Попаданка в академии драконов

Глава 5

Любопытство гонит меня по академии почти с той же скоростью, что до этого тянула на тест печать. Благо студентов в коридоре стало поменьше, никто не мешает, подхватив подол, мчаться вперед. Ника тяжело дышит рядом и почти внизу лестницы сдается:

– А помедленнее можно?

Усилием воли заставляю себя притормозить.

– Мой будущий наставник – тренер боевых магов, – перепрыгиваю через несколько последних ступенек и оглядываюсь. – Ты его не знаешь?

У Ники от быстрой ходьбы разрумянились щеки.

– С наставником Дарионом я не знакома. Но слышала, что с должности начальника охраны императорского дворца его выперли.

– Почему? – подхватив ее под руку, тяну к двери.

– Говорят, настояла сама императрица, мол, возраст не тот.

Надеюсь, мне достанется миленький, сдержанный и вежливый дедуля, все же во дворце служил.

– Кстати, – Ника упрямо пытается меня притормозить. – Я собираюсь в город закупить кое-какие личные вещи, ну ты понимаешь. Когда содержание выдадут, хочешь пойти со мной?

В первое мгновение я даже радуюсь предложению, а потом вспоминаю:

– Мне два месяца выходить нельзя… А нужные вещи не выдадут?

– Нет, конечно.

Представляю жизнь без мыла, зубной пасты и прочих прелестей, и результаты теста – все равно они никуда не денутся – отодвигаются на задний план.

– Где все это достать? – с расстановкой спрашиваю я.

– На территории академии есть магазин мисс Глории, но ассортимент там… – Ника морщит носик. – В общем, если что, я могу в городе тебе купить.

Уже легче.

Коридор, по которому мы шагаем, совсем пуст, и я пользуюсь случаем выяснить животрепещущий вопрос:

– А какие тут есть средства ухода за собой? Они магические?

– Да, конечно: очистки кожи там, обереги от клопов, комаров, вшей, блох и прочей гадости… Хотя ты не оборотень, блох можешь не бояться. От нежелательного роста волос на теле используются печати. И еще от… – Ника заливается румянцем. – И помимо профилактических… есть еще печати от… печати… ну, чтобы… ребеночка не заделать.

Интересно, у нее мысли о таких печатях из-за моего поступления на чисто мужской факультет?

Свернув в коридор, Ника бодро продолжает:

– Кстати, о быте: в нашей комнате на тумбе у окна маг-очаг, чайку попить можно. Посуда тоже есть. Только мою сковороду, если попользуешься, хорошо мой: я на ней блины пеку.

Я снова тяну ее, заставляя ускориться. Все для пользы дела: судя по фигуре, ей надо не на блины налегать, а на физическую нагрузку. Например, быстро ходить.

– И не колдуй у подоконника, под ним оберег от комаров. – Ника передергивает плечами. – Ненавижу мерзких жужжащих кровопийц.

– Я тоже. Кровопийц любых, и не только комаров. Хотя профессор Санаду…

– Он очень милый, ты не находишь? И его лучше не злить.

Заветную дверь на улицу я узнаю сразу. Но Ника не спешит, ступает к ней с такой важностью, что тоже идущий к выходу студент открывает перед ней дверь. Она в благодарность стреляет глазками, и парень, кажется, очень доволен. Да, умение подать себя очень важно, у нее есть чему поучиться.

Суровые привратники без вопросов выпускают нас на шумную площадь.

Студенты всех мастей, переговариваясь и, кажется, даже споря, штурмуют доску объявлений посредине площади. Я вновь пристраиваюсь у Ники в фарватере. Некоторые студенты перед ней отступают, кого-то она сдвигает плечами и локтями, так что скоро мы оказываемся у цели.

Список боевых магов висит сверху отдельно от остальных. Всего двенадцать студентов. Принц Арендар и принц Саран, естественно, венчают список. Среди незнакомых имен с радостью встречаю Валариона. Еще одно смутно знакомое имя – Ингар.

– А как определить, где имена парней, а где девушек? – спрашиваю у Ники.

Но отвечает не она. Сзади раздается бодрый голос:

– Очень легко. – Рыжий парень с вытянутым лицом придирчиво меня разглядывает, точно товар оценивает.

Я тоже смеряю его долговязую фигуру в коричневой вельветовой куртке и кожаных штанах оценивающим взглядом. Правда, выводов, кроме того, что он не слишком симпатичен, сделать не могу: слишком мало знаю о мире и моде.

– Привет, Тарлон, – радостно здоровается Ника.

