Помощник Мага. Его искушение

1

Запах сдобы напомнил мне о доме. Едва я почуяла его, и ноги сами принесли к порогу пекарни. Я опустилась на него и, прислонившись к холодной стене спиной, прикрыла веки. Вспомнила свой дом — белокаменную усадьбу, утопавшую в цветах. Мама очень любила розы. Я мыслями перенеслась в прошлое и не заметила, как дверь пекарни распахнулась.

— Эй, ты чего тут расселся? А ну пшёл отсюда, щенок!

Я вздрогнула и отшатнулась прежде, чем носок сапога врезался в бетонную стену, к которой я жалась, трясясь от холода.

— Не хватало ещё, чтобы сдох тут. Попробуй только приди снова, шкуру сдеру! — разгневанно ревел булочник, брызгая слюной. — Наплодили шлюхи нищебродов! Всех бы передавил, ублюдков!

Подорвавшись с земли, я поторопилась убраться, пока в меня не полетел булыжник. Забежав за угол, поскользнулась на тыквенной корке и, потеряв равновесие, ударилась лбом о кованую ограду, за которую успела ухватиться. Зашипев от боли, потёрла ушибленное место, стирая выступившую кровь. В глазах резко потемнело, сердце клокотало, едва ли не разрываясь на кусочки, ноги тряслись.

Аромат сдобных булочек всё ещё дурманил голову. И, как в насмешку, пустой желудок жалобно заурчал. Во рту у меня уже второй день не было ни крошки.

Посмотрела в сторону рынка, который должен уже открыться. Нужно хотя бы немного поесть, иначе долго не протяну.

Порыв холодного ветра отбросил полы моего старенького грязного плаща, прошёлся по груди и всколыхнул обрезанные волосы. Взявшись за ворот ветхого одеяния, я плотнее укутала своё до безобразия исхудавшее тело — руки и ноги стали тонкие, как ветки. Я походила на бродягу, и если бы кто-то из прошлой жизни увидел меня такой, то не узнал бы.

Ко всему печать принадлежности вытягивала последние силы.

Я глубоко вдохнула, отбрасывая мрачные мысли. Холодный воздух наполнил легкие. Глубокая осень легла на столицу мокрым туманом — он не сходил несколько дней. Ещё немного — и ударят первые морозы. Тогда мне будет очень трудно выжить. 

Тряхнула волосами, короткие пряди упали на глаза. Нет, я не могу умереть, я должна наказать того, кто сломал мою жизнь, кто убил близких, отнял мой дар.

— Ничего, всё будет хорошо.

Но сначала мне нужно добыть еды.

Стиснула зубы, почувствовав прилив сил, оттолкнулась от ограды и пошла в сумраке улицы к рыночной площади.

***

Облокотившись на стену, я устало прикрыла веки. Двух медяков, которые я нашла возле одной из лавок, хватило на краюху чёрного хлеба. Открыла глаза и полезла во внутренний карман плаща, достала зачерствевший кусок  и надкусила. Слёзы подступали к глазам, но жалеть себя нельзя. Никак нельзя. Давя в себе рыдания, я жевала пресный хлеб и думала, как быть дальше, вспоминая, как Сальмос Вайдер поставил на мне печать принадлежности ему, сначала избавившись от моего отца, а потом и от старшего брата. Я потеряла защиту, и Вайдер добился своего. Но у него не вышло главное — заполучить меня.

— Эй! — грубый окрик выдернул из задумчивости.

Повернула голову и увидела, как из-за прилавков вышли четверо парней в потрёпанных одежонках, грязные — такие же бездомные отщепенцы, как я. Но что им нужно от меня? Предчувствуя недоброе, я вытянулась, решая убраться отсюда, оглядываясь на гудящий людскими голосами рынок. Но уйти мне не дали.

— Куда? А ну стой! — один из юнцов схватил за шиворот и дёрнул назад, так что я выронила хлеб из пальцев, а хлипкий плащ треснул на вороте и больно врезался в шею.

— Что вам от меня нужно? — дёрнулась из хватки, но меня тут же припечатали к стене пекарни, где я купила краюху. Я больно ударилась затылком о камень.

— Так-так, кто-то тут у нас слишком борзый? — протянул самый взрослый парень с рассечённой бровью, чумазым лицом и всклокоченными светлыми волосами.

Он гораздо выше и сильнее меня. Я поморщилась, потому что от бродяг несло чем-то кислым и горьким. А ещё от него веяло злой недоброжелательностью, отчего у меня нехорошо похолодело в животе.

— Ты тут уже давно, разве не знаешь, что это наши владения? — спросил главарь.

Я помотала головой:

— Откуда мне знать? Здесь много бездомных, — заговорила едва слышно, понимая, что лучше не перечить. Но возмущение затопило остатки самообладания, ко всему последняя корка хлеба валялась в грязи, на съедение псам. — Рынок общий.

Зачем я это сказала? Нужно было согласиться, извиниться, сказать, что моей ноги здесь больше не будет, но чувство несправедливости резало как ножом.

— Точно борзый, а мы таких наказываем, — взгляд парня потемнел. — Сейчас научим уважать старших.

Он сильнее сжал ворот, перекрывая мне дыхание, и толкнул вперёд. Другие тут же подхватили под руки с обеих сторон. Я пыталась вырваться, но мальчишки держали крепко. В голове билась паническая мысль — что делать? Звать на помощь бесполезно, никто не полезет к бродягам разбираться!

— К заброшенным постоялым дворам его! — скомандовал главарь.

Сердце словно ухнуло в пропасть. Что они собираются делать?

— Отпустите! Я не… — и прикусила язык.

Пусть лучше думают, что я мальчишка, иначе мне точно не поздоровится. Меня пробрало до костей ледяным страхом. Тошнота поступила к горлу, я почти не видела земли под ногами, думая о том, что меня ждёт.

2

Шайка вела меня молча, было слышно только шуршание гравия под разбитыми башмаками и отдаленный гомон рынка позади. В голове проносились мысли одна хуже другой. Влага заполонила взгляд, глазам стало горячо.

Парни остановились. Я окинула взглядом широкий некогда богатый двор, огражденный высоким полуразрушенным забором. За ним высился обгорелый двухъярусный дом — пристанищем для бродяг. Вокруг — следы запустения и разрухи. Валялись старая мебель, треснувшие колеса от повозок и много другого хлама.

Блондин недобро сощурил глаза.

— Ставьте его на колени.

Что?! Внутри меня всё всколыхнулось, но не успела я подумать, как тут же под колено пнули, и я рухнула на землю. Жар возмущения затопил меня с головой — ещё никто не смел обращаться со мной так! Хотя нет, посмел один — ненавистный враг, поставивший печать принадлежности, из-за которого я и скиталась в бегах.

Главарь был доволен, его губы противно зазмеились в ухмылке.

— А теперь проси прощение за свои дерзкие слова и клянись, что больше такого не повторится.

— Я не собираюсь ничего просить, — выпалила.

— Вот как? — парень недобро вскинул бровь. — Недоношенный, а наглый. Барт, скажи, что мы делаем с такими?

Сообщник главаря мерзко ухмыльнулся. Я сглотнула, судорожно ища выход из положения. Но его не было. Никто мне не поможет. Если бы моя магия... Но от нее остался лишь давно пересохший источник.

Главарь приблизился. Я задрала подбородок, чтобы смотреть на этого мерзавца. У него нет сердца, ни капли сочувствия и жалости. Он протянул руку и схватил меня за ухо:

— Мы отрежем тебе уши.

— Пусти! — я дернула головой, но он обхватил мою шею, лишив возможности двигаться.

— Барт, нож.

Я распахнула глаза от ужаса. Главарь забрал нож и угрожающе покрутил перед моими глазами широкое, местами ржавое лезвие.

— Ну что, будешь извиняться? Последний раз спрашиваю.

Я сглотнула, плотно сжав губы, страх подавлял и захватывал всё моё существо, но я упрямо мотнула головой.

— Ну что ж, приступим, — главарь вновь потянулся ко мне.  Я резко повернула голову и сомкнула зубы на его запястье. Парень взревел и, отдёрнув руку, выронил нож. — Ах ты тварь!

Он замахнулся ногой. Я зажмурилась, пытаясь выдернуть руки из хватки, отчаянно скребя по дну источника магии в себе, ища хотя бы ее жалкие крохи, чтобы поставить защиту[О2] . Всё вдруг будто замедлилось. Я видела, как нога с дырявой подошвой двигается ко мне, и почувствовала, как внутри толкнулось что-то топкое, как волна, и мощное. Вспышка света ослепила.

— Прочь от него! — услышала зычный окрик.

Вздрогнула и повернула голову, но в этот миг силы разом покинули моё тело. Я повисла на руках бродяг, смутно видя, как кто-то стремительно приближался к нам. Мужчина… брюнет…

Меня отпустили, и я безвольным соломенным чучелом упала на землю. Слышала возню, пыталась открыть веки, чтобы увидеть, что происходит, но не могла. Я будто находилась под толщей воды, и свет и голос пробивались откуда-то сверху. Мужской голос — уверенный, сильный спокойный. Он говорил что-то, но я не могла разобрать ни слова, ощущая его ауру. Она была… особенной. Тёмной, обволакивающей, как растопленный шоколад. Разве так может быть? Тёмная аура должна убивать… А может, смерть не такая и страшная? Что ж, если смерть именно такая, то я не боюсь умереть.

Но, несмотря на эту приятную тяжесть, что навалилась на меня словно пуховым одеялом, я услышала громкое — «Бежим!».

И наступила тишина. Я всё ещё была в сознании, но тело мне не принадлежало. Жуткие ощущения, которые должны были насторожить, но я не боялась.

Наконец, услышала шаги, они стихли прямо возле моей головы. Попытки открыть глаза закончились новым приливом мучительной слабости. Аура мужчины душила, но в тоже время позволяла дышать. Сильные мужские руки подхватили меня с земли с лёгкостью, будто я ничего не весила. И желанная тьма всё же затопила голову окончательно. Последнее, что я чувствовала — это твёрдую горячую грудь и размеренные удары сердца.

***

Если я умирала, купаясь в тепле, то воскресла куда болезненнее. Меня пронял такой жуткий холод, что зубы отстукивали дробь. Потянула на себя что-то тяжёлое и тёплое и очнулась окончательно. Это была не моя одежда. И запах… Я застыла, втягивая аромат дорогого мужского парфюма — терпкий, сильный и будоражащий. Едва не отшатнулась, поняв, что рядом сидит тот, кто меня спас.

— Скоро это пройдёт, — раздался уже знакомый голос.

Я распахнула ресницы и застыла. На меня смотрели чёрные глаза, невероятно глубокие и внимательные. Их взгляд будто затягивал в смолу, парализуя.

— Очнулся? — спросил незнакомец.

Он тоже принял меня за мальчишку. Облегчённо вздохнув, я огляделась по сторонам и поняла, что нахожусь в карете наедине с этим незнакомцем. Воспоминания возвращались острыми уколами, жар запылал на щеках. Меня ведь едва не избили, чуть уши не отрезали, унизили, поставив на колени. А этот незнакомец, выходит, видел все это? Этот господин вытащил меня из передряги, нужно бы его поблагодарить.

Я заторможено кивнула, сглатывая сухость, посмотрела на мужчину искоса, но всё равно не выдержала и, смутившись, опустила взгляд. Страшно хотелось пить.

Кажется, мой спаситель это понял и потянулся в сторону. Взял фляжку, открыл и протянул мне.

— Один глоток.

Я жадно сделала глоток и подавилась, закашлялась — огненная жидкость опалила горло и перехватила дыхание.

— Я же сказал, один небольшой глоток, — недовольно прорычал он.

— Вы не говорили «небольшой», — прохрипела я, кашляя и вытирая слёзы. Но когда приступ удушья прошёл, внутри стало неожиданно тепло, по венам будто огонь хлынул, размягчая задубевшее тело. — Спасибо, — поблагодарила сразу за всё.

Стянула с себя жакет и как можно увереннее протянула мужчине.

Теперь я рассмотрела спасителя лучше.

Темные волосы, брови и глаза в контрасте с бледной кожей делали его черты невероятно выразительными, а тонкий нос и красивые губы на гладко выбритом лице выдавали в нём аристократа. Широкие плечи и сильные руки… которые, между прочим, совсем недавно прижимали меня к нему. Я густо покраснела.

3

— Да ты с ума сошёл! Да он тебя обчистит! — верещал довольно противный женский голосок. — Я не понимаю тебя, Нейтон! Сначала ты везешь меня в это захолустье, а потом тащишь в это грязное отвратительное место!

Мой слух напрягался от женского визга. Да уж, кто бы это ни был, не повезло милорду.

— Я не настаивал, чтобы ты поехала со мной, Хэдит, — голос милорда звучал строго и ровно, он явно не собирался церемонится с девушкой и потакать её капризам.

— Я не поеду в одной повозке с этим вшивым грязным дохляком.

Это она так про меня? Я сжала кулаки и вздёрнула подбородок. Да если бы она знала, кто я самом деле… Внутри меня всё звенело от негодования и гнева. Я бы могла выйти и ответить, но нельзя, если хочу выжить и отомстить тому, кто лишил меня всего.

Тишина была слишком давящей.

— Я найду тебе повозку, — раздался ответ Нейтона.

Мужчина жёстко закрывал этот разговор. Я даже почувствовал искры напряжения и слышала возмущённое сопение этой незнакомки. И не смогла сдержать ликование, но тут же взяла себя в руки — нехорошо леди так себя вести. А губы все равно расползались в улыбке.

— Ах так?! Ну хорошо. Мне надоело, что ты ставишь меня ниже… уже ниже бродяг! Это возмутительно! Я тебе этого не прощу, это слишком! Слышишь, Нейтон?! Нейтон! Стой, Нейтон!

Улыбка сползла с моего лица, прижалась к дверце и не знала, что делать. Уйти? Но куда? Нужно будет искать другое место — та шайка разорвёт меня на кусочки, если я ещё раз появлюсь на рынке. Работу я не смогу найти — кто возьмёт дохлого работягу, который не сегодня-завтра свалится с ног? А этот господин предлагает именно работу. Почему? Может, зря я его подозреваю, и ему просто стало жаль меня?

Пока я раздумывала, милорд вернулась. Открыв дверцу, он сел в салон. Я покосилась на него. Мужчина выглядел мрачнее тучи, что висела сейчас над столицей, даже, кажется, на улице потемнело от его хмурости. Немного подумав над чем-то, он повернулся и велел возничему ехать. Бросив на меня тяжёлый взгляд, сердито выдохнул и отвернулся к окну.

И кто же та особа, что так с ним вольготно разговаривала? Любопытство распирало, но какая мне разница?!

Я вжалась в сиденье, кутаясь в плащ, желая сравняться со стенкой, так мне было тесно и неловко. В конце концов, устав быть всё время в напряжении я отдалась на волю случая. Хуже мне уже не будет, пусть я пока не знаю, что за работу мне предлагают, но это лучшее, что могло случиться со мной сегодня.

Мне было жутко неловко за свой потасканный плащ и грязь на руках, я спрятала их в рукава и скрестила на груди, пряча под мышками. Так и сидела, насупившись, пока монотонное покачивание и тишина не стали навевать сон. Как бы я ни боролась с ним, меня все равно утягивало в топкую темноту. Усталость и пережитое сказывались, ко всему горячительное всегда действовало на меня подобным образом. Я клевала носом и вздрагивала, краснея до ушей от стыда, ожидая, что господин сделает мне строгое замечание, но он смотрел в окно и не обращал на меня никакого внимания, по-прежнему был где-то в своих мыслях.

Нейтон Кемрон… Мне ничего не говорило это имя, да я и не могла его знать. В столице Шедр-Виг я раньше никогда не бывала, а попав, кроме рынка, ничего и не видела. И сейчас хорошо бы смотреть, что за окном, но сон беспощадно наваливался, и единственное, о чём я мечтала это — о тепле и одеяле. До этого я ведь находила место для ночлега на складах и развалинах, но с приходом холодов ночи стали особенно мучительными. Я всего лишь месяц в бегах, а кажется, что несколько лет — так тяжело мне приходилось.

Я невольно перенеслась мыслями в прошлое, в дреме видела родной город Хоффрон, который стал недосягаемым для меня, и тот день, когда в наш дом ворвался Сальмос…

***

— Дрянь, как и твоя мать!

Увесистая пощечина опалила щёку, я отшатнулась, но Сальмос схватил меня за шкирку и швырнул на кровать. Я заскользила по постели, а мужчина выдернул артефакт из внутреннего кармана. Страх остудил вены, я сглотнула.

— Что вы делаете, милорд?! Остановитесь! — вмешалась нянюшка.

Ох, лучше бы она молчала, иначе ей тоже не поздоровится. Сальмос был в ярости, глаза налились кровью, по обветренному лицу и шее ходили красные пятна. Убьет точно. Убьёт за то, что я возразила, за мой протест.

Недавно Сальмос приехал в Хоффрон и прямиком направился в нашу усадьбу Адрингем, поднялся в мою спальню и начал диктовать свои права. Грязный, мерзкий старикан. Я укусила его за руку, когда он попытался меня лапать, он взбесился и отшвырнул меня.

— Сейчас я тебя проучу… сейчас ты у меня получишь… — сопел он, хватая меня за ногу и дёргая на себя.

Я взвизгнула, соскользнув с постели, сжала простыни. Он ухватил меня за ткань сорочки, послышался треск, я пыталась вывернуться, отбиться, но мне не удавалось справиться с мужчиной. Я закусила губы и зажмурилась, а следом вскрикнула, когда артефакт вплавился в моё плечо. Боль была настолько оглушающая и ослепляющая, что я закричала, схватившись за одеяло.

