Пострадавшая магия

Мне пока не давали задания, что помогли бы сгладить политические отношения. Сегодня, кроме вопроса о питомцах, я обсудил взгляды магов на садоводство с женщиной, что писала статью о доме, а еще ответил на вопросы парня, что создавал фильм об архитектуре магов.

Я мог справиться. Пока моя работа их устраивала. Если бы я не был Локвудом — если бы главы отдела медиа не поняли, что получат выгоду для себя, приняв меня — то меня и не взяли бы на это место, так что я не мог жаловаться.

Раздражение вспыхнуло от этой мысли. Я потягивал горячий шоколад, чтобы прогнать ощущение. Я сделаю свое имя. Я заслужу повышение своими стараниями, а не связями, а потом буду гордиться работой и говорить свободно со своей семьей, что бы я ни делал в стороне.

Иначе все, во что обо мне верили Эри и ее друзья, могло быть правдой.

— Я говорю с людьми, — продолжил я. — Мне нужно быть дружелюбным с ними, и это я умею. Лучше помогать, чем носить бумаги.

После всего времени в Лиге у меня было больше опыта общения с простаками, чем у многих старших ребят в отделе медиа.

От мыслей о Лиге стало больно, и это даже какао с мятой не могло унять. Я написал Луису по пути в больницу, но Эри уже добралась до него и рассказала якобы мои темные тайны.

«Нам нужно время на обсуждение, — написал он. — Я буду на связи», — прошло три дня, этого должно было хватить на принятие решения.

Я ничего не слышал. Значит, меня прогнали из-за моей фамилии.

— Похоже, ты неплохо начал, — сказал папа, возвращая меня в реальность. — Если будут истории, где нужна моя помощь, всегда звони мне.

Я не собирался использовать свои связи.

— Спасибо, — все равно сказал я. — Я это ценю.

Он повернул на 81-ю улицу, и я посмотрел на дома перед нашими, на тот, где на втором этаже жил Кэллам. Конечно, он все еще был в Лиге. Родство с членами Конфеда оказалось преступлением хуже, чем попытка убийства.

Я мысленно скривился от своей горечи. Я был несправедлив к Лиге. Никто не знал, каким был Кэллам на экзамене и до него. Они даже не знали меня. Я старался скрывать все о себе, потому теперь выглядел виновато. Я скрывал от них. Как друзья могли поручиться за меня, если не знали, кем я был вне Лиги?

Меня знал только мой враг.

Я застыл, папа подъехал к дому. Если враг поручится за меня, это будет убедительнее, чем если это сделает друг, да?

— Мне нужно кое-что занести Прише, — сказал я, когда мы выбрались. — Я вернусь к ужину.

Папа нахмурился, словно не знал, верить ли мне, но он не мог отвести меня к лучшей подруге, что жила в двух улицах от меня.

— Хорошо, — сказал он.

Я пошел к дому При, словно собирался туда, услышал, как стукнула дверь. А потом я повернул и направился в другую сторону.

У меня не было телефона Кэллама. Я и не хотел этого. Я мог лишь надеяться, что он не сильно разозлится, если неожиданно увидит меня. Если он вообще был дома.

У его двери висели три таблички с именами и кнопки. Я нажал возле «Гири».

Недовольный мужчина ответил через миг:

— Да?

— Я к Кэлламу.

— Кэлламу? — сказал он испуганно и мрачно. — Кто это?

— Финн Локвуд, — сказал я. Мое имя могло мне тут помочь.

Замок загудел. Я прошел на лестницу.

Семья Кэллама не обладала престижем, как моя, в обществе магов, но этот дом был в нашем районе. Даже на лестнице были украшения из корон. Семьи, что жили тут, работали много, чтобы позволить себе это место. Доски на лестнице были обшарпанными, краска на стенах из белой стала серой. Ковер у двери дома Кэллама шуршал под ногами от песка, его давно не пылесосили.

Кэллам ответил на стук, его крупный отец виднелся дальше по коридору.

— Что ты тут делаешь? — выпалил бывший одноклассник вместо приветствия.

— Кэллам, — резко сказал его отец. Серые глаза Кэллама стали мрачнее.

— Я буду рад объяснить, если мы пройдемся, — сказал я примирительным тоном. — Обещаю, это не надолго.

— Я тебя не впущу, — сказал Кэллам, хоть этим чуть не вызвал у отца сердечный приступ. Он шагнул вперед, и я отпрянул. Он закрыл за собой дверь. — Чего надо, Локвуд?

Я огляделся, мне не хотелось говорить тут. Его отец мог слушать у двери.

— Давай… — я указал на лестницу.

Мы оказались по краям от пыльного окна на площадке между первым и вторым этажом. Слабый запах висел в воздухе, может, тут жили маги с питомцами.

Кэллам прислонился к стене, скрестив руки на груди. Я пытался выглядеть решительно, но не подобрал нужную позу. И я мог лишь неловко просить.

— Ты был на встрече Лиги? — спросил я.

— Да, — сказал Кэллам. — И я заметил, что ты не явился. И все молчали об этом. Эри чуть не взорвалась, когда тебя упомянули, но лидер и пара других быстро закрыли тему. Как ты все испортил в этот раз?

Я невольно скривился.

— Я ничего не делал. Эри узнала, кто я. Теперь она рассказывает всем, что я — шпион моего дяди.

Кэллам рассмеялся. Такая реакция меня радовала, но его упоминание Эри вызвало подозрения насчет ее последнего плана.

— Дружишь с Эри и ее ребятами? — добавил я.

Кэллам с вопросом посмотрел на меня.

— Я все еще думаю, стоят ли эти встречи моего времени. Может, нет, ведь они ничего не делают. Она ударила бы твоего дядю по лицу, если бы он был перед ней.

— Она ударила меня по лицу, — буркнул я, вспомнив боль удара.

— Правда? — Кэллам улыбнулся и покачал головой. — Это не лучший способ привлечь внимание Круга. Нельзя издеваться над задирами, если хочешь изменить то, что не нравится.

Его голос был едким, но что-то смягчилось на лице, когда он упомянул перемены. Кэллам был сильнее заинтересован в борьбе Лиги, чем показывал?

Он не звучал так, словно доверял тому, что Эри может выполнить его план. Чем больше я говорил с ним, тем глупее казалась эта идея. Кэлламу нравилось мучить людей, когда он мог это видеть. Он нападал на экзамене, потому что считал, что так сможет стать Чемпионом. Что он получил бы от смерти половины моей семьи? Он бывал садистом, но не лишенным логики.

— Точно, — сказал я. — Я поддерживал другую тактику, и это работало. Им нужен мой доступ.

— Зачем ты рассказываешь мне? — сказал Кэллам. — Расскажи им. Если ты так важен, они тебя пустят.

— Они не поверят, что я не виновен. И не важно, виновен я при этом или нет.

Глаза Кэллама расширились.

— Ты хочешь, чтобы я поручился за тебя. Потому ты здесь.

Он был так потрясен, что мне стало не по себе. Я развел руками.

— Ты меня знаешь. Ты знаешь меня двенадцать лет, что мы провели в Академии вместе. Я тебе не нравлюсь, но ты не считаешь, что дядя сделал бы меня своим лакеем. Ты знаешь, что я мог пойти в колледж, но отказался, потому что это было неправильно.

— Да, — сказал Кэллам. — Ты не шпион злого Конфеда. Но что я получу за это?

— Как насчет обмена? — сказал я. — Как насчет мира, где твоя себя не стыдится тебя из-за того, что у тебя не хватает магии?

Кэллам вздрогнул.

— Не говори про…

— Кэллам, ты не думаешь, что я и о себе? — я махнул на окно. — Ты не видел, как дядя смотрит на меня, как говорит со мной… или обо мне? Я не буду делать вид, что мне так же плохо, как тебе, но мне тоже не хорошо. Думаешь, иначе я бы шел на чертов экзамен?

Пауза. Что-то изменилось в глазах Кэллама.

— Откуда ты знаешь, что он был чертов? — спросил он.

Я моргнул.

— Что?

— Экзамен, — сказал он. — Откуда ты знаешь, что он был чертов? Я не могу… — он затих. Он скривился от того, что не мог сказать. — Может, ты все время ел виноград, лежа на подушке.

Я рассмеялся, но с болью.

— Зевс, я хотел бы. Но дело не в этом.

Он выглядел робко и голодно. Я не мог представить, как ощущалось это лишение целого опыта. Мне было сложно с брешами в памяти. Но если бы я не знал вообще…

Вряд ли он был бы рад знать детали своего участия.

— Я не могу говорить об этом, — сказал я. Он должен был понимать меня.

— Уверен, ты мог бы что-то сказать, если бы хотел.

Я взвесил слова.

— Если бы я мог вести себя, как ты, меня бы тут не было.

И я понял, что это было правдой. Экзаменаторы толкали нас к худшему. Некоторые сопротивлялись, а другие — нет, но Кэллам не был убийцей изначально.

Его губы скривились.

— Отлично.

— Потому нам нужно остановить их.

— И я должен верить, что ты это сделаешь? Сумеешь? — едкая насмешка показывала, что он не верил, что я могу хоть что-то.

— Нет, — сказал я. — Просто верю, что шансы Лиги будут лучше, если я буду помогать. Слушай, глупо с моей стороны было думать, что я мог пережить революцию, не раскрыв свою связь с другой стороной. И я зря пытался. Ты поможешь мне вернуться в Лигу, а я клянусь, что сделаю все, чтобы свергнуть систему. Даже если придется пойти против дяди. Даже если я стану не просто разочарованием, но и предателем в глазах семьи. Больше от меня просить не выйдет.

Челюсть Кэллама двигалась. Он посмотрел на окно и обратно.

— Если мы сломаем систему и уберем определенные чары, ты расскажешь мне то, что я потерял?

Чары, что мешали говорить на определенные темы, мог убрать маг или тот, кто знал ключ. А вот память вернуть не удастся. Со временем могли вернуться фрагменты, потому экзаменаторы добавляли чары молчания, но то, что забрали у Кэллама, не вернется.

— Хорошо, — сказал я. — Если ты этого хочешь.

Я протянул руку. Кэллам задумался на миг, а потом резко пожал ее.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Рочио

В подвале воняло плесенью и средством для уборки. Тусклый свет мерцал. А еще меня назначили убирать после ночной смены, так что тут было одиноко.

Я оторвала взгляд от стены, которую терла губкой, и увидела, как ко мне идут четыре фигуры. Я хотела, чтобы тут оставалось одиноко. Группу вел Брандт, за ним была пара юных оперативников, Тоня плелась сзади, словно не знала, хотела ли быть здесь, но и не хотела упустить шоу. В чем дело?

Я отвернулась от них, опустила губку в ведро и принялась за очередное пятно грязи на стене. Это место не использовали почти тридцать лет. После каждой смены я шла прямиком в душ.

— Неплохо ты тут устроилась, — сказала одна из ребят Брандта. — Вокруг нет террористов или снарядов магии.

— Может, она специально налажала, чтобы уйти от работы Чемпиона, — сказал парень рядом с ней.

— Жаль, Стравос пришлось пожертвовать из-за этого, — сказал Брандт.

Он знал, как ударить низко. Я подавила гримасу, не хотела привлекать их внимание. Этого они хотели, да? Повеселиться, ощутить силу надо мной перед столкновением с настоящими врагами, которые могли дать отпор. Мне хватило такого отношения от простаков в школе.

«Не опускай головы, не радуй их, — говорил мне Хави. — Мы знаем, что мы лучше них».

Я не ощущала себя лучше них. Я так старалась, но не справилась.

Магия должна была выбрать другого, потому что я не справлялась.

Тоня провела рукой по волосам.

— Ладно вам. Если будете просто издеваться над ней, я спать.

Брандт прислонился к стене, которую я только помыла, и склонил голову ко мне.

— Мне просто интересно, есть ли ей дело до того, что делают идиоты сверху. Она всегда говорила громко, что «помогает магии».

— Не просто говорила, — тихо сказала я. — И я лучше буду на миссиях, чем делать это. Если знаете, как это сделать, я слушаю.

Он покачал головой.

— Нет, ты еще не достаточно разозлилась. Ты будешь верна только себе, когда все рухнет.

Я посмотрела на него, не совладав с эмоциями.

— Кто бы говорил о верности.

Брандт хмуро посмотрел на меня.

— Я верен, дитя. Верен этому отряду, людям, застрявшим тут, как мы, потому что это лучшая семья для многих из нас. Я за всех, кто помогает мне. С одной стороны давят простаки, с другой — мятежники, и мы не выживем, если не будем прикрывать друг друга… и если ты не перестанешь заниматься ерундой, будто жизнь террориста важнее наших.

Я смотрела на него. Он видел в таком свете мои поступки? Конечно, он меня ненавидел.

— Я пыталась поступать правильно, — сказала я, хоть слова звучали слабо. — Для всех. Но важнее всего — для нас. Я не думала…

— Да. Ты не думала, что рискуешь жизнями из-за своих глупых идей. Так чего злиться?

— Она, наверное, даже не знает, что мы злимся, — сказала Тоня. Она вдохнула сквозь зубы и подняла голову. — Офицеры получили данные с последних миссий. Они получили адреса нескольких важных мест для Борцов и Достойных. Мы должны отправиться на большую миссию и взорвать их.

— Это самоубийство, — буркнула девушка младше.

Желудок сжался. Один большой удар, этого офицеры хотели все время. Этого хотело правительство простаков от Конфеда. Нас отправят сделать это.

Магия дрожала вокруг меня.

— Сейчас? — сказала я сдавленно.

