После его банана (ЛП)

— В моей голове это имело больше смысла, — призналась Рей. — Все, что я пыталась сказать, это то, что маленькие частички тебя разбросаны по всей твоей семье. Было действительно интересно наблюдать, как эти следы проявляются, когда я их слушала.

Я сбрызнул сковороду маслом и держал руку в нескольких дюймах над ней, ожидая, пока оно нагреется до нужной температуры, прежде чем обжаривать тортильи.

— Знаешь. Весь смысл этого пролога состоял в том, чтобы я узнал тебя получше.

— Я не думаю, что ты действительно можешь узнать кого-то, если он не узнает тебя первым.

Я думал об этом.

— Неправда. Я знаю Арнольда Шварценеггера так хорошо, как можно знать мужчину, но мы никогда не встречались. Я смотрел каждый фильм и документальный фильм, в котором он когда-либо снимался.

Рей рассмеялась.

— Почему-то мне кажется, что ты упускаешь суть.

Я выложил тортильи на сковороду. Они мгновенно зашипели и издали приятный хлебный запах. Через несколько минут у меня были готовы наши тарелки. Рей притихла по мере того, как процесс приготовления блюда становился немного более интенсивным. Я приготовил яичницу-болтунью со сметаной и добавил в последнюю минуту сливочного масла, чтобы она получилась легкой и пышной. Я также приготовил голландский соус, чтобы сочетать его с небольшим количеством соуса из сладкого перца для наших рулетов на завтрак. Полоски бекона мариновались в кленовом сиропе всю ночь, из-за чего они получились похожими на леденцовые палочки.

Рей взглянула на свою тарелку, как только я поставил ее, затем подняла глаза, чтобы встретиться с моими.

— Разве ты тоже не собираешься есть?

— Сначала я хочу посмотреть, что ты думаешь.

Она улыбнулась на это, затем осторожно взяла рулет и откусила от него. По тому, как она откусила, я понял, что тортильи были идеальными. Раздался хруст, но ей потребовалось совсем немного усилий, чтобы откусить кусочек, а это значит, что у них была та самая мягкость жевания, к которой я также стремился.

Она жевала, прикрыв рот рукой, глядя в свою тарелку. Через секунду или две она выпучила на меня глаза, как будто я только что начал жонглировать бензопилами.

— О Боже мой.

Я почувствовал волну облегчения. Было ли это угощением для того, чтобы заставить ее влюбиться в меня? Нет. Но я готовил не для многих, поэтому часть меня всегда беспокоилась, что у меня просто испорчены вкусовые рецепторы, и я убедил себя, что моя еда вкусная.

— Как ты это сделал? — спросила Рей. Она держала свой рулет и переворачивала его, как будто, если присмотреться повнимательнее, могла бы найти внутри какое-то секретное послание.

— Наверное, я знакомлюсь с ингредиентами. На самом деле, прямо как идеальное свидание. Ты находишь ингредиент, который станет звездой рецепта, а затем узнаешь о нем все, что можешь. Как он готовится при различных температурах? Как он сочетается с определенными вкусами? Что, если ты изменишь способ приготовления до того, как он будет приготовлен? Нарезанный тонкими ломтиками или толстыми, он вкуснее? Взбитый или перемешанный? Ты просто изучаешь все, что только можешь, и тогда ответы становятся довольно очевидными.

Рей странно смотрела на меня.

— Что?

Она покачала головой.

— Просто на самом деле я не считала тебя тем парнем, который был бы так увлечен чем-то.

— Ой. Я имею в виду, это всего лишь хобби.

— Не отмазывайся. Я думаю, это хорошо.

Я взял свой рол и откусил большой кусок. На вкус все было именно так, как я себе и представлял, и это всегда приносило удовлетворение. Я кивнул головой.

— Что ж, дай мне достаточно свиданий для приквела, и наше первое свидание будет похоже на эту тортилью. Я точно буду знать, какое тебе понравится.

Щеки Рей вспыхнули румянцем.

— Как ты думаешь, сколько свиданий-приквела это займет?

— Думаю, столько, сколько я смогу вынудить тебя дать мне.

Она улыбнулась, и не раздраженно.

— Значит, ты готовишь в свободное время, а днем работаешь в рекламном агентстве? Твой отец владеет каким-то рекламным бизнесом, верно? Ты работаешь с ним?

Я немного сильнее прислонился к стойке. Моим первым побуждением было сменить тему, но я не был уверен, почему. Я заставил себя выплюнуть правду.

— Нет. На самом деле он, казалось, никогда не был слишком заинтересован в работе со мной.

— Что? Вы двое не ладите?

— Мы ладим. — Я покачал головой. Было странно копаться в вещах, от которых я обычно держался подальше, даже в своей собственной голове. — Это просто не просто, когда речь заходит о карьере. Часть меня, вероятно, думала, что он ждет, пока я сначала докажу, что могу получить работу маркетолога без его помощи. Потом, когда я это сделал, наверное, я подумал, что он ждет, когда я докажу, что могу хорошо выполнять свою работу. Затем, как только я это сделал… — я пожал плечами, внезапно захотев поговорить о чем-нибудь другом. — А как насчет тебя? Ты просто хочешь заниматься психологией, потому что это весело? Или есть какая-то более глубокая причина.

Рей выглядела так, словно раздумывала, стоит ли давить на меня, чтобы узнать больше подробностей обо мне и моем отце, но через пару секунд она расслабилась.

— Мой отец был психологом. Если ты придерживаешься взгляда Фрейда на вещи, это, вероятно, все, что тебе нужно знать. Но лично я думаю, что Фрейд ошибался больше, чем был прав. Я точно не знаю. Наверное, мне просто нравится мысль исправлять людей.

— Врачи лечат людей, почему не медицина?

— Почему-то я думаю, что рвота в открытые грудные полости людей привела бы к тому, что меня довольно быстро уволили бы.

Я рассмеялся.

— Не нравится вид крови?

— Да. И мне всегда нравились головоломки. Мозг людей подобен большой головоломке, которую по большей части невозможно разгадать. Мысль о том, что там есть какой-то секретный ключ, который откроет их счастье, понимаешь? Мне нравится в это верить.

Возможно, это был единственный раз, когда я видел ее полностью расслабленной. Ей было удобно, и черт возьми. Я задавался вопросом, есть ли у нее потенциал стать тем маленьким, часто забываемым шедевром в уголке музея. Теперь я мог видеть первый настоящий проблеск этого.

Она хорошо скрывала свою уверенность, но она начинала просачиваться сквозь внешность самым великолепным образом. В уголке ее рта была крошка тортильи. Не особо задумываясь об этом, я потянулся через стойку и вытер ее большим пальцем. Наши глаза встретились, когда мой палец коснулся ее губы.

Мы были близки. Достаточно близко, чтобы нам обоим потребовалось лишь немного наклониться, чтобы стереть расстояние между нашими ртами. Я посмотрел на нее, ища какой-нибудь знак разрешения.

Вместо того, чтобы смотреть мне в глаза, Рей посмотрела вниз и издала тихий горловой звук.

Первый поцелуй был очень похож на суфле. Все дело было в выборе времени. Техника. Точность. Несколько слишком долгих минут или несколько неправильных ингредиентов — и все это могло развалиться. И если поцелуй был суфле, то сегодня я попытался приготовить его как надо.

Того, как все тело Рей напряглось сейчас, и она не смотрела вверх, было достаточно, чтобы сказать мне, что я основательно облажался.

— Очевидно, — сказал я. — Мне потребуется еще несколько свиданий-приквелов, чтобы лучше улавливать твои сигналы.

Рей натянуто улыбнулась.

— Я не знаю обо всем этом, Майлз. Я имею в виду, может быть, все это было ошибкой. У меня учеба, а у тебя… ну, все, что у тебя есть.

Я покачал головой.

— Прости. Не-а. У меня еще даже не было шанса разобраться в тебе. Ты не можешь уйти. — Конечно, это была моя проблема, не так ли? Как только я думал, что разобрался с женщинами, что мне оставалось делать? Они были похожи на отработанный рецепт, и все удовольствие от открытия исчезало.

Я понял, что на самом деле не показал бы своему отцу, что я изменился, если бы не остался с Рей до тех пор, пока не разобрался в ней. Но разве именно поэтому я хотел, чтобы это сработало? Конечно, я хотел получить эту работу от своего отца. Я просто не был так уверен, что чувствовал бы себя обязанным держать Рей рядом, если бы мои чувства к ней тоже не были настоящими.

— Я просто не хочу вводить тебя в заблуждение, — сказала Рей. — Я имею в виду. На самом деле есть кое-что, чего я тебе не сказала. И я буду чувствовать себя намного лучше, если просто выложу это в открытую.

— Нет. — Я поднял руки, прерывая ее. — Один мудрый старый осел однажды сказал мне, что как только ты даешь что-то кому-то, ты лишаешь его возможности заработать это самому. А ты? Я планирую собрать каждую крупицу информации о тебе. Так что никаких разглашений секретов.

Она изобразила что-то вроде улыбки.

— Тогда ладно. Так что же дальше?

Глава 11

Рей

Луна и я жили в общежитии кампуса. Наша комната была одноместной спальней, и мы повесили простыни между нашими кроватями, чтобы хотя бы немного уединиться. Там даже не было собственной ванной комнаты, так что нам приходилось идти по коридору к общим душевым и раковинам, чтобы подготовиться к утру.

Как только я узнала, насколько безумно богата семья Луны, моим первым вопросом было, почему она предпочла жить в полуразрушенных студенческих общежитиях. Очевидно, она думала, что это был «очаровательный опыт», который «расширил бы ее кругозор». Я никогда не держала на нее зла, но было забавно в каком-то извращенном смысле, как богатые люди смотрели на то, что бедные люди должны были делать, почти как на форму туризма.

У Луны была привычка приходить и садиться на край моей кровати, пока я пыталась учиться. Как бы я ни ценила дружеское общение, оно также было немного контрпродуктивным. Я никогда не относилась к тому типу людей, которые могут выполнять многозадачность, поэтому каждый раз, когда она говорила, мне обычно требовалось еще пять минут, чтобы собраться с мыслями.

— Ты что-то скрываешь, — сказала Луна после нескольких мгновений молчания.

Я почувствовала, что мое внимание оторвано от работы. Я прервалась на полуслове, когда пытался превратить Майлза Чемберсона в главную достопримечательность моей статьи.

— Что-то скрываю?

— Да. Ты странно себя ведешь. — Волосы Луны все еще были влажными после душа, и я могла уловить в воздухе ароматы ее фруктового шампуня и мыла.

— Может быть, я просто странный человек?

Луна вздохнула, затем протянула руку и захлопнула мой ноутбук.

— Ты поговоришь со мной. Я твой друг, Рей. Веди себя так, как будто ты в это веришь.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы решить, действительно ли я хочу превратить всю эту ситуацию с Майлзом в общий проект. Было достаточно плохо, чтобы таить все вину внутри, где только я могла ее видеть. Однако, как только я расскажу Луне… Каким-то образом это заставило меня почувствовать, что все будет более официально. Более реальным.

— Я нашла парня, — выдохнула я.

Луна наклонилась ко мне.

— Король странностей? Для твоей статьи?

— Да. Хотя на самом деле он не такой уж странный. Он интересный, и я думаю, он мне нравится.

Она выпучила глаза, а затем сильно толкнула меня в плечо, чуть не отбросив назад.

— Ой, — сказала я, смеясь и потирая плечо. — Успокойся.

— Как ты не сказала мне об этом раньше?

— Потому что я чувствую себя действительно дерьмово из-за этого? Я думала, что смогу сделать, как ты сказала. Получить то, что мне нужно для написания статьи. Написать ее. Потом отпустить его. Теперь я уже не так уверена.

— Почему? Потому что он тебе нравится?

— Он действительно хороший парень. Может быть, он немного неординарен, но я не знаю. Мне это вроде как нравится. И теперь я чувствую себя ужасно из-за того, что у меня хватило смелости согласиться начать встречаться с ним только из-за этой дурацкой работы. И что я все еще планирую ее написать.

— Хорошо, тогда напиши свою статью о ком-нибудь другом. Проблема решена.

Я покачала головой.

— Нет. Он действительно отличный объект для статьи. У него есть эти слои, и я не думаю, что он даже видит, как все они соединяются. — «И мне нужна высшая оценка, потому что мне нужна эта стажировка, чтобы получить работу, которая поможет мне начать выплачивать все мои кредиты и долги после окончания учебы».

Луна пожала плечами.

— Тогда напиши статью и не отпускай его.

— И тогда наши отношения будут основаны на лжи. Как бы я жила с этим?

Луна посмотрела на потолок, ища ответ.

— Ладно. Когда ты закончишь свою работу, скажи ему правду и прими свои шансы. Либо он смирился с этим, и вы, ребята, двигаетесь дальше. Либо нет.

— Это действительно звучит разумно. А что, если он не согласен с тем, что поневоле стал объектом моей статьи? Мне просто выбросить эту затею из головы?

— Оу. Ни за что. Ты напишешь статью, прежде чем скажешь ему.

Я покачала головой, затем застонала и провела руками по волосам.

— Это звучало гораздо менее дерьмово до того, как я начала на самом деле ее писать.

— Эй. — Она протянула руку и сжала мое колено. — Ты хороший человек. Это единственная причина, по которой ты чувствуешь себя так плохо. И я верю, что ты найдешь способ поступить правильно во всем этом, так или иначе.

— По-видимому, нет. Потому что я знаю, что правильно. Прямо сейчас это сказать правду. И просто покончить со всем этим.

— Я знаю тебя, Рей. Если бы это было правильно и все было так просто, ты бы сделала это. Тот факт, что ты этого не делаешь, означает, что у тебя есть на то свои причины.

Я не смогла удержаться от улыбки. Помимо решения своих собственных проблем, я также хотела стать психологом, чтобы быть рядом и выписать любой чек, который может понадобиться моей младшей сестре в будущем. Ей было всего тринадцать, и наша мама не могла позволить себе отправлять ее на школьные экскурсии, на научные ярмарки или даже за школьную форму, если бы она хотела заниматься спортом после школы. Мой отец все еще был рядом, когда я была в ее возрасте, и у нас были деньги на все это. Потерять его и так было достаточно тяжело для нас, и я хотела, по крайней мере, иметь возможность начать помогать, чтобы убедиться, что она не упустит возможность быть ребенком из-за отсутствия денег.

