Послевкусие наших ошибок (СИ)

Глава 24

По возвращению домой спустя несколько недель отдыха с семьёй и женой, возвращаюсь на работу в банк.

День пролетает молниеносно.

Под вечер в мой кабинет влетает частный детектив Матвей.

Передаёт мне папку. Ждёт, пока я её прочитаю и проникнусь нарытыми фактами.

Судя по документам Марина — троюродная сестра моего зама Виталика.

Почему я сразу не обратил внимание, что их пропихивал в банк один и тот же акционер? Мой недосмотр.

Значит, решили меня сместить.

Затеяли шахматную партию за моей спиной.

Ну что ж… я им покажу шах и мат.

И мат здесь будет при любом исходе партии.

Трёхэтажный…

Обсуждаем с детективом, как поймать эту парочку на заговоре. Он мне советует подключить диктофон и вывести Виталика на откровенный разговор.

Придумываем варианты фраз, которые будут самыми цепкими.

Пока подключаем незаметную прослушку и продумываем темы для провокационного диалога, у меня звонит телефон. На дисплее высвечивается имя жены.

Сердце подпрыгивает.

Сначала от радости… что сама мне звонит.

Потом от тревоги… обычно сначала она шлёт сообщение, удобно ли мне будет поговорить. А значит, что-то случилось.

Отвечаю. Делая знак детективу замолчать.

— Да, Настёна.

— Дим, Ника пропала. Няня отвела её на гимнастику. Ждала в холле как обычно. Но по завершению времени, она так и не вышла. Когда хватилась, педагог сказала, что её не было с самого начала. Она пропала, Дим.

Всхлипы жены рвут на части.

— А Кир?

— Кир был на футболе. В соседнем корпусе. Он на месте. Няня привезла его домой. Дим, где наша девочка, а?

— Успокойся. Я всё узнаю и перезвоню.

Отключаю телефон. В свете новых фактов у меня не остаётся сомнений, куда могла пропасть дочь.

Не слушая детектива, срываюсь в кабинет Виталика.

Он от резкого удара двери об стену подскакивает на месте. Смотрит на меня испуганными глазами.

Беру его за грудки и припечатываю к стене.

Ощутимо припечатываю.

Выстроенный с детективом диалог позабыт напрочь.

У меня дочь пропала!

Какие уж тут интриги.

— Я знаю про вашу родственную связь с Мариной. Знаю, что вы от и до спланировали ту ночь. За это я с вас ещё спрошу. Но дочь, вашу мать! Как вы, суки, посмели тронуть мою дочь?!

— О чём ты, Дим? Какую дочь? Ты переотдыхал, что ли?

— Мою дочь! Она пропала! Где она?!

— Я тут не при чём. — Поднимает руки вверх Виталик.

— Интересно, почему я тебе совсем не верю, а, Виталь? — И снова прибиваю его к стене.

— Дим! Дим! Я правду говорю! Порошок тебе в вино подсыпали, ночь с Мариной подстроили, даже фотографа заказали. Но дочь твою не трогали.

— А Марина? Могла?

— Да нахрен ей твоя дочь? Она с детьми совсем не умеет ладить.

— Зачем вы всё это устроили, идиоты?

— А пришло время уступить место молодым, Громов. Засиделся ты на своём директорском стуле. Вот только хватка у тебя железная. Чтобы её ослабить, пришлось пойти на крайние меры. Отвлечь, так сказать, личными проблемами. И ведь повёлся. Прошло, как по маслу.

Мне хочется разбить его морду. И я уже заношу кулак, но его перехватывает частный детектив.

— Это не тот метод, которого достоин ваш зам. Не марайтесь.

— А вы ещё кто такой?

— Тот, кого предпочитают избегать. — Замысловато отвечает Матвей.

Оставляю падлу невредимым. Мой мозг сейчас усердно ищет варианты, куда могла деться дочь. Она у нас дама предприимчивая, упрямая. Если что в голову вобьёт, не свернёт.

Собираюсь резко домой. По дороге обрисовываю ситуацию детективу. Может чем поможет.

