Порядок и Несправедливость

– Да! Раньше семейные браки были более устойчивее и надёжнее чем сейчас. Сейчас же ведь много стало разводов среди молодых пар, не уживаются вместе. Либо время такое стало тяжёлое, либо семейные устои не так ценятся как раньше, – с грустью произнёс Алибек.

– Да! – кивнула в знак подтверждения его слов Назгуль. – И ещё мне кажется раньше было меньше разводов потому что это плохо отражалось на карьере, и к тому же ещё близкие родственники осуждали развод. А сейчас всего этого уже нет у нас.

– И ещё потому что, если дочка хотела вернуться домой, ее родители отправляли ее обратно в семью мужа, чтобы терпела и не опозорила их, – добавил с иронией Алибек.

– Я если выйду замуж, то только по большой любви и только один раз и всё сделаю для того, чтобы сохранить семейный очаг, – мечтательно посмотрев вверх, произнесла свою речь Назгуль.

– Назгуль! А есть ли у вас мечта? – вдруг неожиданно спросил Алибек.

– У меня? Мечта? – не ожидая такого вопроса, спросила Назгуль.

– Да! Да! – закивал головой Алибек.

– Наверное, быть счастливой в жизни, – немножко задумавшись, ответила она.

– А что для вас означает это слово – счастье? Ведь его можно по разному интерпретировать, – никак не мог угомониться Алибек. – Для сироты, например, счастье – это обрести своих родителей. Для бездомного – иметь крышу над головой. Для слепого счастье – это вновь увидеть своими глазами. Для безработного счастье – это найти работу.

– Я не могу сейчас прямо вам ответить, Алибек, но обещаю, что когда-нибудь об этом вам скажу обязательно!, – немного застеснявшись прямолинейных вопросов, тихо ответила Назгуль.

Назгуль в это время немножко ушла в себя. Конечно, у неё была мечта и это была мечта обычной аульной девушки – найти своего единственного и неповторимого, свою вторую половинку, выйти замуж за него и быть ему тоже единственной и любимой.

Назгуль дома была «папиной» дочкой и для неё эталоном настоящего мужчины был ее отец, и именно такого мужчину как ее папа она хотела бы встретить. Она с умилением наблюдала как папа с любовью и уважением относится к ее матери, как он баловал и лелеял своих детей, никогда не повышая на них голоса. И именно такого мужчину как ее отец она мечтала встретить. Но она не хотела об этом при первой встрече же говорить Алибеку, потому что считала, что о мечте нужно говорить лишь тогда, когда она исполнится, но никак не раньше. Помимо главной мечты ее жизни, как и у любой девушки у неё были более мелкие желания, такие как купить норковую шубу или сотовый телефон последней модели, но это она считала осуществимыми желаниями, когда она закончит учёбу в университете и устроится на работу. Поэтому она к ним серьёзно не относилась, считая это лишь делом времени.

В этих раздумьях она пребывала часто, так как считала, что личное счастье и мечта не совместимы с материальными благами, которые считала несерьёзными. Ведь на любую вещь, которую очень сильно хочется приобрести и купить, можно копить и откладывать деньги, но всё-таки затем ее заиметь. А вот в личном счастье – ошибиться можно лишь только один раз, выбрав в спутники жизни не того человека.

Ещё в детстве она прочитала маленький рассказ писателя О.Генри «Дары волхвов», в котором речь шла о молодой супружеской паре, которые решили на годовщину совместной жизни преподнести друг другу подарок. Так как они были бедными и перебивались случайными заработками, они решили продать самое последнее и ценное, что у них имелось. У молодого супруга были карманные часы, но не было цепочки и он решил их продать, чтобы купить своей молодой жене красивую брошку на ее длинные волосы. А его жена зная о том, что у мужа есть карманные часы, но нет цепочки, решила ему подарить эту цепочку, подстригнув свои длинные волосы. И когда они сидя за столом и муж увидев, что у его жены нету уже длинных красивых волос, а его молодая жена вытащив цепочку на часы, которые ее муж уже продал, чтобы купить ей красивую брошь на ее волосы, они глядя друг другу в глаза, засмеялись, а а затем крепко обнялись.

Молодой супруг со словами, что она отрастит свои волосы в будущем, вручил ей подарок в руки. А его жена, вручая ему цепочку для часов, смеясь сквозь слёзы, ответила ему, что когда-нибудь он купит эти часы и ему эта цепочка пригодится. Вот на что готовы люди, которые по настоящему любили друг друга, и, жертвуя последним, готовы были на всё ради любви.

Назгуль несколько раз перечитывала этот рассказ и каждый раз заканчивая его читать на ее глазах появлялись слёзы от умилительной этой истории. И уже тогда с детства она мысленно мечтала лишь об одном – о настоящей любви, встретить в своей жизни ту самую вторую половинку. И об этом желании она никому не говорила, а держала его в тайне. Поэтому она не смогла с первого раза и при первой же встрече сказать об этом Алибеку.

В это время официант подошёл к их столу и принёс на подносе красиво сервированные тарелки с шашлыком и овощным салатом, и разложив их аккуратно на столе, тут же удалился.

Алибек, увидев такую красоту, даже воскликнул от удивления:

– Хотя я и не ем, Назгуль, после шести вечера, но от такого блюда как шашлык, я не откажусь. А вы не хотите его попробовать?

– Если только один кусочек, то можно попробовать, а так я бы поела салат! – смеясь, ответила она.

Алибек аккуратно со своей тарелки с шашлыком выложил на ее тарелку самый большой кусок мяса, а затем мясо на своей тарелке разделав при помощи вилки и ножа на более мелкие кусочки, приступил к трапезе.

– Приятного аппетита вам! – глядя на Алибека, который с аппетитом начал есть, произнесла Назгуль. И видя со стороны, как он начал есть, тоже решила попробовать мясо.

– И вам того же, Назгуль! – улыбаясь и причмокивая от удовольствия, произнёс Алибек. – Ну как? Вкусно? – глядя на неё, спросил тут же.

– Да! – улыбнулась она в ответ.

В это время, пока они с аппетитом ели блюда, на сцену стали выходить музыканты и стали настраивать музыкальную аппаратуру. Спустя некоторое время на сцену вышел парень с саксофоном и начал мелодично играть на нём, пока остальные музыканты были заняты настройкой инструментов.

Алибек, глядя заворожённо на исполнение саксофониста, мысленно ушёл в себя и закрыв свои глаза, начал проникновенно слушать музыку. Назгуль видела всё это со стороны и наблюдала в это время за ним. Ей в это время Алибек показался забавным. Обычно она так делала тогда, когда о чём-либо мечтала, и закрывая глаза, мысленно представляла о том, что ее мечта исполнилась. А теперь она наблюдала тоже самое за Алибеком, и мысленно представляла себя, как она наверное выглядела забавно, когда кто-нибудь наблюдал бы в это время за ней.

Музыка закончилась и Алибек, открыв глаза, с удовольствием произнёс:

– Люблю, когда играют на саксофоне! С юности хотел научиться играть на нём, но так и не получилось пока что. Надеюсь, что в будущем будет больше свободного времени, и я обязательно научусь на нём играть!

– Да, классно, мне тоже понравилось! – произнесла Назгуль. – Но мне больше

нравятся народные казахские инструменты, когда играют на домбре или кобызе!

– А вы можете на них играть? – тут же спросил Алибек.

– На домбре могу, а на кобызе хотела бы научиться играть! – ответила она.

– А я могу играть на гитаре, хотя музыкальных нот я не знаю, но знакомые говорят, что у меня есть музыкальный слух, – похвалился Алибек.

– Да, это было видно по вам, когда вы так заворожённо слушали исполнение на саксофоне, – улыбнулась Назгуль.

В это время настраивавшие инструменты музыканты до этого, начали исполнять мелодию. Зазвучала музыка очень громко и на сцену вышла молодая девушка-певица и по залу бара эхом пронёсся красивый тембр ее голоса. Все сидящие в зале посетители бара, в том числе Алибек и Назгуль, повернули голову в ее сторону, чтобы разглядеть ее в полумраке бара. Исполнявшая песню девушка была примерно 25 лет, с красивой эффектной внешностью и длинными цвета соломы волосами. Рост у неё был достаточно высокий, и к тому же она одела ещё и туфли на высоких каблуках. Она была одета во всё белое – белая блузка и белые обтягивающие джинсы, и поэтому на фоне темноты в баре выделялась своим силуэтом словно луна в полуночи.

Алибек посчитал некрасивым с его стороны, когда рядом сидела девушка, разглядывать ее с ног до головы. Поэтому искося лишь посмотрел в ее сторону, а потом переключил своё внимание на прослушивание музыки, привычно закрыв глаза. И тут его осенило: почему бы при такой медленной и спокойной музыке не пригласить на медленный танец Назгуль! Встав со своего места с дивана он наклонился перед Назгуль и подав ей правую руку, произнёс:

– Назгуль! Можно вас пригласить на танец?

Назгуль молча кивнула в ответ головой, и протянув ему свою руку, прошла с ним на танцпол бара. Положив ему на плечи свои руки, она только сейчас обратила своё внимание на то, как приятно от него пахло изысканным и приятным парфюмом. Плечи у Алибека были широкими и мускулистыми, выдавая в нём физически сильного человека. Она вспомнила своё детство вдруг, когда так сильно обнимала своего отца, когда он приезжал откуда-то издалека и его долго не было видно дома, и она по нему сильно скучала.

В ответ ее папа гладил ее волосы и шептал ей в ушко ласковые слова. Теперь те же самые чувства проснулись в ней, обнявшего ее за талию Алибека. Ей захотелось, как и в детстве, положить свою голову на его мужские плечи, но вовремя опомнившись, удержалась, так как думала, что Алибек неправильно может всё это истолковать.

Алибек, танцуя и обнимая за талию Назгуль, почувствовал руками ее девичью талию и гибкость тела. К тому же от Назгуль пахло чем-то домашним, напоминающим ему запах домашнего очага. Так в детстве, когда он был ещё маленьким, пахло от его мамы, когда он прижимался к ней любя. В этом запахе смешалось и запах баурсаков, которые готовила ему мама по пятницам в детстве и юности. В этом запахе он почувствовал и запах айрана и коже, которым его угощала в детстве бабушка, когда он ходил к ней в гости домой. Запах Назгуль напоминал ему что-то родное и близкое, напоминающее ему его беззаботное детство, которое безвозвратно уже кануло в лету. В отличие от других девушек, с которыми он встречался близко и которые любили пользоваться дорогим и не очень парфюмом, Назгуль пахла чем-то особенным и неповторимым, и в тоже время таким близким и родным. Инстиктивно, мужчина взрослея ищет себе спутницу жизни – девушку, чем-то напоминающему ему мать. У кого-то это может ассоциироваться с внешностью, у кого-то с тактильными ощущениями, а у третьих с запахами.

В мыслях об этом Алибек даже и не заметил, что музыка закончилась, но они всё также стояли посреди танцпола бара, обнявшись с Назгуль. Немного замешкавшись от этого, Алибек взяв за руки Назгуль, направился к столику. Оба, усевшись за столом, вдруг на короткое время посмотрели друг другу в глаза, а затем от неловкости Назгуль первой отвела взгляд.

Уже звучала громко музыка, и уже спокойно не возможно стало разговаривать. Ещё немного посидев в баре и послушав живое исполнение, оба вышли из бара. Время на часах сотового телефона уже было за одиннадцать, а завтра уже начиналась рабочая неделя. Алибек предложил Назгуль прогуляться по Арбату до проспекта Достык и там сесть на такси.

На улице уже было довольно прохладно и Алибек начал ёрзничать от холода, так как был только в футболке и пиджаке, но старался не подавать виду, что замёрз. Назгуль же была одета в плащ, и ей было немножко теплее, но всё равно осенние ночи были уже гораздо холоднее и холоднее, и дыхание осени чувствовалось день ото дня.

Уже на Арбате при приближении к проспекту Достык, Назгуль решила спросить у Алибека:

– Алибек! А почему вы переехали жить в Уральск? Тем более из Атырау, в который многие наши уральцы стремятся попасть!

На что Алибек ответил стихами:

– Город детства, где дуют ветра.

Город Гурьев! Я покину тебя!

Город рыбы и черной икры.

Город встречи самой первой любви!

– А если серьёзно, Назгуль, то мне больше нравился тот самый Гурьев, который остался и запечатался у меня в картинках детства и юности. Мне часто задают этот вопрос, и я хотел бы ответить вам, что мне нравится больше город Уральск, а город Атырау у меня останется в памяти детства. Ведь вы тоже Назгуль приехали из своего родного аула в город, чтобы продолжить своё обучение. Но отчий дом остался у вас там, так же и моменты детства и юности, которые произошли у вас там. Так же и у меня. Мне до сих пор снятся во сне те образы и моменты, которые произошли у меня в родном городе. Мне до сих пор снится тот дом и та квартира, в котором прошли мои детские годы и юность, а вот эта квартира, в которой я сейчас живу, ни разу не снилась мне! – с улыбкой ответил Алибек.

– Да и мне тоже приходят в снах мой родной аул и отчий дом, но конечно же после окончания университета, я хотела бы остаться в городе. У нас ведь в ауле работы нет, кроме бюджетных организаций. Конечно же мне можно было найти работу у нас в сельской школе по своей специальности и работать преподавателем, но мама, которая у меня работает там в школе учительницей, посоветовала мне остаться по возможности в городе, так как не видит перспективы в дальнейшем у нас, – грустно ответила она. – Молодёжь вся уехала на заработки в город, а у нас в ауле остались те, кому некуда ехать и кто-то на что-то живёт! – продолжила она. – Многие держат скот и за счёт него и живут. Кто-то живёт на лишь одну пенсию, и за счёт пенсии родителей живут их домочадцы, которые не могут найти себе достойную работу в ауле.

– Ну, такое же ведь Назгуль было не всегда? – перебил ее ненароком Алибек. – Когда у вас был колхоз или совхоз, то жизнь совсем другая была наверное? И если они были сохранены у нас на селе, то многие сельчане, имея место работы на месте, не стремились бы уезжать оттуда в город? Ведь аул являлся житницей казахов, а теперь уже к сожалению нет! – закончил на повышенных тонах свою речь Алибек.