— Нравится? Теперь ты будешь моей. И только попробуй рот раскрыть, — прорычал Сальмос.

— Господин, ради всех святых, отпустите! Что вы же делаете? Побойтесь Слепую Деву! Убьёте! Убьете же! Дитя ещё! — завывала нянюшка, но Сальмос не пощадил, превращая мою спину в одну сплошную рану.

— Я тебя… научу… как кусаться… дрянь… Ты у меня получишь… я тебя отучу… Пожалеешь, что родилась.

И я пожалела. Пожалела, что родилась слабой, что родилась женщиной, что не могла себя защитить.

Артефакт выжигал на моей коже знаки принадлежности, но я уже не кричала. Из глаз лились немые слёзы, я молча кусала губы и ждала, когда он остановится, но не дождалась — провалилась в спасительную темноту…

…Очнулась от собственного стона.

— Потерпи, девочка, — прозвучал успокаивающий голос няни.

4

***

Мальчишка клевал носом и жался к стенке кареты, дрожа от холода. Исхудавший до костей, только глаза огромные. Видно, что не ел несколько дней. В конце концов, он уснул, свесив голову на грудь. Я глянул на свой камзол, порываясь накрыть бедолагу, но понял, что это лишнее. Он мужчина, пусть терпит. Да и ему ведь не привыкать.

Больше всего было интересно, откуда у него магия. Она то вспыхивала, то угасала. Сон Эрика был беспокойный, он то и дело вздрагивал, а я не мог оставить его без внимания. Кажется, ему снилось что-то неприятное и страшное, нужно было бы его разбудить, встряхнуть, но я наблюдал за движением магии, пока в какой-то момент — когда мальчишка застонал во сне — она выплеснулась с такой силой, что оглушила меня.

Мальчишка затих и снова погрузился в глубокий сон, а магия начала таять, пока не исчезла, будто её и не было. Я сдерживал себя, чтобы не схватить парня за плечо и не встряхнуть хорошенько, казалось, что он больше не вдохнет, но он снова находил в себе едва ощутимые следы силы. Так можно и поседеть, пока доедем до места. И переживать за оборванца я вовсе не собирался. Если выживет — будет хорошо. А если нет — такова его участь. К сожалению, рождённый с магией зависим от неё.

Я снова оглядел его внешний вид, потрепанный плащ закрывающий худые плечи. Волосы у парня тёмные с медным отливом и хоть все и в пыли, но блестели и выдавали, что он западных кровей. Может такое быть, что Эрик издалека? Вполне, судя по тому, что бродяжничает он совсем недавно — те мальчишки не приняли его за своего. А ещё у него зелёные глаза, яркие, почти как у ребёнка — это тоже подтверждало его происхождение. Да и слишком он вежливый для уличного отщепенца. Как бы то ни было, я выясню, откуда он.

Какую работу для него я мог предложить, пока и сам не знал. Для начала его нужно немного откормить и обязательно позвать лекаря. Мне не нравился хрип в его голосе, не хватало, чтобы он ещё слег с горячкой — это ещё больше подорвет его здоровье.

Эрик снова вздрогнул, поднял голову, глянул на меня сонно и снова утих, стянув на себе сильнее плащ. На вид ему лет шестнадцать, хотя это может казаться из-за худобы, но и ростом парень явно не удался — в ряды гвардейцев дорога ему закрыта.

На что он может мне сгодиться? Хотя лучше пока не строить планы, пусть сначала окрепнет.

Я отвернулся, решив больше не думать об этом. Мы как раз уже подъезжали к дому. Мне ещё предстояло отправить кое-какие бумаги в министерство, и нужно бы поторопиться — близился вечер.

Наконец, карета въехала в ворота и остановилась. Парень качнулся вперёд и едва не стукнулся о мой нос макушкой — я успел его поймать. Он тут же вырвался и растерянно заозирался, не понимая, где он и с кем. Я стиснул зубы, понимая, что мне его откровенно жаль.

***

Я проснулась, когда карета остановилась, едва не ткнувшись носом в господина.

Милорд Нейтон недовольно фыркнул, а я поспешила отстраниться, боясь испачкать его костюм.

— Простите, — всё ещё ощущая жуткую неловкость, я заправила за ухо волосы и поёжилась, когда Нейтон пронзил меня холодным взглядом.

Ему ведь приходится терпеть меня в своей карете. Но в его взгляде была лишь твёрдость, напряжение и ни капли брезгливости.

— Мы приехали, — заявил он и взялся за ручку. — Выходи.

Он вылез из салона, я поспешила за ним. Холодный воздух тут же пробрал до костей, как и ошеломление. Прямо передо мной возвышался дворцовый замок с узкими окнами и башнями, немного мрачный из-за тёмного камня. Впрочем, он — олицетворение всего Энстендора. Нейтон Кемрон, очевидно, очень богатый лорд. Кто же он? Меня снова взяло сомнение, как он вообще мог обратить на меня внимание и что привело его в те заброшенные дворы? Для меня это оставалось загадкой, как и тёмная аура его светлости.

— Идём за мной, — велел милорд, вырывая меня из задумчивости.

Не успели мы войти во двор замка, нас встретила женщина, высокая и представительная, с белоснежными волосами на висках, зачесанными в строгую причёску. Экономка — поняла я. Она приветствовала господина, а когда увидела меня, её тонкие подкрашенные брови сошлись на переносице. Женщина оглядела меня с головы до ног так въедливо, будто пыталась залезть под кожу.

— Есть новости, Паула? — спросил милорд, перетягивая её внимание.

— Нет, милорд, никаких известий и гостей, — отчиталась она.

— Хорошо. — Нейтон повернулся, будто только что вспомнил обо мне. — Отведи его в купальню и выдай чистую одежду, потом накорми, — коротко распорядился. Только сейчас я услышала в его голосе усталость. — Нет, сначала накорми, а потом всё остальное.

— Это бродяга? — вдруг спросила она.

Я задержала дыхание. Едва заметно плечи Нейтона напряглась.

— Это Эрик. Делай, что я тебе сказал, — жёстче приказал.

— Слушаюсь, милорд, — почтенно поклонилась экономка.

Нейтон повернулся ко мне.

— Позже я тебя позову, — сказал он и направился к парадному входу, оставляя меня наедине с Паулой.

Та скупо поджала губы в недовольной гримасе, но всё же произнесла стальным тоном:

— За мной.

Конечно, она недовольна тем, что ей придется возиться с бродягой, но мне было всё равно. Единственное, что я хотела — это есть и спать. Смертельная слабость вымотала меня, и я едва поспевала за бодрым шагом экономки. Она молча вела меня по сумрачным коридорам, не оборачиваясь, и хорошо, что не задавала вопросов.

— В доме господина Кемрона нет прислуг мужчин, разве только возничие, пара дворников и садовник, — сухо начала говорить женщина, когда мы прошли узкий коридор и повернули в северную часть замка.

— Сейчас я отведу тебя в купальню, — она чуть повернулась, бросая на меня взгляд через плечо, и брезгливо сморщила нос, — чтобы ты помылся, а потом поужинаешь в кухне.

— А можно сначала еды? — попросила я, понимая, что упаду в голодный обморок прежде, чем вымоюсь.

5

***

Я откинулся на спинку кресла и прикрыл веки. Сегодня был очень сложный день. Мало того что не удалось изловить эту тварь бездны, так пришлось выслушивать истерики Хэдит. Она до сих пор отрицает, что это было её приворотное зелье, говорила, ей его подсунули. Всё же нужно было порвать с ней прошлый раз, насовсем. Но нет, отец настоял, чтобы я её простил... 

Вспомнил о мальчишке и открыл глаза. 

Я отчётливо почувствовал на той площади чистый источник, хоть и слабый. Я даже остановил карету и вышел, чтобы понять, откуда он. Светлая магия исчезла, и я подумал, что потерял нить, но потом она снова появилась, совсем слабая, но я ухватился за нее и пошёл, куда она тянулась, пока не наткнулся на шайку юнцов, которые учинили разборки над щуплым мальчишкой. Я почувствовал мощный прилив магии, а потом сразу же потерял связь с источником, но снова нашёл, когда нёс потерявшего сознания Эрика. Магия была в нём — всего лишь крохи, неравномерные и сбивчивые, и они угасали так же быстро, как и появлялись. Магия у мальчишки могла исчезнуть совсем.

Я не мог его отпустить, магия могла умереть в любой миг и погубить своего носителя. Нужно вызвать лекаря и попытаться восстановить баланс. Подобная магия — большая редкость. Но кто-то явно присвоил себе источник, нещадно вычерпал до последней крохи, а потом выкинул мальчишку на улицу. Нужно будет обо всём расспросить Эрика, послушать, что он скажет. Хотя вряд ли правду. Не признается. Вспомнить только, как он смотрел затравленно и недоверчиво. Что ж, я все равно выясню, я умею ждать. Хотя нет, отец всегда меня укорял за нетерпение.

В дверь постучали, я поставил локти на стол и позволил войти.

— Господин, приехал посыльный, передал это, — Паула прошла в кабинет и положила конверт.

— Спасибо.

Взял его и, дождавшись, пока экономка уйдёт, развернул конверт, на которым красовалась родовая печать. Отец? Что на этот раз? Пробежался по строчкам письма.

“Нейтон, жду тебя к ужину. И заранее подготовь объяснения по поводу того, как ты нехорошо поступил с Хэдит”.

Я стиснул зубы и свернул бумагу. Уже успела пожаловаться. Хэдит знала, как надавить, и с помощью кого может управлять мной. Раздражённо бросил письмо на стол и поднялся. Отцу отказать я не мог. Надев снова камзол, покинул кабинет.

Экономки внизу не оказалось, чтобы предупредить о том, что ужинать я в замке не буду, да и разговор с мальчишкой придётся отложить. В одном я был точно уверен — мне нужен ещё один прислужник, чтобы всегда был рядом, когда это необходимо.

Паула как сквозь землю провалилась. Раздражаясь, я направился к кухне. Но и там женщины не оказалось. Кухарка сказала, что экономка увела мальчишку. Я направился к комнатам прислуг.

Никого не нашёл. Зато дверь купальни была открыта. Я заглянул внутрь и прошел к следующей двери, которая тоже оказалась не заперта, отодвинув её, я заглянул в купальню. И застыл.

Сквозь пелену пара в будто чуть светящемся облаке передо мной оказалось полуобнаженное женское тело. Белоснежная сорочка медленно ползла вверх, по мере того, как её стягивали через голову, открывая стройные ноги с острыми коленками и изгибы бёдер с гладкой жемчужной кожей между ними… и ещё выше, открывая плоский живот с невероятно узкой талией… пока не показались — я сглотнул — два маленьких полушария с ярко-красными затвердевшими вершинками. Меня будто кипятком обдало всего, по позвоночнику хлынул жар, утяжеляя мышцы паха. Я уставился на девушку, не в силах пошевелиться, кровь бешеным напором билась в висках.

6

Стиснув кулаки, заставил себя выйти из ванны и пойти прочь. Сердце билось часто и рвано, дыхание стало тяжёлым. Перед глазами это тонкое, как лоза, тело с плавными изгибами и нежной кожей. Тряхнул головой, сбрасывая это наваждение. Завёлся, как мальчишка, будто никогда не видел женского тела! Даже усмехнулся.

Нужно было постучать прежде, чем врываться. Но я ведь был уверен, что там мальчишка! Кто-то из служанок, видимо, решил принять ванну в разгар вечера...

Куда же тогда экономка повела Эрика?

***

До отцовой усадьбы я ехал, погрузившись в мысли, и не заметил, как добрался.

В доме было тепло и светло. Отец любил много света.

Передав служанке камзол, я прошел сразу в столовую. На ужин я всё же немного опоздал. Отец сидел во главе стола и был весьма хмур. Резкие строгие черты придавали ему солидности и мрачности. В его взгляде метались молнии — что успела ему наболтать Хэдит?

 Сама госпожа Роланд сидела рядом с лордом. Она встретила меня ледяной решительностью.

— Добрый вечер, отец.

— И тебе добрый. Прошу, — указал он на место напротив миледи.

Начали ужинать молча, без каких-либо предисловий. Но аппетита у меня не было, и все мысли занимало совершенно другое. Перед глазами изящное тело с белой кожей и сочными вершинками, к которым хотелось прикоснуться губами...

— Нейтон, может, ты всё же извинишься перед Хэдит? — вырвал из мыслей отец.

Я глянул на миледи, которая смотрела на меня сердито и с ледяной невозмутимостью. Конечно, отец не знал о поступке Хэдит с приворотным зельем. Иначе бы все иллюзии отца по поводу неё развеялись.

— Хэдит прекрасно знает, что у меня такая… работа.

Роланд громко хмыкнула:

— Какая? Подбирать бродяг с улицы? Это вопиюще, Нейтон!

Я отложил вилку и сжал кулак.

— Кстати, кто этот мальчишка, где ты его нашёл, зачем привёз в Шедер-Виг?

Я удивлённо глянул на Хэдит — значит, госпожа всё раст… болтала?

— Привёз и высадил меня прямо на рынке, — подхватила миледи.

— Я же нашёл тебе карету, не преувеличивай, Хэдит.

— Нашёл и таким-образом избавился от меня, — возмутилась, всплеснув руками. — Я чувствую себя брошенной.

Кажется, этот разговор ни к чему не приведёт, нужно было с этим заканчивать.

— Ну хорошо, извини, Хэдит, — через силу проговорил. — Достаточно?

— Но не таким тоном!

Я возвел взгляд к потолку и, сдернув с колен салфетку, швырнул её на стол.

— Спасибо за ужин, отец, — поднялся и поклонился Алистру Кемрону.

— Нейтон! — позвала Хэдит.

Я вышел из-за стола, понимая, что зря приехал. Нужно было отказаться.

— Я поговорю с ним, — услышал за спиной голос отца.

Я вышел в гостиную, слыша позади себя шаги, готовясь к тому, что сейчас мне будут читать нотации.

— Почему ты такой раздражённый и злой? — спросил отец, как только оказался со мной наедине.

— Сегодня был тяжёлый день.

— Удалось кого-нибудь изловить?

— Нет. Я потерял след.

А точнее — мне его перебила магия Эрика.

Молчание затянулось. А потом послышался тяжёлый вздох отца.

— Давай, я поговорю с его величеством, и ты возьмёшь себе небольшой отдых. Съездите с Хэдит в горы…

Я повернулся к отцу и усмехнулся, вот к чему он клонит — сблизиться с Хэдит. Как же мисс Роланд запала ему в душу, что едва ли не родной дочерью считает. Я прищурился с подозрением. Что если она воздействовала на отца тоже с помощью какого-нибудь приворотного зелья? Но ведь это невозможно, мой отец — самый сильный маг! Никому не по силам его провести… если это не милое  создание с душой когтистой кошки в виде Хэдит Роланд!

— Ты действительно думаешь, что она мне пара? — спросил я, разглядывая хмурые складки между бровей на лице отца — они стали ещё глубже и резче.

— Да, я так думаю. По крайней мере, она способна тебя растормошить.

— И тем самым только злит.

— Я уверен, она будет хорошей женой, заботливой. Она к тебе очень добра.

Я не верил своим ушам. Всё же Хэдит чем-то опоила отца. Теперь не оставалось сомнений. А значит спорить сейчас бесполезно.

— Хорошо, — согласился я, — я ещё раз подумаю, но только потому, что ты настаиваешь.

— Только поэтому ты будешь с ней — такова моя воля. Помирись с ней.

Конечно, я с ней помирюсь, ещё как. Теперь нужно разоблачить мисс Роланд перед отцом, чтобы у него открылись глаза. А иначе… иначе мне с ним придётся серьёзно поссориться.

— Нейтон, я знаю, в чём ты подозреваешь Хэдит, и даже не думай убеждать меня в обратном. Девушка чиста. Я даже вижу сейчас твои мысли. Ты думаешь, что она и на меня воздействовала. Ты ошибаешься.

А я едва не зарычал — как же у неё ловко вышло убедить его в своей чистоте!

— Но есть одно большое “но”, отец, даже если это действительно не её приворотное зелье, Хэдит мне не нравится, — я глянул в сторону столовой, — и не то чтобы внешне, меня раздражает её стремление управлять мной. Делать так, как хочет она.

— Ты слишком предвзято относишься к ней, — непреклонно настаивал отец. — Она просто старается тебе угодить, помочь, подстроиться. С тобой ей не так-то просто.

— Давай закроем этот разговор. По крайней мере, на сегодня. Я помирюсь с ней.

— Обещаешь?

— Да.

Отец всё равно посмотрел на меня с подозрением.

— Я на это надеюсь, иначе, ты знаешь, мне придётся применить жёсткие меры.

— Например?

— Лишить тебя наследства.

Я глянул на него так, что Алистр засмеялся.

— Ладно, давай вернёмся к столу. Сейчас подают второе.

7

***

В меня будто что-то толкнулось, мягкое и бархатное, уже знакомая обволакивающая тьма. Я вздрогнула и глянула на дверь. Показалось, будто в неё сейчас кто-то заглядывал, но там никого не было.

Постояв немного, прислушиваясь, я погрузилась в наполненную ванну. Это было блаженство, настоящее высшее удовольствие! По телу прошлась волна горячих мурашек. Я глубже погрузилась в горячую воду и откинула голову на край ванны, чувствуя, как пар нежным облаком ложился на кожу, утяжелял веки, ресницы, волосы и все мышцы.

За дверью вдруг послышались шаги, я встрепенулась и потянулась к лавке, подцепила пальцами сорочку и набросила на грудь, погружаясь в воду до подбородка.

