Полуночная буря

Алман

В тронном зале пылали рыжие факелы. Тени от огненных языков были похожи на гремучих змей. Они карабкались по деревянным стенам, плавали по холодному полу и сводчатому потолку, ползли по шкуре убитого медведя, брошенной перед дубовым троном. Пламя отражалось в черных глазах охотничьих псов, охраняющих покой короля, и освещало лицо самого Алмана Барлотомея Многолетнего, сына Радмана Многолетнего.

Он наблюдал за танцующим огнем, языки которого переливались кровавым багрянцем.

Двери тронного зала со скрипом отворились. Стюард в стальных доспехах подошел к королю и громко провозгласил:

– Вигман Барлотомей Многолетний, ваше…

– Впусти его.

Король Алман пренебрежительно отвернулся и сжал широкие подлокотники дубового трона. Костяшки его пальцев побелели. Он искоса взглянул на вошедшего в тронный зал младшего брата. Вигман Барлотомей остановился в центре зала, сложил перед собой руки. За его спиной захлопнулись двери.

– Ты хотел меня видеть?

Голос Алмана был холоден как лед:

– Надеялся на встречу, ведь ты давно не навещал меня, брат.

– У меня были причины, тебе о них известно.

Старший Барлотомей растянул губы в фальшивой улыбке и опустил взгляд на собственные пальцы. Ногти царапали дубовые подлокотники. Вигман невольно следил за руками брата.

– Ты здоров?

– Почему эти дикари все еще на моих землях? – Черные глаза Алмана сузились от гнева. – Ты дал мне слово.

– И я пытаюсь его выполнить.

– Пытаешься?

– Результат требует времени, – упрямо отвечал Вигман.

Лица братьев были похожи, но глаза Вигмана отливали серой дымкой, а не угольной чернотой. Младший Барлотомей перенес вес с правой ноги, которую поранил во время охоты, и расправил плечи. Облаченный в зеленые шелка и черный атласный плащ с вышитым золотыми нитями дубом, Вигман выглядел статным и грозным.

– Народ из Долины Ветров упрямый. В Дамнуме не осталось скота.

– И причем тут мои леса?

– В твоих лесах много еды.

– Но это мои леса, – прогремел Алман и встал с трона. – Ты, – он указал на Вигмана пальцем и пренебрежительно сморщил нос, – ты должен защищать наши земли.

– Я защищаю их.

– Вигман Барлотомей – мой главнокомандующий, а не городской шут.

– Не стоит, – попытался прервать его Вигман, но Алман пропустил его слова мимо ушей. Короткие черные волосы старшего Барлотомея отливали сединой, у губ притаились морщины. Он приблизился к брату и показался ему невероятно старым и уставшим.

– Вздор, – прошипел Алман. – Вудстоун – самое большое королевство Калахара. В Арборе родился Первый Человек. Мы не речные шуты из Эридана. Не дикари с Дамнума. Мы не мертвы, как огненные люди Халассана. И мы все равно пресмыкаемся перед всеми, будто земляные черви.

– Наши города контролируют торговлю. Наш флот контролирует южный берег. Мы контролируем Калахар.

– Я контролирую. Мой флот. И мой город. А твои воины с каменных земель не могут справиться даже с общинами мальчишек из Долины Ветров.

– Мои воины умрут за Вудстоун, – грубо отрезал Вигман и приблизился к брату почти вплотную. Они молча смотрели друг на друга.

От каменных плит под ногами тянуло холодом. Когда-то давно в этом зале сидел Радман Многолетний, а двое его сыновей дружно разглядывали шкуры убитых им животных, привезенных с охоты. Много воды утекло с тех пор…

– Ты дал мне слово, – повторил Алман Барлотомей.

– Мне нужно время.

– Его больше нет.

Вигман нахмурил черные брови и отступил назад. Что-то было не так. От Алмана исходил странный холод, который исходит от земли, скованной вечной мерзлотой.

Вигман стиснул челюсти:

– Я не понимаю тебя, брат.

– Ты потерял мое доверие.

– Осторожнее…

– Ты мне больше не нужен.

– Не нужен? Я Вигман Барлотомей Многолетний, сын Радмана Многолетнего, глава Станхенга. Военачальник целого войска Каменных Сердец! Это моя земля и мой народ!

– Когда-то ты был великим воином.

– Когда-то ты был великим королем!

Алман Барлотомей зло прищурился. Смертельный яд забурлил в его венах, в глазах полыхнули яростные искры. Оскорбленный Вигман стоял неподвижно и с вызовом смотрел на брата.

Внезапно в руке Алмана появился нож. Возможно, он и сам не понял, как обхватил огрубевшей ладонью холодную рукоять клинка. Алман Барлотомей вонзил лезвие в сердце когда-то любимого брата и зашипел, будто дикий зверь:

– Я великий король.

Вигман инстинктивно схватился за плечи брата и с ужасом посмотрел в его аспидно-черные глаза. Перед ним стоял чужак. Безумец. Он скалился и рычал, пока жизнь медленно уходила из тела Вигмана.

– Король, – Алман вонзил клинок глубже, – твой король.

Он резко отступил назад. Лезвие плавно вышло из груди Вигмана, кровь полилась на зеленый бархат и каменные плиты, и он рухнул на пол, не издав ни единого звука.

– Ты сделал это, – прошептал женский голос, и Алман резко обернулся.

У дверей стояла его жена – Офелия Барлотомей из рода Уинифред. Она с недоумением смотрела на лужу багровой крови, растекающейся по серым стыкам.

Внезапно в окна тронного зала ворвался свирепый порыв ветра. Огонь в факелах потух, но затем вспыхнул вновь рыжими столбами. Раздался оглушительный грохот.

Каменная плита под телом Вигмана Барлотомея раскололась на несколько частей, и земли Вудстоуна содрогнулись с такой силой, что покрылись гигантскими трещинами, словно дьявольской паутиной.

Алман отступил назад и обезумевшим взглядом посмотрел на бушующее пламя, ревущее как зверь. Огненная стихия проснулась после долгой спячки.

Клятва была нарушена.