Попаданка для Наместника Смерти

Глава двенадцатая. Потри мне спинку!

Глава двенадцатая. Потри мне спинку!

Мне кажется, что моими глазами на хомяка должна была взглянуть сама совесть.

— Это диверсия! — произнес хомяк, он уже сматывал какие-то катушки. Только сейчас я заметила тонкие нити, благодаря которым шевелятся шторы, ковры и все остальное.

— Происки врагов! — буркнул хомяк. — Но ничего…

Он спрыгнул со стола, открыл половицу, и там я увидела железный бидон.

— Ууууу! — зловеще повыл хомяк в бидон. — Ууууу! Подлог! Пытаются пробить меня на слезу! Но нет! Тебя, когда — нибудь купали под краном? Тебя когда-нибудь носили в рукаве куртки? Заставляли кататься на машинке? Нет…

— Ладно, я пойду, — заметила я, глядя на старания маленького Пухли.

— Если будут какие-то еще письма — неси! Только стучи восемь раз! Один короткий, два длинных, два коротких, один длинный и два коротких! Поняла? — послышался голос хомяка. Он ловко сбежал по перилам, спрыгнув на пол.

— Ничего! Не зря я генерал Пухля! — бурчал хомяк. — Я прошел много горячих точек! Чайник, кружку! Генерала я получил во вьетнамках! Лучше тебе знать, что там было! Я даже прошел Афганскую! Борзую! Так что меня голыми руками не возьмешь!

Я попрощалась и направилась в сторону двери.

Стоило мне выйти на улицу и пройти буквально два дома, как вдруг я увидела знакомого почтальона. Того самого, с которым однажды ночевали на письмах. Насколько я помню, ему осталось всего двадцать писем. Странно, но он был еще здесь!

— Давай поменяемся, — послышался голос. — Я тебе отправленные письма, а ты мне неотправленные. Сколько успею, столько разнесу…

— А разве так можно? — удивилась я, не веря своему счастью.

— Можно. Многие так делают, — послышался голос почтальона.

— Так, погодите… — насторожилась я, забывая о письмах. — Что-то случилось?

На меня подняли глаза, и я отшатнулась. Я увидела мертвый взгляд, человека, только что потерявшего смысл жизни.

— Что случилось? — встревожилась я, глядя на его пустую сумку с письмами. — Вам же оставалось двадцать писем?

— Когда ты спишь, тебе иногда снится мир живых, — едва слышно вздохнул почтальон, Я отвела его за руку к забору. — И вот, я услышал голос жены. Отчетливо. Она просила ее простить… Она уходит к другому… И забирает детей… Она подписала согласие на отключение меня от системы… И через час меня отключат… Так что какая разница, сколько писем я не разнесу! Двадцать и сто двадцать!

— Но вы можете попытаться! — настаивала я.

— Зачем? Моя семья была для меня смыслом жизни, — заметил почтальон, почему-то разглядывая свои ботинки.

— Я вас понимаю, но может, попытаетесь? — с надеждой спросила я. Конечно, предложение было заманчивым, но …

— Нет смысла, — усмехнулся почтальон.

— Лучший способ помочь себе справится с горем — помочь другим! — улыбнулась я. О, как я сказала! — Может, вам стоит попробовать поискать людей, потерявших семью вот так? Сколько из них нуждаются в добром слове, в сочувствии и в помощи начать новую жизнь? Или нежизнь. Я не знаю, как это правильно здесь называется.

— Бессмысленно, — глухо ответил почтальон. — Я ничего не хочу…

Я не знала, как помочь человеку, который потерял все.

— Но ведь дети вас любят! — напомнила я. — И они никогда не забудут своего папу! Я бы на вашем месте подумала, прежде всего о них. — Так что давайте вы попробуете вернуться? Ваше предложение, конечно же заманчиво, но … попробуйте!

— Я не успею… Мне осталось буквально… — он достал часы и посмотрел. — Двадцать минут… Так что давай меняться письмами.

Он почему-то протянул мне пустую руку. Я пожала плечами и протянула руку ему.

— Перед лицом смерти, восемьдесят писем, которые я разнес и прочитал, добровольно отдаю тебе. Взамен беру восемьдесят не разнесенных и не прочитанных писем, — как-то торжественно произнес почтальон.

