Позволь тебя вернуть

Часть 15

— Вот уж не ожидал увидеть тут отца ребёнка. Мне бы хотелось узнать, где Вы были всё это время. Я бы даже устроил допрос, но… Агнесс зовёт Вас.

Сердце радостно ухнуло в груди, но лишь на миг. Потому что стало страшно. Страшно, посмотреть ей в глаза после всего, что между ними произошло. После всего, что он успел натворить.

— Повезло тебе, Милтон, — протянула Джули, — … Или нет. Зайди и узнай.

Мистер Бэрч посторонился и Милтон сжал дверную ручку, собираясь с духом.

Он открыл дверь и шагнул внутрь.

В просторной комнате горели свечи, но рассвет уже виднелся в распахнутом окне и в комнате, можно было сказать, уже стало светло.

— Мистер Коутс, оставьте нас, пожалуйста.

Голос Рейн прорезал тишину. Её голос, такой знакомый и долгожданный. Нежный, тихий.

— Конечно.

За лекарем закрылась дверь и Милтон посмотрел в сторону окна.

Рейн сидела на кровати в пижамных розовых штанах и такой же цветом майке. Длинные волосы слиплись и казались темнее, но Дарк понял, что Рейн принимала душ. Она не держала в руках ребёнка, рядом стояла люлька, но он не мог разглядеть ничего — высокие бортики мешали.

Рейн сидела, сложив руки на коленях и смотрела на него в упор. И не понятно. Злилась, ненавидела, презирала или радовалась.

Он уже и забыл, насколько она прекрасна.

Какие красивые бледные плечи, тонкие изящные руки, выступающие ключицы, которые хотелось накрывать поцелуями, нежная шея, к которой хотелось прикасаться языком снова и снова.

Милтон медленным шагом двинулся вперёд.

По мере того, как он приближался к люльке, края бортиков опускались ниже по траектории его взгляда. И вскоре Милтон увидел маленькое спящее личико в голубом чепчике. Малыш был полностью укутан в белую пелёнку и сладко сопел.

— Как назовём его, Милтон? — спросила Рейн, замерев в одной позе, — Это единственное, что я позволю тебе сделать для него.

У Дарка подгибались колени и дрожали руки. Он смотрел на своего сына и мозги отшибало напрочь. И не мог отвести взгляд от крошечного личика. Такой невинный и милый, что Милтон просто не знал, как реагировать на происходящее.

Он сглотнул и посмотрел на Рейн. Она смотрела перед собой и её лицо не выражало никаких эмоций.

Он подошёл к ней и увидел, как напряглось её тело. Даже воздух стал гуще и дышать выходило сложнее.

Милтон опустился перед ней на колени и взял её руку в свою. Она не отдёрнула её. Но и не пошевелила ей ему на встречу.

— Рейн, ты мне нужна, — тихо сказал Милтон, и сильнее сжал её ладонь, — Я не могу без тебя.

Она перевела свой взгляд и посмотрела своими большими карими глазами на него. И лишь слегка улыбнувшись, прошептала:

— Где ты был, Милтон? Почему ты ушёл тогда?

Её улыбка ничего доброго уж точно не предвещала и у Милтона закралось нехорошее предположение, что ничем хорошим их разговор не кончится.

Но он не мог сосредоточится на ответе, потому что осознание того, что она сейчас находится рядом разрывало душу. Он так давно мечтал оказаться рядом с ней. Вдохнуть в лёгкие этот умопомрачительный запах, дотронуться до неё…

Как он мог её потерять? При чем добровольно? Отпустить, отогнать от себя? Он совсем дурак, должно быть. Да так и есть.

— Я был здесь. В Грэмпшире, — слова давались максимально сложно, потому что он не знал, что вообще говорить, — И ты всегда была со мной, Рейн. В моих мыслях. В моей голове.

— Почему ты ушёл?

Она не убирала ладонь и он упивался каждым моментом прикосновения к её нежной коже. Он слышал, как бьётся её сердце. Она нервничала, хоть и не подавала виду.

— Потому что я дурак.

