Попробуй догони

Глава 9

Подмигнув американцу, она стала подниматься по винтовой лестнице, уверенная, что ее спутник следует за ней, хотя потертая ковровая дорожка и скрадывала звук его шагов.

Последнее обстоятельство немного омрачало радостные предвкушения Таггарта, вселяло в него тревогу и сомнения относительно непредсказуемой Хелен. Менее всего хотелось бы ему, чтобы старуха бесшумно подкралась в самый неподходящий момент к двери их комнаты и, потрясая в воздухе клюкой, с хриплыми негодующими воплями ворвалась в нее.

Он догнал шотландку на площадке второго этажа, схватил ее за рукав и потянул на себя так, что она развернулась и упала в его объятия. Они вместе отлетели в угол, не устояв на ногах, и повалились на пол, что весьма обрадовало Таггарта и обескуражило Мойру – ей такое нетерпение показалось немного странным, ведь прошло всего лишь несколько часов с тех пор, как они лежали, обнявшись, на сиденье.

Вследствие легкого шока, который она испытала, очутившись вновь в пикантной позе, Мойра смогла лишь глупо улыбнуться. Ямочки, образовавшиеся при этом на ее щеках, привели Таггарта в дикий восторг. Душа его наполнилась радостью, за которой немедленно последовала могучая эрекция.

Мгновенно почувствовав ее, Мойра пришла в себя и деловито спросила:

– Зачем нам кататься по полу в одежде, когда мы в двух шагах от нашей комнаты? Или вам нравится экстремальный секс?

Вместо ответа он страстно поцеловал ее в губы, сжав ей голову ладонями так, что у нее возник звон в ушах. Ошеломленная столь темпераментным продолжением оральных ласк, она моментально сомлела, даже не попытавшись образумить сумасброда, который вел себя как бесцеремонный орангутанг, отбивший молодую самку у старого вожака стаи диких обезьян, обитающих в тропических лесах.

Конечно, занятия любовью в тесном салоне взятой напрокат малолитражки, застрявшей ночью в сугробе на обочине горной дороги, тоже сродни акробатике. Но в тех обстоятельствах его цирковые номера были вполне объяснимы суровыми условиями, как, впрочем, и спонтанность их грехопадения. Однако суета и полноценное половое сношение, как известно, понятия несовместимые.

Вот почему теперь, когда ими было принято осмысленное решение предаться неторопливому, прочувственному совокуплению в гостиничном номере, Таггарт счел логичным предварить его легкой прелюдией в пустынном коридоре, тем самым как бы начав все сначала. Впервые украдкой поцеловав незнакомку на морозе, он в полной мере не ощутил всей прелести пухлых губ, запаха волос и шелковистости кожи. Но главное, ему хотелось почувствовать, как она воспримет его новый мужской натиск.

Реакция шотландки на его бурные предварительные ласки поначалу показалась ему сдержанной: она словно бы оцепенела и не выказывала желания ни распалить его, ни перехватить у него инициативу. Но первое впечатление оказалось обманчивым, постепенно Таггарт понял, что это своеобразное проявление ее необычайной чувственности и раскованности. Она полностью отдавалась собственным ощущениям и наслаждалась всеми их оттенками, не мешая при этом излиянию эмоций своего партнера.

Такое поведение возбудило Таггарта самым невероятным образом. Он вошел во вкус и с трудом сдерживал желание пустить в ход свое мужское обаяние. С жадностью впиваясь ртом в губы шотландки, он вдруг осознал, что никогда прежде не испытывал от поцелуя подобного райского блаженства. И тотчас же задался вопросом, как такое могло с ним произойти, коль скоро плотские радости ему давно уже не в диковинку. Вопрос этот требовал немедленного ответа.

Отчасти это могло объясняться тем, что он слишком много времени отдал изучению древних цивилизаций, уклоняясь при этом от контактов с окружающим его современным обществом. Разумеется, монахом он не был, однако и не испытывал столь мощного прилива сексуальных чувств. Этой же Снежной королеве волшебным образом удалось без видимых усилий лишить его самоконтроля и заставить вытворять такое, чего он себе никогда не позволял, будучи в здравом уме.

Может быть, на него так повлияло продолжительное воздушное путешествие? Или сказались бессонница и нервное перевозбуждение?