Во время рукопожатия, мне показалось, что руки окутало какой-то серой дымкой.

— Так! Письма! — не могла я скрыть радости. Но вдруг мне стало стыдно за свою радость.

— Ничего, ничего, — заметил почтальон. — Я вот смотрю на тебя, и мне тоже хочется улыбнуться.

— Раз, два, три, четыре, — отсчитывала я письма. — Пять… Десять, двадцать…

Моя сумка стремительно пустела.

— Восемьдесят! — усмехнулась я, доставая помятое письмо для наместника. Оно перекочевало в такую же потертую сумку.

У меня осталось буквально десяток писем! И все-таки иногда чудеса случаются! И иногда даже со мной!

На сердце стало так легко, словно у меня открылось второе дыхание.

— Может, попробуете отнести еще одно письмо? — спросила я, глядя на понурую фигуру. — Мало ли? Вдруг его ждут? У вас есть целых двадцать минут! А кто-то ждет письмо…

Не знаю почему, но мне хотелось, чтобы хоть на минуту он отвлекся от своего горя.

— Ну что ж, — вздохнул почтальон, опуская руку в сумку. Письмо слетело с его ладони и полетело по улице как раз туда, куда я направлялась. Мне нужно было сказать коту, что все отменяется. Мне было немного грустно от того, что я так и не побываю на балу.

Я свернула за угол, видя симпатичную женщину в синем платье с вязаной шалью в руке, стоящую возле двери. Она плакала, стирая слезы платком. На ступенях стоял тот самый почтальон, читая ей письмо.

— Он обещал любить меня вечно! Как он мог? — всхлипывала женщина, пока конец шали подметал крыльцо.

— Мне очень жаль, — вздохнул почтальон, глядя в пустоту.

— Может, пройдем в дом? — с надеждой спросила незнакомка. — Мне нужен кто-то, кто поможет мне это пережить! Он так любил мой чай… Хотите попробовать?

Я смотрела на то, как почтальон растеряно смотрит по сторонам.

— Но я думал, что раз тут неподалеку, я смогу отнести еще парочку писем, — замялся он.

— А может, просто согласиться? — не выдержала и крикнула я. — У моего друга сегодня очень плохой день. Сегодня он узнал, что его жена уходит к другому…

— Зачем? — резко обернулся почтальон.

— Не может быть! — прижала руки к лицу женщина. — Почему вы мне не сказали? Давайте мы зайдем в дом. Я расскажу вам свою историю, а вы свою… И быть может, нам обоим станет легче?

— Идите, — прошептала я, подгоняя его в дом. — Просто зайдите и попейте чаю. Поговорите… Вам нужно выговориться…

Дверь закрылась за ними, а я с надеждой посмотрела на уютные клетчатые занавески и цветочек в горшочке. Быть может, все не просто так. Мне очень хотелось в это верить…

Я шла к коту, чтобы сообщить ему новость.

— Так, сколько писем точно у меня осталось? — закусила я губу, роясь в сумке. — Раз, два, три, твою мать!

Мне захотелось привалиться к дереву и разреветься. У меня в руках лежало ТО САМОЕ ПИСЬМО!

— За что мне все это? — вздохнула я, сжимая его в руке.

«Быть может, все не просто так?», — промелькнуло в голове, когда я снова посмотрела на клетчатые занавески. Может, ничего не бывает в жизни просто так?

— Кто его знает, — задумчиво прошептала я, с подозрением глядя на письмо. Я уже дошла до знакомых ворот, раздумывая над тем, что в жизни ничего с бухты — барахты не случается.

— Так, — послышался деловой голос кота, когда я открыла скрипучую дверь в наш подпольный штаб сопротивления. — Я все разузнал! Бал состоится сегодня ночью! Это будет не просто бал, а бал- маскарад!

— Погоди, — прошептала я, присаживаясь и сбрасывая сумку рядом. На полу лежало покрывало, явно что-то скрывая. — Если это — бал маскарад, то я надену маску, и меня никто не узнает! Осталось раздобыть одежду… И привести себя в порядок!

— У меня к тебе очень скромный вопрос? — спросил кот. — Ты шить умеешь?

