Глава 12

Пэкстон открыл дверь своего офиса, и я осмотрелась. Нет. Ничего. Ни одна вещь не казалась мне знакомой.

— Сядь, — приказал он.

Я села на кожаный стул Пэкстона, а он встал у меня за спиной. Каждая комната дома ожила на экране компьютера. Всё это время, с момента нашей встречи, я была под камерами.

— Посмотри на перемены в себе. Эта съемка была сделана за день до аварии.

Я смотрела видео, находясь в шоке и смятении. В одно мгновение я чувствовала себя оскорбленной, в другое — озадаченной. Это была я. Я была на кухне, одетая, с убранными волосами, накрашенная, на столе стоял завтрак. Часы на микроволновке показывали 6:30 и по готовящемуся кофе и темноте за окнами было ясно, что это утро.

Пэкстон зашел на кухню с рабочими сапогами в руках. Поставив их на пол, он подошёл ко мне и поцеловал. Чувство злости охватило меня, когда увидела, как он держит меня за лицо и что-то говорит. Он был зол.

— Я не слышу, — сказала я. Я хотела услышать это. Хотела знать, какими были мои дни. Жизнь Габриэллы Пирс до аварии.

— Тебе не нужно этого слышать. Суть не в этом. Просто смотри, — сказал Пэкстон. Он снова обнял меня и перемотал запись, прежде чем включить звук.

— Слушай, как ты разговариваешь с девочками, — сказал он, прокрутив видео к завтраку с Роуэн и Офелией.

— Роуэн, сядь прямо. Ешь свой завтрак, — сказала я, стоя за кухонным островком.

Ссора родилась на пустом месте. Офелия использовала ее салфетку, и она раскричалась. Выражение моего лица было постоянно неизменным. Оно ни разу не поменялось. Ни от счастья к печали, ни от злости к испугу. Ничего. Я была безэмоциональна.

И когда Пэкстон вошел в кухню, выражение моего лица также не изменилось. Он успокоил драку в доли секунды. Обе девочки снова сели и принялись за еду.

— Ты что, не могла здесь как-то помочь? — произнёс Пэкстон через динамики, его губы оказались на моих.

Я повернулась и посмотрела на него через плечо.

— Как я могла что-то сделать, если ты не дал мне даже времени? — спросила я.

— Об этом я и говорю, Габриэлла. Смотри, — Пэкстон включил видео из другой папки. Действие происходило спустя несколько дней. Я помнила этот день. Обе девочки сидели на стульях, ели нарезанные яблоки. Офелия взяла кусочек с тарелки Роуэн и облизала его. Роуэн сделала то же самое с её яблоком, но Офелия заверещала долгим и пронзительным криком.

В отличие от прошлого раза, где у меня был безжизненный взгляд, я уперлась рукой в бок и посмотрела на неё, как на обезумевшую. Пэкстон вышел из-за угла, и его реакция тоже изменилась. Злость превратилась в шок.

Засунув два пальца между губ, я засвистела громче, чем она кричала. Офелия остановилась. Совершенно шокированная.

— Из-за чего ты кричишь? — спросила я, скользя локтями по серому мрамору, чтобы посмотреть ей в глаза.

— Она облизала мое яблоко, — заныла она.

— Воу-воу-воу. А-ну, не плачь. Я не понимаю тебя, когда ты ревешь. Почему ты облизала ее яблоко, Роу-роу?

— Офелия сделала это первая.

Я посмотрела ей прямо в глаза, и она опустила взгляд.

— Посмотри на меня, Офелия. Не опускай взгляд, когда с тобой разговаривают. Ты должна смотреть прямо в глаза. Ты выше этого. А сейчас. Ты первая облезала ее яблоко?

— Она это сделала, — встряла Роуэн.

— Тшш, подожди. — Я подняла палец.

— Да, — призналась Офелия.

— Какой кусочек?

Роуэн указала на яблоко, на котором сестра оставила свои микробы.

— Этот.

— Возьми его, Фи, — потребовала я, указывая кивком на испорченное яблоко.