В ванную заглянула Паула. Вряд ли она издали могла что-то увидеть, разве только торчащие из воды коленки, но всё же возмущение, страх и стыд захватили меня.

— Я нашла тебе одежду, надеюсь, будет в пору, позже ещё найду, но всё равно нужно снять мерки для портного, — заявила она, по-деловому уперев кулаки в бока.

Я кивнула, стараясь вести себя естественно. Взгляд женщины скользнул на мои плечи, и мое лицо запылало от её пристального взгляда и волнения быть разоблаченной.

— Ты посмотри стеснительный какой, — хмыкнула она. — Только мойся недолго. Скоро ужин, — проговорила, повесив на крючок полотенце, — придёшь после в кухню. Дорогу знаешь, — предупредила напоследок и удалилась, оставив меня одну.

Я облегчённо выдохнула и снова положила голову на край ванны, закрыла глаза, чувствуя, как бешено колотится сердце, понимая, что всё это время и не дышала.

Убедившись, что экономка ушла, потянулась за мылом.

…Купание отняло много времени, как бы ни торопилась. Вылезать из воды не хотелось, но если вернется Паула, то точно не постесняется вытащить меня сама. Поэтому, смыв пену, я вытерлась и пошла одеваться. Чистые мужские вещи я нашла на лавке. Наряд, слава Слепой Деве, оказался скромным: серая полотняная рубашка, простого кроя штаны и жилетка. Натянув все, застегнула пуговицы до самой последней на горле, завязала тесьму на штанах, взяла жилетку и вернулась к зеркалу. 

Мне повезло, одежда была просторной и свободной, но всё же под грубой тканью рубашки, если присмотреться, были заметны очертания грудей. Поэтому от жилетки я не отказалась. Подсушив полотенцем волосы и надев старую обувь, взяла сорочку и отправилась в комнату, которую мне выделили. Спрятав свёрток в маленьком шкафу, я покинула комнату и поспешила в кухню.

Пока шла, ароматы еды становился всё гуще, и желудок вновь сжался. Но о еде я тотчас забыла, когда вошла внутрь, и на меня уставились множество пар глаз.

Помимо кухарки, за столом сидели ещё две девушки: темноволосая с бледной кожей и холодными синими глазами и блондинка с веерами светлых ресниц и чуть вздернутым носом. Служанки? Не много ли для одного господина? Они смотрели на меня пристально. Брюнетка — с ледяной внимательностью, рыжеволосая — с нескрываемым весельем и едва заметной ухмылкой. Она стрельнула взгляд на сидящую рядом девушку и чуть толкнула ту плечом. 

— Не стой, проходи, — дружелюбно пригласила меня Берта.

Брюнетка лениво отвела взгляд и взялась за вилку, а я, стараясь быть спокойной и похожей на мужчину, направилась к столу.

8

Быть под пристальным внимание девиц за общим столом оказалось настоящей пыткой.

— Добрый вечер, — произнесла я неожиданно охрипшим голосом и прокашлялась в кулак.

Хорошо, что на выручку поспешила Берта, поставив снятое с углей блюдо на стол.

— Что же вы не знакомитесь? — с улыбкой оглядела всех кухарка. — Это Эрик, — продолжила настойчиво Берта, нарушая тишину.

Она искренне хотела мне помочь, я это видела по её глазам. Видимо, мой жалкий вид при первом появлении в кухне её растрогал. О другом не хотелось и думать.

— Меня зовут Эгги, — представилась блондинка, ища взглядом поддержки у своей наперсницы.

Темноволосая медленно подняла глаза, окидывая меня ничего не выражающим взглядом.

— Тебя привёз наш господин? Для чего? — задала вопрос, которого я не ожидала услышать от служанки. — Что ты будешь делать здесь?

Берта скосила на неё взгляд, уголки губ на её лице чуть опустились, выражая недовольство.

Что ответить, я не знала. Зачем я магу, что за работу он хотел мне предложить?

— Мы… ещё не разговаривали с милордом об этом… — уклончиво ответила и снова прокашлялась — горло першило всё сильнее.

Брюнетка хмыкнула.

— Значит, — сузила в холодном прищуре глаза, — скоро узнаем. Меня зовут Джоана.

Я кивнула.

— Красивое имя, — вылетели сами собой слова, я прикусила щёку с внутренней стороны.

Тишина повисла над столом свинцовой тяжестью. Нет, Элиз, так дело не пройдёт, нужно отказываться от привычки быть дружелюбной и вежливой. Я должна быть осторожной. Все они думают, что я мальчишка, так что нужно постоянно притворяться. Всегда, даже когда я одна.

И всё же взгляд Джоаны оттаял. Берта шумно выдохнула и села за стол. От моего внимания не ушла скользнувшая на её бледном лице тревога. С чего бы это? Значит ли, что Джоану стоит остерегаться? Какие тайны есть у каждой из девушек этого замка?

— Всем приятного аппетита, — сказала я и взялась за приборы.

Точнее — за один. Я мальчишка с улицы, не нужно выдавать себя, показывая воспитание. Только, кажется, уже поздно, впечатление я произвела. Прекрасно, Элиз! Продолжай в том же духе, и Сальмос быстро найдёт твой след! С укором сжала кулаки.

Берта открыла крышку блюда, и пряно-сладкий аромат запеченной утки разнесся по кухне.

— А откуда ты? — положив в рот кусочек белой мякоти, спросила Эгги, взяв эстафету по задаванию вопросов.

Я едва не выронила вилку, глубоко вдохнула. Говорить правду нельзя.

— Из Ливстор, — ответила первое, что пришло в голову. Мой брат заканчивал учёбу там, и я запомнила в этом небольшом городе огромные каменные мосты и высокие остроконечные башни.

— И давно ты в Энстендоре? — удивилась Эгги.

Я пожала плечами.

— Не так уж и давно.

— Значит, не знаешь столицу? — почему глаза Эгги загорелись

— Не знаю.

И это было правдой — кроме портового рынка, я нигде не бывала.

— Кто твои родители, Эрик? — перебила её Джоана.

— Я не знаю... — Девушки вдруг переглянулись, а я насторожилась. — У меня нет родителей. Я их никогда не знал…

На этом, к счастью, девушки смолки, и я могла, наконец, спокойно поесть, больше ни на что не отвлекаясь, пока в какой-то момент не заметила, как Джоана и Эгги провожают взглядом каждый кусочек мяса, отправленный мной в рот. Ком так и встал в горле. Взяла стакан с ягодным отваром и сделала глоток. Кажется, пора привыкать к такому роду интересу в мою сторону. Ну и пусть, главное, чтобы никто из них не узнал правду, а сделать это будет сложно, учитывая, что девушки живут в замке, и сталкиваться мы будем часто. Чаще, чем мне бы того хотелось.

Покончив с ужином, служанки ушли, хихикая и о чём-то шушукаясь, поглядывая в мою сторону.

— Не обращай на них внимания, — встала Берта и взяла посуду.

— Давай я помогу, — взяла я остальную посуду.

Берта растерянно хлопнула глазами, но кивнула.

— Это необязательно, — неровный румянец лёг на её щёки.

— Всё равно мне сейчас нечем заняться. 

Собрав посуду на поднос, я отнесла её к лотку.

Берта, даже не глянув на меня, принялась мыть.

— А разве не должен каждый мыть за собой? Или попросить милорда, чтобы он нанял ещё прислугу?

Берта засмеялась и махнула рукой, мол, это не так важно. И всё же это было несправедливо, но я и не могла вмешиваться. 

В кухню вошла Паула и смерила меня хмурым взглядом.

— Господин задерживается, ты можешь идти в свою комнату, Эрик, вряд ли милорд вернется сегодня вечером.

— А где он? — вырвался у меня вопрос.

Паула свела брови так, что строгая складка залегла между дугами бровей.

— Его Светилось отправился к господину Алистру рон Кемрону. Это его отец, если ты не знаешь, — заявила она с какой-то гордостью. — Иди.

Я кивнула и, бросив короткий взгляд на Берту, которая отчего-то будто потухла, направилась к двери. Единственный человек, с кем после долгих скитаний я могла просто поговорить, отрезан от меня строгим вниманием экономки. Похоже, у меня не будет друзей в этом замке. Хотя о каких друзьях я могу думать, когда моя жизнь висит на волоске?

Меня снова задушил приступ кашля, и всё тело будто бросило в жар.

9

Я кашляла весь путь до комнаты. Войдя в неё, плотно закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Чувствовала, как по телу расползлась болезненная дрожь. Приложила ладонь ко лбу и охнула — он был горячий, как раскалённое железо. Это плохо. Очень плохо, ведь если для меня позовут лекаря, то он быстро поймёт, кто я.

Оторвалась от двери и прошла внутрь комнаты. Здесь уже кто-то побывал: горела ночная лампа, испускавшая тусклый жёлтый свет, застелена кровать…

Нужно ложиться спать. Завтра всё пройдёт. Должно. Я на это надеялась.

Как же всё не вовремя!

Скинув обувь, я повернулась и обнаружила стопку новых вещей. Расправила и поняла, что это для сна: светлая тонкая рубашка — конечно же, мужская — и простого кроя штаны из хлопка. Откуда Паула берёт эту одежду? Впрочем, какая мне разница?

Положив все на кровать, я стянула жилетку и рубашку, быстро надела другую, заменив и штаны. Приятная ткань льнула к коже мягким хлопком. Свернув снятую одежду и сложив её на стуле, я забралась под одеяло и накрылась с головой, наслаждаясь мягкостью и уютом. И тут произошло то, чего я не хотела делать даже тогда, когда скиталась на улице — я заплакала, свернувшись в клубок. Неужели этот кошмар хоть ненадолго закончился?!

Я пролежала на кровати неизвестно сколько, прислушиваясь к каждому звуку и вздрагивая, когда кто-то хлопал дверью в стороне кухни. А потом голова стала тяжёлой, веки горели, как и всё лицо, а кашель просто задушил. В какой-то момент я всё-таки провалилась в сон. И тихий стук в дверь ворвался в сознание как удар грома. Я разодрала веки и замерла, прислушиваясь. И уже подумала, что мне приснилось, но стук повторился.

Кто же за дверью? Неужели милорд всё же вернулся и послал кого-то за мной?

Я поднялась и села в постели, просыпаясь окончательно, жар никуда не ушёл, меня всю колотило ознобом, по коже скользила то раскалённая лава, то лёд.

Снова стук…

Облизав пересохшие и слишком горячие губы, я встала. В полумраке вряд ли кто-то разглядит очертания моего тела под одеждой, которая была мне велика, но я всё же стянула тонкое одеяло и завернулась в него, потому что мне стало жутко холодно. Прошла к двери, едва переставляя ноги, понимая, что двигаться мне стало тоже тяжело.

Взявшись за прохладную ручку, открыла дверь. Если бы это была экономка, вряд ли бы она стучалась. На пороге стояла Берта. И в руках у неё был небольшой серебряный поднос с кувшином и кружкой.

— Я слышала твой кашель. Ты заболел, — заявила она, врезав в меня пристальный взгляд. Я попыталась отрицать, мотнув головой. — Не обманывай, я же вижу. Я сделала тебе травяной сбор.

Возражать было бессмысленно. И, как назло, я снова закашлялась. Пришлось раскрыть дверь шире и отойти, пропустив кухарку. Она прошла внутрь, и я только сейчас заметила, что она небольшого роста, ниже меня на полголовы. Она поставила на стол поднос и взялась за кувшин.

— Возвращайся в кровать, — велела строгим голосом, будто обращалась к ребёнку.

Я не стала спорить. Да и лекарство мне — что говорить — не помешает.

— Милорд не вернулся в замок? — спросила я, забираясь на кровать.

Усевшись поудобнее, скрестила ноги и закуталась поплотнее в одеяло.

Берта налила в кружку тёмно-коричневой жидкости, лицо её было сосредоточено и серьёзно.

— Кажется, нет. Вот, пей как можно быстрее, — протянула мне кружку. Я взялась за пузатые бока. Резкий терпкий запах ударил горячим паром в нос. — Не бойся, пей, я готовлю этот настой даже милорду, когда ему нездоровится.

Сглотнув сухость, я начала пить небольшими глотками, морщась от горечи.

— Не очень приятное на вкус, соглашусь, — понимающе усмехнулась она, — но завтра тебе будет лучше. А господин… скорее всего, вернётся утром… И вернётся, видимо, снова с госпожой Роланд, — с какой-то обреченностью произнесла Берта. Едва не поперхнувшись, я вопросительно выгнула бровь. — Госпожа Хэдит Роланд — невеста нашего господина, — нахмурилась Берта ещё больше.

Я вспомнила случайно подслушанный спор  и истерично-возмущённый голос… Всё-таки это оказалась его невеста. Я старалась не показать свои эмоции, но удержать маску безразличия не удалось, и я поморщилась, чувствуя какую-то пустоту в груди.

Берта, расценив это по-своему, засуетилась

— Пей, не останавливайся, — подтолкнула меня. Выпив всё до капли, я вернула кружку. Меня мгновенно бросило в пот, стало так жарко, что кутаться в одеяло больше не хватало выдержки. — Нет-нет, лучше оставайся под одеялом, — возразила девушка, — тебе нужно хорошенько пропотеть, если хочешь завтра встать на ноги.

— Ладно, — согласилась я, смахивая с вспотевшего лба волосы, обратно натянув на себя одеяло.

— Все, что в этом кувшине, тебе нужно выпить за ночь, — заявила Берта.

— А туалетная комната где? — спросила, понимая, что без неё мне сегодняшней ночью никак не обойтись.

Берта усмехнулась.

— Рядом с купальней.

— Спасибо.

Берта снова сделалась серьезной.

— Тебе не нужно меня каждый раз благодарить.

— Ладно, — улыбнулась я и сдула со лба чёлку, дышать становилось всё труднее, будто вся комната наполнилась паром.

— А это у тебя что?! — протянула вдруг руку Берта.

Я тут же отстранила её, не дав себя коснуться.

— Ничего… страшного, — заверила, — просто ударился, когда на меня напали. Могло быть хуже, если бы господин вовремя не появился. — Вспомнив ту жуткую уличную свору, которая едва не побила меня, я поёжилась. — Он спас меня, — вяло произнесла, едва двигая языком.

Взгляд Берты оживился.

— Хорошо, что всё обошлось, но не будем больше говорить о плохом. Тебе нужно отдохнуть. Ложись.

10

***

В Шедер-Виг я вернулся ранним утром, едва первые лучи брызнули на крыши и серые башни столицы. Дорога была пустой, и я доехал быстро.

Отец остался недоволен, что я уехал до завтрака, не попрощавшись с Хэдит, хоть вчера мы примирились. Ещё немного — и отец наступит на горло, настояв на церемонии в ближайшее время. Меня ещё спасает то, что в Энстендоре сейчас неспокойно, а я занят поимкой пожирателей. Но если Алистр попросит у короля аудиенции, то Его Величество не откажет ему. Ещё бы! Отец возглавляет Орден Высших Магов, и он у короля на хорошем счету.

Я смотрел в окно и думал, как быть. Возможно, стоит опередить отца и попросить аудиенции первому?

Но подумать хорошенько стало некогда. Карета въехала во двор, и я поспешил в замок. Сегодня мне нужно вернуться к следу, пока ещё не поздно, но для начала уладить кое-какие дела и отправить прошение королю.

Попросив служанку принести мне кофе, я переоделся и отправился в кабинет.

Пока закончил с прошением, Джоана принесла горячий напиток:

— Доброе утро, милорд.

— Доброе, — бросил я, взяв воск.

Девушка поставила чашку на стол, а мой взгляд словно прилип к её груди.

Память мгновенно воспроизвела очертания обнаженного женского тела, которое я видел в купальне. Могла ли там быть Джоана? Её грудь была высокой и достаточно выпуклой. Не похоже, что она, да и бёдра слишком рельефные.

— Что-нибудь ещё, милорд? — спросила девушка, заставив меня очнуться и вернуть взгляд на её лицо.

Джоана улыбнулась.

— Нет, спасибо, больше ничего, — взял в руку фарфоровую чашку.

Служанка шумно выдохнула и, сжав губы, повернулась, чтобы уйти, и тут я вспомнил о мальчишке. Про него совсем забыл.

— Постой, — остановил её. Девушка повернулась. — Приведи Эрика ко мне.

— Он ещё не выходил из комнаты, милорд. Кажется, он слёг с жаром.

— Что? — обжег губы горячей жидкостью. — Почему ты мне сразу не сказала? — резко поднялся, отставляя кофе.

Джоана растерянно заморгала.

— Простите, милорд.

Но я виноват сам, нужно было вызвать для него лекаря сразу, ещё вчера. Отец перебил все планы. Хорошо бы это был просто жар, а не окончательно угасшая магия.

11

— Проводи меня к его комнате, — велел я служанке.

— Да, милорд, — Джоана послушно направилась к двери.

Я вышел из-за стола и широким шагом устремился следом.

Оказавшись в восточной части, Джоана свернул в коридор, где находились комнаты слуг. Навстречу вышла служанка Эгги со стопкой белья, отошла в сторону, уступив нам дорогу. Джоана остановилась возле одной из дверей. Не раздумывая, я открыл ее и вошёл.

В комнате царил полумрак, пахло травами. Эрик был в постели, но когда я появился, весь подобрался и прижался к изголовью. И без того бледное лицо сделалось ещё белее, но в глазах не было испуга, скорее растерянность. Хорошо, что он в сознании, плохо, что я не почувствовал его магию, даже крохи. И это несколько сбило с толку, ведь при таком раскладе бедолаги должно было уже не стать.