Шотландка прервала нить его рассуждений, просунув руку ему под свитер и промурлыкав:

– Какие милые на нем вышиты цветочки!

– Цветочки? – переспросил он, пытаясь освободиться от дурмана вожделения, затуманившего ему мозг. – Какие еще цветочки?

– А те, что вышиты на этом свитере! Наверняка такой игривый узор навел Хелен на определенные подозрения относительно наклонностей своего ночного гостя!

Она слегка отодвинулась от него, и он, взглянув на свой свитер, увидел на нем рисунок в виде голубеньких и желтеньких цветочков. Он посмотрел в глаза смеющейся шотландки – они, как он и предполагал, тоже оказались небесно-голубыми, искрящимися задором и юмором, и пробормотал:

– Кажется, произошло маленькое недоразумение.

Она стиснула руками его бедра и прошептала, плотнее прижимаясь к его внушительному мужскому естеству:

– А это тоже недоразумение? Или еще одно свидетельство вашей приверженности к извращенному сексу?

Таггарт удивленно вытаращил глаза. Она хихикнула и запустила руку ему под резинку трусов. Более не в силах отмалчиваться, он порывисто сжал ее щеки ладонями и сказал:

– По-моему, все происходящее с нами не укладывается в рамки общепринятых норм морали. Назовем это импровизацией, капризом, фантазией, но только не извращением.

– Пожалуй, на извращенца вы действительно не похожи. Но один вопрос все-таки не дает мне покоя: каких еще фокусов можно ожидать от человека, не дрогнувшего даже перед семейкой людоедов?

– Дочери вождя того племени каннибалов кое в чем проявили поразительную смекалку... – промурлыкал он. – Некоторым цивилизованным дамам следовало бы у них кое-чему поучиться...

– Неужели? – Она задумчиво наморщила лоб. – Это ставит меня перед сложной дилеммой...

– Какой же? – поинтересовался Таггарт, чувствуя, что его мужское достоинство готово взорваться.

– Либо вынудить вас признаться, что именно с вами вытворяли те смуглокожие дикарки, пустив в ход свои умелые руки, либо самым варварским образом разорвать оба наши свитера и предоставить полную свободу действий вашим ловким пальцам.

Туман вожделения в голове Таггарта снова сгустился. Законченным трудоголиком, не признающим юмора, он себя не считал, хотя фактически посвятил всю свою жизнь любимой работе. Но не мог припомнить, когда в последний раз получал удовольствие от легкого подтрунивания и обмена шутками.

– Неужели всего лишь один забавный эпизод из множества случившихся со мной поставил вас в недоумение? – сказал он, состроив серьезную физиономию. – Ведь я мог бы рассказать вам тысячу подобных историй. К сожалению, мы с вами ограничены во времени...

– Я знаю! Только говорите, пожалуйста, чуточку потише! – прошептала Мойра, с опаской оглядываясь по сторонам.

Таггарт кивнул в знак своего полного согласия с ней и сжал губами ее пальцы, чтобы чем-то занять свой рот. Мойра попыталась отползти от него, но оказалась в буквальном смысле загнанной угол. Таггарт стал облизывать ее дрожащие пальцы, глядя в ее расширившиеся зрачки. Она прочистила горло и тихо сказала:

– По-моему, у вас проявляется склонность к каннибализму. Это меня пугает.

– А мне казалось, что вы поняли это, еще когда мы были в моей машине, – сказал он, оставив наконец в покое ее пальцы. – Но тогда вас это почему-то не смутило...

– В этом вы правы, проказник! С вами трудно спорить, вы из тех, кому лучше не класть палец в рот. Однако мне нравятся плохие парни. – Она хохотнула.

– Забавно слышать, что я похож на плохого парня, – сказал Таггарт. – Я всегда думал, что меня все принимают за пай-мальчика.

Дверь ближайшего номера со скрипом отворилась, и раздраженный мужской голос произнес:

– Послушай, пай-мальчик! Увел бы ты лучше свою подружку в номер и уложил ее в постель. Я здесь один, и ваши шуры-муры мешают мне заснуть.

Дверь захлопнулась. И Мойра воскликнула:

– А в самом деле почему бы нам не последовать его совету? Здесь дует, я боюсь сквозняков.

– Это серьезный довод, – промолвил он, наморщив лоб, и, взяв за руку, рывком поднял ее с холодного пола и увлек за собой по коридору.