— Через неделю, — сказал Брандт. — Сначала нас заставят проверить еще пару наводок. Убедиться, что мы нападем везде в лучшее время. Мы или сломаем сети террористов, или умрем, пытаясь. Это если мы послушаемся. Ты же хочешь остановить это? Это ведь слишком «разрушительно»?

— Я бы не хотела устраивать взрывы, — я опустила губку и поняла. У них был план, как остановить удар. Потому они пришли сюда.

Они хотели, чтобы я помогла им.

— Мы все знаем, что начальство не хочет этого, — сказал Брандт. — Так зачем мы тут? Мятежники-маги не устраивали проблем. Но правительство простаков боится их, боится групп простаков, что с ними заодно, так что они заставляют нас рисковать собой, разбираться с проблемами, что начались до того, как о существовании магов узнали. Мы были бы в колледже, если бы не они.

— Мы толком ничего не можем с этим поделать, — сказала я. — Что ты предлагаешь?

Его глаза заблестели.

— Может, мы слишком долго думали над этим. Может, пора пойти к источнику и той силой, которой они так боятся, защититься.

Холодок побежал по моей коже. Он словно говорил об атаке на правительство простаков.

— Ты не можешь думать, что это исправит наши проблемы, — сказала я.

Брандт помрачнел. Он ждал не такой ответ от меня.

— Я лишь говорю, что нужно действовать, — сказал он. — Но, если тебе не хочется быть частью этого. Я думал, что тебе интересно.

Он оттолкнулся от стены и пошел обратно. Остальные последовали за ним. Я смотрела им вслед, сжимая влажную губку.

Я не так поняла тон Брандта? Он не выдал, что они надеялись сделать. Я не думала, что неправильно поняла намек. Он проверял мою верность, как и сказал. И когда я показала, что не хочу вредить лидерам простаков, он отступил.

Он думал, что я соглашусь? Может, решил, что я разозлюсь из-за наказания.

Или они не знали, смогут ли вытянуть свой план без моих навыков, потому он решил, что стоит попробовать, даже если шансов мало.

Я стала сильнее тереть стену, но мысли кипели.

Брандт был с отрядом дольше меня. Если я попытаюсь рассказать командующей Реветт о своих подозрениях, мое слово будет против него и трех его свидетелей. Он мог обратить все против меня, иначе не рисковал бы так.

Что мне делать?

Я так задумалась, что не заметила новых гостей, пока они не прошли половину коридора. Я подняла голову, увидела Сэма и напряглась. Он тоже злился на меня из-за ошибки на задании… где погиб член отряда, где чуть не погиб он?

Но его лицо было спокойным, Приша и Десмонд шли с ним. Я чуть расслабилась, он кивнул мне, схватил еще губку из пакета у стены.

— Помочь? — сказал он.

— Я бы не отказалась.

Они стали работать рядом со мной. Я не знала, почему они пришли сегодня, но Сэм, наверное, объяснит, когда наступит время, хоть мне и приходилось прикусывать язык, чтобы не потребовать объяснений.

— Я видел, как Брандт и остальные выходили отсюда, — сказал он. — Они издевались над тобой?

— Это и не только, — сказала я. — Им не нравится, что командиры задумали массовую атаку.

Сэм скривился.

— Это не нравится и нам. Если бы это могло помочь делу, ладно, но мы торопим события. Они даже не знают ничего о врагах.

— А мы не знаем, что чары такого масштаба сделают с магией, — я готовилась к недоверию.

Но он лишь пожал плечами.

— Я не могу чувствовать это как ты, — сказал Сэм, — но я вижу, что это тревожно. Впрочем, нам это никак не помогает.

— И ничего не изменится, пока командующие не сбросят со спин лидеров простаков.

— Думаю… — я замешкалась. Но если я не доверяла им, то кому вообще доверять? — Брандт говорил так, словно хочет как-то напасть на правительство простаков. Будто они могут, не знаю, пойти и взорвать белый дом, чтобы никто больше не отправлял нас в их войны.

Десмонд вскинул брови.

— Думаешь, они попробуют убить кого-то?

— Не знаю. Он говорил размыто. Просто… мне не понравились намеки. Что бы они ни задумали, это навредит больше, чем поможет. Это точно.

Сэм выдохнул.

— Я видел их четверых и еще пару других, собирающихся вместе чаще обычного. Но им будет сложно покинуть базу. Никто не получит увольнительную до Рождества.

— Они могут вырваться, — сказала Приша.

— Да, — согласилась я. — Может, они приходили, чтобы я присоединилась к ним. Чтобы уйти отсюда, нужны сильные чары, да?

— Ясное дело, — сказал Сэм. — Если они готовы так говорить, кто знает, как далеко зайдут?

Они взглянули на меня, и я поняла, что они ждали моих слов. Ждали моего предложения. Потому что я пыталась командовать с тех пор, как стала Чемпионом.

Я замерла, прижала ладонь к стене. Волна безнадежности охватила меня. Я осталась одним магом. Магом, из-за которого погибла подруга. Если Хави знал, что я стану такой… если бы родители…

Мои пальцы напряглись на прохладной поверхности стены. Сюда нас привели наши жертвы. Командиры даже не доверяли мне миссии. Я не могла остановить массовое нападение. Я не могла уговорить командующих выбрать не такой разрушительный способ для достижения целей. И я не могла отговорить Брандта и его банду от его затеи.

Но, глядя на свою ладонь на потрепанной стене, я думала о Финне. О Финне в конце экзамена, сжавшего шипы изгороди и кричащего экзаменаторам, что он раскроет их всех, хоть он и должен был понимать, что ему не хватит власти для этого. Он пытался. И мы закончили экзамен вместе.

Он нашел другой рычаг. Он обошел планы экзаменаторов, а не пошел в лоб.

Он всегда находил хорошее, повод надеяться, какой бы отчаянной ни была ситуация.

— Что мы можем? — резко сказала я, выпрямившись. — Что угодно, даже если не знаем, как это использовать. Что у нас есть важного для командующих или для Брандта, или для тех, кто может повлиять на происходящее?

Сэм нахмурился.

— Брандт не самый общительный. Мы не смогли даже узнать его фамилию. Я мало слышал о семье Тони, знаю лишь, что она с ними не в ладах. Я могу повлиять на них, как старший оперативник, выразив недовольство.

Это не сработает, и это не поможет с командующими. Я взглянула на Пришу.

Она подняла руки.

— Если бы мы были дома, я могла бы поискать связи, но тут… Могли бы пригодиться деньги моей семьи, но как? Подкупить, чтобы послушали?

— Я могу получить доступ к личному серверу к лаборатории магимедиков, — сказал Десмонд.

Мы уставились на него.

— Как это? — сказала я.

Он робко улыбнулся.

— Когда меня исцелили, мне было скучно, пока магимедики занимались своими анализами. Было несложно ощутить, какие клавиши нажимали, чтобы ввести пароль, если знаешь чары и можешь применить их, не выдавая то, что ты колдуешь, — он пошевелил пальцами. — Я думал… Может, у них есть что-то в записях о выжигании, раз эта операция связана с экзаменом. Если бы ты знала, как работает процедура, могла бы ее провести. Ты бы хотела сделать это для Финна?

Мое лицо вспыхнуло, а внутри пылало волнение. Я мало говорила ему о Финне, да и ничего серьезного.

— Почему ты… Я говорю так громко по телефону?

Десмонд рассмеялся.

— Я был там раньше, — он имел в виду экзамен. — Ты влюблена в него. Я слепой, но не настолько, Рочио.

— Ладно, — я просила румянец угаснуть. — Но там может быть и другая информация, — то, как у старших офицеров ослабевала связь с магией, должно быть известно магимедикам, да? — Я заметила с командующими то, что поставило бы под сомнение их компетенцию. Если мы это докажем, у нас будет рычаг, да?

Уголок рта Сэма приподнялся.

— Это уже неплохое начало. Так мы сделаем это?

На миг что-то во мне замерло. А если я не справлюсь? А если я лишь устрою нам больше проблем?

Но Сэм, Приша и Десмонд верили в меня. Они стояли тут со мной. Горе и стыд давили на меня, но за ними стала мерцать надежда.

Может, я пыталась многое делать сама, но теперь я была не одна.

— Я с вами, — сказала я.

* * *

— Используй этот, — шепнул Десмонд, указывая на компьютер на столе у одного из операционных столов. — На этом я колдовал, так что должно сработать.

Мы прошли по темной комнате к столу. Магимедики уходили на ночь, когда отряды, что были на миссиях, возвращались целыми. Сэм и Приша сторожили в коридоре.

Монитор загорелся от щелчка мышки. Он требовал пароль. Десмонд застучал пальцами по ноге, вводил пароль, который увидел раньше, словно ритм помогал вспомнить.

— Спасибо, — сказала я. — За мысли обо мне… и Финне. Знаю, мы тут не для этого, но… идея хорошая.

Он криво улыбнулся.

— Плохо, когда дома ждут дорогие люди, которых ты редко видишь. Но знать, что они потеряли нечто важное, как связь с магией, еще хуже. Даже если есть способ обратить выжигание, я не уверен, что удастся сделать это и не быть арестованной Конфедом. Но стоит хотя бы узнать.

— Должен быть способ, — я проверяла папки на рабочем столе компьютера. — Ты был выжжен. Может, не тем же способом, может, их техники не работают на тех, кого выжег Конфед, но магимедики исцелили тебя. Ты ведь не заметил странного со своей магией?

Десмонд постучал пальцами, хмурясь.

— Нет. Откуда ты знаешь? Они не говорили, что мои способности к магии пострадали.

— Вряд ли они хотели, чтобы стало известно, что выжигание можно обратить, — сказала я. — Это их любимый способ угрожать нам. Но я… я ощущаю в разумах других людей часть, что используется для колдовства. Твоя потемнела.

Он коснулся виска.

— Ох, я рад, что был без сознания.

Я открыла пару файлов и сморщила нос.

— Многие записи на языке магимедиков. Я не знаю все сокращения, и они используют много латыни. Что у старых магов за одержимость мертвыми языками?

— Ты не видишь ничего полезного? — сказал Десмонд.

— Есть файл про командующую Реветт и других старших офицеров, но тут нет ничего из того, что я заметила… Или это скрыли терминологией, или они не следят за таким.

— А что именно мы ищем? — спросил он.

Я замешкалась, но ему можно было рассказать.

— Помнишь, я говорила, что ощущаю способность других людей слышать магию? Я заметила недавно, что старшие офицеры… их связь ослабевает. У командующей Реветт ее почти нет. У нее слабые чары. Думаю, это отдача за использование разрушительных чар годами.

Десмонд тихо присвистнул.

— Это ждет и нас, если мы застрянем на этой работе.

— Похоже на то.

— Странное чувство, — сказал он. — В чем-то я получил тут больше с магией, чем было дома. Со мной обращаются так, словно я могу справиться, как другие маги. Жаль, что такой шанс сопряжен со всем кошмаром.

Мое горло сдавило.

— Уверена, ты найдешь что-то такое, но там, где люди не пытаются тебя взорвать.

— Если такое место есть, я его найду. Можно я попробую?

Я отодвинула стул, и Десмонд склонился. Сияние экрана отбрасывало синеватое свечение на его темную кожу, пока он вглядывался. Он дважды щелкнул по ярлыку в верхнем правом углу экрана.

— Там еще один сервер. Думаю, это он. Там больше записей. Может, что-то найдется.

— Может, поискать… как они это называют научно? — я нахмурилась. — Магический потенциал? Могут быть файлы об этом.

Десмонд кивнул, нос был в паре дюймов от экрана. Он стучал по клавиатуре. Он открыл файл, увеличил его, закрыл, открыл другой. Замер. Покрутил вниз, остановился, покрутил еще. Он нахмурился сильнее, а потом отклонился на стуле.

— Рочио, на что это похоже?

Я придвинулась ближе. Я видела, что он открыл какую-то базу данных, там был список имен слева и слова с цифрами справа.

— Имена, даты, местоположения, — сказала я. — Город и… погоди, это больницы. Больницы простаков.

— Так я и думал.

— Все люди под одной датой, но в разных местах. Они не могут быть связаны с особыми отрядами… Все они не могут быть магами. Что это такое?

Я покрутила вниз, нашла, где в записях менялась дата. Список все продолжался.

— Тут тысячи записей. И все в начале 80-х. Столько людей родилось в один день…?

Я замолкла, поняв. Данные были для другого. Конфед проверял всех детей на своей территории на «магический потенциал» в первые дни рождения.

Я ввела свое имя в поле поиска. Появилась запись: Рочио Мария Лопез. 20 апреля 2002. Бруклин, Нью-Йорк, госпитальный центр Бруклин. И справа вдали были цифры, которые ничего для меня не значили. 39.

— Ого, — сказала я. — У них записаны все, кто родился с начала их проверок после Разоблачения.

Десмонд склонился, я ввела его имя. Появилась запись с больницей в Чикаго.

— Твой день рождения восьмого февраля? — спросила я.

Он склонил голову.

— Безумие. Но логично, что они следили за таким.

Справа у него тоже были цифры: 27. Я смотрела туда.

— У них должны быть и записи детей-простаков, иначе их было бы меньше.

Я полистала список, смотрела на цифры. Многие из них были однозначными, но порой я замечала значения выше. Но ни у кого не было выше моих 39. Странное покалывание пробежало по коже.

Я ввела имя Приши. 23. Финна и Леони там не было, но они были из старой магии. Конфед вряд ли их проверял. Брандта тоже не было в базе данных.

У Сэма было 28. У Тони — 16. У Хави — 19.

Мое сердце колотилось, я ввела имена детей-простаков, с которыми ходила в школу.

3. 7. 1. 5. Ни у кого не было больше 10. Я прикусила губу.