— Ну что ж, — сказала я. — Я действительно согласилась пойти с ним на еще одно свидание-приквел.

— Свидание-приквел?

Я кивнула.

— Как я и сказала. Он странный. Проблема в том, что мне нравится его особая странность.

— Тогда сходи на это свидание-приквел. Наслаждайся этим. Просто воспользуйся лучшими моментами, закончи свою работу, а затем беспокойся о том, что будет дальше. Ты все еще учишься в колледже, и у меня такое чувство, что за всю свою жизнь ты не разбила ни одного сердца. На самом деле все не так плохо, как кажется.

Я глубоко вздохнула.

— Я не хочу разбивать ничье сердце. В этом-то и проблема.

— Хочешь немного Лунной мудрости? Я думаю, что у всех нас с самого начала были разбитые сердца. Вот что такое взросление. Ты понимаешь, что твое сердце испорчено и несовершенно. Единственный способ это исправить — найти того человека, который сможет его починить. И я думаю, что иногда люди соглашаются на «достаточно цельное», или один человек может чувствовать себя более цельным, чем другой. Но каждый заслуживает того, чтобы быть целостным, и ты не узнаешь, подходит ли тебе кто-то, пока не рискнешь и не вложишь в это все свое сердце.

Я смотрела на нее так, словно впервые увидела ее с другой стороны.

— Без обид, но я действительно не ожидала, что ты так глубоко задумаешься о любви.

— Что, это из-за моих постоянных разговоров о размере мужских пенисов? Прямо сейчас я не пытаюсь найти родственную душу. — Она небрежно пожала плечами. — Но я много думала о том, как я это сделаю, когда буду готова. Вот и все.

Я провела вечер, посещая два занятия, которые были у меня, а затем снова оказалась в своей комнате в общежитии с задернутой занавеской между кроватью Луны и моей. Я свернулась калачиком под одеялом со своим телефоном и ухмылялась, читая последнее сообщение Майлза.

Очаровательный ублюдок: У меня есть два билета с твоим именем на них.

Рей: Почему на обоих билетах мое имя?

Я улыбнулась, ожидая его ответа.

Очаровательный ублюдок: Умничаешь. Может быть, я вычеркну твое имя и отдам это своей подружке.

Рей: Ты тратишь слишком много времени, зацикливаясь на мне, чтобы завести другую девушку на стороне.

Очаровательный ублюдок: Вау. Предварительное знакомство со специалистом по психологии — отстой. Ты видишь меня насквозь.

Рей: Предварительное знакомство? Так вот что это такое?

В отличие от его предыдущих сообщений, я видела, как он начал печатать, остановился и перезапустил несколько раз, прежде чем через несколько минут пришел его ответ.

Очаровательный ублюдок: Я не хочу портить с тобой отношения.

Я начала печатать свой собственный ответ. «Тот факт, что ты так стараешься, очень мил. Мне это нравится. И ты». Я уставилась на слова. Осознание того, что я могу отправить их на его телефон одним нажатием, заставило мое сердцебиение участиться. Я быстро нажала пальцем на кнопку удаления и наблюдала, как слова исчезают. Я подождала несколько секунд, подыскивая правильный ответ.

Рей: Ты все еще не сказал мне, где будет наше следующее свидание-приквел.

Очаровательный ублюдок: Это зависит от обстоятельств. Производит ли на тебя впечатление ультрасовременная одежда богатых людей?

Рей: Как насчет чего-нибудь простого?

Очаровательный ублюдок: Я надеялся, что ты это скажешь. Тогда я выброшу билеты. Как насчет того, чтобы покататься на санках в Центральном парке завтра утром?

Рей: Проблема… На улице нет снега.

Очаровательный ублюдок: Ты сомневаешься во мне?

Я покачала головой, снова улыбаясь.

Рей: Да. Но я все равно приду. Увидимся.

Майлз ответил кучей банальных сердечных смайликов, что заставило меня улыбнуться еще шире.

Боже. Если позволить моим чувствам к Майлзу вырасти, то это означает все испортить, и я действительно начинала портить ситуацию.

Глава 12

Майлз

Я не был уверен, что у меня есть подходящий девиз для моей нынешней ситуации, поэтому провел мозговой штурм, пока ждал Рей в Центральном парке. Это было прекрасное утро. Птицы кричали бог знает о чем на деревьях, машины сигналили на улицах, и время от времени по парку разносились ненормативные выражения. В довершение всего, была как раз подходящая температура. Достаточно холодно, чтобы надеть брюки и куртку, если захочется, но не настолько холодно, чтобы не надеть шорты или футболку без рукавов, если хочется.

Я продолжал думать о девизе, который бы отразил мое затруднительное положение. Если твоя рука уже засунута в задницу индейки, ты мог бы с таким же успехом продолжать набивать ее?

Нет, это не совсем подходило.

Если ты покупаешь козу ради молока, но в итоге подружился с ней, это не значит, что ваша дружба ненастоящая.

Я погладил свой подбородок. Может быть, это и сработало бы, только я не хотел дружить с козой. Я хотел делать с ней порочные-припорочные вещи.

Рей появилась в Центральном парке как раз в то время, о котором мы договаривались. На ней были рубашка без рукавов с цветочным принтом и джинсы. Я не мог не восхищаться ее телом, пока она была все еще не слишком близко, чтобы видеть, куда направлен мой взгляд.

Было что-то такое в девушках, которые не знали, чем их наградила мать-природа. Наверное, мне никогда не нравилось, когда женщины пытались выставить себя напоказ. Я предпочитал более спокойную уверенность. Редко можно было встретить кого-то столь же великолепного, как Рей, кто не был бы уверен в себе из-за того, как она выглядела, и это только заставляло ее нравиться мне еще больше.

Я позволяю себе представить, каково это — чувствовать, как она сидит на мне верхом, прижимаясь ко мне бедрами. Потом я подумал, не снимет ли она очки, чтобы заняться сексом. Я не мог решить, какая версия для меня сексуальнее, и в конце концов решил, что мне будет все равно, пока она меня трахает.

Самым странным с Рей было то, что я не торопил события. Конечно, мой член был готов прыгнуть прямо к финишной черте, но я не позволял этому управлять мной. Я был готов позволить этому развиваться так медленно или быстро, как мне хотелось. Если и это не было хорошим знаком, то я не знал, что же тогда было.

— Тебе понравилось, — сказал я, указывая на холм позади меня.

Рей не выглядела полностью впечатленной.

— Ты так и не объяснил, как мы собираемся кататься на санках без снега. Или без санок.

— Коробки для пиццы. — Я подошел к ближайшей скамейке и поднял две коробки из-под пиццы, которые были лишь слегка запачканы жиром.

Рей, казалось, все еще не понимала этого, поэтому я взял ее за руку и повел вверх по склону. Как только мы добрались до верха, я положил коробки на землю и жестом пригласил ее сесть на одну из них рядом со мной.

— Готова? — спросил я.

Рей, казалось, наконец поняла. Она одарила меня легкой, осторожной улыбкой.

— Мы будем выглядеть нелепо.

— Может быть. Но я уверен, что сразу после того, как люди перестанут думать о том, как глупо мы выглядим, они, вероятно, начнут завидовать, что они тоже этого не делают.

Я покрутил пальцем в воздухе, затем оттолкнулся. Трава позволяла скользить относительно без трения, и я быстро набрал скорость. Холм был достаточно длинным и крутым, чтобы я успел ощутить приятный порыв ветра в лицо, прежде чем он выровнялся и заставил меня затормозить. Я оглянулся, ожидая, что Рей все еще находится на вершине холма, но она летела вниз ко мне с широко раскрытыми глазами и открытым ртом.

Я рассмеялся, ныряя в сторону, чтобы избежать столкновения с ней, когда она проскользила мимо.

— Видишь? Без снега это даже быстрее, — сказал я.

— Могу я предположить, что ты научился этому в детстве, и ты не приходишь сюда взрослым мужчиной и не катаешься с холма на коробках из-под пиццы в свободное время?

— Ты можешь предполагать все, что делает тебя счастливой, — сказал я, хватая ее коробку и начиная подниматься обратно на холм.

Мы сделали еще пару кругов, прежде чем решили сделать перерыв и посидеть на вершине холма, чтобы перевести дух. Это был крутой холм, и карабкаться вверх было утомительно.

— Ты же сказала, что хочешь чего-нибудь простого, — пожал плечами я.

Мы с Рей сидели коленями вверх, а руки за спиной, в траве. Мы все еще сидели на наших самодельных санках, но было не так уж трудно удержаться от сползания вниз, пока наши руки и ноги были в траве. Это был прекрасный вид, большая часть Центрального парка была скрыта от глаз деревьями, но мы могли видеть небольшие фрагменты окружающих нас небоскребов сквозь просветы в ветвях.

— Большинство парней, вероятно, придумали бы ужин и поход в кино.

— Да, но это было бы свидание. Кроме того, я не такой, как большинство парней.

— Не такой, — сказала она, как будто была удивлена, осознав, что поверила в это.

Я качнулся в сторону, врезавшись в нее плечом, а затем улыбнулся.

— Расскажи мне еще что-нибудь о себе. Мне все еще кажется, что я едва тебя знаю.

— Тогда ты, должно быть, действительно дерьмово относишься к этим свиданием-приквелам. Мы уже наполовину закончили номер два, а ты меня едва знаешь?

— Если бы ты была открытой книгой, я бы с удовольствием прочитал эти страницы. Все, что ты действительно позволила мне сделать, это посмотреть обложку и сделать свое лучшее предположение.

Рей сорвала немного травы, распустила ее и наблюдала, как легкий ветерок уносит ее прочь.

— А что случилось с твоим громким разговором о том, что ты не хочешь, чтобы я рассказывала о себе? Я думала, ты хочешь сам узнать ответы.

— Вот именно. Нам весело заниматься чем-то подобным, и я добываю себе немного информации. Вот как это работает.

Она перекинула волосы через плечо и слегка повернулась так, что оказалась почти лицом ко мне.

— Ладно. Отлично. Спроси меня о чем-нибудь.

— Любимый цвет?

Рей рассмеялась.

— Серьезно? Это не скажет тебе обо мне ничего существенного.

— Я не согласен. Скажи мне свой цвет, и я скажу, о чем он мне говорит.

— Отлично. Мне нравится желтый цвет.

— Ах! — Я понимающе кивнул. — Тебе нравится знать, что у тебя есть уникальные интересы. Не любитель сливаться с толпой. Настоящая личность. Кроме того, тебе нельзя позволять выбирать цвета при отделке дома, который мы собираемся построить вместе.

Ее глаза блеснули, затем она шлепнула меня по ноге.

— Неправильно.

— Как же так?

— Мне нравится желтый, потому что это был цвет дивана в старом кабинете моего отца. — Ее взгляд стал отстраненным, и она немного подтянула к себе ноги. — Когда я думаю о желтом цвете, я чувствую себя комфортно. В безопасности.

— Что он был за человек? — спросил я.

Рей наморщила лоб и несколько секунд смотрела вниз по склону, прежде чем ответить.

— Всегда пытающейся во всем разобраться. Как будто жизнь была большой головоломкой, и ответ был там, если только присмотреться достаточно пристально. И он никогда не думал, что кто-то зашел слишком далеко, чтобы его можно было спасти. — Она улыбнулась. — Он всегда пытался всех спасти.

Наступила приятная тишина, затем Рей внезапно подняла глаза.

— А как насчет твоего любимого цвета?

— У меня нет любимого цвета. Это ребячество.

Рей издала оскорбленный звук, затем снова попыталась ударить меня. Я поймал ее за запястье, слегка притянув к себе. Улыбка на ее губах растаяла, когда наши глаза встретились, но ее губы все еще были приоткрыты. Более осторожный мужчина запомнил бы, что произошло, когда я в прошлый раз целовался. К счастью, я не был осторожным человеком.

Я взял ее сзади за шею и притянул ближе.

Она остановилась как раз перед тем, как наши губы встретились.

— Это произойдет на самом деле?

— Если ты этого захочешь.

Глаза Рей искали мои, затем она расслабилась, закрыв их.

Наши губы соприкоснулись. Все хаотичные звуки города и мирные крики животных притупились, превратившись в ничто. Были только мы. Наши губы. Мягкое прикосновение кожи к коже и влажный жар ее языка, скользящего по моему.

Целовать ее было так чертовски правильно. Я хотел большего. Больше всего, и я не был уверен, что смог бы удержаться от этого, даже если мы были посреди парка.

— Майлз, — выдохнула она.

«Нет, черт возьми».

— Да? — Моя рука все еще лежала у нее на затылке, а ее губы покраснели. Она выглядела потрясающе, и мне потребовалось все мое самообладание, чтобы не поцеловать ее снова, независимо от того, что она пыталась сказать.

— Мы не должны.

Я закрыл глаза.

Бл*ть.

Мне пришлось напомнить себе, что именно это привлекло меня к ней в первую очередь. Она не была простой. Не то что готовить курицу, которую я мог бы намазать сливочным маслом, отправить в духовку и забыть о ней. Рей была похожа на тесто, которое нужно было замесить, помассировать и размять до нужной консистенции.

Но я знал, что есть что-то идеальное, что я мог бы сказать, чтобы, по крайней мере, в основном спасти этот момент. «Не уходи. Мне жаль. Ты мне действительно нравишься. Но подождите, это еще не все!»

Каким бы ни был правильный ответ, оказалось, что тупо сидеть и ничего не говорить было неправильным ходом. Рей уже встала и спускалась с холма.

Я на мгновение задумался о том, чтобы показать ей, что я легко могу поймать ее, если съеду с холма на своей коробке из-под пиццы, но решил, что вести себя как пятилетний ребенок обычно неразумно. Так что все, что я делал, это смотрел, как она уходит.

