Половой рынок и половые отношения

Первенство жены

Но оставим это в стороне. Нам важно определить не это, а само положение «содержанки при муже», а также и степень ее приближения к проституции.

«Содержанки при муже» — это явление прямо противоположное отмеченной нами торговле женами. Как там инициатива, а, следовательно, и вина падает на мужчину (мужа) — так тут виновницей является женщина. Как там физически и нравственно муж давит жену, так тут жена если не физически, то нравственно терзает мужа, стремясь к целям наживы или честолюбия.

Вот, например, муж — человек вполне порядочный, нравственно щепетильный, но слабохарактерный, — любовь к жене захватила его всего. А она всем известная прожигательница жизни, счета ее портнихи посылаются сегодня к одному, завтра к другому, через неделю к третьему покровителю. Муж не может не видеть этого, он чувствует, что и для других поведение его жены не тайна, но не имеет силы даже сказать ей об этом и только старается хоть сколько-нибудь восстановить ее репутацию в глазах других.

— Она легкомысленна, это правда, — говорит он своим друзьям и знакомым, — но если бы вы знали, какая у нее добрая душа! И как она любит меня! Когда я болею, она вся измучается, не спит, не ест, не пьет.

Бедный, жалкий человек! Он старается уверить в непорочности жены часто тех, которые покупали ее, покупали грубо, с предварительным установлением цены: за столько-то!

Эта женщина в особенности типична своей продажностью, а поведение ее характерно. Она вращается в лучшем обществе и в то же время прямо таксируется на бирже разврата, всякий знает, что ее можно купить за столько-то. Все это знают, что называется, взасос рассказывают друг другу о ее похождениях, — но и только, она принята везде, продажностью ее, в сущности, никто ни гнушается. В сущности, даже и разговоры о ней не касаются ее продажности, а отмечается главным образом откровенность ее поведения.

Вышла из театра, села с ним в коляску и поехала в гостиницу. Могла бы отойти от театра и там где-нибудь сойтись. А то при всех.

В преступление ей ставится только то, что она едет на разврат при всех, — а то, что она, имея мужа и вполне сносное обеспечение, все же торгует собой, — в вину не ставится. Это в порядке вещей, красота женщины вообще продажна, она предмет рынка, как и всякий другой товар. И это потому, что кроме красоты, буржуа известного сорта не ценит в женщине ничего, чисто человеческие достоинства ее не имеют спроса, с ними — «без дел», как говорят биржевики. Женщина, таким образом, вынуждена или остаться вне внимания мужчин, отступить и дать дорогу другим, или же воздействовать на окружающих своей красотой и только красотой. Женщина исключительно сильная, конечно, не подчинится этому режиму и скорее останется одинокой, вне общества, но ведь исключительно сильных, ставящих свое человеческое достоинство выше радостей жизни, немного, они редкость. Рядовая же женщина поневоле идет в уровень со всеми, т. е. помощью красоты добивается успеха в обществе. А так как красота требует рамки, которая требует денег, то и кончается тем, что красота и ее обладательница делаются рыночной ценностью.

Кто тут виноват — женщины ли, подлаживающиеся ко вкусам мужчин, или мужчины, разряженную красивую куклу предпочитающие человеку?