Миновав дверь сексуально озабоченного постояльца, они отперли длинным старинным ключом дверь своей комнаты и ввалились в нее. В номере было темно, однако Таггарт даже не попытался нащупать на стене выключатель, включать свет он пока не собирался. Ему не терпелось заключить свою спутницу в объятия. И он это сделал, прижав ее спиной к стене. Она порывисто обняла его и жадно поцеловала в губы.

Такое совпадение желаний не могло его не обрадовать. Они стали срывать друг с друга одежду и швырять ее на пол, дрожа от страсти.

– Минуточку! – воскликнул Таггарт и, подняв с пола куртку, стал шарить по карманам. – Слава Богу, он здесь! – обнаружив заветный пакетик, с облегчением промолвил он. – Теперь можно продолжать со спокойной душой.

Мойра не заставила себя ждать. Она разделась догола, прижала своего обнаженного партнера спиной к холодной стенке и встала перед ним на колени. Таггарт замер в трепетном ожидании. Не прошло и секунды, как все его мужское достоинство оказалось у нее во рту. Он вцепился пальцами в ее волосы и сладострастно застонал, зажмурившись. Она заурчала, словно кошка, и принялась энергично работать ртом. Подавив дикое желание вогнать свой пест ей по самую рукоять в горло, Таггарт извлек его у нее изо рта, зубами надорвал упаковку и натянул презерватив на свой любовный инструмент. Затем он поднял Мойру с колен, прижал ее спиной к стене и, подхватив руками под аппетитные бедра, с диким рычанием овладел ею. Она запрокинула голову, впилась коготками ему в плечи и выдохнула:

– Наконец-то!

Вогнав свое раскаленное амурное орудие в нее до упора, Таггарт стал энергично работать торсом. Она же прыгала на нем, как отчаянная дикарка на мустанге, сотрясая воздух стонами и призывами любить ее еще и еще. Совершенно обезумев, Таггарт обращался с ней так, словно бы никогда не имел женщины. Впервые в жизни он вел себя не как джентльмен, а как каннибал, вознамерившийся проткнуть жертву своим копьем насквозь. Их лобковые кости трещали, соприкасаясь. Дамский нектар разлетался брызгами по всему номеру, казалось, еще немного, и из ушей прелюбодеев повалит пар. Но они никак не унимались.

Напротив, Мойра только-только вошла в раж и принялась отвечать на удары своего партнера с не меньшей силой, как бы бросая ему вызов, стремясь доказать ему, что это не он овладевает ею, а она имеет его. Стиснув его напрягшееся тело ногами, руками и стенками лона, дочь шотландских гор целиком завладела в этой схватке инициативой и полностью подчинила своим желаниям иноземного вояжера.

И тогда он применил хитрый маневр – впился своим горячим ртом в ее нежные пухлые губы и глубоко просунул язык. Задыхаясь, она изогнулась в дугу, упершись острыми торчащими сосками ему в грудь, и расцарапала ноготками его кожу на спине до крови. Это пробудило в нем зверя. Он сжал пальцами ее мясистые ягодицы и принялся с невероятной силой нанизывать ее на свой шампур. Она замотала головой и, содрогнувшись, вскричала:

– Да! Да! Да!

Мошонку Таггарта свело спазмом сладострастия, и он с удовлетворенным ржанием исторг в лоно Мойры струю семени. Она обмякла, обхватила руками его шею и разрыдалась от неземного счастья. Он поставил ее на пол, с неохотой вытянув свой жезл из лона, и сам припал к стене спиной, чтобы немного остудить свой пыл и отдышаться. Ноги обоих любовников одновременно подкосились, и они сползли по стенке на пол.

Перед глазами у Таггарта все вертелось и кружилось, он закрыл их и прислонился к стене затылком. Мойра склонила голову ему на плечо. Он обнял ее рукой за плечи и подумал, что вот в таком положении и хотел бы умереть, счастливым и удовлетворенным.

– Пожалуй, мы славно распорядились этим единственным презервативом, – спустя некоторое время хрипло произнесла шотландка, и Таггарт не мог не согласиться с ней.

– Жаль только, что мне вряд ли удастся уговорить вас остаться со мной еще на недельку, чтобы я мог набраться сил для повторения своего подвига, – отозвался он, улыбнувшись.

