Предложение судьбы

2

Князь Митяшев опаздывал. Честно признаться, он совсем запамятовал, что у него назначена встреча в Летнем саду. Проснувшись утром, он первым делом начал разбираться с бумагами, и так погрузился в дела, что вспомнил о встрече с молоденькой графиней Погодиной, когда стрелки на часах неукоснительно приближались к часу.

Чертыхнувшись, Александр отложил срочную корреспонденцию из Англии, которую ему доставили только утром, и вышел из кабинета. Чего греха таить, он не торопился и в душе надеялся, что загадочная особа его не дождется. По пути в Летний сад он подумал, что ведет себя не как знатный дворянин, и тотчас усмехнулся. Да… И куда подевались те прекрасные деньки, когда он сам, окрыленный, летел на свидание с очаровательной дамой сердца?

Давненько это было… Да и было ли… Иногда князю казалось, что ему вовсе и не было двадцати лет…

Кофейню Александр нашел сразу. Старый раскидистый дуб не заметить было нельзя. Как нельзя было не заметить и одинокую фигурку, сидевшую на скамейке.

Князь нахмурился. Негоже девице разгуливать в мужском костюме. Да и он, видимо, был совсем без головы, когда уступил капризу девчонки. Будет малоприятно, если кто-то знакомый увидит его и признает в пареньке особу женского пола.

Но отступать было поздно. Да Митяшев и не привык трусливо пасовать. В ту минуту, когда он приближался к одинокой фигурке в черном костюме, для себя решил, что как можно скорее покончит со встречей. У него было предостаточно дел и без взбалмошной девицы.

Маша встрепенулась, заметив князя. Сердце учащенно забилось, но она постаралась успокоиться и взять себя в руки. Будет лишним, если она сейчас разволнуется и ничего не сможет объяснить.

– Добрый день, Мария Александровна, – приветствовал ее князь. – Или как мне вас сегодня величать? Ваш костюм никак не подразумевает женского имени.

На щеках девушки вспыхнул легкий румянец, и она сжала руки.

– Ваше сиятельство, как вам заблагорассудится, так меня и называйте. – Она слабо улыбнулась и почему-то отвела взгляд. – Мне неловко, что я вынудила вас принимать участие в этом маскараде, но по-другому… – Она запнулась. – Если вам будет угодно, зовите меня Мишей.

Тут ее глазенки лукаво блеснули из-под полов цилиндра.

– Хорошо, Ми-ха-ил, как скажете, – с иронией произнес Александр и сделал пригласительный жест: – Прошу, давайте пройдем в кофейню.

– Конечно, конечно.

Маша пошла впереди князя, а тот поднял глаза к небу. Если его дочь хотя бы раз вырядится подобным образом, он ее выпорет! Ну а если не выпорет, то лишит сладкого и нарядов на, ох, какое долгое время!

Они прошли в беседку и после того как уселись, Александр поинтересовался:

– Вы что-то будете кушать?

Машенька энергично замотала головой, отчего цилиндр едва не свалился с нее.

– Нет, – она вовремя вернула цилиндр на место, – спасибо, я не хочу. Утром сытно покушала. Если только кофе…

Сам Александр заказал обед. Он-то дома не успел поесть. К тому же в обществе молодой графини чувствовал себя неловко и винил себя за то, что вчера поддался на ее умоляющий взгляд. В некотором роде ему было стыдно за сцену с баронессой, свидетельницей которой стала девчонка.

За столиком образовалась пауза. Это был один из тех немногих случаев, когда Александр не знал, что сказать.

Маша тоже растерялась и сидела, кусала нижнюю губу. Потом набрала больше воздуха в девичью грудь и решительно произнесла:

– Князь, я понимаю, что вы, наверное, гадаете, почему, вернее, для какой цели я попросила вас о встрече.

– Есть немного, – честно признался Саша. – Да и этот маскарад… Я недоумеваю, Ma… Михаил.

Девушка снова кивнула.

– Просто по-другому мне бы не удалось выйти из дома. Дядюшка пристально следит за моим передвижением.

Слова девушки о графе Манохине не понравились Александру. В его отношении к графу была некая неприязнь. И вчера он отправился к нему на раут с одной-единственной целью – как можно поскорее объясниться с баронессой Благовениной. Манохин не вызывал симпатии у князя.

