Повелитель ночи

Глава 5

— Никуда от меня не отходи, — сказал Финли, когда Кенна взяла его под руку.

Она все еще была под впечатлением от истории, которую услышала от него час назад. Ей очень хотелось оттащить его в сторонку и расспросить поподробнее обо всех тех ужасах, что он пережил, но еще больше ей хотелось забыть все, что он ей рассказал.

Бросая взгляды на Маклейна, она ужасно жалела о том, что вообще заговорила о замке, носившем его имя.

А ему сейчас было очень не по себе. Он был напряжен, казалось, что он уже никогда не улыбнется. Было ясно: этот рассказ вернул его на пятьдесят лет назад, и теперь он как бы переживал все заново.

— Финли, мне очень жаль… — пробормотала Кенна.

Он молча посмотрел на нее и пожал плечами, словно ему было безразлично, как она отнеслась к его рассказу.

Потом они спустились в зал, и Кенне стало не до того, чтобы наблюдать за Маклейном. Она никогда еще не видела столько людей, собравшихся в одном месте. Причем все они были разодеты в яркие одежды и украшены драгоценностями.

Разглядев синее бархатное платье, что принес ей Финли, Кенна почувствовала к нему признательность. А теперь она была ему вдвойне благодарна — только слуги здесь были в коричневых и серых нарядах. И Кенна сразу заметила, что девушки, прислуживавшие гостям, выглядели еще более забитыми и затравленными, чем служанки на постоялом дворе в Лармуре.

Кенна с ужасом смотрела, как какой-то толстый лэрд в камзоле с золочеными пышными рукавами протянул руку к проходящей мимо него юной служанке. Девушка в испуге вскрикнула, когда он усадил ее к себе на колени и уткнулся лицом в ее шею.

— Никуда не отходи от меня, — повторил Маклейн, и Кенна молча кивнула.

Толстый мужчина вскоре отпустил девушку. Но ночь ведь еще только началась… Кенна не хотела даже думать о том, что будут делать со служанками бражники после нескольких часов возлияний.

По мере того как они с Маклейном продвигались к возвышению в центре зала, вокруг становилось спокойнее — тут гости вели себя с большим достоинством, и почти все они постоянно поглядывали по сторонам. Судя по всему, это были люди из ближайшего окружения короля.

Кенна заметила, что многие из придворных бросали взгляды в сторону Маклейна. И глаза у них тотчас же округлялись. Причем никто не подходил к нему, чтобы дружески поприветствовать.

Тут Маклейн остановился и окинул взглядом столы.

— Туда, — сказал он вполголоса.

И повел ее за стол в дальнем конце зала. Они подошли к столу, за которым сидели молодые мужчины — и ни одной женщины. Либо у них не было жен, либо они явились ко двору короля без своих половин.

— Вот и я, Гатри, — сказал Маклейн одному из них.

Молодой мужчина, к которому обратился Маклейн, коротко кивнул ему и погладил пальцами брошь в виде арки из рубинов, украшавшую его пышный воротник.

— Наконец-то вы прибыли, лэрд Маклейн, — сказал он с усмешкой.

— Я прибыл сюда по приказу моего короля, а он, однако же, отказывается меня принимать.

Придворный склонил голову к нему.

— Король примет вас, когда сочтет нужным.

— Да, разумеется. Но боюсь, у меня срочное дело…

— Лэрд Маклейн, а кто ваша прелестная спутница?

Кенна почувствовала, что Финли вздрогнул, и еще крепче сжала его руку.

— Позвольте представить мою даму, Кенну Грэм.

Кенна сделала глубокий реверанс. Гатри же беззастенчиво ее разглядывал.

— Грэм? Она очаровательна.

— Да, — кивнул Финли, нахмурившись.

Гатри же расплылся в улыбке.

— Возможно, Кенна Грэм скорее получит доступ к королю, нежели вы, лэрд Маклейн. Она выглядит так, словно при известных обстоятельствах могла бы стать еще более обворожительной.

Сотрапезники Гатри взревели от хохота, когда Кенна покраснела.

— Не нахожу в вашем замечании ничего остроумного, Гатри.

Финли еще больше помрачнел.

