Позвольте ваше сердце

Глава 47

Легко толкнула ногой в бедро, заставляя сесть на пятки. Стопой развела шире его колени. Он усмехнулся как-то растерянно, но послушался. Правила менялись, и в этой игре у меня были все карты. Я могла делать с ним что угодно. Волна восторга ухнула от горла к желудку, растеклась тревожащей душу дрожью истомы. Какие правила? Никаких. Только желания…

Подошла ближе. На лице блуждала загадочная безрассудная улыбка. Джеймс смотрел на меня с пониманием. Казалось, мы оба не верили, что это происходит в реальности. Но мной уже управлял кто-то другой. Игривый, бесстрашный и не собирающийся отпускать угодившего в сети льва. Попался…

Наклонилась, глядя в самые яркие глаза. Ему пришлось запрокинуть голову. И в янтаре я видела восхищение тем, что я не боюсь вызова, что у меня хватает силы доминировать над ним. Ему нравилось происходящее. А я с ума сходила от того, что этот противоречивый красавец решил мне довериться, что сам встал на колени. Это пьянило, завораживало. Я теряла привязку ко времени, не чувствовала гравитации. И забывала, что правильно, а что считается аморальным. Если мы оба хотим этого, то какая, к бездне, разница до предрассудков разума?

Кончиками двух пальцев прорисовала твёрдую линию челюсти. Остановилась под подбородком. Склонилась к самым губам, что приоткрылись в призыве. Нет, хитрец, не так просто и не так быстро.

— Я собственница, Джеймс, — выдохнула вместо поцелуя и с нажимом большим пальцем очертила его полные губы. — Если ты будешь со мной эти три недели — то только со мной.

Что-то горячее прикоснулось к подушечке пальца, передавая новую порцию зарядов тока. Руку словно ошпарило. Он лизнул меня? Джеймс самодовольно ухмыльнулся, видя в моих глазах разгорающееся пламя.

— Разумеется. Но это правило двухстороннего порядка.

Его нежелание делить меня с кем-то мурчанием отозвалось в сознании. Улыбнулась, поддразнивая:

— Разумеется, — и ещё немного помучив губы дыханием, потёрлась своей щекой о его, чтобы зашептать на ухо: — Я зла, Джеймс… На тебя… Очень зла… Ты плохо себя вёл… Виртуозно портил мне настроение… Неделю, Джеймс… Грешно так бессовестно убивать моё неземное терпение… Говоришь, провоцировал… Провоцировал… Ты достиг цели…

Вру. Я уже не злилась. Только не сейчас. Я играла. И собиралась воплотить в реальность то, о чём последнее время ежедневно мечтала. Снова защекотала дыханием его губы. Посмотрела в глаза. В янтаре пульсировали изумрудные всполохи, отражая нешуточную внутреннюю борьбу. И это противостояние откровенного желания и пока ещё неизвестных мне сомнений, страхов, собственных барьеров, запрещающих мыслей, а может, воспоминаний сильного мужчины делало его таким ранимым, что в очередной раз судорогой перехватило горло на выдохе. Теперь горели и лёгкие. Полный комплект вожделения.

Не хочу, чтобы ты во мне сомневался. Просто не отступай — и убедишься, что можешь довериться. Он словно прочёл это по лицу. Зелёных искр стало больше. Повёл плечами, расслабляя мышцы, а я всё пыталась совладать с крышесносным осознанием того, что он меня чувствует глубинно, духовно, читает и верит.

— Накажу, — слова отпечатались поцелуем между соединенными на мгновение губами, и терпким послевкусием легло горячее обещание: — Тебе понравится…

Застав врасплох порывистостью, он за шею притянул меня к себе. Обезоруживая той нежностью, что сквозила в страстном поцелуе. Она едва не заставила упасть рядом. Тело затопили миллионы зарядов наслаждения. Что ты творишь? Я же расплавлюсь…

Каким разным может быть звон пощёчин. Сейчас он был сигналом гонга перед началом боя.

Его рука беспомощно упала. Во взгляде замелькало злое недовольство. Ах, здравствуй, лев. Давно ты угрожающе не скалился.

Насмешливо ответила на вызов:

— Мне нравится манипулятор в тебе. Он держит меня в искристой остроте тонуса. Надеюсь, тебя не обременяют наши с ним обмены любезностями?

Он с ухмылкой и огнём возбуждения в глазах слизнул выступившую в уголке губ капельку крови.

— Тяжёлая рука для тяжёлого характера, — ласково погладила пострадавший уголок и вплела руку в его волосы на затылке, потянула, заставляя подниматься. — Вставай, Джеймс. Время позднее. Дети спят, а мы будем играться…