Портрет предателя - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Марья Зеленая

1. Учитель фехтования

Карандаш с тихим шорохом скользил по бумаге, оставляя за собой легкие штрихи. Большие глаза, тонкий нос и красиво изогнутые губы постепенно складывались в классический образ молодого аристократа.

Легкий ветерок влетал сквозь распахнутое окно, шевеля тонкие кружевные занавески и наполняя комнату благоуханием цветущих деревьев и звонким птичьим щебетанием. Весна уже уверенно вступила в свои права, и в еще прохладных солнечных деньках уже понемногу начинало ощущаться жаркое дыхание наступающего лета.

— Ах, нет, опять не то! — с досадой воскликнула Доминика, раздраженно скомкала листок и швырнула его на пол.

Раздался осторожный стук в дверь.

— Войдите!

Дверь приоткрылась, и в комнату заглянул слуга.

— Леди Доминика! Его Высочество Себастьян желает видеть вас во внутреннем дворе!

— Хорошо, передай ему, что я иду!

— Слушаюсь, миледи!

Слуга поклонился и прикрыл за собой дверь. Доминика встала из-за стола и с наслаждением потянулась. Сегодня Себастьяну должны были представить нового учителя фехтования. Доминика тоже мечтала научиться владеть каким-нибудь оружием, хоть это и не пристало ее полу. Себастьян пообещал, что уговорит отца позволить и ей тренироваться вместе с ним.

Неужели Себастьяну это удалось? Вот было бы здорово! Доминика оправила пышную юбку легкого белого платья, украшенного крупными голубыми цветами, надела соломенную шляпку с синими лентами, пригладила лежащие на плечах черные косы и вышла в прохладный коридор. Со стен, покрытых дорогими деревянными панелями, на нее смотрели портреты именитых предков. Она не любила эти картины, ей казалось, что строгие лица глядят на нее с укором, и в какую бы сторону она ни направилась, их осуждающие глаза неотрывно следуют за ней.

Доминика показала портретам язык и вприпрыжку понеслась к широкой мраморной лестнице, ведущей на первый этаж.

«Надеюсь, этот новый учитель такой же милый, как господин Мариотти», — подумала она.

Господин Мариотти был учителем музыки. Он был молод, красив и галантен. Конечно же, он не шел ни в какое сравнение с Себастьяном, но, тем не менее, Доминика находила его весьма обаятельным.

Доминика вышла в галерею, окружавшую внутренний двор в виде квадратной усыпанной гравием площадки. На противоположной стороне, там, где были установлены тренировочные манекены, она увидела Себастьяна и какого-то мужчину в серо-голубой форме Серебряной Стражи.

Доминика подошла к ним. Кузен услышал шелест платья, оглянулся и его светло-карие глаза вспыхнули теплой радостью.

— Моя дорогая кузина! — воскликнул он. — Я уговорил отца разрешить тебе заниматься вместе со мной! Познакомься с нашим новым учителем фехтования!

Его собеседник был среднего роста, широкоплечий, с коротко стриженными темно-русыми волосами.

И он был совершенно не похож на господина Мариотти.

На вид ему было около тридцати, и в ее пятнадцать это казалось Доминике глубокой старостью. Приятное лицо господина Мариотти всегда было гладко выбрито, а этот мужлан щеголял густой щетиной. Его бровь, переносицу и рот пересекали грубые шрамы, а на лбу, скуле и подбородке виднелись рубцы поменьше.

«Ну и урод!» — подумала Доминика.

Мужчина вперил в нее мрачный взгляд светло-серых, почти прозрачных глаз. Похоже, он был не особо рад тому, что ему навязывают девчонку. Солнце било ему в лицо, и под его яркими лучами радужка почти сливалась с белком, что придавало его взору пугающее выражение.

«Какие странные глаза» — удивилась Доминика.

Он протянул ей руку.

— Зигурд Кернхард, — представился он.

Доминика недоуменно уставилась на его широкую ладонь с крупными пальцами и темными жесткими волосами на тыльной стороне кисти. Что за манеры! Разве этот деревенщина не знает, что леди подает руку первой, и то, если сочтет это нужным. И вообще, ручки дамам целуют, а не пожимают.

«Как он сказал, его зовут? Зигурд Кернхрр…». Это грубое имя было сущим мучением для ее изнеженного рта, привыкшего к тому, что за каждой согласной буквой тут же следует гласная. Оно было таким резким, рубленым, что заставляло язык спотыкаться на каждом слоге, ощущая почти физическую боль.

«Хейдеронец» — раздосадовано подумала Доминика. — «Неужели не нашлось никого получше?»

Она смерила мужчину надменным взглядом. Зигурд стоял с протянутой ладонью и смотрел на нее прямо и спокойно. Пауза неловко затянулась.

— А у тебя имя есть? — наконец спросил он. Его голос был низким и чуть хрипловатым.

Доминика недовольно поджала губы и гордо вскинула подбородок. Еще не хватало расшаркиваться с этим мужланом! Она сделала вид, что не услышала его вопроса.

Рассеченная шрамом бровь Зигурда чуть приподнялась.

— Тогда буду звать тебя Скилик, — с легкой насмешкой сказал он.

Смуглое лицо Доминики вспыхнуло пунцовым румянцем. «Скилик» — она часто слышала, как хейдеронки называли так непослушных детей. На их грубом наречии это слово означало «вредина». Да что этот грубиян себе позволяет!

2. Тренировки

Доминика и Себастьян сидели, свесив ноги с широкой стены, окружавшей дворец. Эта небольшая площадка за башенкой была их любимым местом. Отсюда открывался чудесный вид, а каменные зубцы и уступы надежно скрывали их от посторонних глаз.

Княжеский дворец стоял на высоком холме. Весь город лежал перед кузенами как на ладони. Богатые районы просторных вилл, окруженных ухоженными садами, соседствовали со скромными кварталами краснокирпичных домов, увенчанных ступенчатыми крышами. Мягкий певучий говор ангалонцев перемежался грубыми гортанными голосами хейдеронцев. Пестрые шумные улицы круто спускались к самому сердцу Форталезы — к ее порту. Со стены были видны бесчисленные мачты пришвартованных кораблей, а дальше — до самого горизонта — простиралась бесконечная гладь океана.

Княжество Монтерра было основано триста лет назад, и с тех пор им неизменно правила династия Фьораванти. Себастьян и Доминика были неразлучны с самого детства, и знали, что когда-нибудь поженятся. Себастьян был единственным сыном князя Фьораванти и наследником престола, а овдовевшая мать Доминики — леди Белличини — приходилась князю родной сестрой. Кузены воспитывались вместе, и их связывала крепкая дружба.

Себастьян украдкой посмотрел на сидящую рядом кузину. Ему недавно стукнуло шестнадцать, и он уже вступил в ту пору, когда юноши начинают активно интересоваться противоположным полом. Доминика ему очень нравилась. Ее зеленые глаза сверкали, как капли росы на траве, а гладкая оливковая кожа была нежной, как лепесток лилии. Ее особой гордостью были густые блестящие черные волосы, тяжелыми косами лежавшие на плечах. Ей было всего пятнадцать, но через год-другой она обещала превратиться в замечательную красавицу. Себастьян мечтательно вздохнул. Хорошо, что в их роду принято жениться на кузинах, он не желал бы себе иной жены.

— Ну что, как тебе наш новый наставник? — спросил он, весело болтая в воздухе ногами.

