Постель не повод для знакомства

1 глава.  Предающее – да чтоб его! – тело

Виктория

Я никогда не буду больше столько пить. Вообще не буду. В жизни своей нет! Потому что алкоголь – это зло! Но как же можно отказаться, если шеф заставил пить с ним?  Да еще и по такому поводу, как его день рождения и круглая дата: пятьдесят пять лет. Кто сказал, что не круглая? Если мой шеф Кинг Конгыч так решил, значит, так и есть.  И никто не решится ему возразить. Он ведь не просто какой-то там управленец, а олигарх. Хозяин самого дорогого и люксового в Москве отеля, у которого я работаю почти управляющей. Почти, потому что прежний генеральный менеджер как раз сегодня ушел на заслуженный отдых, и я вот-вот жду назначения на должность.

Тут не только выпьешь, а еще и вприсядку пойдешь. И станешь ракообразным, и будешь прыгать боком, если босс прикажет. А я столько лет убила на карьеру! Мне двадцать семь лет. Мужа и детей нет. А когда? Если с утра до вечера я решаю проблемы гостей отеля? Ну вот сейчас и займусь личной жизнью, когда есть хорошая зарплата и статус. Виктория Алексеевна Романова, генеральный менеджер отеля, его лицо – это звучит гордо!

Главное сейчас: дойти до постели и по дороге не разбить лицо отеля об его же стены.  Выхожу из лифта, снимаю туфли. На этаже полулюксов в эти часы никого нет. Здесь живут пчелки-управленцы среднего звена, или не очень богатые бизнесмены, которые приезжают в Москву по делам. Ложатся рано и встают тоже. Им не до гулянок.  Вставляю ключ-карту в замок свободного номера. А теперь здравствуй, постелька, родная моя! Все, больше управлять телом не нужно. Вздыхаю от счастья и падаю на кровать.

В тот же миг меня подбрасывает вверх и мужской голос ревет:

– Какого черта?

Что это еще за ерунда? Гость из этого номера выехал утром. Я точно знаю. Проверяла же!

– Вы кто такой вообще? –  свистящим шепотом ору в ответ.

Стены в отеле тонкие. Можно и гостей перебудить. Поэтому умение кричать шепотом – это один из важных навыков управления.

– А вы? – не сдается он.

–Что за хамская манера отвечать вопросом на вопрос? Я – управляющая этого отеля, поэтому вопросы здесь задаю я.

– Фантазерка! Чтобы не сказать хуже. Здесь управляющий – мужчина. Я с ним знаком.

– Он уволился. И теперь… – ловлю себя на том, что оправдываюсь.

Да с какой радости? Вот наглец! Самовольно занял номер, да еще и меня прессует. Нахальство – второе счастье.

– Где вы вообще ключ взяли? – спрашиваю строгим тоном.

– Мне его дал Александр Александрович, владелец отеля.

– Вранье! Если бы вы были его гостем, он бы меня поставил в известность. Он всегда так делает!

– Вы о себе слишком много вообразили. Кто вы такая, чтобы владелец этого отеля перед вами отчитывался? Захотел дать ключ, чтобы я отдохнул, и дал.

– Слушайте, вы, я сейчас охрану позову! Немедленно уходите отсюда!

Хочу встать с кровати, чтобы зажечь свет и рассмотреть наглеца. Потому что номер освещен лишь неоновой рекламой снаружи. И все, что я вижу – это силуэт незнакомца, который сидит в кровати, прикрыв ноги одеялом.

И в этот момент снаружи доносится игривый голос:

– Мааарк!  Ты здесь, мой сладкий?

Незнакомец одним прыжком взлетает с постели. Сгребает меня в охапку, бросается на пол, закатывается под кровать и тащит меня за собой. Причем все это происходит в считанные секунды. И я даже не успеваю приоткрыть рот. Его ладонь накрывает мои губы. А его горячее дыхание обжигает мое ухо. Он едва слышно шепчет:

– Умоляю вас, тише! Только не кричите! Это моя невеста. Она страшно ревнивая! Прошу вас: полежите тихо пару минут.

