Поверь и пойми

10

Где она? Открыв глаза, Шэрон обвела взглядом комнату. Кабинет Марка! Это он принес ее сюда? Еле слышно доносился шум вечеринки, но несколько приглушенный, как будто большинство гостей уже ушли. Нестерпимо болела голова… Бобби!

— Где Бобби?

Вернулись прежние страхи. Шэрон резко села и, почувствовав новый приступ головокружения, со стоном опустилась обратно на кушетку.

— С ним все в порядке, — быстро, успокаивающим тоном ответил Марк. Кроме него, в комнате, освещенной лишь приглушенным светом настольной лампы, никого не было. — Он с Тори. Важнее другое… — Его рука коснулась ее щеки. — Как ты себя чувствуешь? Если помнишь, ты упала в обморок там, в саду…

Конечно! После заявления Джулии.

Нахлынувшая волна горя смыла последние остатки недомогания.

— Со мной все в порядке, — прошептала Шэрон, но это было неправдой. Только что, под тем кедром, ее мир рухнул, и, хотя она выжила в этой катастрофе, внутри осталась только пустота.

— Я в этом не уверен…

Какое это имеет для тебя значение? Шэрон закрыла глаза.

— Ответь мне, только честно! — как-то странно произнес Марк. — Ты ведь тоже беременна, правда?

О нет, я не такая дура, подумала Шэрон, борясь с вновь нахлынувшей нестерпимой тоской. После того как они несколько недель тому назад занимались любовью и ей стало понятно, какой властью Марк до сих пор обладает над ней, она пошла к врачу и приняла меры предосторожности.

— Не волнуйся, — пробормотала Шэрон. — Тебе не придется иметь дело с двумя беременными особами одновременно. Полагаю, что она оставит ребенка. Что ж, поздравляю!

Он тяжело вздохнул.

— Да, видимо, со стороны похоже на это, не так ли?

— Что именно? То, что она оставит ребенка? Или то, что он твой? Может быть, ты собираешься вообще отрицать ее беременность?

— Боюсь, что этого я отрицать не могу, — ответил Марк с кривой усмешкой. Боже мой, подумала Шэрон, сколько может вытерпеть человек? — Джулия сообщила мне об этом только сегодня. — Голос его звучал сдавленно. — Как только пришла сюда.

Значит, она не ошиблась насчет его обеспокоенности. И самодовольного вида мисс Блакстер.

— Вероятно, для тебя новость была неожиданной. К тому же неприятно, когда твоя жена узнает о подобных вещах прежде, чем ты сам сообщаешь ей об этом!

Встав, Марк подошел к двери и плотнее закрыл ее.

— Да, она сообщила тебе о своей беременности без всяких церемоний, это правда, — сказал он, возвращаясь обратно. — Но черт бы ее побрал! Это прозвучало так, будто ребенок — мой. Черт бы побрал и тебя за то, что ты этому поверила! У Джулии есть приятель, — резко продолжил Марк. — И если она способна воспринимать мужчину как существо, равное себе, то, может быть, и позволит уговорить себя выйти за него замуж. Пока что она решила нарушить условия нашего контракта и уйти с работы через два месяца, что доставит корпорации некоторые неудобства. Но ее приятель уезжает, и Джулия хочет отправиться вместе с ним… Я думал, что ты видела его, ведь они приехали вместе. Может быть, тебя в этот момент просто не было в гостиной? Сегодня вечером ему обязательно надо было улететь в Мехико, но Джулия хотела представить его мне и привезла на несколько минут. Высокий парень, с бородой…

Так вот кем был тот незнакомец!

— Человек с бородой, которого я видела, когда он спускался по лестнице…

— Что? — Марк нахмурился. — А, вполне возможно. — Он действительно перед уходом попросил разрешения воспользоваться ванной.

— Так, значит, это не твой…

— Я же сказал тебе. — Марк опустился на корточки перед кушеткой. — Или нет… может быть, не сказал, — извиняющимся и усталым голосом продолжил он. — Я просто надеялся на то, что у тебя хватит здравого смысла понять: Джулия Блакстер всегда была для меня просто очень хорошим сотрудником. Не более того.

— Но ты… Ричард тебя видел. Он рассказал мне, хотя и неохотно, о том, как застал тебя и Джулию в объятиях друг друга!

