Поведай мне свои истины, Каролина

Пролог

«Se senti campane cantare
Vedrai Coraline che piange
Che prende il dolore degli altri
E poi lo porta dentro lei.

Coraline, Coraline, dimmi le tue verità»

Måneskin «Coraline»

(Перевод:

Если слышишь пение колоколов,

Увидишь, как плачет Каролина,

Она берёт чужую боль и носит ее в себе.

Каролина, Каролина, поведай мне свои истины)

Июнь 1867 года, Северная Калифорния

Над городом Санта-Роза еще только занимался рассвет, знаменуя собой пришествие нового жаркого дня, а на самой его окраине в конюшню постоялого двора зашел человек. Это был широкоплечий плотный мужчина средних лет ростом около шести футов¹. Большую часть его лица по укоренившейся привычке прикрывала черная широкополая шляпа Стетсон, ведь не обделенный наблюдательностью случайный прохожий мог признать в ее обладателе разыскиваемого в пяти штатах преступника Дэна Райта, изображения которого так любили вывешивать рядом со своими офисами маршалы². Он неторопливо прошелся вдоль стойл, пока не остановился напротив вороного мустанга, которого собственноручно изловил и укротил два года назад. Это гордое животное, прямой потомок испанских одичавших лошадей, которых колонизаторы завезли в XVI-XVII веках в Америку, до конца не утратило свой дикий нрав и признавало только объездившего его мужчину. Вот и сейчас Принц предупреждающе всхрапнул при виде человека, но, втянув ноздрями знакомый запах, тут же успокоился.

- Príncipe, cálmate³, - тихо пробормотал Райт, ласково поглаживая коня.

Тот все еще недовольно пофыркивал, возмущенный столь ранним визитом хозяина, но уже настраивался на прогулку, о продолжительности которой, как всегда, не имел ни малейшего представления. Заметив, что Принц прядет ушами, Райт замер и внимательно прислушался. Человеческий слух, конечно, уступал звериному, но мужчина смог различить тихий шорох приближающихся шагов и даже определить, кому они принадлежат.

- Не спится, Эд? – негромко спросил он, продолжая гладить Принца по невозмутимой морде и даже не думая оборачиваться лицом к визитеру.

Больше не таясь, к нему приблизился жилистый темноволосый приятель, ничуть не уступающий ему в росте. Рассеянного утреннего света едва хватало, чтобы хоть что-то разглядеть в этом темном сарае, пропахшем конским потом и навозом.

- У тебя глаза на затылке? – с потаенной завистью произнес мужчина, обращаясь к главарю.

Уголки губ Райта дернулись в пренебрежительной ухмылке.

- Нет, просто скрип твоих сапог не услышит разве что глухая девяностолетняя старушенция на другом конце города. Честно говоря, я думал, что та милая хохотушка, которая подавала нам отвратительное рагу, укатает тебя за ночь, и ты до обеда из номера носа не высунешь.

- Ну, в одном ты прав – рагу и правда было отвратительным, - хмыкнул Эд, не вдаваясь в подробности проведенной ночи. – Может махнем в Сан-Франциско? Вот где с нормальной едой проблем нет. Отсюда ведь всего пятьдесят семь миль на юг.

- На юге у меня другие планы, - уклончиво ответил Райт.

Лицо Эда посуровело:

– Ты собираешься сделать большую глупость, Дэн, - неодобрительно покачал он головой.

Судя по всему, предупреждение не возымело своего действия, потому как Райт снял с крючка на стене седло и принялся сноровисто закреплять его на спине коня. Для себя он уже все решил, поэтому не видел смысла в дальнейших разговорах.

- Ты ведь понимаешь, насколько это опасно? – предпринял последнюю попытку воззвать к здравому смыслу своего босса Эд.

- По-моему, ты излишне драматизируешь, - в голосе Райта послышалось раздражение. – Пропущу пару стаканчиков в салуне Тома и к вечеру вернусь.

- Но ты же слышал о том, что к нему уже несколько раз наведывались федералы. И тут он передает, что хочет личной встречи с тобой, причем просит, чтобы ты был один. Поправь, если я не прав, но это слишком уж смахивает на ловушку!

