Полукровка (СИ)

Глава 1. Ознакомительная

Думаю, в книгах мы ищем то, что не находим в реальной жизни, по тому, какие книжки читает разумное существо, можно понять, какая у него душа и какие у него стремления.

Я всегда любила читать древние сказки своего народа, слишком яркое воображение рисовало те или иные картины, наверное, поэтому я пошла учиться в Художественную Академию Истории и Магии (ХАИМ). Сами понимаете, художник с маленьким магическим резервом не сможет найти хорошую и, что немаловажно, высокооплачиваемую работу, но мне повезло. В нашей семье было много детей, и попадались среди них даже мальчики, но они были слишком малы, а технику любила только я. Мама никогда не была против моего увлечения и отец, радуясь, что хоть кто-то из его отпрысков имеет 'настоящие мужские интересы', затащил меня в наш технический ангар и больше уже не выпускал. Так мы с ним там и копались в его стареньком восьмиместном унмусе[1].

К чему я все это вам рассказываю? Мое образование, фантазия и хобби определили, в общем, мою дальнейшую жизнь и профессию.

Одним совершенно обычным утром я брела с очередного неудавшегося собеседования на место учителя создания художественных иллюзий в начальных классах и напоролась на своего троюродного кузена. У того оказалась довольно-таки серьезная проблема: из его ун-мастерской неожиданно ушел художник и вследствие этого горел срочный заказ. Поговорив пять минут, мы поняли, как удачно встретили друг друга. Зайдя в ближайшую кофейню и выпив пару чашек кофе, договорились о будущем сотрудничестве. Через час я мчалась домой на всех парах, залетев в дом и, чуть не снеся со своего пути папу, с заносами на поворотах влетела в комнату. Еще через полчаса, уже переодетая в свою рабочую робу, я мчалась в сторону мастерской; предварительно, вылетая из дома, пообещала папе, что все расскажу после возвращения домой. Ди, а именно так звали моего кузена, уже ждал меня у ворот мастерской и, проводив меня к унмусу, показал фронт работ.

Проблема кузена состояла в том, что вчера вечером к нему в мастерскую пригнали новенький пятицилиндровый двухместный спортивный унмус какого-то богатенького морэ[2] для художественной покраски. Особенных пожеланий не было, и сумма была обещана хорошая, требовалась только качественная и хорошая, а главное, быстрая работа. Но, как я уже говорила, художник, работавший у него, уволился, устроив скандал, что не может работать по незаданной теме, разругался с ним и ушел. Кузену было жаль лишаться такого заказа, ведь если он будет выполнен, это обозначает переход на более высокий уровень и соответственно большИе деньги, вот и шел он, понурив голову, пока не встретил меня. При встрече и вопросах 'как-дела-а-как-у-тебя' мы с ним выяснили, что можем очень сильно помочь друг другу: я займусь любимым делом, а он выполнит заказ.

И вот я стою возле шикарного двухдверного унмуса цвета грозового неба. Ди дал мне карт-бланш и укатил домой, а я осталась творить. С неким благоговением я открыла дверцу этой чудной машинки и забралась на место водителя. Все, что я знала о владельце чудо-машины - баснословно богат, потому как купить такое чудо техники может только ну о-о-о-очень богатый индивид. Обивка салона из натуральной кожи тимтилуса, остальная отделка и технические составляющие тянули не на одну сотню кредитов. Я откинулась на спинку сидения и закрыла глаза. Через пару минут, войдя в медитативное состояние, начала делать наброски на бумаге.

Сила и мощь ауры владельца рисовали в моем воображении хаврийского воина, несущегося по небу на своей узкой остроносой унне со скоростью ветра, одна рука уверенно лежит на пульте управления, вторая, чуть согнутая в локте и отведённая в сторону и назад, сжала до побеления пальцев древнее копье Единого Вышнего (ЕВ), длинные волосы цвета яксиевой смолы заплетены в сложную боевую косу, чуть миндалевидные глаза с розовым белком зеленой радужкой и острым змеиным зрачком чуть сужены, прямой нос и звериный оскал – вся его поза выражала напряжение зверя перед нападением на жертву. Одет он был в боевую форму тех времен: длинные тусуевые брюки , плотно облегающие ноги, но не мешающие движениям, и туника без рукавов из волокон синего дерева, а вокруг только вихри ветра и небо.

Меня настолько вдохновила представшая перед глазами картинка, что я просто не могла остановиться и, как только вышла из транса, принялась за работу. Я не просто художник, у меня есть Дар. Это особенность моего народа, как таковой магии в нашей крови нет, наша вера не позволяет применять магию в том виде, как ее используют другие народы, потому что мы считаем, что это привилегия Единого Вышнего, творца этого мира, но об этом потом. Так вот, у нас есть Его Дар, у каждого свой, он помогает нам создавать незабываемые вещи, каждый раз индивидуальные. Ни одно творение не повторяется, потому что мы как бы видим суть заказчика и создаем под нее само творение.

Мою картину, которую я рисовала в данный момент на этом новеньком унмусе, нельзя назвать магической иллюзией, нет, она просто как будто вживалась в поверхность механизма, задавала ему свой характер. Картина будет очень притягательна для хозяина, потому что он в ней будет видеть суть самого себя, это будет не просто механизм, это будет лучший друг, дом и крепость в одном лице, и он, хозяин, садясь в него, будет чувствовать все это. Я так увлеклась, что не замечала времени и поняла, что уже далеко за полночь, только, когда зазвонил мой коммуникатор. Звонившего папу я уверила, что со мной все хорошо, пообещав бежать домой сразу же, как только закончу.

Провозилась я до глубокой ночи, но своей работой осталась довольна и, решив выпить чаю, как-то совершенно незаметно уснула за столом. Снился мне почему-то все тот же хаврийский воин, который грозил мне пальцем и говорил, что, мол, совсем ты, Тата, совесть потеряла, и пороть тебя некому, что ж ты меня всего такого-растакого изобразила на передвижном транспорте не пойми кого… В общем, когда я проснулась от постороннего шума, то была очень рада такому обстоятельству.

Проснувшись, сто раз прокляла свою не в меру увлекающуюся натуру: это ж надо было сделать все за одну ночь, вместо того, чтобы чинно и степенно распределить работу поэтапно на два дня и, не напрягаясь, все сделать. Ведь заказ заберут не раньше, чем через три дня. Пару раз потянувшись и решив, что Ди что-нибудь придумает, я начала подниматься из кресла и вдруг опять услышала шум. Вспомнив, что я, хрупкая девушка, все-таки здесь одна, и мне себя любимую беречь надо, тихо пробралась к шкафу с инструментами и, выбрав монтировку потяжелее для солидности аргумента в моих руках, начала пробираться ко входу.

Хорошо еще, что дверь и ворота в ангар были закрыты и имели внушительный вид, так что здесь вполне можно было бы пережить осаду маленькой армии с гранатометами. К сожалению, танкового залпа они не выдержат. Что-то меня не туда занесло…

Так вот, пришла, постояла, почесала затылок. Как оказалось, я жестоко ошиблась: ни в воротах, ни в дверях не наблюдалось смотрового окошка или на крайний случай 'глазка'. Решила пока не выдавать своего присутствия, послушать и понять, кому не спится в столь ранний час.

– Ты осознаешь, что ты натворил? – Вопль раздался неожиданно и так громко, что я подпрыгнула и чуть не уронила монтировку себе на ногу. Поудобнее перехватив «оружие», прислушалась к разговаривающим, вернее, к вопящим, а еще вернее, к одному вопящему индивиду.

– Ты отправил унмус непонятно кому, и неизвестно еще, что с ним сделают! Слава Вышнему, что в этой отсталой мастерской наверняка еще и не приступили к покраске, так что я смогу спокойно забрать унмус и перегнать в ангар 'Ситина', там-то из него сделают настоящее чудо

- Дервис, угомонись! Люди старались, меня выручили. Куда мне было соваться с твоим срочным заказом, если везде все было забито? Поверь, здесь отличные специалисты...

- Чушь, в таком месте ничего приличного быть не может! Ты посмотри, в такое время у них даже нет никого на месте!

Честно, мне стало до того обидно и за свой труд, и за Ди, который столько сил потратил, чтобы получить этот заказ, что просто мочи не было сдержаться. Я уже поняла, что явились хозяева срочного заказа, который я делала. Злорадно подумав, что работа выполнена и им все-таки придется рассчитаться с Ди, я решила все-таки открыть дверь и высказать дорогим заказчикам кое-что об их самомнении.

Поудобнее взяв одной рукой монтировку, а второй схватившись за ручку, потянула ворота на себя. Те, что удивительно, бесшумно и с легкостью распахнулись, так что все остальное я имела возможность слышать и видеть воочию. Собеседники, не заметив меня, продолжали спорить. Это были два молодых тхае, очень богато одетые. Нет, одежда была довольно строга и правильно подобрана, но... стоимость этой самой одежды говорила сама за себя. Я очень хорошо знала фирменные знаки модельеров такой одежды: была у меня в группе подружка из знатного рода, которая просто считала ниже своего достоинства надеть вещь от других, менее знаменитых и дорогих кутюрье. И вообще, не люблю я тхае, уж больно они заносчивы.

В общем, стоит, наверное, рассказать вам мою историю и немного историю этого мира, чтобы было понятнее, отчего у меня такая нелюбовь к этому народу.

Мой мир называется Эль, создал его Вышний. Нельзя назвать Его просто Бог, это высшая сущность, Он везде и во всем, что нас окружает. Когда был создан этот мир, Он начал создавать разумные существа, населяющие этот мир. Несколько веков народы помнили о создателе, молились ему, надеялись на него и обращались со своими проблемами, но время шло, и народы начали забывать о нем. Некоторые начали создавать себе идолов и, называя их богами, покланяться им. Вышний не мешал и даже иногда помогал отступившим от него народам. И вот через много веков, казалось бы, все уже забыли о том, кто их создал на самом деле, но это не так.

С начала времен существует один народ, самый первый из созданных, любимый Единым Вышним, мой народ - хаврийцы.

Все тысячелетия нашего существования мы не забывали о создателе, нас с рождения воспитывают в уважении и почитании Его, и каждый ребенок у хаврийцев знает, что может обратиться к нему и будет услышан. У нас нет посредников в виде жрецов и идолов, есть только Он и тот, кто к нему обращается. Возможно, именно поэтому другие народы нас так невзлюбили: нас пытались сломать, уничтожить, наших женщин насиловали, а детей отбирали на долгие годы, дабы 'искоренить наши заблуждения по поводу истинности веры', но мы выживали, верили, и до сих пор чтим свои традиции и своего Создателя.

