Покорная для Короля Нагов (СИ)

Глава 14

— Эйрин! Эйрин! Выползай из своего укрытия! — сходу начал кричать Эсмонд, как только оказался в графстве.

— Ваше Величество, что случилось?

— Где твоя дочь?

— М..моя дочь? Я не понимаю Вас.

— Грязное отродье! Где ты прячешься, Эйрин! Я не люблю играть в прятки! Выходи дорогая, давай поговорим.

Ответом была гнетущая тишина.

Никого не было, только этот болван Сейдрик хлопал округлившимися, полупьяными глазами на Короля, не совсем вникая в суть.

— Почему Вы ее ищете?

— Это тебя не касается! Где она может быть? — Он схватил за шкирку удивленного старика, но тут же брезгливо поморщившись, оттолкнул, почувствовав неприятный душок.

Граф шатаясь поднялся, опираясь на дверной косяк.

— Я конечно могу предположить, где она может быть, но точно не здесь!

— Где? — Вновь крикнул он.

— А я не скажу! Вы отняли у меня одну единственную и любимую доченьку. — де Лавилль зачмокал губами и задвигал отёкшими веками, нагоняя слёзы.

— Замолкни! Алкоголь — вот весь твой виновник! Дешёвый скотч да портовые шлюхи отняли у тебя все! И твоё имя, и твои деньги… и дочь, в том числе… Признавайся! Где она?

— Хоть убейте, не скажу! Я проклинаю себя, что дал согласие на брак. Девочка моя! Прости старика…

Король обежал все комнаты, заглянул в пустые шкафы, проверил каморки прислуг, но ничего не нашел, ни малейшей зацепки, ничего, что могло бы помочь в ее поисках.

— Говори! Где она?

Эсмонд замахнулся на Сейдрика, тот упал на пол и закряхтел от боли, но все же поднялся, держась за голову, хрипло кашляя и мигом трезвея.

— Правильно она говорила. Вы — чудовище, а я самодур, не понимал этого!

Вновь кулак Эсмонда обрушился на старика.

— Говори! Ну же! Иначе я убью тебя, сгною в Башнях!

Сейдрик молчал, вытирая разбитую губу грязным рукавом.

— Или ты хочешь золота? На, держи! — Он кинул к ногам графа небольшой бархатный мешочек.

Несколько золотых монет выпали и покатились по дощатому полу.

Глаза графа загорелись. Увидев столько богатства, он начал собирать монеты, но сапог Короля придавил его руку.

— Теперь отвечай! Где она? Иначе…

— Хорошо, хорошо… Она может быть в нескольких местах, — прошамкал старик, прижимая золото к груди.

******

Эйрин стояла около тёмного, дощатого сарая и очень сильно волновалась. Она ждала Берга и пугливо озиралась по сторонам.

Сейчас ей не казалось, что она поступает правильно, обрекая парня и себя на такую жизнь. Слезы жгли глаза, но она гнала их прочь вместе с невеселыми мыслями.

— Эйрин!

Она резко обернулась.

— Берг!

Она бросилась к нему в объятия, любимые, теплые, такие желанные! Родные, пахнущие травой, лугами и детством.

Да, именно рядом с ним ее место! Девушка радостно прижалась к сильному телу, будто отогреваясь и плавясь, окутанная теплым и родным запахом. Берг увел ее в сарай, подальше от колючего дождя, снял ее мокрый плащ и набросил свой сухой.

Губы парня отыскали ее губы, влажные от дождя и близких слёз. Он целовал девушку до изнеможения, до удушья, до дрожи в ногах. Она отвечала на поцелуй с каким — то отчаянием, уже не надеясь вновь почувствовать его вкус.

В сарае приятно пахло свежим сеном, было тепло. Воспоминания всплывали одно за другим. Когда — то они здесь тайно встречались. Тогда ещё не маячил на горизонте Король Экрисса, Ламейн был ярким и жгучим, ветры теплыми, а небо синим и чистым.

Поцелуй влюбленных был страстным, но таким волшебным и легким, уносящим в водоворот чувственности и наслаждения.

Они упивались друг другом… но всему приходит конец. Первым пришел в себя парень.

— Эйрин, зачем? Мне передали твоё письмо… Зачем это всё?!

Ее губы горели, а сердце радостно бухало в груди, распространяя негу по всему телу.

Сейчас все плохое ушло на второй план. Поцелуи мужа — болезненные и ядовитые, словно забывались, притуплялась боль от первой ночи, украденной Королём у неё и Берга.