Доминика скорчила недовольную гримаску.

— Вот скажи мне, дорогой кузен, неужели во всей Монтерре не нашлось ни одного ангалонца, умеющего сносно махать мечом? Зачем, скажи на милость, нужно было нанимать этого неотесанного хейдеронца?

— Сам генерал Серебряной Стражи порекомендовал его отцу, — терпеливо пояснил Себастьян.

— Кто бы сомневался! Генерал-то и сам, наверное, из Хейдерона?

— Ну да. Насколько я знаю, Стража и состоит практически из одних хейдеронцев.

Доминика презрительно усмехнулась.

— Эти дикари не способны ни на что большее, кроме как служить наемниками или работать прислугой.

— Не будь к ним так строга, дорогая кузина. Я немного поболтал с Зигурдом, и он показался мне довольно толковым.

Доминика проводила взглядом большую черную птицу, лениво парящую в безоблачном небе.

— А мне он ни капельки не понравился! — капризно заявила она.

— Ну и хорошо! Главное, чтобы тебе нравился я! — усмехнулся Себастьян.

В глазах Доминики заплясали веселые искорки, и она кокетливо улыбнулась кузену. Косые лучи заходящего солнца красным золотом сверкали в его густых каштановых волосах. Доминика протянула к Себастьяну руку и взъерошила его шевелюру. Он заворчал, что она испортила ему прическу, но с торчащими в разные стороны вихрами он выглядел так мило и забавно, что она почувствовала внезапный прилив сестринской нежности.

— Идем в дом, а то уже начинают кусаться комары. Я не хочу завтра целый день чесаться, — промолвила она и, подхватив юбки, поднялась на ноги.

— Не забудь, тренировка завтра в семь утра, — напомнил Себастьян.

— Ха! Вот еще! — усмехнулась Доминика. — Я не собираюсь вставать в такую рань.

***

— Подъем! — проорал над ухом грубый голос, и струя ледяной воды плеснулась Доминике в лицо.

Она дико взвизгнула и резко подскочила на кровати. Перед ней стоял Зигурд с кувшином в руке и насмешливо смотрел на нее. Ночная сорочка Доминики намокла и прилипла к телу. Она стыдливо прикрыла руками грудь и забилась в угол кровати.

— Хватит пялиться! — злобно прошипела она. — Что ты себе позволяешь, солдафон?

— Князь дал мне карт-бланш на ваше обучение, Скилик, — невозмутимо ответил тот. — Забудь, что ты принцесса! Сейчас ты — обычный новобранец.

— Ты с ума сошел? — возмутилась Доминика. — Да мой дядя тебя…

— Пять минут на сборы! — отрезал Зигурд и вышел за дверь.

Когда Доминика спустилась во внутренний двор, Себастьян уже был там, и, судя по мокрым волосам и взъерошенному виду, его пробуждение также не было безоблачным.

— А где шпага? — удивилась она, не заметив поблизости никакого оружия.

— Шпага? — бровь Зигурда насмешливо приподнялась. — Забудь про шпагу как минимум на ближайший месяц.

— Почему это?

— Мы должны сперва привести себя в форму, — печально улыбнулся Себастьян.

— Вот именно! — подтвердил наемник. — А сейчас — пробегите-ка пять кругов вокруг площадки! Живо!

Через час мокрая от пота Доминика из последних сил попеременно делала выпады то на левую, то на правую ногу, попутно проклиная все на свете, а заодно и саму себя за то, что ей, видите ли, захотелось научиться фехтованию. Да лучше играть гаммы на пианино три часа подряд, чем заниматься этой чертовой зарядкой! А этот треклятый хейдеронец только посмеивается над ними, придумывая все новые и новые пытки!

— На сегодня хватит! — объявил Зигурд. — Вольно! Разойдись!

***

Четыре месяца спустя.

Доминика вприпрыжку сбежала по ступеням во внутренний двор. Стояло раннее утро — прекрасное время для занятий, пока воздух свеж и прохладен, на небе ни облачка, и в душе царит приятное предвкушение долгого летнего дня. Густые косы были красиво уложены вокруг головы, а тело — плотно обтянуто темно-синим костюмом для тренировок — узкие брюки мягко облегали ее бедра, а короткий камзол едва прикрывал ягодицы. В какой-то мере этот наряд выглядел даже непристойно, но Доминика знала, что она в нем неотразима, замечая, какими жадными взглядами пожирают ее Себастьян и другие мужчины. Ей нравилось чувствовать свою власть над ними, ощущать, как постепенно, словно нежный бутон, расцветает ее женственность.

3. Прогулка

— Зигурд нас убьет! — задыхаясь от смеха, прошептала Доминика, когда они с Себастьяном на цыпочках пробирались к воротам замка.

— А он не узнает, — ответил кузен, воровато озираясь по сторонам.

Было темно и тихо, и лишь несмелый сверчок время от времени нарушал тишину. Подростки подошли к будке привратника, и увидели, что тот забылся крепким сном, скрючившись в немыслимой позе, а рядом с ним валяется пустая бутылка из-под вина.

— Похоже, твое зелье сработало, дорогая кузина! — промолвил юноша. — Спит, как убитый.

— Еще бы! Мои идеи всегда срабатывают! — хвастливо заявила Доминика. Ей было чем гордиться, ведь это именно она стащила у маменьки флакон снотворного, подмешала в вино и подменила бутылки, пока кузен отвлекал стражника.

— А вот и ключи! — прошептал Себастьян и снял с гвоздя на стене связку ключей, болтающихся на широком металлическом кольце.

Подростки открыли калитку, прорезанную в массивных воротах, и выскользнули наружу. Им еще ни разу не доводилось оказываться за стенами замка одним, без сопровождающих. За ними постоянно таскалась многочисленная свита нянек и гувернанток, а в последнее время — еще и Зигурд в качестве телохранителя. Как правило, их выходы в город ограничивались поездкой в экипаже в театр или в гости. А им так хотелось хоть раз прогуляться по извилистым улочкам, на которые они столько раз смотрели с дворцовой стены, спуститься по широкой лестнице на набережную, полюбоваться кораблями в порту и пройтись по морскому берегу. Подростки долго вынашивали план побега, и вот теперь он наконец удался!

Стояло раннее утро. Солнце еще не показалось из-за горизонта, а лишь расцветило небо на востоке нежно-розовым перламутром. День обещал быть чудесным. Осень еще не пришла в эти края, деревья щеголяли зеленой листвой, и лишь выгоревшая трава на склонах холмов говорила о том, что жаркое лето уже позади. Улицы были свежи и пустынны. По обеим сторонам дороги возвышались кованые ограды, за которыми лежали красивые лужайки, обрамленные цветочными клумбами, фигурно подстриженными кустами и стройными кипарисами, а в глубине виднелись роскошные особняки богатых горожан.

Доминика и Себастьян шли по широкому тротуару, с любопытством озираясь по сторонам. Постепенно дома стали менее богатыми, парки — менее ухоженными, а на мостовой начали кое-где попадаться выбоины. Подростки пересекли канал по широкому каменному мосту и вошли в нижний город.

***

На рыночной площади царил шум и гам. Себастьян и Доминика сидели за столиком уличной харчевни и ели запеченную рыбу с овощами. Девочка вертела в руках кулончик, который кузен купил ей у торговца сувенирами. Это была капелька голубого стекла с заключенной в ней маленькой белой ракушкой.