- Брось, Том – славный малый, который не раз подкидывал нам полезную информацию, - поморщился Райт. – Федералы тоже не дураки выпить, а спьяну чего только не сболтнут. Если куш хороший, то лишние уши, действительно, ни к чему, и Том это отлично понимает.

- Не хочешь брать парней, возьми хотя бы меня с собой, - предложил Эд, уже отчаявшись отговорить Райта от поездки.

Райт закончил седлать Принца и взял коня под уздцы. Он повернулся к другу, чтобы взглянуть прямо в его обеспокоенное лицо.

- У меня есть только два варианта: или не ехать вообще, или ехать одному, как и просил Том. Я уже решил, что поеду, значит, я еду один. Уж лучше быть мертвым, чем дать повод говорить о том, что Райт струсил, - спокойно объяснил он очевидную вещь и добавил, - если замечу тебя поблизости – пристрелю лошадь, будешь возвращаться на своих двоих.

Похлопав приятеля по плечу, Дэн вывел коня наружу и, запрыгнув в седло, очень скоро скрылся из виду за ближайшими холмами.

______________________

Разумеется, Райт не собирался лезть на рожон, потому что ситуация и впрямь попахивала гнилью. Именно поэтому он уже несколько часов слонялся по округе, не заезжая в небольшой одноэтажный городок, который образовался исключительно благодаря проторенному пути к мексиканской границе. Ковбои, мустангеры, а также сорвиголовы разных мастей были не прочь передохнуть и подкрепиться в дороге, поэтому салун Тома Смита под броской вывеской «Святой Моисей» не простаивал без дела. Цепким взглядом Райт отмечал любое подозрительное движение, присматривался к посетителям салуна, которые выходили по нужде, и не оставлял без внимания немногочисленных проезжающих. Сейчас он напоминал собой осторожного лиса, тщательно изучающего облюбованный курятник, в который собрался наведаться. Инстинкты призывали его уехать без всякого повода, залечь на дно на пару недель, а там, глядишь, новое дельце само образуется. Но было что-то еще, какая-то странная убежденность глубоко внутри в том, что ему непременно нужно оказаться в этом месте и в это время. Чувство было сильным, интригующим, и, как любая авантюрная личность, он не мог не заглотить подобную наживку.

Часть 1. Глава 1. Ангелам в аду не место

В сознанье Райта привела боль, будто с него заживо сдирали кожу, а он не мог даже пошевелиться. Последнее, что он помнил, так это бесконечно долгую тряску в фургоне, от которой периодически проваливался в забытье. Потеря крови давала о себе знать, и он слабел с каждой минутой. На задворках памяти промелькнуло ощущение, словно его куда-то тащили. Может, он все-таки умер, а это черти приходили по его черную душу, чтобы забрать в ад? В голове стоял какой-то гул, сквозь который доносились голоса, и он начал прислушиваться к ним, пытаясь разобрать отдельные слова.

-… когда генерал Клейтон узнает об этом, то будет в ярости, - говорил мужской голос с характерным ирландским акцентом.

- Сержант Барри, напоминаю вам, что отец разрешил мне посещать Сан-Квентин и по мере сил помогать узникам, - девичий голос звучал размеренно и твердо.

- Но ведь когда он давал разрешение, то еще не знал, что в тюрьму угодит никто иной, как чертов Дэн Райт! – Взволнованно воскликнул тот, к кому девушка обращалась, как с сержанту Барри, отчего его акцент проступил еще явственней. – Да он бы вас на пушечный выстрел не подпустил к этому отъявленному негодяю, по которому петля давно плачет.

- «Милость даяния да будет ко всякому живущему…»¹ – мелодично произнес девичий голос с убежденностью истинно верующей христианки. – С такой раной он может и не дожить до этой самой петли, которую для него уготовило правосудие.

- Туда ему и дорожка, - в мужском голосе слышалось злорадство, приправленное тщательно скрываемым страхом.

Левый бок Райта обожгло огнем, и, застонав, он попытался приоткрыть глаза. Через мутную пелену он увидел лицо склонившейся над ним юной девушки, которая обеспокоенно взирала на него, привлеченная стоном боли.

- С каких пор в аду… ангелы терзают грешников? - Хрипло выдавил он из себя, с усилием заставляя держать глаза открытыми.

