Праздник для всех

Девятая глава

Карли стояла у раковины, отмывая одну сковородку за другой, пока кожа на ее руках не сморщилась, как печеное яблоко. Но она не собиралась уходить с кухни до тех пор, пока не убедится, что Джонас и его сестра ушли из школы. Разговоры вокруг начали затихать, но Карли, полностью поглощенная своим занятием, не замечала этого.

– Ты устала, Карли, – сказал Джонас. – Все уже вымыто. Я отвезу тебя домой.

Девушка обернулась и поняла, что ее план провалился. В кухне не осталось никого, кроме нее и Джонаса.

– Где мама? – спросила она. – И…

– Я сказал им, что все уже сделано. Они ушли домой.

– А Тори?

– Я отвез ее в мотель. Она устала с дороги.

Карли обвела взглядом кухню, сияющую чистотой.

– Да уж, наверное. – Она пулей метнулась в раздевалку. – Я возьму шубу.

Джонас догнал ее, взял шубу из ее рук и помог ей одеться.

– Нам нужно поговорить, Карли. Сколько можно откладывать? Что случилось на этот раз?

– Я так устала от всего этого. Я вчера не выспалась, пришлось работать до поздней ночи. Просто мне хочется вернуться домой и прилечь у камина.

– Прекрасная идея, – заявил Джонас. – Там все и обсудим. Идем, я отвезу тебя.

– Ладно. Но мы не сможем разговаривать при маме.

– Ее там не будет. Она поехала к Томми, кажется, готовиться к свадьбе. Она согласилась со мной, что такая беседа может занять несколько часов.

– Ты выставил мою мать из собственного дома? – Карли попыталась изобразить удивление.

На самом деле решительность Джонаса скорее испугала ее, чем разозлила. Ему требовались объяснения, которых Карли не могла дать, не нарушив конфиденциальности и своего обещания.

– Джонас, ты понял то, что я сказала тебе на прошлой неделе? Я не могу… видеться с тобой, пока вы с Сильвией…

– Черт возьми, Шелк! Это ты ничего не понимаешь. Сильвия никогда не признает, что наши проблемы решены. Она тянет время, потому что считает тебя угрозой. И поверь мне, это действительно то, что она думает.

– Я не позволю ей вмешиваться в мою жизнь, Джонас, – сказала Карли. Она остановилась у двери и ткнула его в грудь кулаком. – Кроме того, мистер Сент-Джон, ты виноват в том, что мы попали в этот переплет, не меньше меня. Сильвия понятия не имела, во что влипла. И поэтому мы обязаны дать ей немного времени, чтоб разобраться…

– Она вертит тобой, – возмутился Джонас. – И ты позволяешь ей это. Ты пляшешь под ее дудку. Ты выполняешь все ее дурацкие требования и, как я понял, предложила несколько своих!

– Ничего подобного! – возразила Карли.

Как смеет Джонас говорить, что Сильвия вертит ею? Ведь он сам любит эту женщину. Как только Карли начинает чувствовать, что ее отношения с Джонасом становятся более близкими, ей тут же на ум приходит этот простой факт.

Джонас умолк и попытался справиться с раздражением.

– Прости, Шелк. Просто я… А тебя вообще волнует когда-нибудь, встретимся ли мы снова?

– Конечно, – ответила Карли. Но не стала добавлять: «Не знаю, будет ли тебя волновать это после следующей пятницы».

Джонас взял ее за руку и направился к двери. Проходя через зал, он заметил, что девушка еле успевает за ним, и замедлил шаг.

– Как ты думаешь, Шелк, почему я пришел сегодня?

– Хотела бы я знать, – сказала Карли. – В прошлый вторник ты так на меня обиделся, и я решила, что больше никогда тебя не увижу. – Она повернулась к нему, пока он открывал входную дверь. – Мне было так плохо сегодня, когда миссис Уотсон и Энни пели вместе, а тебя не было и ты не мог услышать их чудесное исполнение. Ты так много сделал для них. И мне казалось, что ты лишился этого удовольствия по моей вине.