Он отмирает:

– Здравствуйте, леди, – и, кивнув, с напускной галантностью продолжает: – Познакомишь меня со своей очаровательной спутницей?

– Позволь представить: Валерия, моя соседка. – Указав на меня, Ника показывает на рыжего: – Тарлон. Магкаллиграф. Второй курс.

– Очень приятно, – отзываемся мы почти одновременно.

На его плечевой эмблеме изображен пронзенный пером свиток. Магкаллиграфы, буду знать.

Вытащив из чехла на груди большую перьевую ручку, Тарлон протискивается к доске.

– Изменить состав списка не смогу, но… Так, добавим условие. Так… И еще это… – бормочет он, выводя ручкой в воздухе символы. И символы проступают из ничего и опускаются на доску с объявлениями.

А сложившись в узор, исчезают. Все имена в списках несколько раз мигают и окрашиваются в голубой или розовый. Напротив розовых имен расцветают сердечки.

В списке боевых магов только одно розовое имя – мое.

Я попала.

– Ах, какая прелесть!

– Это невероятно.

Девушки ахают и вздыхают.

Я хватаюсь за голову: я одна девушка в группе.

– О! Смотрите, среди боевых магов есть девчонка, – гнусавит кто-то.

Началось…

– Что, серьезно? Дай посмотреть.

– Суровые мальчики должны порадоваться: будет кому скрасить их учебные будни. – Стоящая рядом блондинка зло смотрит на список. У нее на шее очень яркий блестящий шарфик, а вот платье темное, скромное, немного скрадывает полноту ее фигуры. Она презрительно кривит губы. – И погреть постели.

Гнев накрывает меня жгучей волной. Толкаю девицу. Она качнулась на стоящих рядом, те отшатываются, и она плюхается на задницу. Вытаращив глаза, смотрит на меня, и взгляд у нее такой, что мурашки по коже.

Кто-то присвистывает и заявляет:

– Какая горячая. Хочу эту крошку.

Надеюсь, это о блондинке. Оттолкнув руку бледного парня, она подскакивает. Цедит сквозь зубы:

– А, это девица, что пускала по принцу слюни. Да она, похоже, бешеная!

Меня толкают в спину. Запутавшись в подоле, я валюсь на колени, ноги пронзает боль.

И я не сразу замечаю, что вокруг очень, просто ненормально тихо.

Слышу какое-то движение: это студенты расступаются и склоняют головы перед принцем Арендаром.

Он идет прямо ко мне.

«Может, он тоже результаты хочет посмотреть?» – пытаюсь утешить себя, но принц смотрит на меня.

Мое лицо обдает жаром. Холодом. И снова жаром. Вот зачем он это делает? Будто мало мне того, что про слюни все напоминают. Или он хочет потребовать за это извинений?

Когда Арендар протягивает мне руку, я уже хочу только одного – оказаться подальше от жадно следящей за нами толпы. В его глазах мерцает и переливается золото радужек. Пахнущая сандалом и медом рука так близко…

– Спасибо, я сама. – Подтянув подол, поднимаюсь.

«И слюни я на тебя не пускаю!» – зло думаю я, разворачиваюсь и направляюсь прочь. Расступаются передо мной так же, как перед принцем. Шепчутся. Но я стараюсь не слушать, я мысленно напеваю: «В лесу родилась елочка», чтобы не знать, что обо мне говорят, упоминают ли злосчастные слюни.

Только бы не споткнуться, не опозориться еще как-нибудь.

Я так на этом сосредоточена, что сворачиваю в противоположную от склада сторону, о чем печать напоминает немилосердным толчком.

Ну да, волоком отправиться по месту назначения – прекрасный финал демонстративному уходу.

Развернувшись, шагаю назад, на площадь, с которой надо перейти в аллею. Иду с гордо поднятой головой, с видом: так и задумано. И «В лесу родилась елочка» в мыслях. И все равно замечаю, что на меня смотрят удивленно-неодобрительно-странно и обсуждают.

Сплетники!

Даже хорошо, что сейчас надо на склад: наверняка там место уединенное и принцев нет.

К счастью, идти туда не слишком далеко, и скоро я оказываюсь перед небольшим строением из необработанного камня.

«Склад», – сообщает табличка над открытой настежь деревянной дверью. Проем перегорожен решеткой с растительным орнаментом.

Уже почти спокойно я толкаю холодный металл, решетка со скрипом распахивается.

Лежащий передо мной коридор выглядит не слишком дружелюбно. Но руку тянет туда, и я осторожно прохожу по коридорам в сырой полумрак пропитанного запахом плесени зала.