— Берг… — прошептала она, протягивая к нему руки, ища тепла и спокойствия.

Парень медлил, не зная как поступить.

— Эйрин, зачем ты это устроила? — вновь повторил он свой вопрос.

Руки опустились, предательские слезы выступили на глазах, но смахнуть их не получилось.

Пришлось отвернуться, чтобы он не видел их, не видел её отчаяния.

— Ты не должна была этого делать.

Его любимый и до боли знакомый голос, теперь был чужд, а его слова, словно гвозди вколачивались в ее душу, словно в крышку гроба, захлопывая наглухо и хороня их чувства.

— Прости, мне и в самом деле не надо было сюда приходить. Я ведь уже не та жизнерадостная Эйрин. Я теперь Королева Экрисса и еще одна подстилка Короля. Извини, что потревожила тебя.

Сердце её стало комком из тысячи иголок, свернулось и развернулось.

Она не нужна Бергу… В его голубых глазах застыло выражение легкой брезгливости.

— Ты не моя больше, ты больше не моя, Эйрин. Ты принадлежишь Экриссу и… Королю. И никто в мире не в силах это изменить…

Она хотела убежать, от всего и всех, но сделав пару шагов в, нерешительности остановилась.

Горячие руки снова на ее талии, они прижали крепко — крепко, не давая сделать и шага, не желая отпускать.

Его губы накрыли ее рот, вновь наполняя ее жизнью, заставляя дышать полной грудью, заставляя надеяться на чудо.

— Глупенькая моя!

— Твоя?

— Да, моя. Всегда была и будешь, несмотря ни на что. Эйрин, милая Эйрин…

Она ответила на поцелуй, невольно сравнив с тем, другим — жгучим и тяжёлым.

Руки, которые сейчас вытирали её слёзы, были нежнее и мягче, чем…

У Эсмонда они намного больше… И грубее. " — вдруг пронеслось в её голове.

Она старалась не думать о муже, не вспоминать, не сравнивать.

— Бедная Эйрин! Я чуть с ума не сошел от боли и тоски, что ты теперь его, что ты с ним! Что ты больше не моя…

Слова Берга лились, словно бальзам на ее израненую душу. На свежие ещё рубцы, оставленные зверем.

— Берг! Я не жила там, вдали от дома и тебя. Я не жила! Я горела и умирала…

— Знаю малышка, но поверь, я перепробовал в уме все возможные варианты…

— Теперь это не имеет значения! Главное, что мы вместе, остальное не важно! Мне не нужен он и его богатства! Я ненавижу, ненавижу его, ненавижу!!! Я больше не вернусь туда!

— Нет Эйрин! Что ты говоришь… Как бы то ни было, но теперь он твой муж.

— Это ничего не меняет. Мы убежим! Возможно он уже ищет меня, нам надо торопиться.

— Бежать некуда Эйрин! Ты и сама это прекрасно знаешь! У него длинные руки, он везде нас найдет. Он Король Экрисса! И не остановится ни перед чем, пока не вернет тебя.

— Ты предлагаешь вернуться к нему?! Нет, Берг, ясный мой… Я скорее покончу с собой…

— Поверь, так будет лучше.

— Лучше для кого? Для тебя? Ты его боишься?

— Нет, — вскричал он. Я боюсь за тебя! Пусть ты его, но главное, что жива, что дышишь.

— Берг! Ты не понимаешь! Он творит страшные вещи, ты не знаешь о его пристрастиях. Я его ненавижу. Это невыносимо чувствовать его прикосновения, поцелуи… Чувствовать его в себе… Даже просто слышать его голос…

Она тихонько опустилась на колючее сено, закрыв лицо руками.

— Эйрин! Я люблю тебя! Не плачь… Подумай об отце. Что будет с ним?

— Мне все равно. Это он во всем виноват. Я просила его, умоляла, но между нами встала алчность. Он сам это захотел.

— А если Король убьет графа де Лавилля?

Она вздрогнула, затаив дыхание, на секунду представляя эту картину.

— Мне все равно! — отчеканила девушка — Как ему было всё равно тогда, так и мне всё равно сейчас. Значит, такова его судьба.

— Это говорит не та Эйрин, которую я знал. Та девушка была доброй.