Тело его вдруг наполнилось тяжестью, глаза не хотели открываться. Колоссальным усилием воли он все-таки поднял веки и, повернув голову, посмотрел на свою спутницу.

Ее глаза светились нежностью. Она дотронулась кончиками пальцев до его колючей щеки, погладила его по губам и коснулась кадыка. Таггарт судорожно сглотнул ком, подкативший к горлу, и глубоко вздохнул.

– Вы опасный мужчина, – прошептала Мойра. – Я не уверена, что решусь еще раз испытать подобный штурм.

Он почувствовал себя бессильным перед этой загадочной женщиной, способной обезоружить его одним лишь своим прикосновением, и сказал, поглаживая ладонью ее шелковистые локоны:

– Не так уж я и опасен. В этом вы легко убедитесь, когда узнаете меня получше.

– Я попытаюсь, – выдохнула она и нежно поцеловала его в губы.

Волна чувственного восторга, окатившая Таггарта, заставила его судорожно вздохнуть и затаить дыхание до конца поцелуя, чтобы не отпугнуть эту доверившуюся ему нимфу. Сердце готово было лопнуть от восторга и волнения, в чреслах снова возникло напряжение. Ему дьявольски хотелось выразить свои чувства словами, но, подумав, он решил, что время для серьезного разговора еще не пришло.

Она положила голову ему на грудь, томно вздохнула и принялась покрывать его поцелуями. Наконец она чмокнула его в сосок, подняла голову и спросила:

– Не пора ли нам оторвать наши задницы от холодного пола и перебраться на кровать?

– Пора, – согласился с ней Таггарт. – Жаль только, что сил на это у меня, кажется, совсем не осталось.

– Мне верится в это с трудом, – сказала она, высвобождаясь из его объятий.

Неохотно выпустив ее, он помог ей встать с пола. Она подошла к тумбочке, взяла из ящичка несколько бумажных салфеток и, протягивая их Таггарту, сказала;

– Ступайте в уборную первым, а я тем временем подберу свои разбросанные по всей комнате вещи. Да, и не забудьте снять с себя использованное гигиеническое изделие!

Стянув презерватив, Таггарт с трудом натянул на себя брюки и, пошатываясь, побрел по длинному коридору в общий санузел. Там он умылся над раковиной, решив отложить удовольствие принятия горячего душа до утра, чтобы попытаться уговорить шотландку разделить его с ним. А потом они будут пить чай и любоваться восходом солнца, лежа в постели.

– Ты неисправимый мечтатель, – сказал он своему отражению в зеркале, пытаясь не думать о неминуемом расставании со своей случайной спутницей, и пошел назад в номер.

Вопреки его предположению она не стала посещать туалет, предпочла забраться в его отсутствие под одеяло, которым укрылась до подбородка. Тусклый свет уличного фонаря ласкал ее голое плечо и распущенные волнистые волосы, рассыпавшиеся по подушке.

Пораженный этим зрелищем, Таггарт застыл в дверях, вдруг пожелав, чтобы эта ночь длилась бесконечно. Он пронзительно ясно понял, что хочет овладевать этой чудесной женщиной снова и снова, познавая ее с разных сторон, и не только в сексуальном плане, но и в духовном. Он хотел познать это неземное создание досконально.

Тихонько сняв брюки, он нырнул под одеяло, борясь с желанием обнять ее и поцеловать. Но глаза у него слипались от усталости, изнуренный долгим путешествием и бурным коитусом организм нуждался в отдыхе. Он подпер щеку кулаком и стал молча любоваться своей сказочной принцессой, выдумывая различные предлоги для того, чтобы подольше остаться с ней вместе. В его первоначальные планы не входило близкое знакомство с прекрасной аборигенкой, а уж тем более продолжительный любовный роман с ней. Он намеревался в первую очередь разобраться с делами в замке Баллантре, что требовало значительных затрат умственной и физической энергии. Вдобавок ему надлежало вернуться к месту раскопок в Чаккобене через две недели, чтобы не потерять работу. Поэтому привязываться к этой таинственной незнакомке было не только нецелесообразно с логической точки зрения, но и опасно для его же собственного душевного здоровья.