А потом пришли они – тхае, пришлый народ, он не был создан Вышним. Их мир умирал, и они, отчаявшись спасти свой мир, в едином порыве обратились к Нему. Он позволил им поселиться в Эль с условием, что тхае будут помогать хаврийцам. Тхае – сильный народ, имеющий в себе две сущности – человека и зверя. Нет, они не оборачивались в зверей как оборотни, – вот, к примеру, если тхае имеет второй сущностью медведя, то и внешность имеет соответствующую: это будет большой мужчина с крупными чертами лица, темными волосами и мохнатыми медвежьими ушами. А он когда перейдет в боевую ипостась, тело его увеличится в два раза, его покроет жесткая медвежья шерсть, исполняющая роль брони. Их внешность отличалась от остальных, характер и особенности их зверя накладывали свой отпечаток, и да, они были долгожителями, как мы.

Благодаря Вышнему, у моего народа есть несколько особенностей, которые нас отличают от остальных. Наша принадлежность к хаврийцам всегда определялась по материнской линии, а внешность могла быть разной. Но глаза, а вернее, их особенность - розоватые белки глаз и удлиненный змеиный зрачок, всегда говорила о национальности. Вместе с особой формой глаз передавалась продолжительность жизни, а она у нас была ооооочень длинная. Взрослели мы рано по сравнению с теми же эльфами или оборотнями. И да, у нас никогда не было полукровок, кровь хаврийцев настолько сильна, что просто подавляла кровь других народностей, если уж у нас возникали межрасовые браки. По крайней мере, так было до появления тхае. Вообще-то раньше ни у кого не возникало желания поэкспериментировать, и до моего рождения все благополучно считали, что по-другому и быть не может.

Угу, я тот самый результат неудавшегося эксперимента. Мама была сиротой, в ней и в том, кто мой отец, я была уверена. Но, видимо, кто-то из маминых родственниц неплохо провел время с мужчиной тхае, что отразилось на моей внешности. И самое обидное, что только на мне, обе мои сестры и младший брат имели вполне себе презентабельный вид хаврийцев.

Что до моей внешности, то в ней смешались все видовые признаки двух народов: роста я была довольно высокого для женщины, не худая и не толстая, скорее, мое телосложение можно было бы назвать жилистым, но не лишенным женственности, то есть, все что надо, хм, присутствовало, а вот дальше... Личико было довольно милое, правда, ничего особенного, серая радужка на фоне розового белка смотрелась необычно, но интересно, чуть широковатые, резкие скулы, острый подбородок, невысокий лоб, прямой с небольшой горбинкой нос и симпатичной формы слегка полноватые губы. А в остальном природа-матушка оторвалась по полной. Во-первых, уши, угу, обычные такие волчьи уши, серые, мохнатые, торчащие на макушке. Этот элемент моего декора (экстерьера??) всегда выдавал мои эмоции.

О-о-о, если бы вы только знали, сколько всего мне пришлось из-за них пережить, вы бы плакали, и не знаю от чего больше - от горя или от смеха. Во-вторых, волосы, - они были серого цвета с белым на кончиках, жесткие, прямые, которые не брали ни одни ножницы, и из-за которых все, кому выпало счастье попытаться создать на моей голове хоть какое-то подобие прически, плакали и стонали, начиная с моей мамы и заканчивая последним парикмахером всего нашего квартала. В десять лет я плюнула на все и просто собирала их на макушке в высокий хвост, а во время работы заплетала этот хвост в косу. Ну, и в-третьих, у меня тоже, как оказалось, есть боевая ипостась.

Лет в десять соседские мальчишки решили отловить меня после уроков и вывалять в грязной луже, но они не учли одного: характер у меня был не сахар. Ага, попробуй быть доброй, имея двух старших сестер. В тот день я была очень зла на сестриц, которые решили смыться погулять с подружками, сбросив на меня мытье посуды. Поэтому, когда ребятня всей гурьбой набросилась на меня в едином желании повалить в грязь, я взбесилась. Через минуту в повисшей тишине было слышно только мое учащенное дыхание, я сама испугалась того, что произошло.

Вмиг вырасти на несколько голов выше всех мальчишек, ощутить кучу неучтенных острых зубов во рту (ага, специально языком потрогала, а потом еще и пальцем проверила) и увидеть на своих верхних конечностях - в тот момент это сложно было назвать руками - серую с белым шерсть и когти…

У-у-у-у, я была не просто испугана, я была в панике. Как домой добежала, не помню, в себя пришла только в ванной, стоя под горячим душем и замечая, как постепенно мое тело принимает обычную для меня форму.

Вечером того же дня дома состоялся совет Рода. Старейшины долго обсуждали случившееся и постановили отправить меня на дополнительное обучение к тхае. Теперь мне надлежало после обычной школы бежать на занятия по управлению своей сущностью к учителю-тхае. Глава рода сказал, что сам договорится о занятиях для меня. На следующий день после школы я поспешила в квартал тхае. Войдя в класс, я увидела довольно пожилого тхае-волка, с такими же волчьими ушами и полностью серыми волосами без белых, как у меня, кончиков. Я оказалась первая, и он довольно мирно, даже благосклонно со мной пообщался, потом пришли еще ученики, все были чистокровными тхае, а дальше, дальше начался мой персональный АД.

Я раньше никогда так четко не ощущала своей непохожести на остальных. Ведь хаврийцы отличались друг от друга внешностью, схожи были только глаза. Только по ним и можно было определить принадлежность к народу. Поэтому все довольно лояльно относились к моей внешности. А тут я оказалась изгоем, ни кровь тхае, ни кровь хаврийцев не смогла взять верх, и получилась такая неправильная я - полукровка. Мальчишки-тхае относились ко мне с презрением и втихаря от учителя устраивали мне всевозможные неприятности. Жаловаться было не в моих правилах, а потому я только сильнее сжимала зубы и терпела, терпела, терпела, уговаривая себя, что скоро все это закончится. Так что я думаю, вы поймете мою нелюбовь к представителям этого народа.

Что-то я увлеклась. Пока я предавалась не особо приятным воспоминаниям, меня наконец-то заметили.

- Полукровка! - прозвучало это в два голоса, причем с разными интонациями. И если со стороны друга предполагаемого заказчика в голосе звучало удивление, то в голосе самого заказчика была просто тонна презрения. У-у-у-у, я его уже ненавижу.

Ну, я, конечно, понимаю, что я такая вся из себя в единственном экземпляре, но и так явно, почти тыкая в меня пальцем, показывать свое к этому отношение просто неприлично.

- Девушка, а ... - закончить предложение своему другу наглец, обливший меня презрением, не дал.

- Позови хозяина, - (рррр, нет, я его точно покусаю),- и вообще, откуда ты такая взялась?

Фыркнув и ничего не ответив, я развернулась к ним спиной, сделала шаг внутрь ангара, резко захлопнула створки ворот и не без труда задвинула здоровенную щеколду.

- Эм, девушка...- послышалось по ту сторону ворот, - а Вы не могли бы позвать кого-то из мужчин?

- Да что ты можешь просить у недалекой девицы, к тому же побродяжки скорее всего? Ты что, не видишь, где она ночует? - еще одно ведро презрения на мою голову. А вот это уже оскорбление.

Я, немного злобно похихикав возле двери – вроде, так вам и надо, уже не скажете, что никого не было на рабочем месте - и потирая ручки, поскакала бодрой рысью к коммуникатору звонить Ди. Пусть приезжает и сам выбивает из этих... нехороших товарищей деньги, я свою работу выполнила, между прочим, досрочно, так что с них еще и сверхурочные полагаются за скорость исполнения. Ди ответил со второго гудка, и не успела я даже рот открыть, как он вовсю выдавал мне гневную тираду:

- Мелкая, ты где пропадаешь? Звоню тебе домой, и никто не знает, где ты и когда будешь! Мы же с тобой договаривались! Я же горю! Ты ж меня просто без ножа режешь! Черт, не надо было с тобой связываться!

Обидно стало еще больше. Посчитав в уме до десяти и обратно, заметила, что в трубке стало подозрительно тихо, а потом прозвучало неуверенное:

- Тата?...

- Я у тебя в ангаре заработалась, а потом за чаем заснула. Приезжай побыстрее, тут к тебе эти... хм, заказчики приехали, - пробурчала недовольно я и, уже собравшись положить трубку, добавила - я все закончила, так что сначала деньги с них за работу стребуй, а то ишь, не нравятся им и ангар, и полукровка.

- Таточка? Они что, они тебя обидели, да? Ты, главное, не расстраивайся, хорошо? Я уже еду, скоро буду и во всем со всеми разберусь. А то взяли моду, обижать мою девочку, - заискивающе пророкотал в трубку Ди, - все, сиди там, жди, еду.

Угу, сижу жду. Чем бы таким заняться? Тэээкс, тут где-то небольшая кухня была, пойти, что ли, себе завтрак сварганить, раз уж тут застряла. И, как подсказывает мне моя пятая точка, это надолго. Пойду произведу ревизию холодильника. Удалось наскрести всего понемногу на приличную яичницу. Да, если я буду работать тут и дальше, надо сделать внушение Ди, что холодильник должен быть полным.

Мечтательно смакуя каждый кусочек яишенки, я задумалась о том, кем же на самом деле являлись эти двое. По ушам было видно, что оба они принадлежали в волчьему племени, только если первый тхае, друг хозяина унмуса, выглядел как и остальные ранее мной виденные тхае-волки, то второй был очень похож по окрасу на меня, и это очень напрягало, потому что я не видела еще ни одного тхае-волка с белыми кончиками волос. А это говорило об одном: я-таки нашла своего, пусть и седьмая вода на киселе, родственника со стороны тхае.

Когда-то, в начале моего обучения у тхае, я спросила у учителя Рэка, почему у меня волосы не полностью серые и можно ли все это закрасить. Я тогда очень хотела хоть в этом быть как все, но учитель только вздохнул и сказал, что я все узнаю в свое время, и как бы я ни старалась, закрасить у меня это не получится. Тогда я ему не поверила и с ослиным упрямством пыталась закрасить свою отличительную примету на волосах.

Сколько баночек с краской я перевела на это дело! Бедная моя мама, на мне, за счет ее денег, местные парфюмеры сделали целое состояние. О- о-о-о, а какой был у них стимул и азарт изобрести краску для волос, которой могли бы пользоваться тхае! Все изобретённое сначала опробовали на мне, меня вовсю использовали вместо подопытного кролика , но... не судьба.

После сотой, юбилейной баночки (до сих пор удивляюсь, как у меня от такого волосы просто не вылезли все, если не от интенсивности покраски, то хотя бы от испуга от концентрации всевозможных веществ) я плюнула на все и перестала мучить себя, маму и многочисленных родственников. Единственными разочарованными в этой ситуации, по-моему, остались парфюмеры, лишиться в одночасье такого ценного подопытного им было жалко.

От размышлений меня отвлек шум у двери. Решив подобраться втихаря и послушать, кому это так неймется, я встала и не спеша направилась в сторону выхода. На полдороге меня застали громкий стук в ворота и крики Ди, зовущего меня.

Я прибавила скорости, и через пять минут, открыв резко двери, чуть не получила по лбу от любимого кузена.