— Верно, Берг… — грустно рассмеялась она. — Той наивной дуры больше нет. Она умерла ровно в ту секунду, когда Король Экрисса, Великий Эсмонд Покоритель купил её. Когда он убил все живое во мне, превратив в каменную плиту. Теперь нет более ничего, кроме разочарования, тоски и фальши. Да, теперь это моя фальшивая жизнь, без радости, счастья… Без надежды на благополучный исход.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Они ехали в молчании. Дождь прекратился, но в воздухе все еще висела сырость, оседая тяжелым грузом на плечи и сердца.

Они проделали долгий путь. Путешествие вышло не только опасным, но и трудным. Эйрин еле держалась в седле. Все ее тело ныло, протестовало, требуя отдыха, но она продолжала ехать, ни на что не жалуясь.

Стена из деревьев стала редеть. Тут и там обнаруживались полуразрушенные лачуги, сгоревшие дома. Забытые, брошенные, без окон и дверей, они отличались от привычных строений Экрисса. Именно они являлись частью другого мира. Нищеты, упадка и хаоса.

По пути им встречались люди, побитые, больные, нищие, покалеченные жестокой судьбой, сломанные и раздавленные. Одни глядели с сожалением, другие — искоса, не понимая, что такие красивые молодые люди здесь забыли. Третьи же — враждебно, прикидывая, что бы стащить у них, чем поживиться.

— Берг, где мы?

— Добро пожаловать в Раберон, госпожа! — маленький убогий старикашка поклонился им, размахивая соломенной шляпой с оборванными краями.

— Раберон? Тот самый?

— Да госпожа, тот самый Раберон. Город воров и убийц, насильников и шлюх, сбежавших от правосудия и нищих, ищущих пристанище, чтобы хоть как — то дожить свой век…

— Спасибо, где бы нам найти приличное жилье? — поинтересовался молодой человек.

— Приличное жилье? — старик рассмеялся, растягивая рот в ухмылке, выставляя на обозрение обломки зубов — Боюсь Вас разочаровать, приличного жилья здесь нет, как и людей.

Они двинулись дальше, подгоняемые противным хохотом старика.

Немного погодя Эйрин почувствовала невыносимую вонь.

— Видимо этот запах исходит из тех сливных ям.

— О, Боги! Берг! Зачем ты меня сюда привез?

— Это единственное место, где можно укрыться, спрятаться от твоего мужа.

Дома стали попадаться чаще. Ветхие, убогие они стояли близко к друг другу, похожие словно близнецы, покрытые заскорузлой грязью и темным, от копоти мхом, с перекошенными ставнями и лестницами.

Везде была грязь, ей казалось, что их кони и то воротят нос, глядя на это убожество.

Она смотрела на проходящих мимо людей с опаской, вешая на них ярлыки убийц, гадая, кто кого убил, обокрал и изнасиловал.

— Берг! Я…

— Знаю, Эйрин! Ты заслуживаешь лучшего, но пока я могу предложить только это. Подожди меня здесь, хорошо, детка? Попробую найти нам ночлег.

Он ускакал вперед.

Ее воротило от запахов, от людей, от вида нищеты, которая царствовала здесь, заставляя жителей нести жалкое существование. Без надежды и права покинуть это гиблое место, вырваться. Королева — Нищета отпускала людей только в мир мертвых — единственное и конечное пристанище.

Внезапно за спиной Эйрин раздался резкий крик:

— Ваше Величество, наконец — то мы смогли догнать Вас!

… Эйрин помнила, как Джана перехватили под уздцы сильные руки телохранителя Короля. Темная кожа, широкие браслеты на запястьях. Конь послушно повернул назад, фыркнув недовольно, кося шоколадными глазами:

— Что я могу изменить…

Девушка замерла, замешкалась и это замешательство стоило свободы им обоим — ей и Джану.

Несколько шагов, конь остановился, поводя ушами. Его крепко держали всё те же смуглые руки.

— Королева Эйрин…

Наг — телохранитель склонился перед ней.

Девушка хотела спрыгнуть, но застыла, вдруг почувствовав, как леденеет всё её тело.

Из клубов тумана, смрада и какой — то гари выплыл всадник.

Иссиня — черный конь, весь в мыле и пене. Тугое тело, темный мокрый плащ. Янтарные горящие глаза.

Оба телохранителя склонились перед Королём. Эйрин же превратилась в соляной столп. Казалось, даже сердце её застыло.

— Ну здравствуй, дорогая супруга.

— Я не поеду с Вами.

Она так и не поняла, откуда вырвались эти слова — из её замерзшего горла? Или прямо из сердца, кипящего ненавистью?