– Да! – видя его возбуждение, кивнула ему в ответ Назгуль. – У нас раньше жизнь в ауле была намного интереснее и лучше, чем сейчас.

– Время сейчас изменилось в худшую сторону и это затронуло всех нас!, – продолжил свою речь Алибек. – Помню парады на 1 мая или 9 мая. Мы с отцом покупали шарики и принимали участие в шествии. Тогда я точно знал, что после окончания шествия мы пойдём в гости к родственникам. Накрытый стол в те времена был скромен гораздо, чем сейчас. Не было понятия «Сынау» – обсуждения, кто как живёт и у кого какой в доме ремонт. Тогда часто у нас в доме собирались гости, ведь тогда мы не собирались для этого в кафе или ресторане, а всё делали дома. А сейчас прежде чем кого-либо навестить, нам приходится оповещать об этом заранее, иначе дверь могут попросту не открыть. Но это касается, наверное, только городских жителей, а в сельской местности с этим наверное попроще?– спросил Алибек у Назгуль.

– В городе это распространено, а до нас только-только доходит сейчас, – грустно ответила она. – В ауле с этим намного проще, ведь мы друг друга знаем всех в лицо, и с соседями по дому общаемся тесно. А здесь в городе живут в одном подъезде и даже живя на одной лестничной площадке не общаются между собой и не ходят друг к другу в гости. Вот это меня удивляет больше всего. Это и раньше наверное так было принято в городе? – спросила она ненароком.

– Нет. Что вы, Назгуль! Я вот чисто родился и вырос в городе, и мы во дворе знали друг друга в лицо и ходили в гости. Бывало вечером хлеб закончится дома, и мы могли спросить у соседей взаймы до завтра, так как магазины уже не работали после 7 вечера. А сейчас – пожалуйста, целые сутки напролёт работают в чуть ли не каждом дворе, и уже хлеба не дадут, а отправят в магазин, – с иронией ответил Алибек.

– Да! – в такт ему кивнула Назгуль.

Незаметно они подошли к остановке «Типография», вблизи которой ожидали своих клиентов таксисты. Алибек подошёл к одной из машин и договорился с водителем. А потом спросил у Назгуль:

– Назгуль! А вы в каком районе города живёте?

– В микрорайоне Строитель, – ответила она.

– Ну, тогда я по пути следования такси слезу в районе остановки «Юбилейная», не против? – переспросил Алибек тут же.

– Да, конечно! – с улыбкой ответила она.

Усевшись поудобнее на заднем сидении такси, они тронулись по проспекту Достык в северном направлении, в сторону железнодорожного вокзала. Мимо проносились огни ночного города, автомобилей было уже не так много, как днём. Алибек, сидя на сиденье такси, анализировал сегодняшнее свидание с Назгуль, понравилось ли ей с ней?

Уже когда такси остановилось возле его дома, Назгуль тихо прошептала ему в ухо:

– Алибек! Спасибо вам за сегодняшний вечер! Мне было приятно с вами общаться!

– И вам спасибо! – улыбнулся во весь рот Алибек. – До свидания! Спокойной ночи вам, Назгуль!

И уже закрывая дверь автомобиля, он ей крикнул:

– Как доедете до дома, дайте мне знать! – и в приподнятом настроении пошёл по направлению к своему дому, предварительно оплатив за такси.

Как дверь захлопнулась, такси поехало дальше по объездной дороге в сторону омеговского моста, а дальше по улице Шолохова по направлению к ее дому. Назгуль, сидя на заднем сиденье автомобиля, была вся в восторге от сегодняшнего вечера, проведённого с Алибеком. При первом знакомстве с ним в офисе партии «Азат» она особо не придавала ему значение, и его внешность не вызвала у неё симпатию к нему при первой встрече, но ее сердце ёкнуло, когда он сидя в кафе спросил у неё о ее мечте. Она читала о том, что есть три основных вида восприятия партнеров: это зрительный – когда человек тебе нравится внешне, тактильный – когда нравится человек на ощупь и третий – с помощью обоняния. Внешне Алибек по ее мнению не был красавчиком, но и уродом его нельзя было назвать. А вот когда она с ним в баре танцевала медленный танец, она тактильно почувствовала в нём мужскую силу, словно была как маленькая девочка, которую в детстве так часто обнимал ее отец и в руках которого она чувствовала себя защищённой. Те же чувства она испытала и сейчас. В объятиях Алибека она почувствовала себя как бы в надежных руках, и те же чувства, которые она испытывала в далёком детстве, когда по-отцовски обнимал ее папа. Да и запах парфюма, которым пользовался Алибек, ей очень понравился. Этот запах чувствовался лишь на близком расстоянии, а не излучал своими ароматами всех прохожих в радиусе двух-трёх метров, как это делали многие ее знакомые парни-студенты, и девушки в то числе. Сама лично она никаким парфюмом не пользовалась, считая, что девушка должна прежде всего содержать себя в чистоте и следить за гигиеной лица и тела. Да и лишних денег не было у неё, чтобы покупать себе дорогие духи, а дешёвым парфюмом она пользоваться не любила, считая, что в них больше содержится спирта, так как аромат быстро выветривался.

Такси уже приближалось к ее дому в микрорайоне Строитель, и она попросила таксиста заехать во двор дома ко второму подъезду. Выйдя из автомобиля и зайдя в подъезд дома, она стала набирать номер Алибека, чтобы сообщить ему, что доехала до дома. Дозвонившись до него она ещё раз поблагодарила его за прекрасный вечер и пожелав спокойной ночи, открыв дверь квартиры своим ключом, прошла к себе в комнату. Дома уже все спали, и чтобы ненароком не разбудить никого, не включила свет даже в прихожей, ориентируясь в темноте квартиры при помощи фонарика на сотовом телефоне. Переодевшись в домашний халат, она по привычке перед сном прошла в ванную и почистив зубы, улеглась спать.

Утром следующего дня Алибек уже по привычке как всегда был первым, кто пришёл на работу. Бывали моменты, когда ночью он мог уснуть глубоко за полночь или вообще плохо спать, страдая от бессонницы, но по отношению к работе он был дисциплинирован. Ни разу не случилось такого, что он мог не выйти на работу вовремя, и если даже заболевал ненароком, то переносил болезнь на ногах. Хроническими заболеваниями он не болел и спиртным не злоупотреблял и вёл здоровый образ жизни. Тем более прошедшей ночью он хорошо выспался, потому, что накануне был такой замечательный вечер, проведённый с девушкой, которая ему нравилась. Крепкому сну также способствовало и то, что ему напоследок Назгуль сказала «спасибо» за вечер.

Сев за стол и перебирая руками бумаги на столе, он даже запел, негромко напевая любимую музыку. В это время в дверях офиса показался Серик Уразбаевич, и не выдавая своего присутствия, некоторое время наблюдал за Алибеком со стороны. Серик Уразбаевич с ностальгией вспоминал безвозвратно ушедшую молодость в его жизни, когда он был также молод, как Алибек сейчас. И хотя молодость у него прошла ещё в советское время, но он и его поколение были тогда уверены в своём будущем и завтрашнем дне. Нынешнее поколение молодёжи он в какой-то степени считал «потерянным», без уверенности в своём будущем и неуверенных в себе людей, которые не знают, что их ждёт завтра. К такому выводу он пришёл, беседуя много с молодыми людьми, часто заглядывающих к ним в офис партии. Так же у него самого уже было трое взрослых детей дома, за судьбу которых он тоже сильно переживал как отец.

В юности он как и многие мальчишки того времени, мечтал стать лётчиком и космонавтом. Сейчас же молодёжь мечтала стать юристом, кто-то экономистом или банкиром. О профессии лётчика теперь никто и не мечтал даже.

Но больше всего своим ответом его удивил младший сын, когда он спросил у него, кем бы он хотел стать в будущем. На что он ответил, что хотел бы стать «агашкой», который ничего не делает и зарабатывает деньги. Младшему сыну тогда только исполнилось 15 лет и он уже понимал что к чему и кем он хочет стать. А когда он спросил у него, почему он не хочет стать например строителем или начинать свой труд с простого рабочего, например, как когда-то действующий президент в юности. На что он ответил, что это западло сейчас работать физически и руками. Сейчас время тех, кто умеет работать головой.

Да молодёжь сейчас уже не та, что раньше. Парни хотят сразу разбогатеть, здесь и сейчас, без особого плана на этот счёт, а девушки с малых лет уже мечтают выйти замуж за богатого жениха и жить в большом двухэтажном коттедже с домашней прислугой в придачу. Сейчас уже девушки-казашки обленились до того, что даже лепешки для бешбармака покупают готовые в магазине, не то что раньше.

Он лично ругал своих старших дочерей когда они пытались то же самое сделать дома, заставляя их катать тесто вручную и брать пример с мамы и бабушки, которые даже в преклонном возрасте всё делали сами.

Особенно болела у него душа, когда он наведывался в свой родной посёлок в Акжаикском районе и видел разруху и неустроенность своих родственников и знакомых, которые решили там остаться жить. И день ото дня становилось всё хуже и хуже. Молодёжь, как только заканчивала школу в ауле, уезжала навсегда в город, стараясь больше не задерживаться в посёлке. Многие сельские парни, приезжая в город, слонялись без дела, а кто-то подрабатывал на рынке грузчиком или сторожем, снимая жильё в городе или живя на дачах круглый год. Лишь немногим удавалось устроиться на работу на месторождения нефти и газа в Аксае или соседней Атырауской области. А так в самом Уральске работы тоже не было особо и та не была высокооплачиваемой. Многие перебивались случайными заработками, кто-то подрабатывал таксистом, владея иномаркой старше десяти лет, которая постоянно ломалась от износа, а кто-то торговал на рынке.

Поэтому он с упоением наблюдал со стороны за Алибеком иногда, когда он добросовестно выполнял свою работу и поручения, которые он давал. Ему нравилось в нём его целеустремленность в жизни, его видение на те или иные события в стране и то, что он имел свою точку зрения. А так же ему нравилось в нём то, что он с молодых лет так рьяно интересовался политикой.

Войдя в офис Серик Уразбаевич поприветствовал Алибека первым:

– Балам! Калайсын?

– Жаксы, Серик Уразбаевич! Сами как? – ответил Алибек и поинтересовался самочувствием у Серика Уразбаевича.

– Да вот болеть стал часто последнее время, наверное, возраст о себе даёт знать! – тяжело вздыхая, ответил Серик Уразбаевич.

– Вы сейчас в самом расцвете сил, Саке! – взбодрил словами его Алибек. – Просто вам надо курить бросать срочно и тогда болеть перестаните!

– Никак не могу бросить курить и отказаться от своей слабости, – вздыхая ответил он.

– Вот у меня отец до 80 лет прожил и ни разу не брал в рот сигарету и не злоупотреблял спиртным, и ещё обходится сейчас без помощи родных и сам себя обслуживает, – гордо заявил Алибек, вспоминая отца. – Да ещё и тростью не пользуется! – добавил он. – А вам только еще 60 лет, Серик Уразбаевич. Если бросите курить, то тоже до 80 лет проживёте! – взбодрил словами он Серика Уразбаевича.

– Да куда там мне до 80 лет, мне бы хотя бы до 70 лет прожить и успеть выйти на пенсию через три года, – тяжело вздохнул Серик Уразбаевич.

В это время в дверях офиса показался Сисенгали Нигметович и видя и слыша этот разговор, тоже взбодрил словами Серика Уразбаевича.

– Конечно Саке, доживёте до самой глубокой старости, если будете бережнее относиться к себе и своему здоровью.

Поприветствовал затем их кивком головы, и прошёл в свой кабинет. Через непродолжительное время из кабинета донесся его голос:

– Саке и Алибек! Зайдите ко мне!

Серик Уразбаевич и Алибек одновременно вскочили со своих мест и в предчувствии горячей новости (потому что их обоих одновременно шеф звал редко), пришли к нему в кабинет. Усевшись напротив стола Сисенгали Нигметовича, приготовились его слушать. Выдержав некоторую паузу, Гизатов произнёс, держа в руках бумагу:

– Пришла директива с центрального аппарата нашей партии «Азат» о созыве внеочередного съезда нашей партии и выбора общего кандидата на роль кандидата в президенты. В Алматы съезд пройдёт в начале октября, то есть через полмесяца, и наша делегация от нашей области должна уже быть за день-два до этого съезда. Кандидатуры на съезд готовы? – поочерёдно взглянув на Серика Уразбаевича и Алибека, спросил он вдруг.

– Да! Да! – поспешил ответить Алибек. – 30 человек из членов нашей партии готовы и ждут лишь звонка, точнее 28, так как двое из 30 – это мы, – улыбнулся Алибек.

– Прекрасно! Обзвони Алибек их всех и сообщи, чтобы они все принесли свои удостоверения личности для покупки проездных билетов на поезд и сними их ксерокопии документов, – обратился Сисенгали Нигметович к Алибеку.

– Хорошо, – ответил Алибек.

– Всё! Можешь идти и обзванивать всех, а мы тут с Саке ещё поговорим о текущих делах, – обратился Сисенгали Нигметович к Алибеку.

Алибек вышел из кабинета шефа и направился к своему столу, прихватив с собою радиотелефон. Прежде всего он хотел сообщить о дате поездки позвонив Назгуль, но так как уже было утро и ее не было наверняка дома, решил позвонить ей и обрадовать на сотовый телефон. Послышались долгие гудки и трубку Назгуль не поднимала долго. Алибек уже было хотел сбросить звонок, как трубку подняла Назгуль и первой тихим голосом прошептала:

– Алибек, привет! Я не могу сейчас разговаривать так как сижу на занятиях. Что-то случилось?

– Да, случилось, Назгуль! – улыбнувшись, произнёс в ответ, сказав это шёпотом. – Через две недели мы едим в Алматы и нужно срочно удостоверение личности твоё.

– Хорошо, я зайду сегодня или завтра и обязательно занесу к тебе в офис. Пока! – и бросила трубку.