- Извини,- буркнул он и, повернувшись к тхае, сказал,- проходите, господа.

«Господа» решили не рисковать – а вдруг я опять двери в воротах закрою, да еще перед самым их носом, – и быстренько просочились на территорию ангара. Ди, одетый в, наверное, свою лучшую, новую спецовку, взмахом руки указывая направление куда именно надо 'проходить господам', сказал:

- Показывай, Тата.

Стоило посмотреть на выражение мор... лиц тхае. О да-а-а-а, тхае номер раз, подвид обычный, посмотрел на меня с каким-то научным интересом, тхае номер два, он же меченый, с ужасом. «Что же с моей новой машинкой сделала эта оборванка», - так и читалось на его лице. Желание показать язык одному и скорчить рожу второму задушила в зародыше.

Представление начинается! Сделав самое глупое выражение на лице и, сказав: «Следуйте за мной»,- прошествовала к, накрытому чехлом, унмусу. Дождавшись пока все подойдут, нажала на рычажок и ткань начала медленно съезжать назад, открывая нос, а потом крышу и остальную часть унмуса. Я хотела посмотреть в этот момент на лица тхае, чтобы увидеть реакцию на их лицах, но опять залюбовалась делом своих рук и машиностроительного завода. «Да, девочка,- с грустью подумала я,- нескоро ты сможешь заработать себе на такое чудо».

Так, что-то подозрительно тихо, а что вообще происходит? Нервно оглянувшись, увидела удивительную картину. Ди стоял, слегка выпучив глаза, хорошо еще хоть молчал. «Друг», будем его так называть (мне же его не представили), смотрел на унмус с умилением и легкой гордостью в глазах, как будто его любимое чадушко нарисовало шедевральную картинку с треххвостым пони и одноногим гвардейцем на нем.

А вот передать всю гамму эмоций 'меченого' (мне его тоже не представляли, так что нечего и думать, как его называть) невозможно. Скорее всего, наиболее ярким из всего букета эмоций было неверие. Он подошел к унмусу, слегка проведя рукой по стальному корпусу. Это была скорее ласка, нежели простое касание. Я могу его понять, мне самой безумно нравился этот унмус, а в теперешнем его виде и подавно. Хищные, изогнутые формы корпуса, кселебритовые фары имели зауженную форму и были больше похожи на прищуренные кошачьи глаза, широкие диски с рифлеными покрышками, низкая посадка унмуса и его обтекаемость, - все придавало ему хищный вид.

Спереди, начиная с носовой части и до багажника, фоновый цвет переходил от небесно-голубого до темно-синего. На крышке носа летел на унне мой хавриец. Он казался живым, вот еще мгновение, и он просто сорвется с железного полотна и промчится мимо меня, даже не обратив внимания. По бокам вдоль всего унмуса, от начала и до конца, клубились вихри ветра и чуть примятые с размытыми формами, как будто по ним только что проехались, облака.

- Морэ, кто создал это чудо? - он внимательно посмотрел в глаза Ди и, не дожидаясь ответа, открыл дверцу и нырнул в салон, пропитанный запахом кожи и легкого аромата горного дилиса. Запах моих духов, пока я сидела и медитировала в салоне унмуса, впитался в кожу и теперь приятно щекотал ноздри.

- Так Тата и сделала. Всю ночь девочка моя работала. Так что Вам, морэ, придется немного выше приплатить, все-таки раньше срока управились, да и, смотрю я, понравилась Вам наша работа,- Ди уже оправился от первого впечатления, и воспитание дяди-торговца взяло верх над всем остальным в его голове. Так и виделись в его глазах мчащиеся бегущей строкой циферки от полученной оплаты и последствий возможной рекламы. Он-то уже увидел, что сзади, на крышке багажника, я нарисовала фирменный знак и номер коммуникатора его мастерской.

- А как Ваше полное имя, мора? - подал голос 'друг'.

- А нас уже представили друг другу?- ответила я вопросом на вопрос, мысленно хихикнув. Есть у моего народа такая национальная черта, а что, некоторые это даже возвели в ранг искусства. Можно весь разговор проговорить, а на вопрос собеседника так и не ответить, так что нефиг... Что 'нефиг', я додумать не успела.

- Хм, простите мне мою оплошность, - пророкотал Ди. Вот же ж человек-гора, и как только он умудряется не застревать под унмусами в яме. –Это Татая Сериман, моя кузина и по совместительству мой штатный лицензионный художник. Да, вот недавно закончила ХАИМ и сразу приступила к работе, знаете, как ее нахваливали учителя, у нее же Дар!

Хррррм... Так, дай ему волю, и он тут три часа будет расхваливать всех и вся, мысленно поднимая стоимость услуги. Поэтому, решив принять меры, задвинула ему локтем под ребра. (К сожалению, даже мне с моим немаленьким ростом выше было его не достать), за что получила взгляд, полный немого укора. Ну-ну, кузен, это мы с тобой обсудим позже, а пока стоим и улыбаемся, улыбаемся, я говорю, а не пытаемся заржать.

Нет, все-таки заржу. Ди, ну нельзя же так ярко показывать свои эмоции, у тебя же в глазах желание угодить клиенту борется с желанием мне накостылять за неподобающее девушке поведение. Ой, а что я опять пропустила? Кажется, кто то опять что-то спрашивает.

- Мора, Вы меня слышите? - 'друг' сделал пару шагов в мою сторону,- приятно познакомиться, меня зовут Тэрэкс Даси (ну вот теперь уже не просто 'друг'), а это мой лучший друг и дальний родственник Дервис Дасильо. И протянул мне руку для рукопожатия. Я руки свои ловко убрала за спину. Упс, какая неловкая ситуация случилась, уж не знаю, как это воспринимать: то ли как оскорбление, то ли как незнание обычаев моего народа.

- Кхм, - прокашлялся Ди, - я понимаю, что, возможно, вы запамятовали, морэ Даси, но у нас к девушкам мужчины могут прикасаться, только если являются членом ее семьи.

Ух ты, а тхае все-таки умеют краснеть. Кстати, Дасильо - что-то знакомое, но вот убейте, не могу вспомнить что. Надо покопаться в книжках. Где-то у меня завалялись 'Старые мифы и легенды тхае' Горбуса Бородатого, но сейчас это не суть.

- Простите, - буркнул Даси,- я не хотел вас обидеть, просто Вы так похожи на женщин нашего рода, что я забылся.

А что это он так косится в сторону своего дружка? Тэээкс, это вот что сейчас было, переглядывания, подмигивания? У этого Дасильо скоро веко само по себе дергаться начнет, эк его кривит, бедного.

- Мора Татая, - о, а вот и дружок активизировался, а то последние пятнадцать минут он был просто потерян для нас,- я хочу попросить прощения за свои предыдущие неблагоприятные высказывания в Ваш адрес, я был не прав.

Мне кажется, или он это искренне сказал? Я присмотрелась повнимательнее, да нет вроде, только длилось это не долго, промелькнуло и исчезло, а на лице опять маска высокомерия.

- Морэ Динос , где мы могли бы с вами рассчитаться ? И мне хотелось бы обсудить с Вами некоторые вопросы.

Ди лишь молча пожал плечами и проследовал в сторону своего кабинета. Оба тхае отправились за ним, а я прошмыгнула обратно на кухню, яичница, может, и остыла уже, но кушать все еще хотелось. Через полчаса я стояла во дворе мастерской и, позёвывая до хруста в челюсти, мысленно махала ручкой своему первому творению и пассажирам в нем. Хотя нет, творению я махала усерднее.

Оба морэ перед отъездом, пообщавшись с кузеном за плотно закрытыми дверями и загадочно косясь на меня, прошествовали к уже подогнанному и стоящему во дворе унмусу и, синхронно загрузившись, быстро поднялись вверх.

- Эх, Таташечка, нас ждут великие дела!- рука Ди легла мне на плечо, а его уж слишком счастливое выражение лица заставило меня насторожиться. Знаю я этого жука, у него две цели в жизни: заработать как можно больше и как можно быстрее спровадить замуж всех свободных особей женского пола в нашей семье. Были бы у него возможности, он начал бы нас сватать еще во время пеленочно-ползункового периода. Кажется, моя спокойная жизнь закончилась.

Глава 2 Трудовая

За окном шел дождь. Он даже не шел, а стоял сплошной стеной. Его потоки все сносили на своем пути, на тротуарах вода стояла по щиколотку и никакие сливные сооружения не справлялись с ее напором. Сегодня был мой законный выходной, и я просто мечтала провести его на диване под теплым пледом в компании какой-нибудь интересной книги. Недавно в одной букинистической лавке, где хозяином был мой старый знакомец, пожилой букинист, я купила 'Истории Родов' на древнетхаеском, ее я и собиралась почитать на досуге.

Три недели назад, после выполнения моего первого заказа, перерыв всю свою немаленькую библиотеку, половина которой состояла из книг на тхаеском, я так и не нашла ни одного четкого упоминания рода Дасильо. Да, то здесь то там я находила фразы упоминающие эту фамилию, но не более. Что? Где? Как? Ответов на эти вопросы я не находила нигде. Учитель Рэка уехал в другой город проведать внука, так что спросить мне было не у кого, да и не факт, что этот хитрый прохвост поделился бы со мной несколькими своими тайнами. У него, у внука, я имею ввиду, недавно родился ребенок и, теперь уже прадед Рэка, как глава рода поехал на 'барейта', ритуал наречения имени, производимый на десятый день после рождения младенца. Эту традицию они переняли у нас, хаврийцев, как дань уважения Вышнему. Сам ритуал символизирует союз новорожденного с Вышним, который дает возможность Вышнему помогать и защищать, а ребенка союз в будущем обязывает придерживаться определенных правил и традиций нашего народа. За двадцать тысячелетий эта традиция сохранилась только у нас, ну, и тхае приняли на себя добровольно эти обязательства, когда перешли в наш мир. Иногда мне кажется, что они здесь жили всегда. Благодаря им мой народ смог обрести свободу после тысячелетнего изгнания.

Мой дедушка помнил это время и очень часто в холодную дождливую погоду собирал нас (всю малышню от трех до тринадцати лет), ставил большую миску с домашним печеньем, испеченным бабушкой, и рассказывал историю народа. О том, как наш Предок Агашия жил в доме своего отца гончара и помогал ему лепить и обжигать идолов местных племен, как однажды он, Агашия, не стерпев требования отца поклониться идолам, ушел из дому. Как после долгих скитаний он обрел семью. О том, как долго его жена не могла от него понести, как он заключил союз с Вышним и его жена смогла забеременеть и родить ему сына. Как Хаврий, его потомок, положил начало многочисленному народу. И мы, тогда еще маленькие дети, открыв рот, слушали его легенды. Перед нашими глазами красочно проплывали одна сцена за другой и мы, загребая печенье в обе руки, представляли себя то в роли праведного Агашия, то преодолевали жизненные препоны вместе с Хаврием и его сыновьями. Наш дух и воображение взлетали на невообразимые выси. Дедушка давал нам возможность почувствовать родство, единение душ, общность – называйте это как хотите, - чтобы не повторились ошибки прошлого.