–Мммммм… – пытаюсь возразить, но крепкая мужская рука еще сильнее припечатывает мои губы.

А его тело прижимается ко мне, лишая возможности для маневра.  Ага! Так я тебя и послушалась! Начинаю елозить, пытаясь высвободиться, и вдруг чувствую, что в меня упирается нечто очень внушительное. В американских фильмах оно обычно обозначается как: "Вау! Ты фермер? У тебя в кармане кабачок?" 

Я даже как-то растерялась. И в голову полезли очень художественные, но дурацкие сравнения. Например, с кардиограммой, где посреди прямых линий вдруг возвышается пик. Или с географической картой, на которой посреди бескрайней равнины гордо возвышается башня маяка. Или скалистый пик. Большой и острый.

Пока я размышляла над красивыми сравнениям, мое тело действовало. И я обнаружила, что оно тихо прижимается к "маяку", совершенно нагло предавая мою годами наработанную неприступность.

– Назад, скотина! – мысленно приказываю телу, сжимая зубы.

– У тебя сколько секса не было? – нахальным тоном отзывается тушка.

– Но это же не повод бросаться в омут с головой! – возмущаюсь я. – Вернее, карабкаться на маяк. То есть, предавать мои принципы!

– Да заткнись уже и получай удовольствие, – ворчит тушка, совершенно бесстыдно подбираясь прямо к "маяку".

– Стоп! – дыхание сперло не то от возмущения, не то от чего-то еще.

Я раньше считала, что предающее тело – это такой штамп из женских романов. И в жизни его не существует. И вот те на!  Мое собственное тело записалось в ряды предателей. Неужели я скрытая "прости господи"?

2 глава. Шведская семейка

Ну нет! Марк знал по горькому опыту: если он сейчас позволит ей уйти, то следующие две недели будут ужасными. Кристина надуется, перестанет с ним разговаривать, начнет мстить по мелочам. А ему это сейчас совсем ни к чему, когда в жизни и в карьере назревают такие решительные перемены. Нужно идти на решительный штурм. Кавалерия, вперед! Марк схватил Кристину и швырнул на кровать. Она взвизгнула от неожиданности. Марк бросился на нее, осыпая поцелуями и шепча разные милые глупости.

Кристина почти сдалась. Но внезапно настороженно принюхалась. Ее ноздри затрепетали, как у мыши, что учуяла сыр.

– Марк, а почему здесь пахнет духами? – спросила она. – Это "Эйфория" Кэвина Кляйна.

– Ну а чем еще должно пахнуть в номере дорогого отеля? – Марк зубами расстегнул ее лифчик, целуя гладкую загорелую спину.

–Точно не "Эйфорией", потому что это духи для самого слабого звена среднего класса, которому не по карману такой номер. Масс-маркет, то есть для массового потребления, – она презрительно скривилась. – А в полулюксе должно пахнуть брендовым парфюмом. Пусть не самыми крутым, но брендовым. Если речь идет о гостье, которая сняла номер. А горничные на Кэвина Кляйна вряд ли потратятся. Значит, напрашивается вывод: здесь с тобой была женщина. Не гостья отеля, но и не горничная. Кто она, Марк? – глаза Кристины сузились, а ноздри затрепетали.

Марк молча распластал Кристину по кровати, поцеловал сзади в шею, зарылся лицом в светлые волосы и попытался заставить ее замолчать старым проверенным дедовским способом. Но вдруг почувствовал, что оружие дало осечку. То ли из-за выпивки, то ли из-за устроенной Кристиной сцены. Он перевернулся на спину и устало прикрыл глаза. Нет, сегодня не получится. Нечего и пытаться. Прошла любовь, завяли помидоры. Вернее, бутоны. Тьфу! Совсем она его замучила своим французским жеманничаньем. Он уже и думает не как нормальный мужик, а как девочка: мотыльки, лепестки.

– Вот! – ликующе завопила Кристина, – первое доказательство твоей измены!

– Если будешь так мозг выносить, то будет и второе, и третье, и сто двадцать пятое, – Марк вскочил на ноги, застегнул брюки, выключил свет и снова бросился на кровать. –Так, Крис, поезжай домой одна. Я здесь останусь. Все равно времени на сон почти не осталось. Так хоть немного покемарю.