Это было прекрасно. Она могла вести себя как сумасшедшая, но я знал, что она будет думать об этом поцелуе всю ночь. Черт возьми, я бы даже рискнул поспорить, что она собиралась думать о нем в душе. И в постели.

Я достал свой телефон и быстро набрал ей сообщение.

Очаровательный ублюдок: Что всегда говорят психотерапевты? Мы добиваемся прогресса. Свидание-приквел 1: без поцелуя. Свидание-приквел 2: поцелуй с грязными последствиями. Свидание-приквел 3:???

Шероховато. Но мне было все равно, я нажал «Отправить» и улыбнулся, представив, как она закатывает глаза.

Рей: Свидание-приквел 3: Майлз сидит один на своем диване в спортивных штанах и смотрит «Колесо фортуны».

Я усмехнулся.

Очаровательный ублюдок: Конечно. Пока ты в ванной, готовишься к умопомрачительному сексу, который последует за этим.

Я подождал ответа несколько минут, но у Рей хватило наглости оставить его без ответа. Ладно. Прекрасно. У тебя есть чем заняться, и у меня тоже.

Я встал, отряхнулся и в последний раз съехал с холма. На самом деле, это было ложью. Следующие полчаса я потратил на то, чтобы еще несколько раз скатиться с холма, а затем продолжил свой день.

Глава 13

Рей

Я перечитала то, что написала, грызя ногти. Мое эссе о ненормальном поведении было почти закончено, но я кое-что упускала. Все действительно было так, как я и говорила, когда говорила Майлзу, что люди похожи на преступление. В данном случае мне нужно было побольше взглянуть на место преступления, чтобы получить последние улики для моей статьи.

Я была дома, в нашей старой квартире, со своим ноутбуком на журнальном столике. Я жила в этом месте всего несколько последних лет учебы в средней школе. Раньше у нас был уютный дом за городом. Потом папины сбережения и деньги по страховке жизни начали иссякать, и нам пришлось переехать сюда. Маме тоже пришлось вернуться на работу, которую она ненавидела.

Я старалась навещать их как можно чаще. Пенни лежала на полу, перед ней была разложена какая-то электроника. В руке у нее была опасная на вид штука, от которой время от времени поднимался дым, а комнату наполнял странный, едкий запах.

— Это безопасно использовать здесь? — спросила я.

Пенни подняла голову.

— Если только что-нибудь не загорится. Надеюсь.

— Думаю, до тех пор, пока ты будешь осторожна.

— А над чем ты работаешь? — Пенни вытянула шею, пытаясь заглянуть в мой ноутбук.

— Только над статьей.

— Могу я прочесть?

— Не знаю. На самом деле она не…

Пенни вскочила и плюхнулась на диван рядом со мной. Она остановила меня прежде, чем я успела захлопнуть ноутбук.

— Ненормальное поведение. Ух. Интересно.

Я закатила глаза, но решила, что дать ей почитать не повредит.

Несколько секунд ее губы беззвучно шевелились, затем она начала читать вслух.

— Майлз Чемберсон демонстрирует признаки нарциссической отстраненности от реальности, в значительной степени вызванной защищенным воспитанием и привилегиями. — Она перестала читать и повернулась, чтобы посмотреть на меня. — Разнесла в пух и прах. Звучит так, будто ты ненавидишь этого парня. Кто он? Кто-то, кто издевался над тобой или что-то в этом роде?

Я придвинула ноутбук поближе к себе, частично закрыв его.

— Нет. Я не испытываю к нему ненависти. Я просто пытаюсь объективно оценить его.

— Кто он?

— Полагаю, это тот парень, с которым я вроде как встречаюсь?

Пенни откинула голову назад, ее рот беззвучно сложился в «О» от шока.

— И он знает, что ты пишешь о нем вот так? Может, мне всего тринадцать, но я почти уверена, что это именно та вещь, которая заставляет пенис парня съеживаться и уходить внутрь его тела.

— Пенни! — сказала я, смеясь. — Ты слишком маленькая, чтобы говорить о пенисах.

Она бросила на меня невозмутимый взгляд.

— Я учусь в средней школе, Рей. Мальчики моего возраста почти не говорят и не пишут по-английски. Они практически общаются с помощью шуток о члене и маленьких картинок пенисов на всем, к чему прикасаются.

Я притянула ее в объятия.

— Перестань взрослеть, ладно?

Она погладила меня по голове.

— Ты такая прелестная со своими старомодными привычками.

— Ты действительно думаешь, что все так плохо? — спросила я, снова глядя на свой ноутбук.

— Это многословно и немного претенциозно, но статья не показалась мне плохой. Это просто кажется подлостью. Например, если бы я была этим парнем, я бы, наверное, искала новую девушку.

Я вздохнула. Я бы не стала всерьез прислушиваться к советам любого другого тринадцатилетнего подростка, когда дело касалось эссе для колледжа. Однако моя сестра была необычной, и я обнаружила, что ее критика уже вызвала у меня желание начать работу над статьей заново.

— Мне действительно нужна отличная оценка за эту работу.

— Честно говоря, то, как ты пишешь о нем, звучит так, будто ты не так уж хорошо его знаешь. Я думаю, ты заполняешь множество пробелов и строишь догадки повсюду.

«Да, потому что так оно и есть». Я со стоном обняла ее одной рукой.

— И вообще, когда ты успела стать такой умной?

— Я всегда была умнее тебя. Просто ты наконец-то научилась признавать это.

Я взъерошила ее волосы и игриво толкнула.

— Иди поиграй еще со своими игрушками, а я попробую исправить статью.

— Думаю, тебе нужно пообщаться еще с мистером нарциссической отстраненностью, прежде чем ты будешь тратить на это еще время.

— Эй, — сказала я. — Ты сказала, что статья не так уж плоха.

Она спрыгнула с дивана и вернулась на пол.

— Да, ну, я знаю, что у тебя проблемы с гневом, и не хотела быть на расстоянии вытянутой руки, когда скажу тебе правду. Твоя статья — отстой. Сожги ее дотла и начни сначала.

Я откинулась на подушки дивана и достала свой телефон. Я также до сих пор не ответила на последнее сообщение Майлза.

Я еще раз обдумала то, что сказала Пенни, и почувствовала, что наконец-то начала что-то понимать. Моя работа была отстойной, потому что я пыталась сохранять эмоциональную дистанцию с Майлзом. Каждый раз, когда мы начинали тусить вместе, я отталкивала его, как будто могла каким-то образом свести на нет то, насколько дерьмово с моей стороны было использовать его подобным образом, если бы мне просто удалось избежать «первой базы».

Конечно, я и в этом облажалась.

Вместо того чтобы написать Майлзу, я написала Луне.

Рей: Я думаю, мне нужно сказать ему правду. Срочно. Помоги!

Луна: НЕТ! Ты закончишь эту работу. Он поймет, а если нет, то он тебе не нужен.

Я бросила свой телефон рядом с собой, жалея, что на самом деле не могу поверить Луне. Но даже если бы я не поверила ее доводам, возможно, я придавала этому слишком большое значение. Это была статья. Вот и все. На самом деле я использовала его не больше, чем автор, который пишет автобиографию, использует людей из своей жизни, чтобы рассказать историю.

Я почувствовала внезапную легкость.

Да. Единственное, о чем мне действительно нужно было беспокоиться, так это о том, что этим утром я потратила два часа времени, которые планировала потратить на учебу, чтобы скатиться с холма на жирных коробках из-под пиццы с Майлзом.

Я решила, что перестану корить себя из-за этого. Отныне я собиралась с удовольствием проводить с ним время, когда смогу себе это позволить, и писать статью, не слишком задумываясь над этим. Отныне все должно быть просто.

Однако каждый раз, когда я думала о том поцелуе на вершине холма, то, как мой низ живота загорелся огнем, казалось совсем не простым.

***

Я встретила Майлза на пристани в восточной части города. Было так рано, что солнце еще даже не взошло, но он пообещал, что это будет весело. Учитывая мое новое решение все упростить, было трудно отказаться от веселья, не так ли?

Он сказал мне надеть что-нибудь темное, поэтому я просто надела черную толстовку с капюшоном и спортивные штаны. На Майлзе было что-то похожее, когда я нашла его, прислонившимся к транспортному контейнеру.

— Ты уверен, что мы должны быть здесь? — Я посмотрела в сторону воды, где было пришвартовано несколько огромных грузовых судов, и даже одна массивная яхта стояла в порту.

— Никто не обратит на нас внимания. Вообще-то, эта лодка принадлежит моему дяде.

Майлз кивнул в сторону гигантской яхты.

— Подожди. Что?

— Да, я так понимаю, ты никогда не смотрела название компании моих отца и дяди? Они отвратительно богаты.

Мне понравилось, как Майлз говорил об их деньгах, как будто это его не касалось. Я знала, что кое-что из этого, вероятно, было привилегией… не осознавать, насколько их богатство похоже на отбойники в канавах боулинга. Тем не менее, насколько я могла судить, он, похоже, не ожидал от них помощи. Он рассматривал их успех как нечто отдельное от своего собственного, и я не была уверена, сколько людей на его месте поступили бы так же.

Он повел меня к яхте по странной, извилистой тропинке между транспортными контейнерами.

— Тогда почему мне кажется, что мы крадемся? — прошептала я.

— Я хочу, чтобы это стало сюрпризом для дяди Уильяма. Этим утром они с Грэмми катаются на лодке, и я подумал, что было бы здорово прокатиться с ними.

Я подавила в себе немедленную реакцию последователя правил. Мне не нравилось делать что-то без разрешения. Просто. Я практически повторяла это слово про себя, потому что мне действительно хотелось перестать все переосмысливать.

«Просто прокатись с ними, Рей. Ты удивляешь его дядю, а не вламываешься со взломом».

Мне пришлось по-настоящему подавить свои сомнения, когда мы добрались до погрузочных пандусов. Время от времени появлялся рабочий в белом халате шеф-повара с коробкой в руках, поднимал ее по трапу в лодку. Майлз кивнул на груду маленьких коробочек и взял одну, затем жестом предложил мне сделать то же самое.

Я подняла коробку и последовала за Майлзом вверх по пандусу.

Майлз сделал несколько поворотов, как только мы оказались внутри корабля, сначала, казалось, он знал, куда направляется, а затем запнулся на перекрестке. Сначала я была слишком отвлечена тем, насколько умопомрачительно роскошной была лодка, чтобы заметить, как он замедлил ход, а затем и вовсе остановился. Я врезалась ему в спину, уронив свою коробку на пол.

— Хм, — сказал Майлз.

— Что ты имеешь в виду под «хм»…

Майлз почесал подбородок.

— Должно быть, я свернул не туда или что-то в этом роде. Я не узнаю эту часть.

В моем животе запорхали бабочки, и я внезапно почувствовала, что меня сейчас вырвет.

— Очень смешно. Если ты не будешь знать дорогу, мы можем заблудиться здесь на несколько часов.

— Все в полном порядке. Я уверен, что там есть карта или что-то в этом роде. Где-нибудь. — Он медленно повернулся по кругу, осматривая стены. — Мы можем избавиться от этого. — Он поставил свою коробку на пол и начал медленно прогуливаться по коридорам. Мы прошли мимо нескольких рабочих, которым кивнули и улыбнулись, как своим родным.

Лодка внезапно содрогнулась, заставив нас обоих остановиться как вкопанные. Я услышала скрежещущий звук, а затем где-то над нами протрубил клаксон.

— Что это? — спросила я приглушенным шепотом.

— Не говори шепотом, это вызовет подозрения.

— И почему я должна беспокоиться о том, что выгляжу подозрительно? — мой голос звучал немного истерично, хотя я изо всех сил старалась сохранять спокойствие.

— Хорошо. — Майлз положил руки мне на плечи, заглядывая в глаза сверху вниз, как будто готовился усмирить испуганное дикое животное. — Во-первых. Ты выглядишь очаровательно в своем маленьком костюме ниндзя. Туфли были отличным дополнением.

Я печально посмотрела на свои черные кроксы, слегка посмеиваясь, несмотря на быстро растущую панику внутри меня.

— Они были единственными темными, что у меня есть.

— Они замечательные. Во-вторых, это был звук отчаливающей лодки. Например, прямо сейчас мы плывем к открытому морю.

— Ладно…

— И последнее, ну, еще раз, какое сегодня число?

— Десятое, — сказала я. — Марта, — добавила, когда стало похоже, что Майлз все еще ждет продолжения. — 2020 года, — медленно произнесла я.

— Ладно, ладно. Я знаю, какой сейчас год. Я просто немного перепутал месяцы. Одну секунду. — Он достал свой телефон и пролистал свои текстовые сообщения, затем кивнул, поджав губы. — Небольшая ошибка. Ничего особенного.

— Какая ошибка?

— Лодка дяди Уильяма будет здесь десятого, но десятого апреля.

— Тогда на чьей мы лодке?

Майлз пожал плечами.

— Может быть, какой-нибудь ближневосточный нефтяной магнат?

Я прижала руки ко лбу и прислонилась к стене.

— Этого не может быть на самом деле.

— Расслабься. Эта штука огромная. Нам просто нужно залечь на дно, пока они снова не причалят.

— Что, если они не причалят в течение нескольких дней? — спросила я. — Что, если эта лодка везет нас через океан в Европу или что-то в этом роде?

— Тогда мы просто устроили себе бесплатный совместный отпуск с оплатой всех расходов. Я не смог бы придумать лучшего свидания-приквела, а ты?

Следующие несколько минут я тяжело дышала, пока Майлз стоял на коленях рядом со мной, пытаясь помочь мне успокоиться.

Я, наконец, обрела что-то близкое к спокойствию, как только перестала думать о занятиях, которые я могу пропустить, о сроках, в которые я могу не уложиться, и о том факте, что я могу оказаться отрезанной от всего, что я знала, возможно, на несколько недель.

— Итак, — сказал Майлз. — Вероятно, нам следует попытаться найти место, где можно спрятаться, пока мы не придумаем план атаки. Пойдем.

Оцепенев, я последовала за ним, едва ли даже замечая, что моя рука была в его, когда он тащил меня за собой.