Я прошел к кровати. Эрик напряг плечи. В полутьме он выглядел как призрак — сдует сквозняком.

— Мне сказали, что у тебя жар, — я оглядел графин и кружку на столе, влажные полотенца и таз с водой, и вернул взгляд на парня.

— Сейчас уже лучше, господин, — почти шёпотом проговорил он простуженным голосом.

Я оглядел его внимательней. Влажные волосы у виска, заправленные за ухо, открывали блестевший от испарины лоб, потрескавшиеся губы. Но, несмотря на болезненный вид, он теперь, когда  вымылся, перестал походить на уличное отребье.

— Я позову к тебе лекаря, — решил я не медлить.

Эрик вздрогнул и уставился на меня огромными глазами.

— Не нужно лекаря, мне уже лучше, и я уже собирался вставать.

Я хмыкнул.

— И двух шагов не сделаешь, свалишься вновь.

— Прошу вас, милорд, не нужно лекаря, — с мольбой проговорил он, а взгляд сделался такой жалостливый, будто сейчас разрыдается.

Этого только не хватало! Похоже, он боится. Что ж, его нужно понять, он мог много всего натерпеться, но проверить кое-что было необходимо.

Я сел на край кровати, Эрик подтянулся на руках и ещё плотнее прижался спиной к стенке. Я протянул руку, чтобы коснуться его груди, но в следующий миг мальчишка меня удивил, шарахнувшись от меня, как от чумы, закрываясь руками. Я одёрнул руку, сжав кулак. Похоже, всё намного хуже, чем я думал.

— Я не собираюсь тебя бить, — процедил сквозь зубы, видя, как его плечи дрожат, но руки он всё же убрал, расправил спину и поднял подбородок.

Наверное, лучше дать ему время прийти в себя и привыкнуть к обстановке.

— Мне всего лишь нужно проверить магию. Как давно ты столкнулся с пожирателем и как тебе удалось уйти от него целым?

Парень моргнул, будто не понял ни единого моего слова.

— Пожиратели? Кто это? — коснулся пальцами горла, будто ему было трудно говорить.

— Те, кто лишает магов магии.

Эрик сглотнул, взгляд его стал неподвижным, немного туманным от болезни и невозможно искренним.

— Я не понимаю, о чём вы…

— Я вижу отголоски магии в тебе, её осталось… мало.

Точнее — я не чувствовал даже ее крохи, чтобы он мог жить.

— Магии? — переспросил он, беспокойно забегав глазами.

На щеках появились неровные багряные пятна. Кажется, у него опять начинался жар. Хотя мне следовало бы подумать, что он мог не знать о собственной силе. Бездомный, и ничего сам не смыслит в том, что имеет. Никто ему не помог развить магию, и сам он не смог. Кто его родители? Откуда он? С кем жил? Кто его вырастил? Слишком много вопросов, чтобы вытрясти из него все ответы за раз. К тому же нездоровые пятна стали ярче.

— Поговорим об этом позже, — выдохнул я с шумом. — Как только окрепнешь. Я должен позвать лекаря. Не бойся, он не причинит тебе вреда.

Я встал и, протянув руку, утешительно потрепал его по волосам. Надо же, для мальчишки-бродяги слишком мягкие. Эрик в удивлении глянул на меня через взъерошенные пряди.

— Только не шарахайся, когда господин Отис будет тебя осматривать, ты же мужчина.

12

***

Бежать! Бежать прямо сейчас, пока меня не разоблачили!

Как только дверь за милордом захлопнулась, я резко откинула одеяло и сползла с кровати, но едва встала, в глазах резко потемнело и дико закружилась голова. Я рухнула обратно.

Ничего не выйдет. Милорд оказался прав, когда говорил, что я не сделаю и двух шагов. Но в одном он ошибся — у меня не было жара, отвар Берты помог, и я чувствовала себя гораздо лучше.

Тёмная аура Нейтона Кемрона оплетала, будто паутиной, пеленая в кокон, отнимая возможность двигаться и думать... Я ведь попалась в ловушку! Он знает, что во мне магия. Ещё бы! Он же маг! Ко всему — высшего ранга. Перед глазами чёрные до невыносимости глубокие глаза, в которых словно густела горячая смола, милорд будто пытался проникнуть в мою голову и вытащить все мои потаённые мысли.

Я откинулась на спину и накрыла распалённое лицо подрагивающими от слабости ладонями. Я едва не выдала себя, когда он пытался коснуться меня. Но какая разница? Сейчас придёт лекарь, и мне от осмотра не отвертеться.

— Что же делать? Как мне теперь быть? — хрипло прошептала я.

Забралась обратно под одеяло.

Это крах. Слабость растеклась по телу горячим свинцом. Я чувствовала себя измученной и разбитой. Кого я не ожидала увидеть с утра, едва проснувшись, так это господина. Он уверенно вошёл в комнату, его взгляд, словно жидкий огонь, скользил по мне, обжигая кожу, и я, горела и дрожала. Мне приходилось каждый вздох напоминать себе о том, что он смотрит на меня не как на женщину, но как же сложно было убедить себя в этом, потому что казалось обратное. Слепая Дева, как же сложно!

Находиться рядом с Нейтоном оказалось настоящей пыткой, особенно когда господин сидел на краю кровати и говорил спокойным грудным голосом, который будто погружал в тёплую реку.

В его глазах я выглядела затравленным щенком. Я хмыкнула. Да уж, жалкое зрелище. Если бы только он знал, что всё не так. Нет-нет! Он не должен знать. И нужно изо всех сил постараться, чтобы и лекарь не узнал. Никто никогда не узнал.

— Возьми себя в руки, Элиз, — со злостью прошипела я сквозь зубы, сжимая в пальцах край одеяла.

Ещё ничего непоправимого не произошло, верно? Ни у кого в этом замке нет сомнений в том, что я мальчишка. Всё потому, что я отличаюсь от жителей Энстендора: моя кожа слишком бледная, а волосы имеют отличительный медный оттенок, как и глаза  — зелёные. Ещё ни у кого здесь я не видела зеленых глаз, как и чуть вытянутого телосложения. Девушки здесь в основном низкого роста и с более выразительными формами. Да-да, именно это сыграло мне на руку. Им всем сложно понять, кто я, ведь сравнить не с чем.

Но лекарь… Как он посмотрит на меня? Может, ему достаточно будет одного взгляда, чтобы понять мою природу? Ко всему моя магия выдаёт меня. Если милорд знает о ней, то не оставит это без внимания, мне нужно придумать что-то. Но о ком он говорил? Кто эти пожиратели? Мою магию забрал Сальмос, он преступник и убийца, который хотел подчинить меня себе, унизить и втоптать в грязь, и у него почти получилось. Эти следы печати на моей спине говорят об этом — я принадлежу ему, и даже если я сдеру кожу, ничего не изменится, магические следы остались на моей ауре. И господин ещё их не распознал, но, может, если поймёт, кто я... А пока он не может всё сопоставить из-за путаницы и лжи. Но стоит только ему допустить мысль, что я не мужчина, всё раскроется.

Я тряхнула головой и сокрушённо ударила кулаками по постели.

Я должна выкинуть все опасения и сомнения, мысли о господине Кемроне и вспомнить о том, что должна сделать — выжить и уничтожить того, кто отнял у меня всё. Ради этого я должна сделать всё, даже вести себя… плохо.

Сердце забилось гулко и тяжело, в груди стало тесно, а глаза затуманились слезами, яд ненависти обжёг вены, голова затянулась пеленой ярости.

Когда в комнату вошёл господин лекарь, я была готова встретить его. Скрестила руки на груди и смотрела на мужчину взглядом, от которого мне самой стало отвратительно внутри.

13

Это был глубокой зрелости мужчина с седыми бакенбардами и прозрачно-серыми, как древний лёд, глазами. В мою комнату его сопроводила Эгги. Бросив на меня смущенный взгляд, она прошла внутрь и принялась собирать ненужные вещи. Хотя с чего бы такое внимание?

— Добрый день, меня зовут Отис Лойт, — представился мужчина, опускаясь на стул, который ему предложила Эгги.

Не получив от меня никакого ответа, он поставил на колени свой саквояж, стал наблюдать за служанкой, которая явно задерживалась, но всё же, наконец, удалилась. Я опустила взгляд, ощущая жуткое смятение. Мужчина, оторвав от служанки взгляд, которая скрылась за дверью, повернулся ко мне.

— Так вы, значит, Эрик. Милорд настоял, чтобы я вас вылечил.

— Я здоров.

Немного удивлённый взгляд мужчины остановился на мне.

— Вот как, а я слышу, что ваш голос простужен.

— Послушайте, я не знаю, что вам сказал господин Кемрон, но мне не нужна никакая помощь. Со мной всё в порядке, — ответила жёстче.

— Хммм… — протянул мужчина, недоумённо качнув головой. — Вы боитесь?

Я повернула к нему лицо, смотря на лекаря внимательно.

— Ничего я не боюсь, просто сказал, что мне не нужна помощь, разве я что-то непонятное говорю? — от собственного тона меня выворачивало наизнанку — ну и манеры я демонстрирую! С о стыда можно провалиться.

— Хммм… — снова задумчиво протянул мужчина, не ожидая подобной грубости. — В таком случае я вынужден позвать милорда, чтобы решить этот вопрос.

Я моргнула, сердце заколотилось в испуге где-то в горле, отдаваясь болью в затылке.

— Не нужно, — буркнула я, передёрнув плечами, стараясь как можно сильнее походить на юношу. — Что вы хотите сделать? — может, зря я опасаюсь?

Лекарь дружелюбно улыбнулся:

— Прежде всего осмотреть ваше горло. Позволите? — Я сглотнула. Посмотреть горло? И всё? — Присядьте поближе, — попросил он.

Я сдвинулась на край кровати. Отис придвинулся ко мне и коснулся моего горла. Его пальцы были тёплые, он что-то пытался нащупать под челюстью, и надавливая на гортань. Я среагировала мгновенно, дёрнулась, вырываясь из его рук. Сердце ткнулось камнем в рёбра, жар прильнул к лицу. Успел ли он что-то понять?! Я знала, что строение горла мужчины и женщины отличалось.

Лицо Отиса сделалось сосредоточенным и задумчивым.

— Хммм… — снова произнёс он, настораживая меня, — не бойтесь, я больше не стану, — спокойно, будто ничего не случилось, заверил.

Я облегчённо выдохнула — он не понял. Не успел понять.

— Но я ещё не закончил, мне нужно, чтобы вы открыли рот и сказали “аааа”.

— И всё? — спросила, морщась.

— Да.

— А-а-а-а… — выполнила я, чтобы он поскорее закончил.

— Спасибо, — наконец, сказал он и отстранился, а потом взялся за саквояж, — теперь мне нужно вас послушать, есть ли хрипы в груди.

— Вы же сказали, что это всё! — воскликнула и тут же осеклась. — У меня нет хрипов. Оставьте меня в покое. — Отис глянул на меня, взгляд лекаря будто пытался что-то вытянуть наружу. — Я же вам говорю, что милорд зря беспокоится, со мной всё в порядке.

Посерьёзневший лекарь посмотрел на свой саквояж, о чём-то подумал и вдруг отложил его.

— Ну хорошо, я поверю, — произнёс он, а мне показалось, что эти слова имели совсем другой смысл.

Он раскрыл мою тайну, точно! Всё, я пропала, сейчас он пойдёт и выдаст меня милорду. Я задышала часто и глубоко, унимая дрожь в пальцах. Что же мне делать? Слепая Дева, что же делать?!

— Но ваше горло… — вдруг продолжил он и снова смолк, погружаясь в задумчивость, — ваше горло нужно лечить. Я пропишу вам необходимые лекарства.

Я попыталась сдержать выдох облегчения, с груди словно гора камней свалилась, даже голова закружилась. Я подтянулась обратно к стенке кровати, устало облокачиваясь на подушку. Пока лекарь доставал бумагу и письменные принадлежности, в комнату вошла Берта с новым кувшином воды, она молча поставила его и удалилась. Лекарь отвлёкся, провожая её взглядом, на его губах появилась какая-то странная улыбка. Пока он писал, в комнату снова вошли. На этот раз опять Эгги. Она принесла какие-то вещи. Улыбка на лице лекаря становилась всё заметнее.

— Вот, — закончил он и придвинул лист к краю тумбочки, — это я отдам милорду. А вам советую побольше пить жидкости, есть и дышать свежим воздухом.

Сложив свои вещи, Отис поднялся.

— Выздоравливай… Эрик… — произнёс он и направился к двери, я беспомощно дёрнулась следом и тут же откинулась обратно на подушку, стиснув кулаки.

Он понял. Он всё понял. Дверь глухо затворилась.

14

***

В кабинет постучали, а следом дверь открылась, и показалась Джоана, которая любезно пустила лекаря внутрь. Господин Отис — наш семейный лекарь, я помнил его с самого детства. А ещё Отис Лойт — бесценный целитель. Сейчас мужчина выглядел сосредоточенным и чем-то озадаченным. По моим плечам прошёлся холодок — что он скажет насчёт мальчишки?

Надо же, не успел ещё узнать, а слышать безысходные слова я был совсем не готов. В памяти всплыли далёкие воспоминания из детства, когда я принёс покалеченного щенка домой, и он не выжил… и сдаётся мне, что моя ещё тогда  неконтролируемая магия сгубила его. Тогда я впервые испытал боль потери.

Я столько видел смертей, что уже привык, что она ходит за мной по пятам, все чувства притупились, оставляя лишь холодный расчёт, но сейчас в груди точило сожаление.

— Где вы его нашли? — первое, что спросил Отис после некоторого молчания.

— В порту. Его пыталась побить уличная свора. — Отис приподнял бровь. — Что скажете, всё безнадёжно?

— Я не понимаю, как ему удалось выжить. Пойманный пожирателем маг полностью остается выкаченным, а ей… ему, — лекарь запнулся, —  удалось даже сохранить крупицы.

— Я бы тоже хотел понять, как он смог выжить.

— Остается ждать, как поведет себя магия дальше. Ещё не было случая, чтобы после пожирателя маг выживал. Жаль, что так вышло, у… Эрика была редчайшая чистейшая магия, но от нее ничего не осталось, выпили почти досуха… Чудовища, звери! — негодовал мужчина.

— Мертвецы, — сказал я более точное определение эти проклятым душам.

Лекарь сокрушённо покивал. Проклятые пожиратели, продавшие душу тьме. Они существовали с начала времён. Исчадия мрака. Ходили легенды, что это некие сильнейшие маги всего Гардастара, которые обратили свою природу во тьму, потеряв своё истинное обличье. Они были прокляты Триоким богом навечно, и вот уже много столетий пожиратели скитаются по Гардастару в поисках источников магии, что питает их почти мёртвые тела. На какое-то время они исчезли, и магов стало немного больше, а потом снова началось… И вот уже третий год число пожирателей снова множится. Всё больше случаев убитых магов. Мальчишка остался жив. Мне не терпелось поговорить с ним и узнать всё подробнее.

— Я поговорю с Эриком, — озвучил вслух.

— Поговорите милорд, возможно, он вам расскажет много чего интересного... Разгадывать тайны — это по вашей части... — едва заметно усмехнулся лекарь, а потом снова посерьёзнел. — Если бы была печать, силой можно было бы поделиться. А так остаётся только наблюдать, как поведёт себя магия мальчика, а я не могу дать точный прогноз.

Я с горечью усмехнулся. Если бы печати сохранились, то многих удалось бы спасти. Но печати-артефакты были безжалостно уничтожены, и всё потому, что они тоже стали злом. Точнее, не сами артефакты, а те, кто ими незаконно пользовался, злоупотребляя властью. Маги, вместо того чтобы восполнять силу пострадавшего после обесточивания пожирателем, отнимали её, дабы приумножить свои возможности. Поэтому старый король отдал приказ их уничтожить. Я не осуждал этого решения — раньше было другое время, тёмное, — но несколько артефактов всё же можно было оставить. Теперь, когда магов становилось всё меньше, после покушения пожирателем никого не удаётся спасти...

— Мне пора, милорд, — Отис положил ладонь на своё колено, готовясь уходить, — я прописал лекарства. Если пациенту… станет хуже, немедленно вызовите меня снова. И кстати, ему нужен полный покой, а в той комнате, в которой вы его поселили, это невозможно.

— Почему? — не понял я.

Отис на это только усмехнулся, тяжело поднимаясь со своего места.

— Нет необходимости меня провожать, — он повернулся к двери, но снова остановился. — Всего доброго, — Отис смерил меня долгим взглядом и прошёл к двери. Отворив её, мужчина вышел из кабинета.

Несколько мгновений я слушал тишину. Отложил бумаги, поставил локти на стол и сцепил пальцы в замок, думая обо всем. Нужно будет покопаться в старых письменах в королевском архиве, возможно, что-то удастся выяснить. Я верил, что найдётся способ уничтожить пожирателей. Он должен быть.

И я его найду.

15

***

Меня пробирал озноб. Я смотрела на дверь и ждала, когда придет Нейтон Кемрон и потребует объяснений. Я так разволновалась, что меня начало мутить и трясти.

Успокаивала себя как могла, надеясь на то, что лекарь всё же ничего не понял, или не успел понять. Он ведь не стал меня не о чём спрашивать, наверняка бы задал вопросы, но он молчал.

Я вздрогнула, когда дверь открылась, готовясь увидеть милорда, но это была Джоана. А ей что здесь нужно?

Служанка неспешно прошла в комнату, прикрыв дверь, и как ни в чём не бывало подошла к тумбочке, подхватила лист, оставленный лекарем, и, бросив на меня короткий взгляд, принялась читать. Потом хмыкнула и положила лист обратно. Бесцельно оглядывая комнату, покачивая бёдрами, девушка прошла к окну, выглянула в него. Странное поведение.