— Что?! — удивилась я, снова глядя на кусок ткани.

Расчехлив свою подозрительность, я присмотрелась. Это была штора. Подозрительно похожая на ту, в которой ушел наместник от погони.

— А что такого? Какая была, такую и спер! — обиделся кот. Видимо, он ожидал благодарности за старания, дифирамбы за смелость и статую в золоте в полный… эм… «хвост».

— А ничего что он может узнать свою собственную штору? — спросила я, вспоминая, что умею только зашиваться на работе и пришивать пуговицы.

— Ну, укрась ее бусинками всякими — разными! — предложил кот. — Ты же женщина! Ты должна уметь!

— Если бы женщина должна была это уметь, — выдохнула я. — То я бы родилась с шилом в заднице и катушкой за ухом!

— Я тут подумал! Ты должна выглядеть блестяще! Так что вот тебе люстра и клей! — заметил кот, не без гордости, показывая на оторванную вместе со шторой люстру. Она видимо, прицепилась и тащилась за шторой. — Склеишь себе хрустальные туфельки! Ну разве я не молодец? Я все продумал!

— Ладно, попробую! — вздохнула я, видя, что наше убежище обзавелось новшествами. Например, висело треснувшее зеркало.

Кот вальяжно подошел к зеркалу и вдруг замер.

— Что там такое? — слегка встревожено поинтересовалась я, глядя на кота. Это в этом что-то мистическое. В полумраке стоял кот и «втыкал» в зеркало.

— А? Что? Я просто на себя залюбовался! — беззаботно ответил кот, спрыгивая с навоза.

Фу-у-ух! Меня чуть инфаркт не хватил!

— Тебе бы не мешало искупаться! — заметил кот. — Привести себя в порядок, так сказать!

— Я двумя руками за! — согласилась я, понимая, что в последнее время душ видела только на картинке. А в ванной была с официальным визитом.

— Смотри, что я нашел! — обрадовался кот. Мой взгляд упал на старый ушат, покрытый паутиной и плесенью.

— Эм… — заметила я паука, решившего, что мы посягаем на его дом. — Я не буду в этом купаться!

— А я что? Предлагаю? — удивился кот. — Я смотрел на пятно плесени. Правда напоминает гнутый розовый шифер темной лунной ночью?

Когда-нибудь этот пушистый меня добьет.

— Но у меня есть чудесная новость! — обрадовал меня кот.

— Погоди, я соберу в кулак нервную систему, — кивнула я, все еще отходя от предстоящих курсов «кройки и вытья».

— Детка, наместник уехал! У него важная встреча. И с нее он сразу поедет на бал! — заметил кот, расхаживая змейкой вокруг садового инвентаря. — Так что дом в нашем распоряжении!

— Точно? — переспросила я, глядя в лунные глаза кота.

— Точно! Так что давай! А про шитье я пошутил! Я приготовил тебе костюм! — заметил кот, заставляя меня выдохнуть с облегчением.

Наверное, говорящие коты занесены в Красную Книгу. Так вот, за такие шутки в Красной Книге бывают промежутки!

— Пойдем! Времени мало! — торопил кот, когда я выходила вслед за ним. — Только лопату с собой захвати!

— Подкоп? — спросила я, беря лопату. — Ну, впрочем, это следовало ожидать!

Мы дошли до дома, который не подавал признаков жизни. Кот повел меня на задний двор.

— Так, рой вот здесь! — приказал кот, пройдясь по подоконнику. — Не задавай вопросы! Просто рой!

Я посмотрела на дом, потом представила, как буду отмокать в ванной… Соблазн был настолько силен, что я решилась. Несколько взмахов лопатой вырыли маленькую ямку.

— Ну как? Получается? — спросил кот, пока я трудилась не покладая рук. — Ну, все, бросай это гиблое дело! Я вспомнил, где тут можно пролезть!

— Так на кой я рыла? — бросила я лопату.

— Чтобы дать мне время подумать. И не задавать глупых вопросов! — отмахнулся кот. — За мной! Я тут знаю тайный лаз!

Мы нырнули в кусты и увидели маленькое окошечко. Оно было приоткрыто.