Придворный хохотнул и заявил:

— Это потому, что я и не пытался быть остроумным. Отправьте ее ко мне сегодня ночью. И вы увидите короля еще до того, как он сядет завтракать. Такой вариант вас устроит?

Кенна в тревоге затаила дыхание. Маклейну ведь не терпелось продолжить охоту за Джином. А она всего лишь служанка из провинциального постоялого двора, которую он повстречал два дня назад. Кенна крепко вцепилась ему в руку. «Я не буду этого делать, — мысленно взмолилась она. — Пожалуйста, только не это».

Но кто здесь за нее заступится? Кто здесь услышит ее мольбы? Никто. Господи, неужели он отдаст ее этому щеголю прямо сейчас?

Финли долго молчал, потом вдруг произнес:

— Вот что, Гатри…

— Слушаю, лэрд Маклейн…

Смех замер на губах Гатри, когда он удосужился заглянуть Маклейну в глаза. По телу его пробежала дрожь, и он поднял руку к воротнику, который внезапно стал ему тесен.

Маклейн же чуть подался ему навстречу:

— Я увижусь с королем завтра до полудня, понятно?

Гатри нахмурился и кивнул.

«Итак, сделка совершена», — промелькнуло у Кенны. Она чувствовала себя так, словно ее предали и унизили. Сейчас ее отправят в комнату к этому франту, и ей придется с ним спать. Она так стремилась избежать участи продажной женщины — и все напрасно.

Тут Маклейн выпрямился, а Гатри со вздохом опустил глаза. В следующее мгновение Маклейн стремительно шагнул к нему и взял его за подбородок.

— И ты больше головы не повернешь в сторону Кенны Грэм. Никогда. Понятно?

— Да, — выдохнул придворный, смертельно побледнев.

Ноги у Кенны подгибались, когда Маклейн повел ее в другой конец зала.

— Так вы не отдадите меня ему? — прошептала она.

Он молча покачал головой, потом тихо сказал:

— Нет, разумеется.

— Почему?

— Ты не моя, чтобы я мог тобой распоряжаться, Кенна.

— Нуда, конечно… — Она вздохнула с облегчением, хотя такой ответ не очень-то ее устраивал. — Спасибо…

— И я бы скорее убил его прямо здесь, чем позволил бы прикоснуться к тебе.

Кенна не понимала, отчего к глазам ее подступили слезы. Но, сколько она ни моргала, слезы подступали вновь и вновь.

— Сегодня по крайней мере мы нормально поедим, — проворчал Финли, усаживая ее за стол в самом дальнем углу.

— Да…

Она даже не пыталась утирать слезы, обильно струившиеся по щекам.

— Кенна, почему ты плачешь?

— Я не плачу. Садись.

Она чуть подвинулась на скамье. Он внимательно посмотрел на нее:

— Девочка моя, что тебя расстроило?

— Ничего. Я только… Ты так хотел уехать отсюда, а я…

До чего она докатилась, если может плакать от благодарности только из-за того, что с ней не обошлись как с никчемной шлюхой.

— Я думала…

Он прикоснулся к ее волосам, и от этого прикосновения ей сдавило грудь, и слезы побежали по щекам еще быстрее.

— Поверь, Кенна, — прошептал он, погладив ее пальцами по виску, — я ни за что не отдал бы тебя ему.

Она кивнула, крепко сжимая губы, чтобы не разрыдаться.

— А ты думала, что я тебя отдам?

— Я не знаю… Наверное, я совсем… потерялась в этой жизни. Я больше не верю в доброту. Не узнаю ее, если с ней сталкиваюсь.

— О Господи, девочка моя… — Он присел с ней рядом и заглянул ей в глаза. — Но я-то… не добрый человек.

— Ты был добр ко мне с того момента, как мы встретились впервые, Финли Маклейн. А я теперь… Я не знаю, что делать с твоей добротой.

— Нет, я не добрый, — прошептал он со вздохом.

— То, о чем ты рассказал мне сегодня… Ты допустил ошибку тогда, много лет назад. Ужасную ошибку. И ты пытаешься ее исправить. Поэтому ты не чудовище.

Он провел ладонью по ее щеке.