— Отлично прогулялись, дорогая кузина, — заметил Себастьян, подцепляя вилкой очередной кусок вкусного филе. — Куда пойдем дальше?

— В порт, конечно же! — пробормотала Доминика с набитым ртом. — Смотреть на корабли!

— Представляю, какой переполох поднялся во дворце! — юноша отхлебнул яблочный сидр из высокой кружки. — Как бы Зигурда не наказали из-за нас!

— И поделом ему, — хмыкнула девочка. — Нечего было таскаться за нами по пятам.

— Так он же не по своей воле! — возразил кузен. — Это отец приказал ему охранять нас.

— Ну и зачем? Вот мы сегодня полдня ходили по городу одни, и ничего с нами не случилось.

Доминика откусила хрустящий кусок поджаренного хлеба. М-м-м, как вкусно!

— Говорят, в последнее время в городе стало опаснее, — заметил юноша. — Появилось много уличных банд.

— Что за чушь? Вот если бы дядюшка приказал выгнать всех хейдеронцев из Форталезы, то и не было бы никаких банд!

— Но кто бы тогда на нас работал, дорогая кузина?

— Как кто? Ангалонцы, конечно! Не пришлось бы постоянно слушать эти хейдеронские вопли! Вот как начинает Зигурд орать на своих солдат, так у меня голова от этого раскалывается.

— Ну, Вильфредо орал на них еще громче, скажу я тебе, хоть он и был из наших!

— Кто бы мог подумать, что он окажется такой пьянью, — фыркнула Доминика. — Напился вусмерть и утонул в канале, с ума сойти! И теперь наш новый капитан стражи — хейдеронец! Чудесно! Просто чудесно!

— Да почему ты их так не любишь? — удивился кузен.

— Потому что они грубияны и дикари! — отрезала девочка. — Это ведь мы их завоевали… ну, то есть наши предки — вот пусть и ведут себя как подобает проигравшим.

— Не забывай, что с тех пор прошло уже триста лет, — заметил юноша. — Они такие же граждане Монтерры, как и ангалонцы.

— Ты слишком добр, Себастьян. Будь моя воля — я бы им спуску не давала, — Доминика достала из поясной сумки карманное зеркальце и внимательно осмотрела свою симпатичную мордашку. — Ладно, хватит о них. Давай съедим по мороженому и пойдем смотреть на корабли!

— Прекрасная мысль, дорогая кузина!

Перекрывая шум толпы и вопли торговцев, с кафедрального собора донесся глубокий звон колоколов, возвещающий о полудне. Молодые люди доели мороженое, расплатились и вышли из-за стола.

***

Доминика и Себастьян прошли мимо роскошных зданий Адмиралтейства и Торговой Компании и оказались на высокой каменной набережной. Перед ними простиралось безбрежное море, сверкающее мириадами солнечных бликов. Кузены зашагали в сторону порта, туда, где гордо вздымались сотни корабельных мачт, опутанных густой паутиной ажурных снастей.

Безоблачное небо наполнялось криками чаек, шумом прибоя и звоном корабельных колоколов. Соленый воздух пах свежей рыбой и водорослями. Легкий ветерок приятно обдувал лицо, а яркое солнце вселяло в душу радостное и безмятежное настроение.

Себастьян и Доминика восхищенно рассматривали пришвартованные корабли. Могучие галеоны, изящные каравеллы, легкие бриги. Как бы им хотелось взойти на борт судна и отправиться в увлекательное путешествие, полное опасностей и открытий, подальше от душного дворца с его скучными правилами.

4. Спасение

— Мне страшно, Себастьян, — прошептала Доминика, скорчившись в углу темной камеры на куче прогнившей соломы.

Они были заперты в тесной каморке с деревянными стенами и крохотным окошком под потолком, через которое до них доносилась вонь тухлой рыбы и гнилых водорослей. Густой мрак едва разгонялся тусклым светом вечернего неба, падающим через мутное стекло.

— Тсс, — прошептал кузен, прижав палец к губам и прислушиваясь к голосам, доносившимся снаружи.

Девочка подошла к двери и тоже приложила к ней ухо.

— Судя по одежде — они какие-то богатые шишки, — раздался грубый голос. — Что будем с ними делать?

— Потребуем выкуп. Надо узнать, чьи они, — отозвался второй.

— Ангалонские выродки, ясен пень! Кто еще может быть богатой шишкой? Проклятые анги прибрали все к рукам, а нам только лишь и остается, что на них батрачить!

-Это уж точно! Вот было у меня хозяйство, держал скотину, выращивал рожь, все как у людей! И что ты думаешь? Эти чертовы говномесы повысили налог, да так, что всего урожая не хватило, чтобы с ними расплатиться! Пришлось продать все за бесценок!

— Считай, что тебе еще повезло! — произнес его собеседник. — Под моим участком анги нашли серебро и хотели купить у меня землю за бесценок. Я сказал им, куда они могут засунуть свои гроши! Так что ты думаешь? Эти твари пришли ночью и сожгли все к чертям собачьим! Сам еле жив остался! Да лучше б сдох, чем такая жизнь.

— Надеюсь, хоть за этих двоих нам денежек-то отсыпят!

— А не отсыпят, так камень на шею — и в море. Всего делов-то!

Доминика сдавленно вскрикнула, а Себастьян забарабанил кулаками в дверь и закричал:

— Я сын князя! Немедленно выпустите нас!

— Сын князя? А я — королева Мергании! — грубо расхохотался бандит.

— Дитмар, ты видел его шпагу? — раздался голос второго похитителя. — Эфес из чистого золота, и княжеский герб на нем. А вдруг он не врет?

— Конечно не вру! — воскликнул Себастьян. — Отпустите нас, сию же минуту!

— Проклятье! — выругался тот, кого назвали Дитмаром. — Если это и вправду княжеские отродья, то нам конец! Нужно прикончить их по-быстрому, пока никто не узнал, что мы их похитили!

— Давай пацана замочим, а девку продадим в Алькантар! Прикинь, сколько за нее дадут на невольничьем рынке! — предложил его собеседник.

Себастьян и Доминика в ужасе переглянулись.

— Хорошая идея! — одобрил Дитмар. — Деваха-то — вон какая сочная, аж самому захотелось попробовать. Вот ты, Юрген, трахал когда-нибудь княжеских дочек, а?

Юрген не успел ничего ответить, как вдруг раздался грохот распахиваемой двери.

— Ты? Какими судьбами? — удивился Дитмар вошедшему.

— Княжеские дети у вас? — раздался знакомый хрипловатый голос.

Зигурд?!

— Так это на самом деле княжеские выродки? — переспросил Дитмар.

— Да.

— Откуда ты узнал, что они здесь? — поинтересовался Юрген.

— Люди подсказали, — сухо ответил Зигурд. — Где они?

— Э-э-э, послушай, ты что, хочешь их освободить?

— Именно.

— Но ведь это такой шанс отомстить проклятым ангам!

— Я больше повторять не буду. Где они?

— Здесь, — вздохнул Дитмар.

— Хорошо. У вас два часа на то, чтобы убраться из города. Потом стража перевернет тут все вверх дном. Понятно?

— Да, Зигурд, ясно, черт бы тебя побрал вместе с твоими ангалонцами! — выругался бандит.

