что-то я сегодня часто ругаюсь. На мамку, вон, полкана спустил, Светке весь мозг вынес. — И, да, у меня к тебе в таком случае еще один вопрос. Сколько тебе заплатили за этот спектакль?
— Что-о? — раздалось возмущенное в трубке. — Ты думай, что говоришь! Какие деньги? Что ты несешь?
— Это ты что несешь? — рыкнул и глубоко вздохнул, чтобы хоть как-то успокоиться. Получалось плохо. — Еще скажи, что не разговаривал вчера с Машей обо мне.
— Я. Э-э-э. Нет, — принялся выкручиваться парень. — Точнее, да. Мы перекинулись парой ничего не значащих фраз. Потом ей кто — то написал. Девчонка будто с цепи сорвалась. Побежала к выходу, сказав, что у нее дела.
— А, ну, да. — решил над ним поиздеваться. — А откуда она мне тогда про помолвку выдала? Она же с этой крэйзи-блогершей вообще не знакома.
— Ну, мало ли сама в Инстаграме лазила и. долазилась, — предположил бывший друг.
— Не похоже, — процедил, вспоминая выражение лица Фрола, когда я пришел и не обнаружил свою потенциальную девушку на месте. Кажется, он тогда еще что-то сказал. — Ну, ладно, тогда тебе всего лишь последнее китайское предупреждение. Потом бить. Буду. А вот с Бессоновой обязательно повидаюсь. Все равно в Москву по делам возвращаться.
— Куда ты?! — пропустив мимо ушей почти все, что я сказал, вопросил мой собеседник. — Тебе вставать-то нельзя. Дубина!
— Адьес омигос, — презрительно хмыкнул и отключился.
Ну и сразу же занес телефон Фрола в черный список, чтобы не мешал нормально жить. Подумать только, у нас с Машкой могло бы вчера все случиться. Она реально теряет от меня голову. Про себя я уже молчу. Под машину кинуться можно только в таком состоянии.
Хомякова так и не писала. Глупая. Это же надо было поверить в то, что помимо нее я могу растекаться ванильной лужицей еще перед кем-то? Так уверовала в этот бред, что даже мой идиотский героизм не прокатил. Само собой, в тот момент я не анализировал свои поступки, как раньше. Были эмоции и крик души. Этого оказалось достаточно, чтобы я сорвался с места к ней.
В доме было тихо. Мать спала, как убитая, а сестра уехала к отцу. Да уж, я знатно потрепал им нервы. А что делать, если со мной носились, как с писаной торбой? Терпеть не могу, когда со мной начинают нянчиться, всячески ублажать и ограждать от единственной, которую я хотел видеть все это время. А она, зараза, затихла. Да я всю ночь не спал, не понимая, чего это она снова стала напоминать ледяную глыбу!
Между делом полез к стервозине «ВеаШу^уЦ» на страницу. Мысленно уговаривая себя лежать тихо и не беситься, если слова Фрола подтвердятся, и я увижу кучу восторженных постов о себе любимом.
— Еб***ный в рот! — застонал, узрев, как мы якобы сосемся в баре. Этой фотке уже тыщу лет! — Ох***еть!
Далее шли разные части тела, кольцо с бриллиантом, поцелуи и легкая прелюдия перед ЭТИМ.
Оказывается, в армии я перевоспитался. Меня ждали, и я оценил и сделал предложение. И вот тут у меня две версии: Юля таким образом добивается того, чтобы я к ней приехал, устроил скандал и оттр***хал или ей стало известно о Маше? В первом случае меня бы ждала какая-нибудь подлянка, типа подглядывающего в окно потенциального тестя. В другом — устранение соперницы, а дальше последовательность действий как в первом варианте. Но я сделаю проще — тупо свалю из Москвы. Без всяких постельных игрищ, хотя, подложить Бессонову под какого-нибудь гостя столицы, бесспорно, звучит заманчиво. С завязанными глазами она ничего и не поймет. Дура.
Вместо того, чтобы звонить «ВеаШу^уЦ» и назначать встречу через неделю, я обдумывал, чего бы такого написать Хомячку. Вредина. Любимая засранка. Не знаю, как, но я все равно добьюсь ее. А уже потом отшлепаю.