Порочная игра

Глава 40

Я с трудом победила четвёртый курс, окончательно распрощавшись с деньгами, оставшимися от машины, и уехала на каникулы к тётке. Впервые, мне действительно захотелось этого. Она умела создавать траурное настроение, а я как раз и без неё уже была в подходящем состоянии. Я не помню, чем занималась летом. Но точно знаю, что почти не разговаривала, молча помогая тётке по хозяйству. Казалось, что мало кто из моего окружения заметил во мне что-то не то. Никто ни о чём не спрашивал. Вероятно, я правда почти сошла с ума, окунув себя в какие-то надуманные страдания, и натворив кучу лишних ошибок. Всё, что мне было нужно, это отпустить страхи и просто поверить в то, что Хлыстов не врал мне... Но теперь уже поздно. Тем более, что раз он так быстро женился, значит у него действительно был кто-то в Мюнхене.

Когда каникулы подошли к концу, я снова отправилась на учёбу. Тощая, уставшая, равнодушная... Я как-будто стала собственной тенью. Я сама во всём виновата. Я оказалась слишком слабой, не справившись с потерей родителей, не сумев простить предательство пианиста, не сумев удержать мужчину, который был готов мне помочь... Это я загнала себя в эту яму. И всё совершенно заслуженно.

На парах Хлыстов казался радостным и совсем не таким, как был раньше. Он не смотрел на меня, но если приходилось, то это уже был не тот взгляд, а обручальное кольцо на его безымянном пальце, окончательно разрывало моё сердце в клочья. Глеб был счастлив. Его глаза горели, и на меня не обращали никакого внимания. Мне стало настолько больно, что я начала маяться, не смотря на свои убеждения, что должна оставить его в покое. Я пыталась нарваться на разговор с Хлыстовым, подолгу засматриваясь на него, но он никогда не бывал один. Это уже не игра. Это действительность. Он разлюбил меня... Злость и ревность выворачивали меня наизнанку, даже немного расшевелили после затянувшейся апатии, и подтолкнули к решительным действиям. Я не верила, что у Глеба действительно появилась семья. Всё настолько серьёзно, что он пустил к себе домой какую-то постороннюю бабу? Господи... Да может она ему более родная, чем я... И всё же, я решила проверить, живут ли они вместе.

– Открой! - я стучалась в дверь квартиры моего теперь уже бывшего любовника. Хлыстов открыл и стал в проёме, не позволив мне войти.

– Катя, проваливай. Мои двери теперь закрыты для тебя, - он раздражённо посмотрел на меня, будто совсем был равнодушен. Но почему?.. Я не понимала, как ему удалось так быстро разлюбить. Лжец... Он просто никогда меня и не любил. Никогда...

– И поэтому ты отчитался передо мной, не поленившись прислать фото? С женой не познакомишь? - казалось, что я скрипела зубами от злости.

– Она не любит новые знакомства. Тем более с психически неуравновешенными девицами, - Хлыстов бросил в меня своё очередное словесное дерьмо, и я не выдержала.

Со всей дури толкнула его, из-за чего, мне удалось проскользнуть в квартиру, и наконец, всё понять об этом трусливом стареющем типе. Он по-прежнему жил один. Никаких фото, разбросанных женских вещей, никаких следов пребывания кого-то ещё... Всё было, как раньше. Я самодовольно улыбнулась, всё ещё примеряя на себя роль ведущей в этой игре. Роль победительницы.

– Ты просто шут. Ты думал это заведёт меня и я брошусь тебе на шею? - упрекнула я Хлыстова, но он только утомлённо вздохнул. Никаких эмоций. Как же я его достала, чёрт возьми...

– Я устал от тебя, - Глеб сказал спокойно, но эти слова будто ударили меня, отчего стало больно. Физически. – Это не отношения, не партнёрство, и даже не просто интрижка. Какое-то изматывающее дерьмо. Я устал тебя любить. Да, без тебя остаться страшно, потому что хрен разлюбишь, но с тобой ещё хуже. Дурдом какой-то.

– И поэтому ты соврал мне? Неужели испугался? - я всё ещё играла в циничную суку, хотя можно было просто извиниться. Неужели мне так сложно было извиниться? Просто остановиться и попросить начать всё заново. Попросить забыть, как я с ним обошлась, и признаться в том, что люблю его и никогда не изменяла.

– Я не хочу оправдываться и разбираться, но да... Это был блеф и я не женился.