Десмонд следил за моим прогрессом.

— Эти цифры как-то связаны с тем, что они нашли, проверяя нас, — сказал он.

— Да, — сказала я. — Возможно, это и есть наш магический потенциал. Но простаки… У них нет нуля. Ни у кого нет, — я не убирала руки с клавиатуры. — Десмонд, а если они не простаки?

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Финн

Я, может, возвращался и к самой опасной затее в моей жизни после экзамена, но лишь одно слово описывало мое состояние, когда я прошел в зал библиотеки: облегчение.

Лига Свободы магии была за длинными столами в комнате, их голоса сливались в гул болтовни. Запах дешевого кофе и почти испорченной выпечки ударил меня по носу. Встреча была в новом месте, но все было идеально знакомым.

На миг перед тем, как я вошел, меня охватил страх, что один из трех псевдовышибал, оглядывающих меня, выбросят меня за воротник. Они не выглядели дружелюбно. А потом Луис заметил меня и вышел, и мы повторили разговор, который был у нас вчера по телефону. Я подозревал, что он хотел видеть мое лицо, когда я объяснял, зачем мне быть в Лиге, и мое отвращение из-за роли моего дяди в Круге, чтобы понять, можно ли мне верить.

Но я был честен, так что шел по пространству, что было в три раза больше комнаты в церкви, где проходила первая моя встреча с ними. Я кивал многим знакомым лицам… и пытался не запинаться от напряжения и попыток скорее отвести взгляд.

Луис подавил разговоры обо мне на прошлой неделе, но весть все равно разошлась.

Я взял колу со стола, решив, что это не опасно. По пути я заметил рыжие волосы. Я поймал взгляд Кэллама и слабо кивнул ему. Он сыграл роль достаточно, и Луис был убежден.

Бывший одноклассник скривил губы, будто в гримасе, но она была довольно дружелюбной. Он все еще был задирой, который не упускал шанса поддеть меня за двенадцать лет в Академии. Но пусть он переживает из-за того, что я знал насчет его выступления на экзамене.

Фигуры у стола с угощениями расступились от моего прибытия, словно я был заразным. Я смог быстро улыбнуться им, взяв одну из банок. А потом я ушел к свободному месту у стены, откуда мог следить за происходящим, никому не мешая, зализывая при этом раны.

Я был уверен в том, что сказала бы Рочио об этом: «Ты не можешь винить людей за осторожность. Подумай, сколько решений Круга навредило им. Дай им время принять, что ты другой».

Она не сразу доверилась мне, хоть мы бились бок о бок на экзамене. Я не раз ошибался с ней, и все могло произойти снова. Как я мог жаловаться, когда эта настороженность была из-за большого дома, библиотеки и прочих благ, что были у меня годами?

Я не потерял веру всех. Ноэми прошла ко мне с напряженной, но сочувствующей улыбкой.

— Как ты? — спросила она.

Я пожал плечами и улыбнулся уже свободнее.

— Бывал прием и теплее. Но я рад быть здесь.

Она оглядела комнату и понизила голос:

— Мне нужно кое о чем поговорить с тобой. Это…

— Ладно, народ! — крикнул Луис со стола, что придвинули к дальней стене, сделав сценой. — Рад, что вас сегодня так много. Начнем встречу!

Я повернулся к Ноэми, но она покачала головой.

— Это может подождать.

Луис поднял кулак в воздух.

— Мы хотим, чтобы наш следующий протест был самым большим, не меньше тысячи людей на улице. Кто тут в первый раз?

Десятки людей замахали в толпе.

— Из Арканзаса! — крикнул парень.

— Я из Лос-Анжелеса.

— Ванкувер.

— Атланта!

Тамара забралась на «сцену», чтобы поделиться подсказками, как найти еще людей для нашего дела. Парень заговорил, как привлечь членов семьи и друзей, не потерявших магию. А потом микрофон взял Луис.

— Мы хотим выступить поскорее. У нас есть люди, и нас все больше с каждым днем. Сделаем это на неделе. Осталось решить, где мы привлечем больше внимания.

Некоторые у «сцены» предлагали варианты. Эри запрыгнула на край стола. Ее резкие слова пробили какофонию.

— У нас же тут Локвуд? Пусть поведает нам информацию изнутри.

Она смотрела в мою сторону с улыбкой, что выглядела бы ободряющей, если бы я не знал ее. Мне казалось, что она думает, как сорвать плоть с моих костей.

Я пришел сюда, не планируя быть лидером. После всего я хотел опустить голову и просто показать, что могу быть с ними, как и хотел изначально.

Я не мог просто отказать Эри. Луис поманил меня вперед. Я сглотнул и пошел сквозь толпу к краю стола, но там ноги застыли. Мне не стоило подниматься.

— Что посоветуешь сегодня? — Эри вскинула брови.

Я не знал, хотела она использовать меня или надеялась, что я опозорю себя. Она была на все способна. Я отклонил голову, размышляя.

Что презирал бы мой дядя? Из-за чего он подумал бы, что у нас есть сила, и Круг не может это игнорировать? Конфедерация ничего не проводила из мероприятий следующий месяц. Лига хотела действовать сейчас.

Я подумал о ночи, когда дядя Реймонд попался мне после одной из первых встреч, и что я сказал ему. И вся ярость, которую я сдерживал с экзамена, загорелась во мне.

Я не врал Эри, что злился, что бы она ни думала.

— Члены Круга принимают решения о политике, — сказал я. — Они отворачиваются и позволяют страже разбираться с нами, пока это возможно. Так что нам нужно попасться им там, где они не смогут избегать нас. С тысячью людей мы можем окружить главное здание Конфеда, где находятся комнаты Круга. Мешать им, сколько сможем. Это моя лучшая идея.

Луис кивал с мечтательным видом, словно уже представлял победу.

— Думаю, это возможно, — он повернулся к Эри. — Этот план тебе кажется продуктивным?

— Да, — сказала она. — Посмотрим, как далеко он нас заведет.

Если этот план не сработает, она заставит Лигу слушаться ее. Она сможет их уговорить.

Мне стоило постараться, чтобы это сработало.

Мы какое-то время строили план протеста, а потом люди разделились на группы и работали над деталями или ушли за дверь. Ноэми поймала меня за локоть, когда я отходил от «сцены».

— Иди сюда, — сказала она.

Мы прошли к небольшой комнате на другой стороне коридора. Ноэми закрыла дверь. Ее ладонь дрожала, когда она подняла ее между нами.

— Что такое? — сказал я. — Что-то не так? Эри давит на тебя за общение со мной или…

— Просто смотри, — сказала она так тревожно, что я закрыл рот. Она раскрыла пальцы. А потом тихо запела тонким голосом строку про сияющий свет солнца.

Сияние мелькнуло над ее ладонью. Лишь на миг, едва заметно, но оно там было. Мой рот раскрылся.

Сияние пропало, и Ноэми сжала кулак. Она посмотрела на меня, ее глаза сверкали. На ее лице были опасения и восторг.

Я с трудом смог говорить:

— Как… ты же не-маг? Тебя оценивали при рождении? — всех, кто родился после Разоблачения, оценивали, когда они покидали больницу, или при первом визите к врачу. Если у Ноэми был потенциал, это заметили бы.

У нее был потенциал, я видел доказательство своими глазами, но она кивала.

— Я видела сертификат. Поверь, я его проверила. В начальной школе я надеялась, что родители соврали мне, и в тайне я была магом. И я не оставляла надежду на это.

Она прикусила губу.

— Я не просто читала те книги, что ты мне давал. Я пробовала упражнения. После первой недели я стала замечать небольшие эффекты, но думала, что мне кажется — что это все надежда. А прошлой ночью я смогла сделать это, — она пошевелила пальцами. — Это уже не воображение.

— Точно, — голова кружилась. Я прижал ладонь к стене.

Маг, что проверял ее, мог ошибиться. Бумаги могли быть неправильно заполнены.

Я думал о таком, но варианты не казались возможными. Многие маги проявляли потенциал открыто в детстве, даже не стараясь. Многие маги, которых учитывал Конфед…

— У тебя есть пара друзей-простаков, которым ты доверяешь? — спросил я. — Думаю… нам нужен эксперимент.

* * *

Зазвонил телефон, и я знал, что это Рочио, раньше, чем ответил. Она обычно звонила днем в среду. Моя лучшая подруга тоже была за морем, а остальные друзья учились в колледже, так что телефон звонил редко в эти дни.

— Эй, — сказал я, и ее простое «эй» в ответ было бальзамом на мои нервы. Она была еще в порядке. Катастрофа, о которой она переживала, пока еще не произошла.

Может, мое открытие придаст ей сил избежать этой беды.

Я кашлянул и сказал то, что не ожидал произнести так рано.

— Знаешь, я думал о драконе, которого ты призвала в День писем.

— Да? — голос Рочио чуть изменился. — Погоди, — шорох, будто она огляделась. Пара строк на испанском прозвучали едва слышно. — Должно быть в порядке. В чем дело?

— Я узнал то, что может свергнуть Конфед, — я расхаживал по спальне. — Одна из девушек-простачек в группе, с которой я работаю… я давал ей свои книги с упражнениями, что улучшают талант к магии… и она обнаружила талант. Ее отметили как не-мага, но она колдует, Рочио. Немного, и она не сразу смогла сотворить что-то заметное, но… я пытался направить пару ее друзей, и они смогли добиться небольших эффектов после занятий. Это не может быть ошибкой.

Рочио судорожно выдохнула.

— Похоже, мы столкнулись с одним делом с разных сторон. Мы с Десмондом нашли файл… Я могу проверить. Какие у них полные имена?

Я сказал ей, и она выпалила:

— Я вернусь через минуту, — телефон затих в моей руке. Я смотрел на него.

Файл? Там были записи о таких случаях с простаками?

Пятнадцать минут спустя телефон зазвонил снова.

— Прости, — Рочио запыхалась. — Но я нашла их. У Ноэми три, у Дарси семь, а у Оливии восемь.

— Погоди, — сказал я. — Три чего?

— Не знаю точно. Но тут есть база данных, где все дети простаков или семей новой магии. Там я, Приша и Десмонд. Тебя нет. И у всех есть цифры. Все, кого звали магами, получили значения от десяти и выше. У простаков ниже.

Меня охватило понимание.

— Ты думаешь, что цифры — это потенциал. У Ноэми всего три, потому она долго добивалась видимых эффектов. Ее друзья быстрее связались с магией.

— Это звучит логично, — сказала Рочио. — Я не была уверена. Мы не можем проверить теории тут. Но если ты такое видел…

Она затихла, словно не знала, что сказать. Я сказал за нее:

— Лидеры Конфеда врали все это время обо всем. Нет магов и простаков. Кто-то придумал способ разделить людей. Уровень, ниже которого магия не проявляется, если кто-то опытный не поможет. И как такое произойдет, если мы охраняем тексты?

— Да. Но это значит… если даже тот, у кого строит «три» может немного колдовать… почти все могут работать с магией.

Мы молчали миг, обдумывая это.

— Как они могли так долго скрывать это? — сказал я. — Все те маги с проверками… почему никто ни разу не обмолвился?

— Проверки делают не маги, — сказала Рочио. — По крайней мере, не всегда. Магов не хватит на все больницы. Один из моих кузенов проходил проверку. И это сделала простая медсестра прибором, что поднесла к глазу и уху. Она сказала, что данные отправились Конфедерации для анализа, а неделю спустя тетя получила письмо, что он не был особенным.

— Тогда редкие знают о том, что в базе данных, — сказал я.

— И они скорее расскажут правду об экзамене, чем это, — голос Рочио звенел. — Мое время на звонки почти вышло. Хотела бы я… Но спасибо, что рассказал мне сразу. Возможно, я смогу что-то сделать, узнав такое.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Рочио

— Уверена, что будет большая разница? — спросила Леони, мы впятером спешили по коридору базы к комнатам общежития. Тут недавно убрали, и от сладкого запаха я словно вернулась в подвал.

Если мы сделаем то, что, как я надеялась, сработает, я туда не вернусь. Меня тут не будет.

— Это все изменит, — тихо сказала я. — Парень в моем классе всего с десяткой в базе. У президента «простаков» девять. Неужели эта капля — причина отрезать кого-то от магии? Каждый простак ближе к десяти, чем мы с вами.

Приша поежилась.

— Я не хочу думать о том, как моя семья учится колдовать.

— Им будет сложно, — отметила я. — Это не будет просто, и они не смогут колдовать очень сильно. Но даже мелкий талант… Нападение, что планируют главные, навредит магии и всем. Все те люди, что никогда не колдовали, лишатся шанса. Это должно заставить правительство простаков послушать.

Они боялись нашей силы. Они рискнут потерять шанс обрести эту силу?

Но у нас было мало времени. Как только я закончила разговор с Финном, командующая Реветт сообщила, что особый отряд ударит по двенадцати мишеням врагов, уничтожая здания и все в них, как и тех, кто попытается встать на пути. Атака была назначена на завтрашнюю ночь.

Тридцать шесть часов оставалось до атаки.

Сэм повернул голову к Десмонду.

— Ты сможешь получить доступ к базе данных, когда мы уйдем отсюда?

— Я смог отправить себе на почту часть данных, — сказал Десмонд. — Не все, но этого хватит, чтобы нам поверили. Лучше всего было бы иметь данные на людей из правительства простаков. Жаль, в базе только анализы младенцев. Вряд ли в Белом доме есть кто-то из важных, кому меньше сорока. Записи первых анализов во время Разоблачения прячут где-то еще.