— Это не совсем так, — недовольно поморщившись, возразил Марк. — Я как раз обнаружил, что муж моей свояченицы, человек, которого я уважал и которому верил, запустил руку в фонды корпорации… Я не знал, что мне делать. Чувствовал себя преданным… И Джулия… полагаю, что она просто выразила мне свою поддержку, но вовсе не так, как ты себе это представляешь. Она просто положила руки мне на плечи. Вот и все, что видел Ричард, превративший мимолетное впечатление в настоящий любовный роман. А ты была более чем готова поверить! То, что его попросили уйти два дня спустя, было чистой воды совпадением, хотя, надо признаться, и неприятным…

Марк встал, подошел к столику у окна и налил себе виски с содовой.

— Разумеется, после того как Джулия узнала о нашем разрыве, она пожелала большего! Но ты должна была понимать, что она просто не героиня моего романа! Когда мы ездили за Бобби, я хотел объяснить тебе все, постараться убедить тебя, но ты была так настроена против меня, так холодна! Мне тогда показалось, что нас связывает лишь физическое влечение. После того как мы занимались любовью, ты плакала, и я никак не мог отделаться от мысли, что на самом деле тебе в тягость быть со мной! Я чувствовал себя таким униженным!

Шэрон не верила своим ушам. Неужели их размолвка стоила ему таких мучений?

— Когда мы еще жили вместе, ты ни разу даже не попытался доказать, что между тобой и Джулией ничего нет, — пробормотала она.

— Потому что не мог, — ответил Марк, отхлебнув из стакана. — Тебя никак нельзя было заставить поверить в это, тебе было подозрительно все, что я ни делал! Особенно после того как ты нашла те злополучные счета и объявила их свидетельством нашей связи…

— А почему ты их прятал?

— Да, тут ты права! Я действительно прятал эти счета, но от Ричарда, чтобы он не догадался, что мы ведем проверку, подозревая его. Мы не могли заниматься этим в офисе. Тогда где? У нас дома? Мне этого не хотелось. Поэтому мы с Джулией работали по вечерам в отеле — как будто в служебной командировке… Да, в сущности, так оно и было!

— Но ты даже не старался разубедить меня — ни до, ни после моего возвращения…

— Наверное, потому, что я ждал от тебя доверия и признания прочности наших отношений. Может, тебе это покажется глупым, но у меня тоже есть гордость, а когда женщина, которую любишь больше всего на свете, обвиняет тебя в неверности…

Разве не об этом ей говорил Ричард, подумала Шэрон. О гордости Марка!

— Пропасть между нами все расширялась, а ты, казалось, не интересовалась ничем, кроме своей работы. Я радовался твоим успехам, но, на мой взгляд, все это нужно было тебе только для того, чтобы отдаляться от меня все дальше и дальше.

А может быть, он прав?

— Я не мог заставить себя поговорить с тобой начистоту, — неожиданно признался Марк. — А тут еще эта история с Ричардом… — Внезапно лицо его посуровело. Или ей просто показалось. — Даже если бы я рассказал тебе об истинной причине его увольнения, сомневаюсь, чтобы ты восприняла это должным образом. Твоя подозрительность возвела между нами непреодолимый барьер, и мне оставалось лишь ждать крушения нашего брака, хотя в душе я никогда не верил в то, что ты уйдешь от меня… Однако, когда Саманта потеряла ребенка, это оказалось последней каплей. Ты обвинила во всем меня и бросила в одиночестве в этом аду. Я думал, что сойду с ума, и срывал раздражение на бедной Тори и своих сотрудниках.

Марк снова подошел к кушетке и присел на краешек. Шэрон лежала, не шевелясь, уставившись в потолок.

— Но вот ты возвращаешься и говоришь, что собралась за границу. И я понял, что если не хочу потерять тебя навсегда, то должен что-то предпринять. А потом ситуация приняла непредвиденный оборот: казалось, что вместе с Бобби я приобретаю и тебя, и мне было уже неважно, что ты обо мне думаешь.

От волнения голос его звучал хрипло. Но обида на мужа была все еще сильнее сострадания к нему.

— Не потому ли ты угрожал мне и издевался надо мной? — спросила Шэрон.

— Неужели? — Поймав прядь ее волос, Марк ласково накрутил ее на палец. — Видимо, мне казалось, что ты этого заслуживаешь, — сказал он со вздохом. — Что бы я ни сделал, ты по-прежнему думала обо мне плохо, но не могла отказать в любви… Оставалось надеяться только на это. Потому что я был уверен, что, несмотря на все твои подозрения и сомнения, ты все еще любишь меня…

Голос Марка дрогнул, и это заставило ее протянуть к нему руки.