Он положил голову ей на колени и зарылся лицом в складки её майки на уровне живота. И крепко обнял за талию.

Невероятно вот так — быть близко. Как он жил без неё? Никак. Потому что просто существовал.

И он бы отдал всё свое золото, лишь бы вернуться в прошлое и всё исправить. Но, как показала практика, исправляльщик из него довольно хреновый…

Но сейчас он изменился. Всё понял и разобрался в себе. Проставил приоритеты и знает жизненную цель. Она всего одна — быть с Рейн. Сделать её Милтон и жить долго и счастливо, вместе воспитывать сына.

— Это не ответ.

Конечно не ответ. Просто констатация факта, о котором она и сама прекрасно знает.

— Я решил, что тебя не достоин, — он почувствовал вибрации от своего голоса на её теле, — Что ты достойна лучшего, чем я. Я ублюдок, Рейн. А ты слишком хороша для меня. Но сейчас я понимаю, что совершил ошибку. Слишком сильно понимаю. И всё, чего я хочу, — Он оторвал голову от её живота и встретился с ней взглядом, — Быть с тобой. Любить тебя, любить нашего сына. Я хочу, что бы мы были вместе, все втроём, Рейн.

Она смотрела на него сверху вниз и он видел, как немного приподнялись её брови. Но она молчала. Только смотрела, и всё.

— Та девушка использовалась мною, да, я её трахал, — Милтон уже было не остановить, — Трахал и представлял на её месте тебя. Я никогда не переставал думать о тебе, Рейн. Если ты позволишь мне доказать тебе, что я изменился, что ты мне действительно нужна — дай шанс. И я обещаю, я докажу.

Он смотрел на неё, ища ответ во взгляде карих глаз и нежно сжимал её талию. Наслаждаясь тем, что может прикасаться, чувствовать её запах и понимать, что она — единственное, что имеет значение в его ебучей жизни.

Рейн и их маленький сын.

В комнате было слишком тихо. Милтон слышал лишь негромкое сопение из рядом стоящей люльки и стук сердца Рейн. Собственное сердце будто остановилось, даже оно — ждало ответ. Ответ, который решит дальнейшую его судьбу.

— Агнесс, — он впервые назвал её по имени, даже в своих мыслях она была только — Рейн, — Прошу.

Он почувствовал, как напряглось её тело и будто слышал, как лихорадочно проносятся мысли в её голове.

— Я позволю тебе лишь выбрать ему имя, — тихо прошептала она, — И ты покинешь нас, Милтон.

Мир рухнул. Тяжёлый острый камень прошёл сквозь внутренности, отчего нутро затопило горечью и неимоверным чувством утраты.

Она не даст ему шанса. Она отказалась от него.

Тяжело. Больно. Но вполне ожидаемо.

— Пожалуйста, Рейн.

Но ответом ему служило только молчание.

Они прекрасно понимали оба, что нужны друг другу. Необходимы.

— Ты понимаешь, что ребёнку нужен отец? — Он только крепче сжал её талию, — Понимаешь, что одной тебе будет тяжело?

— Мне было тяжело всё это время и я была одна, — Она пристально посмотрела на него, — Как ты думаешь, какого мне было осознавать, что ты меня бросил, а я жду от тебя ребёнка? Я каждый день просыпалась одна и засыпала тоже. И я не стала заводить себе кого-то для сексуальных утех, для меня это мерзко. А вот ты способен на всё. Так скажи мне, зачем ты нам нужен? Ты в любой момент можешь нас бросить и уйти, так ответь. Зачем ты нам такой?

Милтон сглотнул. Логичный вопрос. Зачем? Но ведь он пообещал. Вот только как её убедить дать ему шанс? Рейн можно было понять. Но он не мог примириться с мыслью, что это конец.

— Рейн, я прошу лишь один единственный шанс, — Он пытался справиться с нахлынувшими потоками паники, — В последний раз. Ты можешь не верить мне, ничего не ждать от меня, просто дай мне время, что бы доказать. И я докажу, что кроме вас мне никто не нужен и изменю нашу жизнь кардинально. Ты никогда больше не будешь страдать. Я обещаю, что сделаю тебя и нашего малыша счастливыми. Один ебучий шанс, пожалуйста.