– Не беспокойся, мы слышали почти все. – Джонас умолк и молчал до тех пор, пока они не подошли к его машине. – Я не собирался больше встречаться с тобой после вторника. Мне показалось, ты опять решила, что близость с мужчиной для тебя чересчур опасна, и просто стараешься избежать этого. И доверие для тебя ничего не значит.

– Я думала так раньше, – сказала Карли. – И у меня были причины. – Она сжала его руку на рычаге переключения передач. – Но по-моему, сейчас это прошло.

– По-моему тоже. И это меня смутило. Мне пришло это в голову на пути домой, к Тори. Я понял, как сильно повлияла на меня Сильвия за все эти годы. Не думаю, что она делала это нарочно. Просто она… не очень уверена в себе. Она пойдет на все, лишь бы себя обезопасить. Что касается меня, она чувствует себя в безопасности, только когда у меня нет никого кроме нее, кому бы я смог довериться.

– Не уверена в себе, – Карли покачала головой. – Она производит совсем другое впечатление.

– Знаю, – сказал Джонас. – Но это ее обычная маска. – Он въехал на стоянку рядом с магазином и заглушил двигатель. – Идем, я разожгу для тебя огонь.

– Я сама справлюсь, Джонас, – возразила Карли, хотя и чувствовала, что это бесполезно.

Карли могла еще владеть ситуацией на кратком пути домой. Но она понятия не имела, что может случиться, когда она окажется в своей комнате наедине с Джонасом. Из-за данного Сильвии обещания ее терзали угрызения совести. Но еще рискованней было нарушить обещание, данное себе – не полагаться на мужчину, любящего одновременно двух женщин.

И все-таки она доверяла Джонасу. Глупо, но это так. Карли не совсем понимала, как это случилось. Но это вовсе не значит, что она хотела бы оказаться от него зависимой. Карли необходимо во что бы то ни стало избежать ловушки: не стать зависимой от человека, который через несколько дней создаст семью с другой женщиной.

Вновь придя к выводу, что не следует подвергать себя опасности, Карли поднялась вместе с Джонасом по лестнице. Она повесила шубу на крючок у двери, и покорно вздохнула, когда он повесил туда же свое пальто. Не сказав ни слова, он разжег огонь в камине, и вскоре жар и треск поленьев наполнили комнату.

Карли смотрела на Джонаса, мечтая переодеться в старый спортивный костюм или теплый халат. Но она не решилась бы раздеваться в присутствии Джонаса. Поэтому пришлось остаться в джинсах, хотя они и казались слишком тесными и неудобными.

Джонас закрыл дверцу камина и встал. Когда он повернулся к Карли, теплый взгляд его карих глаз, желание, которое он не пытался скрывать, зажгли в девушке ответный огонь. Она моментально растеряла всю свою решительность.

Сейчас она чувствовала каждой частичкой своего существа, как она рада видеть его, как рада, что он пришел на ужин и слышал пение. Как она рада, что встретилась с ним той ночью в Бозмане – ночью, положившей начало его добрым делам.

Ночью, когда был зачат их ребенок. Карли и этому радовалась. Ей только хотелось поделиться этим с Джонасом.

Наверное, Джонас прочитал это в ее глазах так же легко, как она читала в его. Не сказав ни слова, он шагнул к ней и заключил в свои объятия. Прижав Карли к себе, он припал к ее губам, страстно, яростно.

– Ты нужна мне, Карли, – прошептал он. – Я ждал так долго. – Его рука скользнула по ее спине, привлекая девушку еще ближе.

Заметив отклик его тела, Карли не смогла сдержать стон. Она изогнулась и едва не вскрикнула от желания ощутить Джонаса внутри себя, желания рассказать ему о ребенке в своем чреве. Их поцелуй был долгим, чувственным.