— Ты понятия не имеешь, какой я. Ты даже не знаешь…

— Нет, знаю, — перебила она. — Я подаю эль каждый вечер не одному десятку мужчин. Богатым и бедным. Молодым и старым. Поэтому я знаю, какой ты, Финли. Ты очень хороший человек.

— О Господи, Кенна…

Он произнес эти слова так тихо, что она едва их расслышала. Но теперь она почувствовала уверенность в себе. Теперь она знала, что не является одной из тех женщин, которыми могут расплатиться, словно разменной монетой.

— Что же мы сидим?.. — Кенна заставила себя улыбнуться. — Похоже, я уже проголодалась.

Они ели фазанов и гуся. И еще лососину. А также пили отменный эль. Лицо же Финли как бы разгладилось, утратило жесткость черт. Но ни вкусная еда, ни хмельной эль — ничто его не веселило, и в глазах его по-прежнему была печаль. Он чувствовал себя лишним на этом роскошном пиру.

Внезапно по залу прокатился гул — прибыл король Яков. И тотчас же заиграла музыка. Кенне с трудом верилось в то, что она пирует вместе с королем в королевском замке. Ее охватило радостное возбуждение, и она вдруг поняла, что ждет чего-то особенного — ведь не каждый день служанке из Лармура выпадает счастье побывать на королевском пиру. Но время шло, и ощущение праздника постепенно покидало ее. Ничего особенного на королевском пиру не происходило, и через несколько часов этот зал уже мало чем отличался для нее от зала постоялого двора в Лармуре, разве что прислуги тут было больше, и бражники вели себя более дерзко.

Когда король уже собрался уходить, Маклейн помог Кенне подняться и проводил ее в отведенную для них комнату.

— Прости, что не дал тебе повеселиться вволю. Я должен выяснить, чего от меня хочет король. И я бы не хотел, чтобы ты оставалась там одна, среди этих… ничтожеств.

— Я привыкла… — со вздохом ответила Кенна.

Но Финли вдруг пристально взглянул на нее и заявил:

— Я не позволил бы тебе остаться там одной, даже если бы ты стала меня об этом просить.

При этих его словах Кенна почувствовала величайшее облегчение. А он распустил шнуровку на ее платье, подбросил дров в очаг и ушел. Она проспала добрую половину дня, но сейчас, сладко зевнув, с удовольствием забралась под одеяло. И почти тотчас же осознала, что ей не хватает Финли, не хватает тепла его тела. Но Кенна нисколько не удивилась тому, что почувствовала себя одиноко без него. Она лишь надеялась, что он вскоре вернется.

Ее разбудил плеск воды. Этот плеск словно вплетался в остатки ее сна. А потом, проснувшись окончательно, она услышала, как треснуло в очаге полено. И еще она почувствовала сильный запах эля.

Кенна открыла глаза и увидела, что пламя отбрасывает на стены причудливые тени.

Ее внимание привлек тихий плеск воды, и тут она увидела его. Финли Маклейн стоял перед очагом к ней спиной, голый по пояс. Он обмотал плед вокруг бедер и снял рубашку. Она смотрела, как он скребет кожу на плече льняной тряпицей. Мышцы его напряглись и вздрагивали.

От волнения в животе у нее словно запорхали бабочки. Видит Бог, ей довелось повстречать немало красивых мужчин, но при виде его обнаженной спины у нее перехватило дыхание.

Он вымыл шею и подмышки. А когда он стал растирать себе грудь, Кенна мысленно приказала ему повернуться к ней лицом, но он не желал повиноваться ее мысленным приказам, продолжая стоять лицом к очагу, а к ней спиной.

— Какой-то болван облил меня элем, — проворчал Финли, не поворачивая головы.

Кенна затаила дыхание и закрыла глаза.

— Кенна, я знаю, что ты не спишь.

— Как ты узнал?

Он сделал глубокий вдох и повернулся к ней лицом.

— Потому что я все слышу и…

— И что? — Она улыбнулась.

— Ничего.

Он положил тряпицу в таз и потянулся за рубашкой. Кенна смотрела на него во все глаза. Видит Бог, он был необычайно сильным мужчиной. Грудь его прямо-таки раздувалась от мускулов. «Каково это — почувствовать на себе его вес, ощутить, что тебя окружает и защищает такая вот сила?» — спрашивала она себя.