– Он вам не разрешает покидать дом? – Этот вопрос показался Митяшеву уместным.

– Не совсем. Ох… – совсем по-детски выдохнула Машенька. – Я сейчас и сама запутаюсь, и вас запутаю. Давайте я начну с самого начала.

– Не возражаю.

Александр лениво откинулся на высокую спинку узорного кресла и скрестил руки на груди. Он не особо вслушивался в детали разговора, потому что не совсем понимал, зачем молодая графиня рассказывает ему о своих проблемах. Чем он ей сможет помочь?

Его больше взволновала сама девушка. А чертовка красива… Прав был ее дед, пожалуй, сейчас перед ним сидит будущая похитительница мужских сердец. Как только граф Манохин начнет вывозить ее в свет, она будет пользоваться бешеным успехом. Если она так мила и обворожительна, не прилагая к этому никаких усилий, то какова будет, появившись во всей красе?

– Мой дедушка проживал в Вене, – тем временем начала говорить Мария, стараясь унять дрожь в голосе. Она разволновалась не на шутку. В ее умненькой головке бился и трепетал один вопрос: «Правильно ли я поступаю?» – У нас было небольшое имение, но оно было так красиво… И сад с оранжереей, где я проводила уйму времени, и парк с прудом, где плавали лебеди… Знаете, по утрам, когда позволяла погода, я босая бегала их кормить. Сначала они меня дичились, а потом привыкли и стали брать корм прямо с ладошки. – Ее лицо озарили счастливые воспоминания, и на мгновение она замолчала, унеслась в ту далекую, как теперь казалось, пору, где была по-настоящему счастлива. – Это было так прекрасно. И я думала, что детство никогда не кончится. Но потом дедушка заболел и… умер. Мы всегда жили скромно. Не давали пышных приемов, не заказывали дорогих экипажей, да и мебель в дом покупали редко. Я иногда помогала дедушке с бухгалтерией. – При этих словах она заметила, как тень удивления проскользнула по лицу князя Митяшева, но она смело продолжила: – И знала, что у нас имеется небольшой доход. Но в подробности не вдавалась. Легкомысленная была…

Тут Машенька замолчала. Зеленые озерца глаз наполнились слезами.

– Успокойтесь, прошу, – ласково произнес Александр. Он начинал испытывать противоречивые чувства. С одной стороны, ему было жалко сироту, потерявшую самых близких и дорогих людей, но с другой стороны, по личному опыту он знал, что жалость – идеальное средство для манипуляции людьми.

– Извините, я… – Она прикрыла рот ладошкой, собралась и продолжила: – А теперь представьте, каково было мое удивление, когда дедушка перед самой смертью сообщил мне, что я – богата. И не просто богата, а очень богата. Оказывается, у меня есть имения, деревни, дома… А я ничего, ничегошеньки не знала.

После подобного признания князь Митяшев не мог не насторожиться. Что-то с девицей Погодиной было неладно.

– Для чего вы мне это рассказываете? – Его голос прозвучал неожиданно холодно и резко.

Девушка, удивленная произошедшей переменой с собеседником, невольно отпрянула. Спас положение половой, который принес заказ. Собеседники выдержали паузу.

– Я… Александр Кириллович, прошу, не сердитесь и выслушайте меня до конца. Поверьте, что еще раз кому-то другому я не смогу довериться… Вы – человек чести…

– Откуда вам это известно? – хмуро бросил Александр.

Но его сердце невольно дрогнуло, когда на лице собеседницы появилась хитроватая улыбка.

– Я давно поняла, что самые лучшие рассказчики и информаторы в любом городе – это слуги. Они знают и видят куда больше господ…

– Вы сплетничали про меня со слугами? – Аппетит пропадал с каждой минутой. Теперь князю Мария Александровна Погодина не казалась очаровательной проказницей.

– Пришлось. Нет, нет, вы не подумайте, что я сознательно у кого-то о вас расспрашивала! Все получилось само собой… О вас очень много говорят в свете, это правда, поэтому соответственно и слуги судачат между собой. А я много времени по приезде в Петербург провожу на кухне. По мне, так кухня – самое уютное помещение во всем доме! И когда мы с вами вчера столкнулись в кабинете у дядюшки, я поняла, что вы… это вы.

– И что же интересного вы обо мне узнали?

Прежде чем ответить, Мария мысленно перекрестилась.