Из-за стеллажа раздается скрипучий голос:

– Чего надо?

В голове всплывает образ, навеянный меткой на руке.

– Это вы Фабиус, хранитель склада?

– А кто же еще? – зло отзывается кладовщик. – Чего тебе?

Метка исчезает с легким покалыванием. Потирая руку, сообщаю:

– Вещи получить.

– Номер набора?

– Тридцать семь.

– Ты что, даже номер набора правильно запомнить не можешь? Или шутить тут вздумала? – Серый карлик с красными глазами подскакивает ко мне. – Браслет.

– Что?

– Браслет покажи, глупая, – кривится он.

– Я не глупая, просто не местная. И вообще, у вас тут плесенью воняет. Вы вещи правильно храните?

– Не воняет, а пахнет. И это мой любимый освежитель воздуха! Браслет покажи, гл…

Он снова кривится, проглатывая обзывательство. И хорошо, не люблю, когда меня унижают.

Протягиваю руку.

Фабиус проводит ладонью над браслетом. Глаза ярче вспыхивают красным, и цепкие пальцы сжимаются на моем запястье поверх него, больно сдавливают. На рефлексе выворачиваю руку и отскакиваю, готовая отбиваться:

– Что вы делаете? Мне же больно!

– Экая неженка, – презрительно бубнит он и направляется вглубь склада. – И впрямь тридцать седьмой, уж лет как тридцать туда девчонок не брали. Надеюсь, что-нибудь завалялось.

Потираю запястье: все же больно он хватанул, надеюсь, синяков не будет. Ощупываю браслет – вроде не пострадал…

Раздаются шаркающие шаги. Между стеллажами плывет огромный пыльный мешок на тонких ножках Фабиуса. Ну и силища у этого карлика!

Или просто мешок легкий?

– Это списанные вещи, – сообщает Эзалон от моей груди.

Подскочив и оглянувшись, профессора не обнаруживаю. А платье на моей груди дергается.

Выхватываю из кармана список дел, и тот, слегка вибрируя, произносит голосом Эзалона:

– Фабиус! Тебе пятнадцать минут назад транспортным коридором доставили новый набор, не жадничай!

– А это кто будет носить? – возмущается Фабиус, но мешок утаскивает назад.

Сам бы и носил.

Наклоняюсь к списку и шепчу:

– Спасибо, профессор.

Убрав листок в карман, окидываю стеллажи с коробками и стопками тканей, конторку и стул рядом с ней рассеянным взглядом.

Фабиус возвращается с огромным черным мешком, промаркированным: «№ 37», и сбрасывает его передо мной.

– А если размер не подходит? – уточняю на всякий случай.

– А если размер не подходит, – пискляво передразнивает Фабиус. – Понаехали тут.

– Я не приехала, а телепортировалась.

– Без разницы. Сразу у себя там не открывай, прежде ознакомься с инструкцией на мешке. – Фабиус садится за конторку.

– Спасибо, – выдавливаю я и берусь за мешок.

Он не двигается с места. Совсем, сколько ни тяну. Напрягаюсь изо всех сил.

Хлоп!

Это Фабиус так громко закрыл лицо рукой:

– Потяни за кольцо, неместная… совсем неместная.

Обойдя мешок, действительно нахожу кольцо на веревочке рядом с пластинкой. Дергаю. Мешок всплывает над полом, веревочка удлиняется…

Зачарованно глядя на это магическое действо, направляюсь к выходу. Мешок плывет за мной, точно огромный воздушный шарик. Здорово!

В спину несется ворчание о расточительстве, о необходимости старые вещи донашивать и о том, что о личных записках Эзалона надо сразу предупреждать. Меня прямо распирает благодарность к профессору: если бы не его записка, ходить бы мне в старье.

Я выбираюсь из сумрака и вони странного освежителя Фабиуса на свет и свежий воздух. Вдыхаю полной грудью. Хорошо!

Уже вечереет, пора бы и в комнату возвращаться. Я направляюсь в сторону административного здания – к счастью, возле него никого нет, да и по аллеям никто не шляется – и уже от него по памяти иду к общежитию. Громадный мешок плывет за мной. Как это удобно. Только удивительно, почему сам Фабиус нес его в руках? Или такая система парения одноразовая? Ограничена по времени?

Надо поторопиться, а то мало ли что, а я этот мешок сама ни за что не донесу.

Прибавляю шаг.

– Эй, малышка! – доносится с боковой дорожки. – Ты что в столовую не ходила? Я тебя ждал…

Иду дальше.

– Эй, куда спешишь? – Кто-то топает сзади. – Иди ко мне, я покажу тебе настоящую любовь.