— Кенна, нельзя так!

— Что нельзя?

Живот у него был плоский и гладкий, его немного портил лишь белый шрам поперек ребер, И ей ужасно хотелось прикоснуться к этому шраму.

— Кенна, я ведь могу… Я стараюсь проявлять к тебе уважение, ты понимаешь?

— Да, конечно.

Теперь она смотрела на узкую полоску волос, уходящую под край пледа. Она почти чувствовала, как его возбужденная плоть прижимается к ней, чувствовала его твердость, его толщину. И еще она почувствовала, как внизу у нее все сжалось.

— Проклятие! — выкрикнул Финли. — Пойми, у меня и зрение, и слух гораздо лучше, чем у любого человека. И я улавливаю все запахи, как животное.

— И что же?

Теперь он снял чулки, которые надевал на прием к королю. И даже вид его обнаженных ног ее возбуждал.

— А то, что я могу… — Он пнул ногой таз, разлив воду по полу. — Я чувствую твой запах! Когда твое тело становится влажным… в том месте, я чувствую твой привкус во рту. Я пытаюсь не обращать на это внимания, но не могу!

Он может чувствовать… ее вкус? Всё время? Кровь стремительно прилила к ее лицу, и кожу начало покалывать.

— И не по доброте душевной я пригрозил Гатри. То была ревность. Я хочу, чтобы ты принадлежала мне. Я не могу тебя взять, но и другим не позволю. Особенно ублюдкам вроде Гатри.

Она прижала ладонь к гулко бьющемуся сердцу. Он желал ее. Очень сильно хотел.

— Но почему… — Во рту у нее вдруг сделалось так сухо, что она едва ворочала языком. — Почему ты не можешь меня взять?

Возможно, это слишком опасно. Ведь при его клыках… Ах, напрасно она это сказала.

Финли молча прошелся по комнате. Остановившись у очага, пристально посмотрел на нее и тихо заговорил:

— Я не могу сделать тебя своей по одной простой причине. Увы, я не могу предложить тебе ничего из того, что должен дать женщине порядочный мужчина. Не могу предложить тебе выйти за меня замуж. И даже любви не могу обещать. Не могу обещать тебе детей, потому что скорее всего они будут такими же, как я. Поэтому я не могу тебя взять. Одно дело — лежать рядом с тобой на кровати и сгорать от желания, борясь с собственной похотью, и совсем другое — постоянно чувствовать, как тело твое становится влажным от того, что ты желаешь меня, и говорить себе, что я не должен к тебе прикасаться.

Ах вот как? Выходит, она, Кенна, ничем не рискует. Значит, он все время чувствовал ее возбуждение, но ни разу не попытался взять ее? Ей до сих пор ни разу не встречался мужчина, который отказал бы себе в удовольствии переспать с женщиной, если та согласна. И ни одного из тех мужчин, что встречала она в своей жизни, не смущал тот факт, что он мало что может предложить женщине взамен.

— Но ты поцеловал меня на постоялом дворе.

— То был просто поцелуй. И из-за него ты едва не погибла. С твоей стороны было бы ошибкой ложиться со мной в постель.

Он повернулся к очагу, упершись ладонями в полку на стене. Его плед при этом немного сполз, и Кенна увидела ямочку у него на спине, прямо над ягодицами. «Ах, лизнуть бы сейчас языком эту ямочку», — подумала вдруг Кенна.

Тихонько кашлянув, она спросила:

— Значит, ты не сделаешь мне больно?

Он тотчас же повернулся к ней.

— Конечно, нет! Но ведь это нечестно по отношению к тебе, верно?

— Честно, нечестно… — пробормотала Кенна.

Что такое поступать честно? Кенна почитала своего мужа, и к чему это привело? В конечном итоге — к одиночеству и позору. Она всю свою жизнь почитала своих родителей, а они вышвырнули ее за дверь, после того как ее муж умер. Финли… Он по-настоящему ее уважал и ничего не просил взамен.

— Но я ведь вдова… — прошептала она.

Финли покачал головой, но она вновь заговорила:

— Я прекрасно знаю, что чувствует женщина, оставшись без мужчины. И знаю, как бывает плохо, когда тебе… этого не хватает. Так вот, мне этого не хватает, Финли. Я хочу снова почувствовать в себе мужчину. Хочу почувствовать тебя.