А дальше... он как-то тяжело опускался на стул и начинал другой рассказ, повесть Беды и Горя нашего народа. Более тысячи лет назад главы родов начали забывать, что мы должны всегда оставаться единым целым, начались распри и всеобщее недоверие, а потом было ПРЕДАТЕЛЬСТВО. Глава одного из родов во время конфликта позвал себе на помощь чужаков из других племен, а когда междоусобная война закончилась, чужаки уйти не пожелали и напали на бывших союзников.

Роды настолько погрязли в своих распрях, что не смогли довериться друг другу и собраться, чтобы дать отпор нападающим. Они уничтожали целые города, люди в осажденных крепостях предпочитали умереть, чем сдаться на волю захватчика. И молили, молили Вышнего помочь, избавить от напасти. Но тот молчал. И все понимали почему, ведь главы родов отступили от правил 'барейта', и Он наказывает за это. Больше года длилось это сумасшествие, захватчики увели остатки хаврийцев с нашей земли, а государство перестало существовать. Нет, мы не стали рабами, в начале изгнания Вышний пришел в видении к правителю племен, захвативших нас, и сказал, что там, где поселятся хаврийцы и где будут к ним хорошо относиться, в том месте народ, принявший нас ,будет благоденствовать. Но стоит хаврийцам уйти, и все блага уйдут вместе с ними. Так хаврийцы разбрелись по всему миру, и знаете, что самое интересное? Через много веков, когда Хаврию удалось возродить, и хаврийцы начали возвращаться в свои земли, случился парадокс. Мы стали единым целым, но с разными лицами. Мы могли иметь внешность обитателей той страны, где до этого проживали, но нас всегда объединяли наши традиции, вера и... глаза, куда уж без них-то.

Что-то я отвлеклась, что я там хотела сделать? Ах да, я же собиралась почитать. Ну-с-с-с-с, что у нас там? Я уже говорила, что люблю сказки, да? Так вот, история – это та же самая сказка, надо только воображение иметь хорошее. И я выпала из жизни на пару часов, погрузившись с головой, одна макушка торчала, в 'Историю Родов'. В реальность меня вернули две вещи: бурчание, можно даже сказать с художественным подвыванием, желудка ( не спрашивайте как, но то что художественно, это точно) и звонок коммуникатора. Я взвыла не хуже пустынного тартала во время брачных танцев. Звонил опять мой драгоценный кузен.

По правде сказать, с тех пор как мой первый заказ улетел в неведомые дали (угу, это я тогда так думала, наивная-я-я-я-я), моя спокойная жизнь закончилась. Этот жук Ди скооперировался с Даси и теперь оба этих субчика вовсю эксплуатируют бедную меня, без продыху.

В первый же день, придя на работу, я остолбенела. В самом конце ангара стояла новенькая камера для покраски унмусов, а сбоку –здоровенный новый стеллаж с красками, выбор которых поражал воображение. Некоторых не было даже у моего учителя в Академии. А Ди, этот жмот Ди, который не то что за кредит, за лишний тугрик удавит любого, ходил и только руки потирал. Чуть позже я узнала причину его радости: он заключил с Даси взаимовыгодное соглашение.

Все очень просто, Даси в своем круге, а особенно среди 'золотой' молодежи, рекламирует новую модную мастерскую по покраске, а Ди принимает заказы и отсчитывает ему за это его процент.

«Да-да, конечно именно та, в которой морэ Дасильо оформлял свой новый унмус, - шуршала эта самая молодежь,- говорят, там просто жуткая очередь, запись на месяцы вперед».

- Как раз сегодня мы можем подвинуть очередь, исключительно для Вас, морэ, - радостно рокотал в трубку Ди, записывая очередного клиента и в уме подсчитывая, сколько уже накапало Даси на его процент от сделки.

- Ну-у-у, там очень хороший художник, у него Дар от Бога,- многозначительно вещал Даси.

А у меня в глазах уже мелькали унмусы – черные, белые, красные, зеленые; эмоции и ауры их владельцев и образы будущих картин. Я погрузилась в работу с головой, и только спустя пару недель у меня выдался свободный выходной кроме традиционного семика, когда у нас все отдыхают и устраивают еженедельные семейные трапезы.

И вот эта зараза сейчас мне звонит и наверняка потребует внепланового выхода на работу! Так хочется его загрызть, но придется все-таки ответить, иначе через полчаса этот... будет торчать под дверьми моей квартирки.

- Ди, если ты по работе, то я вне зоны досягаемости,- протараторила я в трубку.

- Таточка... - раздалось просяще в трубке

- Неа,- протестующе качнула я головой в ответ ( ну и что, что он не видит).

- Тату-у-у-усик, - уже умоляюще.

- Не-е-е-е-еа,- еще тверже протянула я.

- Татела,- прозвучало угрожающе, - ну, дорогая, у нас тут новый интересный заказик наклевывается, и совсем небольшой, тут представитель 'зеленых' нарисовался.

А это уже интересно, Эльфы у нас считают себя народом эстетики. «Витиус гламурис»', здоровущая книженция о стиле во всем и на все случаи жизни для них просто настольная книга. Не сказать, чтоб они так уж были особо высокомерны, нет, попадаются и среди них отличные ребята, но вы никогда не встретите толстого или неряшливого эльфа. Они держат стиль во всем, и если эльф предпочитает кабинетный стиль, то все будет идеально соответствовать ему от носков до запонок; если же мотостиль, то даже заклепки на кожаных косухах и ботах будут каждая на своем месте. Они на этом так помешаны, что не признают ничьих других мнений в дизайне, чего бы это ни касалось. Живут себе тихо-мирно в Тифийской долине между оборотничьим княжеством Кесония и Холанскими горами.

Эльфы работают практически во всех сферах промышленности и не только, единственное место, куда они не смогли дотянуть свои ручки – это машиностроение. Как они говорят, в нем все слишком техническое, и их эстетичная, нежная натура не воспринимает это. Хотя у них одни из лучших мастерских по художественной покраске средств передвижения. Кстати, 'Ситина', в которую хотел перегнать Дасильо свой унмус, как раз принадлежит эльфу.

Так что меня очень заинтересовал этот необычный индивид, решившийся наведаться в нашу мастерскую, а не к какому-то своему сородичу.

- Ладно, уговорил, через полчаса буду, но это в последний раз,- пробурчала я.

- Таточка, он тебе понравится, даже очень (это он про кого сейчас, про эльфа или его транспорт?). И внешность у него не очень смазливая, и как мужик вроде нормальный, - заговорщицки прошептал Ди.

О-о-о-о-о не-е-е-ет, опять пытается меня сосватать! Он все это время, с наплывом новой работы, рекламировал меня каждому клиенту так, что под конец я уже просто пряталась. А тут еще Тэр… ну, да мы с Даси перешли на «ты» и по имени, все свободное время за мной присматривал. Что он там хотел высмотреть, я не знаю, он говорил, чтобы, якобы, никто не позволил себе ничего лишнего, а как на самом деле, я не знаю. Но сдается мне, что он что-то не договаривает. Что ж, поживем - увидим, а пока пора собираться и бежать на работу. Как он там недавно говорил? Нас ждут великие дела (меня, то есть)!

Был у меня неудачный опыт с замужеством, угу, два раза, но об этом потом как-нибудь. В общем, хотелось всем своим видом показать, что ко мне лучше близко не подходить. А что может больше отпугнуть мужчину, чем намек на излишнюю религиозность женщины? Они же все шугаются от этого, как ферт от сандана.

Вот и я зарылась в шкаф по пояс, но смогла-таки откопать подходящую одежонку, чтоб и удобно работать было, и в то же время в глаза бросался тот самый намек. Все просто, надела я чуть длинноватую рубашку с округлым воротом почти под самое горло, с рукавами три четверти саргалового цвета и черные сартоны, национальные узкие брючки до щиколотки, прикрытые сверху почти до колена расклешенной юбочкой. Волосы забрала в тугой высокий хвост и потом заплела их в косу.

Добралась до работы я в течение получаса, своего унмуса у меня, конечно, еще нет, поэтому пришлось воспользоваться флайбусом, что меня, в принципе, и не напрягало бы. Если бы только не приходилось постоянно уворачиваться от огромной сумки старушки-божий-одуванчик. Уважаемую мору было практически не видно из-за ее сумки, но это не мешало ей вовсю своей авоськой дергать, толкать и ставить на ноги менее удачливым пассажирам. В итоге эпопея с флайбусом закончилась, и я смогла-таки вырваться на волю из этого сумочного плена.

В ангаре меня уже ждали, причем только зайдя в помещение я ощутила ауру незнакомого существа, и моя пятая точка мне подсказала, что с этим товарищем мы скорее будем хорошими друзьями, чем чем-то большим, что меня несказанно обрадовало. Это оказался действительно эльф, он стоял с шикарным мотусом фирмы «Дон Кэвидсон».

Это был железный конь черного цвета с хромированными рулевой вилкой, вставками по бокам и на крыльях. Мотус имел широкие диски и толстую резину. Сам эльф тоже привлекал внимание, высокий, не худой, в меру накачанный, в простой черной майке, настолько плотно облегающей тело, что просто не оставалось места для воображения. Поверх майки была накинута черная же жилетка из кожи тимтилуса со множеством всевозможных заклепок и карманов, на спине жилетки нарисованы крылья дракона и руны. Это говорило о том, что эльф очень не прост и принадлежит к правящей династии в Тифийской долине, что несколько напрягало. Но ... не настолько, чтобы мне пришлось волноваться из-за этого. Завершали картину тяжелые черные бутсы с железными носами и такими же железными набойками на небольших каблуках.

Он был, по-моему, даже слишком высок, а спортивность его фигуры отличала его от соплеменников, предпочитавших кабинетный стиль пиджачков и рубашек. Но ему, как ни странно прозвучит, это шло. Белые волосы, которые на фоне смуглой, загоревшей и даже немного обветренной кожи, казались еще белее, были заплетены в обычную косу, открывая острые уши, светлые брови, прямой нос и ярко-фиолетовые глаза с густыми длинными ресницами. Он стоял ко мне вполоборота и разговаривал с Ди, но услышав мои приближающиеся шаги, резко развернулся и прервал разговор. Ди, увидев мой наряд, слегка скривился, но, быстро справившись с эмоциями, пошел мне навстречу, раскрывая руки для объятий.

Крепко обняв и шепотом пожурив на ухо за странный, с его точки зрения, выбор одежды, развернулся и представил нас с эльфом друг другу.

- Вот, дорогой морэ Натанэль, моя кузина и лучший мастер в нашем деле (теперь уже меня слегка перекосило от наглой рекламы),- мора Татая Сериман, а это, Таташечка, многоуважаемый морэ Натанэль тэр Вальдо, наш новый клиент.