Офелия взяла его и положила на свою тарелку.

— Какой кусочек облизала Роуэн?

Офелия указала на него, и Роуэн его забрала.

— Вот. Больше никаких микробов. Все хорошо? — спросила я, указывая пальцем сначала на одну, затем на другую. Они обе кивнули и улыбнулись. — Вот и хорошо. Дайте пять, — приказала я. Мои маленькие Клайды захихикали и стукнулись ладошками. — А мне? — подразнила я.

И снова всё было хорошо.

Я прошла мимо Пэкстона, задев его плечо.

— Черт. Твои дети — королевы драмы, парень.

Я прикрыла рот рукой, увидев выражение лица Пэкстона. У него перехватило дыхание.

— Кто, блядь, это, Габриэлла? Ты свистнула им, словно вызвала такси. Я даже не знал, что ты умеешь так делать. Дай пять? Что это, черт возьми, такое? Кто, блядь, это? Ты так себя не ведёшь.

На следующем видео я будила девочек. Никакой возни. Никаких проблем. Я нежно разбудила их ото сна и стояла в ванной, пока они чистили зубы. Мы разговаривали. Я рассказывала им о нашем расписании, пока они расчёсывали волосы. Офелия захныкала, услышав об уроках плавания, а Роуэн убедила меня, что она уже умела плавать.

— Ну и что? — Я не понимала, что в этом было не так.

— Вот другой день.

Я повернулась обратно к экрану и смотрела дальше, вспоминая это с улыбкой. Офелия была в кровати с Роуэн, когда я пошла будить их для глупого урока по искусству возле бухты. Подняв свинку, одетую в свитер штата Флориды, я опустила свое разбитое тело на пол. Подняв руку со свинкой, я разбудила девочек мультяшным голосом.

— Эй. Эй вы, сони. Просыпайтесь. Вам пора ехать, делать эти глупые ожерелья из вермишели, которые намокнут и будут, как сопли, висеть на вашей шее. Эй. Роу-роу. Фи. Давайте. У нас впереди весёлый день, спасибо вашему папе.

Я закричала, когда они скатились с кровати, наконец-то смеясь, а не ругаясь. Пэкстону не нужно было указывать на это. Я видела все своими глазами. Когда я будила их раньше, на моем лице было то же пустое выражение. В этот раз все было иначе. Оно было игривым, счастливым и влюбленным. Я так сильно их любила. Пусть и не помнила их до аварии.

Следующее видео вызвало румянец у меня на щеках.

— Это было за ночь до аварии.

Я была в своей комнате, лежала поперек кровати. Голова наклонена в сторону, и Пэкстон толкал себя мне в рот. Он развел мне ноги и брызнул прозрачную жидкость на мое влагалище, позволяя ей стекать вниз. Двумя пальцами он раздвинул мои половые губы, и жидкость затекла в меня. Растерев ее, он принялся трахать меня. Я едва шевелилась. Моя голова двигалась по инерции от его толчков и все.

Даже когда он перевернул меня и взял сзади, мое выражение лица не изменилось. До последней секунды оно оставалось прежним. Пока Пэкстон не изверг свой заряд мне на грудь. Он оставил меня, и я очистилась. Выражение лица — неизменное.

— А теперь смотри, — сказал он.

Картинка снова изменилась, на этот раз на экране была ванна. Мы исследовали друг друга. Мои руки не свисали по бокам, как раньше. Они исследовали его спину, плечи и грудь. Моя голова склонялась со стороны в сторону, моля о прикосновении, о поцелуе, желая, чтобы он изучал мое тело так же, как и я его.

Эротика. Чистая страсть накалялась между нами. Этого не было раньше. Вау. Теперь я понимала. То есть, не совсем. Я не понимала ее, но видела разницу.

— Видишь, что я имею в виду. Ты так не ведешь себя, Габриэлла. Это не ты.

Я ничего не сказала. Не знала, что сказать. Пэкстон перешел к следующему видео, на котором я мастурбировала в ванной.

