Предатель. Осколки счастья (СИ)

Глава 26

Свой звонок на телефоне я услышала ещё в ванной. Мирра может позвонить в любое время суток и задать кучу вопросов. Я вертела в голове, что ещё нужно Мирре? Допрос с пристрастием, который мне устроила моя начальница по поводу Мелихова, мне, мягко сказать, не понравился. Аргументировала, что волнуется за Воронцова.

Прям за дурочку меня держит. Её интерес в глазах я прочитала сразу.

Постаралась акцентировать, что Мелихов уже занят. Но интерес Мирры разгорелся ещё больше. Чем-то напомнило ситуацию с Герман, когда Юлька постаралась и перехватила дело у Самойловой, как только узнала, что оно будет слушаться на участке мирового судьи Герман Андрея Борисовича. И во всю строила ему глазки и делала не двусмысленные намёки.

Виток судьбы один в один. Даже не намёк на необходимость отойти. Нет. Бежать подальше.

Я закутала голову в банное полотенце и, открыв телефон, удивляюсь звонившему.

Герман Борис.

До субботы далеко. Я перезваниваю свёкру, тяжело дыша в трубку.

— Олеся?

— Здравствуйте, я слушаю.

— У меня к тебе серьезный разговор.

Я внутренне напряглась. У Герман фраза серьёзный разговор ничем хорошим не заканчивается.

— Что вы хотели?

— Встретиться и поговорить.

— Я вам Машу не отдам! — Я начинаю нервно ходить по кухне.

— Я не поэтому вопросу, но вопрос косвенно касается и моей внучки. Завтра я заеду за тобой на работу. Подскажи адрес.

— Переулок Суворовский, сто пятьдесят. Там большое офисное здание.

— Хорошо, я найду. В шесть нормально?

— Вполне, — я успокаиваю себя, но сердце стучит как оглашенное.

Я ещё долго слушаю длинные гудки телефона.

— Олесь, ты чего? Кто звонил? — встревоженная Лана в проеме кухни.

— Герман.

— Мириться?

— Нет. Борис Григорьевич. Пригласил встретиться и обсудить важный вопрос. Что-то мне страшно. Опять гадость придумали против меня.

Я без сил присаживаюсь на кухонный стул. Ноги сразу стали ватными.

— Не ходи.

— Нет уж. Послушаю, что хочет любимое семейство.

— Хочешь, пойдём вместе. Я буду группой поддержки.

Я усмехнулась, представив нашу бабскую команду.

— Нет. Сама разберусь.

Я обвела взглядом стоянку у здания моего офиса. Так и есть. Чёрный Land Cruiser стоит припаркованный чуть поодаль. Я взглянула на голубое небо. Что на сегодня мне приготовлено судьбой и высшими силами? И будут ли испытания по моим силам? Чёрная полоса в моей жизни и так окрасила мои будни в мрачный чёрно-серый колорит.

Я не спеша подошла к машине. Борис Григорьевич в своей манере выбежал из авто и открыл мне дверь. В салоне приятно пахло дорогим одеколоном и тонким ароматом дорогого кожаного салона.

— Здравствуйте, Борис Григорьевич.

— Здравствуй, Олеся. Я забронировал столик в небольшом ресторанчике недалеко от того места, где ты теперь живешь.

— Хорошо, — осторожно соглашаюсь, — но мы сначала заберём Машу из детского сада.

— Не вопрос.

Ланд Крузер, взревев глубоким басом, стремительно рванул. Я отвечаю на вопросы свёкра односложно, рассматривая картинку весеннего дня за окном и настроение у меня отнюдь не радужное. Разминаю костяшки ледяных от нервного напряжения рук.

Маша обрадовалась нечаянной встрече с дедушкой, и их взаимные тёплые объятия меня удивили. Хоть кто-то из семейства понимает, что Маша родная кровь, и Мария Андреевна не безразлична Борису Григорьевичу.

Борис Григорьевич сажает Машу в детское кресло и уже чуть по медленнее отвозит нас в ресторан.

Я огляделась. Не людно. Симпатичное, уютное местечко. Подплывший тут же официант вежливо осведомился, когда подать заказ.

— Уже можете, — бросает, не глядя на вышколенного молодого юношу, Борис Григорьевич, — и нам нужно что-нибудь диетическое для юной леди.

— Для юной леди можем предложить котлету из говядины и отварные овощи.

— Юная леди любит картофельное пюре, — добавила я.

— Хорошо. Мы добавим в заказ, — вышколенный молодой юноша тут растворился.

Расстегнув папку, которую Герман Борис прихватил с собой, свёкор выкладывает на стол накрытой бордовой скатерть в тон общей обстановки, толстый пакет. И пододвигает ближе ко мне.

— Что это? — Я откидываюсь на спинку стула.

— Это деньги.

— В каком смысле деньги? — Удивляюсь и ищу во всём этом представлении подвох.

— Это часть средств, которую вы вложили с Андреем в приобретение квартиры за время совместного проживания.

Я оторопела, и сижу молча, уставившись в окно.

Неожиданно.

— Почему вдруг?

— Всё должно быть по закону. Это моё личное мнение. Здесь ровно половина. Ни больше и ни меньше.

— Хотите быть хорошими?

— И это тоже. Я не хочу, чтобы окружающие думали, что мы тебя выгнали на улицу, забрав при этом все твои деньги. Не солидно.