Как только она положила трубку, Алибек неожиданно осознал для себя, что они незаметно перешли к друг другу на «ты».

И он ощутил, что это был первый шаг к их сближению. Обычно он сам в общении с противоположным полом никогда первым не предлагал девушке перейти в общении на «ты», и всегда считал, что это должна предложить сперва девушка, а не парень. И он всегда старался оставаться галантным до последнего. В любом случае переходить на «ты» стоит тогда, когда один из собеседников предлагает это, а второй соглашается. Если со стороны девушки поступает предложение к парню перейти на «ты», то это однозначно говорит о ее желании дружить с тобой. Иногда бывает и так, что парень и девушка могли ненароком перейти при общении на «ты», что говорило о симпатии друг к другу. И что заканчивается вступительный период их знакомства и начинается новый этап в развитии их отношений, более близкий и более углубленный, который стирает границу между ними и подталкивает их в объятия друг друга.

Алибеку, если ему по настоящему нравилась девушка и он хотел бы с ней в дальнейшем строить отношения, нравился долгий этап завоевывания объекта своей любви. Как поговаривал известный кинорежиссер Андрей Кончаловский «влюбиться можно на уровне ангела, а можно влюбиться на уровне животного. И очень трудно совмещать сразу обе эти ипостаси». Эта фраза как нельзя кстати характеризовала его отношения с противоположным полом.

Поразмыслив немножко об этом, Алибек начал по очереди обзванивать других однопартийцев, которые согласились поехать делегатами на съезд партии в Алматы. А в это время в кабинете Сисенгали Нигметович беседовал с Сериком Уразбаевичем.

– Саке! – тихо прошептал Сисенгали Нигметович, чтобы в соседнем кабинете не слышал их речь Алибек. – Приходил Морозов, лидер коммунистов, и он сообщил мне что Алибек работает на КНБ!, – с умным видом сказав это, он посмотрел на Серика Уразбаевича.

– Не может быть этого! – громко возразил ему в ответ Серик Уразбаевич, – Я Алибека знаю хорошо и доверяю ему, чем твоему коммуняке! Это всё ложь и не правда! – стукнул по столу кулаком Серик Уразбаевич и далее продолжил свою речь. – Методы Морозова я знаю хорошо и наслышан об этом, что он неугодных себе людей подставляет и выкидывает из своей партии. А теперь что? И до нас добрался? – с жёсткостью в последнем предложении он посмотрел на Гизатова.

– Да нет! Что ты! – замешкавшись, трусливо ответил Сисенгали Нигметович. – Это я так сказал к слову, – поторопился закрыть этот разговор он, считая невозможным переубедить такого человека как Серик Уразбаевич.

Далее обсудив детали поездки, второстепенные вопросы в филиале партии и текущие вопросы, они, закончив беседу, вместе вышли из офиса партии, и так как уже время близилось к обеду, поехали каждый по своим домам обедать.

Алибеку до обеда удалось дозвониться лишь до половины делегатов. У кого-то был отключен сотовый телефон, кто-то не поднимал трубку городского стационарного телефона. Как только вышло из офиса его начальство, он решил тоже сходить пообедать в столовую «Дастархан», которая находилась на Арбате, на улице имени Дины Нурпеисовой. Уже закрывая на ключ двери офиса, он заметил, что его кто-то окрикнул издалека. Посмотрев по сторонам, Алибек заметил, что со стороны проспекта Достык, возле здания Национального банка ему махала рукой Назгуль, а рядом была ее подруга Анар. Закивав им в ответ рукой, он стал их ожидать возле двери. Они обе шли в хорошем расположении духа, о чём-то смеясь и жестикулируя руками. Когда до их офиса оставалось несколько метров, Алибек не выдержав, пошёл им навстречу. Сравнявшись с ними, он первым поприветствовал их:

– Здравствуйте красавицы! Сразу видно, что у вас хорошее расположение духа. Смеётесь так, что вас слышно издалека.

– А как же нам не быть радостными и счастливыми, Алибек, ведь мы обе в первый раз едим в Алматы благодаря тебе! – улыбнувшись, произнесла Анар и посмотрела сперва в сторону Назгуль, затем в сторону Алибека.

– Да! – стеснительно кивнула Назгуль и с укором посмотрела в сторону подруги.

– А удостоверения личности с собою у вас? – спросил у них Алибек. – Если да, то давайте я сниму их ксерокопии на ксероксе.

Открыв дверь офиса и пропустив девушек, Алибек предложил им присесть на стулья, а сам взяв у них удостоверения личности, стал снимать их на ксероксе. Сняв их ксерокопии и вручив им документы, Алибек обратился к ним:

– Ну всё, можете заранее готовится и паковать чемоданы. Я тут собирался пообедать, если вы не против, то хочу и вас пригласить со мной пообедать. Вы не против?

– Нет, конечно! У нас уже учёба закончилась и мы свободны! – первой ответила Анара, даже не спросив Назгуль, которая даже засмущалась. – А куда мы пойдём? – никак не угомонялась Анар.

– Вот тут рядом через квартал есть столовая «Дастархан». Мне там нравится как там готовят национальные блюда. Вы там были? – спросил Алибек.

– Я там ни разу не была, – смеясь ответила Анар и улыбнувшись тут же произнесла: – А вот вы вчера с Назгуль сходили в бар «Элис», который к ним относится и Назгуль там очень понравилось, – с этими словами она посмотрела на покрасневшую Назгуль.

– Да! Мне там очень понравилось! – со смущением ответила Назгуль, и все вместе затем отправились в столовую «Дастархан».

Пройдя во внутрь столовой, Алибек попросил девушек занять свободный столик, так как во время обеда здесь практически могло не оказаться свободных мест. Обычно к началу обеда здесь собиралось много желающих вкусно и недорого пообедать. В основном это были сотрудники городского акимата и маслихата, которые находились неподалёку. А также много было работников коммерческих банков, которых здесь рядом было несколько. Но и те, и другие быстро пообедав, уходили затем на работу. Часами здесь могли сидеть студенты, занимая свободные столы и заказывая еды по минимуму, сидя за столом и просто разговаривая между собою, пропуская занятия и пары.

Алибек с девушками когда зашли сюда, на часах висевших в столовой уже показывало полвторого, а к этому времени народу уже становилось меньше, так как час пик в это время уже начинал спадать. Спросив у девушек, что бы они хотели заказать, он, простояв, некоторое время в очереди с подносом, присоединился к ним за столик, сделав аж два рейса, чтобы всё принести на стол, так как все тарелки не поместились на один поднос. Алибеку пришлось на себе примерить роль официанта, которая явно была не завидна, чтобы поухаживать за девушками. Разложив все тарелки на стол и пожелав друг другу приятного аппетита, все молча, принялись обедать.

Закончив есть и приступив к чаепитию, первой не выдержала Анар, похвалив кухню и блюда:

– Здесь очень вкусно готовят, мне лично понравилось. Спасибо тебе, Алибек!

– И мне тоже понравилось, Алибек! Что и вчера, что и сегодня блюда были замечательные и вкусные, – улыбнувшись, произнесла Назгуль.

– Приятного аппетита вам! Я рад, что вам здесь понравилось. Мне тоже нравится здесь обедать. Во-первых, недалеко от места работы, во-вторых, очень вкусно и недорого, в-третьих, в вашей компании самых красивых девушек Уральска мне было сегодня приятно вдвойне, – с восхищением глядя на них, произнёс Алибек.

Выйдя из столовой, Алибек посмотрел на часы в сотовом телефоне. Время уже показывало на них два часа.

– Ну, мне пора на работу, девушки, – произнёс он, посматривая на часы. – Ещё увидимся, надеюсь!

– Спасибо тебе за обед, Алибек! – почти одновременно произнесли сразу обе. – Нам очень понравилось.

– Ну, готовьтесь к поездке! – радостно сказал он. – До свидания!

– Пока! Пока! – по очереди сказала Назгуль, а затем Анар. – Мы прогуляемся по Арбату ещё, а потом по домам разойдёмся.

С этими словами они пошли в сторону торгового дома «Атриум», а Алибек поспешил к себе на работу в офис.

Дни до поездки пролетели быстро. На улице уже сильно похолодало, и за коротким «бабьим» летом в середине сентября наступили холода, и почти каждый день шёл дождь, не переставая. Наступило утро 2 октября 2005 года. Поезд сообщением Уральск-Алматы отправлялся рано утром и в пути должен был находиться почти трое суток и 4 октября поздно вечером должен был быть уже в городе Алматы.

Накануне вечером всех ехавших делегатов собирали в офисе партии «Азат», где каждого делегата персонально проинструктировали, что с собою везти можно и как себя вести в дороге. Двое делегатов, кто по семейным обстоятельствам, а кого-то не отпустили с работы, отказались от поездки, и поэтому вместо 30 человек в Алматы ехало их всего 28 делегатов.

Алибек встав рано утром, помывшись и позавтракав, пешком пораньше вышел из дома, благо до железнодорожного вокзала было всего пройти две остановки от его дома. Зайдя во внутрь здания вокзала, где и договаривались заранее о месте сбора, он уже увидел, что там присутствовало уже больше половины числа делегатов, во главе с Гизатовым и что-то громко обсуждали. Алибек всмотрелся в эту толпу присутствующих в зале, в надежде увидеть среди них Назгуль, но ее как и Анар, не было видно среди них. Хотя среди тех двоих, кто отказался, их не было. Да и они вчера при собрании всех в офисе ничего об отмене поездки с их стороны не говорили. До отъезда поезда оставалось около получаса и уже по громофону в зале ожидания объявили о посадке на поезд. Подойдя поближе к присутствующим делегатам и со всеми поздоровавшись, Алибек уже доставал сотовый телефон с кармана брюк, чтобы позвонить Назгуль, когда в дверях вокзала увидел Назгуль и Анару, весело разговаривающих между собою и громко смеющихся.

Завидев их, Алибек обрадовался от души, подбежав к ним, от радости не скрывая улыбки, вырвал из их рук огромные чемоданы на колесиках, чтобы помочь им.

– Ооо! Да у вас чемоданы такие огромные и тяжёлые! Вы случайно не кирпичи в них положили? – с улыбкой воскликнул он, попытавшись сперва без колёсиков поднять их.

– Всё самое необходимое для поездки только взяли с собою в дорогу! Мы же трое суток почти будем в дороге, вот и взяли с собою еды побольше, – ответила первой Назгуль и в ее глазах была видна радость от первой долгой поездки одной, без родителей.

– И личные вещи, – добавила со смехом Анара. – Самые необходимые. Доброе утро, Алибек!

– И вам того же, девушки! – с этими словами он взял два чемодана и направился в сторону толпы ожидающих делегатов в правом углу зала ожидания.

К этому моменту все люди уже были в сборе и полном составе и Гизатов посмотрев на часы, висящие в зале, произнёс речь:

– Уважаемые партийцы! Доброго всем утра, кого не видел сегодня! Мы все те, кто должен был поехать, собрались. Сейчас объявили посадку пассажиров в вагоны, у нас купейный вагон №6. Все дружно спускаемся в тоннель и идём дружно к нашему вагону. Всем вам я там раздам проездные билеты с указанием мест в вагоне, а затем рассаживаемся и располагаемся на своих местах! Всё поняли? – с этими словами он, посмотрев на собравшихся и получив утвердительные ответы, взял свой чемодан и первым начал спускаться вниз в тоннель. За ним все остальные тоже начали спускаться вниз, взяв в руки свои чемоданы и сумки.

Отдельно надо сказать о здании железнодорожного вокзала в Уральске, которое было построено в 1983 году на месте старого здания железнодорожного вокзала. Алибек минимум два раза в год пользовался услугами поездов, добираясь до Атырау через город Актобе с пересадкой, так как добираться на автобусе с Уральска до Атырау было тем ещё испытанием (на тот момент трасса республиканского значения Уральск-Атырау только-только реконструировали и надо было ехать по бездорожью более 12 часов). И его всегда удивляло, почему чтобы попасть в вагон на поезд, надо было для этого спускаться в тоннель вниз, даже если поезд прибывал на первый путь?! Ладно ему, здоровому парню не составляло труда спускаться и идти к вагону по тоннелю и то тогда, когда не было тяжелой ноши с собою. А для престарелых людей и людей с ограниченными возможностями это наверное было очень трудно.

Был ещё один способ пройти на перрон – это пешеходный мост, что рядом с вокзалом, но он тоже считался неудобным, особенно в плохую погоду, в дождь или снег.

Вот и на этот раз Алибек закинув за плечи свою дорожную сумку, взял в руки два тяжелых чемодана, спустился вниз вместе со всеми остальными.

В этом тоннеле полы, стены и потолок были из бетона и даже в знойную жару здесь было прохладно, а сейчас осенью особенно, по телу с ног до головы прошла какая-то дрожь в теле. Пройдя по тоннелю, вся толпа впереди идущих повернула направо, по неудобным ступенькам без ската подниматься наверх к перрону. Выбравшись наверх, Алибек словно рыба на суше, жадно глотнул воздух ртом и надышавшись вдоволь воздухом, таща на колёсиках чемоданы, поспешил за остальными, которые уже стояли возле своего вагона и им всем раздавал проездные билеты Сисенгали Нигметович.

У Алибека проездной билет был на руках и своё место он знал, но кто его будет попутчиками, он не знал. Подождав, пока остальные все зайдут в вагон и рассядутся на своих местах, он помог каждому приподнять сумки и чемоданы наверх, а чемоданы Назгуль и Анар занёс лично в купе, которое оказалось соседним с его купе.