Наемник вошел в темницу и первым делом отвесил Себастьяну крепкий подзатыльник. Доминику трогать не стал — девчонка как-никак. Он вывел до смерти перепуганных кузенов из заброшенного склада, служившего бандитским логовом, и усадил в ожидающий неподалеку экипаж. На улице уже стемнело, и лишь тусклые огни из подслеповатых окон ближайших лачуг слегка разгоняли окружающий мрак.

— Почему ты отпустил этих бандитов? — недовольно спросила Доминика, когда ее сердце, наконец, прекратило бешено колотиться.

Зигурд откинулся на спинку сиденья и бросил на нее мрачный взгляд.

— Потому что они не заслуживают смерти за то, что два идиота сбежали из дворца.

— Но они нас похитили! — возмутилась девочка. — И хотели убить!

— И поделом, — отрезал хейдеронец.

В карете воцарилась тишина. Доминика обиженно отвернулась и отрешенно наблюдала, как мелькают за окном газовые фонари богатого района.

— Откуда ты знаешь этих бандитов? — поинтересовался Себастьян.

Зигурд несколько секунд молча смотрел в его глаза.

— Работа у меня такая, — наконец произнес он.

5. Беседа

Мягкая ангалонская зима плавно перешла в теплую весну. На деревьях распустились цветы, птицы начали вить гнезда, а солнце стало понемногу припекать, предвещая очередное жаркое лето.

Зигурд, Себастьян и Доминика отдыхали после утренней тренировки. Наемник и юноша сидели на нагретых каменных ступенях внутреннего двора, а девочка прислонилась к парапету рядом с ними. Она держала в руке блокнот и рассеяно водила карандашом по плотной бумаге.

— Зигурд, ты никогда не рассказывал нам о своей родине, — заметил Себастьян.

— Никогда, — согласился тот.

— Расскажешь?

Зигурд задумчиво поднял глаза к яркому весеннему небу.

— Я уже давно там не был. Хейдерон — красивая земля.

— Такая же красивая, как Ангалония? — поинтересовалась Доминика, тщательно вырисовывая в блокноте прямой нос с горбинкой в том месте, где была сломана переносица.

— Еще красивее, — ответил Зигурд.

— Да ну? — она скептически подняла бровь. — И чем же?

— Представь себе, Скилик, высокие горы — такие высокие, что их вершины теряются в облаках. Их склоны покрыты хвойными лесами, в которых постоянно висит густой туман, — мечтательно произнес хейдеронец.

Доминика удивленно уставилась на него, чуть не выронив карандаш из руки. Она привыкла к его немногословности, а тут вдруг такое красноречие!

— Никогда не был в горах, — признался Себастьян, расслабленно вытягивая длинные ноги и шевеля ступнями в высоких сапогах.

— С вершин этих гор стекают реки и водопады, — продолжил Зигурд. — Они впадают в бесчисленные озера, а вода в них такая прозрачная, что можно разглядеть дно и рыб среди водорослей.

— Надо же, как поэтично, — фыркнула Доминика, рисуя рассеченные шрамом губы.

— Когда мы вернемся с учебы, дорогая кузина, нужно будет обязательно посетить этот чудесный край! — промолвил Себастьян.

— Да когда это будет, — пробормотала она, тонкими линиями очерчивая коротко стриженый затылок. — Нам еще целых два года учиться.

Зигурд лениво прищурился от ярких солнечных лучей, падающих на его лицо.

— А куда вы едете? — поинтересовался он.

— В академию Мирсадина, — ответил Себастьян, отбрасывая со лба пряди темных волос.

— Это в Алькантаре, что ли? Неужели в Форталезе не нашлось ничего подходящего? — удивился хейдеронец.

— Почему же? У нас есть университет… — ответил юноша.

— Но дядюшка считает, что он недостаточно для нас хорош, — Доминика густо заштриховывала подбородок, высунув от усердия кончик языка. На эту щетину вечно уходит столько грифеля!

— Алькантар, между прочим, считается центром мировой науки, — заметил Себастьян.

— Понятно, — сказал Зигурд.

— А после учебы мы с Доминикой поженимся, — добавил юноша.

Хейдеронец промолчал, глядя куда-то вдаль.

— А у тебя есть жена? — как бы невзначай поинтересовалась Доминика, тщательно выводя твердый подбородок и четкую линию шеи.

— Нет.

— А родители? — спросил Себастьян.

По лицу Зигурда внезапно пробежала едва заметная тень, как будто туча на секунду заслонила солнце в ясный день.

Он уже почти заснул, как вдруг сквозь завывание ветра раздался стук в дверь. Мать что-то испуганно спросила. Отец что-то сердито ответил. Тяжелые сапоги загрохотали по половицам. До него донеслась чуждая речь. Возмущенный голос деда. Ругань в ответ. Он понял, что происходит нечто плохое.

Послышался удар. Что-то с глухим стуком упало на пол. Пронзительно закричала мать. Раздался жуткий грохот. Треск ломаемой мебели. Вскрики. Стоны. Мат. Страх парализовал его. Он сжался в комок под одеялом.

Затем все стихло. Скрипнула дверь. Они подошли к его кровати. Что-то сказали на непонятном языке. Заржали пьяным смехом. Грубые руки схватили его и потащили на улицу. Позади затрещал огонь, пахнуло дымом.

Его швырнули на землю. Кованый сапог врезался в голову, в ребра, в живот. Он не чувствовал боли. По лицу потекло что-то теплое, соленое. Кровь.

Его перевернули ничком. Мордой в грязь. Земля заскрипела на зубах. Цепкие пальцы сорвали одежду. Тяжелая туша навалилась сверху. Вонь перегара. Резкая боль. Толчки, разрывающие нутро. Тяжелое дыхание над ухом. Он не помнил, сколько их было. Постоянно терял сознание.

Наконец им надоело. Они начали его убивать. Сапогами. Прикладами. Перед глазами вспыхивали искры. С хрустом ломались кости. Он захлебывался собственной кровью.

Очнулся от холода. От ледяной тяжести, давящей на грудь. Рука мертвеца. Твердая и холодная. Он лежал на куче тел. В овраге, доверху полном трупов.

Следующее воспоминание - лес. Он полз по студеной земле. Хвойные иглы кололи ладони. Острые сучья впивались в кожу. Каждый вдох отзывался болью поломанных ребер.

Провал.

Шорох листьев. Шаги. Чей-то голос: "Еще дышит. Живой".

В следующее мгновение лицо Зигурда стало прежним — спокойным и бесстрастным.

— Они умерли, — коротко сказал он.

— Мне жаль, — сочувственно промолвил Себастьян.

— Спасибо.

6. Желание

Два года спустя.

Стояла теплая летняя ночь, в небе светила полная луна, а воздух был напоен сладким благоуханием жасмина. Особняк, где жили студентки мирсадинской академии, окружал высокий каменный забор, в нескольких местах перемежающийся вставками из гнутых чугунных прутьев.

Если юноши, обучавшиеся в академии, пользовались относительной свободой и могли свободно выходить в город, то девиц блюли пуще зеницы ока. Себастьян, как родственник, имел право навещать Доминику раз в неделю, но эти встречи всегда проходили под неусыпным надзором строгих наставниц, и это никоим образом не устраивало влюбленную парочку.

— Себастьян? — прошептала Доминика, подходя к решетчатой ограде сада.

— Я здесь, — раздался голос кузена, и с другой стороны забора показался мужской силуэт. За прошедшие два года из худощавого юноши Себастьян превратился в высокого и крепкого парня.