Он вздрогнул всем телом, словно она его ударила. Затем, оттолкнувшись от стены, принялся расхаживать по комнате.

— Кенна, не надо. Прошу тебя. Меня особенно тянет к тебе. Я не смогу отказаться от того, что ты предлагаешь. И я… Я возьму у тебя кровь, разве ты не понимаешь?

Она прикоснулась к шее кончиками пальцев, и тотчас увидела, как изо рта его вылезли клыки. Ее охватил страх, и в то же время она испытывала усиливавшееся с каждым мгновением острейшее желание.

Тут Финли застонал, и все тело откликнулось на этот стон, свидетельствовавший о невыносимой муке. Собравшись с духом, она спросила:

— Ведь я от этого… никак не пострадаю?

Лицо его исказила мучительная гримаса.

— Нет, но только…

— Я ведь женщина, Финли, — сказала она, приподнявшись в постели и отбрасывая прикрывавшее ее одеяло. — И ты нужен мне так же, как я нужна тебе.

— Перестань! — приказал он, когда она взялась за подол рубашки.

Он шагнул к ней и протянул руку, словно желая ее остановить. Но Кенна чувствовала, что ничего не может с собой поделать — сегодня ей нужен был мужчина, именно этот мужчина, тот, который желал ее так же сильно, как она его. Она снова хотела почувствовать себя женщиной, хотела вспомнить, как бывает, когда душа словно уносится ввысь, а все тело содрогается от наслаждения.

Еще до того как Финли успел подойти к кровати, она стащила с себя рубашку.

— О Господи, — пробормотал он, остановившись в полушаге от нее.

Финли закрыл глаза, но было уже поздно. Кенна увидела по его лицу, что ему не так-то просто не замечать ее наготы. Соскользнув с кровати, она взяла его за руку.

— Ты ляжешь со мной сегодня, Финли? Финли, я прошу тебя об этом.

Для большей убедительности она прижала его ладонь к своей груди. Он не сопротивлялся, и Кенна чувствовала дрожь в его пальцах. Затаив дыхание, она ждала ответа.

Он желал ее. Ох, как же он ее желал…

В какой-то момент ему почудилось, что он сможет развернуться и уйти. Почему-то он наивно полагал: даже прижав его ладонь к своей обнаженной груди, она не заставит его лечь с ней. Но так было всего лишь мгновение. А затем он понял, что не сможет отказаться от этой женщины.

Кенна еще крепче прижала его ладонь к своей груди и сделала глубокий вдох. Он на мгновение зажмурился и стиснул зубы. Тут она вдруг провела другой рукой по его груди, и Финли, содрогнувшись всем телом, открыл глаза.

— О, Кенна… — прошептал он, обнимая ее за талию.

Финли крепко прижал ее к себе и вдохнул чудесный аромат ее волос. Теплые груди Кенны прижимались к его груди, и ему казалось, что исходившее от нее тепло причиняет ему почти физическую боль — это тепло словно что-то растопило в его сердце.

Тут руки ее скользнули по его спине, и, сделав глубокий вдох, она выскользнула из его объятий и потащила к кровати.

Он опустился перед ней на колени и пробормотал:

— О, Кенна, ты изумительная…

— И ты тоже.

Она взъерошила его волосы и привлекала к себе. В следующее мгновение их губы слились в поцелуе, и поцелуй этот словно перенес его в совершенно иной мир. В том мире не было ничего, кроме их тел. Не было ни прошлого, ни будущего, ни ужаса от сознания того, что он когда-то совершил. Были лишь губы Кенны и ее тело. И был чудесный запах, исходивший от нее.

В какой-то момент он вдруг прервал поцелуй, но тут же, снова склонившись над ней, принялся покрывать поцелуями ее шею, плечи, груди.

Она тихонько стонала, и Финли чувствовал, как трепещет ее тело и как колотится ее сердце. Но он не хотел торопиться. Он хотел ласкать ее бесконечно долго, хотел ласкать ее целую вечность.

В очередной раз застонав, она вдруг нахмурилась и пробормотала:

— Ты намерен… меня дразнить?