Зайдя к себе в купе, он увидел в нём, что его попутчиками оказались одни мужчины, делегаты из районных центров области. Поприветствовав их ещё раз, он подождал пока они все уложат сумки и заправят постель. В это время поезд тронулся, толпа провожающих махала вслед руками уезжающим. Алибеку, глядя в окно, стало грустно, что его никто не провожает. И если бы была жива его мама, то обязательно проводила бы его в дорогу, как это было в детстве, когда он уезжал на летние каникулы в пионерские лагеря. Первый раз, когда ему надолго, почти на месяц, пришлось уехать отдыхать вдали от дома и родителей, было когда ему было всего лишь 8 лет. Алибек только-только закончил 1 класс и его вместе с другими школьниками отправили отдыхать в пионерский лагерь, который находился в другом городе. Тогда на железнодорожном вокзале Гурьева мама, провожая его, сильно расплакалась, боясь его отпускать далеко от себя, а папа был сдержан и сказал тогда маме, что надо ребёнка с детства приучать к самостоятельности. И Алибеку тоже сначала было страшно от того, что он надолго уезжает от дома, но по прибытию в пионерлагерь весь страх быстро улетучился, так как ему было интересно в лагере и он отлично вместе с другими ребятами провёл этот незабываемый летний месяц. Днём они ходили в походы, а вечерами пели песни возле костра и пекли картошку вместе с воспитателями и пионервожатыми. И ему так понравилось в пионерлагере, что он тогда каждый год после этого просил родителей своих, чтобы они на летние каникулы отправляли его в пионерлагерь. И каждый раз при отъезде на вокзале его провожала мама, обнимая и прижимая к себе каждый раз, как будто бы боясь его больше не увидеть. Зато когда он возвращался оттуда, на глазах у матери лились слёзы радости, будто она не видела его целый год.

Только повзрослев, он осознал, когда уезжал с железнодорожного вокзала куда-нибудь в другой город, что ему ее не хватает. Когда никто не провожал его больше в дальний путь и привычная картина от предстоящей поездки уже была не та. Ведь мамы, больше уже нет в живых, и он это ощутил тогда, когда в первый раз его никто не провожал и не встречал с дальней дороги, как это она делала постоянно.

От грустных воспоминаний его отвлекло чьё-то похлопывание по плечу. Осмотревшись назад, он увидел улыбающуюся Назгуль, которая уже успела переодеться по домашнему – в халат и тапочки.

– Алибек! Ты так всматривался в провожающих на перроне людей, словно кого-то искал в этой толпе! – улыбаясь, спросила она.

– Нет! Что ты! – возразил он. – Просто мне эти люди напомнили сцену из моего далёкого детства, когда меня так провожала мама! И тут же спросил у Назгуль: – А почему вас с Анарой никто не пришёл провожать?

– У меня родители живут далеко от города и я им сама сказала, что не надо приезжать и провожать меня. А Анара у нас самостоятельная и ее родители привыкли к этому и особо за неё не переживают, – смеясь, ответила она.

– А в детстве Назгуль ты надолго куда-нибудь уезжала из дома одна, без родителей? – с интересом спросил Алибек.

– Нет! Что ты, Алибек! Меня мама никуда от себя не отпускала. Моё ведь детство пришлось на тяжёлые 90-е годы. Во-первых, у родителей лишних денег не было, во-вторых, к тому моменту уже пионерлагерей не осталось вовсе и наши летние каникулы мы со сверстниками проводили в ауле. И в-третьих, меня никуда не хотели отпускать одну, даже к родственникам, потому что переживали за меня. Только вот в прошлом году после окончания школы меня амал-жок, в первый раз отпустили одну в город учиться, чтобы поступить в университет и получить высшее образование. И то сейчас, под присмотром родной татешки живу как в комендантское время и чтобы в девять вечера уже была дома, – улыбнувшись, ответила Назгуль.

– Самое ценное в жизни у человека это когда живы оба родителя, и отец, и мама. Ведь какой бы взрослый не был человек, в глазах своей мамы он всегда будет маленьким ребёнком! – грустно резюмировал разговор Алибек.

В это время их поезд уже покидал пределы города, а именно 6-й микрорайон и приближался к станции Желаево. А дальше минуя железнодорожный мост через реку Урал поезд направился в сторону юго-востока страны и ближайшим крупным населённым пунктом должна была стать станция Казахстан, на которой располагался город Аксай.

Алибек зашёл к себе в купе, где его попутчики уже расположились и застелив постель, один читал книгу, второй играл в игры на сотовом телефоне, а третий на второй полке уже спал. У него место было на верхней полке и не спеша застелив постель, он запрыгнул к себе на полку, расположившись поудобнее, принялся читать свежие выпуски газет. Но прежде чем лечь и читать газеты, он всматривался в окно поезда на красивый пейзаж Приуралья, который открылся перед ним после железнодорожного моста. Листья на деревьях были уже все жёлтые, и на солнце листва переливала золотом, словно подсолнухи на поле.

Алибек любил ездить на поезде. Ему нравилось засыпать под убаюкивающий перестук колёс, лежать на верхних полках в купе, так как на нижних не всегда удавалось поспать нормально, так как попутчики пользовались общим столом. Случайные попутчики, с которыми во время пути можно общаться как с лучшими друзьями.

Дальняя дорога в пути – это была возможность хорошо выспаться.

Редко ведь можно встретить людей, которым бы мешало уснуть лёгкое покачивание вагона и перестук колёс, ведь в этом даже есть некая романтика.

Конечно же, нельзя не упомянуть о стоимости. Путешествие на поезде значительно дешевле большинства других. И авиабилет уж точно стоит дороже железнодорожного, а на автобусе или на автомобиле можно ездить на близкие расстояния, и то если трасса хорошая. Минус езды на автобусе ещё и то, что там невозможно поспать и вытянуться в полный рост. Часто бывает так, что только поезда ходят туда, куда не летают самолеты и не ездят автобусы. Недостаток в поезде – это прежде всего низкая скорость передвижения, большое количество остановок в пути, если поезд не скорый. Как раз такой именно поезд им и попался, который должен будет уступать дорогу скорым поездам и товарным поездам тоже.

Когда лесополоса закончилась, началась бескрайняя степь, которая как потом окажется, тянулась чуть ли не до самой Алматы.

Алибек, оторвав взгляд с окна купе, перевернулся на спину и принялся читать свежие номера газет, которые купил перед отъездом в киоске. Также он с собою взял почитать книгу роман «Кровь и пот» Абдижамила Нурпеисова, которую перечитывал уже в третий раз. Но прочтение книги оставил на потом. Сперва хотелось узнать о последних новостях в газетах. Читать газеты он любил, и почти всегда вечерами после работы читал очень много газет и почерпывал информацию из разных источников.

А почитать и почерпнуть информации из газет было много. Вот, например, за последние два года на территории бывшего СССР произошли смена режимов при помощи цветных революций. Под термином «Цветные революции» исследователи, как правило, рассматривают массовый протест и ненасильственную смену власти и правящих режимов. Первая цветная революция в странах СНГ произошла в Грузии – это революция роз в ноябре 2003 года, когда основным мотивом этой революции стала фальсификация парламентских выборов в начале ноября 2003 года. В ходе революции президент Эдуард Шеварднадзе сложил полномочия и руководство страной перешло к оппозиционерам во главе с Михаилом Саакашвили. Вторая по счёту цветная революция произошла на Украине – оранжевая революция, которая происходила в ряде городов Украины с 22 ноября 2004 года по январь 2005 года. Началась после того, как 21 ноября 2004 года ЦИК Украины объявил предварительные результаты прошедших накануне президентских выборов, согласно которым с небольшим преимуществом победил Виктор Янукович, бывший в то время премьер-министр. Сторонники основного соперника Януковича на выборах – Виктора Ющенко считали, что этот перевес Януковича в голосовании был достигнут за счёт нарушений на выборах. Акция началась как реакция на массовые фальсификации, которые повлияли на результат выборов. Для защиты своих демократических прав в Киев приехали сотни тысяч людей со всей Украины.

В поддержку Ющенко проходили оранжевые митинги, в поддержку Януковича – синие. Януковича поддержала восточная и южная Украина, а Ющенко поддержала западная и центральная.

3 декабря 2004 года Верховный суд Украины признал, что определить победителя не представляется возможным и назначил переголосование на 26 декабря 2004 года. Повторное голосование зафиксировало победу Виктора Ющенко с отрывом 8%.

И последняя цветная революция – тюльпановая, произошла у нас в этом году буквально под боком, в Кыргызстане. В феврале-марте этого 2005 года в Кыргызстане были проведены очередные парламентские выборы, которые международными наблюдателями были признаны нечестными, что привело к народному недовольству, резкому обострению положения в стране и свержению существующего режима, в результате чего президент Аскар Акаев не сумев пресечь попытки узурпации власти покинул страну вместе со своей семьёй и получил временное убежище в России, где проживает и поныне. Власть перешла в руки разнородной оппозиции. Сразу же после этого среди победивших начались внутренние разногласия и конфликты. Через некоторое время президент Аскар Акаев в результате переговоров с представителями оппозиции подписал заявление о своем уходе с президентского поста. В результате проведённых досрочных выборов президентом стал один из лидеров оппозиции Курманбек Бакиев.

Пролистав все газеты мельком и прочитав лишь свежие новости, Алибек отложил газеты в сторонку, чтобы немножко поспать. Вчера он поздно уснул, готовя вещи к поездке, а сегодня слишком рано пришлось вставать утром. Закрыв глаза, он уже засыпал, когда с нижней полки купе его окликнули попутчики, чтобы попить чаю. Алибеку особо есть не хотелось, но от чая он отказаться не смог.

Спустившись вниз, где его попутчики разложили на столик все почти съедобные припасы, он тоже потянулся в свой пакет и достал оттуда кружку. С собою в дорогу он обычно брал консервы – рыбные и мясные, и когда он принялся их вытаскивать из пакета, его окликнул один из его попутчиков:

– Консервы будешь есть потом, Алибек! Вот мне хозяйка положила много скоропортящейся пищи, давай сперва ее съедим, чтобы не испортилась до завтра. Ведь нам почти трое суток ехать в пути. Боюсь, что пропадёт всё, если сегодня не съедим до вечера!

– И мне тоже жена положила картошки с рыбой жареной и курицу гриль целую! – вторил ему второй.

Алибек не стал противиться и улыбнувшись, пошёл с кружкой за кипятком. Набрав кипяток, он зашёл обратно в купе, где на маленьком столике еле-еле нашлось место, чтобы поставить стакан.

Его попутчиками были региональные координаторы районных филиалов партии «Азат» по ЗКО, ведь в каждом из 12 районных центров области находился филиал и в городе Уральске был своего рода областной филиал. Это были Аскар Киреев – координатор по Жанибекскому району, Сабыр Хусаинов – по Бокейординскому району и Асхат Мендешев – по Жангалинскому району ЗКО. Это были мужчины среднего возраста, от сорока до сорока пяти лет, имеющие высшее образование и проживающие как ни странно в самом городе. В районные центры они выезжали два-три раза в месяц для работы с активистами на местах, отправляли им периодически партийные газеты и журналы. По мнению Алибека, надо было на местах в каждом районе искать регионального представителя, а не ставить приезжающих из города людей.

Всё-таки если человек местный и имеет авторитет среди местного населения, то к нему будут лучше прислушиваться, чем к приезжему из города. Из 12 региональных представителей лишь половина проживала на местах, остальные были из города. Эти все люди были приближенными руководителя Сисенгали Нигметовича и он их ставил по своему личному распоряжению и блату, в чём было главное упущение его как руководителя в будущем.

Асхат Мендешев например, раньше работал в казахстанской полиции и был уволен оттуда по отрицательным мотивам. Сабыр Хусаинов имел диплом учителя истории, но по специальности никогда не работал и перебивался случайными заработками. А третий – Аскар Киреев вообще был безработным и долго нигде не задерживался, так как злоупотреблял спиртным. Все они были людьми Сисенгали Нигметовича и лишь благодаря ему были обязаны своей работой в партии «Азат».

Поставив стакан с кипятком на стол и добавив туда чай в пакетиках и сахар, Алибек для приличия взял со столика печенье, чтобы попробовать на вкус и не обидеть сидящих за столом однопартийцев.

– Алибек! Покрепче что-нибудь хочешь? – обратился к нему Аскар, достав из- под подушки бутылку водки.

– Нет! Что ты?! Я не пью вообще, тем более в дороге! – возразил сразу Алибек.

– А мы будем! – ответил ему Аскар, наливая двум другим в чашки для чая водки, а затем засунув обратно под подушку бутылку.

– Ну, выпьем за неплохое начало пути! – подняв чашку, произнёс тост Аскар.

Все трое его попутчиков, опорожнив стаканы до дна, тут же принялись поедать содержимое стола, которое было заставлено едой до краев.

– Алибек! А ты в Алматы часто ездишь? – обратился к нему с вопросом Сабыр.

– Нет! Вот в первый раз туда еду! – улыбнулся Алибек и взял со стола свою чашку с чаем, принялся его пить.

– А мы ещё и в прошлом году ездили в Алматы, когда парламентские выборы были у нас! – – заявил Аскар и достав из под подушки початую бутылку водки, так же разлил ее по стаканам.

– Может и тебе налить, Алибек? Всё-таки в первый раз едешь в Алматы, а такое дело не помешало бы обмыть! – подмигнув двум другим, посмотрел на него Аскар.

– Нет, я сказал не пью, мужики! – отодвигая от себя наклонившуюся над его стаканом руку с бутылкой, ответил Алибек.

– Нет, так нет, – буркнул под себя Аскар, запрятав обратно бутылку под подушку.

Все трое также, молча, выпили залпом содержимое стаканов и с аппетитом принялись есть дальше.

В купе запахло перегаром и Алибек вышел из купе, чтобы не вдыхать в себя пары спиртного и подышать свежим воздухом в тамбуре.

Выйдя в коридор, он увидел Назгуль, которая стояла в проходе и смотрела в окно поезда куда-то вдаль. Алибек подошёл к ней и тихо спросил:

– Назгуль! Что не спится?

– Да, я выспалась прошедшей ночью и спать особо не хочется, – улыбнувшись, ответила она.

– А где Анар? Кто с вами вместе в одном купе едет? – спросил Алибек.

– Анара спит. А с нами вместе две взрослые женщины едут с нашей делегации. Чай все вместе попили и они все спать легли, наверное, не выспались, – ответила она с иронией в голосе.

– А мне хотелось поспать но думаю, что днём это не получится. Надеюсь, что хоть вечером удастся поспать! – улыбнулся Алибек.

– А что так? Почему? – с некой тревогой спросила Назгуль.