Крышку всё — таки сорвало с горячей кастрюли…

— Поедешь.

— Я лучше умру!

Он кивнул:

— Как скажешь, дорогая. Но только не здесь. Дома. В НАШЕМ доме, дрянь вероломная.

Эйрин сделала попытку спрыгнуть на землю. Муж перехватил её одной рукой и прижал к себе.

— Найдите сопляка, — велел он стражникам — того щенка, с которым они были вместе. Наверняка он где — то в городе. Берг Терранит. Убить на месте.

— Нет!!!

Эйрин барахталась в руках мужа, как котёнок в ведре с водой. Наг встряхнул её, заставляя сидеть спокойно. Тело его было раскалённым. Внезапно ей захотелось прижаться к нему. Девушка просто очень устала и замёрзла…

Он почувствовал это…

" Она закоченела от холода… Простынет… Заболеет… Люди слабы и теплолюбивы… Безумная, маленькая, подлая и… МОЯ!!! "

Они ехали медленно. Джан покорно шёл следом, качая головой в такт шагам.

Эйрин, прижатая к горячей груди мужа, начала согреваться. Временами на неё нападал озноб, он проходил по телу волнами. И всякий раз, чувствуя эти волны, Эсмонд сильнее прижимал к себе жену.

Надо было что — то сказать…

Но слов не нашли ни он, ни она. Поэтому ехали молча, в громоздкой глухой тишине.

Так, промокшие и измученные, они и прибыли в замок.

— Не смей дергаться и орать, дрянь…

Он прошипел это ей в ухо, сжав её руку до боли. Эйрин взвизгнула, но хватку он не ослабил.

— Королева не в себе. — коротко кинул он невозмутимой экономке — Горячую воду и свежее бельё. Быстро!

Эйрин лихорадило. Горничная тёрла её мочалкой, намыливала волосы. Девушка же сидела в купели тихо, молча, будто отупев. У неё возникло стойкое ощущение отстраненности от происходящего.

Она не помнила, как вышла из купальни, как вталкивала в рот какую — то еду… Вино…

Вино оказало на неё обратное действие. Вместо того, чтобы расслабиться, девушка закипела.

— Зачем Вы это сделали? — выкрикнула она, обращаясь к Королю — Зачем привезли меня обратно?!

— Ты закончила?

Видно было, что он едва сдерживается. Наг сидел за столом, опустив голову. Глаз его Эйрин не видела. Да она и не смотрела…

— Я Вас ненавижу… Убийца… Смрадная тварь! Змея!!! Отродье Тьмы!!!

Он поднялся из — за стола. Нарочито медленно. Размеренно. Встал, навис глыбой, уперев в стол кулаки. Костяшки пальцев побелели.

— Все вон. — прошипел наг.

Два лакея, экономка и горничные исчезли, словно листья с деревьев, гонимые осенним ветром.

Эйрин встала напротив него. Шок и алкоголь танцевали в крови чечётку, туманя разум, усыпляя бдительность.

— Зверь… — прошептала девушка — Змея… Выродок нантогатов… Выкидыш Мрака!!!

— Зверь, значит…

Он поднял голову. На Эйрин в упор смотрели янтарно — желтые глаза, рассеченные надвое темным зрачком. По горлу девушки прокатился горячий колючий комок страха. Застрял, упал в живот и взорвался там миллиардом огненных брызг. Её затошнило.

— Я пытался быть добрым, Эйрин… Я старался любить тебя… Уважать… Муж и жена, как одно целое — так меня учили… Я думал… ну, маленькая… привыкнет… поймёт… старался понять тебя… я думал, что ты просто не понимаешь, что…

Она перевела дыхание.

Зверь смотрел на неё янтарным взглядом. Девушка выбралась из — за стола и попятилась к стене.

И в этот момент воздух стал вязким. Таким вязким бывает тесто или незрелый творог…

Плеть рассекла воздух надвое и Эйрин завопила от резкой, колючей боли.

Узенькая струйка крови стекла с губ по голубому шёлку платья вниз… Капли застыли на светлом камне пола перезрелыми ягодами.

— В Башни.

Явившийся стражник склонился перед Королевой.

— Зверь… — прошипела девушка, будучи то ли в бреду, то ли… — Вы так и будете зверем, сир… Всегда. Во веки веков.

За Королевой и стражником закрылась дверь.

Наг бросил плеть на пол и закрыл рукой лицо.

Капли крови стыли на полу красным желе…

Зверь ликовал.