Прелестное видение едва заметно улыбнулось и провело влажной тканью по его лицу, оставляя на коже и потрескавшихся губах живительную влагу. Дэн кончиком языка слизал с губ воду.

- Мистер Райт, тюрьма Сан-Квентин скорее напоминает чистилище, однако могу с уверенностью сообщить, что вы пока живы, - мягким успокаивающим тоном произнесла девушка.

- Но это ненадолго, - грубо ввернул мужской голос, который раздавался откуда-то сверху над Райтом и девушкой. Сбоку послышался надсадный кашель, ознаменовавший, что в камере, помимо Райта, были и другие узники.

- Кровь запеклась, но мне нужно очистить рану, чтобы осмотреть ее, - не обращая внимание на комментарий сержанта говорила девушка Райту, - придется потерпеть, у меня закончился лауданум², - несколько извиняющимся тоном добавила она.

Зажмурив глаза и стиснув зубы, Райт терпел, пока девушка отмачивала намертво присохшую к ране ткань и отрывала ее от кожи. Он молчал, и лишь в особо болезненные моменты с шумом выдыхал еле слышное ругательство себе под нос.

- Все, все, - то ли для него, то ли для себя, проговорила девушка, облегченно вздыхая, - пуля прошла на вылет, я вижу выходное отверстие, именно поэтому у вас было такое сильное кровотечение. Я обработаю раны, наложу компресс и тугую повязку, ну а постельный режим вам и так обеспечен, если, конечно, эту грязную соломенную подстилку можно считать постелью, - посетовала она, в который раз поражаясь условиям содержания арестантов и давая себе зарок поговорить об этом с отцом после его возвращения от губернатора.

- Мистер Барри, - позвала она приставленного к ней ради безопасности молодого сержанта, - помогите мне перевернуть его на бок.

- Столько возни непонятно зачем, - ворчал сержант, но все же помог переменить положение тела Райта. – Как только вернется генерал Клейтон, ублюдка публично вздернут.

Лежа на правом боку, Райт чувствовал, как его ребра плотно перебинтовывают женские ручки. Его собственные руки оказались закованы в кандалы, а судя по металлическому бряцанью снизу, когда его переворачивали, на ногах тоже были цепи. После того, как девушка закончила перевязку, Райта снова положили на спину. Осторожно приподняв его голову, девушка поднесла к его губам оловянную кружку, и мужчина жадно припал к мутноватой воде с затхлым запахом, но, казалось, что вкуснее ее он ничего в жизни не пил.

- Благодарю, - выдохнул Райт, утолив жажду.

Девушка отстранилась от своего подопечного, убирая опустевшую кружку и собирая окровавленные лоскутки ткани, разбросанные по полу.

- Благодарите Господа, я всего лишь следую его воле, - тихо произнесла она и поднялась на ноги, оправляя свое простое серое льняное платье, которое могла бы носить служанка в господском доме. В руках она держала холщовую сумку с длинной ручкой, но не торопилась надевать ее через плечо.

Сделав несколько шагов к выходу, она остановилась рядом с темнокожим арестантом, на руках и ногах которого были такие же цепи, как и у Райта. Мужчина снова разразился чахоточным кашлем.

- Вот, возьмите, - произнесла девушка, порывшись в своей сумке и протягивая ему склянку, - в состав этой микстуры входит камфора, она облегчит ваш кашель, мистер…?

- Боб Льюис, мисс, - низким хриплым голосом ответил тот, почти сливаясь со мраком темной камеры.

- Принимайте пока это, мистер Льюис, - девушка передала ему пузырек. – Завтра я постараюсь принести для вас кое-что еще.

- Благослови вас Бог за вашу доброту, леди, - со всей признательностью произнес мужчина и снова закашлял.

- Мисс Клейтон, - поторопил ее сержант Барри, который уже стоял в дверях камеры.

Девушка поспешно скрылась в дверном проеме, и сержант запер дверь, унося с собой единственный источник света – масляный светильник, после чего камера окончательно погрузилась в темноту и оглушающую тишину, которую разбавляло попискивание снующих по углам крыс.

- Мисс Клейтон, - задумчиво повторил Райт, перекатывая это имя на языке, словно смакую вино.