– Соседи по купе шустрые попались! – с усмешкой ответил Алибек.

В это время как раз из его купе донёсся громкий смех мужчин, перемешанный с матом и Назгуль сразу поняла в чём дело.

Они оба смотрели в окно, где мимо поезда простиралась бескрайняя степь с пожелтевшей травой. Вдали не было видно ни одного дерева, ни одного дома, ни человека, ни животного в округе.

Алибек, всматриваясь вдаль, вдруг вслух произнёс:

– Знаешь Назгуль, наши предки ведь были кочевым народом. Мне кажется, что они кочевали по степи потому что им наверное было интересно узнать, а что их ждёт там впереди. Вот они шли и шли по этой бескрайней степи, а она всё не кончалась. И им было интересно, и они шли дальше и дальше.

– Может и быть! – кивнула ему в ответ Назгуль, тоже всматриваясь в нескончаемый горизонт. – Меня больше всего удивляет, как они жили зимой в юрте, в которой надо было постоянно поддерживать огонь и домашний очаг в холод. Как они без благ цивилизации обходились? – с интересом спросила она у Алибека.

– А ты бы согласилась жить в юрте сейчас? Отказаться от горячей воды и ванны, с удобствами на улице? – вопросом на вопрос спросил Алибек.

– Не знаю даже, Алибек! Хотя говорят, что и с милым и рай в шалаше может показаться! – улыбнувшись, ответила она.

– А я ради эксперимента не против был бы пожить в юрте некоторое время зимой! Летом в юности в летний зной я помню внутри юрты было так прохладно, что из неё выходить не хотелось даже! – сказал он, вспоминая те моменты из прошлого, когда в студенческом отряде проходил сельхозпрактику на поле.

– Ну, летом немного комфортнее ведь и легче, чем зимой. Зимой ведь надо постоянно отапливать жилище, и для этого надо было ещё и дрова находить где-то, когда вокруг тут ни одного дерева-то и не видно! – никак не угонималась Назгуль, поддевая Алибека.

– Да! Зимой я и не пробовал жить в юрте! – усмехнулся Алибек, представляя наяву, как бы это выглядело в реальной жизни.

Смотря в окно Алибек вдруг начал читать негромко стихи, чтобы его только слышала лишь Назгуль:

– Я – казах!

Горечь жизни вкусил я с пелёнок.

Умирал и рождался я тысячу раз.

Я смеялся – и свет возникал из потёмок.

Плакал – слёзы лились и у солнца из глаз.

Я – бессмертное сердце, в котором

Как дитя – в материнской утробе родной,

Вся со всем необъятным простором

Умещается степь и становится мной.

Я – джигит, испытавший немало на свете,

Дерзко взгляд устремляющий на облака,

И ребёнок, чей облик неведеньем светел,

В колыбели, к которой склонились века.

Я – казах

Чья душа – чистый образ невесты,

Той, покорной и тихой, чьи сладки уста,

Что умела любить и с мужчиною вместе,

Если надо, могла наточить ай-балта.

Я родился таким. Но потомок кого?

Плоть кайсаков? Иль гунна я отпрыск прямой?

Может я порождение солнца живое?

Нет, рабом был предтеча неведомый мной.

Всё, бедняк, добывал он своими руками.

Мне оставил он песен премудрый завет.

От него мой характер – как камень на камень.

А морщины мои – то слёзы его бег.

В жарких битвах в степи города погибли,

Так, как падают люди в священном бою.

По крупицам потомки теперь откопали

Их, легендами степь одаривших землю.

Воскресили полынью поросшие горы,

Дорогие преданья седой старины,

Позабытые войны, былые походы,

Все невзгоды и радости отчей страны.

Как только он закончил читать стихотворение, Назгуль тихо похлопала в ладони и произнесла:

– Это же стихотворение Жубана Молдагалиева «Мен казакпын». Первый раз услышала его от тебя на русском языке. Сам переводил, Алибек?

– Нет, конечно! Я прочитал его ещё в 90-х годах в одной из газет, выучил и запомнил наизусть! – ответил скромно Алибек.

– Очень хороший и оригинальный перевод! Мне очень понравился этот стих в твоём исполнении! – похвалила его с улыбкой в лице Назгуль.

Сказав это, она положила ему на плечо свою правую руку в знак одобрения.

Алибек от неожиданности даже чуть язык не проглотил, и ему стало очень приятно от этого.

Мимо окна поезда мелькали то тут, то там маленькие стада баранов и коров, иногда и в одиночку бредущие лошади, связанные путами у основания копыт, чтобы далеко не могли убежать от хозяев. На горизонте к югу виднелась лесополоса, посаженная вдоль берега от протекающей в степи реки Урал. Время уже близилось к обеду и Алибек уже начал ощущать голод в животе.

Оставив на некоторое время в проходе Назгуль, Алибек зашёл к себе в купе, откуда доносились громкие голоса его попутчиков, закрывших дверь купе. Предварительно постучав по двери, Алибек приоткрыл дверь и ему сразу же в нос ударил запах перегара от спиртного и пропахнувшее им маленькое пространство купе. Все трое его попутчиков уже были изрядно пьяны и разгорячены, обсуждая что-то между собой на повышенных тонах. На столе стояла уже открытая вторая, а может быть и третья выпитая ими бутылка водки.

При виде Алибека они все на некоторое время притихли, но Алибек долго не задерживаясь взяв со второй полки сумочку с мыльным набором и полотенце, сразу же вышел из купе. Назгуль также стояла в проходе, и подойдя к ней, Алибек обратился к ней:

– Назгуль, ты не против будешь, если я с вами пообедаю в вашем купе, а то у себя поесть у меня наверное не получится!»

– Да, конечно, Алибек! Пока у нас все спят в купе, мы можем вдвоём пообедать, – с радостью ответила она.

– Ну, тогда я сейчас помоюсь, а потом приду к тебе, – с этими словами он направился в уборную, которая находилась в конце вагона.

Помыв как следует руки и приведя себя в порядок, Алибек зашёл к себе в купе, оставив там сумочку и полотенце, и молча взяв пакет со столика купе со своей едой, вышел оттуда.

Зайдя в купе к Назгуль, он увидел, что уже стол был накрыт и завален едой. Назгуль, увидев в руках у Алибека пакет, сказала ему:

– Алибек! Тут у меня татешка много еды положила в сумку, так что я одна не осилю, даже вместе с Анарой. Давай всё это съедим, иначе оно может пропасть и испортиться уже завтра. Хорошо?

– Хорошо, Назгуль! Пусть тогда этот пакет с моей провизией у вас будет находиться. У меня тут в основном долгохранящиеся продукты и консервы, – с этими словами он поставил свой пакет под низ столика.

На столике было много чего вкусного. Тут были и национальные казахские блюда – бешбармак с мясом и казы, бауырсаки и курт, куры гриль, запечённые в духовке, и даже жареный в масле сазан.

От обилия еды и запаха от неё у Алибека даже закружилась голова и проявился аппетит, ведь уже давно он не пробовал домашней еды.

– Алибек! Что ты сидишь и смотришь? Давай пробуй и угощайся! – с этими словами Назгуль первой начала кушать бешбармак.

Алибек, причмокивая от удовольствия начал пробовать на вкус всё подряд и спустя некоторое время насытившись, произнёс:

– Назгуль! У тебя тётя просто потрясающе готовит. Давно не ел такой вкусной и домашней еды!

– Да! Она и моя мама так вкусно готовят у нас. Это их мама, моя родная бабушка, научила с детства так вкусно готовить! – с улыбкой ответила Назгуль.

В это время со второй полки донёсся голос проснувшейся Анары:

– Так вкусно пахнет едой, что мне аж кушать захотелось!

– Анара, давай спускайся побыстрее и пообедай! А то мы сейчас всё съедим и ничего тебе не оставим! – шутливо произнесла Назгуль своей подруге.

– Да, да! – в такт подтвердил Алибек.

Анара медленно спустилась вниз со второй полки и не умывшись и не помыв руки, взяла голыми руками кусочек казы и попробовала на вкус.

– Действительно вкусно! Я сейчас помоюсь, а вы тут всё не съешьте! – улыбнувшись, произнесла Анар и взяв мыло и полотенце, отправилась в туалет.

Алибек насытившись и увидев на столике чайник, спросил у Назгуль:

– Назгуль! А этот чайник ваш? Как насчёт того, чтобы попить чая?

– Да, этот чайник наш! Вернее мы его у проводника нашего вагона спросили. А от чая я не откажусь! – смеясь, ответила она.

– Ну тогда я за кипятком пошёл! – с этими словами Алибек взял чайник в руки и направился к термостату с горячим кипятком, который находился в проходе вагона напротив купе проводников.

Набрав кипятка, он зашёл обратно в купе. Назгуль уже доставала чай в одноразовых пакетиках, но Алибек остановил ее и произнёс:

– Назгуль! Давай лучше заварим чай по-домашнему и закинем в чайник листовой чёрный чай, а не этот в пакетиках. У меня в пакете есть целая пачка чёрного чая, и ещё зелёный чай есть. Ты какой любишь?

– Ну, давай тогда чёрный попьём! У меня ещё есть молоко концентрированное. Можно и с молоком выпить, – радостно произнесла она.

В это время в проходе купе появилась Анар и вытирая руки полотенцем, подсела ближе к столику.

Алибек тут же вышел в коридор, чтобы не мешать им. В коридоре он увидел, что Сисенгали Нигметович стоял в проходе его купе и сильно ругал его попутчиков.

Из доносившихся фраз он понял, что он их ругал за распитие алкоголя.

Алибек обратно зашёл в купе к девчатам и присел на нижнюю полку, поближе к выходу. Взяв со столика свою чашку чая, принялся его пить.

– А что там Сисенгали Нигметович разругался? – встревоженно спросила Назгуль, услышав его повышенный голос на тонах.

– Отчитывает моих попутчиков по купе, – спокойно ответил Алибек.

– Есть, наверное, за что! – с сарказмом произнесла Анар, поедая еду за столиком.

Алибеку не хотелось на эту тему говорить, и чтобы сменить тему он спросил у девушек:

– А вам как, нравится ездить на поезде?

– Да, конечно, – первой ответила Анар. – Прежде всего, люблю высыпаться и отдыхать, а то дома так не поспишь, как здесь. И люблю читать книги в поезде, так как читать дома не получается.

– А я так давно не ездила в поезде. Последний раз ездила, когда ещё была маленькой девочкой, – грустно ответила Назгуль. – А в детстве ведь всё было интересно, что даже спать не хотела, а сидела только возле окна, боясь пропустить что-нибудь интересное, – уже смеясь, ответила Назгуль.

– И мне тоже больше нравится когда время не торопит, ездить на поезде, чем на самолёте или автобусе. Ведь в автобусе, так как в поезде в полный рост не вытянешься и не полежишь, – произнёс Алибек, смотря в окно куда-то вдаль.

Поезд приближался к станции Казахстан, в которой был расположен город Аксай, что в переводе с казахского дословно означало «белая глина». Город Аксай был основан в 1936 году, хотя первое упоминание о нём было ещё в 1915 году. Солончаки и белый суглинок не давали возможность в данной местности заниматься земледелием и хотя здесь протекала небольшая речка Утва (левый приток реки Урал), оседлого поселения здесь не было. С 1936 по 1939 год через эти места строилась железная дорога Уральск – Соль-Илецк. Проектировщики для станции выбрали это место и назвали эту станцию Казахстан. Удобное географическое положение посёлка и дальнейшее экономическое развитие его привело к тому, что посёлок стал в 1965 году центром Бурлинского района тогда ещё Уральской области, а в 1967 году посёлок Казахстан был преобразован в город Аксай.

С открытием крупного нефтегазоконденсатного Карачаганакского месторождения город получил толчок к ускоренному развитию. В начале 1980-х в город прибыли строители из Чехословакии и ГДР.

Они приняли участие в строительстве технологических линий на месторождении и города. В 1985-1992 годах было построено несколько современных микрорайонов, комфортных девятиэтажных жилых домов с комплексной застройкой социальной инфраструктуры (школы, детские сады, торгово-развлекательные центры) по проектам иностранных фирм. С того времени в городе сохранились названия «чешские» и «немецкие» дома. Причём Алибек был и в тех, и в других. И среди местных жителей ценились больше всего «немецкие» дома, так как в «чешских» домах звукоизоляция стен была намного слабее, чем в «немецких» домах. Иностранными специалистами были построены в Аксае мощные городские канализационные очистные сооружения. Проведены работы по созданию дренажной системы (город стоит на плывунах и подтопляемой территории). Были приведены в соответствие с европейским качеством путепровод через железную дорогу и основные городские автодороги. Все эти работы производились преимущественно иностранными строителями и по своим технологиям. Уральские же дорожники произвели работы по строительству асфальтированной дороги Уральск – Бурлин – Аксай, качество которой оставляла желать лучшего, так как после наступления весны эта дорога вся зияла в дырах и колдобинах, по которой невозможно было передвигаться на легковой машине.

Летом ее латали, но всё равно ее не хватало надолго. Алибек много раз ездил по этой трассе и поэтому хорошо знал ее.

Первоначально предполагалось, что сырьё с месторождения Карачаганак будет полностью направляться на переработку на Оренбургский газоперерабатывающий завод. А в городке чешских строителей ныне размещены иностранные специалисты компании КПО б.в., ныне осваивающей месторождение по соглашению о разделе продукции.

КПО считается градообразующим предприятием в Аксае и ЗКО, так как и ТШО в Атырауской области. Работа в КПО считалась престижной и высокооплачиваемой в регионе, и многие аксайцы и уральцы работали в этом консорциуме или субподрядных организациях. Алибек часто бывал здесь в Аксае, так как у него много было тут знакомых и друзей, да и по работе часто его сюда направляли. Город был маленьким и компактным, всего лишь три микрорайона с многоэтажными домами, остальное было заселено частным сектором с одноэтажными домами. При въезде на автомобиле со стороны посёлка Пугачево находился район частных застроек или как его называли местные – «Шанхай».