— Вряд ли есть анализы людей, которым за пятьдесят, — сказала я. — Даже при Разоблачении Конфед вряд ли оценивал бы кого-то старше шестнадцати, — мои родители рассказывали, что всех, кому было больше шестнадцати, и они так и не проявили талант к магии, Конфед сразу называл простаками. Они не проверяли сотни миллионов людей на континенте.

— Может, так и есть, — пробормотала Приша.

Десмонд ткнул меня локтем.

— Я забрал и свой медицинский файл. Проверь его, когда будет время. Может, там есть подсказки о моем лечении.

Я благодарно ему улыбнулась. Может, если план пройдет без проблем, я смогу сосредоточиться на восстановлении связи Финна с магией. Я хотела бы, чтобы шансов на это было больше.

Мы остановились у комнаты, которую Брандт делил с несколькими парнями. Сэм постучал в дверь.

— Брандт? Это Сэм. Открывай.

Брандт приоткрыл дверь. Другой парень, что был с ним в подвале, сидел на краю кровати за ним, как и Тоня, другая девушка и пара парней, с которыми я не общалась. Все были напряжены, словно мы поймали их на том, что они хотели бы скрыть.

Они планировали свое нападение.

— Нужно поговорить, — сказал Сэм.

Он не был старшим офицером, но статус постоянного лидера миссий вызывал уважение. Брандт посмотрел на нас, но остался у двери.

— О чем?

— Вряд ли ты захочешь говорить об этом тут.

Брандт поджал губы.

— Я не хочу ни о чем говорить с ними.

— Жаль, — сказал Сэм. — Потому что это общее дело. Ты или говоришь с нами, или тебя ждет интересный разговор с командующей Реветт через пару минут.

Брандт вздохнул и отошел, пропуская нас.

Дверь хлопнула за нами, и мое сердце громко забилось. Магия щипала меня за руки. Я медленно вдохнула, взяла себя в руки, пытаясь не думать, как тесно было, когда в комнате собралось одиннадцать человек.

Я могла ужасно ошибиться, доверившись этим людям. Я уже знала, что была не согласна с их тактиками, а они — с моими. Я могла устроить огромную катастрофу.

Но я не справлюсь сама. Я должна была признать это. Я нуждалась в них, а они — во мне. Так что я собиралась постараться. Магия и остальные просили только этого.

— У вас есть план, как покинуть базу? — сказала я. — Вернуться домой? Я хочу туда.

Последователи Брандта переглянулись, взгляды о многом говорили. Брандт скрестил руки на груди.

— Теперь ты хочешь участвовать в этом? Хоть я и не говорю, что мы такое планируем.

— Я тоже хочу домой, — сказала я. — И я хочу разобраться с правительством простаков. Но не так, как вы думаете. Я нашла кое-что лучше, и это не обратит их против нас.

— Ты не знаешь, что мы хотим сделать, — рявкнул Брандт, — но твой план все равно лучше.

Я не дала себе закатить глаза.

— Я не глупая. Вы хотите напасть на них. Даже если не учитывать аргументы о ценности жизни и вреде магии, как далеко вы продвинетесь вшестером? Может, убьете пару их лидеров, может, даже президента… а потом остальные объявят тревогу и сотрут всех магов в стране.

— Звучит пугающе, — Тоня сжала кулаки по бокам.

— Это важно? — сказал ровно Сэм. — Вы все равно не выберетесь без умений Рочио.

— Если нужно, мы справимся, — буркнул один из других парней, но они не выглядели убежденно.

— Но со мной шансов больше, да? — сказала я. — Что важнее — остановить атаку завтра или сделать все по-вашему?

— Какой у тебя план? — спросил Брандт.

Я подняла голову.

— Если я смогу поговорить с правильными людьми в правительстве простаков, клянусь, они отменят атаку. У меня есть связи, что приведут меня туда. Есть рычаг давления. Мне нужно лишь вернуться в страну.

Я не видела смысла делиться тайной, которую мы узнали о простаках. Они могли захотеть скрыть информацию, а не разгласить ее. Использование магии позволяло им оставаться выше всех не-магов, которых они презирали.

Так было со всем Конфедом. Иначе зачем магам сверху создавать разделение по уровню потенциала и врать о результатах?

Девушка рядом с Тоней фыркнула. Брандт хмуро посмотрел на меня.

— Мы должна просто поверить тебе на слово, Лопез?

Я смотрела на него, наполнила свой тон уверенностью.

— Вы должны поверить, что я не стану рисковать магией и безопасностью всех, кто мне дорог, если не буду уверена в результате.

Стало тихо. Брандт колебался, но не отступил. Я медленно вдохнула и сыграла последней картой, которую не хотелось выкладывать на стол.

— Вы пойдете с нами. До простаков, которые могут отменить атаку. Если я не исполню обещание, это место будет идеально, чтобы вы взялись за свой план, да?

Брандт чуть расслабился. Он потер рот. У них была стратегия, как добраться до простаков, когда они окажутся дома? Может, я подала им все, что он хотел, на блюдце.

Только бы не пожалеть об этом.

— Ладно, — он вдруг охрип. — Ловлю на слове. Если попытаешься бросить меня или подвести…

— Я тоже там буду, — сказал Сэм рядом со мной. — Я проверю, чтобы все сдержали слово. Ты знаешь, что я всегда справедлив, Брандт? Рочио попробует, и, если это не выйдет, наступит твоя очередь.

Брандт согласно опустил голову. Другие смотрели на нас, будто не верили, что то, о чем они говорили, произойдет. Я не хотела давать им шанс отговорить Брандта.

— Хорошо, — сказала я. — Как нам выбраться отсюда?

* * *

— Duerme tranquilo, duerme entretanto, — бормотала я, направляя магию к комку одеял на моей кровати. Иллюзия делала вид, что я сплю под одеялом, что я дышу. От вида я поежилась.

Я создала схожие фигуры в кроватях Сэма, Десмонда и Брандта. Никто не ждал, учитывая наше расписание, что мы проснемся в ближайшие пару часов. Мои чары должны продержаться.

Для этого я нужна была группе Брандта. Они придумали, как покинуть страну, но не знали, как сделать это раньше, чем командующие поймут, что они ушли, и поднимут тревогу. От моих чар грудь пронзила резкая боль, а впереди колдовства будет только больше. Я понимала, почему они опасались делать это без помощи.

Трое парней присоединились к нам в комнате, пока я заканчивала, готовые к нашему побегу. Я повернулась к двери, а Леони сжала руку Десмонда и притянула его для быстрого поцелуя. Приша посмотрела мне в глаза и кивнула. Они рассчитывали на то, что мы остановим грядущую бойню.

Я зашептала выбранные строки, и мы вчетвером вышли в коридор. Искусственный свет недавно замененных ламп слепил нас. Нити магии, которые я направляла, двигались вокруг нас с тихим гулом, скрывая нас из виду, почти не выдавая энергии. Если я не буду осторожна, солдаты, следящие за базой, заметят сильные чары.

Я не была уверена, что даже это потяну, но магия касалась моих плеч почти с любовью, словно знала, что я делаю это ради ее спасения. Она легче поддавалась мне.

Мы были почти на лестнице, когда из-за угла впереди вышел полковник Алчидо. Мы застыли. Я зашептала скрывающие чары, усиленную версию тех, что мы использовали на заданиях. Он шагал к нам. Брандт пристально смотрел на нарушителя, его челюсть двигалась.

Мое сердце дрогнуло от неприкрытого гнева в его глазах. Он же не станет мстить сейчас, пока мы даже не вышли из здания?

Наш план был важен для него, почти как для меня. Я прижала свой локоть к его руке, чтобы он ощутил это. Брандт взглянул на меня и скривился, но гнев немного угас. Мы стояли тихо и неподвижно, пока Алчидо не ушел в комнату дальше по коридору.

Мы побежали к лестнице и вышли во двор в свете утреннего солнца. Иней потрескивал под моими ногами с каждым шагом. Брандт провел рукой по коротким волосам и полез в карман за ключом, который Тоня «одолжила» у друга-пилота. Мы нашли джип там, где она и сказала, в стороне от главной дороги, что вела к вратам.

Мой голос зазвучал сильнее, расширяя скрывающий пузырь вокруг нас. Я едва замечала, как добралась до джипа. Сэм направлял меня ладонью на моей руке. Я села рядом с Десмондом, а наш бывший лидер миссий устроился впереди с Брандтом, который решил вести машину.

Я сосредоточилась сильнее на словах, мелодия извивалась, лилась, пока двигатель гудел. Десмонд стал шептать в схожем ритме. Это напомнило экзамен, где мы с ним и остальная команда вместе останавливали врагов, а не убивали. Это воспоминание не было хорошим, но чем-то даже успокаивало.

Впереди была самая сложная часть. Нужно было проехать врата, чтобы никто не заметил, что их пересекли.

Я расправила плечи и потянулась ощущениями к толстой стальной двери, меня нес гул магии. Знакомая энергия окружала меня, растягивала покров от одной стороны стены до другой. Голос Десмонда сливался с моим, потом зазвучал и Сэм. Мы звали все больше магии, создавая огромный скрывающий щит, который показывал лишь то, что глядящий надеялся там увидеть.

За нами скрипнула дверь гаража. Мои нервы дрогнули. Я запела громче, удерживая голос ровным. Голова уже болела. Я махнула Брандту ехать вперед, не давала себе оглядываться, чтобы понять, как скоро нас раскроют.

Брандт нажал кнопку, чтобы врата открылись, и медленно подъехал к ним. Дверь распахнулась. Мы напевали втроем вокруг него, напрягшись на своих местах.

Джип миновал стену и попал на простор на другой стороне. Я готовилась к крику на базе. Но я слышала лишь, как закрылись врата. Они щелкнули, и я отпустила часть чар с шумным выдохом.

Десмонд улыбался.

— Ого. Это было нечто.

— Точно, — буркнул Брандт и ускорил машину. — Нам нужно до аэропорта и сесть в самолет раньше, чем они догонят нас. Надеюсь, твои уловки сработали, Лопез.

Я издала истеричный смешок.

— Я тоже.

— Нам полететь сразу в Вашингтон? — спросил Сэм.

Я покачала головой.

— Я же говорила о связях? Нам нужно в Нью-Йорк. Есть связь с Пентагоном.

* * *

Тонкий слой снега укрывал траву у тропинок парка. В угасающем свете дня сияли сосульки, как ножи, на голых ветках деревьев. Я топала ногами, чтобы согреться. Десять дней до Рождества.

— Долго еще? — сказал Брандт, поднимая плечи, чтобы воротник доставал до ушей. Ему стоило взять шапку, когда мы выбирали одежду среди той, что выдавалась отряду для миссий среди жителей.

— Он скоро будет, — я взглянула на телефон, который купила, как только мы попали в аэропорт. Новых сообщений не было, но вряд ли что-то пошло не так. Пока что.

— Не будь ребенком, — сказал бодро Сэм. — Ты пережил пять эстонских зим. Ты должен справиться в Нью-Йорке посреди декабря.

— Если это сработает, я больше не покину Калифорнию, — парировал Брандт.

Я взбодрилась, услышав хруст шагов на снегу. Высокая и худая фигура в сером шерстяном пальто появилась меж деревьев. Он сказал, что придет сразу, но он явно бросил все дела, чтобы быстро прибыть сюда, потому что я сказала, что нуждалась в нем. Напряжение пропало из моей груди, хоть мы были еще далеко от победы. Я ощущала тепло и благодарность.

И не только. Там было и другое, что я уже должна была признать к этому времени. Например, то, что, когда он улыбался, он затмевал солнце и завладевал моим сердцем.

Улыбка Финна дрогнула, когда он увидел мою компанию. Я не хотела рисковать, говоря о многом, когда просила его прийти ко мне, ведь его телефон могли прослушивать. Он остановился передо мной и коснулся моей ладони.

— Я не ждал, что ты вернешься так рано, — сказал он. — В чем дело?

Я не смогла улыбнуться в ответ, когда собиралась возложить на него почти всю миссию.

— Нам нужно поговорить с твоей сестрой.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Финн

Когда-то я думал о своей сестре Марго, как о покровительнице Справедливости в семье Локвудов. Сегодня я надеялся, что она была святой Отчаянных случаев. Мы появились на ее пороге, выжженный и особый отряд… и я не знал, что нас ждало.

Я приходил к ней до экзамена, и она помогла, хоть и не хотела. Если повезет, она сделает так и сегодня. Конечно, в прошлый раз она меня ждала.

Марго ответила на звонок домофона вялым:

— Кто? — было шесть утра, и я ощущал вину, что разбудил ее, но зато она еще не ушла на работу.

— Это Финн, — сказал я. — И друг. Мы можем подняться?

Марго тут же насторожилась.

— Финн? Что такое? Да, конечно, заходи.

Когда мы поднялись к двери ее квартиры, она уже собрала пепельно-каштановые волосы в спешный пучок и надела свитер и джинсы. Она с тревогой смотрела мне в глаза пару секунд, а потом посмотрела на мою спутницу.

— Это Рочио, — быстро сказал я. — Мы были… — я стиснул зубы от чар, что мешали даже сказать, что мы были вместе на экзамене. Я мог лишь предложить известные факты. — Она стала Чемпионом.

Я сжал ладонь Рочио, переплел пальцы с ее. Она протянула руку Марго.

— Простите, что в первый раз мы так встречаемся, но я рада знакомству.

Марго моргнула и пожала ее руку. Она заметила наши переплетенные пальцы. Она впустила нас в теплую квартиру. Она всегда любила, чтобы было жарко, в отличие от моих родителей.

— Что происходит? — сказала она. — Что вы тут делаете?

— Я объясню, — сказал я. — Можно мне воды? Это надолго.