— Не солидно? Я вашими стараниями более полугода живу под чужой крышей. Спасибо этим людям, приютившим меня с ребёнком.

— Олеся, прости. Андрей погорячился в стремлении насолить тебе.

— Вот это самое интересное. Вроде бы потерпевшая сторона — это я. Но что ни делается, всё к лучшему. Мы только не ведаем этого до последнего. У меня новая жизнь. У вас новая невестка, — я усмехнулась тому, как красивое возрастное лицо Бориса сморщилось при упоминании о новой невестке.

Представляю «дикую радость» Маргариты Андреевны, когда она узнала, что рядом с Андреем не высокородная мадам (Я не подходила по этому параметру. Слава богу, мою свекровь устроила моя внешность и образование!), а возрастная помощница мирового судьи с ребенком и в стадии развода с предыдущем мужем…

— Что от меня нужно? — Я кивнула в сторону пакета с деньгами, зная, что Герман юрист до мозга костей и ожидаю вторую часть «македонского балета».

— Забрать деньги и подписать соглашение об отказе на совместно нажитое имущество, — Герман достает из папки соглашение и кладет рядом с деньгами. — Естественно, мы эту бумагу заверяем нотариально.

— Не вопрос, — я пробегаюсь по соглашению глазами, на котором уже стоит знакомая мне подпись моего бывшего супруга. Составлено грамотно. Но кто бы сомневался.

— Тогда мы ужинаем и заезжаем в гости к Андросову Виктору Семёновичу, и заверяем документ.

— Он так поздно работает? — Я удивляюсь, прекрасно зная распорядок дня самого известного нотариуса в городе.

— Для меня сделают исключение.

— Ты не будешь пересчитывать деньги?

— Нет. Думаю, там столько, сколько вы указали в соглашении, — я до конца не верю в такой подарок судьбы.

Так просто. Без боя. На блюдечке.

В мою чёрно-серую картинку жизни вклинился новый цвет. Голубой. Цвет перспективы и надежды, и я осторожно складываю пакет с деньгами в сумку.

Официант приносит исключительно аппетитную отбивную из говядины с ворохом овощей и заказ для юной леди. Я краем глаза наблюдаю за радостной Машей. Наверное, чувствует моё настроение.

— Может быть, вина? — вдруг предлагает Борис Григорьевич.

— Нет, спасибо, — я вежливо отказалась.

Радостный момент я отмечу в кругу близких мне людей.

Я поставила подпись в соглашении под бдительным взглядом из-под дорогих очков такого же возрастного, как и Герман, нотариуса. Слишком внимательный взгляд.

— Ваш экземпляр, Олеся Петровна, — Виктор Семёнович внимательно посмотрел на меня и протянул экземпляр соглашения.

Хорошо, что вся процедура прошла без участия главного лица. Андрея мне видеть не хотелось.

— Спасибо, — я быстро убрала соглашение в сумку и, взяв Машу за руку, вышла на улицу. Вечерний город уже подсвечен огнями фонарей.

— Олеся! — Позвал меня свёкор. — Подожди. Я отвезу вас до дома.

— Нам недалеко.

— Всё равно. У тебя в сумке приличная сумма денег.

— Ладно. Раз уж начали, помогайте до конца.

***

Лана ещё раз повертела стопку красных купюр, перевязанных банковской лентой. Мы с Ланой на её кухне и, как всегда, обсуждаем мои проблемы.

— Не верю, после всего, что преподнесла другая сторона. Но это справедливо, — Лана расслабленно тянула красное вино из бокала.

— Сама не верю.

— Что будешь делать теперь?

— То, что собиралась четыре года назад, перед тем, как на моем пути появился подлец.

— И что же?

— Я уже кинула заявку на кредит. Жду ответ из банка.

— Грустно с вами разъезжаться, но ты давно этого хотела.

— Ты не представляешь, какие чувства тебя раздирают, когда тебя выгоняют из твоего собственного дома. Как ненужную собачку. В мороз и просто в никуда, — я вспомнила боль и горечь, когда в последний раз повернула ключ в замочной скважине своей квартиры на Советской.

— У каждого своя история в жизни, которую нужно прожить и перемолоть в себе.

— У меня был поначалу вопрос: почему я? Почему практически у всех в жизни ладно и красиво, а я осталась у разбитого корыта, — я замолчала и уставилась в открытое окно.

— И? Ваши мысли, Олеся Петровна?

— Представь, выяснилось бы это через время. И всё это время прожито впустую. Я уже рада такому витку моей жизни, и теперь мне не нужно заглядывать и искать любовь в его глазах. Того, чего не было с самого начала.

— Я уверенна, что твой напыщенный прыщ ещё выскочит на твоём пути.

— Не думаю, и самое главное, уже слишком поздно.

Я ещё долго стояла у раскрытого окна. Бокал вина в компании Ланы чуть унял моё возбуждённое состояние.

Всё. Окончательная точка в истории моего замужества поставлена. Никакими обязательствами с Андреем я более не связана. Было у этого конца двойное чувство — радость и горечь одновременно. Знала я об этом, кружась с Андреем в свадебном вальсе в красивом свадебном платье?

Нет.

Тогда я строила большие планы на будущую счастливую жизнь.

Мы с Андреем не протянули и больше трёх лет.