Правила Лебядей

Пересадка первичных органов

Дмитрий Кан всегда мечтал о большой семье.

О доме за городом, о квартире, о должности главного хирурга… Жизнь внесла свои коррективы, но все исполнилось. У него был дом, медицинский центр, семья и множество всего, чего он не просил. Бандитское прошлое и хвосты из него. Станислав Станиславский, ставший вдруг депутатом, к примеру.

Сидя во главе обеденного стола, Дима то и дело возвращался мыслями на одиннадцать лет назад. В холодный январский лес. Снова ощущал в руках ледяную лопату. И видел автоматчика, который велел копать. Конечно, они теперь были взрослые. Серьезные. Бизнесмены. Но Дима помнил и знал, что Стэн тоже помнит. Помнит, как бежал по лесу зигзагами, словно зверь, а за ним гнались бойцы Кана. А сам Дима стоял на подножке джипа, глядя в бинокль и беснуясь от бесполезности своих идиотов.

Если бы тогда в его группе был хоть кто-нибудь, подобный Олегу, Станиславский бы не ушел.

– Все в порядке? – спросила его жена каким-то странным, свистящим шепотом.

Дима моргнул и снова очутился у себя дома. В восстановленном после взрыва доме. С детьми, женой и мальчиком, которого унаследовал от первой супруги.

– Не отвлекай его, – сказал Олег, улыбаясь словно дракон. И наклонился над тарелкой, чтобы не заляпать соусом свитер. – Он думает о той стриптизерше, у которой все натуральное. И, как бы тебе деликатнее объяснить, что больше не любит.

Дима опять моргнул, Ангелина обледенела.

– Что ты за хрень несешь? – спросил Кан пасынка, но Олег лишь загадочно обкусывал наколотую на вилку котлету и улыбался.

– Ты когда-нибудь слышал про девушку по имени Алена? Она от тебя не ездила?

Дима набрал в грудь побольше воздуха и медленно его выдохнул.

Его милая девочка никак не могла взять в толк, что он не помнит всех девушек, прошедших через его фирму. Не знает их, ни в лицо, ни по именам. И что, если бы он не был уверен в том, что она – единственная. Ангела не сидела бы в его доме, не носила бы ни его фамилии, ни его детей.

Олег упал лицом на стол и расхохотался, стуча по столу ладонью.

– Имя редкое, – простонал он, – ты не мог про нее забыть! Признавайся, подлец! Лучше по-хорошему!

– Захлопнись, – смех Олега был заразителен, и Дима сам чуть не рассмеялся, но под взглядом жены как-то не посмел.

– Она бывшая стриптизерша…

– Стриптизерша? – повторил Дима, не в силах поверить, что это вот все – всерьез.

– Да, Димочка. Это такие нехорошие женщины, которые показывают сиськи и не дают.

– Ты хочешь, чтобы я описал тебе ее сиськи, или что? – спросил он, потом, не выдержав, рассмеялся.

– Чтобы ты их отрезал и пересадил ей! – уточнил Олег, всхлипывая от смеха. – Пришло время доказать, что ездишь по хирургическим семинарам! Вытри нож и иди за мной. Живьем стриптизершу брать будем!

– Прид-у-урок! – восхитился Дима, смеясь.

И даже Ангела, не выдержав, рассмеялась.

Близнецы перестали увлеченно мешать в тарелках картофельное пюре. Они уже давно прислушивались к их разговору, но теперь Алекс так крепко сжал ложку, что пальцы у него побелели. Если бы Кан верил в телегонию, то решил бы, что этот его сынок – от Макса.

Алекс очень интересовался женщинами, которые в буквальном смысле годились ему в матери. Хотя, конечно же, то говорили в нем гены дедушки. Андронов ни одну женщину мимо не пропускал.

– Пап, а если она тебе не понравится, она тогда останется мне? – спросил мальчик, вызвав у Олега еще один приступ смеха.

– Я ее сам лично проверю на скрытые ловушки, – пообещал он.

– Мама-Линочка, а я буду только тебя любить, – сказал Влад, пытаясь отвлечь ее взгляд от брата. – Только тебя одну.

Ангела расчувствовалась и перегнувшись через весь стол, чмокнула сына в губы. В этот миг Кана порвало. Прежде, чем он сам понял, что говорит, кому и где именно, его переклинило от нелепой ревности.

– С языком его поцелуй! – рыкнул Дима, утратив над собой власть.

Все замерли.

Мальчики – испуганно, Олег – неловко. Дима сжал зубы, изо всех сил напрягся и улыбнулся. Ангелина тоже яростно напряглась, но ничего не сказала. При детях она ему не перечила и даже не пыталась их защищать. Однако, наедине, когда мальчики уснут…

Кан потер шею.