– Я одна не поеду, – обиженно протянула Кристина.

– Значит, оставайся в отеле ночевать. Только не со мной. Сними себе номер. Я хочу отдохнуть. Иди вниз к портье и спроси: есть ли свободные номера?

– А я хочу с тобой, – в ее голосе зазвучали нотки мольбы.

Она, елозя коленками по скользкому шелку покрывала, подползла к Марку, который вытянулся посередине кровати, и прижалась к нему.

– Нет, – отрезал он. – Мы закончили этот разговор.

– Я так люблю, когда ты такой строгий! – замурлыкала Кристина, целуя его в шею. – Это так заводит!

– Я сказал: хватит! – Марк одной рукой отодвинул ее от себя.

Но Кристина не сдалась. Она провела языком по его губам, шепча:

– Как мне нравится, когда ты вот так сжимаешь губы! Они такие узкие и злые! Ты мой мужественный эгоист! Да, не уступай мне! Не сдавайся!

Марк едва не рассмеялся. Это не девушка, а театр одного актера! За это он ее и любил. За богатую драматургию и резкие переходы от нападок на него к кошачьей покорности. Если переселение душ все-таки существует, то Кристина в прошлой жизни точно была кошкой. То ластится, то царапает. И устоять невозможно!

Марк резко вскочил и подмял Кристину под себя. Неоновая реклама снаружи погасла. В номере стало абсолютно темно. И вдруг Марку показалось, что вместо Кристины на него снизу вверх смотрит та истеричка, которую он затащил под кровать, даже не зная ее имени.

Марк моргнул, отгоняя наваждение. Но это не помогло. Более того, его тело тоже вспомнило эту ненормальную под кроватью, и мужская сила вернулась. Да так, что Кристина даже взвизгнула от радости. Марк, воспользовавшись ситуацией, немедленно приступил к делу. Но глаза пришлось закрыть. Потому что собственная фантазия сильно пугала его. Даже в темноте он ясно видел лицо той незнакомки вместо своей невесты.

Марк разозлился. Да что же такое-то? Эта истеричка не выходит у него из головы. Нет, пить – это плохо. Нужно срочно прекращать, а то потом разные ведьмы мерещатся.

Виктория

Утро – это всегда нервотрепка. Если бы я была богом, я бы отменила утро совсем. Сегодняшнее начало дня проехалось катком по моим нервам. Я полночи не спала. Вчера главный управляющий отеля ушел на пенсию. Значит, сегодня владелец отеля Сан Саныч Морозов, или как мы его называем: Кинг Конгыч, должен официально сообщить мне, что я вступаю в должность. Вроде бы и волноваться не о чем. Я много лет отработала заместителем управляющего и освоила все тонкости профессии. Тем более, что бывший главный менеджер отеля часто отлучался и оставлял меня одну на посту. Он был близким другом Морозова и мог себе позволить регулярно уезжать в увлекательное путешествие по запою. И тогда я полностью заменяла его, управляя отелем, который я знаю, как свои пять пальцев. Начала здесь с должности портье, учила иностранные языки, чтобы пробиться дальше. И потихоньку карабкалась по карьерной лестнице. Вроде и волноваться мне о не о чем. А сердце ухает в пятки. И горло перехватывает спазм. В желудке ходуном ходит кусочек бутерброда, который я титаническими усилиями запихнула в рот.

3 глава. Здравствуйте, барин!

Иду к выходу из кабинета шефа и сталкиваюсь с Марком, который стоит у двери, озабоченно листая что-то в телефоне. Пытаюсь проскользнуть мимо и ненароком бросаю взгляд на экран его телефона. А там заставка с приветствием: "Здравствуйте, барин! Чего изволите?"

Что? Барин? Да он на всю голову больной! Невольно замираю на месте в растерянности, а Марк, не глядя на дверь, внезапно делает шаг, и толкает меня. Я с размаху лечу прямо на дверной косяк и даже не успеваю испугаться. Потому что между мной и косяком оказывается Артем. Утыкаюсь лицом в его широкую грудь, в тонкую шелковую белую футболку под молочного оттенка пиджаком. Меня окутывает запах очень дорогого одеколона. А губы припечатываются к упругим мышцам груди.

