Последний шанс

Глава 43

Глава 43

Аля

Заключительное заседание громкого бракоразводного процесса крупного российского бизнесмена Саввы Морозова и швейцарской наследницы огромного состояния Деборы Шифф было кратким и тихим. Суд вынес решение о разводе и разделе имущества согласного заключенному брачному договору. Интересы наследницы представлял её опекун. Дебора по-прежнему находилась в психиатрической лечебнице.

Я в суд вместе с Саввой не ездила. Это то, что он должен был решить сам.

Савву недавно выписали из больницы, передвигался он на костылях. Жить переехали в квартиру. Фрида Яковлевна вернулась к себе, чему была несказанно рада.

Приехав из суда, Савва кладет передо постановление, согласно которому его брак расторгнут.

-Теперь я свободный человек.

Кристина спит. У нее - дневной сон. А я могу уделить немного времени себе и хотя бы спокойно попить чай.

-В ЗАГС когда пойдем? - спрашивает свободный человек Морозов.

Притворно хлопаю ресницами.

-Ты не хочешь насладиться прелестями холостяцкой жизни? Блондинки... Брюнетки... Рыженькие... Слушай, а какой размер груди ты предпочитаешь?

Савва хмурится.

-Ты меня стебешь, да? - доходит до него.

-Нет. Просто постановление вступит в силу лишь через 30 дней. И свидетельство о разводе ты получишь тоже только тогда.

Вместо того, чтобы снова загрустить Савва откидывается на спинку стула и улыбается кончиками губ, хитро на меня поглядывая:

-Узнавала?

Вот я и прокололась...

-Узнавала... - признаюсь честно.

-Иди ко мне, -зовет он внезапно севшим голосом.

Мне бы поломаться. Подразнить его. Но я так хочу к нему сама, что внутри всё трепещет. Подхожу ближе, чувствую прикосновение мужской ладони к своему запястью. Савва тянет меня на себя, усаживает на здоровую ногу.

Почти прикасается своими губами к моим:

-30 дней пройдут, Аля. И ты от меня никуда не денешься.

Я и не планировала. Просто ему об этом не рассказываю. Пусть понервничает. Иногда мужчинам это полезно. Потому что, когда сама идешь им в руки, тогда ты не слишком большая ценность, А мне хочется быть для Морозова самым ценным приобретением. Практически бесценным. Причем навсегда.

Прикасаюсь к его губам. Сама. Я теперь смелая. И мне можно. Сухие. Теплые. Самые любимые. Чуть слышно стону. Как же я, оказывается, боялась, что больше никогда этого не будет. Но вот оно... Счастье.

Язык Саввы ныряет мне в рот, переплетается с моим. Я слышу, как стучит сердце. Его? Моё? Или оба? Дыхание утяжеляется. Мы так давно не были близки. И я так этого хочу. Посторонних в нашей квартире нет. Мы так захотели оба.

-Тебе можно? - спрашиваю я, отрываясь от его губ.

Соблазняю семинариста, не иначе.

Савва тихо смеется. В тишине кухни мы спешно раздеваем друг друга, снедаемые страстью. У меня слегка кружится голова от предвкушения. Мне мало его жадных поцелуев и собственнических прикосновений.

Я остаюсь полностью обнаженной. Одежда валяется повсюду. Я забыла про скромность. Савва по пояс обнажен. Брюки и боксеры приспущены.

-Ты - сверху, - хрипит он, прикусывая меня за шею.

-Презерватив... - шепчу я, не до конца растеряв здравый смысл.

-Давай без него?

-Нет, - -здесь где-то была моя сумка. Там есть.

Когда мы переехали в квартиру, то я ждала нашей близости. Однако рекомендации врачей и всё прочее...

Савва с удивлением смотрит, как я голышом дефилирую по кухне, достаю квадратик из фольги и возвращаюсь к нему.

-Готовилась? - спрашивает, прикрывая глаза, когда я раскатываю латекс по его напряженному органу.