Рейн тяжело вздохнула, а он гипнотизировал её взглядом, подмечая каждый дёрнувшийся мускул на желанном лице. Следил за движением карих глаз, пытаясь понять, что она чувствует сейчас и какой будет её дальнейший ответ. С надеждой ждал, не шевелился и почти не дышал.

— Скажи мне, Милтон, — тихо прошептала она, пряча глаза, — Что ты чувствуешь ко мне?

Странный вопрос. Но неимоверно сильно захотелось ответить на него правдиво.

— Я чувствую дикое желание вернуть тебя, Рейн, — Он привстал на одно колено и обхватил ладонями её лицо, заглядывая в глаза, — Я чувствую, что ты нужна мне, так же как я тебе. И я люблю тебя, Рейн.

Он сказал эти слова и понял, что так оно и было. Всегда.

Ей казалось, что она падает. Только не во тьму, как это происходило на протяжении всего времени, пока пыталась выжить безнего.

Она падает туда, где свет и тепло. Где счастье льётся бесконечным потоком, обволакивая и заполняя её потерянную и пустую оболочку. Вдыхает заново жизнь и раскрашивает её самыми яркими красками.

Она падает не долго, буквально через минуту встаёт и отряхивается. Оглянувшись вокруг, понимает, что стоит посреди цветочной поляны, в воздухе пахнет луговыми цветами и летом, и неподалёку виднеется высокий мужской силуэт.

Он давно уже тут стоит и ждёт её.

Оборачивается и они встречаются взглядами. И одного взгляда достаточно, что бы понять — она не хочет покидать это место. Они находятся в мире, который открыт лишь им двоим. Это их личный кусочек пространства, скрытый от чужих глаз, к которому имеют доступ лишь их души.

Агнесс пыталась. Изо всех сил старалась забыть его. Но какими упорными ни были её старания, все эти манипуляции становились напрасными. Потому что именно этот мир, созданный ими, не давал ей шанса всё забыть. Или очерстветь сердцем. Или поменять своё отношение к нему. Потому что этот мир настолько крепко поселился в её душе, голове, что не было сомнений, — он не допустил бы краха.

Потому что название ему — любовь.

Он приходил каждый день и просил прощения, а она в ответ лишь молчала.

Агнесс с нежностью в глазах смотрела, как он подходит к люльке и берёт на руки их сына. Как воркует над ним, нежно прижимает к себе. Как любит его.

Но стоило Милтону взглянуть на неё, как она сразу пыталась натянуть на лицо непроницаемую маску. И с каждый днём становилось всё сложнее.

Потому что ледники таяли. Она смотрела на своих мужчин и не могла думать ни о чём плохом. Об обидах, своих сожалениях, о его ошибках. Возможно, она — слишком добрый человек. Или просто напросто сильно любила Дарка Милтона.

Агнесс пыталась его оправдать. И сама не понимала, зачем это делает. Молча позволяла навещать сына, скрытно любуясь на него, подмечая каждую деталь. Его платиновые волосы, аккуратно уложенные на бок, неизменную белую рубашку и брюки. Его мужественный профиль, широкие плечи, сильные руки, которые с неимоверной нежностью тискали их сына. И вспоминала, как эти же пальцы нежно трогали её в самых разных местах, как умело могли доставить удовольствие и при прикосновении к её коже вызывали миллиарды мурашек…

И словно не было разлуки, невыносимой боли, чувства горечи и утраты. Их не могло быть, ведь он — рядом. Сейчас, в эту самую минуту, он — здесь. Будто никуда и не уходил. Её лёгкие помнили его запах, ведь сложно забыть, если с этим запахом связаны самые лучшие воспоминания её жизни. И самые худшие тоже, но они растворялись под напором сладостных чувств.

Уже прошло две недели, но он появлялся несколько раз на дню, постоянно что-то притаскивал им. То сладости, то книги, то игрушки для ребёнка. А так же цветы. Вся комната была уставлена вазами с белыми пионами. Милтон никак не мог знать, что это её любимые цветы, но как-то угадал.