Девушка протянула руки сквозь прутья, и он взял ее ладони в свои.

— Я скучал по тебе!

— Я тоже!

Себастьян поцеловал ее руку и прижал к своей щеке. Она нежно погладила его по гладко выбритой коже.

— Никто не видел, как ты уходила? — спросил он.

— Надеюсь, что нет. Я подлила снотворное в чай этой карге — госпоже Адан. Надеюсь, она продрыхнет до утра.

— А остальные?

— Она сегодня одна на дежурстве, — ответила девушка. — А девчонки все спят.

— Им ты тоже подмешала снотворное?

Доминика тихонько рассмеялась.

— Нет. Того флакончика, что ты достал, едва хватило для Адан.

— При ее габаритах я боялся, что и этого не хватит, — улыбнулся Себастьян.

— Да уж. Как мне надоело в этой тюрьме! Сплошная зубрежка и никаких развлечений! — пожаловалась девушка.

— Моя бедняжка! — кузен нежно погладил ее по щеке. — Ничего, осталось всего полгода, а потом мы, наконец, поедем домой!

Повеял свежий ветерок. В кустах громко застрекотала цикада.

— Поцелуй меня, что ли! — потребовала Доминика.

— Иди сюда! — Себастьян просунул руки сквозь решетку и притянул девушку к себе.

Их губы коснулись друг друга нежно и легко, как взмах ресниц, как дуновение ветерка. В кустах жасмина раздалась переливистая трель соловья, глубокая и чистая, как звон серебряного колокольчика. Поцелуй стал более страстным, более настойчивым, желание распалялось в их юных телах, дыхание стало тяжелым и сбивчивым, они жадно обнимались, тесно прижимаясь друг к другу сквозь чугунные прутья ограды.

Себастьян распустил шнуровку корсажа, расстегнул пуговицы на блузке и выпустил на волю ее нежные груди, жадно накрыв их ладонями.

— О, боже, Доминика, ты сводишь меня с ума, — простонал он.

Девушка схватилась за ограду и прижалась к ней так, что ее груди оказались снаружи. Себастьян опустил голову и втянул в рот ее сосок, посасывая его то нежно, то сильно. Вторую грудь он крепко сжал рукой, и Доминика тихо застонала, ощущая, как ослабли ее ноги. Она практически повисла на заборе, цепляясь за решетку и чувствуя, как чугунные прутья холодят обнаженную кожу. Томительное наслаждение заставляло девушку извиваться всем телом и судорожно сжимать бедра. Она кусала губы, с трудом сдерживая рвущиеся наружу стоны.

Летняя ночь обволакивала их густым теплом, слегка обдувая прохладным ветерком, напоенным восхитительным ароматом цветущего жасмина.

Себастьян задрал юбку Доминики, приспустил шелковые панталоны и опустил ладонь ей между ног.

— Какая ты мокрая. Я хочу тебя!

Он скользнул пальцами по влажной плоти и попытался проникнуть внутрь.

Девушке стало немного больно и очень стыдно.

— Не надо! — прошептала она и отодвинулась от кузена.

— Доминика, пожалуйста! Я с ума схожу!

— Прости, Себастьян, я не готова!

— Но почему?

— Давай не будем… заниматься такими вещами до свадьбы.

Себастьян с огромным усилием воли отстранился от нее, тяжело и прерывисто дыша. Он сделал несколько глубоких вдохов и провел ладонями по лицу, пытаясь взять себя в руки.

— Понимаю. Это ты прости меня, — наконец сказал он.

Он прикрыл ее грудь воротом блузки и нежно поцеловал девушку в губы.

— Я буду ждать сколько угодно, моя милая.

— Спасибо! — ответила Доминика — Я люблю тебя!

7. Бал

Шесть месяцев спустя.

Форталеза стояла на ушах. Слуги, служанки, лакеи и горничные бегали по уши в мыле, выбивая ковры, натирая паркеты и полируя серебро в десятках городских особняков, спешно готовя их к приезду хозяев. По случаю восемнадцатилетия Доминики Белличини в княжеском дворце готовился грандиозный прием. Если верить слухам, то на этом пышном мероприятии также объявят помолвку молодой красавицы с наследником престола. В столицу съехалась почти вся высшая знать Монтерры, даже те ее представители, которые круглый год проводили в своих загородных имениях, предпочитая просторы зеленых лугов и прогретых солнцем виноградников тесным городским улочкам.

***

На подъездную аллею, усыпанную мелким гравием и обрамленную стройными кипарисами, со всех сторон съезжались вереницы роскошных экипажей. Они останавливались у парадного входа, и тотчас к ним подбегали вышколенные лакеи, почтительно распахивая дверцу и помогая выйти прекрасным дамам и элегантным господам. Разряженная публика неторопливо прогуливалась по великолепному парку среди безукоризненно подстриженных кустов, певучих фонтанов и мраморных статуй.

Его Сиятельство князь Фьораванти лично принимал гостей у парадного входа. Это был высокий статный мужчина с орлиным профилем и густой гривой седых волос. Рядом с ним любезно улыбались блистательная княгиня в роскошном темно-синем наряде, и — сестра князя — леди Белличини в элегантном черном платье — она так и не сняла траур по мужу, хоть с той поры и минуло уже пятнадцать лет.

Зал блестел натертым паркетом, сверкал хрусталем люстр и благоухал гирляндами живых цветов. Дамы в воздушных платьях порхали, словно прекрасные разноцветные бабочки, а среди них кружили мужчины в дорогих камзолах, и белоснежных плоеных сорочках. Благородная публика наполняла роскошное помещение смехом, шелестом юбок и звоном бокалов. Оркестр играл восхитительные мелодии, а проворные официанты обносили гостей пирожными, изысканными закусками и прохладительными напитками.

Себастьян и Доминика открыли бал. Все присутствующие невольно залюбовались этой парой, настолько она была прекрасна. Воздушное, почти невесомое кремовое платье девушки, отделанное тончайшим кружевом, великолепно подчеркивало безупречную гладкость ее смуглых плеч. Ее блестящие черные волосы были уложены в высокую прическу и украшены сверкающей жемчужной диадемой, а несколько завитых локонов, выпущенных по бокам, мягко оттеняли нежный овал ее лица.

Юный наследник был одет в парадный белый мундир с золотыми галунами и эполетами, подчеркивающий его высокую статную фигуру. Его густые темные волосы были зачесаны назад, открывая высокий лоб, выразительные брови и красивое загорелое лицо.

Эта пара смотрелась вместе чрезвычайно гармонично, они как будто были созданы друг для друга, их глаза светились такой любовью и нежностью, что их подданные радовались вместе с ними, моментально становясь преданными поклонниками своих будущих правителей.

В перерыве между вальсом и кадрилью Себастьян и Доминика вышли подышать свежим вечерним воздухом на просторный балкон, густо увитый темно-зеленым плющом. Вино играло в их бокалах, из-за высокой двери доносилось чарующее соло на скрипке в исполнении господина Мариотти, а прохладная темнота была напоена сладким ароматом цветущих акаций.

— Ты счастлива, моя дорогая? — спросил Себастьян, обнимая ее за плечи.

— О да! Как же мне не хватало всего этого в Мирсадине! — улыбнулась девушка.

— Наконец-то учеба позади!

— Так выпьем же за это! — Доминика подняла свой бокал.

