Глава 18 Царевна Несмеяна

Всю неделю я томился в ожидании Типа. Это было непросто — ждать. Я весь истомился. Отвратительные сцены насилия оставили во мне неизгладимое впечатление. Хоть это было и противоестественно, но в некотором смысле они меня возбуждали необычайно.

Что ни говори, а рав проявил себя в этом деле выдающимся специалистом, далеко заткнув за пояс меня и, полагаю, добрую половину мужского населения моей страны.

Слава Богу, что Вероника лишилась чувств, иначе, несмотря на весь ужас ситуации, она бы, несомненно, сделала сравнение, далеко не в мою пользу.

Днем и ночью я разрабатывал планы мести. В воспаленном воображении, я бесконечное количество раз четвертовал и колесовал старого сластолюбца и законспирированного атеиста.

Государственные дела я возложил на плечи премьер-министра.

В первые несколько дней я не смел звонить Веронике: боялся, что не выдержу и разрыдаюсь в трубку от жалости и любви к ней.

В четверг, наконец, я решился.

Она сделала попытку рассказать мне о происшедшем, но я, сдерживая волнение, и понимая ее состояние, прервал ее.

— Не надо, милая, я все знаю.

— Я не переживу этого, Ваше величество, я не смогу…

— Ну что ты, милая моя затворница, это жизнь, а в ней всякое бывает.

— Меня будто грязью вымазали.

— Прекрати называть меня величеством. — Потребовал я, пытаясь отвлечь ее от дурных мыслей.

— Но почему, Ваше величество?

— Потому что с этой минуты ты моя царица, а я твой раб и ты можешь приказывать мне все, что угодно. Даже повеситься я готов для тебя.

— Не говорите глупостей, Ваше величество, только этого мне сейчас не достает!

— Прости, Вероника, я безнадежно поглупел, в тот самый момент, когда ты появилась в моей жизни, царица моя!

Раз моя смерть пугает ее, значит, она не равнодушна ко мне.

— Меня никогда не называли царицей. Я была девушка по вызову. Ваше величество, зачем я вам?

— Не смей говорить так, ты была, и вечно будешь моей царицей Несмеяной, — сказал я, пытаясь развеселить ее, — ты ведь у меня никогда не смеешься.

— Меня всегда унижали и покупали, — голос у нее задрожал, — а это совсем не смешно, Ваше величество. До сих пор я была вещью, у которой есть своя цена, а теперь…

— А теперь ты моя повелительница и я твоя вещь.

В ответ я услышал тихое всхлипывание.

Вероника плакала, ее горькие и очищающие душу слезы, вселяли надежду в мое истерзанное горестными думами сердце.

Загрузка...