– Так, парни. Несите-ка тарелки на кухню и выбирайте книжку. Я почитаю вам после ужина.

Ему казалось, он справился, не повысил голоса, но дети прыснули на кухню, как мыши. Даже Олег опустил глаза и встал. Ангела ковырялась вилкой в своей тарелке, упершись щекой в руку.

– То, что ты меня постоянно дергаешь, ладно! Но Влада? Ты с ума сошел?

Кана вновь понесло.

– Меня задрали уже эти ваши шутки с подтекстом! Твои дети не врубаются, понимаешь ты это, что ты их мать! Они всерьез считают, будто ты им такая же мать, как Соня! Ты хочешь, чтобы они росли, подрачивая на собственную мать?!

– Ты с ума сошел? – прошипела жена, как он, еле слышно.

– Тогда какого черта ты их целуешь в губы, словно любовников?

– Не знаю, что ты там принимаешь лекарственного, но принимай меньше!.. Так все сейчас целуют своих детей. В губы. Без эротического подтекста!

– Да? А тебе сколько было, когда ты в меня влюбилась?

– Спроси лучше, сколько мне будет, когда я перестану тебя любить?! – она встала и, взяв тарелку, пошла на кухню.

Кан выдохнул, словно шарик внутри его легких лопнул.

Яростно отшвырнул вилку. С чего он так разошелся? Видать, стареет. Теряет весь пофигизм. Что его опять повело из-за Станиславского. Потянуло на приключения, на адреналин. Что все мальчики проходят через влюбленность в маму…

Да, не так он все себе представлял, предаваясь мечтам о большом семействе. Интересно, что дети станут думать о них, когда еще чуть-чуть вырастут и заметят, что две семьи живут, как одна?

Когда узнают о том, что всех их четверых связывает?..

Дима встал и прокашлялся. Он обошел стол, положив ладонь на плечо Ангелы, ненадолго прижался губами к ее затылку. Она ничего не сказала, лишь молча сжала его ладонь. Затем Кан прошел на кухню и потрепал своих мальчишек по головам.

– Ребята, простите… – Дима присел на корточки. – Простите меня. Я не хочу кричать, но получается, что кричу… Это не из-за вас.

Дети молча выслушали, не делая попытки приблизиться.

– Говорил тебе, кто лезет к чужим девчонкам, получает пиздячек! – хмуро, по-взрослому сказал Алекс.

Влад хмуро, напряженно молчал.

Дима вздохнул и ухватив обоих сыновей за руки, осторожно притянул их к себе.

– Она не чужая девчонка, она ваша мама. Я был не прав, ребята. Пожалуйста, Влад!..

Какое-то время мальчик раздумывал, потом с размаху бросился к Диме. Алекс выждал мгновение, затем присоединился к ним.

…На кухне слышались голоса: Ангела и Олег составляли посуду в моечную машину. Дима сел на диван, позволив близнецам привалиться к нему с обеих сторон. Открыл картонную книжку про Колобка… Мальчики были счастливы. То и дело то один, то другой поднимал глаза и смотрел на него с такой неподдельной радостью, что у него то и дело срывался голос.

– Мама давно пришла? – спросил он, ощущая себя виноватым уже за то, что шпионит.

– Да, давно. Мы с бабушкой разговаривали по Скайпу, потом рисовали.

– Бабушка сказала, что скоро приедет к нам.

– Папа, а что такое сприсёрша? – завел свою вечную тему Алекс. – Что они делают?

Дима фыркнул.

– Как бы тебе сказать, чтобы не отбить охоту?.. Это очень красивые девушки, которые танцуют перед мужчинами.

– Перед тобой тоже?

– Нет, я… – Дима растерялся. – Слушай, однажды, когда ты вырастешь достаточно, ты сам все поймешь. Пока же, давай ограничимся тем, что они танцуют. И поклянись, что не расскажешь этого воспитательницам!

Олег с Ангелой чуть слышно переговаривались на кухне. Похоже, Андрей тоже взревновал. Что там за Алена такая, что мир накренился? Вот, бабы-дуры! Сам он даже внимания бы, наверно, не обратил… А теперь сидит и думает, что там за Алена.

– Пап? – Влад потянул его за рукав. – Мы тоже с мамой-Линочкой братики, как Олег?

Дима повернул голову. Обняв мальчиков, поцеловал по очереди в макушки. Он дал им все, что можно купить за деньги. А это купить не смог. Эти дети были лишь его дети. Не Ангелины.

– Нет, – сказал он. – Вы ее сыновья.

СЕНТЯБРЬ 2007