Оглядываюсь: парень почти бежит, смотрит прямо на меня.

– Отвали. – Ускоряю шаг.

– Так и знал, что ты горячая, детка, – ухмыляется он, и на его вытянутом лице проступают звериные черты. – Иди ко мне, сладкая.

Оборотень. Ника говорила, что они в переходном возрасте становятся агрессивными.

А этот скалит клыки:

– Сладкая… вкусная.

Вокруг никого нет, на дорожке аллеи мы одни!

Полностью разворачиваюсь, собираясь треснуть его мешком и после этого бежать. Но лицо парня уже возвращает человеческие черты. Только хвост остается, покачивается из стороны в сторону. Дырка у него специальная в штанах, что ли? Оборотень примирительно вскидывает руки и подходит медленно.

Кажется, успокоился. Ну и я не дикая, если парень нормально себя ведет, незачем от него шарахаться. Может, «вкусная», «сладкая» – это у них стандартный комплимент, в котором нет ничего оскорбительного и пошлых намеков? Ну мало ли, все же другой мир.

– Малышка, я к тебе с самыми честными и хорошими намерениями.

– Какими такими намерениями? – Оглядываю его: одежда простая, ткань даже на вид тонкая.

Это на случай внезапного оборота, чтобы не запутаться?

– Защищать тебя, оберегать, заботиться, – его голос приобретает томность. Шаги мягкие, текуче-плавные. – Ты такая миниатюрная, хрупкая, соблазнительная девочка. И без семьи, без малейшего представления о нашем мире. Найдется очень много желающих воспользоваться твоей наивностью и затащить в постель.

А нет, все же заклинание перевода не подвело, смысл его подкатов о сладкой и вкусной верно передало.

– Сдается мне, ты именно это и хочешь сейчас проделать. – Отступаю на шаг. – Шел бы ты своей дорогой, иначе я за себя не отвечаю.

– Ох, горячая, но глупенькая малышка. Я предлагаю защиту. За вознаграждение, конечно, но ты сама будешь рада со мной расплачиваться, – он расплывается в улыбке. – Мы, оборотни, парни горячие, так что на наших девочек никто не покушается, а на тебя желающих много будет, тебе с группой парней один на один оставаться придется.

– Справлюсь.

– Ну что ты упрямишься, сладкая? За мной девчонки толпами бегают, но я выбрал тебя.

Ну и наглость!

– Так пойди другую выбери, – еще отступаю. – У тебя же толпа целая.

– Но я выбрал тебя, малышка. – Он вдруг оказывается рядом, наклоняется к лицу, кладет лапищу на талию. – И по глазам вижу, что ты просто счастлива стать моей…

Ага, щаз! Со всей силы вскидываю колено. Оно останавливается, ударившись о мягкую, самую сокровенную и оберегаемую часть мужского тела.

Желтые глаза, взиравшие со страстью, наполняются слезами, в них – боль.

Делаю шаг назад. Оборотень падает на колени и тянет ко мне дрожащую руку.

– Поприседай, пройдет, – повторяю совет тренера мальчикам в подобной ситуации.

Гордо, но быстро направляюсь к общежитию. Поверженный скулит. Сам виноват, нечего лапы распускать.

Скуление сменяется неистовым рыком. Трещит разрываемая ткань, скрежещут когти…

Ой. Оборачиваюсь, а там – оскалившийся волчище.

Подхватив подол, срываюсь в общежитие. Задыхаясь от быстрого бега, проношусь по пустому холлу, лестнице. Никого нет! Налетаю на нашу дверь. Прикосновение браслета отворяет ее, я проваливаюсь внутрь, мешок застревает в проеме. В несколько судорожных рывков втягиваю его внутрь. Захлопываю дверь. Оглядываюсь, чем бы отбиться.

Сердце стучит как сумасшедшее. В ушах гудит.

Так. Стул? Хлипкий. Так… Мешок приземляется посредине комнаты.

Так… Подскакиваю к тумбочке у окна, открываю. Сковородка Ники, огромная и тяжелая. Сжимаю ее, точно биту, и разворачиваюсь к двери, готовая защищать жизнь и честь.

Живой не дамся!

Страшно. Сердце выпрыгивает из груди. Все застилает красная пелена. Кровь будто вскипает в венах, пульсирует, бьется, концентрируется внизу живота. Внезапно меня накрывает холод.

Сквозь грохот сердца слышится треск. Совсем рядом – от моей руки, от браслета.

Сковорода вываливается из внезапно ослабевших пальцев, звонко ударяется об пол.