Хрусталь столкнулся с мелодичным звоном, и губы влюбленных соприкоснулись с томительной нежностью. Девушка сделала небольшой глоток терпкого ароматного вина.

— Ты уже решила, куда мы поедем в наше свадебное путешествие? — поинтересовался Себастьян.

Доминика призадумалась, накручивая на палец упругий локон черных волос.

— Кажется, ты когда-то хотел посетить Хейдерон? — вспомнила она.

— Отличная идея! — воскликнул юноша. — Давно мечтал побывать в горах!

— Я тоже. Да и будущему князю не помешает объехать свои владения!

Себастьян отпил вино и немного подержал его во рту, ощущая, как пузырьки газа приятно покалывают язык.

— Кстати, мы можем взять с собой Зигурда, — промолвил он. — Думаю, он будет рад побывать на родине!

Доминика облокотилась на мраморные перила, любуясь роскошным парком, сверкающим праздничной иллюминацией.

— Что-то он был не особо рад нашему возвращению, — отметила она. — Он показался мне каким-то злым в последнее время. Он даже ни разу не подошел с нами поговорить.

— Он не злой, просто у него много работы. Представь, сколько знатных персон съехалось в столицу! Ему пришлось удвоить охрану дворца и окрестных районов.

— То-то я и гляжу, как много новых стражников у нас появилось. Ни одного знакомого лица!

— Когда это ты обращала внимания на челядь? — удивился юноша.

— Я ведь художница, — улыбнулась Доминика. — Я всегда замечаю лица.

Объявили следующий танец. Себастьян нежно поцеловал девушку в щеку, и они рука об руку проследовали к гостям.

К концу вечера было торжественно объявлено о помолвке кузенов, и присутствующие разразились бурными аплодисментами и восторженными криками. Свадьба должна была состояться через месяц, гости ликовали в предвкушении великолепного торжества и радовались, глядя на юную пару. Наследник престола и его невеста были так молоды, так прекрасны, что казалось у них впереди целая жизнь, наполненная лишь бесконечной любовью и безоблачным счастьем.

Бал завершился грандиозным фейерверком. Небо взорвалось огромными фонтанами разноцветных огней, воздух наполнился облаками порохового дыма, и гости разъехались по домам в полном восторге от потрясающего мероприятия, а многие из них остались на ночь во дворце, с комфортом разместившись в роскошных гостевых покоях.

8. Ночь

— Скилик!

Доминика резко распахнула глаза. Перед кроватью стоял Зигурд с фонарем в руках. Ее сердце дико заколотилось, и она в ужасе забилась в угол. Перед глазами все плыло. Что он делает в ее спальне посреди ночи? Это сон? Или последствия выпитого вина? Она набрала в грудь воздух и собралась пронзительно закричать, но он зажал ей рот ладонью.

— Тихо! У нас мало времени!

Девушка отчаянно замычала.

— Пообещай, что не будешь кричать.

Она закивала головой. Хейдеронец убрал руку.

— Что ты здесь делаешь? — ошарашено выдохнула она.

— На дворец напали, — коротко сообщил Зигурд. — Надо бежать.

Наемник был не похож на самого себя. Он всегда казался таким спокойным и уравновешенным, но сейчас его глаза беспокойно метались по сторонам, по лицу пробегала нервная судорога, а фонарь в руке заметно подрагивал.

После выпитого на балу вина у Доминики все еще кружилась голова, и ей показалось, что все происходит во сне.

— Напали? Кто? — заплетающимся языком спросила она.

Зигурд подошел к резному гардеробу и распахнул его дверцу.

— Нет времени на разговоры. Скорее, одевайся! Нужно уходить!

— Я никуда с тобой не пойду, пока ты не объяснишь мне в чем дело! — заявила девушка, и села на кровати, кутаясь в легкое одеяло.

Наемник тяжело вздохнул.

— Скилик, разве я похож на сумасшедшего? На дворец напали! Послушай сама!

Он приоткрыл дверь спальни, и из коридора до девушки донеслись приглушенные крики, ругань и лязг оружия. Похоже, он не врал. Доминика спустила ноги с кровати, все еще не веря в происходящее.

— Отвернись! — потребовала она, и он послушно повернулся к стене.

— Только поскорее! Надень что-нибудь попроще, что-то удобное! Накинь плащ с капюшоном! Возьми деньги и оружие!

Если бы девушка не выпила накануне так много, то сейчас бы сходила с ума от страха. А так ей казалось, что это сон. Ее затуманенный разум создавал иллюзию того, что все происходит не на самом деле.

Доминика быстро натянула черный костюм для верховой езды, прицепила на пояс шпагу и пистолет и сгребла в поясную сумку драгоценности из шкатулки на туалетном столике. На ноги обула сапожки на низком каблуке, накинула на плечи плотный темно-синий плащ, завязала волосы в хвост и спрятала их под капюшоном.

На сборы у нее ушло четверть часа. Все это время Зигурд беспокойно переминался с ноги на ногу и поминутно подходил к двери, чтобы прислушаться к происходящему снаружи.

Наконец, она была готова.

— Погоди! — велел наемник. — Дай руку!

Она протянула руку. Зигурд достал из кармана узкую полоску ткани желтого цвета и повязал вокруг ее плеча. Тут она заметила, что его рукав был перевязан точно такой же ленточкой.

— Зачем это? — спросила девушка.

— Так надо, — коротко ответил хейдеронец.

Он взял Доминику за плечи и пристально взглянул ей в глаза.

— Запомни, Скилик, что бы ни случилось, что бы ты не увидела — не ори! Просто молча иди за мной! От этого зависит твоя жизнь. И моя тоже. Понятно?

Девушка почувствовала, как холодок пробежал вдоль позвоночника. Там, за дверью происходило что-то плохое? Что-то очень плохое?

— Тебе понятно? — переспросил Зигурд.

Она заглянула в его глаза, в слабой надежде, что это какой-то розыгрыш, какая-то злая шутка, но его взгляд был абсолютно серьезен. Тут ей стало по-настоящему страшно.

— Д-да, — выдавила она и нервно сглотнула.

— Кого бы мы ни встретили, кто бы что ни спросил — молчи! Говорить буду я! Понятно?

— Да, — хмель окончательно выветрился из ее головы.

— Хорошо.

Зигурд приоткрыл дверь и осторожно выглянул наружу. Убедившись, что путь свободен он коротко произнес:

— Идем!

Они вышли за дверь. В настенных канделябрах слабо мерцали несколько свечей, тускло освещая темный коридор. Из крыла, где располагались покои князя, княгини и матери Доминики, доносились вопли, удары и топот сапог. Прогремело несколько выстрелов.

— Что происходит? — дрожащим шепотом спросила девушка.

— Я же сказал тебе молчать! — отрезал Зигурд. — Сюда!

Он повел ее в сторону, противоположную той, откуда доносился шум.

Доминика чувствовала, как сердце учащенно бьется в ее груди, но она все еще до конца не могла поверить в происходящее.

— Там мама! И дядя! Что с ними?

— Не знаю.

— А Себастьян? — воскликнула она.

— Тихо!

Зигурд осторожно заглянул за угол и резко вытянул руку, приказывая Доминике остановиться.

— Там лежит тело. Не смотри на него!

9. Побег

По дороге беглецам к счастью больше не встречались мертвые тела, но подходя к покоям Себастьяна, они услышали доносящийся из-за угла громкий лязг клинков.

— Себастьян! — воскликнула Доминика и хотела броситься вперед, но Зигурд схватил ее за локоть и отодвинул в сторону.