Карли охватила страсть, она нарастала внутри и пронзала каждую частичку ее тела. Постепенно это чувство подчинило себе и сердце, и разум. Карли никогда не смогла бы ощутить это с другим мужчиной, как и никто другой не смог бы завоевать ее сердце.

Если бы только она могла поверить, что Джонас не дарит такие же восхитительные ощущения другой женщине.

– Джонас, пожалуйста, – взмолилась Карли. – Прекрати. Нам нельзя. Не сейчас.

– Не сейчас? – протянул Джонас. – Когда же? Ответь мне, Шелк.

– Когда я… ты… – Она положила руки ему на плечи и слегка отстранилась. – По-моему, тебе не надо было приходить сюда.

– Карли, послушай. – В хриплом шепоте Джонаса явно чувствовалось раздражение. – Не знаю, что наговорила тебе Сильвия на прошлой неделе, но могу догадаться. Ты изменилась после встречи с ней. Наверное, она что-то подобное внушала мне про Тори, снова и снова, пока я сам в это не поверил – хотя это и близко не напоминало правду. Ты можешь даже не замечать этого, пока сама не задумаешься.

Карли чуть было не рассмеялась ему в лицо. Она-то знала, что с этим как раз все в порядке. Трудно не заметить простого утверждения, вроде: «Я собираюсь родить ребенка от Джонаса».

– Это не так, – сказала она.

– Черт! Не позволяй ей делать это с нами, Карли. Посмотри чего я лишился из за нее. Я несколько лет не видел собственную сестру.

– Речь идет не о годах, Джонас. О нескольких днях, всего-навсего. Это не долго. Потом ты все поймешь. – Она выскользнула из его объятий и попыталась отойти. Но Джонас схватил ее за руку, отрезав путь к бегству. – До тех пор я просто не могу… Я объясню позже. Это не долго, Джонас. Вскоре все утрясется.

Он отпустил ее и с рассерженным видом направился к входной двери.

– Ты твердишь мне это с самого начала, Карли. Единственной ночью, когда ты была честной и искренней, была ночь нашей встречи. А затем ты показала свое настоящее лицо. С тех пор у тебя находятся отговорки всякий раз, когда я рядом. – Джонас перешел на фальцет, передразнивая ее. – Не могу, не сейчас, Джонас, но когда-нибудь. – Он выругался. – Хватит, Шелк, мне надоело ждать.

Сорвав свое пальто с вешалки, он выскочил на улицу, хлопнув за собой дверью.

Бросившись на тахту у камина, Карли закрыла глаза и попыталась расслабиться. Она очень надеялась, что из-за усталости ее потянет в сон. Но ничего не вышло.

Впервые она поняла, что имел в виду Джонас. Он прав. Карли неосознанно пыталась увлечь его. Она притворялась, что встречается с ним только из-за спора – потому что великодушно решила показать ему, каким прекрасным может быть Рождество. Но для нее это было такой же ложью, как и для Джонаса.

По крайней мере в этом Джонас был честен. Карли держалась за свой обман до конца, ни разу не признавшись, что привлекла его к участию в благотворительности только потому, что наслаждалась каждой минутой, проведенной с ним вместе.

Она даже… Карли вспыхнула при этой мысли, но не осмелилась отрицать очевидное… позволила ему прийти сегодня, потому что хотела поцеловаться с ним. И наверное даже надеялась, что он затащит ее в постель.

Хотя Джонас никогда не стал бы ее принуждать. И каждый раз, когда он приближался к ней, Карли его отталкивала. Но ведь у нее были причины для этого, и довольно веские. В конце концов, Карли дала обещание Сильвии, и даже сейчас не считала просьбу Сильвии чрезмерной.

Но если бы Карли не давала такого обещания? Если бы она могла свободно любить Джонаса с самого начала, пошла бы она на это? Или у нее нашлись бы другие причины для отступления, потому что она слишком труслива, чтобы рисковать?