— А почему бы и нет? — Он коснулся языком ее розового соска, и она тихонько вскрикнула. — Да, я намерен тебя дразнить.

Он снова лизнул отвердевший сосок.

— О, Финли, пожалуйста!..

Она запустила пальцы в его волосы и еще крепче к себе прижала.

И Финли снова принялся целовать и теребить губами ее соски. Стоны Кенны становились все громче и вскоре перешли в крики восторга.

Он и до этого считал, что ее возбуждение искушает. Но сейчас, когда он был так близок к ней, когда она трепетала в его объятиях, он уже не мог себя сдерживать. Раздвинув коленом ноги Кенны, он скользнул губами к ее животу, и тотчас же раздался ее громкий крик:

— О Господи! — Она снова застонала, выгибаясь ему навстречу. — О, Финли!

Когда же его, язык коснулся лона, из горла Кенны вырвался громкий вопль, и по телу снова пробежала дрожь. Она заметалась по матрасу и, всхлипнув, пробормотала:

— О, Финли, Финли…

Ее крики и стоны все сильнее его возбуждали. «Какое наслаждение ласкать ее! — воскликнул он мысленно. — И как радостно слышать ее крики… Ведь она в восторге выкрикивает мое имя».

— Финли…

Она шумно выдохнула и в очередной раз содрогнулась.

— Я… я больше не могу. Финли, пожалуйста…

Вздрогнув в последний раз, она резко приподняла бедра навстречу его губам и затихла в изнеможении.

А он снова принялся целовать ее грудь и бедра. Время от времени он приподнимал голову и любовался ее прекрасным телом. Уж если судьба отвела им лишь этот предрассветный час, то он хотел запомнить ее такую, запомнить, как она лежала перед ним обнаженная, утомленная его ласками.

Внезапно она приподнялась и заявила:

— Еще!

Финли невольно улыбнулся и поднялся на ноги.

— Говоришь, еще?

— Да, еще.

— Что ж, я готов, девочка.

Он потянулся к ремню, что придерживал плед у него на бедрах.

Приподнявшись на локтях, Кенна внимательно смотрела на него, и на губах ее играла улыбка.

— Одну минуточку, — пробормотал Финли. — Замри вот так. Будет жаль, если я не запомню тебя в этот момент.

Кенна взглянула вниз, на свое обнаженное тело, на свои широко раскинутые ноги. Снова улыбнувшись, сказала:

— Тебе не удастся меня смутить, Финли Маклейн. Мне сейчас слишком хорошо, чтобы думать о стыде.

— Ты очень красивая, моя девочка.

Он наконец справился с ремнем, и ремень упал на пол вместе с пледом.

— О Господи! — выдохнула Кенна.

Она во все глаза смотрела на стоявшего перед ней обнаженного мужчину. Но заметив, куда именно обращен ее пылающий взгляд, он тотчас забыл о смехе.

Кенна же вдруг приподнялась и, ухватив за руку, привлекла к себе.

— Давай же, — сказала она. — Я хочу на тебе прокатиться.

— Прокатиться? — переспросил он, ошеломленный ее заявлением.

— Финли, быстрее же…

Она явно не желала ждать.

Он усмехнулся и улегся на спину. Он думал, что Кенна все-таки смутится и откажется от своего намерения, но она тут же забралась на него сверху и наклонилась, чтобы его поцеловать. Ее груди скользнули по его груди, и Финли обнял ее и крепко прижал к себе. Он едва ощущал вес ее жаркого тела. Она была такой влажной, такой горячей… и такой прекрасной. И она дала ему куда больше того, на что он смел надеяться. Он думал, что сможет ее соблазнить, если очень постарается, но никак не ожидал, что Кенна заберется на, него сверху и сама возьмет то, что хочет.

Когда поцелуй их прервался, Финли развел ее ноги пошире, затем чуть приподнял и снова усадил на себя. Почувствовав, как он вошел в нее, Кенна тихонько застонала и шевельнула бедрами.

— Ты не обманывала меня, девочка, — прохрипел Финли. — У тебя определенно есть опыт, которым должна обладать вдова.

Она засмеялась, и по телу ее прокатилась дрожь.