— Жди здесь! — велел он и кинулся на подмогу.

У дверей спальни он увидел, как Себастьян, растрепанный, без рубахи и в одном сапоге, сражается с мужчиной в серо-голубой форме Серебряной Стражи. Нападающий зажал парня у стены и плотно наседал на него, яростно размахивая палашом. Юноше с большим трудом удавалось отбивать шпагой его удары, их силы были явно неравны.

Зигурд подбежал сзади, схватил стражника за плечо, рывком развернул к себе и изо всех сил ударил кулаком в челюсть. Тот рухнул на пол как подкошенный, и клинок с громким звоном выпал из его рук.

Себастьян хотел было проткнуть врага шпагой, но хейдеронец жестом остановил его.

— Не стоит, это лишнее. Он был один?

— Кажется да, — произнес юноша, тяжело дыша и лихорадочно озираясь по сторонам.

— Хорошо, — сказал Зигурд и позвал девушку. — Скилик, иди сюда!

Доминика осторожно вышла из-за угла и бросилась жениху на шею, радуясь, что тот остался в живых.

Наемник открыл дверь в спальню, схватил тело стражника за ноги и затащил его внутрь. Девушка заметила, что вокруг плеча нападавшего также была повязана желтая лента.

Кузены вошли в комнату вслед за хейдеронцем, и он прикрыл дверь.

— Надень его форму! — он указал Себастьяну на тело, распростертое на пушистом ковре.

Но юноша не послушал его.

— Объясните мне, что, черт подери, здесь происходит! — потребовал он.

— О, Себастьян, на дворец напали! Везде шум, крики! Я видела мертвую женщину, всю в крови! Это ужасно! — затараторила Доминика.

— Кто напал? — перебил ее Себастьян. — Собственная стража? Зигурд! Что происходит! Почему этот стражник пытался меня убить?

— Откуда я знаю? — резко ответил наемник.

— Как это ты не знаешь! — повысил голос юноша. — Ты же капитан стражи! Ты обязан все знать!

Глаза Зигурда угрожающе сузились.

— Послушай меня, сопляк! — прошипел он. — Если хочешь остаться в живых, делай то, что я тебе говорю! И не задавай лишних вопросов!

Себастьян отшатнулся, потрясенный его внезапной грубостью, и вопросительно повернулся к кузине.

— Доминика! Объясни мне хоть ты, что здесь творится!

— Я не знаю, Себастьян, — промолвила девушка, — Но, думаю, лучше его послушать!

Юноша смерил наемника подозрительным взглядом. Тот мрачно смотрел ему прямо в глаза.

— Хорошо. Поверю тебе на слово. Пока что, — бросил Себастьян.

— Это в твоих интересах, — процедил Зигурд. — Живо, надевай его форму!

Беглецы быстро стащили со стражника серо-голубой гамбезон, штаны и сапоги и юноша облачился в них.

— Коротковаты, — отметил он, застегивая ремешки на рукавах.

— Плевать, — отрезал наемник. — Давай руку!

Он повязал вокруг плеча Себастьяна снятую с тела стражника желтую ленточку.

— Надень его шлем! — велел он.

Юноша натянул на голову барбют, который скрыл его лицо с боков, оставляя открытыми лишь глаза, и узкую полоску для носа и рта.

— Возьми с собой оружие и деньги, — приказал хейдеронец. — Сейчас мы уйдем из дворца. Если нам кто-то встретится по пути, говорить буду я, а вы будете молчать. Понятно?

— Понятно, — буркнул Себастьян.

— По сторонам не глазеть, ни на что не реагировать. Просто идете за мной и молчите!

— Хорошо, — пискнула Доминика.

— Да поможет нам Ньорун! — выдохнул Зигурд и распахнул дверь.

Они вышли в тускло освещенный коридор.

— За мной! — скомандовал хейдеронец и повернул налево.

Себастьян тронул его за локоть.

— Зигурд, мы можем уйти через потайной ход, — предложил он. — Нужно пройти через кухню, и…

— Нет, — перебил наемник.

— Почему?

— Там засада.

— Да нет же! Об этом проходе никто не знает…

— Знают.

— Но…

— Просто идите за мной!

Себастьян и Доминика недоуменно переглянулись и молча поплелись за ним следом.

Шум, крики и топот становились все отчетливее. Беглецы вышли в длинную тускло освещенную галерею. Доминика с ужасом заметила тянущиеся по паркету алые разводы, а в нос ей ударил резкий металлический запах крови.

Вдруг из темной ниши раздался сипящий голос:

— Помогите!

10. Убежище

Зигурд и его спутники вышли наружу через парадные двери, у которых еще накануне князь и княгиня любезно приветствовали знатных гостей, не подозревающих о том, что грядущая ночь обернется для них смертельным кошмаром. У входа во дворец собралась огромная толпа. От пламени многочисленных факелов в парке было светло как днем. Несколько человек заметили беглецов и приблизились к ним с явно недобрыми намерениями, но разглядев желтые повязки на рукавах, вскинули кулаки в воздух и прокричали:

— За Хейдерон!

— Смерть ангалонцам! — отозвался Зигурд, и толпа расступилась, пропуская их дальше.

Они быстро шли по подъездной аллее, расчерченной резкими тенями кипарисов и размытыми пятнами света фонарей. Вдруг наемник заметил что-то впереди и замер.

— Стой! — приказал он своим спутникам.

Они остановились. Хейдеронец обхватил Доминику за плечи и закрыл ей ладонью глаза.

— Идем!

Она попыталась вырваться.

— Что ты делаешь? Отпусти меня!

— Тебе лучше этого не видеть! — сказал он, увлекая ее за собой.

Они прошли мимо полукруглой колоннады. Себастьян едва не завопил от ужаса, когда увидел обнаженные изуродованные трупы князя, княгини и леди Белличини, свисающие на веревках с перекрытий. Несколько человек собрались вокруг, швыряя в мертвецов камни, и выкрикивая грязные ругательства. Лишь неимоверным усилием воли юноше удалось сдержать крик, чтобы не выдать себя разъяренной, опьяневшей от крови толпе.

— Не оборачивайся! — велел наемник девушке, когда они миновали страшное зрелище, и отпустил ее. Доминика была в полуобмороке и едва передвигала ноги, почти не отдавая себе отчет в происходящем. Себастьян подхватил ее под руку, чтобы она не упала на землю.

Наконец, им удалось добраться до наружных ворот. Охранявшие их стражники с неизменными желтыми повязками на рукавах узнали Зигурда и беспрепятственно выпустили их наружу.

В городе творилась настоящая вакханалия. На улицах бурлило и колыхалось светящееся море факелов. Толпа, вооруженная чем попало — вилами, топорами, дубинами — громила богатые особняки.

Хейдеронцы врывались в дома ангалонцев, грабили, насиловали, убивали. Они резали людей прямо в постелях или выволакивали их на улицу и умерщвляли там. То тут, то там раздавался звон разбиваемых окон, несчастные выбрасывались наружу в отчаянной попытке спастись, но внизу на них наваливалась обезумевшая толпа и буквально разрывала на куски.

Беглецы едва не оглохли от пронзительных криков, стонов, ружейных выстрелов. Мимо них то и дело проносились полуголые люди, а за ними с улюлюканьем неслись преследователи — жертву загоняли, как оленя на охоте.