У меня от вожделения даже пальцы подрагивают. Правда, Морозову тоже не легче - грудная клетка ходит ходуном, на лбу выступили мелкие капельки пота. Член просто каменный и пульсирует от нетерпения.

Приподнимаюсь и опускаюсь на него, ловлю взгляд Саввы. Зрачок почти полностью затопил радужку.

-Алька! Моя... - слышу такие сладкие слова. Шепотом. Так что приходится напрягать слух, чтобы разобрать, что же он там шепчет.

Я двигаюсь медленно, вбираю его по миллиметру, смакуя ощущения, впитываю как иссушенная жарой земля дождевую воду. Так остро его чувствую...

У меня ведь давно не было мужчины. Я не смогла никого к себе подпустить. Да и когда мне было. Беременность, роды, уход за маленьким ребенком. И, наверное, если быть честной, ни у кого другого не было ни малейшего шанса.

Так что теперь каждая миллисекунда нашей близости - праздник для меня. Пиршество. Поэтому и не тороплюсь. Смакую. Мне и больно, и сладко. И несмотря на наполненность им, хочется его всего вобрать в себя, стать единым целым.

Жажда становится сильнее. Ей уже мало нашей неторопливости. Да и Савве мало. Он начинает руководить моими движениями.

Быстрее. Мощнее. До криков, которые мы глушим, впиваясь друг в друга губами. Без остатка. На первобытном уровне. Он - для меня всё. И надеюсь, это взаимно.

Потому что без этого можно жить. И я смогу. Но лишь бледной тенью себя самой. Без этих головокружительных ощущений.

Приходим к финишу вместе. Потные, разгоряченные, запыхавшиеся. Обессиленные.

Но такие счастливые. Что страшно. Вдруг опять что-то случится, и жизнь отнимет у нас это ощущение.

Вот Савва прикасается ко мне своими губами с нежностью. Я с неохотой отстраняюсь. Меня царапает раскаяние. У него нога больная. А я тут со своим сексом. Как оголодавшая.

-Не болит? - спрашиваю, кивая на ногу.

-Аль! Я не из стекла. Не рассыплюсь.

Собираю свою одежду, часть успеваю натянуть, как из радионяни раздается плач.

-Родительские будни, - говорит Морозов.

-Сейчас мы придем, - отвечаю ему и робко улыбаюсь.

-Я люблю тебя, - несется мне в спину.

Разворачиваюсь. Не могу промолчать.

-Я люблю тебя сильнее, - Савва не спорит. Признает мое превосходство хотя бы в этом.

Дочка заходится плачем всё сильнее. Обычно я стараюсь находиться рядом с ней. Вбегаю в комнату. Кристинка обиженно куксится. Даже на руки идет не сразу. Переодеваю ее.

-Кушать хочешь? - спрашиваю ласково свою недовольную малышку.

Дует губы и отворачивается. Иду с ней на кухню. Пока я возилась, Савва сделал себе кофе и потягивает его из чашки с весьма довольным видом.

Улыбаюсь.

Кристина же решает продолжить бунтовать. Отпихивает меня и протягивает ручки к отцу, а потом громко и четко выдает:

-Па-па!

Мы с Саввой замираем. Может почудилось?

Но нет. Дочка повторяет:

-Па-па!

-Дай ее мне, - просит Савва.

Отодвигает чашку с кофе подальше. Принимает у меня дочь, которую я передаю ему, стараясь сдержать слезы.

Она его папой назвала! Нет, мне тоже выпадает её "ма", но как-то между делом.

Савва прижимает к себе дочку, целует ее в макушку.

-Девчонки мои любимые, - с этими словами ловит меня за ладонь и сжимает мои пальцы.

Я , уже не сдерживая слез, плачу.

Именно этого я всегда и хотела в своем унылом и беспросветном одиночестве. Семью, близких людей и взаимную любовь.