Артем то ли машинально, то ли пользуясь случаем, обнимает меня, прижимая к себе.

– Вот нам везет второй день подряд! – оживляется моя тушка. –Жизнь налаживается!

–Может, ты хотя бы попытаешься выскользнуть из его объятий! –недовольно бурчит мозг.

– Да мы уже почти. Все равно там не так интересно, как у старшего брата. Скажем интеллигентно: это не тот урожай! Хотя грудь мне понравилась. Уютненько мы там полежали, – тело включает, наконец, мышцы.

– Пошлячка, – ворчит мозг.

– Не пошлячка, а юная натуралистка и знатный овощевод. Можно сказать: ученица Мичурина. Он вон пытался арбузы на березе вырастить. А я хочу женское счастье вырастить на безрыбье, в условиях современной жизни, когда мужика нормального с микроскопом не найдешь. Вот это, доложу я вам, селекция!

Бормоча благодарности, отстраняюсь от спасителя.

– Извините меня, Вика. Вы в порядке? – Марк бросается ко мне.

– Естественно, она в порядке, – улыбается Артем. – Ведь у нее есть я!

– Извините, я, кажется, запачкала вам футболку помадой, – смущенно шепчу я.

– Ты смотри, а они уже спелись. Прямо с утра в диафрагму целуются, – довольно потирает руки Кинг Конгыч.

– Не запачкали, а повесили на грудь медаль, – смеется Артем. – Я теперь посвящен в рыцари Ордена Виктории! – он гордо распахивает пиджак, демонстрируя окружающим отпечаток моей розовой помады, который красуется прямо в центре его груди. – День начался замечательно! Может, кофе выпьем? Спасителю полагаются плюшки?

– Обязательно. Только чуть позже. У меня неотложные дела, – быстро выбегаю в коридор и спешу к лифту. – Отблагодарю через пару часов.

– Буду ждать вас в баре ресторана и надеяться на лучшее. В конце концов, награда просто обязана найти своего героя, – кричит вдогонку Артем.

Нужно будет выпить с ним кофе. Если бы не Артем, я бы нос сломала, как минимум, из-за этого бегемота Марка. Едва успеваю нажать кнопку вызова лифта, как меня догоняет Марк. Легок на помине!

– Вика, вы не ушиблись? Извините меня! Я не хотел. Правда. Не подумайте, что это специально! Просто не вписался в поворот, – шепчет Марк, наклоняясь ко мне.

Мимо нас проходит горничная, толкая перед собой тележку с моющими средствами. Увидев Марка, она замедляет шаг, наклоняется, оттопырив попу в узком черном платьице, и принимается озабоченно рыться в тележке, при этом внимательно прислушиваясь к нашему разговору. Странно, что она одна. У нас в отеле слухи расходятся быстрее, чем в интернете. Так что здесь уже должны были собраться, как минимум, пять-шесть горничных, развесив уши и изображая активную трудовую деятельность.

– А я уже обратила внимание, что вы в них никогда не вписываетесь, – раздраженно отвечаю я едва слышным шепотом. – У вас вообще с меткостью большие проблемы. Думала, что это только с кроватями беда, а теперь поняла, что и с дверьми не лучше.

Он заливается краской и парирует:

– Да вы тоже, знаете ли, не образец грации!

– Что? Это вы меня сейчас коровой назвали?

– Я не то имел в виду! Что вы все время придираетесь к словам?

– Я придираюсь? Вы меня ночью чуть не задушили, а только что чуть лицо не разбили!

– Я же извинился!

– Это вас не оправдывает! Под ноги нужно смотреть, а не в телефонах шариться! Чем это вы, интересно, так там увлеклись? Наверное, искали кого бы затащить под кровать, пока невеста не видит?

– А вам какая разница, что я искал? Вы уже пытаетесь меня контролировать?