— Мне всегда нужно было использовать какую-то смазку с тобой. Теперь же я не могу прикоснуться к тебе, чтобы твоя киска не намокла. И посмотри на это дерьмо? Кто, черт возьми, это?

Он сменил запись на этот день. Я стояла у двери, смотрела ему вслед и кричала.

— Ублюдок. Идиот. Придурок. Псих, — орала я пустому дому.

Я фыркнула слегка, увидев это.

— Это не смешно, Габриэлла. Я даже не могу больше унизить тебя поркой. Твоей киске нравится и это. Я не знаю, что делать. Это не ты.

— Да, ты сказал это уже около пятидесяти раз. Что ты хочешь услышать? Ты уверен, что это не я? Может вон та — не я, которая знала о камерах и выглядела, как робот. Может это настоящая я, та, которая не ведала о всем этом наблюдении.

Пэкстон отошел и сел на диван напротив стола. Он запустил руки в волосы, на его лице было написано раздражение.

— Знаешь, о каком эпизоде я все время думаю? — спросил он.

— До или после того, как я знала, кем являюсь?

— После. Ты заставила Офелию посмотреть тебе в глаза. Сказала ей никогда не позволять кому-либо принудить ее потупить взгляд. Сказала, что она выше этого.

Теперь я запуталась. Еще больше, чем уже была.

— Что?

— Я хочу, чтобы она была выше этого, — произнес Пэкстон голосом, который я не узнала. Нежным.

Я откинулась на стуле и скрестила руки, ухмыляясь.

— Что ж. Пошел ты. Ты борешься сам с собой. Я нравлюсь тебе такая, но ты слишком упрям, чтобы признать это.

— Я не могу этого сделать, Габриэлла. Мне нужен определенный расклад. Не хочу этого дерьма.

Я фыркнула, ощущая то же самое.

— Страсть все меняет. Не так ли?

— Господи Боже. Иди спать. Я не могу больше.

Я встала и подошла к нему.

— Пойдем спать со мной, — попросила я. Я не предлагала ему руку, только кровать.

— Не могу.

— Почему, Пэкстон? Почему ты не можешь любить меня?

— Уходи, Габриэлла.

Я положила руку ему на голову, запустив пальцы в волосы. Он уставился на меня, и я увидела ту же потерянность, которую ощущала сама.

— Я стала жертвой детской порнографии, когда мне было десять. Спокойной ночи, Пэкстон.

Он схватил меня за запястье, удерживая, и нахмурился.

— Что?

— Просто захотелось сказать тебе об этом. Что-то, что я уверенна, ты не знал обо мне. Что-то, что я никогда тебе не рассказывала.

— Откуда ты знаешь это?

— Я вспоминаю разные вещи. В основном, когда сплю, но не ближайшее прошлое. Воспоминания из детства.

— Ты уверена? Может это что-то другое. Из-за твоей травмы.

Я вытащила руку из его хватки и уверила грустным тоном:

— Нет, это не так. Спокойной ночи.


* * *


Воскресенье было странным. Пэкстон почти весь день работал дома в своем офисе, избегая меня. Я сделала вегетарианскую лазанью с помощью девочек, и мы плавали в бассейне, пока она пеклась. Мы плавали с закрытыми глазами на трех надувных матрасах. Я была посередине, держа их за руки. Девочки придумали игру, в которой нужно было угадать, в какой части бассейна мы окажемся, просчитав до пятидесяти. Я слушала в пол уха, больше концентрируясь на путанице, частью которой являлась. Было так много вопросов без ответа.

— Мы сегодня будем кушать? — спросил Пэкстон, стоя в дверях.

Я подняла очки и посмотрела на него.

— Да, сейчас подам. Хочешь поесть здесь или внутри?

— Снаружи, — ответили за него Роуэн и Офелия.

— Ты в меньшинстве. Каков бы ни был твой голос, он больше не учитывается, — подразнила я, изучая его и пытаясь понять его настроение.

— Хорошо. Мы можем поесть здесь, — согласился он.

Пэкстон избегал зрительного контакта со мной, подходя к бассейну.