– Зачем продлевать эти сладкие мучения? – пробормотал он, зевнув. Однако же погладил ее по голой руке, лежащей поверх одеяла, касаясь бархатистой кожи лишь кончиками пальцев. Поднимая один шелковистый локон волос за другим, он терся о них щеками, целовал их и шептал: – Я даже имени твоего не знаю, моя таинственная незнакомка! Но обожаю тебя.

Она пошевелилась во сне и, нащупав его руку, подложила ее себе под щеку. Это навело его на подозрение, что она привыкла спать с мужчиной. В общем-то в этом не было ничего предосудительного, она имела на это полное право. Однако неприятный осадок в душе Таггарта все же остался, ведь она говорила ему, что не замужем и живет одна. Впрочем, подумал он, разве можно в наше время слепо доверять женщине? Он укрылся с головой одеялом, уткнувшись носом в ее волосы, и постарался не думать больше о том, с кем эта особа проводила ночи, пока не встретилась на заснеженном горном перевале с ним, Таггартом Морганом-младшим, и не отдалась ему, движимая страстью, сначала в малолитражке, а потом в дешевом номере придорожной гостиницы. «Какое, в конце концов, это теперь имеет значение?» – бормотал, засыпая, он. Главное, что вдвоем им спать гораздо теплее. Он обнял ее за талию и захрапел, отдавшись в объятия Морфея.

Когда Таггарт много часов спустя проснулся, комната была освещена тусклым дневным светом, льющимся из крохотного заиндевелого окошка, расположенного под наклонным потолком. Он растерянно похлопал ладонью по пустому месту на кровати рядом с собой, тяжело вздохнул и поскреб пальцами колючий подбородок, пытаясь примириться с постигшим его разочарованием.

В маленьком номере, стены которого были обклеены дешевыми бумажными обоями в бело-розовую полоску, а дощатый пол застлан выцветшим зеленовато-розовым ковром, было прохладно. Одежда Таггарта, аккуратно сложенная, ожидала своего владельца на кедровом комоде, втиснутом под окошком между старым платяным шкафом и торшером. На сиротливо притулившемся к нему стульчике с набивным сиденьем он увидел початый флакон шампуня, стакан с зубной щеткой и распакованный брусочек туалетного мыла.

Иного имущества, принадлежащего поспешно покинувшей его незнакомке, не наблюдалось. Таггарт понял, что ее давно уже и след простыл, и не стал обманываться надеждой, что она болтает о разных пустяках с Хелен в гостиной, угощаясь горячим чаем с ячменными лепешками.

– Хорошенького понемножку, не нужно жадничать, – пробурчал он, спуская с кровати ноги. В голове немедленно возникла тупая боль – расплата за чрезмерную физическую нагрузку накануне. Таггарт чертыхнулся и резко встал, его желудок отозвался на это громким урчанием. Подумав, что одним только чаем успокоить его вряд ли удастся, Таггарт погладил живот ладонью и потянулся. Дел у него было впереди невпроворот, и пора было настраиваться на серьезный лад, а не забивать себе голову бесплодными предположениями.

В общих чертах план его дальнейших действий выглядел так: он быстренько примет душ, затем узнает у Хелен, где именно находится кафе, о котором она вчера упомянула, потом, за плотным завтраком, прикинет, как ему лучше вызволить из снежного плена свою малолитражку. В худшем случае придется купить несколько лопат и уговорить кого-то из местных жителей подвезти его до завязшей в сугробе машины и помочь ему раскидать снег. Несколько часов тяжелой физической работы пошли бы ему только на пользу, наверняка после этого уже не лезли бы в голову разные глупые фантазии о том, как он мог провести это утро, если бы шотландка не упорхнула ни свет ни заря.

Умышленно стараясь не смотреть ни на кровать, ни на стену, возле которой он еще совсем недавно овладевал незнакомкой, Таггарт оделся и решительно направился по коридору в душевую. И только очутившись под упругими горячими струями воды, он задумался о том, как она поступила со своим грузовичком. У него даже екнуло сердце при мысли, что незнакомка все еще может находиться на перевале, и если он поторопится, то вполне может застать ее там. Однако внутренний голос тотчас же обозвал его полным идиотом и язвительно напомнил, что она даже не оставила никакой записки. Несомненно, о продолжении интрижки не могло быть и речи.