- Дочка генерала Клейтона, - неожиданно хрипло отозвался Льюис, - говорят, недавно откуда-то приехала, помогает в солдатском госпитале, а теперь стала и в Сан-Квентин наведываться. Единственная добрая душа среди этих проклятых палачей, - мужчина со злостью сплюнул на пол, на котором где-то валялись несколько его выбитых солдатами зубов.

Глава 2. Добро всегда наказуемо

Утром после завтрака Каролине удалось улизнуть из дома, вернее, из того временного пристанища, которое она пока могла называть домом, представляющее из себя небольшое одноэтажное деревянное сооружение рядом с казармой. Новая тюрьма Сан-Квентин все еще застраивалась, поэтому солдат активно привлекали не только в качестве надзирателей над заключенными, участвовавших в стройке, но еще использовали в виде простой рабочей силы. О своем настоящем доме в столице штата – Сакраменто - Каролина пока знала только со слов своего отца. Его отсутствие было связанно именно с поездкой в Сакраменто, чтобы встретиться с губернатором, а также убедиться в том, что их новый дом полностью достроен. Генерал Клейтон готовился уйти в отставку и осесть в Северной Калифорнии, чтобы, наконец, в полной мере вкусить радости мирной жизни вместе со своей единственной дочерью.

Каролина с большим трудом привыкала к новому окружению на незнакомом континенте. К примеру, в Англии она в последний раз сидела верхом на лошади в совсем юном возрасте еще до того, как оказалась в монастыре. Несмотря на то, что в Америке было хорошо развито дилижансное сообщение между городами, а также активно строилась железная дорога, навыки верховой езды здесь были жизненно необходимы, и отец настаивал на том, чтобы Каролина научилась уверенно держаться в седле. Этого же мнения придерживался и майор Коутс, который был не только приближенным генерала, но, фактически, являлся его правой рукой. С самой первой встречи офицер проявлял знаки внимания к Каролине, которые можно было расценить, как ухаживания. Он при любой возможности приглашал девушку на конную прогулку, совмещая приятное времяпрепровождение с полезными уроками от опытного наездника.

Вот и теперь, едва вернувшись после недельного отсутствия, майор тут же пригласил Каролину покататься вдоль побережья океана. Разумеется, она согласилась. Отец поощрял их дружеское общение, не скрывая своей симпатии к Коутсу, который в свои двадцать шесть лет уже хорошо зарекомендовал себя и дослужился до звания майора.

Одевшись в платье с широкой юбкой для верховой езды, которое было сшито из батиста золотистого цвета и дополнялось коротким жакетом с небольшой шляпкой, Каролина поспешила разыскать сержанта Барри, чтобы уговорить его отвезти ее в Сан-Квентин. Она была уверена, что успеет вернуться до визита майора Коутса, и ее отсутствие останется незамеченным. Барри не выглядел обрадованным, когда девушка сообщила ему о своем намерении, но спорить с дочерью генерала, в которую к тому же, как уже все знали, был влюблен его непосредственный командир, он не стал. Вместо этого он помог Каролине забраться на спокойную серую кобылку, приобретенную генералом Клейтоном для дочери, и устроиться в неудобном женском седле, которое позволяло сидеть на лошади только сбоку.

Уже через четверть часа они миновали ворота тюрьмы, расположенной в очень живописном месте – на мысе Сан-Квентин с великолепным видом на океан. Вот только любоваться видами мог далеко не каждый, потому что каменные темницы для узников больше напоминали средневековые мрачные казематы, в которых томились более сотни мужчин, женщин и даже детей. Последняя категория малолетних преступников больше всего занимала мысли Каролины. Вернее, один из них – мальчишка лет одиннадцати, зверски выпоротый кожаным ремнем в качестве наказания за попытку побега. Девушка не смогла сдержать слез, когда минувшим днем увидела его скрюченную тощую фигуру в углу камеры. Мальчик метался в горячке, и Каролина с трудом смогла выпоить ему лауданум, чтобы он спокойно заснул, а она смогла обработать его спину. Каролина всю ночь волновалась за самочувствие маленького пациента и хотела проведать его.

- А где Бобби Филлипс? – растерянно спросила она, обнаружив пустую циновку, на которой еще вчера лежал мальчишка.