Нет, Элиз, не так. Вполне объяснимое поведение, когда в комнате, точнее — в постели — находится не девушка, а парень. И хуже всего, что я не знала, что говорить, как себя держать, всё становилось сложным. Такого давления я не ожидала.

Джоана, наконец, повернулась. Я растерянно коснулась волос, но тут же убрала руку. Волнение захлёстывало, с ним мне не по силам справиться, и я каждый раз, когда встречалась с внимательным взором служанок, рисковала быть разоблаченной.

Щёки снова полыхнули жаром стыда — я им нравлюсь. И нужно бы успокоиться и перестать дёргаться, ведь всё идёт по плану, но  я готова была провалиться сквозь землю, лишь бы оказаться подальше от Джоаны. Эта девица отличалась от других — не такая простая, как Берта и Эгги, те казались искренними. И если от тех я интуитивно чувствовала доверие, то Джоана была непредсказуемой.

«Что за слуги у милорда?!»

Пока я негодовала и сокрушалась, Джоана покинула своё место и направилась ко мне. На моей шее выступил пот, я невольно вжалась лопатками в стену. Что она задумала?

Джоана склонилась над кроватью и, опершись руками на постель, проминая её и прогибая спину, приблизила своё лицо к моему так близко, что я уловила аромат её волос. Совесть совсем некстати кольнуло болезненным уколом — мне приходиться их обманывать и вынуждать вести со мной подобным образом.

— Хочешь… есть, Эрик? — её губ коснулась едва заметная полуулыбка, наверняка она затуманила бы голову любому мужчине. Джоана хороша собой, особенно, когда так завораживающе сверкали её глаза под тенью густых чёрных ресниц. — Я могу… — она опустила взгляд, и вот тут мне стало вовсе не по себе, Джоанна смотрела на мои губы, — принести тебе завтрак, — произнесла приглушённым голосом, придвигаясь ещё теснее.

Если так соблазняют мужчин, то я совершенно неопытна в этих делах, а Джоана явно имела весьма большой навык в этом. Мне вдруг стало смешно — если бы она только знала, что не стоит так усердствовать.

Кажется, я и в самом деле усмехнулась, невольно облизав сухие с обветренные губы. Девушка поняла это по-своему. Взгляд Джоаны стал ещё темнее и глубже. Она оказалась совсем близко от моих губ, катастрофически близко, я чувствовала жар её дыхания. В следующий миг служанка буквально навалилась на меня едва ли не всем весом, я не успела опомниться, как девушка сжала ворот моей рубашки и дёрнула. Я резко увернулась от её губ, когда она настойчиво попыталась поймать ими мои.

— Что такое? Разве ты не хочешь меня… поцеловать? — с пылким придыханием прошептала, снова пытаясь наброситься на мои губы.

Паника затопила мой разум. Это нужно остановить! Немедленно!

Я сжала её плечи, чтобы отлепить от себя, и раскрыла губы, чтобы ответить как можно жёстче и яснее, что я не хочу есть и могу сама — точнее, сам — справиться! И уж вовсе не нуждаюсь в поцелуях! А тем более женских.

Но тут дверь внезапно распахнулась, и на пороге показалась… экономка.

— Что здесь происходит?! — гневно воскликнула ошеломлённая увиденным Паула.

16

Тонкие брови экономки сошлись на переносице так тесно, что на лбу пролегла глубокая кладка.

— Я спрашиваю — что тут происходит?! — вскрикнула она.

Я вздрогнула, буквально физически ощутив удар её возмущения. Бросила короткий взгляд на Джоану, осмысливая нелепость ситуации.

Служанка отстранилась, совершенно не смутившись Паулы, напротив — немного раздраженная тем, что её планам помешали. От взыгравшей тревоги и страха у меня мгновенно разболелась голова. Я прикрыла веки и глубоко вдохнула. Экономка пересекла комнату и встала скальной глыбой перед Джоаной, норовя беднягу задавить.

— Бегом работать! И чтобы я больше здесь тебя не видела! — прошипела Паула так, что я невольно стиснула зубы. — Поговорю с тобой после.

Джоана вздёрнула подбородок, показывая, что ничуть не боится угроз женщины, но послушала приказ экономки. И как только она ушла, Паула повернулась ко мне.

Мои плечи напряглись, столь тяжёлым был её взгляд. Но ведь я ничего не сделала плохого, почему я должна чувствовать себя виноватой?

— Я хочу тебя предупредить, — начала экономка железным голосом, — в замке милорда не должно быть подобного разврата. Если я ещё раз обнаружу, что ты соблазняешь служанок, я вынуждена буду сказать об этом милорду.

— Но я ничего не сделал…

— Молчи, я тебя предупредила, я не слепая, ты только ночь в замке, а уже… — она плотно сомкнула губы, собирая складки на них, прищуривая в гневе глаза, — …уже обольщаешь всех, прикидываешься больным, чтобы привлечь к себе больше внимания.

Я закатила глаза. Слепая дева, и за что мне это всё?! Всё-таки я должна была держать язык за зубами и не заговаривать с Бертой и остальными служанками.

Паула двинулась к тумбочке, подобрала лист со списком лекарств и свернула его вдвое, буравя меня взглядом, произнесла:

— Я тебя предупреждала, что здесь мало мужчин, и интрижки крутить я не позволю, только посмей кого-нибудь затащить в постель — вылетишь отсюда сразу. В замке строгие правила, ясно тебе?

Я шумно выдохнула, понимая, что спорить бесполезно.

— Ясно, — буркнула.

— Это было моё последнее предупреждение, — сказав это, она развернулась и пошла прочь.

Сумасшествие… Я выдохнула и откинулась на подушку, прикрыв веки, чувствуя, как краснею до самых кончиков ушей.

Всё это не имеет значения. А вот если лекарь рассказал обо мне милорду, все скоро всё поймут.

Но минуты проходили за минутами, и никто больше не появлялся в комнате. Я не заметила, как задремала, чувствуя убийственную усталость. За одно утро слишком много переживаний, а слабость от болезни давала о себе знать.

Мне снился дом, уютный и солнечный, я гуляла в саду, вдыхая аромат прекрасных роз, выращенных мамой. Но вдруг солнечные лучи потускнели, подул холодный ветер, заставляя меня ёжиться, а потом появился Сальмос. В руках у него был артефакт, лицо искажала ледяная маска ненависти, а глаза вселяли ужас. Он схватил меня за плечи, и снова я ощутила обжигающую боль — артефакт оставлял на моей спине печати.

— Я найду тебя. Ты пожалеешь, что сбежала. Я заставлю тебя пожалеть, — не голос, а звериное рычание раздалось громом во мне, заставляя свернуться в спазме всё нутро, ледяной страх потёк по венам, отнимая силы сопротивляться.

Сальмос оттолкнул меня, и я упала прямо в огненную пропасть, которая сомкнулась надо мной тяжёлыми волнами жара.

Я вздрогнула и проснулась, дыша глубоко и часто. Я вся покрылась холодным потом, а сердце разрывалось от бешенного ритма, такого, что заломило в груди.

За окном уже давно рассвело.

В комнате я оказалась не одна. Паула как раз прошла к моей кровати и положила в изножье стопку вещей.

— Одевайся и выходи обедать. После милорд просил проводить тебя к нему, — сухо сказала она.

Прогоняя отступающий помалу страх, я села в постели, чувствуя, как рубцы на спине неприятно саднят.

— Чьи это вещи? — хмурясь, спросила я.

— Какая разница? — бросила экономка. Кажется, она всё гневилась, и я не в силах это исправить, недоверие к себе я заслужила, и теперь сложно переубедить строгую управляющую в обратном. — Поспеши, — непреклонно потребовала экономка.

Паула ушла, оставив меня одну.

Я потянулась за одеждой. На этот раз эта был какой-то пиджак изумрудного цвета с золотистыми застёжками на груди и расшитыми золотистой тесьмой рукавами, а штаны были чёрного цвета. Эта одежда походила на ту, которую носил мой брат, когда учился.

Я взяла всё в охапку и поднялась. После недолго сна почувствовала себя гораздо лучше. Убедившись, что коридор пуст, прошла в купальную комнату, где было зеркало. Заперлась изнутри и принялась переодеваться, но прежде сполоснула лицо прохладной водой и расчесала растрепавшиеся за ночь волосы. Их нужно будет скоро снова сделать короче. Стянув рубашку, я повернулась к зеркалу спиной — бурые рубцы на белой коже виднелись отчётливо. Сколько времени потребуется, чтобы они зажили окончательно и исчезли? Если они вообще могут исчезнуть, что вряд ли. Отбросив рубашку, я потянулась за чистой.

Одеться получилось не так быстро — слабость в пальцах и во всём теле делала из меня тряпичную куклу. Для меня оказалось настоящим подвигом застегнуть эти многочисленные запонки. И как Рой с ними справлялся по утрам? Столько терпения нужно…

Закончив, я поправила небольшой ворот-стоечку, заново оглядела себя. Сейчас я напоминала юнца, который случайно примерил форму курсанта. Щепка, возомнившая себя мужчиной. Грубая ткань надёжно скрывала очертания моего тела.

Всё-таки не удержалась от смешка и тут же одернула себя — нужно забыть, кто я. Сейчас я Эрик, мальчишка с улицы, потерявший свою магию.

Я выпрямилась, разглядывая своё жутко бледное лицо, потрескавшиеся сухие губы — слишком полные, слишком выразительные брови, слишком длинные ресницы… Даже удивительно, что мою тайну до сих пор никто не разгадал, напротив — вспомнила Джоану. Для них я мужчина и, похоже, привлекательный. Жар вновь прилил к щекам, и я уже не могла разобрать, от чего именно: от стеснения или снова мне становится нехорошо от накатывающей слабости и головокружения?

17

Джоана, скользнув по мне холодным взглядом, снова уткнулась в тарелку. Берта встала и отправилась к жаровне, а Эгги, поелозив на скамье, подвинулась, приглашая сесть рядом, но строгий взор Паулы быстро её усмирил.

— Ты опаздываешь, поторопись, — проворчала Паула.

Я прошла вперёд и села на скамью, выбрав самое нейтральное место за столом — между экономкой и Эгги. Берта тут же поставил передо мной блюдо и стакан с чем-то сладко-пряным. Я бросила на неё благодарный взгляд, но тут же одёрнула себя, видя, как Паула сжала в пальцах салфетку.

Это был самый молчаливый обед в моей жизни. Наверное, нагоняй получили не только мы с Джоаной, но и остальные девушки попались под горячую руку экономки. Когда обед подходил к завершению, у входной двери, которая вела во двор, где находились погреба, раздались мужские голоса. Берта, выйдя из-за стола, поспешила к выходу, Паула тоже направилась во двор всё проконтролировать, давая всем возможность свободно выдохнуть. Вот только не мне — мне-то как раз расслабляться нельзя. Не успела оглянуться, как ко мне подсела Эгги, сопровождённая раздраженным взглядом Джоаны.

— Паула сегодня не с той ноги встала. Злая, как мегера, — зашептала Эгги.

Я подняла голову и невольно глянула на Джоану, но она, состроив кислую гримасу, отвернулась. Эгги придвинулась ещё ближе, почти вплотную прижимаясь к моему боку, я опасливо глянула на дверь, за которой скрылась экономка.

— Кстати, — шепнула Эгги, — тебе идёт эта форма.

Джоана, мрачно жуя, вперила в свою наперсницу уничтожающий взгляд, а я поняла, что становится слишком душно в кухне, не хватало, чтобы девушки поссорились из-за меня — они соперничали друг с другом. Но я не хотела в этом участвовать.

К счастью, вернулась Паула, и Эгги как ветром сдуло.

— Ты закончил? Идём за мной, — властным тоном велела мне экономка.

Закончить с обедом я не успела, но есть и не хотелось, хотя сочное жареное мясо и картофель в сладком соусе пахли очень вкусно. А вот горячий напиток — подогретое молоко с мёдом и какими-то пряными специями — я выпила. Он согрел горло, смягчив его.

Паула повела меня в другую часть замка. А я только успевала осматриваться. Обстановка становилась всё роскошнее: дорогие ковры, изысканная мебель, всевозможные статуэтки, гобелены — всё это восхищало. Здесь было немного холоднее и пахло чем-то свежим и горьким, кажется, хвоей. Поднявшись на второй этаж, направились по коридору мимо библиотеки, зал для отдыха и кабинетов. Вся эта планировка была мне хорошо известна, и я легко ориентировалась — могла бы и сама найти дорогу. Мы остановились перед добротной дубовой дверью.

Паула постучала. По моему телу прошлась горячая волна, волнение скрутилось в животе онемением, а голову повело. Я невольно коснулась виска, унимая разыгравшуюся тревогу и ещё что-то, что заставляло сердце биться, как обезумевшее. Это просто волнение и трепет перед тёмной аурой, которая была для меня необъяснимо завораживающей. А ещё страх перед разоблачением. Что сказал Нейтону Кемрону лекарь? Судя по тому, что мне снова выдали мужскую одежду, он промолчал о том, кто я.  

Экономка открыла дверь и отступила, проводив меня твёрдым взглядом. Пригнув голову, я прошла внутрь, погружаясь в полумрак комнаты. В кабинете тоже пахло хвоей, но примешивался еще аромат орехового дерева и мускуса.

Нейтон сидел за столом и что-то писал на бумаге.

Он поднял голову, бросил на меня короткий взгляд. Этого было достаточно, чтобы сердце пропустило удар.

— Проходи, — бросил он, продолжая писать.

Я вдохнула и несмело прошла вперёд, не чувствуя от волнения ног. Чтобы отвлечься, принялась рассматривать многочисленные полки с книгами и разными незнакомыми предметами.

Нейтон поймал мой взгляд, и я застыла, невольно вытянувшись по струнке.

— Тебе уже лучше? — спросил он. Я кивнула, не в силах разомкнуть губы. Кемрон опустил взгляд по моей фигуре. — Хорошо, — отвернулся, отложил перо, подхватил бумагу со стола и, сложив её вдвое, сунул в приготовленный конверт. Я пыталась понять, какие мысли в голове у милорда, и ожидала самого худшего. — Тогда продолжим наш разговор…

Я сглотнула, напрягая все мышцы, даже шею свело.

— О чём вы хотели спросить, милорд?

Карие, почти чёрные, глаза буквально втягивали меня в горячую бездну. Почему мне кажется, что он видит меня насквозь? Видит мой обман. Или милорд решил подыграть мне? Но не похоже, он выглядел спокойным и расслабленным.

Какие широкие у него плечи, я никогда не видела таких! Я снова сглотнула, моргнув.

— Ты утверждаешь, что не знаешь, что в тебе магия.

— Это так. 

— Кто твои родители? — спросил то же, что у меня уже спрашивали служанки.

— Я их не знаю. Я вырос на улице, моя мачеха не заботилась обо мне и выгоняла из дома каждый раз, когда была не в духе, а не в духе она была постоянно. Я из Ливстора, милорд, — отчеканила заученные фразы, нисколько не краснея.

Кемрон чуть нахмурился.

— А в Энстендор как попал?

— Сбежал из дома, мачеха завела себе любовника, и тот начал меня бить, требуя, чтобы я воровал…

— И ты воровал?

Я задержала дыхание, раздумывая как лучше ответить, чтобы милорд мне поверил.

— Бывало... — соврала я, — но только чтобы не помереть от голода, — усмехнулась криво, пытаясь выглядеть естественно, как и подобает мальчишке с улицы. Но когда увидела мелькнувшее разочарование во взгляде милорда, внутри меня что-то рухнуло.

Нет, мне должно быть всё равно, что он подумает обо мне!

— И ты говорить мне это не боишься?

— Ну вы же меня спасли…

— Верно, — согласился милорд.

Я опустила взгляд.

— Простите, милорд, — буркнула виновато. — Я благодарен за то, что вы не выдали меня королевской страже, и буду держать это в секрете, даже если меня вдруг схватят, — выдала я, ведя себя глупо, как безмозглый подросток. Даже не думала, что это так просто.

18

— И как долго ты в столице?

— Недолго, милорд, всего пару месяцев, — немного преувеличила.

Мужчина нахмурился.

— Ты больше не будешь голодать, если захочешь остаться здесь, не будешь нуждаться в одежде и тепле, но для этого ты должен забыть то, что делал в прошлом.

— Спасибо, милорд. Обещаю.

Как же было сложно выдержать его взгляд! Вместо того чтобы сосредоточиться, я рассматривала его. Милорд — красивый молодой мужчина с мужественными чертами лица.

— Ну хорошо, — выдохнул он, на миг освободив из плена гипнотизирующих глаз. — Раз мы договорились, тогда расскажешь, как ты потерял магию?

Дыхание вдруг стеснилось в груди от паники и произошло то, чего я не ожидала — из моего носа хлынуло что-то горячее. Я быстро поднесла ладонь к лицу, прикоснулась и безмолвно охнула — на пальцах была кровь.

Кемрон быстро повернулся к столу и, взяв салфетку, протянул мне.

— Спасибо, — я приложила ее к носу, боясь испачкать новую одежду.

Кемрон бросил на меня беспокойный взгляд и отошёл, взял какой-то лист.

— Паула принесла мне список лекарств, сегодня тебе их принесут. Но я думаю, что всё же нужно ещё раз позвать господина Отиса.

— Нет, милорд, нет необходимости звать лекаря. Мне и в самом деле лучше. Просто нужно немного отдохнуть.

Мужчина смерил меня пристальным взглядом.

— Хорошо, возвращайся к себе, но если тебе вдруг станет хуже, скажи об этом.