В мутном задымленном воздухе медленно кружились перья из распоротых подушек, плавно опускаясь на землю, словно крупные снежные хлопья. Мародеры вытаскивали из разграбленных домов различный скарб, грузили его в мешки или на телеги и утаскивали прочь.

Дым от факелов и ружейных выстрелов висел в воздухе, раздражая глаза и вызывая удушливый кашель. Небо светилось красным заревом пожаров. Мостовая была залита кровью. Трупов было так много, что невозможно было ступить и шагу, чтобы не споткнуться об один из них. Доминика почти ничего не соображала, голова раскалывалась от криков, стрельбы и резкого запаха крови. Себастьян крепко держал ее под руку, а она машинально переставляла ноги, смутно осознавая происходящее.

Это была ночь ужаса и кровопролития. Одна половина Форталезы резала, жгла и насиловала другую. Мародеры раздевали тела донага, воруя дорогую одежду. Убийцы обыскивали сады и подворотни, освещая факелами темные углы в поисках спрятавшихся жертв. Толпа ликовала, опьяненная запахом крови. В обезумевшем людском море то и дело взлетали в воздух сжатые кулаки, и раздавались громкие выкрики:

— За Хейдерон!

— Смерть ангалонцам!

Не щадили никого, ни стариков, ни детей. Их резали, жгли, протыкали, расстреливали. Повсюду виднелись трупы, части тел, размозженные головы и вспоротые животы.

Из выбитых дверей особняка выволокли отчаянно сопротивляющуюся девушку в ночной сорочке. Ее тут же окружила разгоряченная толпа. Раздались пронзительные крики. Доминика почти лишилась чувств, и если бы Себастьян не поддерживал ее, она упала бы прямо на залитую кровью мостовую, под ноги обезумевшей людской массе. Они свернули на соседнюю улицу, а визг несчастной женщины так и продолжали звенеть в их ушах. Затем прозвучал раскатистый выстрел, и вопли наконец затихли.

Зигурд вел своих спутников сквозь беснующуюся толпу, стараясь держаться подальше от узких переулков. Ноги беглецов постоянно спотыкались о чьи-то руки, ноги, головы, тряпье и обломки, поскальзывались в лужах крови. Так они добрались до канала. На мосту было не протолкнуться от жаждущих крови зевак. Течение несло в море тела мертвых вперемешку с живыми, которые пытались спастись от расправы. В них стреляли из пистолетов и ружей, и когда очередная жертва уходила под воду с простреленной головой — скопище разражалось ликующими криками:

— За Хейдерон!

— Смерть ангалонцам!

В нижней части города народу было поменьше — основная масса устремилась грабить дворец и богатый район. Зигурд и его спутники добрались до рыночной площади. В ее центре полыхал огромный костер, в который бросали обломки мебели, тряпье, мертвецов и еще живых людей. Воздух был пропитан дымом, гарью и отвратительным смрадом горелого мяса.

11. Рассвет

Доминика с трудом разлепила глаза. Голова раскалывалась, все тело болело, во рту ощущался омерзительный привкус рвоты.

— Где я? — простонала она.

Сзади кто-то пошевелился. Девушка обернулась и увидела лежащего за ее спиной Себастьяна. Только сейчас она заметила, что его рука обхватывает ее талию. Запах пыли ударил ей в нос. Она закашлялась.

Вдруг она вспомнила. Кровь. Дым. Крики. Мариотти со вспоротым животом. Толпа. Факелы. Выстрелы. Упавший с колокольни звонарь. Пожар. Стоны. Вонь горелого мяса. Куски тел. Трупы, трупы, повсюду трупы!

Доминика резко подскочила на матрасе и вцепилась руками в свои волосы. Ее затрясло. Слезы брызнули из глаз, и она истерично зарыдала. Пережитый кошмар липкой паутиной заполнил ее разум, с отчетливой ясностью воскрешая в памяти ужасные мгновения прошлой ночи.

Себастьян поднялся с постели и сел на ее край. Он обнял возлюбленную и крепко прижал ее к своей груди. На его глазах тоже выступили слезы. Он обнимал девушку и гладил ее по черным спутанным волосам до тех пор, пока ее плечи не прекратили судорожно вздрагивать.

— Себастьян, что с нашими родителями? — наконец спросила она.

— Они мертвы! — ответил юноша.

Доминика всхлипнула.

— Ты уверен? — ее голос дрожал.

— Да, — тихо сказал он. — Я сам видел их тела. Зигурд закрыл тебе тогда глаза.

Девушка уронила голову на руки и долго сидела так, молча раскачиваясь из стороны в сторону.

— Что нам теперь делать? — наконец спросила она.

— Не знаю, — глухо ответил Себастьян.

В горле девушки жутко пересохло, она с огромным трудом ворочала языком.

— Я хочу пить! — хрипло сказала она.

Юноша встал с кровати и осмотрелся. На столе стояла полупустая бутылка самогона и три стакана. Из открытого горлышка противно разило спиртом. Себастьян поморщился. Он обшарил полки, но не нашел на них ни воды, ни еды.

— Где Зигурд? — спросила Доминика.

— Не знаю. Ушел куда-то.

— Он нас бросил?

— Понятия не имею.

Девушка встала с постели. В тусклом утреннем свете комната выглядела еще более убогой, чем вчера. Облупившаяся штукатурка, некрашеный пол, ветхая мебель. Молодые люди осмотрелись. Наемника нигде не было видно, а его постель была аккуратно заправлена. Они подошли к входной двери и дернули ручку. Заперто.

— Он закрыл нас здесь! — сказал Себастьян. — А вдруг это ловушка?

— Если бы он хотел нашей смерти — то просто бросил бы нас во дворце, — ответила Доминика.

— Я не знаю, какие у него мотивы, но я ему не верю! — заявил юноша.

— Зачем же он тогда нас спас?

— Откуда я знаю? Может он хочет получить за нас награду!

Девушка испуганно уставилась на кузена.

— И что теперь?

— Надо выбираться отсюда!

Себастьян изо всех сил ударил плечом в дверь. Та дрогнула, но не поддалась. Юноша отошел назад для разбега, как вдруг дверь распахнулась, и на пороге показался Зигурд.

— Далеко собрался? — мрачно поинтересовался он.

— Где ты был? — сердито спросил Себастьян.

— Достал нам пожрать.

Наемник отодвинул юношу и прошел в комнату. Он снял заплечную сумку, поставил ее на стол, и извлек из нее бутыль и несколько свертков. Когда он развернул вощеную бумагу, то в воздухе мигом разнесся соблазнительный аромат копченой говядины и свежего хлеба. Доминика почувствовала, как ее рот наполняется слюной, и поняла, что дико проголодалась. Беглецы уселись за стол и приступили к завтраку.

— В городе все еще опасно, — сообщил Зигурд, густо намазывая масло на краюху. — Погромы продолжаются. Нужно переждать здесь пару дней.

— Ты, наконец, объяснишь нам, что происходит? — с вызовом спросил Себастьян.

— Революция, — пояснил хейдеронец и откусил кусок хлеба.

Юноша задохнулся от возмущения.

— Революция? Так вот, как теперь называются массовые убийства?

Зигурд пожал плечами.

— Можешь называть как угодно, мне все равно.

Юноша перегнулся через стол и вперил в наемника гневный взгляд.

— Скажи, ты знал?

— О чем?

— О том, что готовится переворот?

— Нет, — отрезал Зигурд.