Несколько чумазых диковатого вида мальчуган с любопытством поглядывали на красивую леди в нарядном по их меркам платье, осторожно косясь на ее сопровождающего, военная форма которого явно внушала им страх.

- Так это, - шмыгнул носом один из них, - помер Бобби. Ночью, поди, преставился. Мы утром глянули, а он холодный уже.

Каролина покачнулась и, закрыв глаза, беззвучно зашевелила губами, молясь за душу усопшего. Она сделала все, что было в ее силах, но истощенных сил мальчугана не хватило, чтобы оправиться от избиения. Каролина не смогла помочь ему, а лишь избавила от мучений перед кончиной. Девушка медленно направилась к выходу и с запозданием вспомнила об еще одном узнике.

- Сержант Барри, - окликнула она своего спутника. – Мне нужно занести лекарство в камеру, где содержатся приговоренные к смерти.

- Мисс Клейтон, - неодобрительно качнул головой сержант, - не совались бы вы к ним лишний раз. Майор Коутс меня за это точно по голове не погладит.

Девушка смотрела на него с такой мольбой, отчаянно сжимая извлеченную из сумки бутылочку в руках, что он дрогнул и уступил ей. Еще не оправившая после известия о смерти мальчика, Каролина была очень подавлена и хотела принести хоть какую-то пользу оставшимся живым людям. Барри подозвал тюремщика, и они все вместе подошли к сплошной железной двери, в которой на уровне глаз была небольшая щель, прозванная арестантами «дырой Иуды» за то, что через нее можно было беспрепятственно наблюдать за арестантами. Открыв дверь, тюремщик прошел в начало коридора, а Каролина шагнула в камеру вместе со следующим за ней по пятам сержантом.

- Мистер Льюис, - позвала Каролина закованного в цепи узника. – Как вы себя чувствуете? Я принесла кое что от вашего кашля.

- Благодарю вас, мисс, - отозвался негр, аккуратно принимая из ее рук склянку.

- Вкус у отвара ужасный, - честно предупредила его Каролина, - но я добавила капельку меда. Пейте его так часто, как только сможете.

Выполнив свой долг, Каролина собралась было уйти, но ее внимание привлек хриплый низкий голос:

- Мисс Клейтон, - позвал ее мужчина, которому она вчера перевязывала рану от пулевого ранения.

Глава 3. «Она – моя гостья»

Каролина чувствовала себя тряпичной куклой, которую то повсюду таскают за собой, то забрасывают на коня, а теперь вот увозят в неизвестном направлении. Она чуть не потеряла сознание от безумной скачки, во время которой ужасно боялась мешком свалиться под копыта несущейся галопом лошади. Однако обвивавшие ее стальным кольцом мужские руки, крепко держащие поводья и правившие лошадью, не позволили ей упасть. Правда, у Каролины не было никаких гарантий, что, посчитав ее более не нужным балластом, Райт сам не выкинет ее из седла. В принципе, она была бы не против подобного развития событий, если бы перед этим он хотя бы остановил бегущего рысью коня.

Она не знала, куда направлялся беглый преступник. Могла только предположить, что они удаляются от побережья, потому что воздух стал намного засушливее, а местность вокруг обрела однообразный пустынный вид с редко встречающейся мелко кустарной растительностью. Порывы ветра бросали в лицо горсти песчаной пыли, которая забивала нос и глаза, норовила забраться в рот, оседая на губах словно пепел. Волей-неволей Каролине приходилось отворачивать голову, утыкаясь лицом в черный кожаный жилет сидящего позади нее мужчины. Его шелковый нашейный платок сгинул где-то по дороге в тюрьму, поэтому Райту нечем было прикрыть нижнюю часть лица, как он это всегда делал в дороге, чтобы не наглотаться песка. В качестве единственной ненадежной преграды от непогоды сейчас у него была только маячившая перед подбородком соломенная шляпка Каролины.