Агнесс была окружена вниманием и заботой, что не могло не радовать. Хоть и не подавала виду. Послеродовые изменения полностью исчезли, она не чувствовала никакого дискомфорта и живот полностью вернулся в то состояние, как и раньше, когда даже намёка не видно было на беременность.

Джули с Генри жили дружно и радовались самостоятельной жизни вне стен школы. Агнесс даже не хотела уходить от них, так хорошо им жилось всем вместе под одной крыше. Но она понимала, что покинуть их дом всё равно необходимо, как-никак, но она не могла себе позволить стеснять их. Даже не смотря на наличие многочисленных комнат, Агни чувствовала себя не совсем уютно.

Реджинальд Бэрч должен явиться с минуты на минуту, что бы проводить их с малышом домой в её дом в Лондоне. Агнесс с вечера простилась с Джули и Генри и с раннего утра собиралась покинуть их дом.

И вот сейчас она сидит на диване полностью собранная и ждёт, пока портал в гочтиной озарится голубоватым пламенем. Мистер Бэрч так же часто навещал её, так сильно привязался к малышу, что Агнесс становилось даже немного грустно. Создавалось ощущение, что он хочет насладиться последним временем, отведенным ему судьбой и насколько это вообще возможно — проводить больше время с ними. Однако нельзя было сказать с уверенностью, что старик как-то плохо выглядел, наоборот. Казалось, что у него открылось второе дыхание и проживёт он ещё минимум лет двадцать. Во что очень хотелось верить.

Малышу в итоге дала имя Агнесс, Милтон сказал, что полностью доверяет её выбору. Мальчика назвали Райаном.

Наконец, в гостиную ступила нога мистера Бэрча. Они обнялись с Агнесс, он взял в руки малыша, Агни подхватила небольшую сумку и они по очереди скрылись в голубом пламени портала.

Вернувшись к себе домой, Агнесс попросила старика задержаться. В её отсутствие дом покрылся пылью и необходимо было навести порядок. А Реджинальд неплохо справлялся с ребёнком. С Райаном в общем-то было не сложно, он в основном только ел и спал. Но очень любил находиться у кого-то на руках. Особенно у Милтона. Как чувствовал, что это его отец. А Реджинальд — дед. И таким образом Агни почувствовала, что у неё появилась настоящая семья.

Когда она покидала дом друзей, то отлично понимала, что в этот день явится Милтон и застанет лишь пустую комнату. Но если ему будет нужно — он найдёт их.

— Мистер Бэрч, чаю? — Агнесс уже расставляла чайный сервиз в гостиной на столике, — У меня мешок сладостей, Милтон притащил, не знаю, сколько я буду их есть…

Мистер Бэрч аккуратно положил ребёнка в люльку и сел на диван, пристально посмотрев на Агнесс:

— Конечно я буду чай. Скажи мне, девочка, что ты планируешь делать дальше? С работой, с личной жизнью?

— Сложные вопросы такие мне задаёте, — вздохнула Агнесс, разливая чай по чашкам, — Во-первых я очень хочу поскорее выйти на работу, но пока не совсем понимаю, как это сделать. Мне бы не хотелось оставлять ребёнка на чужих людей, но и на близких тоже, обременять не хочется. Ну а с личной жизнью я тем более не знаю, что Вам ответить. Как видите, ухажёр у меня есть. Но я пока не уверена ни в чём. Сложно это всё.

— А ты знаешь, я общался с ним, — Реджинальд побарабанил задумчиво пальцами по столу, — Я хорошо разбираюсь в людях, и сделал кое-какие выводы. Если тебе интересно, то могу поделиться.

Агнесс усмехнулась:

— С удовольствием послушаю.