По тонкой полоске браслета пробегает трещина, и он осыпается мелкими осколками.

Почему? Из-за моего страха? Или Фабиус, когда схватил за руку, его повредил?

Пульсация в животе нарастает. Паника играет какими-то новыми, яркими красками… или это у меня вспышки перед глазами?

И голова кружится. Стою, жду… Странные ощущения не проходят – усиливаются, а оборотень не ломится в дверь.

Надо выйти и попросить о помощи. Поднимаю сковороду. Рука дрожит от ее тяжести, пальцы разгибаются, и когда я отворяю дверь, сковорода выскальзывает, вновь звонко брякается.

В коридоре никого нет. Стучу в соседнюю дверь, в следующую и следующую.

– Помогите! На помощь!

Никто не отзывается. Меня пробивает дрожь, и будто все внутренности вибрируют. Ускоряю шаг, продолжая стучать в двери:

– Есть здесь кто-нибудь?! Помогите!

Сбегаю по лестнице. В холле, увидев отражение в зеркалах, ужасаюсь своему бледному, перепуганному виду и густым теням под глазами. Краше в гроб кладут!

Где больница? Где все? Может, Эзалон поможет?

Вываливаюсь на улицу. На дорожке аллеи валяется разодранная одежда, но оборотня, этого защитника доморощенного, нет.

Бегу – точнее, еле двигаюсь – в сторону администрации, к Эзалону. В животе пульсирует. Каждое следующее движение дается все труднее.

– Помогите, – слабо-слабо зову я.

Аллея плывет, идет кругом вместе с отяжелевшей головой. На ближайшую скамью почти падаю. Наклоняюсь, зажимая страшно пульсирующий живот. Там словно огонь разгорается.

Что происходит? Почему именно со мной? Зачем я здесь? Не хочу. Магия, конечно, здорово, но так, как у меня… Так, как у меня, – это невыносимо! Тут плохо, смеются надо мной, и…

– Что случилось? – в бархате чарующего голоса звенят нотки беспокойства.

Только принца не хватало. Что у него за манера заставать меня в самых идиотских состояниях?

Ладонь скользит по моей спине, запах сандала и меда обволакивает вместе с теплом склоняющегося принца.

И этот тоже решил предложить защиту в обмен на согласие стать постельной грелкой?

Отодвинувшись, поднимаюсь, и рука принца исчезает с моей спины. Без этого как-то холодно. И вокруг все кружится. Но слабо мерцающие золотом глаза вижу удивительно отчетливо.

– Не подходи! Хватит с меня… – приступ головокружения заставляет меня умолкнуть. Да и приходит осознание, что он принц. И о помощи просить больше некого. – Скажи, пожалуйста, где больница, медпункт… что-нибудь.

Его теплые пальцы скользят по моему запястью.

– Где браслет? – Принц нависает надо мной, и от светящихся глаз по скулам и шее загорается витой узор.

Сердце заходится. Пульсирующая вибрация внутри стихает. Слабость накатывает так резко, что я падаю. Арендар обхватывает за талию, прижимает к себе. Упираюсь рукой в будто стальную грудь, кончиками пальцев ощущаю быстрый стук его сердца.

От мерцающих золотых глаз невозможно оторваться. Вокруг светлеет. Мелькают облака, словно проношусь сквозь них в нереальную высь. За моей спиной – мощные крылья. Ощущение полета прекрасно, я купаюсь в потоках воздуха, я живу! И магия – это прекрасно. Находиться в этом волшебном мире восхитительно! Облака расступаются, пропуская меня к замку на отвесной скале. Его шпили так высоки! Ныряю к нему, лавируя в потоках воздуха…

Видение меркнет. Принц Арендар подхватывает меня, словно пушинку. Дыхание перехватывает. Никогда еще ко мне не прикасались так трепетно. Сердце бешено стучит. Вроде надо отказаться от такой помощи, но… ноги так слабы, немеют, я вряд ли доберусь куда-то сама.

– Прости, я не сильно тебя сжал? – мягко уточняет Арендар. – Мне нужно контролировать силу, не хочу тебя покалечить.

Мурашки пробегают по спине от его слов.

– Нет, – зябко съеживаюсь.

– Ты замерзла?

– Есть немного. – Хоть и прохладно, но зябко мне от его слов.

Кожа принца вдруг становится теплой, точно грелка. Везет ему, зимой явно не мерзнет…

Он бережно несет меня куда-то, и я невольно расслабляюсь в теплых надежных руках, дарящих мне блаженное и такое нужное сейчас чувство защищенности.