В ту ночь, когда они встретились впервые, Карли чувствовала себя в полной безопасности. Они ведь даже не знали фамилии друг друга. Джонас почувствовал в Карли долго сдерживаемое желание, но она и не собиралась это скрывать. Потому что ей удалось сохранить в тайне свое имя.

Карли тяжело вздохнула и села на тахте. Боже мой, вот и еще одна ошибка среди тех многих, которые она допустила с Джонасом. Как оказалось, ей ничего не удалось от него скрыть. Та ночь вовсе не была безопасной, и желание Карли превратилось в любовь.

Но даже любя его, Карли продолжала прятаться. Джонас прав: она боялась. Она призналась себе, что доверяет Джонасу, но ему об этом не сказала. Она призналась себе, что любит его, но и это сказать не осмелилась. Она знала, что носит его ребенка, но неизвестно, что еще будет, когда об этом узнает Джонас.

А что сказать о надеждах Карли, когда узнав о своей беременности, она вообразила, что теперь Джонас захочет на ней жениться. При мысли о подобном разговоре ее бросало в дрожь. Высмеял бы Джонас ее предложение? Или смутился бы и попытался сменить тему? Или стал бы отрицать свое отцовство, заявив, что пользовался презервативом?

В любом случае признаваться ему в своих чувствах слишком опасно, и Карли даже серьезно не думала об этом.

Поэтому она с такой готовностью согласилась подождать до Рождества по просьбе Сильвии. Она пользовалась всеми этими трусливыми увертками, потому что так безопаснее!

Карли взглянула на градусник: температура в печи резко повысилась, и затем начала снижаться. Глаза девушки были совершенно сухими. Где слезы, несущие облегчение, когда они так нужны? Но Карли не смогла бы выплакать свое чувство вины перед Джонасом.

Слезы стали бы свидетельством ее слабости. Она и так постоянно раскисает с тех пор, как встретила Джонаса. Сейчас ей пора уже взять на себя ответственность за свои чувства, и за те чувства, которые она могла пробудить в нем.

Карли признается Джонасу в любви. Сегодня же. Только это, и ничего больше. Простое «люблю». Из-за данного Сильвии обещания она пока не станет говорить ему о ребенке. Но о своей любви она ему скажет, чтобы он понял, что ради него… и только ради него… она рискует своим сердцем.

В Уайд-Споте не так уж много отелей – выбор невелик. И Карли решила начать с самых лучших. Третий звонок оказался удачным.

– «Охотничье логово», – откликнулся детский голосок.

– Добрый вечер, – сказала Карли. – У вас остановился мистер Сент-Джон?

– По-моему, да. Соединить с его номером?

– Пожалуйста. – В трубке пошли гудки, и с каждым гудком надежда Карли становилась все слабее.

В конце концов ей снова ответила та же девочка.

– Простите, но папа сказал, что они уже съехали.

– Мне казалось, что они собирались у вас ночевать. Почему они уехали? Что-то случилось, да?

После небольшой паузы в трубке раздался мужской голос.

– По-моему, у них все в порядке. Никто им не звонил. Просто взяли и уехали, ключ на стойке бросили. Заплатили за обе комнаты до утра. Но деньги возвращать я не собираюсь. Вам это нужно?

– Нет, – вздохнула Карли. – Спасибо.

В камине огонь догорел и, как опасалась Карли, в сердце Джонаса тоже. Но что бы он ни испытывал по отношению к ней, теперь-то она не станет возобновлять свою легкомысленную игру с чувствами.

Раздеваясь ко сну, Карли пыталась убедить себя, что если бы Джонас действительно любил ее, то не сдался бы так быстро. Хэнк ждал Тори в течение пяти лет. Джонас не выдержал и двух месяцев. Но как бы ни пыталась Карли его обвинить, она знала, что радость, которой светились его глаза, угасла этим вечером. И виновата в этом Карли, а вовсе не Джонас.

Она снова осталась в одиночестве. И, как всегда, по собственной вине.