— Что мы видим, посмотрев на него со стороны, — начал Реджинальд, — Богатый, статный, уверенный в себе, далеко не глупый молодой человек. Немного заносчивый и легкомысленный, но я думаю это из-за возраста. Вы ещё дети, Агнесс. Дети, которые сделали ещё одного ребёнка. Ваши недопонимания в отношениях вполне понятны, ни ты, ни он не имеете абсолютно никакого жизненного опыта, и то, что у вас не все гладко, лично для меня — вполне ожидаемо. Серьёзные отношения, а тем более совместная жизнь не у всех начинается и складывается гладко. Порой нужно пройти не мало испытаний, что бы обрести счастье. Я вижу, что Дарк страдает и искренне раскаивается в своих глупых поступках. Решать конечно тебе, но лишь дам совет — всё хорошенько обдумать. Возможно, он достоин шанса на прощение. И я говорю это не ради того, что бы было лучше ребёнку. Я говорю это для того, что бы было лучше тебе.

В комнате повисло молчание. Агнесс и сама это всё прекрасно понимала. Милтон — единственный, кому она доверилась. Единственный, пробудивший в ней массу эмоций, как положительных, так и отрицательных. Но положительных — больше.

Неимоверно больно было думать о том, что бы прогнать его от себя насовсем. Но и что бы принять, тоже. Всё, чего она не могла ему простить, это долгое отсутствие и подлая измена. Она каждый день вспоминала ту девушку и представляла, что он трогал её так же, как Агнесс. От этих мыслей по телу пробегала дрожь и хотелось реветь навзрыд.

Милтон не должен был так поступать. Не должен был ни с кем спать в одной кровати, и тем более — заниматься сексом. Что это, как не предательство. Ведь он любил её?

Но у Агнесс складывалось немного другое представление, как должен вести себя мужчина, если он любит. Например, не спать с другой девушкой. Пока Агнесс дни и ночи напролёт думала о нём, страдала и пыталась склеить свою развалившуюся оболочку, он развлекался. И это неимоверно злило.

— Мистер Бэрч, у меня к Вам просьба, — медленно протянула Агнесс, — Не могли бы Вы сегодня ночью посидеть с Райаном? Уверена, он всю ночь проспит, нужно будет лишь покормить.

— Куда-то собралась? — нахмурил брови Реджинальд, но тут же махнул рукой, — Дело молодое, конечно. Вообще без проблем, мне только за радость. Чем ещё заниматься в старости по ночам, как не ухаживать за младенцем?

Агнесс рассмеялась:

— Спасибо. Что бы я без Вас делала, даже не знаю.

У Агнесс в голове созрел план. Страшный и сильно рискованный. Но она твёрдо решила сделать так, что бы Милтону стало больно. Так же больно, как сделал он ей.

Агнесс смотрела на себя в зеркало и радовалась. Глаза блестели оттого, что ей чертовски нравилось своё отражение в зеркале. Она надела короткое обтягивающее чёрное платье и туфли на высоком каблуке. Длинные локоны собрала в небрежный хвост и сделала яркий макияж.

Можно идти покорять Лондон.

Но на самом деле план состоял в том, что бы хорошенько оторваться в клубе. Хорошенько напиться и сделать то, что задумала.

На улице стояла по-настоящему летняя погода. Тёплый ветер трепал её волосы и нежно прикасался к неприкрытым одеждой участкам кожи. Она медленным шагом направлялась к ночному заведению, мимо которого часто проходила после работы. Там всегда возле входа толпился народ.

Шкафоподобный охранник безоговорочно пропустил её внутрь. Как только она переступила порог, сразу же взорвала слух громкая музыка.

Оглядевшись по сторонам, Агнесс заприметила бар и сразу двинулась в ту сторону.

Помещение довольно большое и ничем особо не примечательное. Вокруг огромного танцпола выстроились столики, где сидели самые разношёрстные компании и выпивали. Возле бара так же виднелись высокие стулья, на один из которых и приземлилась Агнесс.

— Текилу со льдом, пожалуйста, — выкрикнула она подошедшему бармену.

Спустя несколько секунд перед ней уже стояла рюмка и Агнесс, не долго думая сразу опрокинула её в себя, заказав ещё.

А потом ещё, и ещё.

Голова приятно закружилась и уверенность в том, что она делает всё правильно давило сильнее на сознание. А злость на Милтона росла с каждой выпитой рюмкой всё больше.