— Я понял, милорд, — склонила голову, заправляя за ухо прядь и тут же одёрнула руку, выругавшись про себя — нужно избавляться от этой привычки.

— Можешь идти.

— Да, милорд, — снова склонилась.

Больше не медля, я направилась к двери, чувствуя спиной пристальный взгляд мужчины. Выйдя из кабинета, широким шагом пошла уже знакомым путём. Сердце набухло в груди от самых разных чувств: сожаления, что мне приходится притворяться и плести милорду невесть что; волнения от того, что Кемрон стоял так близко от меня и мог что-то заметить; трепета и страха, когда его глаза изучали моё лицо, пытаясь что-то понять. Всё это закручивало внутри меня вихри тревоги.

Зажимая нос салфеткой, я повернула в ту части замка, где жила прислуга, и замедлила шаг, когда обнаружила, что дверь в мою комнату распахнута, и оттуда доносится голос Паулы.

Ну что ещё?! — взмолилась я. Сердце участило свой бег, я пустилась по коридору и буквально вбежала в комнату, но застыла, увидев помимо экономки Эгги, Джоану и даже Берту. Метнула взгляд на Паулу, которая показывала им женскую кружевную сорочку. Мою.

Глаза расширила от ошеломления. Я медленно опустила руку, сжимая влажную салфетку. Перевела взгляд на девушек. Эгги, насупившись, стояла со скрещенными на груди руками и колко смотрела на Джоану. Синие глаза той полыхали лютым гневом, когда она косилась на Эгги, а Берта смотрела на них с сожалением и безысходностью.

— Потрудись объяснить, что это вещь делает в твоей комнате? Кому она принадлежит? Признавайся немедленно! — потребовала от меня Паула. Я совсем о ней забыла, от сорочки нужно было сразу избавиться, а теперь… О Слепая Дева, теперь экономка подозревает всех слуг этого замка в том, что… Я задохнулась. — Это уже ни в какие рамки не входит! — полыхала праведным огнём Паула.

Внутри меня будто что-то перемкнуло:

— Дайте сюда, — пересекла я комнату и вырвала у женщины сорочку, бросила ее на кровать.

Паула ошеломленно раскрыла губы, глотая воздух, будто выброшенная на берег рыбина. Эгги воззрела на меня с восхищением, Берта с испугом, а Джоана с неподдельным интересом.

Глупо притворяться, что это не моё, страх запоздало охватил с головы до ног, когда я поняла, что они могут обо всём догадаться. Как объяснить, откуда это у меня? Что придумать?

— Что тут за шум? — послышался за спиной знакомый бархатно-прохладный голос Нейтона Кемрона, от которого по позвоночнику потёк жар.

19

***

Эрик ушёл. Я смотрел на то место, где он только что стоял. Мальчишка мало что видел хорошего, судя по тому, что он мне тут рассказал. Значит, сбежал.

Конечно, я не мог проверить, насколько он мне врал. Оставалось только ждать и наблюдать. Может быть, Хэдит и права, что он может сбежать, прихватив что-нибудь, я не знал наверняка, но одно ощущал точно — в мальчишке присутствовал дух и сила. Было в нём что-то такое, отчего хотелось ему верить, непосредственность и смелость говорить прямо. Для оборванца из плохой семьи он имел явные преимущества даже над некоторыми отпрысками благородной семьи. Кто бы мог подумать? Щепка, хиляк, а с характером.

И эти неустойчивые крохи магии сбивали с толку. Эрик умел быть благодарным, какие глаза сделал — утонуть можно в бесконечном доверии, и чем дольше смотришь в эти глазёнки, тем больше хотелось ему верить. Может, он имел ещё и дар убеждать и манипулировать сознанием? Тогда стоило быть с ним осторожнее.

Я усмехнулся. Сильный маг остерегается дворового мальчишки?! Но, вспомнив о том, как его едва не побила та шайка, стало не до смеха. Парень и без того издыхал, а те ещё его и бить задумали. Так что ни о каком манипулировании речи быть не могло. Парень действительно не знает о своих способностях.

Я взял список лекарств и отправился передать его своему посыльному, чтобы купил всё. Выйдя к кухне, я услышал повышенный тон Паулы. Не раздумывая, повернул в коридор, чувствуя неладное. Там, кажется, была комната Эрика.

Всё верно — дверь не заперта. Я вошёл и увидел весьма странную картину, но больше всего мне хотелось выяснить, почему в комнате столько людей, когда мальчишке нужно отдохнуть?

— Что за шум?

Эрик что стоял ко мне спиной и едва не подпрыгнул на месте, резко повернулся, и я выругался про себя, что напугал его, это могло спровоцировать всплеск магии, точнее — последних её остатков. Вид Эрика был такой, будто за ним гналась стая пожирателей, смертельно бледное лицо, глаза распахнуты, и в них читалась самая настоящая паника. В груди толкнулось тревога — как бы он не грохнулся в обморок.

Я прошёл к Пауле, оглядывая служанок.

— Паула, что тут происходит? — потребовал я ответ у экономки.

— Простите милорд, я вынуждена вам рассказать, — женщина прошла к кровати и подобрала что-то с неё. — Вот, смотрите, я нашла здесь. В комнате, где ночевал он, — ткнула пальцем в позеленевшего мальчишку.

Я перевёл взгляд на служанок, потом на Эрика, потом на сорочку, и понимание сложилось само по себе.

— Понимаете, милорд, — её глаза были такие, будто произошла королевская измена.

— Паула, — я сделал шаг к экономке, — уберите это и отпустите всех заниматься своими делами, — как можно спокойнее сказал я.

— Но, милорд! Я не могу допустить такого бардака! — на лице женщины отразилось крайнее непонимание и возмущение.

— Это хорошо, что вы присматриваете за всеми, но такие… вопросы не решаются публично, понимаете?

Паула хлопнула глазами. Нет, конечно, она не понимала.

— Я разберусь с этим, — пришлось прямо сказать. Повернулся к служанкам. — Все свободными, а ты, Эрик, останься.

Когда девушки покинули комнату, я повернулся к Пауле.

— Паула, приготовьте для Эрика комнату на спальном этаже.

— Комнату? — удивилась экономка, выгибая брови.

— Вы не ослышались.

Лекарь был прав в том, что парню нужен покой, а в такой обстановке это невозможно.

— Х-хорошо, милорд, — склонила голову Паула.

— Только займитесь этим сами и запретите служанкам подниматься на спальный этаж.

— Слушаюсь, милорд.

— Приступайте, — забрал у Паулы женскую сорочку.

Дверь за Паулой, наконец, закрылась, а я повернулся к притихшему мальчишке, который изо всех сил пытался слиться с воздухом.

— А я-то думал, что ты действительно болен, — насмешливо сказал и демонстративно поднял сорочку.

И тут мой взгляд зацепился за кружевной подол. Мне стало резко не до смеха, я напряжённо сглотнул и невольно потянул в себя запах ткани — от женской одежды пахло розами. В сознании всплыла та, которую я видел в купальне, как белый шёл скользнул по обнаженным стройным женским ножкам. Проклятье. Не могла же это быть кто-то из прислуги — невооруженным глазом я мог оценить, что эта дорогая вещь простой прислуге недоступна.

— В замке был кто-то посторонний? — перевёл взгляд на Эрика. — У тебя кто-то был? — спросил точнее.

Мальчишка поджал губы и активно замотал головой, так что его волосы растрепались, а дыхание участилось, глаза превратились в два больших блюдца. Нервничает — значит, врёт, магия вновь выплеснулась и задрожала тусклым светом где-то на самом дне его щуплого тела. Точно врёт. Иначе чего так разволновался? Напротив, должен возгордиться — вон скольких дев покорил за одну-то ночь.

— Тогда чьё это? — я не мог не задать этот вопрос. Сладкий цветочный запах, исходивший от шёлка, вытеснил всю разумность, а навязчивое видение настойчиво лезло в голову.

— Я серьёзно, Эрик, чьё это? — мне необходимо было понять.

— Моё.

Я удивленно изогнул брови. Мальчишка тряхнул головой.

— Точнее… не в том смысле... Это принадлежит мне... то есть не лично мне... а моей… Моей сестре! — запинаясь, протараторил парень, продолжая не на шутку волноваться, так что на щеках проступили неровные багровые пятна.

Похоже, это действительно для него что-то значило, впервые покраснел, как девица от стыда.

— Это всё, что осталось у меня от настоящей семьи, — добавил он.

Парень низко опустил голову, тщательно пряча глаза. Внутри меня что-то заворочалось, что-то похожее на злость, но только на самого себя. Я не хотел его стеснять в этом плане и не думал, что это для него столь уязвимая тема. И всё же не мог не заметить:

— Жаль, что не бабушки… И твоя бабушка так благоухает розами? Ничего правдивее не мог придумать? М? Но я даже не хочу знать, зачем ты её прячешь и носишь с собой.

20

***

Хотелось рухнуть прямо на пол, на колени и молиться Деве, что всё обошлось. Я глянула на свою сорочку и потянула в себя ее запах. Разве она пахнет розами? Определённо, она пахла мной. Но одно я решила точно — нужно тщательно намыливаться хвойным мылом, чтобы перебить свой запах, чтобы милорд, не дай Слепая Дева, не почувствовал его.

Господин быстро всех разогнал, но когда потребовал у меня ответа, чья эта сорочка, мои колени подогнулись, а в голове затрубила паника. Как же оказалось сложно врать. И стыдно, безумно стыдно за всё это. Что он теперь обо мне подумает?

Хотя... Какая разница? Главное, что меня не разоблачили!

Я прошла к кровати. Собирать было нечего. Но ждать пришлось недолго. Вернулась Паула.

— Смотри, не подведи господина, он к тебе очень благосклонен, — процедила она сквозь зубы, но уже не так вспыльчиво, — другой бы на его месте выгнал тебя взашей.

Она злилась, потому что милорд не стал её слушать и вступился за меня. Я не стала спорить и даже была внутренне согласна с ней. Мне очень-очень повезло. И даже больше — теперь у меня будет личная комната, и никто меня больше не побеспокоит.

Когда мы поднялись на спальный этаж, я поняла, что рано обрадовалась — свобода была мнимой. Нас встретил сам господин Кемрон, немного задумчивый и сосредоточенный. Он лично проследил, чтобы меня поселили в нужной комнате.

Я прикусила язык, чтобы не попроситься обратно вниз, осознавая, что теперь под пристальным вниманием карих мужских глаз. Очень внимательных глаз. Видящих будто насквозь, вызывающих во мне жуткое необъяснимое волнение. Мои трудности скрывать свою тайну, кажется, только возросли.

Паула, разложив все необходимые вещи, рассказала мне, где здесь ванная и туалетная комната, и удалилась.

— Теперь ты можешь спокойной отдохнуть, Эрик, — Кемрон ободряюще хлопнул меня по плечу, так что я качнулась.

— Спасибо, милорд, — повела плечом, — я не останусь в долгу, — хотела ответить тоже бодро, но вышло двусмысленно и глупо.

Кемрон как-то хмуро взглянул на меня, а потом что-то буркнул вроде того, чтобы я отдыхал, и тоже удалился. Проводив его взглядом, я устало ввалилась в комнату, прикрыв за собой дверь, и глубоко, до ломоты в груди, вдохнула, оглядев роскошную комнату и кровать, огромную, манящую прилечь. Хотела запереть комнату, но замка на двери не было.

— Прекрасно, — процедила сквозь зубы, возведя взгляд к потолку.

Проковыляла к кровати, скинула ботинки и прямо в одежде рухнула на кровать бревном, ткнувшись в благоухающую чистую постель лицом. И мне было плевать, что сюда может снова кто-то заглянуть и увидеть меня в положении “трупа”. Усталость навалилась каменной плитой, и я, не успев досчитать до трёх, провалилась в глубокий безмятежный сон.

***

Когда проснулась, в комнате было уже сумрачно, кажется, близился вечер или раннее утро. Я так и лежала, но уже свернувшись с подтянутыми к груди коленями, а на мне… Я сонно разомкнула веки, посмотрела на себя — на мне было одеяло. Ничего не понимая — откуда оно? — я приподнялась. Кто меня накрыл?

Глянула на дверь. Та была закрыта, и всё оставалось на прежних местах. Хмыкнув, я потёрла ладонями глаза, просыпаясь окончательно. Приступ кашля захватил меня надолго, а потом по телу нехорошо прошёлся озноб. Я снова оглядела комнату, и мой взгляд тут же зацепился за стеклянные пузырки на прикроватной тумбочке. Лекарства.

Кто-то, пока я спала, побывал в комнате. И надеюсь, это не Нейтон Кемрон. Кроме Паулы, заходить сюда другим запрещено. Я села и откинула одеяло, снова закашлялась.

21

Ещё не разодрав толком глаза, пошарила по себе руками, убеждаясь, что меня никто не трогал. По крайней мере, я на это надеялась. Зевнула и спустила ноги на пол. В комнате было тепло. От воспоминания о ночевках на улице меня передернуло.

В окне светлело, значит, сейчас утро. Неудивительно, что после такого стресса я проспала весь день и всю ночь. Болезнь, конечно, никуда не ушла, и сейчас возмещала мне за активность вчерашнего дня. Кости болели, мышцы ломило, в голове туман.

Я придвинулась к тумбочке. Взяла лист бумаги, но буквы расплывались. Отложила лист и снова потёрла глаза.

— Всё в порядке?

Я едва не вскрикнула, дёрнувшись, чуть не сбив тумбочку и пузырки, которые чудом не соскользнули на пол.

Кемрон, стоя в дверях в халате, нахмурился, а потом прошёл к столу, подобрал лист и пробежался по нему взглядом.

— Вот это пей сейчас, это, — указал на другой пузырёк, — в обед, а это после ужина…

Я моргала, не понимая, зачем он мне это рассказывает, но потом осенило — он думал, что я не умею читать.

— …Прими лекарства и спускайся в мой кабинет, — отложил лист.

Я торопливо кивнула. Милорд ушёл, давая мне время привести себя в порядок. Но быстро собраться не вышло. Пока я разобралась с лекарствами и их назначением, отложив те, которые принимать отказалась, например, для горла. Излишняя грубость голоса мне на руку. Выпив горькие настойки и запив водой, нацепив на ноги потёртые ботинки, отправилась в ванную комнату.

Лучше бы не заглядывала в огромное зеркало. Я выглядела, честно говоря, неважно, так, будто по мне проехала как минимум конница. Умывшись, наскоро поправив волосы, рубашку под жакетом, штаны, я спустилась на второй этаж в кабинет милорда. Скрутив в крепкие путы свой страх, я глубоко вдохнула, постучалась и отворила дверь, как это делала Паула — не дожидаясь ответа.

— А… м…

Кемрон был без рубашки.

Я моргнула, понимая, что зажмуриваться нельзя, и осталась стоять на месте, когда в другой раз и при других обстоятельствах немедленно бы отвернулась. Молодая леди не должна видеть подобного даже в своих фантазиях.

Нет, конечно, я видела брата много раз без верхней рубашки, и мне не привыкать к подобному зрелищу, но тут совершенно чужой мужчина с идеально сложенным телом.

Первое, что за долю мгновения я себе уяснила — не стоит входить без разрешения, а второе — приходить надо вовремя. Кажется, эти два правила должны стать для меня прописной истиной.

— Я не вовремя, простите, — ляпнула первое, что взбрело в голову.

Нейтон, не обращая на моё смущение внимания, подхватил с кресла рубашку.

— Что скажешь, Эрик, сегодня тебе лучше? — спросил он, просовывая руку в отутюженный рукав, потянулся к другому.

Я тихонько прокашлялась в кулак и занялась поиском интересного на полках, лишь бы не глазеть на спину мужчины, рельефные лопатки и тёмное русло позвоночника.

— Уже лучше милорд, — отчеканила как можно увереннее, насколько это вообще было возможно.

Нейтон, надев рубашку, повернулся ко мне, принялся застегивать пуговицы. А я, поймав себя на том, что считаю каждую, задерживая внимание на разлёте ключиц мужчины, снова отвела взгляд, отмечая, безупречно милорду шёл чёрный цвет.

— Хорошо, — произнёс он, явно думая о чём-то куда более важном, чем о моём состоянии. — Я дам тебе время для отдыха и восстановления. Сейчас у меня дела, так что ты останешься в замке вместе с прислугой.

На этих словах по моим плечам пробежался неприятный холодок. Воспоминания вчерашнего случая не добавили радости в моё без того разбитое самочувствие, и тот факт, что с прислугой мне всё же придется сталкиваться, совсем омрачил и без того переменчивый настрой.

— Иди в кухню и позавтракай, — велел он, поправляя ворот рубашки.

Я кивнула, как завороженная, наблюдая за движением рук милорда, а потом, встретившись с его гипнотизирующим взглядом, резко развернулась к двери и вышла из кабинета.

Остановилась только у лестницы. Голова дико кружилась, сердце отстукивало дробь, перед глазами тёмный взгляд мужчины на красивом лице. Тряхнула головой и взялась за перила. Спустилась я уже медленнее.

Прислуга была в сборе и, конечно же, снова во главе стола сидела Паула. За ночь ничего не изменилось: Джоана вела себя так, будто вынуждена находиться со всеми за одним столом, Эгги мечтательно улыбалась, а Берта пребывала в задумчивости. И каждая заметно оживилась, когда я вошла.

Под всеобщим вниманием я прошла к своему месту, ощущая кожей подогретый интерес служанок. Видимо, теперь они строили догадки, чья эта была сорочка, подозревая друг друга. Я едва не хихикнула — знали бы они, что им не стоит беспокоиться.