– И кто же эта баба с фотографии?

– Никто. Невеста моего приятеля, с разрешения которого мы устроили эту фотосессию. Это неважно... С тобой всё кончено, Кать, - контрольный выстрел и пустота. Теперь точно всё потеряно. – Я выхожу из игры. Так что... До встречи на лекции, Аникеева. Надеюсь, однажды ты придёшь в себя.

Я молча вылетела из его квартиры, пешком спустилась вниз по ступенькам, и жутко зарыдала, едва оказавшись на улице. Надеюсь, он слышит, как мне плохо. Время упущено. Неуместно было говорить, что я уже передумала, и просто хочу быть с ним без своих сумасшедших задумок. Мой опыт соблазнительницы сыграл злую шутку. Уничтожил меня... Можно было переступить. Жить дальше, не заморачиваясь, что этот престарелый ловелас не захотел стать моей марионеткой, ведь я и не собиралась никогда быть с таким, как он. Раньше не собиралась. Но теперь... Теперь хотелось выть от собственной глупости и безумной влюблённости в своего преподавателя. Он отказался от меня. Он не настолько меня любит, чтобы схватить в охапку и попробовать изменить, вытащив из сумасшедшей депрессии.

Я продолжала рыдать на улице, и заметила подъезжающую машину. Она остановилась, стекло опустилось и я, сквозь пелену слёз, увидела Алину Рекотову, которая когда-то учила Алису играть на гитаре, и встречалась с ректором и его сыном.

– Эй! Прыгай, подброшу до общаги, - крикнула она мне, казалось, пьяным голосом, но я незамедлительно послушалась, рассевшись на заднем сидении.

– Привет, - всхлипывая поздоровалась я.

– Что ты вся в соплях? - мерзко хихикнула она, выпуская сигаретный дым прямо в салон авто. – Парень бросил?

– Мужчина...

– О... Мужчина. Мужчина гораздо лучше, чем парень. Неужели, Миша? Видела, как он падла крутился возле тебя.

– Какой Миша?

– Мой Миша. Михаил Алексеевич, - никогда бы не сообразила, что его может так называть какая-то девчонка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Боже мой... - мысль о том, что я могу быть с ректором вызывала тошноту. – Нет, конечно.

– Правильно. С ним лучше не связываться, и с его обрюзгшими яйцами тоже, - рассмеялась Алина, на полной скорости въезжая в поворот. Я немного протрезвела от вероятности так и не доехать до общаги с таким водителем.

– Я не хочу это слушать, пожалуйста...

– Мне не нужны были его бабки, - она не услышала меня, продолжая говорить то, что ей хотелось. – Никто не верит, но блин... Мне по кайфу этот статус. Круто ведь – я спала с ректором! Он трахал меня, истекая потом, когда кончал – его ногу хватала судорога, а потом он пил таблетки от тахикардии. И об этом знаю только я! Ну, почти.

– Аля, лучше молчи, - пробормотала я, закрывая ладонями лицо, погружаясь в какое-то сумасшествие. Пьяный бред Алины, быстрая неосторожная езда, недавний разговор с Хлыстовым, и мои собственные мысли в голове... Убейте меня, кто-нибудь...

– Ночью он трахал меня, а днём был самым строгим, важным и крутым. Главный папочка в универе – мой личный самец.

– Почему же тогда вы расстались? - внезапно, я решила поддержать разговор.

– Оказалось, что мне нельзя было отсасывать другим. Совсем нельзя. Миша очень разозлился, когда увидел, как я делала это прямо в его доме... Этому козлу ещё нужна была моя верность! Вместо благодарности за то, что я позволила ему влезть в мою киску, он выгнал меня.

– Ужасная несправедливость, - устало улыбнулась я, совсем отрешившись от происходящего. Если она сейчас нас угробит, то что же поделать...

– Иногда жалко... Долбился он получше, чем его сынуля. Да и выручил меня, когда я попала в ДТП... Могла влететь на 10 лет, а вместо этого вот! Рассекаю на новенькой тачке, - гордо заявила Алина, и я брезгливо поморщилась, осознав, что недалеко от неё ушла.

Связь со взрослым мужиком, пьянка за рулём, но только она всё-таки сбила человека, и вряд ли что-то кому-то возместила. Всё равно я не лучше.

Каким-то чудом, не разбившись с Алиной на её тачке, я вылезла возле общаги, и заметила на скамейке у входа Алису.