Я по инерции спрятала руки за спину, потому как за эти почти три недели кто только не намеревался сцапать мои лапки и облобызать их, а это, знаете ли, претит традициям, да и не эстетично, особенно когда мои руки после работы по локоть измазаны разными красками. Как ни странно, в этот раз не было даже попытки схватить мои конечности, и это говорило о том, что либо эльф заранее подготовился, выдвигаясь на встречу со мной, либо, что он уже не в первый раз сталкивается с хаврийцами и уже успел изучить наши традиции.

- Очень приятно,- пробормотала я и с горящими глазами побыстрее направилась в сторону мотуса, желая поскорее рассмотреть его поближе. Тэр Вальдо, довольно равнодушно до этого на меня поглядывая, вдруг растерял всю свою равнодушие и уже более заинтересованно на меня взглянул. Да-а-а-а, машина зверь, я такого мотуса еще не видела, видимо собирали на заказ. Так я и кружила вокруг него, поглаживая почти что с нежностью то железные бока, то кожаное сидение, то летящие крылья. Я, наверное, еще долго бродила бы вокруг него, если бы не услышала фразу, вклинившуюся в затуманенный мечтаниями мозг:

- У него есть дополнительные антигравитационные усилители, они позволяют практически взлетать до неба.

- Где? - это все, что удалось мне выдавить из себя. Ну да, я, как и всякий хавриец, просто обожаю скорость, когда просто глаза слезятся от встречного ветра, и еще оружие, угу, разное. И вообще, какая девушка не мечтает напялить на себя брюки из кожи синсила с мягкой короткой шерсткой, облачиться в тунику, не скрывающую ничего, и кожаную курточку-пиджачок-жилеточку (нужное подчеркнуть).

Вот и я ничем от такой девушки не отличалась, а так как в виду моего детства в отцовском гараже рядом с железками, плюс в друзьях у меня почти все были мальчишки, которые с возрастом приобретали себе именно мотомусы всех моделей и конфигураций, я просто была влюблена в это чудо полета инженерной мысли.

- Вот здесь, видите, под крылом стоят, а рычаг управления вот, на правой ручке, - мы одновременно ткнулись туда своими носами, ой-ё, больно! Потирая рукой лоб, посмотрела на этого недоделка ушастого и встретилась взглядом с его смеющимися глазами.

- Надо еще раз стукнуться, - насмешливо улыбаясь, сказал остроухий, нет, не недоросль, скорее уж переросль (хи-хи), тоже потирая лоб; свой, а не мой, естественно.

- Чего?- тупо переспрашиваю я.

- Говорю, - и ухмылочка растягивается на его роже еще шире, - еще раз лбами стукнуться надо, а то поругаемся.

Слышу подозрительное похрюкивание со стороны, ну вот точно Ди, гад чешуехвостый, хихикает. И нечего так удивляться, у него папа - драконий аттаус (это самый младший род драконов), так что если бы не его мама-хаврийка, то у братца были бы и хвост, и чешуя, вот. И тут я осознаю еще одну вещь: в ангаре подозрительная тишина. Если до этого там все время что-то жужжало, шумело, трещало, стучало и отбивало дробь, то теперь все стихло.

Медленно поворачиваю голову, неосознанно продолжая потирать лоб, и замечаю, что по мере того как мой взгляд падает на рабочих, те начинают подхихикивать, а кое-кто даже ржать как конь. Вот вопрос, а чего они ржут, то ли у меня от удара уже рог на лбу вырос, то ли моя внешность претерпела кардинальные изменения, а я об этом не знаю. И я начинаю испуганно вертеться в разные стороны, пытаясь разглядеть чего со мной не так-то. Видимо, со стороны это выглядело комично, иначе к чему бы это этим коням ржать как... хм, стадо коней. Ну вот почему бы Ди не повесить тут зеркало, а? Почему, спрашивается? И главное, ушастый в громкости ржания не уступает всему стаду, вот... тартал ушастый.

Ди, давясь смехом, обнимает меня за плечи и, периодически всхлипывая, говорит:

- Тата, успокойся, все у тебя нормально. Просто ты себя со стороны не видела. У тебя такое выражение лица было, когда морэ Натанэль тебе предложил стукнуться лбами, что было непонятно, то ли ты его сейчас покусаешь, то ли по лбу чем-нибудь тяжелым врежешь.

- Ну так что, стукнемся или будем ссориться? - интересно, а этот ушастый еще шире может улыбнуться или анатомическое строение лица не позволит?

Дальше за процессом примирения, или, вернее сказать, необъявления войны наблюдали уже все; естественно, никто не желал работать, когда под боком такое представление.

Мы с эльфом синхронно повернулись друг к другу, опустили подбородки чуть вниз, так чтобы въехать другу дружке в лоб, а не в нос кому-то из нас двоих. Если честно, на этом этапе меня уже саму начало потряхивать от еле сдерживаемого смеха, ну, прям как бараны, клянусь своим красокистом, и, собственно, началось сближение. Мастерская сотрясалась от громогласного мужского хохота. Мы стукнулись лбами и присоединились к хохочущим.

А этот ушастый ничего, сработаемся, главное, что я уже определилась с тем, что нужно изобразить на его мотусе.

- А у вас здесь весело,- раздался холодный голос, и хохот мгновенно стих.

Ну да, конечно, кто бы сомневался, кому это пришло в голову нас заморозить своим голосом. Вот же принесла нелегкая! Я повернулась в сторону произнесшего эту фразу и скривилась. Ну да, я не ошиблась: морэ Дасильо собственной персоной, а рядом с ним Тэр. Но с чего ему вздумалось припереть сюда этого напыщенного финдюра - Дасильо, вот это вопрос.

- Таташа,- как то подозрительно засюсюкал Ди, - ну, мы пойдем, пообщаемся, а ты пока определись, поработай.

- Да, я уже, как бы, - пробурчала я, поворачиваясь к мотусу.

- Вот и чудненько, вот и хорошо,- ворковал Ди, пытаясь подхватить под руку и утащить от меня эльфа. Тот утаскиваться не желал и проворно отошел от него.

- Я очень рад был с Вами познакомиться, Тата,- тепло улыбнувшись, проговорил тэр Вальдо,- мне нравится Ваше имя. Тата, друзья зовут меня Нат, а я так думаю, что мы подружимся.

Нет, его я кусать не буду, все-таки он мне нравится, естественно, только как друг. Я ответила благодарной улыбкой и занялась своими прямыми обязанностями, а Ди удалось утащить Ната в офис, за ними туда же последовали и Тэр с Дасильо. Через четыре часа мои художества были закончены и я со спокойной совестью позвала «уважаемую комиссию» принимать работу.

Нат подошел к своему мотусу и застыл, разглядывая его. А я была горда своей работой. По всей длине хромированной рулевой вилки вились две грубые цепи, переплетаясь на самом руле и завязываясь в узел, такие же цепи тянулись вдоль хромированных вставок по бокам и на крыльях. А дальше, спереди на большом баке для жидкого топлива, по обоим бокам, растянувшись в прыжке, замерло два горных тангуса в сполохах голубого огня, в который изредка вплетались оранжевые языки пламени. На переднем крыле была изображена оскалившаяся морда того же горного тангуса в огне, а на заднем крыле – переплетённые голубые и оранжевые лепестки взметнувшегося от ветра пламени, и все это на черном фоне, в который мотус был выкрашен изначально.

Голубой лед и яркое оранжевое пламя, а также холанский горный тангус присутствовали на полотне герба правящей династии в Тифийской долине.

- Но как...?

- Вы, Нат, забыли о сути Дара доставшегося мне от предков, я всего лишь изобразила то, что находится глубоко внутри Вас и является Вашей сущностью, здесь нет ни одного намека на Ваше положение, тем более, что оно мне не известно,- приподнявшись на носочки, прошептала я в ухо эльфа.

- Спасибо,- развернулся ко мне эльф, когда я отступила от него на шаг, - надеюсь, Вы готовы завтра полетать на нем, это Ваша прямая обязанность, ведь для него это второе рождение, а я покажу Вам одно интересное место.

Сзади послышалось недовольное фырканье, все, решено, лечу, тем более мне надо выяснить, что опять затеял этот жук Ди.

- Не вопрос даже,- глядя в понимающие и смеющиеся глаза эльфа, ответила я и повернулась к троице заговорщиков.

Ди стоял, подмигивая мне сразу обоими глазами, видать, у него уже нервный тик начался, ха. Тэр смотрел на меня с легким ехидством, а у Дасильо было такое лицо, как будто его заставили проглотить, медленно пережевывая, целый паунд кислых лисамов, но где то в глубине глаз проскочила затаенная тоска. И я опять понимаю, что я ничего не понимаю.

Глава 3. Бракованная - Брачная (нужное подчеркнуть), или замуж - не напасть, лишь бы замужем не пропасть.

Море прекрасно в любое время года. Мы с Натом сидели на пледе на одной из вершин Кардагского кряжа у берегов Симийского моря и поедали совершенно замечательные бутерброды с мясом, зеленью и плодами красного помеда, запивая вкуснейшим элем. И смотрели вниз, любуясь волнами. Они поднимались, наращивая свой темп, разбивались о скалистый берег, разливаясь белой пеной, откатывались назад и, собирая силы, снова рвались к скалам.

За морем я могу наблюдать часами, и Нат, узнав об этом, притащил меня сюда. Неделю назад, когда я уже заканчивала работу над одним очень интересным унмусом, и даже сложно сказать, что или кто был интереснее, сам унмус или его хозяин - девятисотлетний вампир (недавние гости в нашем мире), но об этом не сейчас. Так вот, к концу моего рабочего дня прилетел Нат и напомнил о моем согласии на его предложение когда-нибудь полетать на его мотусе.

Мой теперь уже бывший клиент, тот, который с большими клыками, презрительно пофыркал в сторону тоже уже бывшего моего клиента, того, который с большими (точнее острыми) ушами, хи-хи, пожелал мне всего хорошего, высказал надежду на скорую встречу (теперь уже презрительно фыркал остроухий, ну не любят эти народы друг друга, что я могу поделать) и соизволил отчалить, а я быстренько привела себя в порядок, покидала свои вещички в сумку и была готова лететь куда угодно.

Но все оказалось не так просто, меня, оказывается, решили не только покатать, но и с кем-то познакомить. Поэтому следующей нашей остановкой была моя квартира, где я на бегу приняла душ, сделала легкий макияж, и, на ходу натягивая и подпрыгивая то на одной то на другой ноге сартоны и тунику стального цвета, выскочила из дома.

Еще через полчаса мотус Ната мягко спланировал к берегу небольшого пруда, окруженного яксиевой рощей. От берега шла тропинка вглубь рощицы, а на самой опушке стояли несколько мотусов. Туда мы и направились, приземлившись рядом с четырьмя мотусами и соскочив на землю, мы пошли в сторону разожжённого костра.