– Очень нужно! Да я бы и не посмотрела на вас, если бы шеф не велел нам вместе работать. Интересно, а ваш отец знает, что вы насильник?

– Что вы бред несете? Я вас не насиловал!

– Еще чего не хватало! Вы могли только мечтать! Извращенец!

– Истеричка!

– Подкроватный маньяк!

– Стерва бешеная!

– Идите вы к… инвестору! –влетаю в лифт и быстро нажимаю на кнопку, пока Марк стоит весь красный и пытается придумать, как бы мне ответить.

Последнее, что вижу: это вытянувшееся от изумления лицо горничной.

Вот черт! Совсем забыла, что она здесь. Ну все. Сама же дала жирную причину для слухов. Теперь начнется. Что-то я второй день сама не своя. Никогда себе не позволяю такой несдержанности. А тут прямо как подменили. Нужно немедленно успокоиться. Возьми себя в руки, Вика. Работа – вот что сейчас главное. Речь идет о твоем благополучии. Неужели ты отдашь этому избалованному эгоисту свой отель? Да черта с два! Я его отсюда выживу и вытолкну. Отель будет мой! И должность главного менеджера, и доля от доходов. В конце концов, это все, что у меня есть. А вдвоём с Марком мы здесь не поместимся. Правда, есть еще Артем. Но, судя по всему, его вообще бизнес не волнует. Интересно только: что он здесь делает тогда? Ладно, не все сразу. И это выясним. А пока нужно навести справки об инвесторе.

4 глава. Невеста кабачкового принца

Выхожу из кабинета, набираю портье. Он немедленно отвечает:

– Да, Виктория Алексеевна.

– Сережа, скажи мне: у нас есть бронь на президентский люкс?

– Он свободен до следующей недели.

– Отлично! Забронируй на имя Эйтана Шора, начиная с сегодняшнего дня.

– Да, но на его имя уже забронирован обычный люкс. А он гораздо дешевле.

– Перекинь на него. И за те же деньги. Проблему с разницей в оплате я решу.

Спешу к лифту, чтоб лично все проверить в номере инвестора. Меня догоняет Марк.

– Я с вами поработаю. Похожу, посмотрю, послушаю. Если вы не против.

– Решительно против! – захожу в лифт и пытаюсь нажать кнопку. – Я вам не воспитатель в детском саду.

– Даже в этом не сомневался, – он ловко протискивается в закрывающиеся двери. – Но вам ничего не поможет. Как видите, я все равно успел, – он нервно поправляет пиджак, перекосившийся на плечах, когда его придавило дверью.

– Не сомневаюсь. У вас просто талант проникать в щели… под мебелью.

–Вика, давайте заключим временное перемирие. Решительно невозможно работать в команде, постоянно ругаясь.

– Я пленных не беру. Уберите белый флаг! Здесь вам не ООН.

– Вы невыносимы! У вас, наверное, и мужа нет. Кто же вытерпит такую колючку?

– Зато мне не от кого прятаться и скрываться, как вам от вашей су… шефини.

– Продолжайте говорить, Виктория Алексеевна, когда-нибудь вам все-таки удастся сказать что-нибудь умное!
– У вас, Марк Александрович, такое тонкое чувство юмора, что его не видно.

– А вы, Виктория Алексеевна, чудо природы. Вы являетесь живым доказательством того, что человек может жить без мозгов!

– Хам!

– Истеричка!

Мои щеки пылают, а руки судорожно сжимаются в кулаки.

– Бить еще сегодня будете? – он наклоняется, подставляя мне наглую физиономию. – А то уже почти час прошел, как вы изволили своей нежной ручкой отхлестать меня по лицу. Не могу сказать, что мне понравилось, но меня мама научила, что убогим нужно уступать.

Мой ход. А в голову ничего не лезет. Потому что он наклонился так низко, что его губы совсем рядом с моими. А глаза буравят меня насмешливым взглядом. Такое впечатление, что он чувствует мое состояние. И нарочно провоцирует, заставляя к нему прикоснуться. Тело уже тянется к нему. Но я перехватываю этого предателя по дороге. Нужно срочно сменить тактику. Быть строже, суше. Поворачиваюсь к наглецу спиной, открываю ежедневник с логотипом отеля и озабоченно вчитываюсь в список дел на сегодня.