– Что вам нужна жена. – И, опасаясь, что ее смелость вот-вот исчезнет, быстро, почти проглатывая слова, выпалила: – А мне нужен муж. Возьмите меня замуж.

Паштет из гусиной печени застрял в горле у князя Митяшева. Его лицо налилось кровью, а глаза, казалось, еще мгновение, и выкатятся из орбит. Он закашлялся, всеми правдами и неправдами пытаясь удержать и пропихнуть пищу в желудок. Худенькая ручка протянула стакан с водой, и Александр жадно стал пить спасительную воду.

Большего конфуза на сегодня ожидать было нельзя!!

Но князь был столь зол, что не смутился ни капли.

– Вас давно никто не порол, Мария Александровна, – гневно отчеканил Александр, уже не заботясь, что может быть услышанным. – А дедушка, который занимался вашим воспитанием, изрядно вас избаловал. С утра я еще сомневался, но теперь могу с уверенностью сказать – вы ведете себя неприлично! Ни одна девушка, заботящаяся о своей репутации, не позволит себе ничего подобного даже в мыслях! Извините за резкость, но вы просто бесстыжая девица! А теперь разрешите откланяться!

Князь резко поднялся, расплатился и, не оглядываясь, направился к выходу.

Поэтому он не видел, как сгорбилась маленькая фигурка в черном, а по пылающим от стыда щекам покатились слезы.

Часом позже, когда графиня Погодина неслышно проскользнула на кухню, от былых слез не осталась и следа. Никто не должен видеть, что она плакала, а особенно дядюшка.

Дедушка всегда ей говорил, что показывать слабость людям, в которых ты сомневаешься, в которых не уверена, как в друзьях, ни в коем случае не следует. А графа Манохина племянница другом не считала.

И чтобы там ни говорил князь Митяшев, дедушка воспитал ее превосходно! Еще никто никогда не говорил ей, что она дурно воспитана, не знает манер или не умеет вести себя в обществе. Просто Маша поторопилась с событиями, за что сегодня горько поплатилась. Очень тяжело, когда твои потаенные надежды не сбываются. А еще горче, когда над ними потешаются.

На кухне хлопотал повар, что-то за столом пережевывала Настена, молодая бойкая девка, которой было поручено следить за кладовыми и подсобными помещениями. Высокая, с толстой русой косой, всегда с румянцем на щеках, Настена очень нравилась Марии. Именно с ней частенько по душам беседовала молодая графиня. Она же сегодня и прикрывала Машу.

– Меня никто не искал? – немного запыхавшись, спросила Мария, скидывая на ходу цилиндр. – Эльдар Терентьевич не спрашивал?

– Не, барышня, все тихо. После вечернего празднества господа почивают еще.

– Вот и славно. – Маша улыбнулась.

Без проблем она добралась до спальни. Закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Снова захотелось плакать. Что же теперь делать? Как дальше поступить?

В ушах до сих пор стояли обличительные слова князя Митяшева. «Бесстыжая девица» – так он ее назвал. Мария закрыла лицо руками. Обидно-то как! И ужасно стыдно! Ее оскорбили, оскорбили сильно, но в глубине души Маша чувствовала, что в чем-то князь прав. Она повела себя, как неразумная дуреха, решилась довериться совершенно незнакомому человеку. Надеялась, что он поможет. Да еще и про замужество брякнула.

Надо было промолчать. Просто рассказать о ее непростом положении, может быть, тогда князь так бы не отреагировал. Но что теперь думать-гадать? Что сделано, то сделано. Как говорится, слово – не воробей, вылетит – не поймаешь.

Маша переоделась в простое зеленое домашнее платье. Села перед трюмо и стала расчесывать волосы. И чем больше проходило времени, тем отчетливее на ее лбу прорезалась хмурая морщинка.

Сглупила она, но князь тоже хорош! Так себя повести! Она думала, что он благородный дворянин, а он повел себя… повел себя…

Маша не успела додумать мысль. Раздался требовательный стук, и тотчас в комнату влетела Настена. По ее растрепанному виду можно было сразу догадаться, что случилось нечто из ряда вон выходящее.

– Барышня!… Ох, барышня!…

Настена бежала по лестнице и теперь никак не могла отдышаться, прижимая руку к большой полной груди.