Компания, собравшаяся у костра, оказалась более чем интересна. Эльф, два оборотня и один человек (довольно необычно встретить представителей этих рас вместе, если ты, конечно не на каком-то официальном мероприятии). А эти, ты только глянь, не дерутся, не ссорятся и даже не фыркают как ежики в сторону друг друга, а только изредка подтрунивают по-доброму друг над другом. Вот только мне интересно, зачем Нат притащил меня на эти откровенно мужские посиделки.

- Эй, Нат, ну что там у тебя за сюрприз? - крикнул в нашу сторону один из оборотней,- показывай.

Фраза застала нас как раз на подходе, поэтому как только Нат остановился, я автоматически сделала шаг в сторону и вперед, теперь мы с ним стояли рядом. Веселье и гомон за костром на миг стихли. Н-да, что-то этот миг затягивается. Я легко улыбнулась и подняла руку, чтоб ею помахать в приветственном жесте. Оборотень, тот, что был повыше всех, первым опомнился и, соскочив с бревна, на котором сидел, в секунду оказался рядом.

- Так-так-так, ух ты, а я даже не знал, что такие бывают, - протяжно сказал он.

- Какие - такие? - мысленно показав ему язык, съехидничала я.

- Ну, та-а-ки-и-е-е,- неопределенное помахивание рукой и непонимание, как бы поточнее выразить свою мысль, на лице. Откусить ее, что ли, руку, я имею в виду, чтоб не махали тут передо мной конечностями всякие.

Нат, стоящий рядом, уже не просто фыркал, он хихикал таким, знаете, смехом ..., ну, ехидна он, в общем, и смех у него такой же.

- Тата, не обращай внимания на этого медведя (и почему мне кажется, что он не пошутил), у него никогда хороших манер не было, - отсмеявшись сказал Нат, - пойдем, я тебя с остальными познакомлю.

И, обойдя стороной оборотня, поманил меня за собой. Я, быстро прошмыгнув мимо неожиданного собеседника, поскакала за эльфом.

- Вот, Тата, это Сильвар тэр Вальдо, мой кузен и близкий друг еще по детским шалостям, - сидевший до этого эльф поднялся и слегка склонил голову в приветствии. Взгляд у него был такой, что у меня мурашки по спине промаршировали от ощущения опасности, а Нат меня уже тащил дальше знакомиться.

- Это Нисим Канский, - единственный человек в этой компании помахал мне рукой, слегка приподнимаясь с места.

- А это-о-о-о,- протянул Нат, показывая на обоих оборотней, очень похожих друг на друга,- братья Бархус и Ватус Кесонские.

Хм, Кесонские? Это же фамилия правящего в княжестве клана, собственно, и княжество называется Кесонским, потому что они его создали на своих землях и уже не одно тысячелетие им правят. Ох, что-то мне подсказывает, что и остальная компашка не такая уж и простая, как кажется на первый взгляд. Уж Нат и его кузен точно не просто парочка загулявших эльфов.

- А это, моры, Татая Сериман, - Нат театрально поклонился, указывая в мою сторону рукой,- прошу любить и жаловать.

Ой, не надо мне такого счастья, как-нибудь обойдусь без этого. А что это у нас тут так тихо? Я вынырнула из своих мыслей и огляделась вокруг, ух ты, какие интересные у нас выражения лиц, прям приятно посмотреть на эти вытянувшиеся морды лица, хи-хи.

- Расслабьтесь, ребята, и выдохните, наконец-то, - подхихикивая, сказал Нат, - мы с Татой просто друзья, по крайней мере, я надеюсь стать для нее хорошим другом.

- Понимаешь, я им когда-то сказал, что женщина-друг - это нонсенс и если и приведу сюда кого-то женского полу, то это будет моя вторая половинка, - это он уже мне,- оказывается, я ошибался.

Дружный вздох облегчения был ему ответом, и даже кузен Ната посмотрел на меня более дружелюбно, чем при знакомстве. Ну, что вам сказать, с одной стороны это радует, а с другой - просто даже как то обидно, чисто по-женски. Это что ж, я какая-то неправильная, что на роль спутницы жизни, так сказать, этому эльфу не подхожу? А, в общем, не суть, я же к этому не стремилась, поэтому тоже облегченно вздохнула и уселась на предложенное мне ребятами место.

Так вот у меня появилось еще пятеро друзей, мужского пола, ну не получается у меня почему-то завести подружек. Может, они, эти нужные мне подружки, бродят совсем в другом месте и никак со мной не пересекаются?

И вот теперь мы с Натом сидим, кушаем и наслаждаемся видом на море, красота.

- Тат, - повернулся ко мне Нат.

- М-м-м? - лениво ответила я, так и не отрывая взгляда от волн.

- А почему ты до сих пор не вышла замуж, что-то я сомневаюсь, что не было желающих или что родственники не пытались найти тебе пару.

- Уже.

- Что уже? - удивился эльф, поднимая правую бровь.

- Была замужем, уже, - ответила я.

- Как? - опешил Нат.

- Вот так, - мне все-таки пришлось оторваться от умиротворяющего любования морем и повернуться к нему,- два раза уже побывала там и пока ничего интересного не нашла.

Эльф молча ждал продолжения, а я, тяжело вздохнув, сказала:

- Нат, как ты думаешь, сколько мне лет?

- Ну, знаю, что ты недавно закончила ХАИМ и сразу устроилась на работу к Ди, а в Академию обычно сразу после школы поступают, вот я и подумал, что ты совсем еще ... зеленая, кхм, прости. Ты же знаешь, как женщины реагируют на вопросы о возрасте, - немного стушевался он.

- Да ничего, - усмехнулась я, - даже приятно.

Я опять замолчала ненадолго.

- И-и-и? - не отставал он.

- Что «и-и-и»?- недовольно спросила я, вот же прицепился – не отвяжешься. Посмотрела в его невинно хлопающие ресницами, просящие глаза и, не сдержавшись, улыбнулась. Ну, не могу я устоять перед таким взглядом этого прохвоста ушастого, а он уже просёк это и вовсю пользуется, зараза.

- Ладно,- устраиваясь поудобнее, сказала я,- сейчас расскажу и начну немного издалека.

Когда мне было шестнадцать, умерла моя мама, и не надо на меня так смотреть, я правду говорю, сейчас папа женат во второй раз.

Наверное, надо было бы начать не с этого. Мои отношения с сестрами были не самыми простыми. Я очень сильно отличалась от них; несмотря на то, что обе они были старше меня, я всегда была выше и крупнее их, у нас постоянно вспыхивали ссоры по любому, даже самому незначительному, поводу.

Когда мне было тринадцать, а Данире и Ланике по шестнадцать и восемнадцать соответственно, во время драки я могла спокойно подмять их под себя. Они-то и дрались по-девчоночьи, а я, все детство проведшая с мальчишками, играя в 'кэдбол' или в 'хаврийцы-дананы' (ваш аналог 'эльфы-партизаны и дзерги-воители ), дралась по-пацански и им было против меня не выстоять. Благодаря занятиям с тхае я вполне могла контролировать свою трансформацию, но кого это тогда волновало?

Это было соперничество, но я всегда помнила, что мы семья, я всегда верила маминым словам, о том, что семье можно доверять. И... я в это верила.

А потом она умерла, заболела ... и за два месяца буквально сгорела. Старшие сестры были уже замужем, а я только заканчивала школу, о Матасе и говорить вообще нечего, ему было всего лишь шесть. Последний месяц она была без сознания, врачи сказали, что шансов нет и прописали делать внутримышечно иньекции обезболивающих с наркотическим эффектом, но у них не было времени приходить и делать их самим. Так я научилась ставить иньекции больным. За ней нужен был уход, ты знаешь, поменять белье, поставить судно и заставить хоть чуть-чуть что-то съесть.

Сестры отказались, сказав, что у них есть своя семья, и мужья против, если они будут пропадать где-то вне дома. С утра к нам приходила моя бабушка и сидела с ней полдня, пока я не приходила из школы, а все остальное время с ней была я.

Готовка, стирка, уборка дома, присмотр за мамой, домашние задания тоже никто не отменял. Это было тяжело. Но тяжелее всего было осознавать, что я со своей беспечностью и детским максимализмом думала, что мама будет всегда - ну, знаешь, там, типа, не надо меня обнимать, что за телячьи нежности - и... не говорила ей, насколько сильно я ее люблю. А потом, сидя рядом с ней, я говорила, но до сих пор не знаю, слышала ли она меня, понимала ли.

В один из дней к нам в дом пришли все старшие женщины нашего Рода, как они сказали, чтобы подготовить, убрать дом к похоронам. Я пыталась что-то сделать, но они меня отправили посидеть к маме. И был момент, когда глаза у нее немного открылись, мне показалось, что взгляд был ее осознанным и я, захлебываясь слезами, говорила ей, как сильно я ее люблю, как мне без нее плохо. Я до сих пор надеюсь, что тогда она меня услышала и поняла.

Я немного помолчала, пытаясь унять застарелую боль в груди и пытаясь проглотить ком в горле, и продолжила:

- Похороны прошли как-то мимо меня, а дальше была пустота.

Помолчав еще немного, спросила:

- Что ты знаешь о наших законах, Нат?

- Ну, много чего, о том, что девушка до замужества находится под опекой семьи.

- Правильно, а еще есть закон, определяющий то, что, так как муж, естественно, не является близким кровным родственником жены, он не обязан держать по ней длительный траур и должен в течение месяца жениться, потому что у хаврийцев неженатый мужчина не вызывает доверия и его могут даже с работы уволить за это, - я немного помолчала и продолжила:

- Матас очень нуждался в маме.

- Ты тоже, - Нат посмотрел на меня.

- Я тоже..., но ему было нужнее, - тяжело вздохнув, я расправила плечи.

Я как раз закончила школу. Если ты знаешь немного о нас, то должен знать, что семья, когда выдает девушек замуж, дает им в приданое дом, который остается в ее пользовании всегда, даже после развода с мужем он не делится. Дом, в котором живет мать с семьей, после составления завещания, со смертью завещающей отходит младшей из сестер, у отца есть свой дом.

Я опять замолчала, уплыв в воспоминания.

Хм, это сейчас я такая умная, а что тогда могла знать шестнадцатилетняя домашняя девочка?

Через полгода после смерти мамы ко мне пришли Данира и Ланика. Погладив по голове и поговорив со мной о том, что нужно юридически оформить дом, высказали следующую мысль. Они как две мои старшие сестры, беспокоятся о моем будущем, что мол, отец по наущению своей второй жены хочет держать меня под контролем и потому собирается мамин дом оформить на себя (мама ведь не успела составить завещание).

Поэтому они обе, из самых благородных побуждений, готовы пойти со мной к архивариусу и, согласно закону, оформить этот дом сразу на нас троих. А потом, когда я буду выходить замуж, они мне эти части дома на свадьбу подарят.