В следующие два дня на магазин обрушился шквал покупателей, желающих в последнюю минуту приобрести подарки к Рождеству. Карли не покладала рук ни на секунду. У нее не оставалось времени даже на еду, но ее желудок требовал пищи. Поэтому она пробавлялась крекерами, швейцарским шоколадом, сыром «гауда» и английскими бисквитами.

К вечеру, когда Диди в конце концов закрыла лавочку, Карли уже истосковалась по настоящей еде. Но они с матерью слишком устали, чтобы готовить ужин, и пришлось разогреть полуфабрикаты.

Приняв ванну, Карли рухнула в постель, уверенная, что тут же уснет. Но ее глаза упорно не хотели слипаться. Тело нуждалось в отдыхе, но мешали лезущие в голову мысли. Очевидно, как и в прошлую ночь, Карли предстояло ворочаться с боку на бок до утра, вновь и вновь обдумывая свои отношения с Джонасом.

Ладно, сегодня все будет по-другому. Если Карли не спится, она может по крайней мере встать и заняться чем-нибудь более полезным, чем страдать от бессонницы.

В доме стояла тишина. По-видимому, у Диди не возникало проблем со сном.

Настроив себя на решительный лад, Карли подошла к телефону и набрала номер Джонаса. Автоответчик выдал ей сообщение, из которого следовало, что в течение двух недель перед Рождеством Джонаса следует искать на работе.

Карли уже собралась звонить на игрушечную фабрику, но вовремя вспомнила, что не знает номер Джонаса. Несомненно, позвонив туда, она нарвется на Сильвию.

Она взглянула на часы и с удивлением обнаружила, что сейчас всего лишь несколько минут девятого. Торопливо натянув широкие брюки и свитер, девушка схватила шубу и бросилась вниз по лестнице.

На долгом пути в Бозман она уже твердо решила, что будет делать. Она отыщет Джонаса, где бы он ни был, и скажет ему о своей любви.

Затем… и это пугало ее сильнее всего… она спросит, любит ли ее Джонас. Если нет, она сядет в свою машину, вернется в Уайд-Спот и забудет о том, что вообще с ним встречалась.

Карли нелегко придется, учитывая ее беременность. Но она справится. Сама.

Если Джонас скажет да, она спросит, почему он не говорил ей этого раньше. Зачем он втянул ее в эту запутанную ситуацию с Сильвией и ребенком? Если бы Карли отправилась на свою прошлую встречу с Сильвией, уверенная в любви Джонаса и его намерении провести с ней остаток дней, ей было бы что возразить Сильвии. Когда Сильвия попросила ее подождать две недели или месяц… или пять лет… Карли могла бы ответить: «У меня с Джонасом слишком серьезные отношения для этого».

Но Джонас не дал ей ничего, что она могла бы противопоставить напору Сильвии. Ведь пока Карли не знает о его чувствах, у нее связаны руки. И язык. Чего Джонас ждал от нее? Или она должна была заявить Сильвии, что слишком сильно любит Джонаса и не может отказаться от встреч с ним, не зная даже…

Карли чуть было не вылетела с дороги в кювет, когда до нее дошло. Конечно, именно этого ждал от нее Джонас. Или не ждал. Но хотел. Ему нужно было убедиться, что она любит его настолько, что готова сразиться за него. Как он успел узнать, Карли никогда в жизни не рисковала своим душевным спокойствием. Наверное, он не верит, что она вообще на это способна.

Карли подумала о переменах, которые произошли с Джонасом после их встречи. Переменах, на которые он пошел ради нее. Ведь он занимался благотворительностью весь декабрь. Хотя в этот период в игрушечном бизнесе каждая секунда на счету. Должно быть, Джонас все свое свободное время проводил в Уайд-Споте рядом с Карли.

Джонас даже признал, что проиграл пари. Хотя эта рождественская деятельность была для него всего лишь предлогом для встреч с Карли, трудился он в полную силу – честно и с открытой душой. Поэтому он так увлекся этой программой – потому что делал то, что обещал.