Агнесс решила, что нужно сделать перерыв, или она просто свалится тут от выпитого и уснёт. И отправилась на танцпол, который был уже заполнен до отвала.

Когда она в последний раз танцевала? Это было ещё в школе, в самые первые дни учёбы. На позорной вечеринке. Вот только в тот раз сознание помахало ей рукой, а сейчас Агнесс полностью осознавала, что делает.

Она нырнула в танцующую толпу и полностью отдалась громкой музыке. Танцевала, закрыв глаза, полностью позволяя телу двигаться так, как оно того хотело. Рядом танцевали девушки и парни, кто-то был пьян, кто-то под кайфом, какая разница вообще. Ей хотелось просто двигаться в такт, выплеснуть скопившуюся энергию и отправить её в окружающую обстановку.

Песня сменялась одна другой и Агнесс уже потеряла счёт времени. Наконец усталость взяла верх и она вернулась за барную стойку запыхавшаяся и раскрасневшаяся от духоты.

— Можно Вас угостить коктейлем? — раздался справа мужской голос.

Агнесс сразу кивнула и только после этого посмотрела на мужчину, присевшего рядом с ней на стул. Лет двадцать пять, гладко выбритый, приятной внешности. Одет в дорогой костюм официального типа, а на руках виднеются дорогие часы из чистого золота.

Он увидел, как Агнесс пристально рассматривает его и ухмыльнулся:

— Что такая красивая девушка делает в столь ужасном месте посреди ночи?

Видимо он принял её за охотницу на богатых мужчин. Что ж, тем лучше для неё.

— Возможно я искала именно Вас? — Она похотливо подхватила вишенку с трубочки для коктейля и отправила её в рот, — Могу задать аналогичный вопрос. Одеты странновато для подобного заведения.

— Коллеги заставили после работы сразу отправиться праздновать корпоратив, — напустив на лицо вымученное выражение лица ответил мужчина, — Не получилось отвертеться.

Чем больше они разговаривали, тем чётче Агнесс понимала, чего он хочет. А так же то, что этот мужчина идеально подходил под роль, которую выделила ему Агнесс.

И спустя некоторое время они отправились в ближайшую гостиницу.

Не успела закрыться за ними дверь, как он пригвоздил Агнесс к стене, страстно стягивая с неё платье. Его действия были требовательные, но аккуратные. Он не позволял себе ничего такого, чего не допустила бы Агнесс.

Она позволяла ему прикасаться к себе в любых местах, оставшись в одних трусиках. Он жадно впивался в её губы, которые уже почти разучились целоваться. Она неумело отвечала ему, но не особо парилась о том, что делает это неуклюже и без особой страсти. Ей просто необходимо было это сделать. Нужно. Здесь и сейчас.

Он подхватил её на руки и опустил на большую кровать, не отрываясь ни на мгновение от её рта. А она старалась не закрывать глаза, что бы отчётливо все воспоминания сохранились в её памяти. Это тоже являлось необходимостью.

Агнесс потянулась руками к его рубашке и принялась расстегивать пуговицы, отчего он сразу же вызвался ей помочь и уже стягивал с себя брюки.

Она видела, как топорщится ткань его боксеров, размер внушал ужас. Но отступать было поздно.

Почувствовав прикосновения к своей груди, её соски затвердели. Было стыдно осознавать, но она почувствовала возбуждение. Внизу шевельнулось что-то, разбрасывая по телу сладкие импульсы желания.

Он оторвался от её рта и опустился ниже, облизывая и прикусывая девичью шею. Ниже, к затвердевшим от желания соскам. Взял в рот твёрдый бугорок и принялся слегка прикусывать его, отчего желание пронеслось по телу с ещё большей силой. Она слегка застонала и прикрыла глаза. Но тут же опомнилась и открыла их, наблюдая за тем, как его голова исследует её тело, опускаясь ещё ниже. Когда он дошел до её живота, она потянула его наверх, к себе.

Она не хотела подпускать его настолько близко. Ей казалось слишком интимным и личным прикосновения губами и языком к её промежности.