– Что ж, порезвились и разбежались, – пробурчал он, вытираясь полотенцем насухо. – Излишества вредят здоровью, а оно мне еще пригодится, как сегодня, так и в обозримом будущем. Пожалуй, оно даже и к лучшему, что я больше никогда не увижу эту славную крошку, так мне будет спокойнее!

Натягивая через голову свитер, он уловил стойкий запах ее нектара и, криво усмехнувшись, представил, что о нем подумает Хелен, если учует это характерное амбре. Впрочем, какое это теперь имеет для него значение? Да плевать ему на всех в этой чертовой дыре! Ему ли, с его богатым жизненным опытом, стесняться аборигенов?

Спустившись по лестнице в холл гостиницы не без непродолжительной задержки на площадке между этажами, где на него нахлынули эротические воспоминания, он увидел за стойкой не старуху, а высокого жилистого мужчину, который что-то писал в регистрационном журнале.

– Доброе утро, – поздоровался с ним Таггарт.

– Скорее, добрый день, – отозвался мужчина, подняв голову и вперив в постояльца изучающий взгляд.

– Неужели? – с искренним удивлением воскликнул Таггарт. – Значит, я все еще живу по времени в штате Виргиния.

– Не огорчайтесь, ваш организм сам быстро перестроится, – с улыбкой утешил его супруг Хелен, обладавший в отличие от нее весьма приятной наружностью. – Не насилуйте его, – добавил благообразный старичок, сверля гостя голубенькими глазками из-под кустистых седых бровей, серебристый отлив которых прекрасно гармонировал с его густой шевелюрой и розоватой кожей морщинистого лица. – Выписываетесь?

– Да, из четвертого номера. – Таггарт протянул ему ключ и полез в карман за бумажником. – Сколько я вам должен?

Старичок взял у него ключ, взглянул на номерок, помрачнел и пробормотал с легкой досадой:

– А вы, оказывается, не любитель лыжных прогулок... Так-так...

Он вновь изучающе посмотрел на гостя, но уже с иным выражением лица, как бы разочаровавшись в нем внезапно.

– Вы мне ничего не должны, – резко произнес он и потупился.

– Не понял? – удивленно промолвил Таггарт. Хозяин гостиницы метнул в него быстрый взгляд, пожевал губами и пояснил:

– Ваш счет оплачен. Еще утром. Небезызвестной вам юной леди. – В его глазах заплясали смешинки.

Таггарт мог бы просто кивнуть и молча уйти, однако он спросил:

– Надеюсь, что мы не доставили вам беспокойства?

– Нет! – Старик пожал плечами. – Мы не вмешиваемся в личную жизнь наших клиентов. – Он снова опустил взгляд.

Таггарт ему, разумеется, не поверил, однако сдержанно произнес:

– Вы правы. Мы оба чрезвычайно признательны вам за ваше гостеприимство.

– Мы, шотландцы, всегда славились своим гостеприимством. И вы, как я понимаю, в этом уже успели убедиться, – язвительно ответил старик, покосившись на гостя.

Если до этих его слов Таггарт предполагал, что недовольство хозяина гостиницы вызвано жалобой постояльца со второго этажа, которого они разбудили своей возней на лестничной площадке, то теперь ему стало ясно, что дело в чем-то другом.

Видимо, толстяк Ангус, привезший их в эту гостиницу, сказал Хелен, что они супруги. Поэтому когда поутру его «жена» поспешно покинула гостиницу одна, вдобавок оплатив их проживание в номере, уважения к гостю у хозяев поубавилось. Видя, что выписавшийся господин почему-то продолжает топтаться возле стойки, владелец гостиницы надел на нос круглые очки и стал демонстративно разгадывать кроссворд. Уйти, так и не выяснив причину его очевидной холодности, Таггарт не мог.

Но как же ему лучше втолковать этому старику, что он и не думал извлекать для себя пользу из сложившейся ситуации? Судя по тому, что говорила шотландка, можно было предположить, что она живет где-то неподалеку от Калита. И хотя ему и было в общем-то наплевать на ее репутацию среди местных жителей, портить ее окончательно Таггарту не хотелось. В маленьких поселках и деревеньках сплетни распространяются в одночасье, а натура селянина не подвластна влиянию прогресса – уж это он знал точно, будучи знатоком человеческой природы.