— Кто готов к пушечному ядру? — крикнул он девочкам, чем вызвал у них беснование. Их руки и ноги панически молотили воду, пока они кричали и старались отплыть подальше. Я грустно улыбнулась и пошла в дом.

Ужин прошел хорошо. Если не считать нескольких неловких взглядов, мы почти не контактировали друг с другом. Только с девочками.

— Здесь есть мясо? — спросил Пэкстон, поднимая полную вилку с тарелки.

— Нет, там цукини. Попробуй. Тебе понравится.

— Отныне готовь, как обычно.

Сам готовь. Придурок.

Пэкстон съел половину всей лазаньи. Мне так сильно хотелось обратить на это его внимание, но я не стала. Вместо этого я убрала со стола. Он жаловался, что объелся, ковыляя к бело-голубой беседке и падая на диван.

Я забрала у девочек два пустых стакана из-под молока, отрывая взгляд от их папы.

— Идите умойтесь, чтобы мы могли лечь отдохнуть.

— Я не устала, — убедила меня Роуэн.

— Я тоже не устала, — повторила Офелия.

— Идите, прилягте с папой. Сегодня приятная погода. Просто отдохните немного. Вам не обязательно спать.

— Идите ко мне, монстрики, — позвал игриво Пэкстон. Он немного поборолся с ними, прежде чем они улеглись. По одной с каждой стороны от него. Они говорили о фильме, и Роуэн заставила его поклясться на мизинчиках, что он посмотрит его с ней. Офелия зевнула и через несколько минут провалилась в ненужный ей сон. К тому времени, как я все унесла и убрала кухню, Офелия уже спала, а Роуэн погрузилась в объяснения фильма, рассказывая в деталях, почему Анна должна была жить в ледяном доме.

Я не спросила разрешения пойти на пляж. Просто сказала, даже не смотря на него.

— Пойду, пройдусь по пляжу, — выпалила я.

Роуэн попыталась слезть с дивана, но отец остановил ее.

— Я тоже хочу пойти, папочка.

— Нет, ты останешься. Маме нужно время подумать кое о чем. Ей многое нужно вспомнить и очень быстро.

На этом я и ушла. Внимание Роуэн переключилось с принцессы Анны на фильм, который не стоило разрешать ей смотреть. Но я смотрела его вместе с ней. Это был милый фильм без ненормативной лексики или обнаженки, и все же у него был рейтинг PG-13.Уверена, я еще услышу об этом от Пэкстона.

Из-за дурацкого аппарата на ноге, казалось, что я шла по зыбучим пескам, вместо пляжа. Как только я вышла из зоны видимости Пэкстона, я сняла его и насладилась прикосновением теплого песка к ногам. Воздух был прохладным с легким ветерком, солнце грело лицо. Чувство благополучия охватило меня вместе с легким бризом, но я не могла разобраться в своих эмоциях. Мои чувства меня предали, и я не знала, чего ожидать. Я шагала по пляжу по щиколотку в воде, стараясь разобраться во всем. Или хотя бы в чем-то.

Одно я знала точно. Чувства Пэкстона тоже его предали. Я видела сопротивление в его взгляде. Чувствовала в его прикосновениях. В его поцелуях и том, как мы оба с этим боролись. Он мне даже не нравился. Почему? Пфф, все должны влюбляться, когда ничего не помнят.

Я оглянулась на дома вдали, пристань впереди меня и бесконечный океан. Сила воды казалась знакомой, но ничего больше. Я больше ничего не помнила, но меня влекло к скалам. В том направлении я и пошла, надеясь найти что-то, во что поверю. Между валунами зигзагом протекала морская вода, и я пошла по этому лабиринту. Заметная смена температуры охлаждала мою кожу, пока я не забралась на средний камень, наиболее безопасный.

Солнце уже полностью поднялось, согревая мое лицо с чистого голубого неба. Я вдохнула восхитительный запах океана и закрыла глаза, впитывая его, чувствуя в воздухе соль и слушая эхо криков чаек над головой.

— Я знал, что ты найдешь сюда дорогу, — раздался знакомый голос позади меня.