— Конечно.

Она прошла на кухню в одном конце открытого пространства. Я отпустил руку Рочио и сел в кожаное кресло в гостиной. Марго опустила стакан на кофейный столик и опустилась на диван напротив меня. Рочио замерла за другим креслом, словно ей не хотелось садиться.

Я взял стакан, покрутил его в руке и сделал глоток. Вода убирала холод из моего горла. Коготки застучали в спальне Марго, ее две крысы бегали по клетке. Мне стало не по себе, когда я вспомнил, как ее третий питомец умер, и я хотел стереть эти воспоминания.

— Рочио видела и слышала многое, став Чемпионом, — начала я. Наша история была не такой длинной, особенно, когда Рочио не могла толком рассказать о деталях, кроме своего плана, но споры займут время. — Что-то произойдет, и Национальная защита серьезно навредит магии. Ослабит, а то и уничтожит.

Марго растерялась.

— Уничтожит магию?

— Вряд ли это возможно, — сказала Рочио, стоя за креслом. — Но я много раз ощущала, как чары, что уничтожают или угрожают жизни, влияют на энергию. Магия дрожит, будто в панике. Ею сложнее управлять. Порой она даже вредит сама. Я боюсь того, что случится, если по ней ударят все те чары сразу.

— Я не слышала о таком эффекте.

— Уверена, вы понимаете, почему люди в Конфеде хотят такое скрыть, — сказал я. — Мы можем рассказать не все, как бы ни хотели. Я знаю, что это настоящий повод беспокоиться. Рочио — лучше всего ощущает магию, ее связь с магией отличается от многих. Если она говорит, что есть опасность, это реально. Но мы не можем сами остановить Национальную защиту. Ты знаешь тех, кто может.

Марго напряглась.

— Вы хотите, чтобы я дала вам доступ к моему боссу. Даже если бы я посчитала это хорошей идеей, он не решает ничего насчет войны. Он может лишь советовать, а не менять приказы, которые уже отдали.

— Он может помочь нам поговорить с людьми, которые принимают решения в Пентагоне, да? — сказала Рочио. — Вряд ли его придется долго уговаривать. Я могу показать ему кое-что важное. Но нужно сначала добраться до него.

Марго посмотрела на свою сумочку у двери. Рочио проследила за взглядом. Сестра хранила там все, что было нужно для доступа к рабочему месту.

— Можешь показать мне? — спросила она у Рочио.

Рочио поджала губы.

— Не могу. Но я могу рассказать — мы узнали, что простаки не лишены магии, как мы думали. Конфед не давал миллионам людей научиться тому, что можем мы. Это многое изменит для лидеров простаков.

Я сказал ей, что моей сестре можно доверить открытие, и я в это верил. Сердце дрогнуло от шока на лице Марго.

— Ты не серьезно, — сказала она.

Я кашлянул.

— Серьезно. Это я видел своими глазами. Они всем врали, Марго.

Марго посмотрела на свои колени, потом на меня. На миг ее глаза были испуганными, как тогда, когда она пыталась отговорить меня от экзамена.

— Не знаю, что происходит, — сказала я. — Я обещаю, что посмотрю, что смогу сделать. Но, если люди в Конфедерации скрывают это, на то должны быть причины. Может, рискованно так открывать информацию.

— Я видел достаточно, так что не верю в их добрые мотивы, — тихо сказала я.

— Ладно. Я просто не могу… я поищу, как и сказала. Но я верна Конфеду, не простакам. Финн, ты знаешь это. Если я приведу вас, чтобы вы рассказали им такое… это будет изменой. Если это нужно раскрыть, мы дойдем до этого. Veritas numquam perit.

Она имела в виду: «Правда не устаревает». Но наша правда была слишком тяжела, и этого не хватило, чтобы мы добрались до нужного места. Я склонил голову.

— Ты собираешься сегодня в Вашингтон?

Она покачала головой.

— На этой неделе меня там не будет. Но в следующий вторник я поеду туда на пару дней. Если я что-то найду, то постараюсь решить.

— Может быть слишком поздно, — сказала Рочио.

— Лучше варианта я не могу предложить.

— Если… — я махнул рукой, выпустил стакан. Вода вылилась, когда стакан упал на пол. Я вскочил. — Блин. Прости.

— Все хорошо, — Марго побежала на кухню и схватила полотенце. Она отдала его мне, а сама ушла в спальню за метлой, пока я вытирал воду. Мокрое стекло противно гремело по дереву, пока она сметала его. Она посмотрела на половицы, искала осколки. Я вытащил кусочек из-под кресла, и она еще раз провела там метлой.

Рочио обошла диван, когда мы закончили. Она поймала мой взгляд и унесла полотенца к рукомойнику.

— Тогда нам нужно идти. Я думала, у нас получится.

Марго выпрямилась, сжимая совок для мусора.

— Вы же не будете кричать всюду обвинения?

— Я не хочу устроить мятеж, — сказала Рочио. — Я хочу лишь защитить магию.

— Если можешь подождать, я попробую помочь. Я не отказываю, но не сейчас. Сначала нужно все проверить.

— Я понимаю. И ценю это, — Рочио слабо улыбнулась ей.

Мы пошли к двери. Марго коснулась руки.

— Финн. Раз ты тут… Ты был вовлечен в протесты «Свободы магии»?

Я пытался скрыть эмоции, но не знал, получилось ли.

— Проблема, если это так?

— Нет. Они пока не делали ничего преступного. Ты можешь протестовать, если хочешь. Просто… не ходи сегодня.

Я застыл.

— Откуда ты знаешь про сегодня?

Она криво улыбнулась.

— Думаешь, так просто сохранить тайну, когда людей так много? Я бы не знала, но услышала разговор пары коллег. Круг узнал. Они связались с полицией простаков, чтобы они разобрались с протестующими раньше, чем начнется само выступление. Лучше тебе там не быть. Далеко все равно протест не зайдет.

— Думаешь, полиция навредит людям, которые там будут? — спросил я.

— Надеюсь, нет. Не намеренно. Но может стать плохо, когда все на взводе… с обеих сторон.

Она не ошибалась. Если полиция нападет на нас, не дав даже начать, некоторые из членов Лиги дадут отпор. Мы могли закончить мятежом. Меня подташнивало.

— Спасибо за предупреждение, — сказал я. — И если передумаешь насчет другого…

— Я дам ответ, — сказала она. — Даже если я не передумаю.

— Ты же не расскажешь дяде Реймонду о нас?

Она скривилась.

— А нужно?

— Нет, — я поднял ладонь, словно клялся. — Я никому не расскажу об этой теме.

Я не обещал насчет Рочио, но моих слов сестре хватило.

Мы прошли пару улиц, и я повернулся к Рочио.

— Ты получила то, что было нужно?

— Наверное, — сказала она. — Я нашла ключ-карту и значок ID в ее сумочке с символом Пентагона. Вряд ли я смогла бы идеально повторить код за это время, так что я забрала их и оставила наколдованные копии. Она не заметит, если не собирается ехать туда до следующей недели. А мы успеем вернуть настоящие, — она обвила мою руку своей рукой. — Ты отлично ее отвлек.

— Хоть немного помог твоему грандиозному плану, — я не ждал, что Марго согласится, потому мы приготовились воспользоваться визитом. Пока сестра убирала стекло, Рочио порылась в ее сумочке, отвлекая от себя чарами.

— Я бы не попала туда без тебя, — Рочио прильнула ко мне, сжала мою руку и отпустила. — Мне нужно идти. Нам нужно поймать первый поезд к Пентагону. Что будешь делать с протестом?

Этот вопрос терзал меня с момента, как мы покинули квартиру Марго.

— Не знаю. Но я не могу бросить их на растерзание.

— Конечно, — она обняла меня. Я обнял ее в ответ, закрыл глаза и наслаждался тем, что мог держать ее еще хоть миг. — Обещаешь, что будешь беречь себя? — спросила она, отодвинувшись.

— Если ты тоже мне это пообещаешь.

— Всегда, — она замерла, глядя на мое лицо. Ее губы напряглись. — Финн…

— Что? — мое сердце сбивалось с ритма.

— Не смотри так. Я просто пытаюсь… — она судорожно вдохнула и прижала ладонь к моей щеке. — Прошло еще мало времени, а вместе мы были и того меньше, но… я чувствую. И хочу сказать об этом. На всякий случай. Я люблю тебя.

Эмоции сдавили мое горло. Я не мог говорить, даже если от этого зависела жизнь. Я смог лишь обхватить ее лицо и поцеловать со всем пылом.

Когда мы отодвинулись друг от друга, я склонил голову к ее голове.

— И я тебя люблю, — сказал я, голос был сдавленным, но я хотя бы говорил. Боги, как я мог теперь ее отпустить?

Но я должен был. Я прижал ее к себе на миг. Она привстала на носочки, быстро поцеловала меня с блеском слез в глазах.

— После сегодня у нас будет больше времени на разговоры, да? — сказала она.

— Да, — твердо сказал я. — Это точно.

Я опустил руку. Рочио улыбнулась мне и поспешила по улице к своим коллегам.

Я ушел в небольшую кофейню, чтобы перевести дыхание и собраться с мыслями. Я несколько минут крепким эспрессо приводил себя в чувство, дико улыбаясь между глотками. А потом сердце забилось ровнее, и я сосредоточился на менее приятном деле.

Протест скоро начнется. Круг вообще будет в здании, если они знали, что мы идём?

Я сразу понял ответ. Они не позволят другим работникам Конфеда увидеть, как их запугали приглушенные и выжженные маги. Потому они позвали полицию, хоть такие, как мой дядя, ненавидели полагаться на силы простаков. Они хотели заниматься своими делами, показывая, что мы на них не влияем.

Нам нужно доказать, что это не так. Нужно, чтобы протест как-то сработал.

Я вышел на тротуар, вытащил телефон, ввел номер Тамары. Если у кого и будут идеи, то это у нее. Судя по сообщениям, что я получал до этого, она уже не спала в это время.

— Привет, Финн, — сказала она немного приглушенно, словно прижимала телефон плечом, пока делала что-то руками. — Что такое? Проверяешь планы важного дня?

— Может, их придется менять, — сказал я. — Я узнал из надежного источника, что Круг знает про нас. Они созвали полицию города, чтобы нас подавили, когда мы начнем собираться.

Тамара шумно вдохнула, голос стал четче, она подвинула телефон.

— Такое должно было начаться.

— Что нам делать? Мы будем выглядеть слабо, если протест разгонят до его начала… и я не хочу драк на улице. Так мы никогда не победим.

— Нет, — сказала она. — Будет лучше, если они будут бороться с нами, пока мы выглядим сильно. Нам не нужно стоять долго, если будут зрители. Хватит одной хорошей фотографии или видео, чтобы сделать нас героями.

— Если мы успеем, — и тут в голову пришла идея. — Думаю, шансов будет больше, если это будет записывать много людей.

— Именно. Я знаю, что прессе простаков не было дела раньше, но я намекну новостным станциям, может, в этот раз они заинтересуются сильнее.

Я ощущал вспышку волнения. Простая пресса с опаской освещала новости магов, но были те, кто не боялся.

— Я могу сделать так, что они придут, — медленно сказал я. — И их будет много.

— Тогда делай это. Увидимся на улице.

Я опустил руку с телефоном. Я ускорился, хоть внутри росло недовольство. Я смогу поймать такси на людной улице впереди.

Меня не ждала смена в отделе медиа сегодня, но я надеялся, что мог войти. Я мог задержаться и получить список всех номеров местных медиа, которых интересовали дела магов. Может, я в последний раз попаду в то здание, когда станет ясно, что я использовал свое новое положение.

Будут другие варианты. Может, они будут обещать больше. Если нет, то…

Я мог сделать хоть это. Я пообещал на прошлой неделе Кэлламу и Луису. Заставить Круг послушать было важнее будущей работы. Если Рочио была права, если впереди ждала катастрофа, и она не сможет остановить ее, людям понадобятся лидеры, чтобы провести их сквозь хаос — лучшие лидеры, чем мой двоюродный дядя и его коллеги. Если мы все сделаем правильно, Лига будет вести всех к будущему, которое мы заслужили.

Такси подъехало ко мне на улице. Я смогу горевать насчет возможного будущего позже. Не колеблясь, я поднял руку.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Рочио

Поезд гремел по рельсам, пока мы неслись к месту назначения. После Разоблачения были введены магические усиления, и путь из Манхэттена в столицу занимал меньше трех часов. Мы попадем в Пентагон вскоре после начала рабочего дня.

Но на другой стороне океана был уже день, и командующая Реветт готовила Пришу, Леони и остальных оперативников к атаке ночью. Сколько часов осталось до их отправления?

— Как только попадем в здание с твоим пропуском, как мы найдем этого Закера? — спросил Сэм. Мы пару часов рассматривали работников Пентагона, пока не решили, что лучше всего попробовать Джона Закера, секретаря защиты. Он делал несколько заявлений в прошлом, так что мог отозвать атаку, если мы его убедим.

— Нам не нужен план, — сообщил Десмонд. — Я нашел комнату офицера. Это не тайна. Третий этаж, внешнее кольцо у восьмого коридора. Звучит довольно просто.

— Если никто не поймет, что мы не отсюда, раньше, чем мы дойдем до кабинета, — сказала я. Я коснулась лица. Кожа была натянута из-за нанесенного слоя макияжа.

В перерывах от исследований я запиралась в маленьком туалете поезда с косметикой и пыталась придать себе взрослый и профессиональный вид. Я была уверена, что могу показаться двадцатилетней, если буду вести себя уверенно.