Мужчина, одетый так, словно он был кем-то вроде гуру обслуживания клиентов, выскочил из коридора, перехватывая нас. У него были тонкие усики и черные глаза-бусинки.

— Имена, пожалуйста?

Последовала всего секунда молчания, прежде чем Майлз заговорил.

— Извини? — спросил он. — Как насчет того, чтобы я узнал твое имя, чтобы я мог сказать своему отцу, кто из его гребаных лакеев решил, что это хорошая идея — приставать ко мне и моей девушке?

К моему удивлению, парень из службы обслуживания клиентов, «Хью», судя по его бейджику с именем, выглядел испуганным.

— Приношу свои глубочайшие извинения. В этом нет необходимости. Я всего лишь…

— Будь полезен и найди нам комнату, которая находилась бы не на другом конце лодки. У моей девушки устали ноги, и ей сейчас не хочется идти пешком.

Я знала, что он просто несет чушь, но от того, что он назвал меня своей девушкой, у меня по спине пробегают глупые мурашки.

— Прямо сейчас. — Хью вытащил ламинированный лист, секунду изучал его и провел нас через несколько дверей вниз, прежде чем завести в комнату.

У меня перехватило дыхание, когда я ее увидела. Я с трудом могла поверить, что мы на корабле, когда увидела высокие потолки, ослепительные люстры и мраморные полы, натертые воском до зеркального блеска. Все было кремового или золотого оттенка, и я бы не удивилась, если бы золотые акценты на мебели были настоящими, из чистого золота.

— Думаю, это подойдет, — сказал Майлз, как только мы вошли. — О, и принеси нам немного выпивки.

— Конечно. — Хью кивнул головой и выбежал из комнаты.

— Что за черт? — потребовала я, поворачиваясь к Майлзу. — Откуда ты знал, что это сработает?

— Я не знал? Но у моего дяди действительно есть такая яхта. Сотрудники всегда в ужасе, независимо от того, насколько мы добры к ним. Я думаю, это укоренилось у людей, которые работают на мегабогачей. Они настолько привыкли к тому, что через них переступают, что им почти становится не по себе, когда это не так. Как будто они думают, что это какая-то ловушка.

Я села на кремово-белый кожаный диван, а затем подняла брови, почувствовав, насколько он удобен.

— По крайней мере, я буду чувствовать себя комфортно, пока моя жизнь разрушается.

— О, да ладно тебе. Ты думаешь, я не смогу это исправить? Есть одна вещь, которую тебе нужно знать обо мне, Рей. Я самый изобретательный ублюдок, которого ты когда-либо встречала. — Майлз подошел к телевизору и вытащил какую-то сложенную бумагу. Он изучал ее несколько секунд, затем издал звук облегчения. — Хорошие новости. Это однодневная поездка. Просто круиз по морю, прежде чем они вернутся в тот же порт. Твоя жизнь не может быть разрушена из-за того, что тебя не будет всего один день, не так ли?

Я думала о том, какие занятия мне придется пропустить. Аномальное поведение, психология развития и экспериментальная психология. По крайней мере, никаких тестов. Но сегодня мы обсуждали одну из самых сложных тем в экспериментальной психологии, и я уже пыталась разобраться в ней самостоятельно с помощью учебника, но не слишком преуспела.

— Не совсем разрушена, — наконец призналась я.

— Прекрасно. Когда Жакез вернется с нашей выпивкой, мы просто проведем здесь время с пользой.

— Его зовут Хью.

Майлз повернулся, выгнув бровь.

— Вы двое раньше встречались или что-то в этом роде?

— На нем был бейджик с именем. Я удивлена, что самый изобретательный ублюдок во всей вселенной не заметил этого.

— Выбор подходящего партнера — это часть ресурсного инструментария. Найди кого-нибудь, кто прикроет твои слабости и все такое.

Мало-помалу я почувствовала облегчение, теперь, когда я знала, что мы не будем неделями торчать в море. Мы все еще вторгались на территорию яхты, которая, вероятно, стоила сотни миллионов долларов, но у нас была комната, в которой можно было спрятаться. Все должно быть хорошо. «Все действительно должно быть хорошо, так что перестань так нервничать».

Я испустила долгий вздох, затем скинула свои кроксы и положила ноги на диван.

— Отлично. Я приняла решение. Я собираюсь насладиться нашим заточением в этой до смешного роскошной комнате…

Майлз хлопнул в ладоши.

— Замечательно.

Вскоре после этого пришел Хью с тележкой, настолько нагруженной ликером и бокалами, что я подумала, что мы, наверное, могли бы открыть свой собственный бар.

— Этого будет достаточно, — разочарованно сказал Майлз. — А теперь, пожалуйста, проследи, чтобы нас никто не беспокоил.

Хью кивнул, пятясь, вышел из комнаты, а затем закрыл дверь.

— Что ты хочешь выпить? — спросил Майлз, роясь в бутылках и поворачивая их, чтобы прочитать этикетки.

Я склонила голову набок, наблюдая за ним. Я позволила себе насладиться тем, каким абсолютно безумным был этот момент. Я не только была наедине с парнем, который был далеко не в моей лиге, но и находилась на мега-яхте. Судя по всему, мы также собирались позволить себе очень опрометчивое количество выпивки. Как бы сильно я ни понимала, что должна беспокоиться о миллионе других вещей, все, что я могла сделать, это улыбнуться.

Было приятно отпустить все и уделить минутку только себе. Может быть, на двадцать четыре часа я смогла бы хоть раз побыть нормальной. Я могла бы перестать фильтровать каждый выбор по меркам долбаной ответственности, которую я всегда чувствовала за то, чтобы все делать правильно.

Хотя бы раз в жизни я могла бы побыть обычной студенткой колледжа и повеселиться.

— Выбор за тобой.

Майлз налил нам в бокалы чего-то, по вкусу напоминавшего огонь. Как и в те несколько раз, когда я пробовала крепкие напитки, я не могла понять, в чем их привлекательность. Это было похоже на наказание, но я все равно пригубила его.

— Почему ты говоришь так, будто ты небогат? — спросила я, когда мы устроились на диване. — Ты говоришь это так, словно тебя лишили семейного состояния или что-то в этом роде.

— В некотором смысле, так оно и есть. — Майлз удобно откинулся на спинку дивана, так что его колено упиралось в мое бедро. Он опустил взгляд на свой бокал, покрутил его и сделал глоток. — Мой папа действительно сторонник идеи, что деньги — это яд, если с ними неправильно обращаться. Как нечто, к чему ты должен выработать надлежащую терпимость, или что-то в этом роде. Сколько я себя помню, мы действительно жили в очень скромных местах. Не особняки и не безумные семейные поездки. Просто пригород и обычное дерьмо. Небольшие карманные деньги, работа по дому, называй как хочешь.

— Разве это тебя не разозлило?

— Тогда? Да. Иногда. Я никогда не признаюсь в этом его старой капризной заднице, но я действительно думаю, что мой отец был прав. Как часто дети мегабогачей вырастают хорошими или даже нормальными? Ты растешь с такими деньгами и считаешь это нормальным. Я думаю, это портит твою точку зрения таким образом, что, вероятно, ее никогда нельзя будет изменить. Так что, да. Наверное, я благодарен своим родителям за то, что они сделали это так, как они это сделали.

— Тогда в том, что он не хочет давать тебе работу, больше смысла.

— Это так. — В голосе Майлза прозвучало некоторое удивление. — Но он все равно мудак.

Я ухмыльнулась.

— До того, как… когда мой отец был рядом, он не был большим поклонником жесткой любви. Он позволял нам все сходить с рук. Например, однажды я увидела в Интернете видео с розыгрышем, где они намазывают землю маслом и закрывают дверную раму прозрачной пищевой пленкой. Затем они крикнули родителям, чтобы они шли на кухню. По сути, они теряют опору и соскальзывают лицом в пищевую пленку, падая вниз. За исключением того, что мой отец просто врезался в стену и сломал лодыжку.

Майлз как раз наливал нам обоим еще, но остановился, поморщился и посмотрел на меня.

— Серьезно? Звучит так, будто ты была монстром.

Я рассмеялась.

— Ну, он увидел, что я заплакала, когда поняла, что произошло. Вместо того чтобы разозлиться или даже попросить меня вызвать скорую, первое, что он сделал, это попытался успокоить меня. — Я рассеянно подобрала немного ворсинок с дивана. — Я много думаю об этом. Каково это, должно быть, — заботиться о ком-то так сильно, что инстинктивно ставишь его выше себя. Когда это уже даже не выбор, а просто то, что ты делаешь.

Майлз протянул мне мой бокал и снова сел.

— Люди, которые тратят время на то, чтобы беспокоиться о подобных вещах, обычно в конечном итоге находят ответы, которые им нужны.

— А как насчет тебя? Какие ответы ты ищешь?

Я не была уверена, но, похоже, он собирался дать серьезный ответ. В последний момент он выдавил из себя улыбку.

— Для начала, какого цвета у тебя трусики.

Мои щеки вспыхнули. Я попыталась придумать что-нибудь умное или сексуальное, чтобы сказать в ответ.

К счастью, легкое жужжание, которое я почувствовала, помогло смазать шестеренки моего мозга, и я почти сразу же выдала ответ.

— И некоторые люди никогда не находят ответов, которые они ищут.

— Уважаю, — сказал Майлз, протягивая руку, чтобы чокнуться своим бокалом с моим и ухмыльнуться.

— Нам придется согласиться или не согласиться по этому поводу.

Глава 14

Майлз

Девиз Майлза № 17: WD-40 — идеальная смазка для всех механических устройств. Алкоголь, с другой стороны, является идеальной эмоциональной смазкой.

Через пару часов я хорошенько и по-настоящему смазал Рей выпивкой. Все нежелание и беспокойство, которыми она была пропитана с тех пор, как я встретил ее этим утром, растаяли, оставив ее по-новому расслабленной.

Она лежала на диване, положив голову мне на колени. Я надеялся только пропустить с ней стаканчик-другой, чтобы на самом деле не напоить ее. Но как только она начала, то, казалось, не собиралась останавливаться. Другими словами, я сам себя подставил, потому что я был, по крайней мере, отчасти джентльменом, и я не собирался использовать ее в своих интересах, если она была слишком пьяна, чтобы понимать, что делает.

— Алкоголь — это так странно, — размышляла Рей почти сонным голосом. — Словно мы никогда не сможем просто быть самими собой с людьми, пока наши запреты не будут стерты химическим путем. Почему?

Я запрокинул голову, уставившись на люстру, которая, казалось, была сделана из тысяч искусно ограненных кусочков хрусталя.

— Ты хочешь короткий, скучный ответ или настоящий?

Рей повернула голову, чтобы посмотреть на меня снизу вверх, что произвело непреднамеренный эффект — она слегка помассировала мой член. Я уставился вдаль, напоминая себе, что я джентльмен. Джентльмены не затуманивали голову своим подружкам перед первым свиданием. Этого просто не делают.

— Дай мне оба ответа, — сказала она.

— Самое скучное в том, что мы все трусы. Настоящий ответ заключается в том, что у нас есть та версия самих себя, которую мы хотим показать миру. И есть настоящие мы. Мы прячем это за тем, что показываем людям, и до тех пор, пока мы не позволим настоящему выйти на поверхность, ничто не сможет нас тронуть. Если люди ненавидят нас, они просто ненавидят ту версию, которую мы позволяем им видеть. На самом деле они ненавидят не нас настоящих.

Рей, казалось, задумалась над этим, затем медленно кивнула.

— За исключением того, что если люди любят тебя, то на самом деле они любят не тебя, не так ли?

— Ты настоящий маленький философ, не так ли?

— Я учусь у лучших.

Я рассмеялся.

— Вряд ли.

— Я думаю, ты гораздо более вдумчивый, чем показываешь. Как будто ты хочешь, чтобы люди думали, что ты такой беззаботный парень. Но в глубине души я думаю, что тебе действительно не все равно.

— А что насчет тебя? Что происходит в твоей хорошенькой головке?

Она села так, что ее колени оказались под ней, и уперлась в мои бедра. Ее губы выглядели припухшими и розовыми, почти манящими. Я все пытался оторвать от них взгляд, но у меня ничего не получалось.

— Что ж, — сказала она, медленно поднимая глаза, чтобы встретиться с моими. — Одна мысль была о том, как это невероятно мило, что ты так сильно хочешь, чтобы наше первое свидание прошло правильно.

— Полное раскрытие. Я действительно хочу правильно организовать свидание. На самом деле я хочу, чтобы все было идеально. Но ты же понимаешь, что все эти свидания-приквелы — это мой предлог видеться с тобой чаще, верно? Ты обещала мне только одно свидание, и я не могу рисковать тем, что это все, что у меня когда-либо будет с тобой.

Ее взгляд несколько раз метнулся между моими глазами и губами.

— Это все равно мило.

Она наклонилась ближе. Я коснулся кончиком пальца ее подбородка, останавливая ее как раз перед тем, как она смогла поцеловать меня.

— Мы выпили, — сказал я.

— Я в курсе.

— А трезвой ты всегда кажешься довольно неприступной. Я не хочу, чтобы ты сделала что-то, о чем потом пожалеешь.

— Например, позволю тебе отговорить меня от этого?

Очевидно, пьяная Рей тоже была в некотором роде крутой, потому что она сжала в кулаке мою толстовку и притянула меня к себе, целуя. Несправедливость заключалась в том, что моя собственная голова гудела от алкоголя, и я не совсем хорошо владел собой.

И она ощущалась так чертовски хорошо.

Она медленно потянула меня назад, когда отодвинулась от меня, заставляя меня ползти над ней, пока мы целовались так, словно от этого зависели наши жизни.

В попытке сменить позу мое бедро оказалось между ее ног. Я боролся и проиграл короткую мысленную битву, чтобы отодвинуть его от нее подальше. Вместо этого я позволил себе прижаться к ней и наклонился для еще одного поцелуя.

Она прижалась ко мне, упираясь киской в мое колено, побуждая меня надавить сильнее.

Подушка под ее головой задела очки, поэтому я остановился ровно настолько, чтобы убрать их с ее лица и отложить в сторону.