Мое расслабленное тело напряглось, когда меня вырвали из медитативного состояния.

— Оу, привет, эм… Лейн.

— Да, Лейн.

— Да, муж Кэндес. Как ты? — спросила я. Адреналин выстрелил мне в кровеносную систему, вот только я не знала почему.

Лейн засмеялся.

— Ага, муж Кэндес.

— Очевидно, что ты хочешь, чтобы я вспомнила что-то, чего не помню. Прости. Не понимаю, где между нами связь.

— Конечно, не помнишь, и это хреново. Мы были близки, Гэбби. Очень близки.

— Насколько?

— Это имеет значение? Как дела? Ты в порядке?

— Какие дела? Почему бы мне быть не в порядке?

— Забудь. Ты знаешь, где я живу, если понадоблюсь. Хорошего вечера, Гэбби, — произнес грустно Лейн, щурясь от солнца. Он кивнул на прощание и побежал прочь.

У меня не было слов. Что все это значило? Я была близка? Близка к чему? Почесав голову, я посмотрела поверх камней вслед Лейну, продолжавшему пробежку. Сбитая с толку, как никогда раньше, я выдохнула, раздраженная всей этой ситуацией. Одно дело иметь травму головы и не помнить, кто ты есть. Другое дело, когда ты не можешь получить ответы на простые вопросы. Иногда мне казалось, что все намеренно хотели скрыть от меня что-то. Порой я была уверена, что меня оберегали. Вот только от чего?


* * *


Когда я вернулась, Пэкстон с девочками ел на кухне мороженое. Наши взгляды встретились, и мы сразу попытались отвести глаза в сторону, так, чтобы другой не заметил. Не вышло. Наши взгляды словно тянуло друг к другу. У меня не было над этим контроля. Мне даже не хотелось, чтобы он мне нравился.

— Я хотела пойти с тобой, — заныла, надувшись, Офелия.

— Мы погуляем завтра. Может устроим пикник на пляже. Я нашла крутые камни, где вы можете полазить.

Офелия и Роуэн захихикали.

Пэкстон раздраженно закатил глаза.

— Ты все время туда ходишь. Девочкам не разрешено лазить по тем валунам.

Я нахмурилась, задаваясь вопросом «почему». Детям там было бы весело. Явно мы занимались этим за его спиной. Я промолчала. Неважно, что я думала. Пэкстон был боссом. Пэкстон был королем своего замка.

— Я пойду в душ. Заканчивайте и тоже идите мыться, девочки, — сказала я, целуя каждую в голову.

Пэкстон пошел за мной, останавливаясь за дверью.

— Тебе сначала нужно спросить разрешения у меня.

— Спросить что? — сказала я, стреляя в него взглядом. Ах. Я даже это сказала соблазнительным тоном. Что за черт?

— Можешь ли ты принять душ.

— Я не собираюсь этого делать, Пэкстон.

— Тогда я отшлепаю тебя.

— Кошмар, — сказала я саркастично и ушла. Ага, я подлила масла в огонь и не знала зачем. Я была им одержима. Это единственное объяснение.

Не нужно говорить, что я так и не нашла, что писала раньше. Ни единой подсказки. Пэкстон работал в офисе, а девочки смотрели фильм Диснея и разрисовывали принцесс. Я видела Пэкстона за столом слева от меня, дверь в его офис была открыта.

— Эта мама мне нравится больше, — сказала Роуэн как ни в чем ни бывало, даже не поднимая взгляд от раскраски.

Конечно же я тут же посмотрела на Пэкстона. Ага. Он это слышал.

— Да? Что ты имеешь в виду? — спросила я тем же беззаботным тоном, что и она, стараясь не придавать этому большого значения.

— Ты раньше никогда с нами не раскрашивала.

— Правда?

— Не-а. Да, Фи?

— Нет, и не будила нас мистером Акулой, — добавила Офелия. Она тоже не подняла взгляд от своей странички на кофейном столике. Зеленый карандаш сильно выходил за линии.

— Это свинка, — сказала я, изогнув брови.

— Но его зовут мистер Акула, — объяснила она уверенно. Словно мне должно быть известно это.

