Порочный контракт

Глава 29

В кабинет я пришла ровно через полчаса. За это время успела убрать на кухне, привести себя в порядок и немного отойти от услышанного.

— Ну, чего мнёшься в дверях? В первый раз, что ли? Проходи.

Пока я шла к дивану, Горецкий рассматривал меня восхищенным взглядом, я же упорно подавляла нервное возбуждение. Что бы там ни думал Стас, к этим походам в кабинет я не привыкла. Для меня все как в первый раз.

Разве что вместо страха я теперь ощущала возбуждение и предвкушение. Как мужчина Стас меня притягивал, несмотря на все, что он со мной сделал. Это была чисто животная тяга, основанная на самых низменных инстинктах.

Поэтому старалась смотреть в сторону, чтобы он не догадался о том, что я в нетерпении ожидаю того момента, когда он сдернет лиф платья вниз и коснется губами соска. Когда раздвинет мои ноги и дотронется до чувствительной плоти. Которая уже вовсю истекала соками.

Мне хотелось до последнего скрывать это постыдное свидетельство моего поражения.

Стас тем временем откупорил бутылку вина и разлил его по бокалам. Один протянул мне.

— Я не хочу, спасибо.

— Пей, — сказал с нажимом. — Нам нужно расслабиться, а это самое подходящее средство. Одно из лучших коллекционных вин, между прочим. Так что не вороти нос. Попробуй. Только не спеши. Сначала вдохни аромат, потом сделай маленький глоток. Погоняй жидкость во рту, попробуй почувствовать букет.

Поняв, что рыпаться бессмысленно, приняла бокал и сделала все, как сказал Стас. И мне даже понравилось.

Букет, конечно, оценить не смогла, я не сомелье, но тем не менее вино мне понравилось. Настолько, что не заметила, как осушила бокал. А потом и второй.

Голова начала кружиться, тело постепенно расслабилось, а язык развязался. Не знаю зачем, но я начала рассказывать Стасу о детстве, о том, как отец водил меня в парк аттракционов, как учил плавать и забрасывать удочку во время рыбалки. Какие вкусные пироги пекла мама, и как она водила меня в театр на детские спектакли, как шила новогодние костюмы. В общем, о том времени, которое осталось в моей памяти как самое счастливое.

Сомневаюсь, что ему это было интересно, но тем не менее рот Стас мне не затыкал, позволяя выговориться. А сама я остановиться уже не могла. После очередного бокала осмелела настолько, что сама стала задавать Стасу вопросы.

И он даже на некоторые отвечал. В частности рассказал кое-что о своем детстве и о матери, которую он боготворил.

Не знаю, сколько мы так сидели. Я перестала следить за временем. Поняв, что я уже едва соображаю, Стас отобрал у меня бокал и повёл наверх.

Ну как повёл… Через пять шагов ему пришлось подхватить меня на руки и отнести наверх. Сама на ногах я не держалась.

Несмотря на своё состояние, я успеваю заметить, что пришли мы в спальню Стаса. Я тут раньше не бывала, но понять кому принадлежит комната можно было интуитивно.

Чисто мужской интерьер, строгий, без излишнего декора. Все в черно-серо-белой гамме. Особое внимание приковала большая кровать с балдахинной стойкой, причем поверху стойки тянулись странные перекладины с непонятными кольцами.

Вот к этой самой кровати Стас меня и отнес.

— Стас, что ты делаешь? — затуманенный алкоголем мозг соображает плохо, и я не сразу понимаю, что именно идёт не так.

Вот Горецкий подталкивает меня к кровати, нарочито медленно стягивает платье, а вот я уже стою на коленях на кровати, а мои руки вздернуты вверх и пристегнуты кожаными наручниками к балке балдахинного каркаса. Так вот для чего нужны эти странные кольца.

Неужели я ошиблась, и Стас все-таки извращенец с бдсм-ными замашками?

— Стас? — опьянение немного отступает, и я начинаю паниковать. Дергаю руками в попытке освободиться, но все напрасно. Наручники приковали меня намертво к деревянному брусу. — Не надо, пожалуйста. Отпусти!!!

— Тшш, — он подходит сзади, целует шею. Ладони проходятся по спине, потом перемещаются на живот. Он уже успел раздеться, и я ощущаю ягодицами его налитое силой достоинство. — Ну чего ты так испугалась, Юля? Я не сделаю больно, не бойся. Тебе понравится наша игра, уверяю.