Стоило лишь съехать с асфальтной дороги на автомобиле по грунтовой дороге между улицами, расположенными в этом частном секторе, то машина могла сразу же увязнуть и застрять в грязи, особенно в межсезонье или когда пройдут дожди. Здесь земля была смешана с глиной, поэтому она тут долго сохла, а асфальтной дороги между домами не было уложено. Да и асфальта как такового нормального не было нигде. И главная дорога и объездная тоже вся была в ямах и колдобинах, словно после бомбёжки. Алибек много раз задумывался над этим, неужели имея в городе такое крупное нефтегазоконденсатное месторождение и такое крупное предприятие как КПО нельзя было привести в порядок самую главную артерию города – дороги?

Единственное место, которое нравилось Алибеку больше всего, это как ни странно был ночной клуб «Арман». Хоть и не любитель он был таких злачных заведений, но однажды побывав там, его поразил там огромный зал внутри и масштабность для такого маленького городка, как Аксай. Даже в Уральске не было ничего подобного.

Поезд, замедляя ход, приближался к станции Казахстан. Вот уже показалось и само здание железнодорожного вокзала Аксая – одноэтажное желтое здание с синей крышей. И хотя расстояние от Уральска до Аксая было чуть более 130 км, поезд ехал до него почти три часа. На Газели или автомобиле с Уральска до Аксая можно было добраться в два раза быстрее, чем на поезде, поэтому большинство тех, кто работал здесь вахтами, приезжали сюда на автотранспорте. И оно было более удобным, чем ехать на поездах, которые проходили тут по расписанию.

Поезд остановился и Алибек решил выйти на перрон подышать свежим воздухом. По расписанию поезда стоянка на этой станции составляла тридцать минут и Алибек решил сходить и посмотреть, что есть интересного тут. Хотя он и часто бывал в Аксае, но в районе, где находится сам железнодорожный вокзал, не был. Газели и таксисты до Уральска едущие, обычно отходили с пятачка рядом с ночным клубом «Арман». Здание вокзала при виде казалось большим, но войдя внутрь зала ожидания показалось маленьким. Пройдя через него, он вышел на площадь, которая была полупустой, не считая тех, кто приехал провожать своих родственников на перроне. Прямо напротив входа на привокзальной площади виднелся памятник героям ВОВ в виде трёх солдат со знаменем в руках одного из них. На площади не было видно ни магазинов, ни киосков, ни базарчика, как на привокзальной площади Уральска и Атырау. И от этого, наверное, не было тут суеты и толкучки людей, как в других городах, где Алибек бывал проездом. И ещё ему казалось, когда он приезжал в Аксай, что город создан только для вахтовиков и тех, кто работает здесь. Ни театров, ни кинотеатров, ни парков, куда можно было бы пойти прогуляться всей семьёй, здесь не было. Такое ощущение было, что люди здесь работают с утра до вечера, а потом идут домой, а в выходные все они уезжают из города по домам. Культурный досуг тут было нечем украсить. Кафешки и бары были не в счёт, их тут как и в других городах хватало с избытком.

Не найдя ничего интересного возле вокзала, Алибек направился обратно по направлению к своему вагону. Ему хотелось полежать немного и если получиться, то и поспать. Зайдя к себе в купе и открыв дверь, он почувствовал сразу носом терпкий запах перегара и немытых, плохо пахнущих чьих-то носков. Все его попутчики уже крепко спали и во весь голос кто-то из них храпел. На столике для еды был полный бардак из валяющихся стаканов, неубранной еды и шелухи от семечек. Ругань Сисенгали Нигметовича для них, кажется, не прошла даром и как-то на них наверное подействовала, посчитал Алибек для себя, взбираясь на верхнюю полку.

Взобравшись наверх, запах перегара чувствовался ещё резче. Приоткрыв полностью дверь купе, чтобы запах выветрился быстрее и накрыв своё лицо полотенцем, чтобы не чувствовать неприятные запахи, Алибек попытался заснуть.

Храп снизу первое время мешал ему заснуть, но когда поезд тронулся с места, он уже его не слышал под убаюкивающий перестук колёс. Да и сквозной ветер из открытого в коридоре окна быстро проветрил купе, и Алибек незаметно для себя заснул.

Разбудила его чья-то рука, толкающая его в бок. Открыв глаза, он увидел проводника, который будил всех, громко крича:

– Проверка документов! Подъём! Станция Чингирлау! Таможенный и пограничный контроль! Приготовить всем документы.

Алибек часто ездил на поезде домой в Атырау через Актобе и знал о том, что на станции Чингирлау Западно-Казахстанской области и на станции Жайсан Актюбинской области проверяли документы у всех, кто ездил на поездах в сторону Алматы или Москвы. Причина была в том, что железная дорога Казахстана на небольшой отрезок более 100 км проходила по территории РФ. В советское время, когда были общие границы и железная дорога была едина, такого дискомфорта не ощущалось. Но с обретением независимости Казахстана и России, этот участок железной дороги стал контролироваться таможенной и пограничной службой путём проверки документов на право пересечения государственной границы РК в целях установления законных оснований на право въезда (выезда) в РК или из РК граждан Казахстана, иностранцев и лиц без гражданства, досмотра грузов и товаров.

Алибек всегда задавался вопросом, неужели нельзя было построить уже по территории Казахстана объездную железную дорогу, чтобы не въезжать на территорию РФ? Не было бы тогда этого всего, двойной проверки своих же граждан РК, едущих не на территорию России, а к себе! Тогда не было бы этого дискомфорта и многочасовых стоянок поезда в пути следования.

Алибек спрыгнул с верней полки купе вниз, достал из карманов брюк своё удостоверение личности и приготовился ждать проверки.

Все трое его попутчиков уже привели себя в порядок и столик для еды был уже аккуратно убран. В купе уже не ощущался запах перегара или его нос уже успел привыкнуть к нему, – подумал Алибек про себя.

– Ну что? Как поспал? – обратился к нему Аскар.

– Только-только вроде засыпал, как меня разбудили, – грустно ответил Алибек и тут же спросил у них:

– А вы сами как отдохнули?

– Ой, голова болит у меня, – жалобно произнёс Асхат.

– Ну конечно! Если с утра пить водку!– с укором ответил Алибек.

– Всё! Больше не будем пить! – твёрдо ответил Сабыр. – Да и шеф на нас наехал утром!

– Надеюсь на это! – укоризненно произнёс Алибек.

В это время в проходе появились люди в форме и обратились ко всем присутствующим в купе:

– Проверка документов. Предъявите свои документы!

Алибек первым подал свое удостоверение личности, так как у него были они на руках. Пограничник посмотрел на фото в удостоверении, а потом на него с подозрением. Так же подозрительно он посмотрел на всех остальных по очереди, а затем, взяв у всех удостоверения, пошёл дальше собирать у всех документы для сверки данных по базе.

За ним сразу же в купе зашёл солдат в камуфляжной форме на поводке вместе с немецкой овчаркой. Собака обнюхав всё купе и не найдя ничего подозрительного, последовала дальше. Третьим уже зашёл мужчина в форме таможенника и ко всем сидящим обратился:

– Запрещённое что-нибудь везёте с собой?

– Нет! Нет! – хором ответили все.

– Приподнимите, пожалуйста, нижние полки!– обратился вновь таможенник.

Все встали и по очереди приподняли лежачие полки. Таможенник осмотрев бегло глазами, а затем вверх на верхние полки, быстро вышел из купе.

– Что это такое за досмотр с пристрастием? – не выдержав, первым произнёс Асхат. – Едем ведь в Алматы, а не за границу выезжаем! Проверяют как контрабандистов нас!»

– Да! – в ответ все закивали головой.

– А ещё так будут проверять два раза! – произнёс Алибек, часто ездящий в сторону Актобе на поезде. – В Соль-Илецке и на станции Жайсан!

– Ужас! По своей стране не можем нормально передвигаться! – грустно ответил Сабыр.

– И из вагона не можем выйти, пока он тут будет стоять более часа, и в туалет не сходить! – с сожалением произнёс Алибек.

Прошло около получаса, прежде чем проводник вернул каждому в руки документы.

Спустя несколько минут, состав поезда медленно тронулся с места, и все, вздохнув с облегчением и глядя в окно, провожали взглядом стоящих на перроне пограничников и таможенников.

Алибек вышел из купе и направился в купе Назгуль и Анары. Зайдя к ним, он увидел как все четыре женщины, включая Назгуль и Анар, пили чай.

– Всем приятного аппетита! Доброго дня вам! – Алибек первым поздоровался с двумя попутчицами Назгуль и Анары, старшими ему по возрасту.

– Рахмет, балам! Присаживайся к нам за стол чай попить, – ответила на приветствие ему Жанар-апа, женщина из их делегации партии «Азат».

– Не откажусь! Кто как не мы – казахи, любим по несколько раз в день пить чай! – с улыбкой ответил Алибек и сел с краю возле выхода.

Назгуль налила ему в стакан, стоящий на столике, чай из большого чайника, уже заваренный и подала ему.

– Вот угощайся, Алибек! Пирогом домашним или баурсаками! – обратилась к нему Асем-апа, вторая из взрослых женщин.

– Спасибо! – ответил Алибек и потянулся руками, чтобы не обидеть апашек за баурсаком.

Баурсаки оказались вкусными очень, такими же, как их делала мама в детстве. Алибек в детстве любил их макать в натуральную сметану, которой сейчас не хватало для полного соответствия.

Алибеку вообще нравилась казахская национальная кухня, особенно бешбармак и куырдак. И ей же он отдавал предпочтение, чем всяким бургерам и другой вредной еде, типа лапшы быстрого приготовления или полуфабрикатам. Ещё с детства его родители приучили в еде: если ешь что-нибудь, то питайся цельными продуктами. Если это мясо, куриное или говяжье, не важно, то ешь его цельным, а не пропущенным через фарш со всякими добавками. Если ешь колбасу, то кушай казы, а не заводскую колбасу с добавлением неизвестно чего.

– Вкусно очень, апашки! Спасибо вам большое! – похвалил за баурсаки Алибек апашек. – А вы сами их готовили? – спросил он у них.

– Да! – ответила Жанар-апа. – А пирог готовила Асем-апа.

И Жанар-апа, и Асем-апа были одного возраста, и примерно им было под 60 лет, так же как его маме, если была бы она жива. Обе они были активными партийцами и активистками раньше в молодости ещё наверное. Так рассуждал Алибек, когда видел со стороны их плодотворную агитацию партии «Азат» среди других людей, причем делали без какой-либо выгоды для себя, в том числе и материальной, что так встретишь редко, особенно среди молодёжи.

Обе эти женщины жили в городе вместе со своими детьми, но родом были из аулов, знали и чтили казахские традиции.

Они обе уже были на пенсии, и были подружками, общались между собой и дома. У обеих у них не было уже в живых мужей: Жанар-апа осталась вдовой ещё в советское время, а у Асем-апы глава семейства скончался от болезни два года назад. Дети у них уже были взрослыми, даже старше по возрасту Алибека, и они нянчились с внуками, но всё равно, как они любили говорить «не можем просто сидеть дома без дела». Алибек на их месте представлял свою маму, была бы она такой же активисткой, как они или бы ей доставляло удовольствие сидеть дома и нянчиться с внуками. Впрочем, если бы она была бы и жива, то внуков всё равно ещё пока бы не было, так как он не был женат и детей пока что у него не было.

– Алибек, балам! – обратилась к нему Жанар-апа. – А ты с родителями живёшь?

– Нет, Жанар-апа! У меня мама скончалась, а отец живёт в другом городе и я живу один, – грустно ответил он.

– Соболезную! – сочувственно ответила она. – А мама у тебя были молодая или ты поздний ребёнок был у них? – спросила Асем-апа.

– Мама умерла, когда я был юношей, а отец пережил ее , хотя старше ее по возрасту на 16 лет, – грустно ответил он.

– Родители – это самое ценное в жизни любого человека! – произнесла речь Жанар-апа. – Ведь пока живы наши родители, мы для них будем всегда маленькими, какими взрослыми мы бы не были! Вот у меня мама до сих пор жива, – продолжила свою речь Жанар-апа, – Хоть мне и самой уже за 60 лет и есть уже внуки, а она меня также как и в детстве называет Жанарым! И я, когда она меня обнимает и целует, чувствую себя такой же маленькой и беззащитной, как в детстве. Маме уже скоро исполниться 90 лет! – с гордостью сказала она.

– Желаю ей больше 100 лет прожить! – поддержал ее словами Алибек.

– Спасибо! – поблагодарила его Жанар-апа.

– А у меня родитилей не было и я росла в детдоме, – грустно сказала Асем-апа. – Вышла рано замуж за своего мужа и его родители стали мне папой и мамой. Свёкор и свекровь обращались со мной как с дочкой и баловали меня. Мой муж ведь у них самым младшим был в семье, и я и моя семья, как принято у нас у казахов, жили с ними до самой старости и их кончины. До сих пор вспоминаю о них с теплотой, особенно свекровь, которая научила меня неумеху вкусно готовить и домашнее хозяйство вести, – закончила свою речь Асем-апа.

– А тебе Алибек, пора уже жениться и семью создавать! – серьёзно обратилась к нему Жанар-апа. – Ты у нас парень видный и красивый и вот с нами две молодые девушки едут. Выбирай, не хочу! – улыбаясь и подмигнув глазами девушкам, произнесла она.

Назгуль и Анар от этого аж покраснели и засмущались, и Алибек тоже почувствовал себя неловко.

– Вот сколько у нас земли пустующей и не заселённой, заброшенной! – грустно произнесла Жанар-апа, глядя в окно. – Раньше, когда мы жили в ауле и были совхозы и колхозы, как мы хорошо жили, дружно и уверенные в завтрашнем дне, – продолжила она свою речь. – А сейчас, когда туда приезжаю, всё заброшено, ни работы, ничего нет. Только те, кто получает пенсии по старости и все их дети за счёт своих родителей и живут. Работа есть только на почте и в школе из бюджетных организаций, а в крестьянских хозяйствах – либо платят мало, либо зерном и зерноотходами расплачиваются. У меня там родственники за счёт скотины только и живут, – грустно закончила она.