А Карли продолжала сопротивляться. Если Джонас делал шаг вперед, она отступала, увиливала. Но в действительности она не решилась просто повернуться и уйти. Нет, она вертелась вокруг Джонаса, дразнила его, изводила, и каждый раз надеялась, что не оттолкнула его окончательно. Надеялась, что он объяснится с ней первым, чтобы она смогла попробовать и решить, безопасно ли это для ее трусливого сердечка.

Теперь Карли даже удивлялась, что Джонас мог оставаться рядом с ней так долго. Но еще удивительнее, что он не завалил ее однажды на заднее сиденье своего пикапа и…

При этой мысли она вздрогнула… от удовольствия. Идея казалась такой заманчивой, что Карли даже прикинула, не возникнет ли у них такая возможность этим вечером.

Вряд ли Джонас успеет сделать это где-нибудь еще, кроме как на заднем сиденье. Сейчас он по уши завален работой. Карли почти не надеется, что им удастся поговорить у него дома. А объясняться с ним прямо на фабрике, где Сильвия может подслушать каждое слово, Карли тем более не намерена.

В Бозмане Карли проехала четыре мили по широкой извилистой дороге, ведущей к шикарному зданию, которое однажды описал ей Джонас. Стоянка была набита машинами. Хороший знак – по-видимому, Джонас не один задерживается допоздна на работе.

Карли объехала вокруг стоянки, высматривая его ярко-красный пикап. Она припарковалась рядом и задумалась, что делать дальше. Идти внутрь не имело смысла, так как в этом случае она обязательно столкнулась бы с Сильвией. Через огромное незанавешенное окно она могла видеть Сильвию, работающую за столом.

Карли вылезла из машины, застегивая шубу. Колючий снег летел ей в лицо. Звезды, которыми она так любила любоваться, скрывались за толстым слоем облаков. Но мороз не оставлял ей времени для раздумий.

Стремясь побыстрее укрыться от ледяного ветра, Карли вошла в «Игрушки Джонаса».

– Привет, Сильвия, – сказала она так спокойно, как только смогла. – Джонас здесь?

Сильвия уставилась на нее, лишившись дара речи.

– А… конечно, – выдавила она наконец. – До Рождества три дня осталось, и он очень занят. Могу я чем-нибудь помочь?

– Нет. Мне нужен Джонас.

Сильвия прищурилась, ее кошачьи глаза подозрительно заблестели.

– Я могу позвать его. Но будет лучше, если я назову ему вескую причину. Зачем вы хотите его видеть?

У Карли уже был заготовлен ответ.

– Передайте ему, что дело касается нашего спора о Подарочном дереве.

Сильвия изогнула свои тонкие брови.

– Подарочное дерево? – повторила она брезгливо. – Неужели вы думаете, что Джонас бросит свои дела, чтобы помочь вам с вашей благотворительностью?

Хотя Карли и хотела бы избежать этого разговора, все же она решила стоять до конца. Она даже не опустила глаза под яростным взглядом Сильвии.

– Мне просто нужно с ним поговорить, Сильвия. Вам это так трудно?

Сильвия окаменела. Казалось, она уже собралась вышвырнуть Карли из офиса. Но хорошие манеры помешали ей сделать это.

– Конечно, трудно. Я тоже зарабатываю здесь деньги, как вы наверное помните из наших разговоров.

– Я не собираюсь проводить с ним четырехчасовой сеанс примирения. Мне нужно всего несколько минут, чтобы поговорить насчет Подарочного дерева!

– Что происходит? – спросил Джонас, появляясь в дверях рядом со столом Сильвии.

Взгляд, брошенный им на Карли, не принес ей облегчения. Его темные глаза лишились обычного блеска, наполнившись злостью и обидой. Джонас всегда производил впечатление сильного человека. Но до сегодняшнего вечера Карли чувствовала в нем нежность, по крайней мере в отношении себя. Сейчас же ничего этого не осталось – он выглядел непреклонным, начиная от выражения глаз и заканчивая его холодным сердцем.

