Порочный миллиардер

Глава 5 Крейтон

Черт побери.

Это произносят ее блестящие ярко-красные губы, и я не уверен, что она подозревает о том, как соблазнительно выглядит, сидя на этом стуле. Когда она шевелится, хрустальные кристаллы у нее на шее, в ушах и на запястьях сверкают пурпурным блеском в знаменитом свете «Роуз Клаб» – свете, который более привычен к тому, чтобы отражаться от бриллиантов, а не от дешевой бижутерии.

Она приковала к себе мое внимание сразу же, как вошла в зал, потому что она выглядела в этом баре так неуместно. Но я не мог отвести от нее взгляда, потому что… Черт. Понятия не имею.

У меня было немало красивых женщин, но эта была явно не из тех, к которым я привык. Она вовсе не была из тех утонченных породистых женщин, которые приходили в это место, подыскивая того, кто оплатит их ужин.

Нет. С первого взгляда я понял, что она застенчива и невинна. Она не из тех, кто ожидает подачки, и абсолютное отсутствие мотива за ее действиями кажется мне более привлекательным, чем я мог себе вообразить. То, как она моментально стала подыгрывать мне и не отстранилась от моих прикосновений… Черт, она прижималась ко мне, желая большего. Она была редким созданием, а я из тех мужчин, которые ценят это качество больше всего при выборе женщины.

И потом еще тот факт, что она сидит в этом баре одна в канун Рождества, и кольца на пальце нет. Не знаю, как тот тип не заметил отсутствия этого небольшого аксессуара. Но это говорит мне о том, что этим вечером она совсем одна в городе, так же, как и я.

Скука больше не мучает меня. Эта невинная девушка полностью меня излечила.

Я сразу же принимаю решение. Она моя на сегодняшнюю ночь.

Бармен, которого, судя по бейджу, зовут Эрик, ставит перед нами виски.

– Пожалуйста, дайте мне знать, если вам понадобится что-нибудь еще, мистер Карас.

Я морщусь, когда он произносит мое имя. Я ожидаю, что ее отношение сразу же изменится и жадные коготки вопьются в меня.

Но вместо этого она разглядывает стакан, стоящий перед ней.

– И во сколько мне обойдется эта выпивка? По десять долларов за глоток?

Я с трудом сдерживаю стон при слове «глоток», потому что, черт возьми, я же мужчина, и я уже представляю свой член у нее во рту.

– Ни цента, дорогая. Я не могу позволить женщине пить в одиночестве, и уж ни в коем случае не позволю ей самой платить за выпивку.

Я жду возражений, но вместо этого она подносит стакан к носу и принюхивается.

– Пахнет, как… конфеты?

– Карамель и темный шоколад.

Она прижимается губами к краю стакана и делает глоток. Черт. Ее горло дергается, когда она глотает виски.

Я хочу почувствовать вкус виски на ее губах. Черт, я хочу почувствовать ее всю. Я наклоняюсь, почти невольно, сжигаемый потребностью ощутить вкус моего любимого напитка на ее губах.

Но она замирает, и я тоже.

Ее карие глаза широко распахиваются.

– Черт, классная штука!

Моя грудь сотрясается от смеха.

– Верно.

Ее губы растягиваются в улыбке, и она поднимает стакан и делает еще один глоток, на этот раз чуть больший. И мой член начинает пульсировать, упираясь в молнию брюк. Я хочу видеть ее стоящей на коленях, хочу, чтобы эти большие карие глаза смотрели на меня снизу вверх, когда я возьму ее за подбородок и введу член между этими соблазнительными красными губками.

– Ну же, еще.

Она приподнимает брови, но послушно соглашается. Или она соглашается с тем, что, по ее мнению, я имею в виду.

Нет, дорогая. Я просто репетирую то, что скажу тебе, когда буду трахать тебя в твой прелестный ротик. Она слишком невинна, чтобы понять это сейчас, но она поймет позже.

Мой член снова дергается, и я понимаю, что если не успокоюсь, начну бормотать односложные слова из-за недостатка кислорода в моем мозгу. Я никогда прежде не реагировал на женщину так быстро и так сильно. Это полностью первобытное и находящееся ниже пояса чувство, но я не собираюсь анализировать его. Я с готовностью подчиняюсь ему.

У меня в голове проносятся разные предложения, которые я мог бы ей сделать, чтобы вытащить ее из этого бара и заманить в свой пентхаус на долгую ночь отвязного, бурного секса, но она опережает меня.

– Вы женаты? Помимо того, что вы понарошку женаты на мне?

У меня нет других объяснений, почему я сыграл роль ревнивого мужа, кроме того, что она пробудила во мне один из основных инстинктов – инстинкт собственника. Если этот инстинкт был бы чуть сильнее, меня вышвырнули бы из этого бара за то, что я сделал бы лужу вокруг нее, помечая свою территорию и бросая вызов мужчинам, возомнившим, что у них достаточно большие яйца, чтобы увести ее у меня из-под носа.