Так мы и решили, я ведь и думать не могла, что кто-то из семьи может поступить со мной плохо, кто б мне тогда сказал, что я могу сделать все по-другому, возможно, и жизнь у меня сложилась бы иначе, но... что сделано - то сделано.

А потом оказалось, что я совершенно всем в обузу. Нет, никто мне прямо этого не говорил, но... У отца была новая семья, сестры, боясь, что я буду висеть у них мертвым грузом на шее, пытались меня спихнуть побыстрее замуж и переложить всю ответственность на мужа. Но все кандидаты в мужья с их стороны были безвольными и бездушными, теми, кто в семейной жизни скорее выступал бы больше в роли слабого пола, чем сильного, а мне так хотелось хотя бы иногда почувствовать себя просто слабой женщиной за надежной спиной своего мужа.

Как-то раз я встретила бывшего одноклассника, он спешил к своему знакомому, за какими-то редкими лекарствами для своей мамы, которые тот привез из Кесонского княжества. Мы давно не виделись, и я побежала с ним, чтоб хотя бы по дороге пообщаться. Так я встретила своего первого мужа.

Он был намного старше меня, и у меня не было к нему особых чувств. Это замужество было скорее шагом отчаяния, чтобы быть хоть кому-нибудь нужной и, наконец, перестать быть зависимой от семьи. Хотя-я-я-я, я бы не сказала, что он питал ко мне какие-то нежные чувства, просто он был свободным и я тоже. Мне тогда казалось, что стоит мне постараться, и все наладится. Наивная, я действительно верила в это.

А вот на свадьбе мои сестрицы преподнесли мне сюрприз, забыв обо всех своих обещаниях. Заявили, мол, с какой такой радости они за просто так будут мне отдавать свою собственность? А если я уж так сильно хочу, то могу у них выкупить их две части дома, но только по рыночной цене. Если нет, то они вполне могут выкупить мою долю у меня, но уже совершенно по другой цене, потому как моя третья часть для них особой роли не играет.

Я перевела свой взгляд с моря на эльфа:

- Ты ведь догадываешься, что было дальше? - горько усмехнулась я. Он опустил голову и тут же вскинувшись, спросил:

- Но почему старейшины Рода не вмешались?

- А куда вмешиваться? Все по закону, они в своем праве.

Мое замужество продлилось год, а потом... хм, он ушел. Просто ушел, пока я была в городе в поисках работы, он вывез все бытовые приспособления, что подарили нам на свадьбу, и свои вещи со съемной квартиры, дождавшись меня, сообщил мне, что уходит и ... ушел. И я тогда сделала одну вещь, о которой очень давно мечтала – на выходе я дала ему хорошего пинка для ускорения, так, что он вылетел оттуда и зарылся носом в гравийную дорожку.

Я в тот день получила работу в пресс-центре одной из местных торговых компаний, и это было чудо, потому что вопрос с домом я с сестрами решить так и не смогла. Жить там, естественно, тоже не было возможности, а на следующий месяц за квартиру мне просто не было бы чем платить, не получи я тогда место.

Я ненадолго замолчала, вспоминая то, что произошло давным-давно.

- А второй раз? - отвлек меня эльф от невеселых дум.

- А второй ра-а-аз, - протянула я,- пообещай мне одну вещь. То, что ты услышишь дальше, не должен знать никто. Клясться не прошу, если ты не сдержишь своего обещания, конечно, ничего смертельного не произойдет, я просто в очередной раз разочаруюсь, и это будет больно. Разочаровываться в людях, которых ты считаешь своими близкими ... очень больно, знаешь ли.

- Во второй раз было еще веселее, чем в первый. Через год работы в пресс-центре компания решила отправить меня в Тавр, столицу Кесонии. У оборотней как раз открыли новый филиал, и им нужно было достаточно хорошо разрекламировать свою продукцию. Но не только простой рекламой, а организовать в местной прессе ряд статей, разъясняющих простому люду преимущества данной продукции и соответственно привлекающих новых потенциальных потребителей, - тут я запнулась, посмотрев на округлившиеся глаза Ната.

- Что?- спросила я.

- Да так, ничего, я просто не ожидал...

- От меня таких речей,- перебила его я, продолжая его предложение.

- Вот скажи мне, друг мой, неужели все мужчины думают о том, что женщины любого рода-племени страдают скудоумием?- взглянув на него еще раз, махнула рукой. – Ладно, не отвечай, и так все понятно, вопрос был чисто риторическим. Короче, не отвлекай меня.

Для меня это был большой шаг по карьерной лестнице, потому что отправляли меня туда не в качестве ассистента, а в качестве руководителя проекта. Ну, а через полгода пребывания в Тавре я встретила своего второго мужа, только я об этом еще не догадывалась. Я засиделась допоздна на работе, общественный транспорт уже не ходил, а я, стараясь сэкономить, на чем только можно, не вызвала таксофлай, а пошла домой пешком.

Экономия моя была связана с мечтой построить свой дом так, как я хочу. У нас есть традиция, но об этом потом, а то что-то и так сильно отклонилась от нити своего рассказа. По дороге на квартиру, которую тогда для меня снимала моя компания, я встретила своего сотрудника с его другом. Другом оказался Нил, он тоже был хаврийцем, просто жил в Кесонии вместе с мамой. У него было партнерство в каком-то деле с, как я потом выяснила, не совсем чистыми перед законом компаньонами. А еще он был из Рода Туманных.

- Ты знаешь что-нибудь о Туманных?- спросила я у Ната.

Он пожал плечами и сказал:

- Ну, не очень много, они живут очень замкнуто в своей общине.

- Все верно. Сейчас информация не для прессы, это единственный Род, который может иметь два Дара, один основной, позволяющий скрыть свою суть. Даже я со своим даром не могла увидеть суть Туманного. Второй же дар может оказаться любым, но чаще всего это был Дар воина или Дар авантюриста, поэтому практически все из этого рода идут работать в силовые структуры или разведку. Каким образом Нилу удалось этого избежать, я не знаю. Хотя думаю, что на это повлияло то, что его отец погиб, когда Нилу было 13 лет и мама уехала вместе с ним в Тавр. И меня до сих пор мучает вопрос, каким образом она смогла это сделать.

Дело в том, что Туманные очень строго воспитывают своих детей и редко отпускают кого-то из них, особенно полусирот, так далеко от Рода. Я подозреваю, что Род просто не знал, куда уехала мать Нила, забрав с собой ребенка, а она, по-видимому, хорошо спряталась. В общем, не суть.

- Мы с Нилом уже общались какое-то время, а потом он пропал. Поначалу я беспокоилась, звонила к нему на работу, но там мне не отвечали, а спрашивали, как давно я его видела, и просили сообщить ему на работу, если он появится, что, мол, очень они за него переживают. Дома же мама отвечала по коммуникатору, что не знает, где ее сын. Прошло больше полугода, когда ко мне на работу заглянуло нечто совершенно незнакомое. У меня как раз был перерыв на обед, и я чуть не подавилась куском пирожного, когда со второго взгляда на эту рожу узнала Нила.

Оказалось, что он попал в переделку. Его партнеры были не белыми и пушистыми, а довольно-таки криминальные личности, поэтому, когда они увидели какие-то нестыковки в отчетах, необоснованно обвинили его в краже и устроили на него охоту. На самом деле, они просто хотели получить его второй бизнес, который он открыл сам и потихоньку, но очень уверенно его развивал. Хотя авантюрная жилка давала о себе знать, и это было видно по тому, как он вёл свои дела.

И он удрал, а когда от безденежья пришлось продавать свои вещи, об унмусе я и не говорю – он продал его первым – решился обратиться ко мне с просьбой помочь и укрыть. И... я его пожалела. Мне было очень одиноко, я скучала по родине и не теряла надежды создать крепкую семью, да и к нему я питала определенные чувства. Так что ответ мой предугадать было несложно.

Так как его партнеры и сотрудники, скорее всего, после моих звонков и розысков, вряд ли додумались бы искать его у меня на квартире, я его туда и отвезла, вызвав для этого таксофлай. А через несколько дней, под покровом ночи по-тихому забрала и его маму. Так мы стали жить втроем, и все бы ничего, вот только он панически боялся выходить на улицу, говоря, что его кто-то увидит, узнает и донесет. Чем это чревато, было и так ясно. Ему с его неуемной жаждой деятельности было тяжело сидеть взаперти. Поэтому он метался по квартире как загнанный зверь в клетке, а потом начал выплескивать свою ярость на меня и на мать. Как позже оказалось, он не все мне рассказал. Когда он сорвался в бега, то прихватил почти все деньги, которые были в доме, мало заботясь о том, что его мать остается практически ни с чем.

Но об этом я узнала намного, намного позже, а тогда... Ему в голову приходили какие-то идеи: то он решил, что ему срочно нужен свой унмус для передвижения по городу, чтоб не ходить по улицам, а то вдруг его узнают. И он начал просить, требовать, а потом и выбивать деньги на унмус, и не абы какой, а чтоб все было лучшее. Он мотивировал свои требования тем, чтобы у него не было причины вылезать из унмуса посреди улицы, чтоб что-то подремонтировать. И он сразу же найдет себе работу.

Ты же понимаешь, какие могли быть у нас с его мамой деньги, учитывая то, что он уже основательно потрепал ее кошелек, а моих сэкономленных на дом денег едва хватало на какой-нибудь старенький унмус, пусть и добротный, но не менее десяти лет как в эксплуатации.

Но он этого понимать не хотел и продолжал закатывать истерики. Когда он увидел, что такое поведение ему не помогает... он полез к матери с кулаками, а я бросилась его от нее оттаскивать. Получили мы обе.

Он потом долго раскаивался и просил прощения. Я поверила и простила, потому что думала, что все это от нервов и замкнутого пространства.

Унмус мы все-таки ему купили, потом еще и вложили кучу денег в его ремонт и затемнение стекол, чтоб ни-ни, а то вдруг кто-то не тот увидит его в унмусе через стекло. Я потратила все свои деньги, то, что осталось, класть обратно в банк не имело смысла. Их хватило только на новый свитер, сартоны и туфли для меня.

Покатался он какое-то время на унмусе, попытался искать работу, но то, что ему предлагали, он не хотел делать, а то, что хотел – ему не предлагали. А когда не осталось денег на жидкое топливо, унмус продали. Естественно, сумма при продаже была значительно ниже, чем при покупке, а если еще учитывать, сколько в него пришлось вложить при ремонте... В общем, вернуть удалось мизер. Деньги перекочевали к Нилу, да я и не возражала, потому что согласно маминому воспитанию, воспринимала нас уже как семью, а в семье нет твоего или моего, деньги в общий котел, и потом на семейном совете совместно решается, как распределить семейные ресурсы. Я в очередной раз оказалась не права.

На секунду я закрыла глаза, невольно погружаясь в воспоминания. Стою на кухне, нарезаю салат к обеду и смотрю в окно. Заходит Он, и я чуть напрягаюсь. Он курит сарэлу, и ее противный дымок расползается по маленькой кухоньке, распространяя свой тошнотворный запах, от которого у меня всегда начиналась головная боль.