Мария тотчас вскочила с резного кресла и с тревогой посмотрела на служанку.

– Что случилось, Настена? Да отдышись ты и говори толком.

– У-у-у, – последовал шумный выдох. – Щас… В общем, так-с, барышня… Там какая-то дама прибыла, важная такая вся, расфуфыренная, духами за версту несет… Так она потребовала разбудить графа нашего… Ну, Яшка и пошел будить сиятельство… Думали кричать будет… Ан нет. Прошел, значится, в кабинет, а там уж его эта дама ждет… Вот тут-то крик и поднялся!

Мария ничего не понимала.

– И что дальше?

– Что дальше, что дальше?! – Настена театрально всплеснула руками. – За вами, барышня, послали. Велели, чтобы вы срочно в кабинет явились.

Мария нахмурилась. Ее сердце сжалось в предчувствии беды.

– А что за дама, Настена? Ты не запомнила ее фамилии?

– А как же не запомнить, запомнила! Некая баронесса фон К-ло-н-ц!! Кажись, так, язык сломаешь, пока выговоришь!!

Мария ахнула. Этого не может быть! Вот уж, право, день полон сюрпризов.

Молодая графиня с помощью служанки быстро собрала волосы. Сердцу стало тесно в груди.

Она прекрасно поняла, про кого идет речь.

Интересная получалась ситуация…

Мария очень много слышала про баронессу фон Клонц. Слышала с самого детства. Когда была маленькой девочкой, то представляла ее прекрасной феей из доброй сказки, а когда подросла, чувства Маши к баронессе изменились.

Елистрат Петрович Погодин, старый вояка, ее дорогой и единственный дедушка, многие годы был влюблен в эту таинственную и неуловимую женщину. Она порхала по Европе, как бабочка, надолго нигде не задерживаясь. Кружила головы мужчинам, оставляя после себя шлейф разбитых сердец. Не миновала эта участь и графа Погодина. Он рано овдовел, его молодая супруга умерла, рожая первенца, и сердце томилось от тоски. А тут загадочная и прекрасная баронесса решила навестить родственников в Вене… Их роман длился коротких два месяца. Потом баронесса вернулась к мужу в Париж, оставив Елистрату воспоминания о былой любви.

После смерти дедушки Маша, разбирая документы, обнаружила стопку писем от баронессы. Все эти годы они сохраняли и поддерживали связь. Дедушка больше так и не женился. И почему-то, когда был назван опекун Машеньки, та особо не удивилась… Поверенные деда долгое время не могли связаться с баронессой, и поэтому Мария была вынуждена приехать в Петербург. Тут, по крайней мере, у нее был дядя по отцовой линии. Который, надо сказать, совсем был не рад видеть родную племянницу. И только когда разговор зашел о ее состоянии, на губах Эльдара Терентьевича заиграла улыбка.

С того момента все и закружилось-завертелось.

Машенька шла по паркету и молилась Пресвятой Деве Марии, чтобы та смилостивилась над своей рабой и помогла сироте.

Разговор в кабинете и впрямь получался шумным. Даже через толстую дубовую дверь хорошо были слышны громкие голоса.

– О, не надо, Эльдар, этого пафоса! Кого ты пытаешься удивить? Меня?!! Ха-ха!

– Вика…

– Виктория Сергеевна, будь так милостив!

– Да как ты смеешь… Не забывай, ты находишься в моем доме!

– И что?!! Ты меня выгонишь? Накоси, выкуси, не получится!! Только не сегодня!!!

Мария громко постучала в дверь и, не дожидаясь ответа, смело шагнула вперед. В кабинете тотчас стало тихо. Две пары глаз устремили взгляд на вошедшую. На их лицах читалось такое удивление, что Мария в первое мгновение засомневалась – не разыграла ли ее непутевая девка Настена?

Граф Манохин, гневно упершись руками в край стола, навис над женщиной, которая стояла напротив него в воинственной позе. На лице гостьи не было и оттенка страха или смущения. Та стояла с гордо поднятой головой, с ухмылкой на лице. Изящная шляпка небрежно покоилась в глубоком кресле.

Как только Маша вошла в кабинет, разговор тотчас прекратился. Баронесса обернулась. Взгляды двух женщин встретились. Теперь Маша могла понять дедушку. Баронессе фон Клонц было за пятьдесят, но она по-прежнему была красива. Жгуче-черные волосы, глубоко посаженные глаза, смуглая кожа, большой чувственный рот, высокие скулы позволяли ей считаться писаной красавицей. К ногам подобных женщин кидают не только сердца, но и дворцы.