Он послушно приподнялся и стянул с себя трусы. Потянулся к пиджаку, что висел на краю кровати и достал из кармана презерватив. Агнесс никогда не видела, как это вообще происходит и смущённо отвернулась. Потому что второй раз в своей жизни увидела настоящий член. Он был слишком большим и она уже не была на что процентов уверена в том, что хочет заняться с этим мужчиной сексом. Но опять же, ей это было нужно и отступать было поздно.

Он доверительно улыбнулся ей и медленно стянул с неё трусики. В комнате горел свет, Агнесс специально не стала выключать его. Ей нужно, что бы всё было видно.

Почувствовав на своих губах его губы, наполненные диким желанием и похотью, она расслабилась и отдалась в его власть.

Он громко дышал и был на пределе. И спустя мгновение вошёл в неё медленно. Она почувствовала, как он заполняет её, как туго входит, растягивая стенки её влагалища и невольно вскрикнула. Хоть и успела намокнуть внизу, всё равно этот огромный член внутри неё доставлял не столько удовольствия, сколько боли и дискомфорта. Но она пыталась не подавать виду, что ей совсем не нравится.

Мужчина старался двигаться медленно и аккуратно, нежно целовал её губы, шею, теребил между пальцев затвердевшие соски и в целом, пытался доставить ей удовольствие. А Агнесс старательно делала вид, что получает его. Громко стонала и двигала бёдрами навстречу его толчкам, и не смыкала глаз. Упорно смотрела на всё, до чего только могла дотянуться взглядом. Пристально рассматривала его макушку, а когда он вскидывал голову, то смотрела вниз, где отчётливо было видно, как член двигается в ней.

— Я хочу по-другому, — пробормотала она ему в рот, — Подожди…

Он медленно вышел из неё и она, повернувшись на живот, встала на колени и схватилась руками о бортики кровати.

Он вошёл в неё сзади и стало ещё больнее. Но она терпела. Очень сильно хотелось, что бы это поскорее прекратилось. Но он двигался медленно и не собирался, судя по всему, так быстро заканчивать.

Агнесс вцепилась в бортик до такой степени, что побелели костяшки на пальцах. И это при всём при том, что двигался он медленно. Но постепенно стал наращивать темп, отчего изо рта Агнесс уже вырывались слишком громкие стоны. Очевидно, это его раззадоривало ещё больше и он принялся входить все жёстче и быстрее. Она почувствовала, как затвердел и будто увеличился в размерах его член внутри. Казалось, куда ещё больше…

Но спустя мгновение он громко застонал и замедлился, рывками вдалбливаясь в её тело. И рухнул на неё всем весом, отчего она обессилено опустилась на кровать.

Первая часть её плана успешно завершилась.

Агнесс тихонько прикрыла за собой дверь и скинула туфли в прихожей. Прошла босыми ногами по паркету в гостиную и тяжело опустилась в кресло возле камина.

Дом стоял в полнейшей темноте и она, взмахнув палочкой, разожгла огонь. Почувствовав ласковое тепло, она вытянула ноги и устало вздохнула.

Её окутывало бесконечное сожаление и чувство стыда от того, что пришлось сегодня совершить.

Мистер Бэрч должен был находиться на втором этаже в комнате Райана. И судя по тому, какая стояла в доме тишина — оба сладко спали.

Время уже почти четыре часа утра. Нужно сходить в ванную и смыть с себя следы чужих рук и пота. Низ живота тянуло. Не удивительно, ведь последний раз она занималась сексом ещё в школе, с Милтоном. И если сравнивать, то секс с Дарком никак не сравнится с тем, что было у неё сегодня. Тупой трах — иначе и назвать нельзя. Но сожалеть и заниматься самобичеванием не имело смысла. Ведь она с абсолютно трезвой и холодной головой решилась на этот шаг.

— Я ждал тебя всю ночь, — раздался знакомый до боли голос с дальнего угла гостиной, отчего Агнесс вздрогнула от неожиданности, — Бэрч дал мне твой адрес. И я без особого труда нашёл вас.