Тем не менее ему показалось несколько странным, что поведение двух явно совершеннолетних людей, по доброй воле уединившихся на одну ночь за закрытыми дверями, вызвало в эпоху свободных нравов у кого-то удивление, граничащее с осуждением. Очевидно, тому имелись какие-то скрытые причины. Таггарт нахмурился и спросил у владельца гостиницы, задумчиво слюнявившего карандаш:

– Она не оставила мне никакой записки? Не просила вас мне что-нибудь передать? О чем вообще она говорила, когда расплачивалась?

Седоволосый шотландец положил карандаш на стол, расправил плечи и, сняв очки, четко ответил:

– Леди была со мной достаточно любезна, сэр. Она произвела на меня приятное впечатление. Но только болван мог не догадаться, что она перед этим плакала.

Потрясенный до глубины души, Таггарт переспросил:

– Плакала? Может, вам это померещилось?

Старик насупил кустистые брови, просверлил своего недоверчивого собеседника пытливым взглядом и, убедившись, что тот искренне взволнован, сказал, несколько смягчившись:

– Она, конечно же, не шмыгала носом и не комкала в руке мокрый от слез платок, однако... Видите ли, сэр, я вырастил пять дочерей и научился с одного взгляда понимать, какое у женщины настроение. У этой юной особы на сердце скребли кошки.

Проклятие! Ведь он только что утешился мыслью, что доставил очаровательной незнакомке незабываемое удовольствие, угадав ее сокровенные желания. Что же ему думать обо всем этом теперь? Внезапно его осенило: она вполне могла вернуться сюда, где оставила свой грузовичок! Но на всякий случай он поинтересовался у старика:

– Скажите, пожалуйста, она не сказала, куда собирается отправиться? Дело в том, что наши автомобили застряли на перевале из-за снегопада...

– Да, теперь я припоминаю, что она говорила что-то в этом роде... Я отправил ее к Роби, в самый конец улицы. У него там ремонтная мастерская. Но с тех пор уже прошло несколько часов. – Хозяин гостиницы развел руками.

Таг улыбнулся и протянул ему руку:

– Большое спасибо за полезную информацию! Уверен, что она будет тронута вашей заботой о ней.

Пожав ему руку, старик снова водрузил очки на кончик носа, взял карандаш и сказал, прежде чем возобновить разгадывание кроссворда:

– Думаю, что Роби уже вернулся в мастерскую. Рекомендую вам его проведать. Да, его фамилия Пирсен. Желаю удачи!

– Уже бегу! – воскликнул с улыбкой Таггарт. – Спасибо за дополнительные сведения.

Глаза владельца гостиницы потеплели, он пробурчал:

– Я рад, что оказался вам полезен. Хотя, конечно, ваши дела меня не касаются.

Таггарт кивнул ему напоследок и направился к выходу, решив разыскать исчезнувшую незнакомку во что бы то ни стало. Коль скоро она улизнула от него, словно мышка от кошки, так почему бы ему не продолжить эту игру в кошки-мышки? Его уязвленное мужское самолюбие все равно не даст ему покоя, пока он не выяснит причину ее слез и не убедится, что не он ее до них довел. Еще ни одна женщина не убегала из его постели так стремительно и в расстроенных чувствах. Он просто обязан был ее найти. Только вот хочет ли сама беглянка этого? И что он скажет ей, когда ее найдет? Ломая себе голову над ответами на эти вопросы, Таггарт выскочил на улицу.

К его удивлению, она оказалась уже очищенной от снега. Правда, пешеходные дорожки расчистить от сугробов еще не успели, но это было не столь уж и важно ввиду полного отсутствия пешеходов. Если снег еще не везде убрали в поселке, то как тогда обстоят дела высоко в горах? Определенно вьюга, свирепствовавшая там всю ночь, похоронила под заносами оба их брошенных на перевале автомобиля.

Впрочем, если в распоряжении механика Роби Пирсена имеется мощная снегоуборочная техника, подумал Таггарт, пряча лицо от холодного ветра, вполне может статься, что машины откопали из-под снежных завалов и отбуксировали в поселок. Но в любом случае надо наведаться в эту мастерскую.

– Было бы совсем неплохо знать хотя бы, как зовут девицу, которой ты интересуешься, – пробормотал Таггарт и стал думать, как ему лучше построить разговор с Роби.