Тихо всхлипнула, сполна ощутив свою беспомощность. Стало страшно. Я ведь успела поверить, что Горецкий не из тех, кто любит развлекаться садистскими играми. Но похоже, что снова просчиталась.

— Развяжи меня, пожалуйста, — едва слышно шепчу я.

— Чуть позже, крошка, чуть позже, — хриплым голосом отвечает мужчина. А его руки нагло ползут вверх и сжимают грудь. Стискивают соски в жестком хвате, вынуждая меня сдавленно застонать. — Тебе же нравится, признай? Когда я делаю так? И вот так?

— Я… я не знаю, — выдыхаю, содрогаясь от удовольствия. Мне и правда приятно, но и страх никуда не уходит. Мне не нравится чувствовать себя беспомощной.

О чем я незамедлительно и сказала Стасу. Надеясь, что он остановится. Но нет, мужчина от этого ещё больше завелся.

— А мне всё нравится, Юля… — шепчет на ухо, продолжая оглаживать моё тело. — Ты восхитительна сейчас. Голая, распятая и абсолютно беспомощная…

— Стас, — продолжаю извиваться в оковах, но он, кажется, только вошел во вкус.

Он продолжает меня мучить, то нежно гладя, то осыпая грубыми шлепками, то целуя покрасневшую кожу.

— О да, Юля, моей шлюшке все нравится, — порвав трусики, начал неторопливо ласкать промежность, которая была неприлично влажной.

Два пальца медленно вошли в лоно, и я застонала, изогнувшись. Возбуждение нарастало и нарастало, грозя разорвать меня напополам. И осознание собственной беспомощности, чувство обездвиженности только усиливало это состояние.

Для меня в этот момент весь мир перевернулся с ног на голову. То, что пугало еще пять минут назад, теперь заводило.

Я хныкала, дёргалась, мечтая поскорее достичь разрядки, но Стас все оттягивал и оттягивал этот процесс. Заставляя меня гореть от неудовлетворенности.

Когда он наконец вошел, заполнив меня собой, я кончила почти сразу. А потом только слабо трепыхалась в его руках, впитывая в себя глубокие, размашистые толчки.

Иногда казалось, что я вот-вот потеряю сознание, но Стас тут же приводил меня в чувства. Легким шлепком, укусом или выкручиванием соска. А как только мои глаза распахивались, тут же начинал двигаться, бешено имея мое тело.

В ответ я лишь слабо постанывала, все больше теряясь в собственных ощущениях.

— Ааа! — взвизгнула, ощутив странную вибрацию в области клитора. Стас приложил к нему какой-то приборчик, который медленно и методично начал сводить меня с ума. — Стас…

— Все хорошо, Юля, — почти мурлыкал он, замедлив движения и продолжив пытать меня чудовищным прибором… — Не бойся, эта штучка сделает тебе приятно.

— Нет, нет, хватит, — это было слишком мучительно, слишком невыносимо.

Очень изощренная пытка, доводящая до грани.

Волны болезненного удовольствия нахлынули, захлестнув с головой. Клитор начал болезненно пульсировать, живот стянуло спазмом, а в следующую секунду я затряслась в судорогах, чувствуя как по бедрам стекают ручейки влаги.

— Хорошая девочка, — довольно прохрипел Стас и наконец-то отбросил игрушку в сторону. Еще несколько мощных фрикций — и он кончил в меня с глухим надсадным рыком.

Спустя несколько секунд мои руки оказались свободны, и я рухнула на кровать, не в силах пошевелиться. Только тяжело дышала и пыталась прийти в себя.

Ну или просто уснуть. Организм требовал отдыха. Стас, по-видимому, тоже выдохся, поскольку он перевернулся на спину и притянул меня к себе.

— Стас, у тебя кровь, — как только сознание прояснилось, я заметила алые капли, проступившие на повязке.

— Ерунда, просто переусердствовал немного, — усмехнулся он, поправив края бинта. — Само остановится.

— Может, стоит перевязать? — крови я не то чтобы боялась, просто недолюбливала. Вот и сейчас стало тревожно. Даже сонливость немного отступила.

— Единственное, что мне сейчас нужно — это отлежаться. Так что спи, пока я не пошел на второй заход. Тогда крови точно станет больше.

— Может, мне лучше уйти к себе?

— Не сегодня! — рыкнул он, явно ставя точку в разговоре. — Спи.

По приказу уснуть невозможно, конечно, но усталость и алкоголь сделали свое дело. Спустя десять минут я все же погрузилась в сон.