От неудобного положения у девушки затекла спина, судорожно вцепившиеся в луку седла пальцы уже ныли от напряжения, но она не могла себя заставить разжать их, все еще опасаясь падения с лошади. Но самый большой дискомфорт у нее вызывала близость мужского тела, к которому она в буквальном смысле была прижата. От Райта пахло кровью, порохом и потом, но к запаху немытых тел узников она уже привыкла за время своих визитов в тюрьму. Когда при тряске она чуть ли не утыкалась носом в его жилетку, то могла уловить еще едва заметный аромат сигар. Этот запах был очень хорошо знаком Каролине, потому что ее отец являлся большим поклонником сигар. Будучи еще совсем маленькой и скучая по отцу, который часто был в разъездах, она любила пробираться в его кабинет, взбираться на огромное кресло, чтобы добраться до шкатулки, стоявшей на дубовом столе отца. Стоило приоткрыть резную крышку этого небольшого деревянного сундучка, и запах хранившихся в нем сигар заполняли чувствительные детские ноздри. Девочка брала в руки один из этих толстых коричневых цилиндров и подносила к самому носу, чтобы вдохнуть поглубже аромат плотно скрученных табачных листьев и хоть на миг ощутить присутствие отца. Вот и сейчас знакомый запах подействовал на Каролину успокаивающе, напоминая о родном безопасном доме.

- Мистер Райт, - она, наконец, набралась смелости привлечь внимание мужчины.

- Что, мисс Клейтон? – отрывисто переспросил он, замедляя ход лошади.

- Я понимаю ваше вполне естественное желание спасти свою жизнь, ведь никому не хочется умирать, - ее голос был напряжен, но относительно спокоен. – Но вы ведь знаете, что майор Коулт и мой отец не успокоятся, пока нас не разыщут. Прошу вас отпустите меня, я обещаю, что приложу все усилия для того, чтобы у вас было время уехать отсюда, как можно дальше.

Райт бросил на нее короткий хмурый взгляд. Изначально он сам хотел оставить заложницу у ворот тюрьмы и попытаться скрыться от погони. Девушка нужна была ему только для того, чтобы попытаться выбраться из этой заварушки, но углядев, что сцапавший его майор неровно дышит в сторону мисс Клейтон, Райт почувствовал азарт и в какой-то мере удовлетворение от того, что случайно обнаружил слабое место своего врага. В конце концов, по вине этого вояки он схлопотал пулю и несколько дней провел в зловонном каменном мешке. Неудивительно, что Райту хотелось поквитаться с ним. Увозить заложницу не входило в его планы, это был импульсивный поступок, ведь в тот момент у него просто не было времени на рассуждения, и вот теперь ему приходилось пожимать плоды собственных необдуманных решений.

- К сожалению, леди, расставаться с вами пока не входит в мои планы, - твердо произнес Райт. Про себя он решил, что девушке не стоит знать об отсутствии у него планов как таковых, пусть думает себе, что хочет. – К тому же, вы даже представить себе не можете, сколько тут шляется всякого отребья, которое может обнаружить вас гораздо раньше, чем наш бравый майор Коутс, видеться с которым, как вы понимаете, у меня нет особого желания. А если вы попадетесь на глаза какому-нибудь сброду, который обойдется с вами совершенно недостойным образом, то вина за это все равно будет возложена на меня. Поверьте, мне своих грехов хватает, чтобы еще за чужие отдуваться. Так что на растерзание всякому зверью я вас не оставлю. Кстати, упомяни дьявола, он и появится, - прибавил он, прищуриваясь и вглядываясь в даль.

Каролина обернулась, но кроме крохотных черных точек на горизонте ничего не могла разглядеть. «О каком зверье, которого стоит опасаться, говорит Райт?» - задалась про себя вопросом Каролина. Противореча самому себе, он пришпорил коня навстречу новой угрозе, даже не пытаясь сменить направление. Еще через несколько минут она смогла разглядеть, что это была группа всадников, состоящая из десятка мужчин. Они тоже подхлестнули лошадей и с громких гиканьем понеслись вперед. Перед самой встречей все путники придержали лошадей, поэтому оставшееся расстояние преодолели легкой трусцой, пока вовсе не остановились.

- Привет, парни, - как ни в чем не бывало поздоровался Райт, обводя взглядом членов своей банды, стягивающих со своих подбородков преимущественно красные платки.

- Босс… Босс… - они смотрели на него с таким восхищением и почтением, будто он воскрес из мертвых и предстал перед их изумленными глазами.

Чуть вперед на гнедой лошади выступил худой рыжебородый мужчина с округлыми, как у рыбы глазами, взгляд которых был холодным и равнодушным, как у рептилии.