— Ты еще увидишь, что будет, когда я потеряю стыд, лэрд Маклейн.

Голова ее запрокинулась, а волосы упали за спину, ладони же упирались ему в грудь. В тот же миг, взглянув на ее шею, Финли почувствовал, как заныли, вытягиваясь, клыки. И тут ему стало не до смеха. Он окинул взглядом ее тело — от темного треугольника между ног до стройной изящной шеи.

Но в этот момент Кенна снова качнула бедрами, и Финли приподнялся ей навстречу. «Наконец… Наконец-то», — подумал он.

А Кенна вдруг царапнула ногтями его грудь и, шумно выдохнув, прошептала:

— Подожди… Подожди немного. — Она чуть приподнялась, потом медленно опустилась, снова принимая его в себя. — Ты такой большой… Я должна привыкнуть. Пока не торопись.

Как же он мог сейчас не торопиться? Клыки его опять удлинились, и Финли невольно поморщился. Подождав немного, он принялся осторожно приподнимать ее и опускать — снова и снова.

Вскоре Кенна застонала, и стоны ее становились все громче.

— О Господи, девочка, — простонал он, стиснув зубы.

— О, как чудесно… Я так давно такого не испытывала, — прошептала она. — Ты даже не представляешь, как давно.

Она все быстрее вращала бедрами, и вскоре Финли понял, что и его стоны делаются все громче. Наслаждение все накатывало и накатывало, в груди гулко стучало сердце, и в этом стуке словно слышался призыв; казалось, кто-то взывал к его инстинкту хищника, к его жажде.

— О Господи! — прохрипел он в отчаянии.

Кенна двигалась все быстрее, и он раз за разом приподнимался ей навстречу. Но смотрел он теперь только на ее шею. В какой-то момент руки его скользнули от ее бедер к груди, и он осторожно ущипнул ее соски.

Кенна вскрикнула и, задыхаясь, снова запрокинула голову. Ее шея была такой изящной, такой длинной…

Клыки его тотчас же вновь выступили наружу, и Финли, не удержавшись, опрокинул Кенну на спину, а затем снова в нее вошел.

— О!.. — воскликнула она с радостным удивлением.

И в тот же миг обхватила его бедра ногами.

— Ты говорила, тебе нужен мужчина? — пробормотал Финли задыхаясь. — Что ж, я готов. Вот тебе мужчина.

Он с силой вонзился в нее и тотчас начал двигаться все быстрее и быстрее.

— О, Финли!.. Да, да, еще! — громко застонала Кенна.

И чем быстрее, энергичнее он двигался, тем громче она кричала, настойчиво требуя еще и еще. Голова же ее металась из стороны в сторону, и в какой-то момент, взглянув на бьющуюся набухшую жилку у нее на шее, Финли не удержался и прижался к ней губами.

— О, Кенна… — простонал он.

Она замерла на мгновение, словно вдруг вспомнила, что он не просто мужчина. Но тут клыки Финли легонько царапнули ее кожу, и он понял, что уже не сможет остановиться, не сможет сдержать себя.

Он вонзил клыки в шею Кенны, и ее кровь наполнила его рот.

— А!.. — закричала она в отчаянии.

Она кричала все громче, но крик ее, начинавшийся как крик боли и страха, закончился криком экстаза.

Кровь Кенны наполнила Финли новой силой, и теперь он двигался с необычайной быстротой и энергией. Кенна вновь застонала, и стоны ее звучали все громче.

— Финли, — простонала она, сжимая его в себе. — Финли…

И в тот момент, когда по телу ее прокатилась дрожь, он снова вонзил клыки в ее шею. Стон ее перешел в крик, это был крик восторга. И в тот же миг раздался и крик Финли, свидетельствовавший о том, что он последовал за ней в мир ослепительного забытья. Крик его прозвучал глухо, поскольку кричал он, уткнувшись губами в горло Кенны. Для него существовала только она, эта женщина. И теперь он знал, что она действительно принадлежит ему.

Отдышавшись, он осторожно приподнялся и, чуть подвинувшись, уткнулся лбом в подушку. Ему казалось, что он никогда еще так не уставал. Но это была необычайно приятная усталость, заполнявшая пустоту в его сердце.