— Давай, полезай! — послышался голос кота, когда я на выдохе втиснулась в окно. У меня такое чувство, что для того, искупаться я еду из столицы в какой-нибудь Волчедранск, трясясь в электричке вместе с ведром кипятка?

В комнатке было темно и неинтересно. Кот тут же шмыгнул в двери, а я за ним. Мы снова очутились в коридоре первого этажа.

— Чувствуйте себя как дома, только не забывайте, что хозяин может вернуться, — заметил кот. Я поднималась в ванную, чувствуя, что ждала этого момента уже давненько.

В знакомой ванной было идеально чисто и красиво. Даже шторка вернулась на место.

— Мы пошли на мокруху! — вздохнул кот. — Проникновение со взломом и … мокруха!

— Да прекрати ты! Сам предложил! — возмутилась я, пытаясь настроить воду.

— Так, у меня там дел еще! Кресло не в шерсти, на полу шерсти мало! Я еще на одежде не валялся! — заметил он, исчезая за дверью.

Я стала крутить краны, пробуя воду. Даже из горячего крана вода казалась прохладной. Главное, чтобы хозяин не заподозрил, что его ванная превратилась в общественную!

Пока я раздевалась, скидывая грязную одежду, кот зашел внутрь, заставив меня стеснительно прикрыться. Пока я прикрывалась, один из пузырьков упал в воду, образуя обильную пену.

— А, может, я переживаю, что ты утонешь! — возмутился кот, напушив хвост.

— Может, ты возле окна будешь сидеть и смотреть, чтобы к нам в гости не пожаловал хозяин? — спросила я, осторожно погружая ногу в воду. Даже прохладная вода, хоть от нее и валил пар, казалась райским блаженством.

Нужно перелить что-нибудь в этот пузырек, чтобы он не казался таким… эм… пустым! Я быстренько стала капать туда по капельке всего. Даже самый педантичный человек вряд ли заметит, что убыла какая-то жалкая капелька!

— От мозолей, — капнула я, стараясь удержать мокрыми руками флакон. — Бальзам для волос… Тэкс!

Судя по тому, что получилось, это было панацеей от всех бед!

— Ой, средство для мытья чего? — удивилась я, глядя на красивую надпись золотом. Мне стало слегка неловко. Нет, я понимаю, что только брутальные мужчины моются хозяйственным мылом и бреются мачете.

— А что ты туда добавила? — заинтересовался кот, глядя на флакон.

— Ну, скажем так! Мозоли … эм… там… ему вряд ли грозят! — ужасалась я своей наглости. — И средство от секущихся … хи-хи… кончиков!

— О, ты ему льстишь! — заметил кот. — Ну, я очень рад за хозяина! Кончики сечься у него не будут! Ты мойся давай! Нам еще на бал собираться!

Я стала тщательно отмываться. Пока что у меня складывалось впечатление, что я работаю не почтальоном, а землеройкой на нефтяной скважине. Грязь с меня текла ручьями. Она даже капала с волос.

Почему-то я вспоминала красивые плечи, которые видела в этой ванной и влажные волосы, облепившие спину… Но пусть это останется моим маленьким секретом.

— Все спокойно! — расхаживал кот вдоль окна. — Все спокойно… О!!!

— Где?!! — подорвалась я, едва ли не выскочив из ванной.

— Птичка, — заметил кот, присматриваясь.

— Птичка-птичка, — проворчала я, снова погружаясь в ванну. Волосы удалось промыть не с первого раза. Зато теперь они выглядели намного лучше! Я принюхалась к ним, с удивлением обнаруживая знакомый запах.

— Нда… — улыбалась я, глядя на свои ноги, вынырнувшие из купальни. Надо будет вытереть все после, как и было!

— Все спокойно, все спокойно, — расхаживал кот, когда я смотрела на флаконы. — О!!!

Я снова чуть не подпрыгнула, расплескав половину ванны.

— Что там?! — едва ли не выкрикнула я.

— Да так, еще одна птичка, — заметил кот.

— Достал ты со своими птичками, — выдохнула я, еще раз промывая волосы.

— И птичка уже вышла из кареты! — заметил кот. — Видимо, что-то забыл!

До меня только дошло, что он сказал!