— Нам действительно следует подождать, по крайней мере, пока ты не протрезвеешь. — Мне пришлось практически вытаскивать эти слова из самых темных глубин моей души. Мне ничего так не хотелось, как продолжать, но я знал, что должен быть уверен, что она уверена.

Она посмотрела на меня снизу вверх, очевидно, с ясными глазами и осознанием происходящего.

— Я должна умолять? Потому что я буду умолять.

Я облизнул губы.

— Ты говоришь это так, словно это угроза.

Не отрывая от меня глаз и не моргая, она одарила меня соблазнительной, застенчивой улыбкой.

— Майлз. Пожалуйста, продолжай целовать меня. Я не настолько пьяна, чтобы не соображать. Я просто достаточно пьяна, чтобы хоть раз в жизни не бояться бороться с тем, чего я хочу.

Я окинул взглядом ее тело подо мной. Ее щеки раскраснелись. Темные шелковистые волосы развевались вокруг ее головы, как всплеск каштановых чернил.

Я приложил большой палец к ее губам, медленно исследуя их, ничего так не желая, как снова погрузиться в них и взять все, что она была готова дать.

Бл*ть. Я не привык быть рыцарем в сияющих доспехах. Если бы это был рецепт, то это была бы та часть, где блюдо уже было приготовлено, духовка была потрескавшейся, а хлеб был золотисто-коричневым и идеальным. Все, что мне нужно было сделать, это протянуть руку и схватить его.

Вот только это все равно казалось неправильным.

— Ты мне действительно нравишься, — сказал я.

— Тогда в чем проблема? — Часть пьяной похоти, наконец, сползла с лица Рей, но я с болью осознавал, что мое колено все еще покоится у нее между ног, и я чувствовал там жар ее возбуждения.

— Ты вроде как посылаешь противоречивые сигналы. Так что это внезапное ненасытное возбуждение немного сбивает меня с толку.

Ой. Я понял, что сказал что-то не то, как только это сорвалось с моих губ. Она выскользнула из-под меня, приподнявшись наполовину.

— Ненасытное возбуждение? Это то, что ты думаешь обо мне?

— Неверная фраза. Э-э, сексуально мотивированная? Эмоционально не обремененная?

Рей выглядела так, словно раздумывала, не дать ли мне пощечину за мой словесный вызов.

— Я немного выпила. Это не похоже на то, что я полностью невменяема.

Я поднял руки, как будто она собиралась броситься на меня с бейсбольной битой. Так совпало, что я был рад, что она была безоружна.

Она смотрела на свои руки, теребя кольцо на мизинце. Рей, наконец, вздохнула.

— Ладно. Ты прав. Я посылала противоречивые сигналы. И мне жаль, что я так разозлилась. Просто обычно я так себя не выставляю, и то, что ты меня отверг, было неловко.

— Отверг тебя? — Я усмехнулся. — Мой член сейчас достаточно тверд, чтобы огранить алмаз. Пытаться убедиться, что ты достаточно трезва, чтобы сделать это, было примерно так же сложно, как научить ворону приносить тебе крутое дерьмо… поверь мне, я пробовал это, и это нелегко.

— Подожди, что?

Я сделал паузу.

— Что к какой части? Член для огранки алмазов или часть про ворону?

— Начнем с вороны?

— Если ты будешь кормить ворону понемногу каждый день, она в конце концов подружится с тобой. И она начнет приносить тебе всякое дерьмо, которое, по ее мнению, является крутым. Итак, однажды я попытался подружиться с этой вороной возле своей квартиры. Я неделями кормил ее, и в первый раз, когда она мне что-то принесла, это был какой-то отвратительный совиный комок шерсти, наполненный мышиными косточками. — Я покачал головой.

Наконец, Рей выдавила улыбку.

— Ты один из самых странных людей, которых я когда-либо встречала.

Последовала долгая пауза, и я, честно говоря, не был уверен, что делать дальше. Я удовлетворился тем, что сидел там, уставившись в стену. Через несколько секунд Рей придвинулась ближе и положила голову мне на плечо.

— У тебя между ног все еще алмазный резак?

— Давай просто скажем, что если бы существовал средневековый замок, который нам нужно было осадить, все, что им нужно было бы сделать, это втолкнуть меня в главные ворота на большой скорости.

Рей не издала ни звука, но я почувствовал, как ее рука скользнула по моему бедру. Я был далеко не краснеющим девственником, но быстро обнаружил, что сексуальное удовлетворение напрямую связано с эмоциональным влечением.

Я не шутил. Мне действительно нравилась Рей. Как оказалось, это означало, что мне действительно нравилось, когда она прикасалась ко мне, и наоборот.

— Это звучит неудобно. Возможно, я могла бы помочь тебе с этим, если ты хочешь.

О черт. С таким же успехом она могла бы спросить пирата, не хочет ли он добычи. Предупреждение о спойлере: пират всегда хочет добычи.

— Учитывая, что это из-за тебя, — сказал я, придав своему голосу немного театрального дискомфорта. — Было бы правильно, если бы ты что-нибудь с этим сделала.

Глава 15

Рей

Однажды перед смертью мы с отцом смотрели фильм о подводной лодке. Там была сцена, где корпус корабля получил пробоину, когда моряки находились на глубине тысяч лье под водой. Сработала сигнализация, люди кричали, и вода хлынула в тесное помещение. Это был абсолютный хаос и беспредел.

Я представила себе, как примерно сейчас выглядел бы мой мозг изнутри.

В моей нынешней ситуации был длинный список проблем.

Самый насущный?

Майлз не совсем ошибся, когда назвал меня ненасытно возбужденной. Первое, что начало таять, когда я выпила, — это то, насколько сильно я позволяла учебе напрягать меня. Как оказалось, как только я перестала беспокоиться о учебе, все, что я увидела, был абсолютно аппетитный парень, который из кожи вон лез, чтобы провести время со мной.

Эта мысль естественным образом проникла в мои внутренности, что затем вызвала какую-то цепную реакцию, которая привела к тому, что я почувствовала, что готова броситься ему на шею.

Я как раз пыталась сообразить, что, черт возьми, делать дальше, когда Майлз посмотрел мне в глаза.

— Закрой глаза, — сказал он.

Я сглотнула, но сделала, как меня попросили.

— А теперь ложись на спину.

— Почему мне нужно закрывать при этом глаза?

Я почувствовала, как Майлз переместился, так что он снова оказался надо мной. Я представила, как он смотрит на меня сверху вниз, гадая, что же он видит. Видел ли он испуганную девственницу, которая выглядела нелепо, вся напряженная, с закрытыми глазами? Или он видел что-то еще…

— Потому что ты слишком много думаешь.

Я собиралась возразить на этот счет… особенно учитывая, что несколько мгновений назад я была «ненасытно возбуждена». Или он пытался убедить меня, что я была слишком возбуждена, чтобы…

Его губы нашли нежную кожу моей шеи.

Майлз провел ладонью по моему бедру, практически перенося мои мысли в здесь и сейчас. Я расслабилась, позволив своим мыслям раствориться в тихих движениях, чтобы я могла сосредоточиться на том, как он поднял мои руки над головой и сжал запястья.

Голос Майлза был пропитан желанием, когда он заговорил, как мокрый гравий:

— Я хотел сделать это с того самого момента, как увидел тебя. Бл*ть. Я давно этого хотел.

— Сделай это, — прошептала я. Вау. Я не планировала этого говорить, и я даже не знала, что именно он хотел сделать. Но даже когда я заставила себя хорошенько подумать, я обнаружила, что не жалею об этом. Я хотела этого. Точно так же, как он. Я хотела этого с самого начала.

Он стянул с меня спортивные штаны одной рукой, все еще сжимая мои запястья вместе.

Мои глаза все еще были закрыты, поэтому, когда я почувствовала, как он грубо взял в ладонь мои уже промокшие трусики, я ахнула от удивления. Мне хотелось свернуться калачиком, или рухнуть на диван, или рассмеяться. Я не знала, что думать или делать, но моя кожа пела от предвкушения.

Он поцеловал меня в мочку уха.

— Ты вся покрыта мурашками.

— Здесь холодно.

— Лож. — Майлз начал двигать своей рукой по мне в медленном, обдуманном ритме.

Я извивалась… нет, выгибалась под ним. Я чувствовала себя зажатой под его огромным телом, неспособная даже оторвать от него свои запястья, или попытаться. Его рука была такой грубой, но мне было приятно.

Я уже прижималась к нему бедрами и тяжело дышала.

Майлз издал низкий, голодный звук.

— Я хочу, чтобы ты кончила мне на руку. Я хочу почувствовать, как твоя киска сжимается для меня.

Честно говоря, я толком не понимала, что все это значит, он мог бы сказать мне, что на заправке на следующее Рождество картошки будет две по цене одной, и это было бы похоже на то, как если бы мне в ухо брызнули «сладкое соблазнение».

Его хватка на моих запястьях стала еще крепче, пока не стала почти болезненной. Его рот прижался к моей шее, целуя меня влажными теплыми поцелуями между его собственными тяжелыми вдохами. Он запустил руку мне в трусики, скользя пальцами вниз по мне и распространяя мое возбуждение.

— Черт возьми. Ты такая влажная для меня, не так ли?

Я не была уверена, знал ли он, что в данный момент у меня практически отключился мозг и я едва способна мыслить выше уровня пещерной женщины, выстраивающей предложения. Я делала все возможное, чтобы дать ему тот ответ, которого он хотел.

— Ммм. — Этого должно было хватить.

— Ты ведь все это время хотела этого, не так ли?

Я кивнула, чувствуя, как все мое тело напрягается от охвативших меня ощущений.

Постепенно его медленный, твердый ритм превратился в то, что, как мне казалось, можно было описать только как траханье пальцами. Его пальцы скользили в меня и выходили из меня, в то время как большой палец оставался в основном на моем клиторе. Это было слишком много, чтобы даже осмыслить.

Все, что я знала, — это раскаленный добела экстаз у меня между ног.

Взрыв чувств и ощущений, которые заставили меня задрожать, как от переохлаждения. Мое тело превратилось в теплое желе, а мозг все еще пытался осознать этот момент и то, что он означал… было ли это просто случайным развлечением или мы сделали какой-то совместный шаг.

Как только я перестала дрожать и поняла, что только что испытала первый оргазм в своей жизни, я, наконец, открыла глаза.

Губы Майлза были красными и слегка припухшими, а глаза выглядели почти сонными. Он по-волчьи ухмылялся, поднося руку к губам и слизывая мои соки со своих пальцев.

— Я знал, что на вкус ты будешь как гребаная конфета.

Я скептически отнеслась к тому, что это правда, но мне было все равно.

— Ты хочешь, чтобы я… — я прикусила губу, затем села и посмотрела ему между ног. Я могла разглядеть там очертания его эрекции, и должна была признать, что была бы счастлива рассмотреть ее получше.

Майлз внимательно посмотрел на меня.

— Нет. Когда ты ходишь в самые модные рестораны, ты не набрасываешься на еду с жадностью. Ты смакуешь каждый кусочек. Ты не какая-нибудь забегаловка на обочине шоссе, Рей.

— Смогу ли я по-прежнему оставаться классным рестораном, если захочу отплатить тем же?

Майлз ухмыльнулся.

— Да. И я собираюсь получить удовольствие, заставив тебя ждать.

Ублюдок. В тот момент я была слишком горда, чтобы умолять.

Майлз лениво поправил мои трусики, поправляя резинку, чтобы они снова были прямыми. Даже простое прикосновение заставляло меня взрываться от желания большего, но я держала это внутри.

— Я тебе кое-что скажу. Я никогда ни с кем так сильно не старался. Никогда даже близко не подходил к такому.

Я наклонилась и взяла его руки в свои, улыбаясь. Затем у меня в животе возникло неприятное ощущение. Я не могла позволить этому продолжаться, не признав всей правды. Может быть, это было глупо, и он просто посмеялся бы над этим, или, может быть, он почувствовал бы себя преданным и сказал, что ненавидит меня. Но это было его право знать и сделать выбор.

Я сделала глубокий вдох.

— Майлз…

Кто-то постучал в дверь.

— Мистер Чемберсон? Уильям хочет видеть вас у себя.

— О'кей, — отозвался Майлз. — Мы поднимемся через несколько минут.

— Откуда он знает твоего… Подожди, Уильям? Мне показалось, ты сказал, что это не та лодка?

— Я действительно это сказал или подразумевал? Я не могу вспомнить. Я знаю, что план состоял в том, чтобы просто намекнуть на это.

В одно мгновение я перешла от желания снять с Майлза штаны к желанию убить его.

Глава 16

Майлз

Рей замахнулась в мою сторону подушкой. По какой-то причине я отпрянул, как будто это был острый меч.

— О чем ты думал? — зашипела она.

— О том, что ты сказала, что тебе больше нравятся простые вещи, чем модные для богатых людей. На самом деле ты должна винить в этом только себя. Я просто был хорошим слушателем.

Она ударила подушкой сверху, замахнувшись на удивление смертоносно. Подушка попала мне в глаз, и что-то острое вызвало красную полосу боли на моей щеке.

Я резко наклонился и упал на пол, схватившись за лицо.

— Ааааа!

Рей упала на колени, пытаясь осторожно отвести мои руки от лица.

— Что? Это была всего лишь подушка! — В ее голосе звучала легкая истерика. — Что случилось? Прости…

Я убрал руки.

Рей откинулась на спинку стула с выражением отвращения в глазах.

— Твое лицо даже не покраснело. Должно быть ты поцарапался молнией или что-то в этом роде.

Я ухмыльнулся.

— Я подумал, может быть, ты будешь меньше казаться на грани паники, если я добьюсь от тебя улыбки.

Рей закатила глаза, что я воспринял это как признак легкой победы.

— Я все еще злюсь на тебя.

Как только она оделась, в коридоре нас встретил очень раздраженный на вид сотрудник. Он демонстративно держал глаза примерно в шести дюймах над нашими головами, как должным образом обученный профессионал.

— Веди, — сказал я, сжимая задницу Рей для пущей убедительности.

Она подскочила, как будто была шокирована, а затем бросила на меня недоверчивый взгляд.