– Чего ты хочешь, Карли? – его голос тоже был ледяным.

– Она хочет еще денег для их городской благотворительности, – сказала Сильвия с отвращением. – Как будто ты мало им дал.

Карли поморщилась, сейчас она жалела, что не смогла выдумать более подходящий предлог для встречи с Джонасом.

– Мы можем выйти поговорить, Джонас?

– Я как раз собирался за пиццей, – ответил он, вынимая из шкафа пальто. – Провожу тебя до машины.

– Не исчезай надолго, Джонас, – сказала Сильвия. – Нам нужно…

Джонас остановил ее жестом.

– Я заказал двадцать пять пицц, Сильвия. Я не дам им остыть. – Он открыл дверь.

Вновь оказавшись на ледяном ветру, Карли горько пожалела, что не воспользовалась тем ревущим пламенем, которое несколько дней назад разжег Джонас в ее камине. Они прекрасно могли бы поговорить там: в тепле, комфорте, в нескольких шагах от кровати.

Подойдя к ее машине, Джонас заговорил прежде, чем Карли успела рот открыть.

– Так ты насчет Подарочного дерева, – сказал он, ни о чем не спрашивая. В его голосе звенела обида. – Я признал, что проиграл наш спор, Карли. Думаешь, я мог забыть?

– Нет, Джонас, я…

– В последнее время произошло слишком много такого, что я хотел бы забыть, но наш спор к этому не относится. Я не лгал, Карли. Я никогда не лгу о том, что касается моих чувств.

Карли уже перестала замечать холодный ветер и бьющий в лицо колючий снег. Боль в ее душе стала почти непереносимой.

– Я даже стал вести дела не так, как раньше, – слова Джонаса были резкими и полными гнева. – Мы раздали гораздо больше бесплатных игрушек нашим лучшим покупателям, послали рождественские подарки их детям. Ты можешь гордиться собой.

– Прекрасно, – удалось вставить Карли. Ее зубы начали стучать. – Но…

– Ты этого хотела, да? – Джонас тоже не обращал внимание на холод. Он просто пылал от ярости. – Еще один вклад в твои благотворительные дела?

– Нет, Джонас, я…

– Так если ты решила, что я забыл о Подарочном дереве, ты ошибаешься.

Карли не знала, заметил ли Джонас, что она пытается что-то ему сказать. Если он перебьет ее еще раз, Карли его ударит. Но прежде чем она успела опомниться, Джонас распахнул дверь ее машины.

– Я не забываю своих обещаний. – Он взял девушку за руку и насильно усадил в машину. – Что-нибудь еще, мисс Андербрук?

Вконец разъярившись, Карли схватила дверную ручку, вырвав дверь из рук Джонаса.

– Да, мистер Сент-Джон. Я приехала сюда в метель, по обледеневшей дороге, чтобы признаться в любви. Я люблю тебя так сильно, что не могла дождаться завтрашнего утра. Когда я рядом с тобой, мое сердце готово разорваться от любви, которую я чувствую… и для меня не существовало ничего кроме любви к тебе, с тех пор как мы встретились. Я никогда раньше не чувствовала ничего подобного. И знаю, что никогда уже не почувствую. Потому что такое случается с человеком один раз в жизни.

– Шелк! – его голос сорвался.

– Но кажется, у тебя нет времени выслушивать все это, а то твоя дурацкая пицца остынет. Не волнуйся, я больше не займу ни секунды твоего драгоценного времени. Возвращайся быстрее к Сильвии, пока она не вызвала кавалерию. – Карли захлопнула дверь.

– Карли, – крикнул ей Джонас. – Подожди!

Карли повернула ключ зажигания и рванула с места. Джонас стоял, глядя ей вслед, полы его расстегнутого пальто хлопали на ветру.