22

***

Вчера, засидевшись за бумагами, я лёг спать поздно. Но сперва заглянул в комнату мальчишки, когда Паула принесла купленные лекарства.

Картина открылась жалостливая.

Парня я обнаружил свернувшимся на постели клубком. Я бесшумно обошёл поставленные рядом с кроватью потасканные ботинки и остановился. Эрик спал как младенец, даже во сне его щёки румянились, а рот был приоткрыт, того и гляди слюнка побежит. И как можно было такого бить? Я не понимал ту стаю волков. Его бы по-хорошему одеть в пижаму, ну уж этим я не собирался заниматься.

Взял одеяло и накрыл его — замерзнет ведь ночью паршивец. Не хватало, чтобы сильнее заболел.

Этот мальчишка устроил настоящий переполох в замке. Я понял одно: лучше не подшучивать над ним — слишком близко он принимает всё к сердцу. Но разве должно меня это волновать? Что ж, бывают такие вот экземпляры — утонченные и восприимчивые. Ещё нужно учитывать, что Эрик вырос на улице и чувствует себя неуютно в замке.

Оставив лекарства, я вернулся в комнату. И как только лёг, провалился в сон почти сразу. И не ожидал, что мне приснится та незнакомка в облаке пара. Я снова не видел её лица, но каким-то интуитивным чутьем знал, что она прекрасна, и каждая её черта — это искушение, вызывающее во мне горячее возбуждение. На этот раз я не видел её со стороны, а ощущал влажную гладкую кожу под своими пальцами и на губах, манящие сочные груди, гладкий бугорок между бёдер. Я ласкал эту влажную упругость, похожую на лепестки лотоса, захватывал губами твёрдые маленькие вершинки, сладкие на вкус, и у меня сводило мышцы в паху, а плоть твердела, давила и выпирала, наливаясь горячим желанием, вдавливаясь в плоский живот незнакомки. Я стонал, когда сжимал её маленькие упругие ягодицы. И когда я почти завладел этим искушением, проснулся.

Проснулся от странного звука. Прислушался, приподнимаясь в утреннем полумраке на локти. Приснилось? Откинулся на подушку, облизал пересохшие губы, отголоски возбуждения прокатились по телу, тревожа и без того напряженную плоть. Это был всего лишь сон. Ничего подобного мне не снилось раньше.

Снова странный звук. Я, наконец, понял, что это был кашель. Тревога свернулась в груди змеёй. Резко откинул одеяло и встал, взял в темноте халат, надел и пошёл в комнату, где спал мальчишка.

Эрик проснулся. Он сидел на краю кровати и смотрел на инструкцию. Отложил лист, видимо, ничего не поняв, сонно потёр глаза.

— Всё в порядке?

Парень едва не подпрыгнул на месте, испугавшись. Не следовало так подкрадываться, но туман в голове ещё мешал толком соображать. Я прошел к столу и подобрал лист, пробежался по нему взглядом.

— Вот это пей сейчас, это, — указал на другой пузырёк, — в обед, а это после ужина…

Эрик сонно моргнул и запоздало кивнул.

— …Прими лекарства и спускайся в мой кабинет, — велел я и отложил лист.

Объяснив ему, что и когда нужно пить, я отправился в ванную. Стоя под ледяными струями воды, возбуждение немного поутихло, в паху перестало давить, плоть успокоилась. Я даже не хотел задумываться, кто она, но увиденное в купальне оставило неизгладимый след, эта малышка не на шутку разгорячила во мне кровь. Я не знал, кто она, но явно какая-то особенная. Или моя фантазия слишком разбушевалась, и я себе много надумал.

Закрутив воду, наскоро вытерся, надел штаны и спустился в кабинет. Уже вскоре туда пришел и Эрик. Ещё не проснувшийся, но явно приободрённый. Щёки мальца при взгляде на меня покрылись неровным румянцем, глаза сверкнули — он будто впечатлился увиденным. Пробубнил что-то вроде извинений, смутился. Я хмыкнул — и что за красная девица стесняться всего подряд? Я опустил этот момент — парень просто не привык и почти одичал на улице. Что ж, теперь будет стремиться иметь такое же тренированное тело.

— Тебе уже лучше?

— Лучше, милорд.

— Хорошо… Иди в кухню и позавтракай, — велел я, застёгивая последние пуговицы.

Эрик исполнительно кивнул, но не торопился уходить, вытаращив глаза, проследив за моими движениями, потом будто очнулся и спешно покинул кабинет. Странный. Я хмыкнул и направился к столу. Выпил принесенное Паулой кофе, встречая первые лучи солнца за окном. Энстендор пробуждался лениво и грузно, осень заканчивалась, скоро придут снега, поимка пожирателей несколько усложнится.

Спустившись в зал, я велел Пауле следить, чтобы Эрик хорошо ел. Но меня больше беспокоила его магия. От мысли, что она может исчезнуть, а мальчишка погибнуть, на миг сердце перевернулось и в грудь словно ткнуло тупым ножом. Я всерьёз переживал за оборванца. Это было столь неожиданно, как если бы я перенял светлую ауру, что столь дико, как если бы я вдруг женился на Хэдит.

Я поспешил покинуть замок. Мне предстояла встреча с королем, и именно на этом нужно сосредоточить все внимание.

23

Аппетит у меня, как ни странно, разыгрался, и я съела всё, что было в тарелке. Берта поднялась, чтобы положить добавки, но Паула её остановила, сказав, что есть много — вредно для здоровья. Вредная. И когда экономка отвлеклась, кухарка склонилась ко мне и шепнула:

— Приходи чуть позже, будет кое-что вкусненькое.

Джоана смерила Берту таким убийственно-холодным взглядом, что у меня в животе занемело. Я поставила чашку в лоток и отправилась обратно наверх, понимая, что мне лучше как можно реже появляться здесь, пока девушки не перессорились между собой вконец. Когда я вышла из кухни, услышала голос милорда в гостевом зале.

— Проследи, чтобы парень хорошенько пообедал, лекарь советовал кормить его впрок, — говорил он Пауле.

А я довольно улыбнулась. Господин заботится обо мне! Теперь у меня есть своя комната, еда впрок и полное распоряжение собственным временем! А жизнь налаживается! Но едва об этом подумала, как вспомнила, что всё это не имеет значения после стольких потерь. После того, как мой отец и Рой погибли. Хотелось заплакать, так тоскливо мне ещё никогда не было. Хотелось забиться в угол отдаться боли, которую я душила в себе всё это время. Но, слушая тишину и вдыхая едва уловимый запах мускуса, жалеть себя мне перехотелось.

Как бы ни сложилось, Кемрон поверил мне — это главное. Это придавало сил. И я должна быть сильной и воздать по заслугам врагу. Боль притупилась, и вместо неё вспыхнула ярость. Вот так-то лучше.

Я пошла по коридору к окну, в которое падали первые солнечные лучи, но остановилась перед дверью библиотеки. Посмотрела по сторонам. Милорд не запрещал заходить в другие комнаты. Подумав немного, я взялась за ручку и толкнула дверь. Оказалось не заперто, и я свободно вошла в полумрак. Библиотека была огромной, и пахло здесь чернилами и воском, тяжелые балдахины на окнах приглушали дневной свет и создавали бархатный уютный полумрак. Я пошла по ковру, осматривая высокие шкафы с фолиантами и книгами. Остановила взгляд на одной в кожаном, немного потертом переплете. Взяла ее в руки, прочитав выбитые на коже буквы “Алхимия тёмной ауры”. А вот это уже интересно! Не мешало узнать о хозяине этого дома немного лучше. Я раскрыла книгу, пролистала страницы, обнаружив иллюстрации и схемы, поняла, что это следует более пристального изучения, закрыла книгу и отправилась к низкой софе возле камина.

Тёмная аура мага пугала обычных людей, думавших, что ее природа — зло и разрушение. Но это было не совсем верно. В книге говорилось, что маг с подобной аурой имеет ряд достоинств, которых порой не хватает магу с самой светлейшей из аур. Одно из них — тотальный самоконтроль. Другие считали, что тёмная аура рождает низшие чувства, которые, скорее, являются человеческими страстями низших вибраций. Я бы назвала это не низшими, а более глубокими. Если маг попадёт под их воздействие, то он полностью поглощает собой эти вибрации, но это не значит, что он зло и разрушитель. А ещё я узнала, что бывает так, что маг со светлой аурой может поддаться тёмной и полностью её перенять. Такой маг становится более опасным, чем маг с врождённой тёмной аурой. И всё же тёмная аура опасна для самого мага из-за своей стихийности, она может поглотить не только тело, но и душу.

Всё очень запутанно. И, одновременно, просто. Я перелистнула страницы, рассматривая картинки. Тёмная аура была изображена в образах разных устрашающих существ: крылатого змея, льва с головой неведомого чудовища. Жуткие картинки, навевавшие ужас. Но мне не было страшно, а даже немного смешно. Хоть я впервые встретила мага с тёмной аурой, не могла даже представить, что Нейтон Кемрон имеет чёрную душу, подобно чудовищу, что тут изображено. После того как он спас меня, после того как позволил быть здесь… Нет, всё что судили люди о тёмных магах — чепуха.

Я перелистнула книгу на раздел более подробного описания структур магии и принялась читать дальше. Наткнулась на балансировку темной магии путём слияния со светлой аурой, и целиком погрузилась в изучение этого вопроса. Хотя зачем мне это было нужно? Но я так увлеклась, что время для меня исчезло.

24

***

Совсем некстати зарядил дождь. Где-то над горизонтом солнце всё же сверкало, выныривая из клочьев облаков, и день обещал быть не таким уж испорченным. Хорошо бы сейчас потягивать у камина глинтвейн и наблюдать за всполохами огня, а вместо этого я вынужден тащиться в столичную резиденцию короля.

Дождь усилился, когда карета въехала на террасу. Меня встретил лакей и, придерживая надо мной зонт, проводил в малую приемную. Но и тут пришлось ждать.

В такую погоду резиденция почти пустовала. Придворные разбрелись по комнатам отдыха, где обычно высшая знать развлекала себя, чем могла. Это и к лучшему, ведь в другое время здесь невозможно было пройти незамеченным, особенно молодыми дамами, взгляды которых приобретали остроту и хищность лисиц, готовившихся к охоте. Но я бессовестно пользовался статусом занятого холостяка, прикрываясь Хэдит Роланд. В этом плане миледи была полезной для меня как никогда. А когда отец официально подтвердил нашу помолвку, взгляды дам если не угасли, то приобрели другой оттенок — любопытства и азарта. Они между собой делали ставки, насколько этот брак окажется крепким. И чем дольше я тянул с Хэдит, тем выше росли ставки.

Я подумал об Эрике. Было неправильно оставить его без какого-либо занятия. Чем он будет заниматься весь день? Это была моя оплошность. Нужно учесть это, когда в следующий раз мне придётся отлучаться. Поймал себя на том, что строю планы. Парень только вторую ночь в замке, а я считаю его уже чуть ли не членом семьи. 

— Ваша светлость, — раздался голос лакея за моей спиной. — Его величество просит вас к себе, — произнёс немного церемонно мужчина, когда я повернулся к нему.

Король Эстлор встретил меня в своём роскошном кабинете, в котором уютно потрескивал камин, испуская тепло, о котором я всю дорогу мечтал. Вот только расслабиться не удастся, как бы ни было комфортно, в окружении его величества это невозможно. Хотя я не испытывал особого волнения и уж тем более страха перед владыкой. Скорее, неудобство, что придется говорить на столь личную и весьма неприятную тему — о женитьбе.

— Ваше величество, — поклонился я, когда предстал перед королем Энстендора.

Эстлор Морвей приветливо кивнул, взмахнув рукой, давая знак располагаться в одном из широких кожаных кресел.

— Рад тебя видеть, Нейтон. Я как раз недавно разговаривал с твоим отцом. Вы разминулись в один день.

Я вздернул бровь. Алистр был у короля? Он оказался куда проворнее. Впрочем, если бы не Эрик, я бы прибыл раньше. Не было сомнений в том, что они обсуждали меня. Но по позвоночнику невольно пробежался неприятный и колючий холодок. Хэдит через отца добралась до короля.

— Да расслабься ты, Нейтон, — хлопнул меня по плечу Эстлор и вручил бокал вина.

Я принял, учтиво выразив благодарность.

— Вижу, ты уже знаешь, о чём речь, — мужчина сел напротив, закинув ногу на ногу. — И я догадываюсь, ты приехал поговорить именно об этом. И, судя по твоему лицу, это не совсем для тебя приятная тема. Верно?

— Верно, ваше величество. И что вы думаете по этому поводу? — я сразу пошёл в наступление.

Эстлор отличался живым проницательным умом, недаром его выдвинули на престол. А ещё умел располагать к себе, имея сильную магию и ауру, от вибраций которых меня стало нехило потряхивать, что пришлось поставить защиту.

— Что я могу сказать? Я не могу быть против. Нашей стране нужно такое сильное потомство, — без какой-либо лести произнёс Эстлор. — И Хэдит имеет некоторые задатки магии.

Хотелось сказать, что это нужно ещё проверить. После того, как нашёл приворотное зелье, я не слишком верил ей. Как бы некрасиво ни было с моей стороны, но я никому не позволю себя выставлять дураком. И король тоже имел в госпоже некоторые сомнения, я почувствовал это по тому, как изменилась его аура. 

— Род Роладов очень древний… — произнёс Эстлор, будто пытался сам убедиться в своих словах. — Не знаю, Нейтон, я вижу, что ты не горишь желанием связывать свою жизнь с леди Роланд, — вернул на меня взгляд. — Отвергнуть волю твоего отца я могу, вот только отношения между нами испортятся...

Прежде чем я возразил, король продолжил:

— …Как будет ощущать себя Алистр?..

Для отца будет ударом, если король вдруг откажет ему.

Я сделал глоток и погрузился в раздумья, напряжённо сдавив подлокотник кресла, чувствуя себя загнанным в клетку зверем.

— …Вот что, — оживился король. — У меня есть одна мысль, — он отставил бокал и чуть наклонился ко мне. — Если ты предъявишь доказательства своих подозрений, то есть возьмёшь Хэдит за хвост, то у меня будут основания высказать своё решение. Но тогда… — глаза короля сверкнули, — тебе стоит сразу найти себе подходящую пару, потому что удар будет серьёзным. И ты понимаешь, о чём я, — произнёс он вкрадчиво и приглушённо, заставляя напрячь слух.

Тишина на миг повисла в воздухе, наполняясь треском поленьев.

— Я понял вас, ваше высочество, — сказал с запозданием, чувствуя, что петля на шее затягивается ещё туже. Понял, что сразу найдется толпа других «Хэдит», готовых занять место соперницы.

— Договорились, — расслабленно откинулся на спинку кресла король.

— Что там насчёт пожирателей? — я снова взял бокал.

25

Тему разговора действительно лучше сменить. И пожиратели, как ни крути, стояли на первом месте. Ведь они — угроза для всего королевства.

— Их становится всё больше… — взгляд Эстлора потемнел, и в них закрутилось чёрной воронкой волнение. — Я надеюсь на тебя.

— Я принимаю все меры.

Король сощурил глаза:

— Есть какие-то мысли?

Я сделал глоток, смачивая горло.

— Есть, но не думаю, что вам это понравится.

— Говори, Нейт, — махнул рукой правитель.

Кажется, дело вышло из-под контроля. Раньше король и слышать не хотел о крайних мерах в отношении «мертвецов». Ещё бы, на жизнь его единственного сына покушался пожиратель, тому чудом удалось удрать и сохранить свою магию.

— Артефакты-печати, — коротко сказал я.

Этого было достаточно, чтобы король всё понял и помрачнел ещё больше.

— Они уничтожены три века назад...

Я выдохнул.

— …Я знаю, о чём ты думаешь Нейт, но нет. Они запрещены и никогда не должны оказаться в руках магов. Отголоски акронской войны ещё потряхивают столицу.

— Сейчас другие времена. Другие законы. Магов становится меньше, — предъявил большой и самый веский аргумент.

Король задумался, потом пошевелился, будто ему стало неудобно сидеть.

— Я уже разговаривал с твоим отцом об этом…

Я поднял бровь.

— …Не знаю, Нейт, всё это очень опасно.

— Другого пути я не вижу. Нужно сдержать пожирателей, и порой старые методы бывают эффективными.

— Но, допустим, воспользуемся старым оружием. Только артефакты уничтожены. Их нет.

— Нужно поднять архив и отыскать инструкции. Я уверен, что-то сохранилось в святыне. Необходимо всего лишь ваше веление.

Король искоса взглянул на меня, забарабанил пальцами, унизанными перстнями, по подлокотнику кресла.

— Я подумаю. Всё это может привести к ещё большим бедам, — оторвавшись от бокала, Эстлор сжал подлокотник. — Прошелся слух в соседнем графстве Андрингеме об этом самом артефакте. Был какой-то всплеск магии, и маги предполагают, что это потоки запретной силы. Правда, эти слухи ничем не подтверждаются.

— В последнее время с нашествием пожирателей ходит много странных слухов, — выслушав короля, ответил я, расслабляясь.

— Говоришь, тебе нужен вход в святыню? — спросил Эстлор, выныривая из задумчивости.

Я кивнул…

…В резиденции засиделся надолго. Эстлор так просто меня не отпустил, пригласив разделить с ним обед. Мы ещё о многом поговорили, в основном, о пожирателях. Не успел я выйти из апартаментов, как столкнулся с господином Джоэлем Уфридом — давним другом семьи. Он давал мне индивидуальные уроки в юношестве и частенько приезжал в нашу резиденцию после того, как я поступил в королевскую академию. Обменявшись приветствиями, Джоэл поинтересовался о моём отце, а я не мог не пригласить его в Шедер-Виг. Тот любезно принял приглашение и пообещал прибыть, как только разберется с некоторыми своими делами. На этом мы разошлись, и я благополучно отправился домой.