— Ты вообще можешь себя контролировать?

— В целом или рядом с тобой?

— И то, и другое?

— И да, и нет.

Она пыталась притвориться, что ей не смешно, но меня ей не удалось одурачить.

После короткой поездки на лифте, короткой прогулки по коридору с окнами, из которых открывался вид на город за заливом, мы добрались до вестибюля. Дядя Уильям сидел на одном из многочисленных диванов в большой гостиной с окном на верхнюю палубу корабля. Грэмми седела напротив него.

По какой-то причине казалось, что они играют в морской бой.

Уильям бросил на нас взгляд снизу вверх, затем посмотрел по внимательнее.

— Сексуальные прически? Мило.

Мне даже не нужно было смотреть на Рей, чтобы понять, что она покраснела так сильно, что, вероятно, покраснели ее глаза.

Я прочистил горло.

— Ты просил о встрече с нами?

Уильям рассеянно кивнул. Он воткнул цветной колышек в один из своих корабликов и вздохнул.

— Поздравляю, старая карга. Ты потопила мой линкор.

Грэмми самодовольно отметила место, в которое она попала на своей стороне доски.

Я почувствовал, что мой голос становится напряженным от раздражения.

— Мы были нужны тебе для чего-то срочного?

— Что? — спросил дядя Уильям: — Нет. У меня было ощущение, что вы двое становитесь через чур расслабленными, а одна из моих любимых вещей в мире — это прерванный секс. Однажды я действительно заплатил этому польскому парню, чтобы он включал нашу автомобильную сигнализацию в заранее определенное время. Он удерживал нас с твоей тетей Хейли от совместного оргазма целых три дня. К тому времени, когда я наконец кончил, я был удивлен, что не подбросил ее прямо к потолку с такой силой.

Грэмми испустила долгий разочарованный вздох. Я подумал, что она собирается отчитать его за то, что он заговорил о ее внучке в ее присутствии, но вместо этого она погрозила пальцем.

— Три дня — это все, сколько ты смог продержаться? Попробуй десять.

Голова дяди Уильяма откинулась назад. На его лице застыло выражение, среднее между отвращением и благоговейным трепетом.

Я посмотрел на Рей, которая была еще краснее, чем я себе представлял. Я наклонился к ней и прошептал:

— Ты в порядке?

Она едва шевелила губами, когда отвечала, как будто боялась, что дядя Уильям сможет их прочитать.

— Он знает, чем мы занимались.

— Ну, да. Во всяком случае, он, вероятно, видел это на камерах.

Она повернулась ко мне, широко раскрыв глаза.

— Камеры?

— Я шучу. Вероятно, в большинстве комнат нет камер.

Рей не выглядела так, будто это заставило ее почувствовать себя намного лучше.

— Итак, — сказал дядя Уильям. — Вы двое собираетесь сесть или продолжите шептаться о том грязном дерьме, от которого я только что вас отвлек?

Я собирался предложить Рей присоединиться к ним, но потом увидел выражение ее лица. Я вспомнил, какой напряженной она казалась из-за мысли о пропуске занятий, и понял, что она, вероятно, просто изо всех сил старалась сохранять хладнокровие, но внутри сходила с ума.

— Вообще-то, — сказал я. — Я хотел спросить, не могли бы вы каким-нибудь образом развернуть лодку и высадить нас обратно в порту. Кажется, я оставил свой холодильник открытым.

Дядя Уильям бросил на меня сухой взгляд.

— Ты оставил свой холодильник открытым, так что хочешь, чтобы я развернул свою огромную, размером с пенис, суперяхту? Ты хочешь, чтобы сотни сотрудников обновили свой маршрут на день, потому что твой холодильник открыт?

Я слегка опустил подбородок, приподняв брови.

— Да?

— Ладно. Одну секунду. — Дядя Уильям достал свой телефон и что-то набрал. Через несколько секунд я почувствовал, как лодка содрогнулась. Из окон я видел, что мы разворачиваемся. — Ты хотел бы, чтобы тебя подбросили на вертолете до дома обратно?

Я колебался.

— Вы с Грэмми будете пилотировать этот вертолет? — Дядя Уильям был печально известен в семье своим умением пилотировать вертолет. Мы все еще не были уверены, что он действительно прошел курсы управления вертолетом, чтобы получить лицензию. Вполне возможно, что он дал взятку и просто методом проб и ошибок выяснял, как летать.

— Нет, извини. — Уильям поднял большой палец, на котором был заклеен пластырь. — Моя рука скомпрометирована. Тетя Хейли укусила меня в порыве страсти прошлой ночью, и рана все еще заживает.

— Она… — медленно произнесла Рей.

— Лучше не задавать вопросов, — пробормотал я. — Что ж, спасибо. Извини, что так рано отказались от прогулки на лодке.

— Все хорошо. Теплые продукты из холодильника — это не шутка. Так ты хочешь прокатиться на вертолете или нет? Капитан Майк обычно околачивается в баре на крыше рядом с вертолетной площадкой. Просто назови ему кодовое слово. Вишневый пирог. Ты также должен подмигнуть после того, как скажешь это.

— Он в баре, потому что выпивает? — спросила Рей. — Мы могли бы просто взять Uber или что-то в этом роде. Это на самом деле не…

Грэмми фыркнула.

— Что, ты боишься небольшой аварии на вертолете?

Рей уставилась на Грэмми, явно пытаясь сообразить, как она должна ответить на это.

— Да?

— Аварии — это как грубый секс, дорогая, — объяснила Грэмми. Она держала в руках один из крошечных линкоров со своей доски и размахивала им, пока говорила. К сожалению, у нее была медленная и неторопливая манера говорить, что давало более чем достаточно времени, чтобы позволить моему разуму создать образы всего, о чем она говорила. — Если ты попытаешься собраться с силами и подготовиться к моменту проникновения, это нанесет только больший урон. Секрет в том, чтобы расслабиться. Растворись в этом моменте и просто… — Она оскалила зубы, а ее взгляд был отстраненным, как будто она погрузилась в какие-то старые воспоминания. — Просто вонзи в него свои ногти и попроси еще. Мужчинам это нравится. Именно тогда, когда они думают, что ты милый маленький цветочек? Это когда ты напрягаешь свою киску и…

— Верно, — сказал дядя Уильям. — Ты проиграла мне в «поласкай свою киску». Грэмми, мы с тобой оба знаем, что ты веками не могла ничего напрячь, не говоря уже о своей киске.

Она скрестила руки на груди, свирепо глядя на него.

— Раньше я могла зажать бутылку пива между ягодицами. Достаточно сильно, чтобы мой мужчина смог открутить крышку одной рукой.

— А я раньше мог продержаться всю поездку на машине, не сходив в туалет.

Я положил руку на плечо Рей и начал медленно отводить ее в сторону, в то время как бабушка и дядя Уильям продолжали препираться.

Как только мы снова остались одни, Рей остановилась и повернулась ко мне лицом.

— Что заставило тебя подумать о том, что твой холодильник открыт?

— Мне просто было неловко заставлять тебя пропускать занятия. Я решил, что мы уже повеселились, так что не было причин продолжать тащить тебя в море.

Она склонила голову набок, как будто пыталась увидеть меня под другим углом. Затем она сморщила нос и наклонилась, удивив меня быстрым поцелуем в губы.

Я предостерегающе поднял палец.

— Прикоснись ко мне губами еще раз, и я позабочусь о том, чтобы мы наткнулись на айсберг, если это то, что нужно, чтобы удержать тебя здесь.

Она посмотрела вниз, улыбаясь.

— Может быть, тебе не нужно так беспокоиться о том, что я уйду.

— Правда? — спросил я.

— Может быть.

Глава 17

Рей

Пенни участвовала в научной ярмарке в одном из местных конференц-центров. Почти все остальные участники были, по крайней мере, студенческого возраста, а некоторые были взрослыми. Я направилась встретиться с ней и посмотреть ее проект после того, как закончила свои занятия на этот день.

Удивительно, но я хорошо справлялась со своей работой, посещением занятий, учебой и проектами. Я ожидала, что появление Майлза в моей жизни будет больше похоже на бездонную канализацию, которая высасывает все мое время и концентрацию, срывая мои тщательно продуманные планы.

Вместо этого… Это было просто приятно. Мне нравилось с нетерпением ждать следующего раза, когда мы будем вместе, особенно после нашего маленького злоключения на яхте его дяди. Я даже не разозлилась из-за того, как он обманул меня, заставив думать, что мы проникли не на тот корабль. Майлз был веселым, и я все больше и больше понимала, что веселье — это то, чего мне так не хватало в моей жизни.

Казалось, что только работа и отсутствие развлечений делали Рей скучной девочкой. К счастью, Майлз, похоже, был готов вложить в несколько недель веселья целую жизнь, чтобы компенсировать это.

Я остановилась в конференц-центре и проверила свое последнее сообщение от Майлза.

Очаровательный ублюдок: Я не чувствую себя таким терпеливым, каким был на лодке. Жажду тебя.

Он добавил кучу слюнявых смайликов, потому что Майлз писал как ученик средней школы. Это все еще заставляло меня улыбаться и покусывать губу, когда я набирала ответ.

Рей: Прошлой ночью мне приснился сон о тебе.

Очаровательный ублюдок: Ты можешь либо рассказать мне все подробности сейчас, либо я вытяну их из тебя пытками.

Рей: У тебя не было ног, и мне пришлось возить тебя на тачке. Но все, чего ты когда-либо хотел, — это есть мороженое и курить травку.

Я улыбалась. На самом деле я мечтала о том, как он продвинется дальше на этом кремовом диване. О том, как он опустит голову мне между ног и возьмет меня в любой позе. Все это промелькнуло в моих мыслях, как темный лесной пожар, и я проснулась, чувствуя легкое эхо его пальцев внутри себя. Он мог пытать меня сколько угодно, но я бы никогда ему не призналась в этом сне.

Очаровательный ублюдок: Вау. Есть ли в этом какое-то психологическое значение? Например, как ты все еще была бы предана мне, если даже я был безногим бродягой?

Рей: Может быть, это мое подсознание пыталось предупредить меня, что ты безногий бродяга.

Он ответил несколькими плачущими и смеющимися смайликами. Я ухмыльнулась, затем сунула телефон в карман и пошла искать Пенни.

Я нашла ее в углу большой, застланной ковром комнаты, стоящей рядом со своим проектом.

Она была профессионально одета в темно-синий брючный костюм, в котором выглядела очаровательно. Увидев меня, она привстала на цыпочки, стараясь оставаться на месте и выглядеть как настоящий маленький ученый. Через несколько секунд она потеряла терпение и бросилась обнимать меня.

— Эти ребята из Массачусетского технологического института заходили несколько минут назад, и им понравилась моя идея!

Массачусетский технологический институт? Мой мысленный кассовый аппарат взорвался грибовидным облаком при одном упоминании о дорогом колледже за пределами штата. Мне просто нужно было напомнить себе, что именно поэтому я так усердно работала. Дело было не только в моей мечте. Это было сделано для того, чтобы помочь Пенни добиться своего, потому что, если я не внесу свой вклад, у нее даже не будет такого шанса, как у меня, следовать ее мечтам. С другой стороны, не было почти никакого шанса, что она не получит все стипендии, о которых только могла мечтать, но я все равно хотела, чтобы она могла ездить в то же время в свои маленькие лагеря и заниматься чем-нибудь еще.

Мой ответ запоздал на долю секунды, но Пенни не подала виду, что заметила.

— Это потрясающе! — Я обняла ее крепче, затем отстранилась, чтобы посмотреть, что она приготовила.

Это был какой-то туалет, на который она потратила следующие десять минут, объясняя мне в мучительных подробностях. Моим главным выводом было то, что моя сестра была гением и потрясающим человеком, но я все еще понятия не имела, как все это работает.

Я сидела за ее кабинкой с открытым ноутбуком. Я бесконечно пересматривала свою статью о Майлзе, и у меня оставалось не так уж много времени до того, как мне нужно было сдать ее. Правда заключалась в том, что мне нужно было узнать о нем больше, прежде чем я действительно смогу написать это так, как это должно было быть написано. И это только напомнило мне, насколько виноватой я себя чувствовала из-за того, что до сих пор ему не сказала.

Я также знала, что не могу ему сказать. Если бы я действительно думала, что он — мой лучший шанс получить стажировку, то сказать ему правду и рискнуть своей оценкой означало бы предпочесть парня, с которым я практически только что познакомилась, своей сестре.

— Ты в порядке? — спросила Пенни, когда группа студентов колледжа отошла от ее проекта.

Я кивнула.

— Прекрасно.

— Прекрасно, — передразнила Пенни. — Ты знаешь, что означает «прекрасно» в коде? Это то, что люди говорят, когда они чем-то расстроены, и они хотят поговорить об этом, на самом деле не говоря об этом.

Я в отчаянии всплеснула руками.

— Ладно. Отлично. Мне действительно нравится этот парень, но я солгала ему из-за какой-то мелочи. За исключением того, что теперь я ждала достаточно долго, и мне начинает казаться, что не имеет значения, была ли это мелочь в начале, потому что сейчас это становится большим.

— Это тот парень из той статьи, верно?

Я нахмурилась.

— Ты не должна была выяснить это так легко. Ты ведь знаешь это, верно?

— Да, но я знаю это. И вот мой совет. Ты стареешь. Я имею в виду, посмотри на себя. Твои лучшие дни по воспитанию детей пролетают практически каждую неделю. Довольно скоро ты станешь просто какой-нибудь крошкой на обочине дороги, которая…

— Мне даже нет двадцати пяти, говнюшка ты этакая.

Пенни попыталась сдержать улыбку.

— Все, что я хочу сказать, это то, что ты можешь продолжать все усложнять и упустить свой шанс заполучить первого парня, которому ты когда-либо по-настоящему нравилась. Или ты могла бы попытаться извлечь из этого максимум пользы.

— Он не первый парень, которому я когда-либо нравилась. Хорошо?

— Прости. Первый парень, которому ты понравилась за много лет. Теперь я выражаюсь более точно?