Чары сделали бы уловку эффективнее, но колдовать иллюзию было рискованно. В Пентагоне была магическая защита, помимо простаков. Пропуск Марго был заряжен энергией, которую они сканировали вместе с кодом. Я зачаровала фотографию, чтобы она хоть напоминала меня, вплела тонкие нити под существующие чары. Если повезет, это никто не заметит.

Сколько удачи нам понадобится для всего этого?

Я поправила воротник, потянула за кулон-солнце, который дала мне мама, сжав его, пытаясь успокоиться. Сэм и Брандт были достаточно взрослыми, чтобы показаться представителями правительства. Десмонд старался выглядеть серьезно и тревожно — он мог сказать, что был интерном, если кто-то спросит.

Брандт искал в телефоне, сидя недалеко от меня.

— У Закера есть пара детей, — сказал он. — Один моего возраста, но его дочери одиннадцать, — он показал фотографию улыбающейся девочки рядом с отцом в форме. — Можно надавить на него. Ты можешь узнать, где она учится? — он ткнул колено Десмонда.

Десмонд скривился, а я хмуро посмотрела на него.

— Мы не будем угрожать детям.

— Я не верю, что ты его уговоришь.

— Я буду не просто говорить, — буркнула я. — Но я не буду террористом.

Брандт пожал плечами.

— Я не буду ей вредить. Он не знает, кто еще с нами. Но эта информация будет как план Б, если твой пойдет наперекосяк.

— Ты дашь Рочио шанс, — твердо сказал Сэм.

— Ты тут не лидер миссии, — сказал Брандт, вжимаясь в сидение. — И ты передаешь дело шестнадцатилетней девушке.

Это задело меня сильнее, чем я ожидала.

— В чем проблема? — сказала я. — Ты говорил, что отряд тебе как семья, и это хорошо. У тебя нет семьи снаружи? Кто-то должен был отправить тебя в академию научиться колдовать на латыни. Тебе плевать, что с ними будет, если ты нападешь на самых главных простаков в стране?

Брандт хмуро посмотрел на меня.

— Да, у меня была семья. И родители, что потеряли все деньги на тупых вложениях, а потом утонули, когда мне было пять, на отдыхе, который не могли позволить себе, а я остался с их родителями, которые не давали мне забыть, какое одолжение они оказывали, платя за мое обучение в академии и позволяя мне оставаться в их доме, если они вообще со мной говорили. Они уже думают, что я — худшее, что произошло с ними.

Я не сразу отыскала голос, а потом смогла выдавить лишь:

— Ох.

— Да. Так зачем мне ставить их выше жизней друзей на базе? Я делаю, что нужно. Если ты сделаешь то, что можешь, тебе не придется переживать из-за моей семьи, да?

Я сглотнула.

— Верно. Такой план.

Я переключилась на статью, которую читала. Сэм спрашивал, как добраться до Закера. Проблемой было, как мне себя вести внутри. Чем больше я знала о нем, тем лучше могла продумать разговор. Так к этому подошел бы кто-то, как Финн. Я хотела бы, чтобы он мог быть тут, говорить со своим талантом.

Закер казался неплохим, судя по фотографиям. Его седые волосы были короткими в военной манере, на длинном лице выделялась челюсть. Его глаза были теплыми, карими, и на многих фотографиях улыбка казалась искренней.

Он хвалил Конфед за их помощь военным простаков тут и за морем, но как-то раз сказал, что ему было больно думать, как эффективен он мог быть в ранние годы, будь у него такой талант, как у нас. Он явно порой представлял себя с магией. И следил за стараниями Национальной защиты.

Все в Пентагоне должны были осторожно относиться к поступкам магов, хоть и давили на нас для прогресса. Пара коллег Закера на записи говорили про «подтверждение верности» и необходимость конкретного управления, а не власти Конфеда. Судя по поведению полковника Алчидо на базе, они уже осуществляли многие идеи, нравилось это Конфеду или нет.

— Эй! — Десмонд улыбнулся. — Я подумал… есть чары, которые может никто не заметить, но они помогут нам, — его улыбка стала робкой. — Я насылал их на учителей, когда у меня были проблемы в детстве. Они немного успокаивают человека, и он начинает лучше к тебе относиться. Эффект не очень силен — я не рисковал, чтобы меня не поймали — но это пару раз спасло меня от наказания, когда я невольно шутил над детьми простаков.

— Что угодно, что поможет Закеру выслушать меня, — сказала я.

В колонке зазвучал механический голос, сообщая об остановке перед нашей. Мы почти прибыли. Сердце билось все быстрее.

Когда пассажиры вышли, и поезд поехал дальше, я прошлась по ряду, разминая ноги. Магия будто двигалась со мной, тянула меня за волосы, обвивала мои запястья. Я шла к дверям, а потом засомневалась, хотела ли возвращаться. Желудок мутило. Я смотрела на пейзаж, проносящийся снаружи, не зная, становилось от этого лучше или хуже.

Сэм подошел ко мне, остановился рядом и смотрел в окно минуту.

— Ты в порядке? — спросил он.

Я потирала руки. Блузка, которую я одолжила для роли, была чужой, как и макияж на лице. Я хотела уже избавиться от всего этого.

— Брандт прав, — сказала я. — Все это моя идея. А если я не смогу зайти далеко? Если план не сработает, все люди в нашем отряде могут умереть ночью, — я подвела их. Родителей и Финна. Магию. Всех людей, что должны были дотянуться до магии.

— Рочио, — Сэм притих. Он прислонился к стене, криво улыбаясь. — Не знаю, поможет ли это, но… я рад, что ты затеяла это. Я рад, что поддерживаю твою миссию. Ужасов хватает и в отряде, и в… становлении Чемпионом, и во влиянии простаков. Мне никогда не нравилось, как это работает.

Я моргнула.

— Тогда почему ты остался?

— Я… мы с лучшим другом пошли на экзамен вместе. Победили вместе. Пошли на миссию вместе, — он вдохнул. — На втором году он наступил на магическую мину. Я не смог его спасти.

Мое горло сжалось.

— Мне так жаль.

Он пожал плечами, словно говоря «Что ты можешь поделать?», но он отвел взгляд.

— Я мог это предотвратить. Я не проверил поле так далеко. Я отвлекся на местного, с которым говорил. Я не подумал… а он умер. И я стал осторожнее после этого, но не мог даже подумать о вызове Конфеду, когда я даже не мог доверять своим суждениям. Как ты и сказала, а если бы я сделал только хуже?

— Тогда почему я не должна переживать? — сказала я.

Он поднял голову.

— Потому что я жалею, что тревоги сдерживали меня так долго. Может, я мог спасти кого-то, если бы выступил, что-то сделал или хотя бы попытался. Не знаю, получилось бы у меня с Закером, ведь я не чувствую магию как ты, но даже если ты решишь, что не хочешь брать эту ответственность, ее возьму я. Мне надоели сомнения. Мы дали этой системе задержаться.

Я медленно вдохнула, поняла, что мне полегчало. В ответе была не только я, нужно было напоминать себе об этом. Может, я не могла сделать всего, спасти всех. Нет, я точно не могла. Но мне помогут там, где я оступлюсь.

Я сделаю все, что смогу. Никто не просил от меня большего.

— Да, — сказала я. — Спасибо. Это помогло.

Механический голос сообщил, что близится наша остановка. Мою грудь сдавило, но я ощущала себя увереннее, пока шла к своему сидению за сумочкой.

На станции я повела их от туристов, что шли к вратам посетителей. Мы подошли к двери работников, и я подняла голову выше, чеканила шаги, пропуск Марго висел у меня на шее. Три парня шли за мной. Мне нужно было пройти внутрь самой и провести их.

Я быстро произнесла речь для стражи, и после пары минут парни получили значки гостей. Офицер проверил мой пропуск и пропустил, других отправил через сканер.

Женщина в свободном деловом костюме стояла у входа, ее взгляд был далеким, она стучала пальцами друг по другу. Магия пробежала по моей коже, и я поняла, что она колдовала, проверяя нас на чары. Но на нас не было чар, что могли привлечь ее внимание.

И мы попали внутрь.

Мы остановились в длинном коридоре. Он неприятно напоминал здание экзамена. Я сосредоточилась на указания Десмонда. Мы уже были во внешнем кольце, так что нужно было идти на третий этаж.

Мы прошли несколько работников, пока двигались к кабинету секретаря защиты. Никто толком не смотрел на нас. У двери кабинета стоял юноша в военной форме, пистолет блестел в кобуре на его бедре. Мое сердце забилось еще быстрее. Я быстро кивнула ему, надеясь, что выглядела скучающе, и потянулась к дверной ручке. Он остался бесстрастным, не помешал нам.

Я знала, что мы не сможем пройти сразу к Закеру. Стук клавиш наполнял комнату с другой стороны, там работали на компьютерах и телефонах. Женщина ближе всех к двери встала.

— Я могу помочь? — спросила она.

— Нам нужно к секретарю Закеру, — сказала я.

Она нахмурилась и щелкнула мышкой.

— У него нет встреч на это время.

— Это только добавили, — я старалась говорить ровно. — Не по обычным каналам. Скажите, что это про Вору, Эстония, и он подтвердит.

Она недоверчиво посмотрела на меня, я старалась изображать наглость Приши. Сэм за мной скрестил руки и нетерпеливо вздохнул. Женщина нахмурилась, глядя на экран компьютера, и ушла во внутренний кабинет.

Я хотела бы сказать больше, но чары молчания мешали. Я надеялась, что упоминания города хватит. В Вору мы получили диктофон от Полины, наше первое и главное доказательство, что главные группировки бандитов решили объединить силы. Если Закер обращал внимание на военные дела магов, он поймет значение.

Секретарь пришла через минуту с растерянным видом.

— Он сказал, что хочет вас видеть.

Я думала, что нервничала до этого, но это нельзя было сравнить с моим пульсом, когда я прошла во внутренний кабинет. Это место точно принадлежало кому-то у власти.

Дверь закрылась, и снаружи не доносилось ни звука. Джон Закер стоял за отполированным столом, который был таким широким, что удержал бы матрас королевского размера. Бархатные шторы висели на окнах, американский флаг свисал с медного шеста возле книжных полок из красного дерева. Я шла по мягкому ковру, и на миг показалось, что ноги увязли в нем.

Решения этого мужчины могли сделать тысячи людей мертвыми или оставить в живых.

Он окинул нас взглядом, карие глаза были не такими теплыми без улыбки с фотографий.

— Кто вы? — сказал он. — И как связаны с Вору? Лучше отвечайте скорее, или я вызову охрану.

Я выпрямилась, как могла.

— К сожалению, мне сложно объяснить все прямо, — сказала я. — Из-за моего положения. Но мы знаем о Вору. И, если я упомяну Коломну, Ливны и Макат, вы поймете, на что я намекаю, да?

Закер уперся руками в стол, но плечи напряглись еще сильнее. Три места, что я назвала, были местами, по которым хотела ударить наша база. Никто не знал об этих планах, кроме оперативников базы и людей, приближенных к нему.

— Вы из отряда Национальной защиты Конфедерации магов, — сказал он.

Я улыбнулась с болью.

— Я не могу говорить об этом, сэр.

Закер посмотрел на трех парней за мной. Сэм кивнул рядом со мной, Десмонд с дрожью улыбнулся. Я не видела Брандта, но это было и к лучшему для моих нервов.

— Магия принесла нам выгоду, но и все усложнила, — секретарь защиты покачал головой. — Но что-то вы можете мне рассказать, раз пришли сюда?

— Мы на грани катастрофы, — сказала я. — Такой большой, что это стоило риска прийти сюда.

Закер резко выдохнул.

— Хорошо. Я выслушаю. Но почему вы пришли ко мне, а не к своим людям.

Мысль, что лидеры Конфеда были такими же «моими», как он, особенно после недавних открытий, казалась абсурдом. Я чуть не рассмеялась в истерике, но сдержалась.

— Они меня не послушают, — сказала я. — Я пыталась. Они… — командиры и Круг выжгли бы меня за этот разговор с ним, но они не знали, а пора было рассказать об этом. — Они боятся вас. Все общество не-магов. Маги во главе долго показывали силу, и они переживают, что, если перестанут проявлять эту силу, делая то, что от них просит ваше правительство, вы выступите против нас, и у них ничего не останется.

— Но вы не боитесь.

Мои губы дрогнули.

— Я не ждала, что у меня будет власть. Но я больше потеряю, если буду молчать.

Десмонд поправил руку на боку. Я не смотрела на него, но заметила, что он отстукивал ритм чар, что настроит Закера на доверие к нам.

— И кто за природа этой катастрофы? — спросил секретарь защиты.

— Я поняла за последние месяцы, что магия — не просто бесцельная энергия, которую мы можем направлять, — сказала я. — У нее свои намерения. Она может становиться сильнее или слабее. Она злится, когда ее ранят… и использование ее для разрушения вредит ей. Чем больше ее направляют туда, тем больше она сопротивляется. Если вы примете это к сведению и свяжете с теми местами, что я упомянула, надеюсь, вы поймете, почему мы встревожены. Не знаю, оправится ли магия от такого сильного удара. Есть ли смысл показывать свое преимущество, если мы можем потерять нечто настолько ценное?

Я была готова к его недоверию. Но он не рассмеялся мне в лицо.

— Мне не говорили о таком офицеры Национальной защиты, — сказал он. — Почему это стало тревожить сейчас?

— Они не хотят, чтобы вы знали, — сказала я. — Они не хотят открывать слабости или ограничения вашему народу. А почему этому не произойти сейчас? Пару десятков лет назад магию использовали в тайне. Мы не бились в войнах. За эти несколько десяткой лет мы исказили магию разрушениями. Мы довели ее то состояния, когда она может пропасть.