Заходим вместе в квартиру. Матвей задаёт несколько вопросов плачущей Насте. Что-то уточняет. Переспрашивает. Снова уточняет. К ни го ед. нет

Няня сидит тут же рядом, убитая горем.

Матвей звонит своим людям. Что-то выясняет, потом просит оставаться дома, а сам исчезает.

Подхожу к жене, притягиваю её к себе на колени. Сжимаю в объятиях.

Кир сам подсаживается сбоку. Вжимается мне в руку. Он очень трепетно относится к сестре, и эта ситуация его тоже повергла в шок и страх.

Даже не знаю, как успокоить жену и старшего сына, когда сам в полном раздрае.

Хорошо ещё младший беззаботно спит в своей кроватке и ничего пока не понимает.

Пытаюсь подобрать слова ободрения, но всё на что меня хватает, это: «Всё будет хорошо», «Матвей — профессионал, обязательно её найдёт», «С ней всё будет в порядке».

Настя вся дрожит. Из рук всё валится. Мысли путаются.

Если в этом хоть как-то замешаны с моей работы, сравняю нахрен банк с землёй!

Никакая работа не может быть важнее семьи. Никто не имеет право замешивать в своих закулисных играх моих детей. Никому не позволено вбивать клин между мной и женой.

И тому, кто на это решился, ничего хорошего не светит.

Через полчаса получаю входящее сообщение от детектива: «Ваша дочь со мной. Она в порядке. Везу домой.»

Выдыхаю. Поворачиваю экраном к Насте.

Она читает текст и снова заливается слезами.

Ну что за существа, эти женщины? От горя плачут. От радости снова плачут.

Невозможно угодить.

Когда Матвей привозит Нику домой, Настёна берёт себя в руки.

Чуть ли не душит в объятиях, но слёзы уже не льёт.

Усаживает дочь на кухне и устраивает лёгкий допрос.

Лично я бы ей сейчас не вопросы задавал, конечно. Лучше бы всыпал по первое число.

Но Настя не позволит. Не верит в такой вид воспитания.

Может попросить отца поговорить с ней о пользе порки? У него это как-то очень хорошо получилось в прошлый раз. Я проникся.

По ходу пьесы выясняется, что Настя отказалась отвести Нику на показ знаменитому тренеру по художественной гимнастике, потому что категорически против профессионального спорта.

А Ника загорелась стать олимпийской чемпионкой. Наша девочка очень пластична. И очень целеустремлённая.

И маму, конечно же, слушать не стала. Сама сбежала на показ.

И, что самое удивительное, её приняли.

Настёна сидит, как пришибленная.

Ника светится от счастья, но в то же время настороженно смотрит на мать.

А я в шоке смотрю на своих любимых девочек, и не знаю, как всё мягко разрулить.

Банку повезло. Пусть пока стоит.

— Я всё лавно стану чемпионкой! — Упрямо заявляет Ника. — Меня плиняли. И я буду заниматься у Малии Валельевны.

Мы обмениваемся с женой нечитаемыми взглядами.

Ну а что тут сделаешь?

— С таким упрямством, может, и правда станет. — Осторожно предполагаю я, пытаясь не обжечься меж двух огней.

— Это профессиональный спорт, Дим. Травмы. Слёзы. Проигрыши.

— Ты хочешь лишить её мечты?

Настёна вздыхает. Обнимаю её и целую в макушку. Подбадриваю. Помогаю принять верное решение.

— Не хочу.

— Пусть попробует.

— Господи, это такая ответственность перед всей страной. Такой груз. И каждая неудача будет переживаться в десятикратном размахе.

— Мы справимся, Настён. И у нашей Ники всё получится. Вот увидишь. Пусть занимается. У неё такая поддержка: ты, я, Кир, Ярик. Она просто всех порвёт.

— Папа лазлешил. А в доме хозяин — папа. — Выдаёт мудрый не по годам наш ребёнок.

Не могу сдержать улыбки от этого заявления. Устами младенца…

И тихо за моей спиной раздаётся голос Кира:

— Ну да, вот только хозяин папы — мама.

Уел. И ведь не поспоришь…