Это совершенно для меня новое чувство. Обычно мой мозг работает по принципу: Горячая. Хочу ее трахнуть.

Вот так просто. И ничего более.

Мужчины – не такие уж сложные создания, дорогие дамы. Вы горячая штучка? Готов поспорить, что все знакомые вам мужчины хотят вас трахнуть. Это называется человеческой натурой.

Но с этой странной девушкой в ковбойских сапогах все не так просто. Она кажется мне дразнящим дуновением свежего воздуха, окутавшим меня, и потребность заявить на нее мои права становится непреодолимой.

Ее улыбка гаснет, и я заставляю себя вернуться мыслями к разговору, который, предположительно, происходит между нами. Но я уже успел забыть ее вопрос.

– Почему вы хмуритесь, дорогая?

Она замирает на своем стуле.

– Во-первых, не называйте меня дорогой. А во-вторых, если вы женаты, перетаскивайте вашу любящую экзотический виски задницу к другому столику.

Я ухмыляюсь, вспоминая, какой вопрос она мне задала.

– Не женат. А что, вы подыскиваете себе мужа?

Она презрительно морщит маленький носик.

– Нет. Вовсе нет.

Я приподнимаю бровь. Женщины, с которыми я обычно имел дело, приняли бы это за предложение, хотя мои слова предложением не являлись. И они ухватились бы за меня обеими руками.

– У вас проблемы с институтом брака в целом или касательно только вас одной?

Она делает еще глоток, на этот раз очень большой. Покончив с виски, она ставит свой стакан на стойку. И ее карие глаза смотрят прямо мне в лицо.

– Я пришла сюда не для того, чтобы говорить об институте брака. Я пришла, чтобы найти горячего парня, который умеет держать себя в руках, и посмотреть, куда заведет меня эта ночь.

Она берет стакан, словно ей необходимо сделать еще глоток для храбрости, но ее стакан уже пуст. Она снова ставит стакан на стойку и внезапно выпаливает:

– Как вы думаете, вы подойдете на роль такого парня?

Я сильно подозреваю, что без виски она никогда не решилась бы сказать это. Но это замечательно совпадает с моим планом. И я не тот человек, чтобы упустить отличную возможность.

Я подношу стакан к губам и выпиваю его содержимое, после чего ставлю его на фирменную салфетку, лежащую на стойке. И все это время я смотрю ей прямо в глаза.

– Откуда вы?

Обычно я не задаю вопросов, но с ней я хочу знать обо всем.

– А это имеет значение? – спрашивает она, и я не могу понять, она просто притворяется замкнутой или это ее нормальное состояние.

– Мне просто интересно, где выращивают красивых женщин, которые говорят именно то, что мужчина хочет услышать, сидя в баре рядом с ними.

Ее щеки окрашиваются в красный цвет, и я подозреваю, что виной тому вовсе не виски. Невинность исходит от нее почти ощутимыми волнами. Мне хочется выяснить, насколько я смогу заставить ее покраснеть и в других местах. Я хочу видеть отпечаток моей ладони на ее заднице, который будет такого же цвета.

Я встаю и протягиваю ей руку. Она смотрит на нее и, немного поколебавшись, вкладывает в нее свою.

Умница.

Я сжимаю ее пальцы, и она соскальзывает со стула. Даже несмотря на каблуки ее сапог, ее макушка едва доходит мне до подбородка.

– Куда мы пойдем? – спрашивает она.

– Ко мне.

Она широко раскрывает глаза.

– Я… у меня есть номер. В этом отеле. Я хочу сказать, если хотите. Или… или…

Она запинается, и я понимаю, что должен успокоить ее, пока она не сбежала.

Я подношу руку к ее подбородку и начинаю поглаживать большим пальцем ее щеку, такую чертовски сексуально румяную.

– Да. Я очень хочу.

Она судорожно глотает и кивает.

Она моя.

Я не хочу отпускать ее, но я все равно делаю это. Достав из внутреннего кармана пиджака пачку денег, я отсчитываю несколько сотенных купюр. Я не могу дать меньше чаевых, чем тот ублюдок, или я сам буду таким же ублюдком. Я кладу деньги под свой пустой стакан и, немного помедлив, добавляю к ним еще несколько купюр и киваю бармену.

– Да, сэр?

– Мы возьмем с собой неоткрытую бутылку «Бушмиллз».

Я бросаю взгляд на женщину, с которой собираюсь провести оставшуюся ночь – на ней и под ней, сзади и спереди.

Бармен двигается очень быстро, и спустя несколько мгновений одна моя рука держит за горлышко бутылку виски, а другая лежит на ее пояснице.

Наклонившись так, что мои губы находятся лишь в какой-то доле дюйма от ее уха, я говорю:

– Показывайте дорогу, дорогая.