Я растрепала ее волосы, потом вспомнила, что она должна выглядеть профессионально, чтобы представить свой проект, и пригладила их пальцами. Она смотрела на меня снизу вверх, слегка улыбаясь.

— Я собираюсь уйти, прежде чем ты дашь мне еще какие-нибудь свои дурацкие советы. Мне нужно кое с кем повидаться. С тобой здесь все в порядке?

Пенни кивнула.

— Я не против вернуться на автобусе. Сходи к этому чуваку, который тебе так нравится. И используй защиту.

Я съежилась.

— Не надо… мы не…

Пенни рассмеялась.

— Я шучу. По крайней мере, я шутила, пока не увидела, как ты покраснела. Фу, не снимай свою одежду, негодяйка.

Покачав головой, я вышла обратно на улицу и достала свой телефон, чтобы позвонить Майлзу.

Глава 18

Майлз

В мире девизов можно было бы сказать, что некоторые девизы возвышались над всеми остальными. Почти так, как если бы существовал один девиз, который правил бы ими всеми.

Что касается свиданий, то, думаю, я знал универсальную истину.

«Пойми, что ты можешь, прими то, чего ты не можешь».

Я не понимал, почему Рей зажгла во мне огонь, как ни одна девушка до этого. Но мне и не нужно было этого делать. Точно так же, как мне не нужно было выяснять, был ли я все еще частично мотивирован глупым приказом моего отца придерживаться чего-то хоть раз.

Все, что мне нужно было сделать, это принять это.

Несмотря на то, что мудрость, циркулирующая в моей голове, была вещью шаманского уровня, я не был в середине сеанса медитации. Нет. Я ел фритос с сыром чили и старался не запачкать рубашку ароматной приправой, пока Рей не подошла. Она позвонила мне и практически умоляла потусоваться сегодня вечером.

Я улыбнулся про себя.

Я должен был признать, что обычно к этому времени я уже все знал о девушке. Большинство людей на самом деле были очень простыми, как только вы узнавали их. Всем нравится видеть себя в роли этого сложного шедевра. Так случилось, что я знал обратное.

Если бы вы меня спросили… а вы бы спросили, если бы хотели всеобщей правды… секрет заключался в следующем: каждый чувствовал, что заслуживает определенной жизни. Некоторые люди были придурками по отношению к самим себе и решили, что заслуживают того, чтобы быть несчастными. Эти люди продолжали бы искать дерьмовые отношения, чтобы быть уверенными, что их должным образом наказали.

Другие люди чувствовали, что жизнь обязана им маленькой сверкающей сказкой.

Большинство здравомыслящих людей находятся где-то посередине, и я твердо верил, что ключ к счастью заключается в том, чтобы помогать людям найти свой путь к жизни, немного лучшей, чем та, которую, по их мнению, они заслуживают. Стреляйте слишком высоко, и они отшатнутся. Дайте им именно то, что они хотят, и в конечном итоге они захотят большего.

Обычно я думал, что уже знаю, чего хочет женщина, и был на пути к тому, чтобы дать ей дразнящий вкус этого.

Рей становилась все более загадочной упаковкой. Помимо моего очень великодушного желания помочь ей стать лучше, я также собирался что-нибудь сломать, если в ближайшее время она снова не попадет ко мне в руки. То немногое, что она дала мне попробовать на яхте, было великолепно, но все, что из этого получилось, — это заставило меня жаждать большего.

Она появилась незадолго до ужина, одетая именно так, как я и ожидал. Рей была не из тех девушек, которые тратят часы впустую, пытаясь подготовиться и произвести на меня впечатление. Она была с идеальным количеством того баланса, которое, по моим подсчетам, составляло примерно половину того, что наносит на себя среднестатистическая женщина.

Рей была одета в просторную толстовку, штаны для йоги и небрежно собранный пучок, который в сочетании с очками придавал ей вид горячей библиотекарши.

Я оставил мясо мариноваться в холодильнике, пока мы вместе смотрели «Полтергейст» на моем диване.

Рей, по-видимому, относилась к тому типу кинозрителей, которым нравилось предсказывать как можно больше событий на протяжении всего фильма. У нее это тоже уморительно плохо получалось. Она перестала думать, что родители на самом деле были «плохими парнями», только когда наконец пошли титры.

Я отправил в рот кусочек попкорна, затем отставил миску в сторону.

— Я не думал, что ты любительница фильмов ужасов.

Рей развалилась рядом со мной, положив ноги мне на колени, а голову на подголовник моего дивана.

— Мой отец был большим любителем кино. Он позволял мне смотреть всевозможные вещи, для которых я, вероятно, была слишком мала, когда росла. Скорее всего, именно поэтому я всегда была слишком напугана, чтобы спать в своей собственной постели.

Она склонила голову мне на плечо и позволила мне обнять ее. Я никогда не считал себя большим любителем обнимашек, но она ощущалась правильно. Я слегка прижал ее к себе, улыбаясь про себя.

— Как насчет того, чтобы устроить пикник на пляже?

— Ночью?

— Да? Это самое лучшее время. Ты получаешь весь этот песок и воду без рака кожи. Также существует почти нулевой риск появления пожилых парней в кожаных куртках и плавках.

Глаза Рей опустились.

— Через несколько дней у меня тест. Я пообещала себе, что позанимаюсь после того, как мы закончим сегодняшний вечер.

— Подожди. Когда ты позвонила мне, я вроде как предположил, что это будет что-то вроде ночи перепихона. Я расчистил для тебя свой очень плотный график. Всю ночь.

Она немного помолчала, потом, когда подняла голову, в ее глазах было мечтательное выражение.

— Ты веселый. Ты ведь знаешь это, верно?

Прочитать момент не всегда легко. Но когда женщина говорит: «Ты же знаешь это, верно?» — вероятность того, что она готова к поцелую, составляет почти пятьдесят процентов. Когда у нее такое выражение глаз, есть также пятидесятипроцентная вероятность, что она готова к поцелую. Если мои расчеты были верны, это означало, что она была готова по крайней мере на восемьдесят процентов.

Я наклонился, но она положила кончик пальца мне на подбородок, не давая мне дотянуться до ее губ.

— Можешь взять один поцелуй, Майлз Чемберсон. Но если ты снимешь штаны, я пойду домой.

— Эти правила действуют всю ночь?

Она поколебалась, затем убрала палец с моего подбородка.

— Может быть.

Я поцеловал ее, слегка удивленный тем, что все еще ощущаю прилив тепла от простого поцелуя. Такого рода вещи, казалось, обычно приберегались для самых лучших первых поцелуев.

— Ты все еще собираешь информацию для нашего первого свидания, или это оно самое?

— Ты поймешь, когда оно будет то самое.

Рей ухмыльнулась, затем снова поцеловала меня.

— Осторожнее, если только ты не передумала насчет моих штанов.

Она рассмеялась, затем оттолкнула меня от себя.

— Правильно ли я понимаю, что тебе придется приготовить для нас какую-нибудь изысканную еду для пикника?

— Может быть, пришло время тебе показать мне, на что ты способна? Хочешь присоединиться ко мне на кухне?

— Я могу разрезать виноград пополам, приготовить бутерброды с арахисовым маслом и желе и… О, я готовлю неплохую порцию супа с лапшой рамэн, при условии, что он подается в виде окаменелой лапши с упаковкой приправ.

Я провел рукой по лицу.

— Ты не представляешь, как мне больно это слышать. Ну же. Мы собираемся начать с чего-нибудь простого. Скоро я заставлю тебя готовить, как Гордон Рэмси.

— Крича на всех?

— На самом деле, на британских шоу он действительно милый. Это только американская версия, где он злой (прим. имеется в виду «Адская Кухня»).

— Хм. Что это говорит тебе о нас?

Я схватил фартук с кухни и бросил его ей. Я изобразил свой лучший британский акцент.

— Надень это на себя, гребаный осел.

У Рей отвисла челюсть. Хорошо. Очевидно, она не так часто следит за шеф-поваром Рэмси, как я думал. Я поднял руки, готовясь объяснить, что это было просто то, что он говорил все время. Затем она ухмыльнулась и с отвращением подняла его. Она попыталась изобразить британский акцент, но потерпела сокрушительную неудачу.

— Что это, черт возьми, такое? — Она понюхала фартук. — Ты его заморозил?

Я повязал свой собственный фартук вокруг талии.

— Итак, ты смотришь кулинарные шоу, но не умеешь готовить.

— Кулинарные шоу не должны учить готовить. Это просто порно с едой. Как будто было бы слишком неловко, если бы все шоу сводилось к тому, чтобы просто наблюдать, как люди едят. Мы должны немного приукрасить это и вести себя так, как будто пришли за образованием.

Я кивнул.

— Я никогда не думал об этом в таком ключе. Вроде как смотреть шоу о природе.

Она уже собиралась согласиться, но остановилась.

— Подожди, что? Как это может быть одно и то же?

— Я имею в виду, мы смотрим их только ради секса. Но мы притворяемся, что нам интересно узнавать о животных.

Я наблюдал, как ее глаза медленно расширяются, и лишь на несколько мгновений сдержал смех.

— Это была шутка, ты можешь перестать так на меня смотреть.

Рей покачала головой.

— Если ты продолжишь разыгрывать на мне свою комедийную рутину вместо того, чтобы начать готовиться к этому маленькому пикнику, у нас не хватит времени сходить на пляж.

Я хлопнул в ладоши, потирая их, пытаясь мысленно составить график распределения. Как только он у меня появился, я достал все, что нам могло понадобиться, а также приготовил небольшую стопку продуктов, чтобы помочь Рей научиться некоторым навыкам приготовления пищи.

Когда все было готово, я попросил ее встать перед разделочной доской с луком и ножом. Я встал у нее за спиной.

— Да, — прошептал я ей на ухо. — Вот так.

Она бросила на меня взгляд через плечо, который только сильнее прижал ее задницу ко мне.

— Ты вообще наблюдаешь за тем, что я делаю, или просто пытаешься почувствовать меня?

— И то, и другое. А теперь мне нужно, чтобы ты перестала держать нож так, словно это дубинка пещерного человека. — Я протянул руку, помогая отрегулировать положение ее руки, пока она не взяла нож более естественно. — Видишь? Теперь ты будешь гораздо лучше чувствовать нож.

Покончив с помидорами, я протянул ей банан и стал ждать. Она держала его перед грудью свободной рукой. После нескольких секунд смущенного молчания она подняла на меня глаза.

— Что это с тобой такое, почему ты все время даешь мне случайные бананы?

— Во-первых, это не случайный банан. Мой папа превратил селекцию бананов в науку, и он передал эти знания мне. И мои мама и папа познакомились только из-за банана, так что я всегда думал, что когда найду подходящую девушку, то захочу, чтобы все началось с банана.

Она фыркнула.

— Это просто смешно. Ты ведь понимаешь это, верно?

— Некоторые назвали бы это сентиментальным.

— Ты сентиментален из-за бананов?

— Учитывая, что, когда ты впервые взяла в руки мой банан, он оказался у тебя во рту? Или что с тех пор, как мы встретились, ты охотишься за моим бананом? Да. У меня к ним слабость. Теперь я пытаюсь понять, плохой ли это признак, что ты просто держишь его так, словно это вялый член.

Рей закрыла глаза и, смеясь, покачала головой. Когда она снова открыла глаза, я увидел, что у нее зарождается идея.

Я нахмурил брови, склонив голову набок.

Она сняла кожуру с банана, облизывая губы.

— О, этот большой, сочный банан выглядит таким аппетитным. Я просто хочу…

Рей открыла рот и пододвинула кончик банана поближе. Я поймал себя на том, что загипнотизирован, наклонившись вперед. Затем она повернулась и положила его на разделочную доску.

О боже.

Она взяла нож точно так, как я ее учил, и принялась нарезать его на кучку маленьких кружочков. Она повернулась, сделав небольшой реверанс.

— Как это было? — спросила она.

— Страшно.

Глава 19

Рей

Нам потребовалось чуть больше часа езды, чтобы добраться до особого местечка, которое, как поклялся Майлз, будет пустым. Он вывел нас на небольшой песчаный участок, приютившийся между двумя скалистыми выступами. Как и обещал Майлз, на пляже не было полуодетых пожилых мужчин.

Размахнувшись, Майлз развернул большое одеяло на безопасном расстоянии от воды. Он немного повозился с углами, чтобы убедиться, что они ровно прилегают, затем поставил корзину в центр.

Я засунула руки в карманы куртки и села, слегка дрожа.

— Я не думала, что будет так холодно.

— Вот почему каждый хороший пикник включает в себя горячий шоколад. — Я могла бы поклясться, что он пробормотал что-то о большом, горячем члене, как только повернул голову, чтобы порыться в корзинке для пикника.

Я уставилась ему в спину, пытаясь понять, не почудилось ли мне это, но когда он обернулся, на его лице было убедительное непроницаемое выражение. Он достал термос и две складные чашки, которые наполнил, а затем посыпал сверху зефиром.

Мало-помалу мы разобрались с едой в корзине. Если не считать случайных замечаний о том, каково что-то на вкус, мы почти не разговаривали.

Тишина казалась правильной.

Я попыталась вспомнить, приходила ли я когда-нибудь на самом деле на пляж вот так ночью, и не была уверена, что приходила.

Я перекусила чем-то вроде вяленой ветчины, которая была одновременно соленой и бархатистой на вкус, и смотрела в сторону океана. Мы отъехали достаточно далеко от города, чтобы я для разнообразия понаблюдать за звездами. Они отбрасывали размытое, волнистое отражение на океан, смотреть на который было невероятно расслабляюще.

Как только мы закончили есть, Майлз отодвинул корзину и устроился рядом со мной. Он вытащил еще одно одеяло и накинул его на нас обоих.

Я наблюдала за ним, когда он небрежно протянул руку надо мной, чтобы убедиться, что я должным образом прикрыта. Кроме того, казалось, что при этом он касался почти каждого дюйма моих ног, что, как я предположила, было неслучайно.

— Что? — спросил Майлз. Серебристый свет звезд не полностью освещал его лицо. Оно лишь очерчивало белыми контурами изгибы его носа, щек и губ.

— Я пытаюсь понять тебя.