— Что вы просите меня сделать?

Я холодно посмотрела на него.

— После этой ночи будет поздно. Национальная защита отвечает вам. Вы принимаете решения. Вы можете передумать.

То ли кашель, то ли смешок вырвался из Закера. Его челюсть двигалась.

— Вы много просите, мисс…

— Лопез, — сказала я. — Рочио Лопез, — Конфед все равно скоро поймет, что я была тут.

— Я не был там, но получаю отчеты. Я знаю, что план этой ночи продуман, и на сбор данных ушло много времени и усилий. Если вы говорите правду, то я понимаю, почему вы пришли сюда, но я не могу отменить такое решение по прихоти маленькой группы. Будет катастрофа, если мы не сделаем ход.

Я подняла ладони в мольбе.

— Я не знаю всех ответов, — сказала я. — Я не говорю, что нам не нужно действовать вообще. Но не так. Остановите их, скажите, что нужно продумать то, что я вам передала. Вряд ли кто-то из врагов знает о предстоящей атаке. У нас есть время. Если что-то нужно сделать… почему не сделать это сейчас?

— Мы не знаем, как поступят те люди, — сказал Закер. — В их рукаве может быть то, о чем мы не догадываемся. Мы уже все решили. Мне жаль.

Он отходил от нас, отступал к знакомому пути войны. Я не смогла уговорить. Но я еще не закончила.

— Слушайте, — сказал Брандт с дрожью в голосе.

Я не дала ему все испортить.

— А если я вам скажу, что Конфедерация многое скрывает ото всех, даже от магов? И что это может повлиять на всех в этой стране, включая вас? А если я смогу доказать? Это что-то изменит?

Закер смотрел на меня.

— Зависит от того, о чем вы, но доказательства всегда важны.

Я приготовилась. Брандт впервые услышит это.

— Нет магов или не-магов. У всех есть хоть небольшая способность управлять магией. Вы можете, если нас обучить. И все ваши офицеры и солдаты могут. Анализы Конфедерации не разделяют людей на две разные группы, у них просто есть черта, с которой они решают, что у вас не хватает таланта для обращения с магией. Разделение на магов и «простаков» — ложь.

— Что? — рявкнул Брандт за мной, Сэм утихомирил его, оттащив в сторону. Я их не слушала. Закер смотрел на меня. Мне нужно было уговорить только секретаря защиты.

— Это серьезно, — сказал он. — Как вы это докажете?

В его голосе была знакомая нота — как нота тоски, звучащая в голосах моих родителей, когда они говорили о нескольких годах, когда могли использовать свой талант в полной мере, до Приглушения.

Я надеялась, что уверенно улыбнулась ему.

— Я могу научить вас управлять магией прямо сейчас, если позволите. Вы не сможете сразу создать нечто сильное, но хотя бы поймете, что я говорю правду.

Это было риском. Если у Закера низкий потенциал, я не смогу ничему его научить в короткий срок. Но у меня было только это. Магия гудела в воздухе, будто в предвкушении. Словно она хотела связаться с кем-то новым.

Закер не смог скрыть свой пыл.

— Что мне нужно делать? — ошеломленно спросил он.

Я долго сидела ночью с Финном за его книгами с упражнениями, запоминала то, что помогло лучше всего его друзьям-простакам.

— Будет проще, если вы присядете, — сказала я. — Вам нужно будет хорошо сосредоточиться. Для упражнений используют медитации, музыку и узоры, чтобы научиться слышать магию. А чуть позже вы сможете направлять ее.

Закер замер. Он посмотрел на Сэма и Брандта, шипящих друг на друга в углу.

— Только вы, — сказал он. — Остальные будут ждать снаружи.

— Хорошо, — я хмуро посмотрела на Брандта.

Он начал возражать, но Сэм заткнул его, шлепнув по голове.

— Если сработает, она спасет весь отряд. Разве ты не этого хотел?

Брандт замолк. Он хмурился, но ушел с Сэмом и Десмондом.

Мы с секретарем защиты остались одни, и Закер опустился в большое кожаное кресло.

— Я не могу дать вам много времени, — сказал он. — Но посмотрим, что выйдет.

— Ладно, — я облизнула губы, сердце грохотало. — Закройте глаза. Сосредоточьтесь на дыхании. Нужен особый ритм: два коротких вдоха и долгий выдох. Начнем с этого.

* * *

Мои товарищи ждали у двери, когда я вышла. Секретарь с опаской глядела на них, но они не заметили.

— И? — тихо сказал Десмонд. — Как прошло?

— Он почти убежден, — сказала я. — Он решил остаться там и попробовать без меня, чтобы я не управляла происходящим.

В последние несколько минут тренировки Закер смог направить магию, чтобы подтолкнуть лист бумаги и вызвать рябь на поверхности кофе в его кружке. Я не могла винить его за желание проверить этот навык без меня.

Дверь за мной открылась раньше, чем я ожидала.

— Заходите, — сказал Закер. — Все вы.

В кабинете он остановился перед столом и повернулся к нам. Его глаза сияли немного дико.

— У меня много вопросов, — сказал он. — Понимаю, вам будет сложно ответить на многие. Но, пока я не получу ответы, я… придержу действия военных, если на нас не будет нападений. Вы можете выдохнуть.

Мои плечи расслабились. Я бы обняла его, если бы знала, что это кончится добром.

— Спасибо, — сказала я. — Большое спасибо.

— Я не хочу терять связь с вами всеми, — добавил Закер. — Думаю, вас будут искать ваши командиры. Я могу оставить вас в убежище, пока все не уладится.

Мне не хотелось быть запертой здесь.

— Мне нужно в Манхэттен, — сказала я. — Другу там нужна моя помощь, — скоро начнется протест Финна, и я не могла просто пропасть.

— Мы можем устроить убежище там, — сказал Закер. — Я отправлю с вами нескольких стражей. Не уходите от них, и сможете спокойно передвигаться. Погодите немного, я сделаю необходимые звонки.

Я отпрянула на шаг, он взял телефон. Я поймала взгляд Сэма, и он кивнул мне. Десмонд сиял. Брандт был мрачен, приоткрыл рот, словно разрывался между радостью от нашей победы и гневом из-за раскрытой тайны.

Наша миссия не была завершена. Конфед еще мог испортить наш прогресс. Но впервые с начала экзамена, может, впервые со смерти Хави, бремя, к которому я уже привыкла, пропало с моей груди. В тот миг, когда я поняла масштаб достигнутого, я ощутила, как ноги почти парят над полом.

Я защитила магию. В этом раунде. Я могла лишь надеяться, что Финн уцелеет в своем бою.

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

Финн

Я никогда не ценил силу неожиданности до этого декабрьского дня, когда Луис, Тамара, Эри и я собрались в кафе возле здания Конфеда, чтобы проверить план.

Протест-приманка был идеей Луиса. Около двух сотен протестующих с парнем Эри и Марком во главе были на Таймс-сквер с плакатами и криками в то время, когда мы собирались начать настоящий протест. Мы смотрели, как уезжали машины полиции от здания Конфеда — несколько, потом еще и еще, и осталась лишь парочка.

— Тупые маги, у которых от всего паранойя, — бубнила Эри. — Так думают те копы. Этот Круг даже не мог правильно подать информацию.

— Эй, — сказал я. — Это нам на пользу.

— Да, — сказала она с холодной улыбкой, которая мешала радоваться ее согласию. Она не извинилась за то избиение. Она считала, что я заслужил это, потому и не извинялась.

Марк позвонил и сообщил, что полиция разогнала группу на Таймс-сквер. Мы выждали еще час, пока копы не займутся своими делами, а потом послали сообщения, которые разлетелись по цепочке дальше, вызывая всех на улицы возле здания Конфеда. Все, кто был готов к протесту, собрались в магазинах и ресторанах ближайших улиц, готовые к сигналу.

Я не прятался сегодня. В этот раз я шел в первых рядах, пока мы двигались к главному входу в здание: серо-белой мраморной арке над такими же ступенями. Воздух был холодным, но солнце светило ярко, и тепло все же проникало сквозь порывы ледяного ветра. Сотни ног стучали по дороге вокруг меня.

Копы в ближайшей машине повернули головы, когда мы дошли до них. Они выбрались с криками, но мы не слушали. Я не видел, что они или два копа дальше по улице могли поделать сами. Парень за рулем поднес рацию к губам. Он вызывал подкрепление. Мы были к этому готовы.

Другие машины подъезжали к краям нашей толпы. Операторы и фотографы выбегали оттуда с репортерами, что размахивали микрофонами. Каждое наше движение записывали.

Вот только записывали и каждый ход Круга и их союзников.

Луис прошел к ступеням. Два копа бросились мимо него и перекрыли двери.

Лидер Лиги поднял руку, и почти вся толпа притихла, чтобы его голос было слышно.

— Где Круг? — крикнул он. — Они решают нашу судьбу, но не могут выйти к нам? Пусть выйдут, посмотрят нам в глаза и скажут, что мы не заслуживаем их магию.

Раздались вопли:

— Выходите! Выходите! Круг, покажись!

Полиция ерзала у двери, все больше протестующих появлялось на улице. Масса тел тянулась дальше от здания. Я поднялся на пару ступеней, оказался за Луисом, чтобы лучше видеть протест.

Еще несколько машин полиции стояло как можно ближе к краю толпы. Другие машины — серые и белые — появились неподалеку. Оттуда вышли фигуры в форме стражи Конфеда. Даже они были потрясены нашим количеством.

В здании стражи еще больше, но они задержались за дверями, возводили защиту, чтобы мы не ворвались.

Я повысил голос, скандируя со всеми. Тамара хлопала в ладоши рядом со мной, чтобы было громче, и чтобы рассеять чары стражи. Волна звука разошлась над толпой.

— Выходите! — хлоп. — Мы хотим Круг, — хлоп. — Покажитесь, — хлоп. — Мы хотим Круг.

Полиция и стражи-маги двигались по краям толпы, но не мешали. Некоторые из них спорили, каждая сторона винила другую в том, что ситуация вышла из-под контроля.

Мы кричали снова и снова. Несмотря на солнце и близость тел, зимний холод пробирался в тело. Мои щеки болели от ветра, ладони — от хлопков. Я охрип.

Никого не было видно за дверями. Круг выжидал.

Зная дядю, я понимал, что они могли выжидать долго. Они могли запереться там на неделю, чтобы показать свое презрение к нам.

Я ощутил покалывание на челюсти, словно задели пальцы. Это было слишком тепло для ветра. Я повернул голову и сразу нашел ее взглядом.

Рочио стояла на улице возле толпы. За ней стояла напряженная женщина, хмурилась, словно охраняла ее, но Рочио улыбнулась, поймав мой взгляд. Она кивнула, и я знал, что она пришла сообщить, что справилась со своей миссией.

Я улыбнулся в ответ, хоть сердце чуть сжалось. Моя миссия разваливалась на ее глазах. Но не страшно. Одной победы в день хватит.

Я не мог сдаться. В прошлый раз я смог повлиять, потому что она дала мне силы. В этот раз…

В этот раз у меня была сила, которой не было у нее, да? Я не хотел использовать фамилию, но она была моей. Даже Тамара говорила, что статус старой магии был хорошим шансом помочь Лиге. Так почему я не использовал его?

Я не мог говорить за всех, но я мог сделать так, чтобы нас услышали.

С грохочущим сердцем я запрыгнул на последние ступени у двери. Луис кивнул, пропуская меня. Один из полицейских вытянул руку, преграждая путь.

— Почему я не могу войти? — осведомился я как можно громче. — Вы не знаете, кто я? Мой двоюродный дядя — Реймонд Локвуд, и он сидит там с его Кругом. Если он не выйдет сюда и не поговорит со мной и моими друзьями, мы пойдем к нему.

Люди неподалеку притихли. Когда я закончил, они завопили.

Копы ерзали, но оставались между мной и дверью.

— Никто не войдет, — сказал один.

— Я имею право войти, — сказал я, когда люди притихли. — Мой дядя и прадед служили Кругу. Мой отец работает там. Впустите или ведите Круг сюда!

Я прокричал последние слова, грудь сдавило. Но рев толпы за мной убрал эти оковы волной звука. Новые крики зазвучали в воздухе:

— Впустите или ведите их! Впустите или ведите их!

Камеры снимали и щелкали. Репортеры делали записи. Я упрямо смотрел на полицейского перед собой, и он глядел в ответ с напряженной позой. Это оставалось противостоянием.

Одно движение, и я потянулся к ручке за ним.

Я заметил удар за миг до его попадания. Если бы я хотел, то мог бы уклониться или отразить удар. Но я не стал. Я приготовился к грядущей боли, и чтобы все увидели происходящее.

Дубинка копа попала мне по голове. Я прикусил язык, отшатнувшись. Мои ноги поскользнулись. Ладони поймали меня, удержали на лестнице.

Я медленно выпрямился, прижал ладонь к виску — не к той стороне, где была метка. Кровь покрыла мои пальцы. Медный вкус ощущался во рту. Голова гудела, но я улыбался внутри.

Репортеры увидели это? Стража, призванная Кругом, ударила по невооруженному члену одной из выдающихся семей Конфедерации, просто пытающегося войти в здание, где работал его отец.

Я шагнул вперед, и офицер напрягся.

— Не смей, — сказал он.

Крики хлынули на меня, сотни голосов подхватили:

— Впустите или ведите их!

— Я имею право пройти туда, — сказал я. — Вы не можете мне помешать.

Рану на виске жгло от холода. Я сделал шаг, готовый броситься к входу. Рука копа дрогнула. А потом, как по волшебству, дверь открылась.