– Мы хоть в своей жизни увидели много чего хорошего и прожили хорошо, – присоединилась к разговору Асем-апа. – А что ждёт вас в будущем? Работы нет. Производства своего нет, купи-продай сейчас в моде. Вот у меня старший сын имеет высшее юридическое образование, а работу по специальности не может найти, везде требуют стаж работы. А откуда ему взяться, если его никто не берёт на работу юристом? Сейчас вахтами работает в нефтяной сфере, то тут, то там. На работу особо не жалуется, хорошо оплачиваемая, но диплом юриста ведь пропадает! А средний сын, – продолжила свою речь Асем-апа, – имеет тоже высшее образование экономическое, но работает, вернее калымит на стройке или в квартирах делает ремонт. Но это тоже ведь несерьёзно. Зимой, когда нет работы и заказов, таксует. Младший сын сейчас ещё пока учиться в школе, в старших классах, но скоро закончит и даже не знаю, куда ему поступать учиться, – с горестью сказала она.

– Вот сейчас у нас экономика и бюджет страны за счёт нефти существует, – продолжила свою речь Асем-апа. – А когда она закончится, что мы дальше будем делать? Как жить? Ведь надо же пока есть возможность своё производство организовать. Вот у нас в Уральске сейчас ни один завод в полную мощь не работает, а так, мелкими заказами. А завод «Омега» с 90-х годов прошлого столетия вообще стоит, не функционирует, и огромные здания его пустуют и пугают своими тёмными глазницами окон. В этих пустующие здания сейчас бы какое-нибудь производство начать готовой продукции – ту же одежду или обувь! А то ведь всё это покупаем, китайское или турецкое. Осенью, когда режем домашний скот на согым, шкуры за бесценок продаём или выкидываем вовсе, а можно ведь из них хорошую кожу изготавливать и продавать на экспорт, как это делают в Турции. Они же ведь из этой шкуры хорошие дублёнки делают и продают всем нам готовый продукт. А мы чем хуже? – посмотрела она на всех сидящих в купе, задавшись этим вопросом, который ее беспокоил.

– Даже спичек мы не производим своих, а ты тут про дублёнки говоришь! – усмехнулась в ответ Жанар-апа.

Алибек сидел молча и слушал их, ведь многое, что они говорили, было правдой. У него было много знакомых парней, которые имели высшее образование, а то и два, перебивались случайными заработками. Кто-то работал в Аксае или в Атырау, кто-то на стройке, кто-то таксовал на старенькой иномарке в городе. Кому-то повезло больше, и если он и работал по своей специальности в Уральске, то получал за свою работу небольшие деньги, которых кое-как хватало молодым людям, которым хотелось приодеться, выехать хоть раз в год в отпуск на море. Уже не говоря о том, чтобы на такую маленькую зарплату накопить на свою квартиру или купить даже поддержанную иномарку. Без помощи родителей тут никак не обойтись.

Ему-то хоть повезло, что его отец дал в начале старта его жизни стартовый капитал в виде квартиры, но ни каждый родитель может ведь это дать своим детям. Цены на квартиры в Уральске, как и во всех городах, росли не по дням, а по часам и многие, кто приезжал в город жить с аулов и посёлков, снимали в аренду жилье. Ведь тех денег, которые они выручали с продажи своих домов в дальних аулах, хватало лишь на то, чтобы купить в пригороде Уральска дачу и жить в ней. А многие вообще не смогли продать своё жилище в заброшенных посёлках и уехать оттуда, покинув свой дом, который был никому не нужным.

– Вот смотрите в окно, – произнесла Жанар-апа, показывая на простирающуюся степь, – такая степь у нас простирается, чуть ли не до Алматы, пустующая и бесхозная, заросшая бурьяном! А ведь ее всю можно засеять сельхозкультурами, чтобы такое богатство как земля не пропадало даром. Или у нас правитель плохой или мы, сами казахи ленивые! Если эту пустующую землю осваивали бы китайцы, то ни одной пустующей пяди земли не было бы, – с горестью сказала она.

– Не дай Аллах! – возразил громко Алибек. – Китайцев нам ещё тут не хватало! Мы сами с этим можем ведь управиться. Для этого надо как в Беларуси государственная поддержка села и агропромышленного комплекса, и возродить совхозы и колхозы и тогда люди не будут уезжать с сёл и аулов в города в поисках лучшей жизни. Ведь сельчанам, как и любому человеку, что нужно? Работа, достойная оплата своего труда и как следствие уверенность в завтрашнем дне! А этой уверенности в будущем нет ни у кого из нас, потому никто из нас не знает, что его ждёт через пять, десять, двадцать лет, – закончил свою речь Алибек.

Алибек считал, что ответственность за все предыдущие стратегии по развитию сельского хозяйства и аграрного сектора, точнее за их отсутствие, нёс и несёт лично президент. И это была не попытка свалить на него ответственность за развал отрасли, а логический вывод из констатации того факта, что именно он все эти годы назначал на должности соответствующих членов правительства и акимов, утверждал их планы и программы, давал оценку их работе, определял основные направления государственной аграрной политики.

В момент обретения независимости основой сельского хозяйства Казахстана ведь были крупные и средние хозяйственные объединения с развитой социальной сферой и гарантированным сбытом продукции. После десятилетия экспериментов, когда эти объединения сначала ликвидировались под давлением властей, а на их месте ускоренными темпами создавались фермерские хозяйства, техника, земля и продуктивный скот раздавались отдельным труженикам, государство снова вернулось к идее крупных и средних хозяйств, способных конкурировать с зарубежными производителями и работать на экспорт. Не проще было бы с самого начала сохранить совхозы и колхозы, предложив им акционироваться и продолжить работу? – задавался этим вопросом для себя много раз Алибек.

За более десятилетие независимости государство так и не смогло выработать политики в области сбыта сельхозпродукции. Уже в те смутные времена начала 90-х годов прошлого столетия было ясно, что сельское хозяйство страны избыточно и в условиях развала социалистической экономики и единой страны, его продукция не найдёт сбыта. Например, ситуация на зерновом рынке всегда определялась тем, какой урожай соберут в Казахстане и в соседних государствах.

Плохой урожай – наша пшеница пользуется успехом, большой урожай – хоть сжигай, цены ниже некуда.

Ему понравилось высказывание президента Беларуси Александра Лукашенко, которое он высказывал в ходе общения с жителями деревни в Минской области о колхозах и совхозах в прошлом году : «Колхозы и совхозы защищают и поддерживают сельского человека, поэтому их обязательно нужно сберечь. Если мы ликвидируем колхозы и совхозы, мы разрушим уклад сельской жизни. Колхозы и совхозы – это не только хозяйственники, но также административные и политические единицы, функции их руководителей будут усилены».

Лукашенко также считал положительным развитие фермерства в Беларуси: «Фермеры – это хорошо, не надо от них отказываться». При этом Александр Лукашенко отметил, что количество фермеров в Беларуси сократилось с 4 до 2,5 тысяч, что вызвано в основном жёсткой конкуренции с колхозами и совхозами. «Мало произвести продукцию, главное – ее продать». Он напомнил, что ежегодно госзаказ только на зерно составляет 1 млн. тонн. Правительство Беларуси субсидировало сельское хозяйство, причём их не останавливал тот факт, что огромные вливания дают низкую отдачу. В обмен на субсидии государство фактически приватизировало право распоряжаться готовой продукцией. Более того, была возобновлена практика госпланов: сколько, чего и где выращивать снова стали решать не на местах, а наверху. И ещё Алибеку понравилось, что сказал президент Беларуси там же, на встрече в деревне:

– Почему мы так трепетно относимся к колхозам-совхозам, будем говорить по-старинке – как бы мы их не называли, это была идеальная организация. Мы не разрушили колхозы и совхозы, потому что в колхозе 15-40 деревень, и они взяли на себя большие функции в советское время, и я настаиваю на том, чтобы они сохранились и сейчас. Когда-то мы пытались создавать что-то при сельских советах, отдавать какую-то технику частнику – ничего не получилось.

У нас же в Казахстане сельчане предоставлены сами себе, от безысходности и неимением постоянной работы, не от лучшей жизни, бегут и перебираются жить в города. Да и впрочем, в самих городах Казахстана, за исключением нескольких, работы особо и небыло.

В это время, пока Алибек мысленно думал об этом, поезд начал медленно сбавлять скорость, ведь впереди по расписанию поезда, должна была быть станция Соль-Илецк. Этот город был известен своими солеными и грязевыми озёрами, одно из которых соленое озеро Развал – популярное место лечения и самолечения у уральцев и актюбинцев и всех прилегающих жителей России и Казахстана. Железнодорожная станция Илецк-1 хоть и расположена была на территории России, но юридически как объект хозяйствования принадлежала Казахстану, а именно КТЖ.

Поезд остановился и окна их купе смотрели прямо на вход железнодорожного вокзала, и памятник вождя октябрьской революции 1917 года Ленина смотрел прямо на них.

– Вот смотрите! – показала рукой Жанар-апа на этот памятник. – До сих пор у них стоит и никто его не трогает и не убирает, не то что у нас в Казахстане, где все его памятники убрали! – с горечью в голосе сказала она.

– И хорошо сделали, что убрали! – произнесла Асем-апа. – У нас что, своих батыров не хватает, кому можно памятники ставить? – задалась она вопросом к Жанар-апе.

– Своих батыров хватает, но чем помешал памятник Ленину у нас в городе? – вопросом на вопрос ответила Жанар-апа, а затем продолжила. – Это ведь всё-таки история наша, и надо было этот памятник Ленину оставить напротив здания облмаслихата, как напоминание о том, что была эта эпоха в нашей жизни, и мы через неё прошли.

– И чем тебе, Асема, это время не понравилось? – задалась вопросом Жанар-апа и сама же ответила на него. – Высшее образование было бесплатное, медицина тоже была бесплатная, а не как сейчас за сдачу анализов и лечение зубов надо платить деньги. Каждая семья раз в год могла позволить себе летом съездить в отпуск на море, санаторно-курортное лечение тоже профсоюз оплачивал. Все были трудоустроены, бомжей вообще не было видно на улицах и возле помоек. И уверенность самое главное была в завтрашнем дне у нас, не то что сейчас. Смотрю на вас молодых и жалею вас! – с горечью сказала она.

– В этом плане я ничего плохого не могу сказать про советское время, – втянулась в полемику Асем-апа. – Я просто говорю, что памятник Ленину хорошо сделали, что убрали подальше из центральной площади, а на его место поставили постамент батыру Срыму Датову. У нас и так хватает своих героев! – гордо заявила Асем-апа.

– Я просто хотела сказать, что не надо было памятник Ленину убирать повсеместно у нас. Это ведь какая никакая наша история! – произнесла Жанар-апа и тут же добавила: – Всем бы им хватило места. Есть такая цитата из жизни «Народ, забывший свою историю, обречён повторить ее вновь!» или «Тот, кто не извлекает уроков из истории, обречён повторять ее ошибки».

В это время поезд начал медленно трогаться с пути и памятник Ленину с протянутой рукой на станции Соль-Илецк словно указывая путь куда-то, начал пропадать из вида. Что удивительно, в этот раз как в другие года, таможенники и пограничники с российской стороны даже и не проверяли документы.

Почти часовое стояние поезда на этой станции прошло незаметно за разговорами о жизни и чаепитии.

Впереди более чем через час-два, ожидала следующая долгая остановка на станции Жайсан Актюбинской области.

Пока есть возможность, надо сходить в туалет, – подумал Алибек про себя и вышел из купе девушек и направился к своему купе, чтобы взять мыльные принадлежности. Как ни странно, там было тихо. Открыв двери, он увидел, что все его трое попутчиков спали, и взяв со своей полки полотенце и сумочку с мыльными принадлежностями, Алибек сразу же вышел.

Очередь перед туалетами с двух сторон образовалась большая, и Алибек заняв очередь, стал смотреть в окно. Мимо окна поезда проходила такая же степь, как и в Казахстане, хотя они проезжали Оренбургскую область. А ведь когда-то Оренбург был первой столицей Казахстана в течение пяти лет с августа 1920 года по 1925 год. Затем столица Казахстана была перенесена в горд Ак-мечеть на Сыр-Дарье, по этому случаю переименованный в Кзыл-Орда (красная столица). Сам город Оренбург был основан в 1743 году, а первая крепость была заложена в конце августа 1835 года на месте нынешнего Орска, откуда пошло название Оренбурга «Крепость на реке Орь». Оренбург был построен на стыке казахских степей и башкирских земель и стал центром учрежденного императрицей Елизаветой Петровной русского оренбургского казачества.

Город Оренбург также как и города Атырау и Уральск был расположен вдоль течения реки Урал и был известен прежде всего оренбургскими пуховыми платками и ещё тем, что в этом городе учился в военном авиационном училище первый космонавт в мире Юрий Гагарин.

В Оренбурге как в самом городе, так и в области, жило много казахов. Многие из них переезжали семьями в Уральск и Актобе, как близкие и и граничащие с Оренбургской областью города Казахстана. У Алибека было много знакомых в Уральске, кто был родом с Оренбурга и области, и многие из них, особенно молодые, были обрусевшими казахами и не знающих и не владеющих своим родным языком. Одна черта, которая Алибеку импонировала в них больше всего – это прямолинейность, то что они думают о человеке или каком-либо событии, они могли это высказать открыто.

Очередь его в туалет подошла, и помывшись и выйдя из него, Алибеку захотелось немного полежать.

Взобравшись к себе на верхнюю полку в успокоившемся и тихом купе, Алибек замкнул глаза от усталости и было уже задремал, как его кто-то начал будить. Открыв глаза и недовольный тем, что его разбудили, он увидел обратно того же проводника, который также всех будил в его купе.

– Проверка документов! Станция Жайсан! Вставайте! – кричал он во весь голос.

– Нескончаемые проверки! Сколько можно нас проверять? – начали возмущаться снизу его попутчики.

– Это последний раз! – успокаивающе говорил проводник, – больше до Алматы вас никто проверять не будет! Я вам гарантирую!

– Хоть чем-то обнадежили нас! – засмеялся Алибек, сказав это.