Тёмный силуэт увеличился в размерах и бледное лицо озарил тусклый свет от камина. Милтон подошёл к Агнесс и встал рядом с ней, засунув руки в карманы брюк. Он выглядел как всегда бесподобно и его запах проник в её лёгкие, одурманивая сознание. Алкоголь ещё плясал в её крови и Агнесс улыбнулась, глядя на него снизу вверх:

— А мог сделать это намного раньше.

Милтон склонил голову на бок и прищурил глаза:

— Где ты была, Рейн?

Трахалась с каким-то парнем в захудалой гостинице, как легкодоступная шалава. И ей действительно хотелось так ему ответить.

— Ходила в ночной клуб. Пила алкоголь и танцевала.

— Одна?

— Поначалу одна, — кивнула она, не переставая улыбаться, — Потом познакомилась с мужчиной. Правда, совсем не помню его имени.

Милтон сжал ладони в кулаки и тяжело задышал. Агнесс видела, как его постепенно окутывает ярость. Как поддергивается мышца возле его верхней губы.

А ведь это только начало.

— Что ещё ты делала с ним? — спросил тихо, холодно. Стало даже немного жутко, но она уже ступила на эту дорожку.

— Заберись ко мне в голову и посмотри, — предложила Агнесс, готовясь к худшему.

Милтон прожигал её взглядом и стоял, вытянувшись во весь рост. Создавшееся между ними напряжение можно было пощупать рукой, настолько воздух стал густым. Он достал палочку и направил Агнесс в голову, пробормотав заклинание.

Агнесс видела тоже самое, на что смотрел сейчас Милтон. Она решила показать ему чуть больше, чем просто потрахушки в гостинице. Отмотала намного назад и предоставила ему насладиться в полной мере удивлённым.

Вот она стоит в вестибюле возле входа в Обеденный Зал и слушает Джули. В этот момент она узнаёт, что Милтон её бросил. Душа рвётся на части и Агнесс надеется, что Дарк всё прочувствует на себе.

Заходит в свой дом в Лондоне, смотрит на своё отражение в зеркале и слёзы катятся по её лицу.

Засыпает в пустом доме в холодной кровати и думает о том, что не хочет больше жить на этой земле, в этом мире.

Ходит по дому и наводит уборку, в перерывах давая волю слезам. Считает жалкие остатки денег, лежавших в сейфе в комнате родителей.

Гуляет по Лондону и заглядывает в витрины магазинов в поиске информационной таблички с поиском работы.

Антикварная лавка и добродушное лицо мистера Бэрча.

Последующие дни и месяцы в страданиях, когда она оставалась один на один с собой.

Стоит перед зеркалом и с потрясением смотрит на округлившийся живот. Нежно проводит руками по нему, в этот момент понимает, что она больше не одна.

Хлопоты по работе и мистер Бэрч, который относится к ней, как к собственной дочери.

Свадьба Джули и Генри. Подруга держит её за руку и куда-то ведёт. Но резко останавливается и взгляд Агнесс падает на парочку, которая слилась в глубоком поцелуе за столиком для гостей. Дикая злость и резкая боль в животе. Она разворачивается и бросается прочь.

Рождение ребёнка. Маленькие глазки-пуговки, тоненькие крошечные ручки и милое кряхтенье. Мистер Коутс, который забирает дитя. Бесформенный живот, ванна, вода, полностью скрывающая её под собой.

Ночной клуб, текила, танцпол.

Мужчина, часы, гостиница.

Его лицо очень близко, он впивается ей в губы, лапает и громко пыхтит.

Кровать, тяжёлый вес его тела, прикосновения к груди и соскам. Опускается ниже, но Агнесс его останавливает. Они полностью голые.

Он входит в неё, она вскрикивает. Держит его за плечи, скрипит кровать. Он стонет. Жарко.

Она встает на колени и отворачивается от него. Она чувствует его позади себя, а перед глазами бортики кровати и её тонкие пальцы, побелевшие от напряжения костяшки фалангов.

Окружение качается от его проникновения в её тело.

Наращивается темп, он громко стонет и заваливается на неё.

Она одевается и, не попрощавшись, уходит.