Я увидел дядю Реймонда. Он выглядел ужасно яростно. Рядом с ним стояли мужчина и женщина из Круга. Стража Конфеда обступила их полукругом.

— Это прекратится сейчас, — прошипел дядя. Мужчина с ним посмотрел на толпу, потрясенно раскрыл рот. Протестующие завопили при виде них.

Я вытер кровь со лба ладонью, выдерживая взгляд дяди Реймонда.

— Выходите и поговорите с нами. Выслушайте нас. Мы не уйдем, как бы вы ни хотели игнорировать нас.

— Можно обсудить, — сказала женщина. — Но не так. Спуститесь, и мы подумаем, что делать.

— Не пойдет, — я махнул Луису и Тамаре за собой. — Вы выйдете сюда и посмотрите людям во главе протеста в глаза. Вы обсудите изменения политики там, где вас все услышат. И это снимут.

— Ты не понимаешь, что не можешь давить тут, — рявкнул дядя Реймонд, словно я не вытащил его из его кабинета к двери.

Я криво улыбнулся. Он многого не знал обо мне.

— Знаю, — сказал я, понизив голос, чтобы слышали только они. — Я знаю, что простаки — не такие и простаки. Я знаю, что Круг знает об этом, сколько Конфед проверяет людей. Если не выйдете и не поговорите с нами, я расскажу им об этом. Выбирайте.

Дядя побледнел. Женщина, казалось, проглотила язык. Другой мужчина залепетал, посмотрел на края толпы, где были камеры.

Если я сделаю заявление сейчас, новости будут по всему миру через час.

— Реймонд, — выдавила женщина.

Дядя хмуро смотрел на меня.

— Ты понимаешь, какой хаос устроишь? Что разрушишь все, что мы так старались построить? Ты не посмеешь.

Я сверлил его взглядом.

— Испытай меня.

Я впервые увидел, как его лицо дрогнуло. Другой мужчина сжал его предплечье. Они втроем будто договорились без слов. Они пошли вперед, и я отодвинулся, пропуская их.

Луис и Тамара вместе встретили их на лестнице. Я огляделся, ожидая увидеть, как Эри идет сюда, но она оставалась где-то в толпе. Я отодвинулся, пропуская вперед двух других. Моя роль была выполнена.

Луис поднял руку, крики утихли.

— Вы хотите что-то мне сказать? — спросил он у членов Круга.

— Ясно, что мы действуем в интересах нашего общества — магического и немагического — но это вызывает недовольство у значительного количества людей, — сказала громко женщина, обращаясь к камерам и Луису. — Мы приглашаем вас и четырех ваших коллег обсудить с нами потенциальные изменения в понедельник.

— Потенциального мало, — сказал Луис. — Вы будете менять политику или нет?

— Мы не можем точно сказать, какие изменения можно провести, без обсуждения, — сказал другой мужчина. — Но что-то исправить точно можно.

Вот. Мы получили их согласие при людях. Бой не был окончен, но мы выиграли больше, чем надеялись даже день назад.

— Хорошо, — сказал Луис. — Это все, чего я прошу. Мы оставим вас.

Он поднял руку толпе в жесте победы и сигнале, что протест завершен. Смех и вопли разносились над толпой, тела двигались к смежным улицам.

— Кошмар, — буркнул дядя Реймонд под нос, повернулся к двери, не взглянув на меня. Его коллеги пошли за ним.

Я пошел по лестнице, когда магический свет расколол воздух сверху.

Призванный снаряд ударил по мраморной арке над дверью. Камень тут же разбился. С грохотом острые осколки посыпались на членов Круга.

Я закричал. Женщина и другой мужчина отпрянули к краям арки, но осколки пронзили грудь дяди Реймонда.

Он рухнул.

Стражи вырвались из дверей. Три офицера опустились вокруг моего дяди.

— Уводите людей! — кричал один из них. — Нам нужна скорая!

Толпа кипела от смятения и недовольства.

— Мы закончили! — кричал им Луис. — Идите домой. Освободите улицу.

Стража магов прошла мимо него, гнала толпу на улицы. Они искали напавшего.

Я проследил за ними и заметил голову с длинными черными волосами и лиловыми прядями. Эри широко улыбалась, пропала в толпе. Мое сердце замерло.

Ее Приглушенный «друг» с магией камня был тут. Она все-таки исполнила свой план, только выбрала мишень крупнее.

— Уходите! — кричал страж рядом со мной.

Я схватил Луиса за руку.

— Это была Эри, — сказал я. — Это организовала она. Скажи им… нужно найти ее…

Луис взял меня за руку, его глаза были большими.

— Я этим займусь. Иди к семье.

Он поспешил вниз, и офицер толкнул меня идти за ним. Я развернулся, поднял руки, показывая, что не буду биться. При виде неподвижного дяди Реймонда все во мне сжалось.

— Это мой дядя, — возразил я, этот факт был важным сегодня. Офицер миновал меня, а я опустился возле ног дяди Реймонда, пока стражи применяли чары первой помощи.

Его лицо было еще бледнее, чем когда я пригрозил, что раскрою главную тайну Конфеда.

* * *

Никто не знал, что сказать. Мы собрались в приемном покое больницы — двоюродная тетя Филлис, папа, мама и я — но молчали, словно могли так узнать новости раньше из палаты, где работали доктора и магимедики уже два часа в странной гармонии, пытаясь спасти дядю Реймонда.

Хью был в другой части страны по делам. Марго не отвечала на звонки — она часто выключала телефон во время встреч правительства. Мы были вчетвером.

Я скользил взглядом по столу, вокруг которого суетился персонал, телевизору в углу и широким окнам с видом на город. Большое каменное здание Конфеда возвышалось чуть дальше по улице. Там мы победили и проиграли одновременно.

Я оторвал взгляд, когда Рочио прошла сквозь двойные двери. Женщина, что охраняла ее, двигалась следом. Я взбодрился и повернулся к ней, но радость столкнулась с виной и неуверенностью внутри меня.

Рочио не нужны были мои слова. Она подошла и обвила меня руками, а я уткнулся головой в ее плечо.

— Есть новости? — тихо спросила она.

Я покачал головой. Ком застрял в горле. Я не сразу смог говорить.

— Они все еще работают.

— Ты не знал, что это произойдет. Ты делал, что было нужно. Не вини себя в этом, хорошо?

— Ты перестала винить себя из-за людей, которых мы потеряли? — сказал я. На экзамене. Те, кто умер.

Она сглотнула.

— Я стараюсь.

— Я должен праздновать, — сказал я. — Но вместо этого…

Рочио отодвинулась и обхватила мое лицо ладонями.

— Нападение на Круг было ужасным. Но они все равно согласились на встречу. Согласились изменить политику. Это все еще победа. Ты не гордишься этим сейчас, но сможешь гордиться позже.

Мои губы дрогнули, но я не мог улыбнуться. Рочио подняла голову к моему виску. Один из магимедиков убрал рану от дубинки полицейского, но след остался.

— Это было больно смотреть, — сказала она.

— В том и был смысл, — даже если после столкновения мне было сложно понять, почему это было так важно.

Папа кашлянул. Я ошеломленно посмотрел на него, маму и тетю.

О. Они не знали, кто меня утешал.

— Это Рочио, — сказал я. — Моя девушка.

— Здрасьте, — робко сказала она. — Я не хотела врываться. Просто… переживала за Финна…

— Все хорошо, — сказала мама. — Хорошо, что ты пришла.

Я хотел спросить, откуда у Рочио живая тень, но к нам подошел доктор. От смирения на его лице я напрягся.

— К сожалению, мы не смогли спасти мистера Локвуда, — сказал он. — Команда делала все, что могла, но его сердце было повреждено, и… Боюсь, он умер. Мне очень жаль.

Тетя издала сдавленный звук. Мама поймала ее за руку, когда она пошатнулась. Папа напрягся, но шагнул вперед, обсудить что-то с доктором. Я едва сохранял равновесие. Ноги дрожали.

Рочио сжала мою ладонь. Я обнял ее, желая тщетно, чтобы мне не нужно было ее отпускать.

Она была здесь. Это было важно. Она была здесь, а не на войне, и…

Рочио напряглась в моих руках. Она смотрела на телевизор поверх моего плеча. На экране показывали, как разбилась арка над входом в здание Конфедерации. Я скривился и хотел отвести взгляд, но тут заметил слова, что бежали внизу экрана.

«Подтверждена атака террористов на лидеров Конфедерации магов Северной Америки».

Террористы? Я подошел ближе к телевизору, Рочио — следом.

Вблизи я различил слова ведущего.

— Два лидера Конфедерации ранены, один в критическом состоянии от нападения во время протеста днем. Международная группировка магов-террористов, известная как Достойные, заявила об ответственности видео-насмешкой.

Включили сюжет плохого качества с фигурой, чье лицо было почти полностью скрыто алой тканью. Трое других — два с такой же тканью, а один с жуткой белой маской — стояли на фоне. Перевод появился на экране, пока первая фигура говорила отрывистым голосом.

«Люди Северной Америки слишком долго убирали всех со своего пути. Теперь они ощутят, как падать. Это лишь…».

— О, нет, — тонким голосом сказала Рочио. Она потирала руки. — Магия злится. Что-то не так. Секретарь защиты… он обещал хранить мир, но пока не будет нападения…

— Его и не было, — сказал я. — Террористы врут, чтобы запугать. Кое-кто из Лиги хотел так напасть на Конфед. Я видел ее в толпе после того, как это произошло. Это она сделала.

Глаза Рочио расширились.

— Нам нужно рассказать об этом правительству простаков.

Она повернулась и побежала к своей стражнице.

— Мне нужно поговорить с Закером, — сказала она. — Сейчас. Пожалуйста.

— Погодите секунду, — сказала женщина.

Рочио сжала ладони у груди, будто молилась. Ее волосы подрагивали, словно их трепал ветер, ее плечи напряглись. Магия тянула ее так, что я видел?

— Это важное дело международной безопасности, — сказала она. — Пожалуйста. У нас есть информация о нападении, которое приписали себе Достойные.

Женщина стиснула зубы, но вытащила телефон. После пары слов и мучительного ожидания она отдала телефон Рочио.

— Он слушает.

Рочио ходила к окну и обратно, пока говорила с секретарем защиты. Он послал ей стража. Женщина защищала Рочио или была надзирателем?

Волосы Рочио дрожали у ее спины, но не совпадали с ее движениями. Край ее куртки шуршал. Как сильно магия впивалась в нее, что я мог видеть эффект своими глазами? Мне было не по себе.

Разговор проходил неплохо. Когда Рочио отдала телефон стражу, ее лицо было расслабленным. Но она обняла себя, а потом заговорила:

— Все хорошо. Не знаю, почему магия в ужасе, но не из-за этого. Он сказал, что придерживается обещания, и они знают, что видео — ложь. Похоже, Достойные часто заявляют, что разрушительные события — их рук дело, и используют это для своих целей. Там…

Зловещий треск, как во время фейерверков Четвертого июля, пронзил окно. За стеклом вспыхивал магический свет возле здания Конфеда дальше по улице. Оно содрогнулось, и стены рухнули. Тонны камня и стали рухнули в облаке пыли, гул сотряс землю, задел и больницу.

Я не дышал. Крики звенели на улице внизу. Пыль поднималась над обломками, жуткая маска сияла в центре облака, обрамленная кругом пылающих красных слов. Это я видел и на видео террористов.

Они нападали на самом деле.

Рочио присела на корточки, сжала голову руками, волосы летали вокруг нее.

— Нет, нет, нет, — кричала она. А потом ее голос потерялся в грохоте вокруг нас, таком громком, что у меня зазвенело в ушах.

Звучало почти как магия, но я не должен был ее слышать. А этот шум я слышал так же, как простак. Он бушевал, как буря.

Сила хлестала по окнам перед нами так, что на стекле появилась трещина. Все в приемном покое отпрянули с воплями и оханьем. Мои родители увели тетю за кресло, укрываясь там.

Здание, что виднелось напротив, треснуло. Гудели сигнализации. Дым поднимался в небе откуда-то вдали. Сила снова ударила по окнам, трещины росли.

Маги-бандиты воспользовались ходом Эри не так, как все ожидали, и теперь магия злилась. Я опустился рядом с Рочио, сжал ее плечо, и воспоминания прошлых месяцев соединились в ряд с шипами.

Опаленная кожа Марка. Лозы экзамена убивают девушку, пока она кричит. Рана, которую я оставил на бедре Кэллама. Мое избитое лицо и ребра от рук Эри, рана на виске от полиции простаков. Грудь дяди Реймонда, пробитая куском мрамора. Террористы, взорвавшие здание Конфеда.

Мы думали, что победили, но этого было мало. Не хватило, чтобы подавить всю боль и гнев, которые накопил мир.

Мы били со всех сторон снова и снова, а теперь клей, что соединял наш мир, был разорван. Магия визжала. Рочио содрогалась. Я притянул ее к себе, прижал ладонь к ее щеке и смотрел в ее глаза. Она смотрела на меня, лицо стало болезненно серым. Она сжала мою ладонь.

— Я не могу это остановить, — голос Рочио дрожал, словно она верила, что должна была совладать с дикой и сильной раненой сущностью, что бушевала в нашем городе.

— Тогда нам нужно пережить это, — сказал я. — Ты… можешь колдовать? Людям внизу нужна помощь…

Она вскинула голову, в глазах горела решимость, которую я в ней так любил.

— Даже если я не могу колдовать, я сделаю все, что смогу.

Она переплела пальцы с моими. Мы поднялись на ноги. Рука об руку мы побежали по лестнице к хаосу внизу, решив отдать все, что могли.