Поезд медленнее начал сбавлять свой ход, и уже из окна стали видны дома на окраине посёлка. Алибек минимум раз в год ездил в Атырау через Актобе на поезде и к этим долго стоящим стоянкам уже привык. Чего не скажешь о его попутчиках, которые выражали свое недовольство этим обстоятельством.

– Хочу в туалет и куда мне сейчас пойти справить свою нужду? – вдруг заявил Асхат.

– Ближайший час это точно у тебя не получится, Асхат! – сочувственно произнёс Алибек. – Пока проверку документов не пройдём, не выпустят из вагона, а туалет уже закрыт. Может с проводником договоришься? – обнадежил напоследок его Алибек.

– Надо попробовать! – переминаясь с ноги на ногу, ответил Асхат и выбежал из купе по направлению к купе проводника.

Спустя некоторое время с той стороны послышалась словесная перепалка, по всей видимости между Асхатом и проводником. Затем послышались звуки открывающихся дверей и после этого шум стих. Через несколько минут в дверях показалась фигура Асхата, со светящимся от радости лицом и физиономией слетавшего в космос человека.

– Асхат! Да ты весь светишься от счастья! Судя по всему в туалет попасть тебе удалось? – подтрунил его Сабыр словно издевкой.

– Кое-как его, проводника, уломал! Хорошо, что оказался мужиком и вошёл в моё положение! – с радостью на словах ответил Асхат.

Алибек посмеялся в душе, ведь он часто ездил по этой железнодорожной ветке в сторону Актобе и много раз бывали курьёзные ситуации в связи с долгой стоянкой поездов на этих приграничных станциях. Сам он конечно в такие ситуации не попадал, потому что заблаговременно пользовался туалетом во избежание непредвиденных эксцессов. Но как быть тем людям, у которых на время следования бывает понос или недержание мочи? Таким людям, наверное, бывает не сладко в пути.

В окончательно остановившийся поезд с улицы зашли пограничники и таможенники. Это было видно с окна купе, где сидел Алибек. Те же процедуры, что были на предыдущей пограничной станции Чингирлау прошли удивительно быстро.

– Наверное, они заранее по рации между собой обмениваются информацией, и поэтому уже досконально так не проверяют, – высказал свою мысль вслух Алибек.

Поезд, спустя некоторое время тронулся. Теперь ближайшей крупной станцией на пути был город Актобе, не считая конечно станции Мартук. А в Актобе он прибывал поздним вечером.

С самим Актобе у Алибека были тёплые воспоминания. Часто он проезжал проездом через этот город, и обычно поезд сообщением Уральск-Актобе и Атырау-Актобе в сам город приезжали по утрам, а уезжали оттуда вечером. И Алибек до вечера в ожидании поезда бродил по этому городу пешком или просто садился на троллейбус №1, который совершал вкруговую объезд чуть ли не до другого конца города в районе Жилгородка, а потом совершал свой рейс обратно до железнодорожного вокзала.

Актобе занимал пятое место среди городов Казахстана по числу жителей и являлся самым крупным городом Западного Казахстана. Дословно слово «Актобе» с казахского языка на русский переводится как «белый холм» или «город на белом холме». Город был основан отрядом войск Российской империи в 1869 году как укрепление Ак-Тобе на левом берегу реки Илек в том месте, где в неё справа впадает река Каргалы. 25 марта 1891 года поселение получило статус уездного города Тургайской области и было переименовано в Актюбинск. Вплоть до 1999 года назывался именно так. Затем название города на русском языке было изменено на казахский вариант Актобе.

Сам железнодорожный вокзал в Актобе находился в старой части города, где в основном стояли двух-трёх этажные дома «хрущёвской» постройки. Справа от выхода железнодорожного вокзала находился центральный рынок на расстоянии не больше километра, при приближении к которому чувствовалось, что взбираешься как будто на какой-то холм в действительности.

Алибек вспомнил неприятный эпизод из своей жизни, когда несколько лет назад проезжая транзитом через Актобе, из Атырау в Уральск на поезде, он также вышел погулять до вечера по городу Актобе. И прогуливаясь пешком по направлению к центральному рынку его окружили на подступах к рынку цыганки-гадалки, которые навязывались ему погадать на будущее. И вот одна из них под воздействием гипноза, скорее всего, выманила у него все имеющиеся в кармане деньги. Причём деньги ей он отдал добровольно, без принуждения. Но то, что отдал цыганке последние деньги, Алибек понял лишь тогда, когда отошёл от неё на приличное расстояние. Когда же он осознал всё это и пришёл туда обратно, той цыганки уже не было видно. Время на то, чтобы обратиться в полицию уже не было, так как вечером надо было садиться на поезд. Хорошо, что хоть билет на поезд до Уральска был куплен заранее, а так бы пришлось ему без денег не сладко, тем более в Актобе у него не было знакомых. Неприятный осадок от того случая с гадалкой у него остался на всю жизнь и теперь при виде любой гадалки на улице, он избегал их и обходил стороной.

Время уже было вечернее и близилось к ужину. Алибеку захотелось есть и он решил, что поужинает у себя в купе, а чай пить пойдёт к девушкам. Спустившись со второй полки вниз, Алибек обратился к своим попутчикам:

– Мужики! Время ужинать подошло уже!

– Да! – хором ответили все трое.

– Надо поужинать и лечь спать! – заявил Асхат.

Вся съестная еда уже была разложена на столике, которая сверху была прикрыта газетой. Все присели к столику и молча начали есть. Горячая еда уже была остывшей, но из-за того, что Алибек был проголодавшимся, он этот дискомфорт не ощущал.

– Как-то без 100 грамм беленькой еда не идёт! – вдруг заявил Аскар.

– Хватит пить, наверное! – посмотрев на всех троих с укором, заявил Алибек. – Мы всё-таки едем на важное событие и что о нас подумают другие люди из нашего вагона? Из-за того, что вы пьёте лишь трое, завтра слухи пойдут, что вся делегация партии «Азат» из Западного Казахстана бухала всё время поездки! Об этом вы подумали? – задался вопросом Алибек.

– Ладно, не будем больше пить! – как провинившийся школьник ответил Аскар.

Хотя по возрасту Алибек и был младше Аскара и других двоих на больше чем 10 лет, Аскар с уважением относился к Алибеку. Ему нравилось в нём прямолинейность и открытость, и он мог сказать открыто о чём-нибудь, не таясь и выручить мог в любое время советом или делом, и не взирая на свой молодой возраст, Алибек наравне общался со всеми, без заискивания, будь то начальник или простой смертный.

Один раз Алибек его крепко выручил, за что он до сих пор ему благодарен. У Аскара тяжело заболела мама, требовалась срочная операция и срочно нужны были деньги, а денег у него не было. И тогда он пришёл в офис партии «Азат», чтобы обратиться за помощью к руководителю партии Сисенгали Нигметовичу. Тот ему отказал, мотивируя тем, что он всё пропьёт. Грубо говоря не поверил ему. На выходе, весь грустный он встретил Алибека, который слышал его разговор из другой комнаты, и он просто вручил ему в руки 30 тысяч тенге со словами поддержки в словах:

– Возьми Аскар деньги на лечение мамы! Мама – это ведь самое святое в жизни каждого человека и это осознаешь лишь тогда, когда теряешь ее! Это личные мои деньги, как соберёшь, отдашь их по мере возможности!

– Спасибо большое, Алибек! Я очень тронут этим, – поблагодарил его сердечно Аскар и в течение ближайших месяцев вернул ему всю сумму частями. Мама у него выздоровела и теперь чувствовала себя хорошо.

И также он слышал от других людей, что Алибек многим обратившимся к нему за помощью людям, помогает бескорыстно. Кому – словами, а кому – деньгами.

Алибек поужинав, встал со стола, направился в купе к девчатам. Войдя к ним, он увидел, что они также все вместе ужинали за столиком.

– Приятного аппетита всем! – поприветствовал он их.

– Спасибо, балам! Садись, к нам присоединяйся! – поприветствовала его Жанар-апа.

– Рахмет, апа! Я уже плотно поужинал, но от чая вашего, заваренного женскими руками не откажусь! – с улыбкой ответил Алибек.

– Чаем мы тебя, конечно же, угостим! – улыбаясь, ответила Жанар апа, – мы вот его заварили в большом чайнике, чай с молоком – кемпыр чай, и кыздар нальют тебе его! – посмотрев в сторону Назгуль и Анар, произнесла Жанар-апа.

– Да! Конечно, апа! – сообразила быстро Назгуль и налила чай в бокал Алибека, стоявшего на их столике.

– Полный стакан лей, Назгуль! – подбодрил ее словами Алибек.

– Да ты, Алибек, как все истинные атыраусцы пьёшь доверху наполненный чай! – с умилением заметила Асем-апа.

– Да, у нас так принято пить чай в Атырау, и я сам так привык его пить. Не то, что здесь в Уральске у вас принято, наливать чай, чуть сверху донышка и потом постоянно его протягивать, чтобы чая ещё налили! А тут раз, два-три бокала выпил и всё! – смеясь, ответил Алибек.

– У нас считается, что если подать полную чашку считается немилостью к гостю, а наполовину наполненную чашку можно будет всё время пополнять и таким образом проявлять о госте заботу! – подметила Асем-апа. – А у вас в Атырау я заметила, многие наливают полные чашки чая, не знаю почему!

– А это же ведь гораздо удобнее, Асем-апа! – высказалась вдруг Анара, – не надо будет чая бесконечно подавать. А тут раз, всем сразу налила бокалы полные чая, и можно на пять минут отлучиться от дастархана по своим делам. А так, наливаешь каждому понемногу, и даже не успеваешь передохнуть толком, пока одному нальёшь, у второго заканчивается и пока ему наливаешь, другой – пустую чашку передаёт!

– Ну вот наша молодёжь дает! Совсем обленились и отбились от рук! – на полном серьёзе заявила вдруг Жанар-апа.

– Шутка же ведь, апашки! – неуклюже попробовала оправдаться Анара, и попробовала улыбнуться через силу.

– А есть же ещё обычай у нас, казахов, когда после женитьбы сына вся его родня собирается и оценивают невестку! – сказала Асем-апа. – Келин чай называется. По тому, как она наливает чай гостям, оценивают ее как невестку.

– Асема! Этот обычай сохранился лишь наверное в отдалённых аулах и посёлках, где принято после свадьбы собираться всем дома и гостить у родни жениха! – перебила речь Жанар-апа. – Сейчас же ведь у нас в городе свадьбы все проводят в ресторанах и кафе, а не как раньше, дома! И родственники и с той, и с другой стороны уже редко собираются после свадьбы в доме молодожёнов, а расходятся сразу после свадьбы по своим углам.

– Я вот когда замуж выходила, а мы с мужем были с одного аула, так к нам домой, к родителям мужа чуть ли не всю следующую неделю гости приходили, чуть ли не весь аул по очереди на смотрины. Так у меня после этого не то что руки и ноги болели, чай всем наливать с утра до вечера, а всё тело ныло! – с ностальгией о прошедшей молодости, смотря в окно поезда, вспоминала Жанар-апа.

– Да, согласна с тобою, Жанар! – произнесла Асем-апа. – У меня то же самое было. Наша свадьба тоже прошла дома, всё сами готовили, еду в том числе. А сейчас были бы лишь деньги, а ресторан сам об этом побеспокоится, всё приготовит и организует! Да и сейчас многие такие свадьбы и тои проводят помпезные, чтобы перещеголять родственников, что у них круче прошла свадьба. И порой берут на это неподъёмные кредиты в банках, за которые расплачиваются несколько лет. Да и разводов сейчас много стало, не то, что раньше! Сейчас молодые поживут два-три года вместе, а то и меньше, а потом разводятся быстро, не успев толком пожить вместе. Наверное, потому, что хотят, чтобы семейная жизнь так же красиво и гладко проходила, как их свадьба была, словно в сказке.

– Раньше Асема, знаешь почему было мало разводов? – вдруг спросила Жанар-апа и сама же ответила сразу: – Не только из-за того, что свадьбы были скромные, а потому развод плохо сказывался на карьере человека и не только. Вот у меня были такие моменты в жизни, когда я хотела вернуться домой к своим родителям после замужества. Так меня моя мама обратно выпроваживала с такими словами, чтобы не позорила нашу семью. А сейчас ведь у нас демократия и свобода выбора, делай чего не хочу. Поэтому и разводов много стало. Семейные устои уже не так ценятся, как раньше помнишь был лозунг такой в советское время «Семья – это ячейка общества».

Алибек мысленно после этих слов вспомнил вдруг своих родителей. Отец у него был военным и все годы его службы мама была рядом с ним. А в советское время военных по долгу службы раскидывали по всей территории огромной страны! И отец у него служил в воинских частях, начиная с западных границ СССР, от Украины до Курильских островов, расположенных на Дальнем Востоке. И всюду была рядом мама.

Смогут ли сейчас так поступить современные девушки, отказать себе во многих удобствах и привыкших к комфорту? С такими мысленными вопросами он посмотрел вдруг на Назгуль, которая поймала его взгляд на себе и услышала будто бы этот вопрос от него.

– А я выйду замуж только один раз и по большой любви! И чтобы ни случилось, буду беречь семейный очаг и ни за что не разведусь! – гордо заявила она.

– Ну, для этого надо еще встретить эту большую любовь и принца на белом коне, – ехидно посарказничала Анара.

– Вы обе встретите, такие молодые и красивые и обязательно встретите свою большую любовь. Главное, когда встретите, не упустите его из рук! – подбодрила словами девушек Жанар-апа и дальше продолжила: – Есть такая китайская притча об одном мудреце, который всю жизнь искал идеальную женщину. К старости он до сих пор был один и у него однажды спросили:

– Вот вы всю жизнь искали идеальную женщину! Судя по вам, вы так ее и не встретили?! На что он ответил: – В своей жизни я однажды лишь встретил идеальную женщину, но она искала идеального мужчину. Вот и вы, девушки! – обратилась Жанар-апа к девушкам, – Слишком не идеализируйте будущих своих мужчин, а выбирайте себе мужей достойных и надёжных!

– А как понять, что встретившийся парень – это и есть твоя вторая половинка? – обратилась с вопросом Назгуль.