— О, Марк!

Шэрон приподнялась и жадно отдалась его объятиям.

— Я собралась за границу только потому, что хотела постараться забыть тебя, оказаться как можно дальше, хотя в глубине души знала: освободиться мне не удастся. Работа казалась мне единственным способом не думать о тебе. А до этого… я работала, чтобы не ощущать своей незначительности. Тори прекрасно следила за домом, а Джулия… Она такая умная, уверенная в себе, при ней я всегда чувствовала себя никчемной серой мышкой. Мне же хотелось стать для тебя всем, — всхлипнула Шэрон. — Быть одновременно женой, матерью и преуспеть в карьере. Хотелось, чтобы ты гордился мной. Я не понимала, что, стараясь заслужить твою любовь, пренебрегала из-за этого многим. Прости меня!

— За что? За то, что ты была самой собой? Но тебе вовсе не нужно было завоевывать мою любовь, она была с тобой постоянно. Ты — все, что мне нужно! Все, чего я когда-либо желал!

— Убеди меня в этом, — пробормотала Шэрон, чувствуя его губы возле своих, и он послушно развеял последние оставшиеся у нее сомнения страстным поцелуем.

— Пообещай мне, что больше между нами не встанет ничего — ни твоя работа, ни сумасшедшие подозрения…

Закрыв глаза, она кивнула.

— И обещай еще одну вещь.

— Что именно? — Шэрон встревоженно вскинула ресницы.

— Что всегда будешь доверять мне.

Она сильно ошибалась, считая, что Марк похож на ее отца. Муж был горд — это так. К тому же обладал качествами, которых никогда не было у Эйнджела Клиффа, — целостностью натуры и принципиальностью.

Как там говорила Тори? «Нужно доверять людям, иногда это единственное, что нам остается». Что ж, может быть, излишнее доверие и сломало жизнь ее матери, но недостаток его также может привести к печальным последствиям, лишить людей взаимного уважения и любви.

— Всегда, — тихо ответила Шэрон, подтверждая свои слова поцелуем. — До конца жизни.

— Как ты думаешь, не избавиться ли нам поскорее от этой толпы? — спросил Марк, кивнув на дверь.

Шэрон рассмеялась.

— У нас для этого впереди целая жизнь!

— Но не для того, что я имею в виду.

— Марк Уэйд! — По ее телу пробежала хорошо знакомая дрожь. — Что ты задумал?

— Ты бы удивилась, если бы узнала, — ухмыльнулся он. Но внезапно лицо его стало серьезным. — После твоего обморока, когда я решил, что ты беременна, у меня просто из головы не выходит одна мысль. Поверь, это не только из-за разговора о беременности Джулии. Я давно думаю о том, что Бобби нужен партнер для игр, маленький братик или сестричка. А разница в три года будет в самый раз. Кроме того, нет лучшего способа отметить наше воссоединение. Это мог бы быть мой подарок тебе. А твой — мне…

— Бобби! Бобби! Куда ты запропастился? — Голос Тори разносился по саду, но мальчик не отзывался — он был слишком занят. Еще бы! Родители поручили ему проследить, чтобы с Джейн ничего не случилось. Вон она, его маленькая сестричка, лежит в своей розовой колясочке, а он, Бобби, теперь уже совсем взрослый, ее охраняет!

Бобби вздохнул. Честно говоря, он уже устал — скорее бы приехали папа и мама.

— Бобби! Сынок! — раздался голос отца.

— Папа, папа! Я справился! С Джейн все в порядке! Я ведь уже большой, правда? — И мальчик со всех ног бросился навстречу родителям.

Марк подхватил сына и, подбросив в воздухе, нежно поцеловал. Шэрон, смеясь, остановилась на дорожке, наблюдая, как возятся ее любимые мужчины.

Предзакатное сентябрьское солнце мягко освещало старый кедр, заросли мальв, под которыми в коляске спала их маленькая дочь. Шэрон вздохнула полной грудью. Господи, сделай так, чтобы это мгновение никогда не кончалось, продли это счастье на всю жизнь, разгони любые тучи, появляющиеся на горизонте.

Марк и Бобби, дружно взявшись за коляску, покатили ее к дому. Шэрон осталась в саду, вдыхая теплый осенний воздух.

Что бы ни готовила ей дальше судьба, она справится! У нее столько сил! И любовь Марка! Только не лишай меня этой любви, Господи!

Она постояла еще немного и медленно пошла к дому, к своему счастью.