— Как обучающийся на психолога, я бы сказал, что ты уже должна была суметь это сделать.

— Я не хочу показаться неуверенной, но не мог бы ты просто сказать, почему выбрал меня? Я имею в виду, из всех других девушек, которые могли бы быть у тебя, почему я?

Я ожидала, что с его губ сорвется саркастическая шутка, но он откинулся назад, опираясь на руки, блуждая глазами по моему лицу, прежде чем ответить.

— Тебе нужны все маленькие ответы или только один большой?

— Можно и то, и другое?

— Да. Но вот что есть на самом деле. Маленькие причины заключаются в том, какая ты зануда в своих маленьких очках и в том, как ты ходишь, словно извиняешься перед всеми в комнате за то, что отнимаешь у них немного воздуха. Мне также нравится, что ты такая целеустремленная. У меня такое чувство, что если бы тебе пришлось выбирать между твоими целями и мной, ты бы все равно выбрала свои цели. Может быть, это должно быть оскорбительно, но я восхищаюсь этим. Ты просто та, кто ты есть. В этом нет никакого обмана. Ты настоящая.

Я сглотнула. Да. Я настолько настоящая, что позволяю небольшой лжи о статье разлагаться до тех пор, пока она не станет секретом века.

— Хочешь знать, что мне в тебе нравится? — спросила я.

— Ой. Я уже знаю ответ на этот вопрос. Мой огромный член.

Я издала удивленный смешок.

— Мне нравится, что ты идиот.

Майлз задумчиво поднял голову.

— Знаешь, я собираюсь рискнуть и сказать, что мои комплименты были намного лучше.

— Ты очаровательный идиот. И мне нравится, что под этим есть еще один слой. Ты гораздо более вдумчивый, чем кажешься. Ты также страстный человек. В кулинарии. Во мне. — Произнося эти слова, я улыбнулась еще шире, потому что знала, что они были правдой. — И ты был действительно милым на днях. Я имею в виду, после той части, где ты обманул меня насчет того, на какой лодке мы были. Когда мы…

Майлз ухмылялся, но упоминание о нашей встрече на лодке зажгло тот же огонь в его глазах.

— Я почти перестал думать об этом.

Я сглотнула.

— Я тоже.

Каким-то образом ему удалось уложить меня обратно на одеяло и расположиться так, чтобы он возвышался надо мной. Когда это произошло?

Майлз уставился на меня сверху вниз.

— Ты сказала, что тебе приснился сон обо мне. Скажи мне правду, на этот раз.

Мне было приятно находиться рядом с ним. Каким бы глупым это ни казалось, я чувствовала, что мне не нужно ни о чем беспокоиться, когда я была с ним. Как будто он защитил бы меня от худших из моих страхов и помог бы мне преодолеть их. В глубине души я понимала, что мне не нужно, чтобы он решал мои проблемы, но, тем не менее, знание того, что он все равно попытается, успокаивало.

Мое тело, казалось, продолжало работать на автопилоте. Теперь мои руки были на его талии, опасно исследуя твердые очертания его мышц и тепло его кожи.

— Возможно, была и другая версия этого сна, — признала я. — Та, о которой я была слишком смущенна, чтобы рассказать тебе.

— Просто скажи мне вот что. Мы трахались?

Я поколебалась, затем, наконец, опустила подбородок.

— Да.

Я наблюдала, как его глаза загораются все тем же жаром.

Я судорожно втянула воздух. Прежде чем я поняла, что делаю, я схватила его за рубашку, притягивая к себе. Он уткнулся лицом мне в шею, шокировав меня внезапным теплом своих губ и языка.

Он слегка переместил свой вес, так что я почувствовала себя придавленной под ним, и не в неприятном смысле. Я вдохнула его запах, впиваясь руками в его спину, когда он наклонился в сторону, чтобы исследовать мое тело своей рукой. Он остановился на моей груди, сжимая и массируя ее.

Я закрыла глаза и откинула голову на одеяло.

Майлз пожирал меня глазами.

Я чувствовала его желание каждым дюймом его тела. Как будто я выпустила какого-то зверя из клетки, и теперь он был свободен делать все то, что ему отчаянно хотелось сделать.

Это было приятно.

Он опустил руку мне на живот, и как раз в тот момент, когда я подумала, что он собирается засунуть ее мне в штаны, он двинулся вниз к моему бедру, крепко сжимая его и проводя рукой по моей ноге. Каждый раз, когда он поднимал руку вверх, его большой палец касался чувствительной складки кожи там, где моя нога соединялась с тазом.

Мое дыхание участилось. Он даже пальцем не дотронулся до того места у меня между ног. Тем не менее, я уже чувствовала, как внутри меня расцветает что-то теплое и чудесное.

— Прикоснись ко мне, — выдохнула я.

Майлз поднял глаза, и голод, написанный на его лице, почти заставил меня обхватить его за шею и притянуть его губы к своим. Но я слишком сильно хотела знать, что он собирается сказать, что сделать.

— Ты сейчас не босс, — его слова были медленными, игривыми. Мучительными.

— Я снова хочу тебя. — Боже. Я чувствовала себя совершенно неуправляемой и отчаявшейся. Моя киска буквально пульсировала в такт моему сердцебиению.

— Я же говорил тебе, что сделаю все правильно. — Он поцеловал меня в подбородок, ухмыляясь, когда отстранился. — Это рецепт. Ты не убедишь меня поторопиться.

— Ты мучаешь меня, — выдохнула я, позволяя своей голове снова упасть на одеяло, когда я в отчаянии крепче прижала его к себе.

Майлз усмехнулся.

— Ты даже не представляешь, как сильно я хочу раздеть тебя и овладеть тобой прямо сейчас. Каждый раз, когда я смотрю на тебя, мне хочется прижать тебя к ближайшей стене. Я хочу все, что ты можешь мне дать. Но я сдерживаюсь. Для тебя. Теперь твоя очередь почувствовать, каково это — ждать.

Я вздрогнула, когда он снова положил руку мне на живот. Он просунул палец под резинку моих брюк и провел рукой вдоль, дразня меня тем, насколько близко он был.

Он положил свою ладонь чуть выше моей киски и толкнул меня вниз, не давая мне приподнять бедра, но и так, чтобы кончик его пальца соблазнительно лежал поверх моего клитора.

Я пошевелилась, заставляя его дать мне немного того трения, которого я так отчаянно жаждала.

Он поднял голову от того места, где целовал мою грудь, и нахмурился, глядя на меня.

— Ты хитрая, не так ли?

— Ты даже не представляешь, — сказала я. Я протянула руку вниз между нами и нащупала его член через штаны. Сначала был немного неудобный угол, но он незаметно переместился, так что мне не пришлось напрягаться, чтобы дотянуться, а затем все было у меня в руках.

Я погладила его там. Я почувствовала, как его тело немедленно отреагировало.

Я покружила бедрами, используя нисходящее давление его руки и расположение его пальца там, где он лежал на мне, чтобы получить облегчение. В то же время я засунула руку ему в штаны и нащупала пылающий жар его эрекции. Между его рукой у меня между ног и тем, что я делала своими собственными руками, я не могла уследить за всем этим. Мое внимание металось между электрическим блаженством между ног и обжигающим ощущением члена Майлза в моих руках… ощущением того, как мои прикосновения сводят его с ума.

Я ахнула, когда он слегка поправил свою руку, опуская палец вниз и сильнее надавливая на клитор.

Он позволил мне повеселиться не больше минуты, прежде чем убрал свою руку. Не сводя с меня глаз, он облизал указательный и средний пальцы, затем снова потянулся вниз. На этот раз он просунул их мне под брюки и трусики, пока его пальцы не обхватили меня.

Я продолжала водить рукой по всей длине его члена, каждый раз позволяя кончикам пальцев касаться чувствительного бугорка кожи на головке его члена. Теперь я тяжело дышала, полностью ошеломленная и находящийся вне себя от всего, что я чувствовала.

Майлз прижался губами к моему уху и начал приятно ритмично двигать рукой.

— Ты заслуживаешь того, чтобы чувствовать себя так хорошо.

Он растопырил пальцы, проводя ими вниз по обе стороны от моих складочек и снова вверх, чтобы обвести меня.

Это было похоже на огонь.

Как будто жидкое золото растекалось у меня между ног по всему телу.

Мою кожу покалывало, а в голове было легко.

Это медленно нарастающее ощущение в моем животе, казалось, пробудилось к жизни, пока не стало похоже на извержение.

Я ахнула, крепче обхватывая его пальцами и увеличивая темп, когда оргазм потряс меня до глубины души. Майлз застонал, когда я кончила. Я почувствовала, как он несколько раз дернулся в моей руке, затем что-то теплое и влажное растеклось, когда я провела рукой по его длине.

Когда все закончилось, я положила голову ему на грудь и прислушалась к его сердцебиению. Это была гонка.

В тот момент я поняла две вещи. Мне все равно нужно было закончить статью ради Пенни. И я больше не заслуживала Майлза Чемберса. Нет. Я никогда не заслуживала его.

***

Луна разбудила меня на следующее утро, чтобы спросить мое мнение о ее наряде для учебы. Я села в постели, завернувшись в одеяло. Вчера вечером, когда я вернулась домой, было почти пять утра. Когда Майлз заметил, какой отстраненной я казалась на обратном пути, я оправдалась тем, что просто хотела спать. По крайней мере, в основном это было правдой.

Луна раскинула руки, кружась передо мной, чтобы я могла лучше разглядеть ее наряд.

Я зевнула.

— Конечно. Оно выглядит великолепно.

Она нахмурилась, затем запрыгнула на край моей кровати и уселась на колени.

— Перестань смотреть на меня так, будто собираешься выудить секреты из моего черепа, — сказала я, поднимая подушку, чтобы прикрыть лицо.

— Вчера вечером ты вернулась домой очень поздно. Ты никогда не спишь так поздно. И сейчас ты ведешь себя странно. Либо ты расскажешь мне, что произошло, либо попытаешься посмотреть, у кого хватит выдержки выиграть эту битву воль. Я могу сказать тебе прямо сейчас, что это буду я.

Я вздохнула, затем объяснила ей почти все, за вычетом нескольких более личных моментов. В заключение я показала ей текст, который напечатала вчера вечером перед тем, как лечь спать. Я еще не нажал «отправить», но обдумывала это.

Рей: Мне нужно тебе кое-что сказать. Мне очень, очень жаль. Я использовала тебя, чтобы написать работу для моего класса по ненормальному поведению. Я не знаю, что еще сказать, кроме того, что мне жаль и неловко. Я позволила маленькой глупой выдумке превратиться во что-то большее, чем должно было быть, и ты заслуживаешь лучшего. На самом деле, ты заслуживаешь лучшего, чем я. Так что я собираюсь избавить тебя от необходимости расставаться со мной и сделать это первой. P.S. Я ненавижу себя за это.

Луна уставилась на сообщение, и по мере чтения ее брови хмурились все больше и больше. Закончив, она прижала палец вниз и стала ждать.

Я встала, придвигаясь ближе, чтобы попытаться разглядеть.

— Что ты делаешь?

Луна встала, отступив от меня и повернувшись так, чтобы я не могла дотянуться до телефона.

— Эй!

— Я удаляю это ужасное сообщение до того, как ты его отправишь.

Я потянулась к ней, но она выставила свою задницу, не давая мне приблизиться к ней, как баскетболист, пытающийся нанести удар. Закончив, она засунула телефон в лифчик и скрестила руки на груди, выглядя довольной собой.

— Мы собираемся поговорить, — медленно произнесла она. — И когда я буду убеждена, что ты не на грани сумасшествия, ты сможешь забрать свой телефон обратно.

Яростно посмотрев на нее я села обратно на кровать.

— Это не безумие — говорить правду. Это то, что я должна была сделать с самого начала.

— Ты не продумала это до конца. Я знаю тебя, Рей. Ты будешь чувствовать себя виноватой из-за этого всю оставшуюся жизнь. Буквально. Ты поймешь, что разбила этому парню сердце и заставила его почувствовать себя старым хламом. Но есть способ получше. Выслушай меня.

Я скептически приподняла бровь, но стала ждать.

— Ты просто должна заставить его порвать с тобой. Подумай об этом. Ему не обязательно знать почему. Но он просто подумает, что как бы поссорился с тобой. Или что он узнал тебя лучше и понял, что на самом деле ты ему не очень подходишь. Никакого разбитого сердца. Просто чувство легкого разочарования. Ты получаешь свою работу и стажировку. Он может уйти без каких-либо эмоциональных шрамов. Выигрывают все.

Я чуть было не отбросила эту идею как нелепую, но потом подумала об этом еще раз.

— Разве это не хуже? Потому что это похоже на то, что я игнорирую, насколько дерьмовым было то, что я сделала.

— Нет. Тебе нравится этот парень, верно?

— Да.

— Тогда твое наказание — потерять его. И будет нелегко довести до конца попытку убедить парня, который тебе действительно нравится, порвать с тобой. Думай об этом как о своем наказании.

Я издала кислый смешок.

— Возможно, это самая глупая идея, которая когда-либо приходила тебе в голову. Но как заставить парня порвать с тобой? Это не значит, что я собираюсь изменять ему или что-то в этом роде.

— Нет. Просто подумай о том, на что парни всегда жалуются из-за того, что делают их подружки. В следующий раз, когда вы двое будете вместе, сходи с ума от этого. Стань воплощением клише «плохая подружка».

Я поднесла руки к лицу.

— Я не могу поверить, что действительно обдумываю это.

— Если ты хочешь вернуть свой телефон, ты не обдумываешь это. Ты вот-вот начнешь это делать.

Я встретилась взглядом с Луной, затем протянула руку.

— Дай мне мой телефон.

Глава 20

Майлз

Дядя Уильям был любителем животных и заядлым охотником. Его решением этого очевидного противоречия была нелепая, сомнительно гуманная игра в лазертаг с оленями. Каждый год он брал с собой всю семью, чтобы ночью пробираться по лесу с первоклассным оборудованием для лазертага. Олени были пристегнуты жилетами и электроникой, которая регистрировала попадания, и в конце вечера мы сравнили результаты.