Дождь к этому времени закончился, пахло прелой мокрой листвой. В Шедер-Виг я прибыл в хорошем расположении духа.

Едва вошел в холл, меня встретила Паула. Глаза её были ошалелые, а на лице невозмутимое раздражение.

— Милорд, наконец-то.

— Что случилось? — снял плащ, напрягаясь.

— Этот оборванец, простите, Эрик. Его нигде нет.

Тьма буквально сдавила меня в тиски.

— Он не пришёл на обед, — продолжала частить экономка. — В комнате не появлялся и не принимал лекарств. Я беспокоюсь, милорд. Я осмотрела все ценные вещи… — на этом Паула смолкла, когда я взглянул на неё строго.

Он не мог что-то украсть, и я не хочу, чтобы другие об этом думали. Страх ударил кулаком. Неужели сбежал? Но почему? Широким шагом я сразу поднялся на третий этаж в спальню. Лекарства были на прежнем месте, а скомканное одеяло так и лежало на кровати. Я попытался ощутить крохи магии и не почувствовал. Эрик в комнате давно не появлялся.

 Я спустился на второй этаж. Паула следовала за мной тенью, а на лестнице столпились служанки. Злость нарастала во мне с каждым шагом. Всё-таки я не ожидал такого подвоха со стороны юнца. Мой кабинет был заперт. Я не позволял заходить в него никому и, пока меня не было дома, закрывал его на замок. Я направился вдоль коридора, открывая поочередно двери. Комнаты были пустые. В библиотеку даже не стал заглядывать, зная, что парню вряд ли будет интересна эта комната. Но когда проходил мимо ее двери, замер, уловив слабые, почти неуловимые нити магии.

— Паула, — повернулся к экономке, когда взялся за ручку двери, — займитесь делом.

Экономка хлопнула глазами, сомкнула губы и, коротко кивнув, отправилась по своим делам. Подождав, пока она скроется в конце коридора, я открыл дверь и вошёл в библиотеку. Сразу почувствовал, что Эрик здесь. Выдохнул, опуская плечи и смотря на весьма занятную картину. Парень спал на софе, его ботинки были аккуратно поставлены рядышком. Сорванец забрался с ногами, поджав их под себя. Его голова покоилась на вытянутой руке, лежавшей на подлокотнике.

Я расстегнул верхние пуговицы жакета и подошёл ближе. Мальчишка не шелохнулся, значит, не притворялся. Мой взгляд переместился от разметавшихся на лице волос к его кисти, слишком тонкой и хрупкой. С такими руками драться нельзя. Под другой ладонью лежала книга. Та самая, страницы которой я в юношестве затёр до дыр.

А вот это весьма странно... Эрик умеет читать? Я склонился, чтобы вытащить книгу. И тут произошло то, чего я не ожидал. Я услышал цветочный аромат. Потянул его в себя. Запах роз ударил в голову, будто самое крепкое вино, разнося по всему телу жар. Я склонился ещё ниже и снова раздул ноздри, втягивая запах. Пахло от него. От Эрика.

— Что за… — отпрянул я.

Мужчина не должен так пахнуть.

26

Голова затуманилась, отказываясь думать. Аромат пробудил странные чувства. Даже в глазах потемнело, а сердце быстро застучало, стоило возбуждению пронестись по телу, наливая тяжестью пах.

Я сделал шаг назад. Я не должен этого испытывать. Этот запах заставил вспомнить сон и ту, которую я ласкал со всей страстью. Осознав это, на место возбуждения пришло раздражение, а потом еще и злость.

Я развернулся и направился к двери, прогоняя прочь непонятные, не подлежащих разумному объяснению чувства. Открыл дверь и закрыл, громко ею хлопнув.

Эрик подскочил, сонно оглядываясь по сторонам, вызвав во мне новый прилив раздражения и укор совести. Я действительно его напугал, заставляя искренний страх отразиться в зелёных глазах. 

— Скажи мне, Эрик, почему мои слуги вместо того, чтобы заниматься своими делами, ищут тебя? — спросил я, когда он, наконец, понял в чём дело и, уставившись на меня, медленно принялся сползать с софы.

— Простите, господин, я не заметил, как уснул, — Эрик потянулся за своими ботинками, пытаясь попасть в них ногой. 

Понимание, что зря сорвался на мальчишке, пришло с запозданием. Он не виноват в том, что я почувствовал. Хотя виноват. Почему он пахнет цветами?

Парень будто прочитал мои мысли и виновато опустил голову, пряча глаза.

В несколько шагов я подошёл к Эрику и подобрал книгу.

— Как интересно... — произнёс, пролистывая, ощущая себя настоящим болваном, когда подумал, что мальчишка не знает азов чтения — Ты читаешь? — прищурил глаза в ожидании ответа, видя, как парень опустил голову ещё ниже, бросив попытки обуться.

— Немного, господин, — признался он.

— Значит, ты знал про свою магию и солгал мне?

— Нет, не знал, — поднял голову мальчишка. — Просто мне стало интересно после того, как вы сказали, что она у меня есть. Простите, я не должен был заходить сюда без разрешения.

Врёт? И как он умеет строить свои зелёные глазищи так, что злость начинает уходить? Строить, вот именно строить. Мужчина не должен строить глазки! Я прошивал его пристальным внимательным взглядом, хотел найти для себя объяснений. И не находил. Нет, он не мог вызывать во мне каких-то желаний. Слава Триокому, скорее всего, причина в этом запахе. Такое ощущение, что он всю ночь обнимался с какой-то барышней, одетой в ту сорочку. Но ведь такого не может быть! В спальном этаже не мог появиться кто-то посторонний. Да я и сам видел, как Эрик спал без задних ног.

Тут что-то должно быть ещё. Дело в магии? Может, она так влияет? Но это тоже невозможно.

— Какого демона ты пахнешь женщиной, Эрик? — не выдержал я. — Может, когда меня не было, ты успел с кем-то сблизиться?

Мальчишка в непонимании уставился на меня, а в зелени его глаз вновь вспыхнула паника. Ну, давай соври ещё что-нибудь!

— О чём это вы, милорд? — бледнея, неуверенно спросил он. Хорошо, хоть не краснеет.

Нет, пожалуй, я не хочу знать, с кем был Эрик и кто об него тёрся. Ещё не хватало мне всех обнюхивать и разглядывать, так и свихнуться можно. Хотя я не замечал раньше подобного аромата среди тех, кто в замке.

Я должен ещё раз проверить, ведь, может, мне показалось?

Я сделал шаг к парню.

— И что ты узнал о магии? — спросил и снова потянул в себя его запах.

И снова кровь ударила в голову, возбуждая. Проклятье!

Парень резко отпрянул, едва не свалившись на софу, и округлил глаза. Стоит ему опустить взгляд ниже пояса, как он найдёт подтверждение своих мыслей. Бред.

Я отступил и развернулся, решив убраться как можно быстрей от Эрика. У двери я понял, что попросту сбегаю, остановился, переводя дыхание, и взглянул на оставшегося стоять на месте парня.

 — Отправляйся в комнату и прими лекарства, а потом спускайся в кухню и поешь. Ты пропустил обед. И… вымойся, как следует, — с этими словами дёрнул на себя дверь и вышел.

Ерунда какая-то. Всё дело в той сорочке и девушке, которую я видел в ванне. Я видел её обнажённое возбуждающее тело, и эти чувства вовсе не связаны с Эриком.

Я стремительно прошёл в свой кабинет. Точнее — ворвался в него ураганом и запер за собой дверь. Затем замер, ощущая затвердевшую напряжением плоть. Кровь долбила в виски, а дыхание стало тяжелым. Пришлось признаться себе в том, что я попросту сбежал с поля боя.

Повернулся, прислонившись плечом к двери, и сделал вдох-выдох, чтобы переждать гнев. Меня не могут привлекать мужчины, я хотел ту, которую видел в купальне — в этом всё дело. Повторил себе уже который раз. Та сорочка была на ней, пахла именно розами, вызывая в памяти соблазнительные изгибы тела, холмики грудей с ярко-красными сочными вершинками. Я жаждал их коснуться губами так, что сводило спазмом пах.

Но почему-то у этого образа я видел именно зелёные глаза? Почему запах той незнакомки созвучен с запахом Эрика?

Сцепив зубы, я зло зарычал, швырнул книгу на кресло и рванул застёжки на жакете.

Срочно в душ. Ледяной.

27

Я с перепугу так и не поняла, что произошло. Кажется, я уснула и проснулась от громкого хлопка дверью. Кемрон набросился ураганом и начал задавать странные вопросы, а я хлопала ресницами и понять не могла, кто его так разозлил.

А потом он приблизился так, что я услышала запах дождя, исходивший от него, смешанный с ароматом его тела. Сердце застучало в бешеном ритме. Я постаралась его унять, но не выходило.

Глаза милорда гневно прищурились. И он обводил моё лицо внимательным взглядом, ища что-то в глубине моих глаз, какой-то ответ. В этот момент я почти не дышала, а пол под ногами ускользал.

Ну всё, сейчас он всё поймёт! Паника затопила разум, и я уже теряла контроль над собой, над остатками своей магии.

— И что ты узнал о магии? — спросил милорд после некоторого молчания и в следующий миг с шумом потянул в себя воздух, прикрывая веки.

И тут меня будто кипятком ошпарило, я отпрянула, чтобы милорд не успел ничего понять и не разглядел во мне девушку. Нейтон тоже отступил. Его лицо оставалось каменным, даже желваки на скулах не дрогнули. Он всё понял? Или нет? Я застыла в ожидании, лихорадочно подбирая оправдания, которые сыпались прахом под тяжестью взгляда милорда.

Но Кемрон резко развернулся и направился к двери. Сейчас откроет ее и попросит покинуть замок. Милорд и в самом деле остановился, а я замерла, превращаясь в комок нервов.

— Отправляйся в комнату и прими лекарства, а потом спускайся на кухню и поешь. Ты пропустил обед. И… вымойся, как следует, — стальным тоном произнёс он, дернул на себя створку и вышел из библиотеки.

Я осталась стоять и некоторое время смотрела на запертую дверь, слыша собственный грохот подскакивающего к горлу сердца. Я судорожно вдохнула. Вдох, ещё и ещё. Он не догадался. Выдохнула. Тогда что его так разозлило?

Пошевелилась, понюхав себя. Обулась и выскочила из библиотеки, как и было велено милордом.

Лекарства я приняла залпом, а потом поторопилась в кухню. И только в коридоре приостановилась, понимая, что бегу. Бегу от этих преследующих тёмных глаз.

Элиз, уймись. Всё хорошо. Всё действительно хорошо. Если я и дальше буду так реагировать, то можно догадаться, чем всё это для меня обернётся.

До кухни я дошла уже спокойнее. Кухня пустовала, все уже давно пообедали.

Берта хлопотала у жаровни и, увидев меня, обрадовалась, но затем радость резко схлынула с ее лица.

— У тебя опять жар? — спросила девушка, приближаясь, а я шагнула в сторону, обходя кухарку и не позволив ей коснуться своего лба.

Сейчас моя бдительность снижена до минимума. Поэтому лучше держаться ото всех на расстоянии, судя по тому, что Эрик никого тут не оставил в покое.

— Нет, со мной всё хорошо, — соврала я и даже попыталась улыбнуться.

Но тут же стерла с лица все эмоции и опасливо посмотрела на дверь. К счастью, Паула, видимо, была занята.

— Я сейчас, — поспешила к плите Берта. — Ты пропустил обед и, наверное, голодный.

Я не стала возражать и говорить о том, что это приказ милорда. Уселась за стол. Передо мной очень скоро оказалось исходившее паром блюдо. Я сглотнула, вдыхая нежный запах печёного лосося.

— Спасибо, — хрипло ответила, поднимая на Берту глаза.

Девушка смутилась, взволнованно улыбнулась и отошла. Я проводила её взглядом и тряхнула головой. Нанизав на вилку кусочек ароматной рыбы, отправила в рот. Берта приготовила её так, что за уши не оттянешь. А может, это у меня после пережитого открылся зверский аппетит? М-м-м, если они меня так будут дальше кормить, то у меня не останется никаких шансов и дальше прятать свою тайну.

Да уж, от Кемрона мне лучше держаться подальше и как можно реже попадаться ему на глаза.

— Берта, а где был господин днём? — не упустила возможности узнать.

— Не знаю, — тут же ответила кухарка, оживившись. — Эгги сказала, что у него намечались какие-то дела с королём.

Я даже губы обожгла, услышав это. Какие же, интересно, могут быть дела у милорда с королём Энстендора? Вот поэтому он такой взвинченный? Ко всему прочему разозлился, что я посетила библиотеку без разрешения. Если это такая тёмная сторона милорда, то я с ней не хочу соприкасаться. Я хотела спросить, что за дела могут быть у милорда с королём, но оставила эту затею. Вряд ли кухарка знала много, а вот Эгги, похоже, ходячий кладезь сплетен. Джоанна тоже, но её волнуют дела иного характера, если она что и знала, то просто так не выложит. Я скривилась, вспомнив её напор.

Когда я закончила с рыбой, в кухне появилась Эгги. Я уткнулась в чашку, ковыряя ей остатки листа салата.

— Ты нашёлся! — воскликнула она. — Мы тебя потеряли. Паула тут такой переполох устроила, — Эгги поставила корзину с бельём, прошла к столу и плюхнулась на скамью.

Берта, скосив на неё взгляд, поставила кружку и налила из кастрюльки ароматный ягодный отвар. Затем снова бросила на Эгги грустный взгляд и подвинула кружку мне.

Кажется, мне пора уходить.

— Зря она волновалась. Я был занят, — взяла пустую чашку, чтобы отнести её к остальной посуде.

Эгги стремительно протянула руку и положила на моё запястье свою тёплую ладонь.

— Чем же ты был занят, можно узнать? — она вперила в меня свои полыхавшие любопытством глаза.

— Читал, — бросила бездумно.

Эгги в удивлении приоткрыла губы, а в ее глазах вспыхнул самый настоящий восторг. Ой, зря я это сказала. Великолепно, Элиз, ты успешно набираешь очки в сторону Эрика и не в свою, конечно, пользу. Продолжай в том же духе, скоро тебе не будет прохода в кухню и к восхитительно вкусной еде Берты. Прикусила язык, потому что захотелось признаться во всём. Но я не могу. Нельзя.

Я поднялась, высвобождая свои руки из хватки Эгги. Поставила тарелку, вернулась к столу, взяла кружку и, выпив сладкий отвар, повернулась к кухарке.

— Спасибо, Берта, как всегда всё очень вкусно, — поблагодарила кухарку, развернулась и пошла прочь.

28

Едва я вышла в гостиный зал, как услышала повышенный тон Паулы.

— Миледи, я понимаю, но прошу подождать здесь в холле. Я предупрежу господина, и он сам даст указания оставаться вам здесь или проводить в его кабинет, — от железного тона экономки у меня по плечам прошелся холодок.

Оказывается, со мной она была ещё не так строга и категорична!

— Вы в своём уме?! Я его невеста, и мне не нужно никакое приглашение! Уйдите с дороги! Немедленно! — от истеричного писклявого голоса у меня заложило уши.

— Простите, миледи, но вам лучше подождать здесь, — стояла горой Паула.

Я сухо сглотнула. Пока экономка спорила с миледи, я услышала шаги. Повернулась и застыла. По коридору к выходу шла Джоана. С ней мне точно не хотелось сталкиваться наедине. Я снова посмотрела в сторону лестницы, лихорадочно думая, как быть. Джоана натянула на губы томную улыбку, а ее глаза сверкнули.

Раздумывать не было времени, я покинула своё место и быстрым шагом пошла к лестнице, надеясь на то, что меня не заметят.

— Отойдите! — взвизгнула миледи, чуть ли не вырываясь к лестнице. — А это ещё что?! — Я застыла на полушаге и едва не споткнулась о ступеньку, успев схватиться за перила. — Что он тут делает? А ну стой!

Я и сама не знаю, зачем остановилась. Не нужно мне было этого делать. Ох, как не нужно. Но и убегать не собиралась. Я повернулась и расправила плечи.

Светлые брови на бледном лице миниатюрной девицы взметнулись вверх, глаза расширились, а маленькие губы раскрылись, хватая воздух.

— Ты?! Что ты здесь делаешь?! Паула, немедленно объясните, что делает этот оборванец в замке? — спесиво потребовала леди у экономки.

Паула повернулась, спокойно посмотрела на меня и повернулась обратно к невесте милорда:

— Эрик живёт здесь.

Гулкое молчание разнеслось по холлу. Мне хотелось расцеловать экономку в обе щёки за эти слова. Всё же она не такая вредная, как казалась.

В блекло-голубых глазах Хэдит полыхнул холод, она плотно сжала губы и стрельнула на меня взглядом, обещая возмездие.

— Вы что, издеваетесь тут все? — заговорила она, едва справившись со своими эмоциями. — Стоило мне ненадолго отлучиться, как тут начался бардак.

 Хэдит подхватила подол юбки и, вздернув подбородок, направилась к лестнице, явно считая себя здесь полноправной хозяйкой. Но Паула вновь преградила ей дорогу.

— Подождите здесь, миледи, я позову милорда. Это не займёт у вас больше минуты.

— Прочь с дороги! — взвизгнула Хэдит.

— Что тут за шум?! — голос милорда обрушился на меня, как гром с неба.

Я сильнее стиснула перила и повернулась.