— Ох, поняла.

— Пора спать, солнышки, — выкрикнул Пэкстон из офиса. Он встал, чтобы уложить их, но они начали жаловаться. Им нужно было закончить свои картинки.

— Пойдемте. Кэндес принесла вам новую книгу, — сказала я, переманивая их новым развлечением.

— Это не новая книга, — сказал Пэкстон самодовольно, словно ему доставляло удовольствие ставить меня на место. Я этого не знала. Она ничего не сказала. Просто дала ее мне и сказала, что ей пора.

— Хорошо? — ответила я с вопросительным тоном. Я не могла читать его мысли. Боже.

— Это их книга из книжного клуба. Твоя задача заказывать их. Ты должна развозить их вечером по воскресеньям. Ну, знаешь. Ты единственная мать в районе, которая не работает, — сказал он с умным видом. Будто моя работа в качестве его жены была менее тяжелой, чем его ландшафтный бизнес. Мне должны платить по тысяче баксов за день смирения с его нарцисской задницей.

— Потом у меня, Фи, Коллина и Шанс кружок, где мы едим пирожные, — объяснила Роуэн.

— Они в местном книжном клубе? Почему?

— Собери карандаши, Роуэн. Пора спать, — сказал Пэкстон, с раздражением посмотрев на меня. — Потому что они дети. Им нужна стимуляция.

— Мне тоже, но не двадцать четыре часа семь дней в неделю.

— Х.В.А.Т.И.Т.

Он этого не произнес, но я прочла его громко и ясно. Каждую букву, которую он показал мне губами.

— Прости, но я не думаю, что вся эта стимуляция необходима. Пойдемте, Клайды.

— Клайды? Что это такое? Знаешь что? Неважно. Забудь. Мне плевать. Давай, Фи, то есть Офелия. Уберись.

— Сначала папа, потом ты, — объяснила она мне. Я могла лишь догадываться, что она имела в виду. Каждую ночь, что я была здесь, он укладывал их спать, и только потом приходила я.

— А давайте, пойдем почитаем в одной из кроватей, — противилась я.

— Ну, мы так не делаем. Ты должна сначала почитать мне, потому что сейчас моя очередь, — сказала Роуэн, ее серьезное выражение лица соответствовало тону объяснения. Точная копия своего отца. Роуэн, без сомнения, вырастет лидером.

— Но это глупо. Я буду читать один раз. Если сегодня твоя очередь, Фи может залезть к тебе в кровать. А теперь шевелитесь, — приказала я, подходя к кофейному столику и помогая Офелии собрать карандаши в коробку. Обе девочки весело поднялись и побежали вприпрыжку прочь.

Пэкстон схватил меня за кофту, прежде чем я успела сбежать. Он крикнул им чистить зубы, грубо притягивая меня к своему телу.

— Что, блядь, мне с тобой делать? Перестань. У тебя нет права голоса в этом доме. Стоит помнить это, Габриэлла. Молю тебя всем, что есть. Отступи.

— Почему, Пэкстон? Тебе не хочется, чтобы я раскрашивала Белоснежку с девочками? Что я обычно делала в это время?

Как только его губы коснулись моей шеи, мои глаза автоматически закрылись. Теплые слова коснулись моей кожи, и эмоции, которые я не понимала, охватили меня.

— Сегодня вечер воскресенья. Ты подметаешь и моешь кухню вечером по воскресеньям. Закидываешь стирку и убираешься, пока девочки не идут спать. И ты читаешь книгу недели каждой из девочек. Это твоя обязанность.

— Ты понятия не имеешь, что это значит. — С этими словами я совладала с эмоциями и ушла. Я не ждала, пока Пэкстон поцелует их на ночь. Просто залезла к ним в постель, расположившись посередине и прижимая их к себе. Из того, что я успела узнать, было ясно, что у меня было много обязанностей. Почему? Почему я не раскрашивала с ними? Мне всегда это нравилось. Как и все остальное, я знала это, как факт. Почему? Кто знает? Просто знала.

Загрузка...