- Не кури здесь, пожалуйста, лучше иди в салон, - прошу я.

- Что ты мне вечно всё указываешь?! Я уже и покурить не могу там, где хочу?!- крик идет по нарастающей.

- Повернись ко мне, когда я с тобой разговариваю!

Но я-то знаю, что этого делать не стоит. А потом голова взрывается болью. Крики и удары, приходящиеся на спину и затылок, чередуются между собой, а я знаю, что надо просто переждать и не поворачиваться, молчать и не отвечать на оскорбления, хотя очень хочется. И с каждым днем, месяцем, годом это желание становится просто непреодолимым, но я очень четко понимаю, что нельзя, нужно терпеть, но... Вышний, дай же мне силы, я больше так не могу!

Я очнулась от легкого касания, Нат смотрел на меня вопросительно.

- Да, прости, что-то я задумалась. Знаешь, живя с ним, я поняла, что если я не хочу на работе каждый раз придумывать, откуда у меня взялся синяк под глазом, на скуле и так далее, нужно просто повернуться к нему спиной. На затылке и спине синяков не разглядишь.

И я начала сумбурно рассказывать случаи из моей тогдашней жизни, перескакивая от события к событию, спеша удалить гной из вскрывшейся многолетней раны и надеясь, что потом мне станет легче.

В мой первый день рождения с ним к нам неожиданно приехали какие-то дальние родственники его мамы. Мы их не ждали, я все равно готовила для нас праздничный стол, все-таки первый семейный праздник. А тут вдруг они. Я даже обрадовалась. Нил и его мама провели их в салон и усаживали за стол, а я помчалась на кухню принести еще столовых приборов и добавить тарелок со снедью. Стою, нарезаю мясной кохешех тонкими ломтиками, как в кухню неожиданно залетает Нил.

- Что ты так долго возишься? Нельзя побыстрее? - и я получаю со спины по почкам кулаком, так что ни вдохнуть - ни выдохнуть.

Мне вдруг стало так обидно, это же мой день рождения, я же старалась, готовила, хотела тихого семейного праздника, без ругани. Чтобы было хорошо. Вечер прошел не очень. Нет, он больше не бил меня, просто иногда, даже не замечая этого за собой, и считая что это в порядке вещей, своими словами, обращенными ко мне и к его матери, он обижал не меньше.

- Сколько вы с ним прожили?- спросил Нат, глядя на море.

И я не пыталась заглянуть ему в глаза, боясь увидеть то, что больше всего ненавидела – жалость.

- Девять лет, девять долгих, мучительных лет.

Я посидела немного, собираясь с мыслями.

- Не думай, что я какая-то мазохистка, что столько лет терпела все это. Неужели ты думаешь, что я со своей второй ипостасью не могла бы с ним справиться – могла. Но я так же могла его и убить, уж слишком сильна была моя ярость и чувства могли выйти из-под контроля, поди потом службе охраны докажи, что ты была права. Я не могла сесть в тюрьму, и у меня были на то свои причины.

Через пару лет он смог-таки выходить на улицу, я узнала, что практически всех его бывших компаньонов убили при задержании службой охраны, так что препятствий на его пути больше не существовало.

Я надеялась, что все теперь изменится, наладится и будет хорошо. Поначалу действительно все шло неплохо, быт потихоньку налаживался, я его знакомила со своими знакомыми и пыталась помочь ему найти работу. У нас состоялась свадьба, но из родных ни с его, кроме мамы, конечно, ни с моей стороны никого не было, только знакомые и друзья. Мы начали, как мне тогда казалось, новую жизнь.

- Знаешь, как я получила впервые в подарок дорогую косметику? Он мне после очередного скандала заехал кулаком, а я не успела увернуться, и чтобы замазать на скуле синяк, получила в подарок дорогущий тонсептик, кстати, вашего производства. Ненавижу всевозможные тоники и пудры,- с ненавистью закончила я.

Вскоре все вернулось на круги своя. Первые несколько лет я переживала, пыталась как-то сгладить, наладить, ругалась с ним, а потом после примирения, говорила о том, что я могу долго терпеть, но когда-то мое терпение кончится, и я просто перестану бороться за нас. Он меня уверял, что постарается изменить свое поведение, что все наладится. Но ничего не менялось и со временем все становилось еще хуже. Я перестала приглашать кого-либо в гости к нам, потому что не хотела, чтобы посторонние видели, как он походя может меня унизить словом, окриком. А я, темшарзево мамино воспитание, делала вид, что не заметила, как же, 'сор из дома не выносят'. Я свела общение со всеми своими друзьями и родственниками к минимуму, потому что устала улыбаться и лгать, что все хорошо, когда выть хочется. Правду же не расскажешь никому, она, правда эта, никому не нужна.

После того как я поняла, что тратами нашего семейного бюджета он решил распоряжаться сам, причем исключительно в свою пользу и совершенно игнорируя мои потребности, я перестала отдавать свои деньги в семейную копилку.

- В смысле,- вопросительно поднял брови Нат.

- Что в смысле? - съехидничала я.

- Ну, вот это твое 'исключительно в свою пользу'?

- А это в том смысле, что большая часть суммы шла ему на сарэлы (потому, что не курить он не может), на дорогую одежду (потому что он не может носить дешевые вещи, и вообще, ему нужно выглядеть презентабельно, так как будущие партнеры встречают всегда по одежке), ну и... много чего еще. Я же в то время была вынуждена ходить в одежде из вторых рук.

В общем, важно было другое: постепенно, но верно я менялась и превращалась из довольно наивной и добродушной девчонки, верящей в то что все будет хорошо, в циничную особу. По сути, в последние полтора года нашей жизни - это была скорее не семейная жизнь, а совместное проживание - я устала бороться, у меня опустились руки. Мне стало все равно, и я бы, наверное, давно от него ушла, но не могла, на то были причины, тебе о них я рассказать не могу. По крайней мере, не сейчас.

- А что было потом?

- Потом? Потом он погиб, а я, поработав еще полгода и собрав нужную сумму поехала учиться в ХАИМ.

- Но почему ты никому ничего не рассказала, хотя бы в той же Службе охраны?

- Вот скажи, ну, кому? Сестрицы только тихо порадовались бы и сделали вид, что их это не касается. Отец... у него другая семья, новые дети и свои проблемы. А Служба охраны, им пойди еще докажи, что все было именно так, а не наоборот. Да и вообще стыдно. Вышний, как же стыдно все это, мерзко, об этом хочется забыть, а не трезвонить по всему свету и чувствовать на себе потом любопытные, жадные до новых подробностей и жалостливые взгляды. Это стыдно, понимаешь ты это!

- Значит, об этом никто не знает?

Я помотала головой.

- Только трое, ты, его мать и я. И я надеюсь, что так и останется.

А потом немного помолчав, добавила:

- Знаешь, говорят, что всё, что нас не ломает, делает нас сильнее. Я думаю, это не совсем так. Мы становимся более жесткими, если не сказать жестокими и внутренне очень сильно меняемся, нам становится намного сложнее искренне улыбаться.

Между нами на пару минут повисла тишина, и только звук разбивающихся о скалы волн нарушал ее.

- Слушай, ты мне обещала рассказать о ваших домах и почему их невозможно купить, - решил сменить неприятную тему Нат.

- Тут все очень просто. Понимаешь, строительством семейных домов у нас занимаются исключительно женщины. Нет, я не имею в виду, что они сами со шпателем стоят и укладывают кирпичи. Просто мы, как бы это лучше сказать, мы подходим к возведению дома с душой. Любая девочка у нас с раннего возраста мечтает и представляет, каким будет ее Дом, поэтому те девчонки, кто подходит к возрасту невест, вместе с мамами участвуют в строительстве.

Понимаешь, женщина наблюдает за строительством своего дома и контролирует все, от момента заливки фундамента и до окончания отделочных работ. Она душу вкладывает в свой дом, и эта частичка ее души бережет и охраняет ее дом, это как родить и вырастить ребенка. Женщина в прямом смысле является хранительницей дома. В этот дом никто не сможет войти, если имеет дурные намерения по отношению к кому-то из проживающих там. Если женщина построила дом для своей дочери, то после свадьбы дочери она вводит ее в дом, представляет ее как новую хранительницу.

- Но почему тогда нельзя построить дом, а потом продать его и ввести покупателя в дом, представив его новым хранителем?- удивился эльф.

- Да потому, дурья твоя олова,- я постучала ему по лбу,- что в дочери женщины, построившей дом, есть частичка ее души и крови, потому и дом признает дочь и никого другого. Ты себе не представляешь, сколько я пересмотрела разных строительный шоу по виовизору, определяясь, какой хочу дом построить для себя. Я все-все придумала до последнего гвоздика.

Я, улыбаясь, прикрыла глаза, уплывая в дом своей мечты.

- Подожди, а что же тогда с домом твоей матери случилось? - прервал мои мечтания Нат. У-у-у, вредный, зараза.

- Да ничего, он просто сейчас спит и никого не пускает, - злорадно ухмыльнулась я.

- А почему?- Да, похоже, одному отдельно взятому эльфу любопытство не дает спокойно жить.

- Понимаешь, дом матери не зря достается младшей дочери, которая вместе со своей семьей, когда выйдет замуж, конечно, и живет там с матерью, до самой ее кончины. Когда мать умирает, то в последние минуты своей жизни делает хранительницей младшую дочь, и дом уже ее воспринимает как хозяйку и никого более так воспринимать не будет. Поэтому мои сестры могут продать мамин дом только мне. Они, конечно, пытались привести в этот дом своих дочерей по очереди, вдруг кого-то из них дом признает хранительницей, но я просто обязана была при этом присутствовать, а при мне – еще живой хранительнице – дом, естественно, никого не признал. Так что дом спит, а они ждут, когда я смогу выкупить их доли в доме. Ну, а я не спешу,- съехидничала я напоследок, - пусть потерзаются в этой, безвыходной для них, ситуации.

Меня прервал звонок моего коммуникатора. Ну, если это Ди, то я его уже не просто покусаю, я его загрызу. Пришлось-таки взять трубку, но я ошиблась, это оказался не Ди, а Тэр.

- Тата, ты далеко от города?

- Нет, а что? Соскучился?- попыталась пошутить я.

- Если можешь, подлетай побыстрее к мастерской, я тебя там встречу, надо срочно поговорить,- не обратив внимания на мой шутливый тон, ответил Тэр.

- Все настолько серьезно?

- Сама увидишь, поторопись, пожалуйста,- сказал он и отключился.

Мне оставалось только недоуменно пожать плечами.

- Кажется, мой выходной опять накрылся,- пробурчала я себе под нос и потом уже громче выдала: - подбросишь меня до мастерской?

- А что случилось?

Мне пришлось опять пожать плечами, потому как не знала, что ответить на этот вопрос.