И тут же осознаю свою ошибку. Марк дышит мне в шею. И по моей прическе проходит электрический ток. А по телу разливается жар.

– Так будете или нет? – страстно шепчет он, и его горячее дыхание щекочет затылок.

Лифт, наконец, останавливается. Слава матери-вселенной! Захлопываю ежедневник и вылетаю в коридор. Дверь президентского люкса открыта. В дверном проеме стоит Зина и командует:

– Анисимова, под мебелью пройдись, под мебелью. Еще раз. И еще двадцать раз!

– Полностью согласен! – доносится из номера голос Артема. – Анисимова, нужно наклониться как можно ниже и заглянуть под мебель.

Захожу в номер, а там – картинка маслом. Три горничные убирают номер. Артем сидит в кресле, закинув ноги на журнальный столик, и дает им ценные указания.

– А теперь, ээээ…

– Люба, – подсказывает девушка, которую он пожирает взглядом.

– Да, Любочка, поднимите руки и хорошенько пропылесосьте шторы.

Девушка, озорно сверкая глазами, медленно поворачивается к нему спиной, выпячивает круглую попку, поднимает руки со шлангом от пылесоса. Платье на ее стройной фигурке натягивается, белый фартучек плотно обхватывает талию, превращая фигуру в песочные часы.

– Вот просто прекрасно! – хвалит девушку Артем и при этом наклоняет голову то вправо, то влево, любуясь прелестям горничной.

– А ты, милая, пропылесось под диваном. Нет, не так. Нужно стать на коленки, – деловитым тоном распоряжается он, обращаясь ко второй горничной.

– Я – Наташа, – хихикает она, становится на колени, засовывает под диван шланг пылесоса и активно чистит там, отклячив попу.

– Наташенька, ты просто богиня! – счастливо вздыхает Артем. – Если бы диван умел разговаривать, он бы на тебе женился.

– Можно этого клоуна куда-то забрать? – шепчет мне на ухо Зина. – Девки уже из трусов выпадают от счастья. Как мне рабочую дисциплину держать?

– Подожди, сейчас что-то придумаю, – успокаиваю ее я.

Укоризненно смотрю на Артема.

 – Что? – пожимает плечами он. –Я управляю. То есть, делаю свою работу.

 – У вас, Артем Александрович, какие-то интересные методы управления, – упрекаю его я.

 – Зовите меня Артемом, Вика. Вы правы. Думаю, что мне не хватает навыков. Нужно чтобы вы меня подтянули. Давайте после работы обсудим это в хорошем ресторане.

5 глава. Убери клешню, королевский насильник!

–Так, ну вы пока подавайте, а я пойду проверю кое-что, – Артем, не дожидаясь лифта, спешит вверх по лестнице.

Было бы хорошо, если бы Марк тоже ушел. Но он, как назло, стоит возле лифта и явно уходить не собирается.

–Вообще-то для подачи гостю комплимента от шеф-повара достаточно самого шеф-повара и управляющего, – как бы ни к кому не обращаясь говорю я, поправляя прическу, у которой сегодня явно революция.

Непослушные пряди так и норовят выбиться из низкого "узла" на шее. Нужно было еще пару шпилек воткнуть в прическу. А я спешила, задумалась и подколола только две. Теперь расплачиваюсь лохматой растрёпанностью за невнимательность.

– У нас теперь в отеле двое управляющих, – немедленно возражает Марк.

– Ну если быть совсем точными, то трое, – поправляю его я.

– Артем не в счет, – отмахивается он. – Можете сразу вычеркнуть его из списка.

– Это почему?

– Он не создан для работы. Такой же пустой, как его мамочка.

Да уж! Сложные у них семейные отношения!

Дружной троицей –я, Марк и Гаспар, мы выходим из лифта на последнем этаже, где расположен президентский люкс, и медленно катим тележку по коридору. Причем все трое держимся за поручень. Возле двери нам приходится разделиться, и Гаспар, завладев, наконец, тележкой, вкатывает ее в номер и замирает рядом с торжественными лицом. Мимо по коридору проходит Леня. Он сопровождает гостью отеля, галантно журча:

– Сударыня, я немедленно починю кондиционэр! Ибо такая роскошная женщина должна задыхаться только от любовного пыла, но никак не от жары.

– Ах, какой вы забавный! – глубоким сопрано восклицает гостья лет сорока пяти.

Типичная ягодка опять, ухоженная, вылощенная, яркая блондинка, она одета в красивый летний брючный костюм. Ягодка – известная оперная певица, которая в первый раз гостит в нашем отеле. Быстро открываю ежедневник и делаю заметку: "Проследить за Леней".

Шива наш – неисправимый бабник. Хотя очень обижается, когда ему это говорят в лицо. Потому что считает себя последним романтиком и, действительно, влюбляется в каждую женщину. Причем смертельно и навсегда. Вернее, до следующей знойной красавицы. А недостатка в них он не испытывает.

Леня высокий, мускулистый, и что интересно: все это благодаря удачной генетике. Так как никакого спорта, кроме метания в рот рюмок и бутербродов, Леня не признает. Ест и пьёт от души и от пуза, и из кухни ресторана почти не выходит. При этом ни на лице, ни на теле совершенно не видны следы активных возлияний. Ему даже Кин Конгыч завидует. Леня моментально находит подход к женщинам старомодной поэтичностью и романтичностью. Всех пассий он называет "сударынями" или "барышнями", отчего женщины сразу млеют.

Кроме того, ходят активные слухи, что Леня отличается небывалой мужской силой и харизмой. Что, видимо, правда. Потому что богатые гостьи отеля моментально западают на него, как только он берет в руки гитару, и, прикрыв миндалевидные глаза, мягким баритоном выводит:

–Отворив потихоньку кхаааалитку…

Беда в том, что гостьи отеля после мимолетной интрижки возвращаются к своим богатым мужьям, а Леня страдает, заливая горе всем, что попадется под руку. Поэтому я обычно стараюсь пресечь его поползновения на корню. Так как давно известно: как только Леня уезжает в увлекательный тур по запою, в отеле ломается вообще все. А учитывая, что в данный момент у нас намечается интимный ритуал облизывания инвестора, разбитое сердце Шивы нам сейчас очень некстати.

Леня с любопытством заглядывает в номер и удивленно присвистывает:

–Ух, как у вас тут все красиво и торжественно! Прям почетный караул у Кремлёвской стены! Или у Стены Плача! А там что за деликатес? – Леня протягивает руку к колпаку над блюдом.

Гаспар немедленно бьёт его по руке и восклицает:

–Не сметь трогать шедевр! Здесь, как в Лувр: только смотреть, и только после того, как подам. Это королевский краб в горячий карамель из красного сладкого вина и с гранатовым соусом, который я буду поджигать.

– Краб? – лицо Лени вытягивается. – Друзья мои, вы часом не офонарели? –он звонко хлопает себя по лбу. – Да этот инвестор вас на части порвет! Вы бы еще поросенка в сыре запекли!

–Нет, – Гаспар нервно чешет мигом вспотевший лоб под белым колпаком. – Поросенка в сыре нельзя. Это не кошерно. А в чем проблема? Мне сказали мясное и молочное не смешивать. Ну я поэтому даже сливочное масло не добавлял. Краб –это же мясо! Но гранат и вино можно –это позволять. Я проверяль!

 – Ну я тебе говорю, как бывший еврей, которым я был когда-то в детстве, пока не вырос. Краб – это тоже не кошерно. Потому что он не мясо. Краб он же кто? Морской гад. Дать его верующему еврею –это все равно что русскому человеку подать саранчу на блюде. Более того, ваш этот инвестор после этого в номер не зайдет, потому что помещение осквернено пребыванием там морского гада.

 – Боже! – я хватаюсь за голову.

– Мэрд! Дерьмо! – Гаспар хватается за тележку.

– Гаспар, отпусти тележку! – шепотом ору я. –Беги на кухню и возьми там что-то нормальное и кошерное.