Баронесса тоже внимательно изучила Марию, после чего на ее губах заиграла приветливая улыбка.

– Что же ты застыла в дверях, дитя мое? – ласковым спокойным голосом произнесла баронесса и сделала несколько шагов навстречу Марии. – Мы давно тебя ждем, Машенька. Я – баронесса фон Клонц. Но мне будет очень приятно, если ты будешь называть меня Викторией Сергеевной.

Маша присела в реверансе. С первого же взгляда она была покорена баронессой. Да, теперь она легко могла понять покойного дедушку. В стоящей перед ней женщине было море очарования и обаяния.

– Я очень рада с вами познакомиться, Виктория Сергеевна.

– Вот и отлично! Тебе, голубушка, известно, что пока тебе не исполнится двадцать один год или ты не выйдешь замуж, я являюсь твоим опекуном?

– Да…

Мария бросила вопрошающий взгляд на Эльдара Терентьевича, но тот демонстративно скрестил руки на груди и отвернулся к окну.

– Еще лучше! Скажи-ка мне, вещей в доме этого проходимца у тебя много? Сколько времени тебе понадобится, чтобы собрать самое необходимое? За остальное не волнуйся, нам привезут. А если что потребуется, купим или закажем. В Петербурге отличные модистки! А какие магазины! Господи, да за них можно душу дьяволу продать!

События разворачивались столь стремительно, что Маша растерялась. Она не понимала, почему молчит дядя, почему он не желает ей сказать даже пару слов.

– Эльдар Терентьевич… – неуверенно начала Мария.

Обращение племянницы заставило его повернуться, но всем своим видом граф Манохин показывал, что он очень недоволен происходящим. Эльдар Терентьевич небрежно пожал плечами.

– Маша, ты все знала наперед. Баронесса Клонц является твоей опекуншей, но если бы спросили моего мнения…

– Но его никто не спросил, мой милый Эльдар, и правильно сделали, – баронесса неучтиво прервала графа.

Тот от такой наглости и пренебрежения к своей персоне покраснел. В его глазах бушевал огонь, и Мария ожидала вспышки неуправляемого гнева, которому она не раз была свидетельницей. Но, диво, Эльдар Терентьевич смолчал, переборол себя.

– Так вот, Машенька, – медленно продолжил граф, потому что племянница по-прежнему смотрела на него, – твоя опекунша желает, чтобы ты поехала с ней, и я не имею никакого права и возможности ей помешать. Тебе придется собрать вещи. А мне остается только уповать на Бога, чтобы эта женщина не причинила тебе вреда!

– Мой дорогой Эльдар, я уверена, ты проведешь много бессонных ночей, думая о том, что твоя бедная племянница попала в коварные сети расчетливой баронессы. – Виктория Сергеевна мило улыбнулась графу, а потом обратилась к Марии: – Дитя мое, ступай собирай вещи. Я буду ждать тебя внизу.

Мария послушно вышла из кабинета, плотно прикрыв дверь. Она ничего не понимала и была более чем удивлена фривольным тоном баронессы. Девушке оставалось лишь гадать, какие тайны связывали баронессу и графа в прошлом.

Между тем она не смогла сдержать радостной улыбки и, подхватив юбку, побежала по коридору, точно она была не юной барышней, а озорным веселым подростком. Ее душа готова была петь от радости! Она уезжает из дома графа Манохина, что может быть лучше?

Окрыленная, Машенька влетела в комнату, которая была отведена ей под спальню. Ничего не замечая вокруг себя, она бросилась к комоду.

– Куда спешим, малютка?

Мария испуганно вздрогнула и резко обернулась.

На ее кровати, облокотившись на одну руку, развалился Кирилл Манохин, единственный сын графа. Этого человека меньше всего на свете хотела видеть Маша.

Он вызывал у нее необъяснимое чувство отвращения и непонятного страха. Как только она появилась на пороге петербургского дома Манохиных, Кирилл начал преследовать ее. То подкараулит у столовой, то прокрадется к ней в библиотеку, а то, как сейчас, без приглашения, заявится в спальню. Сначала Мария пугалась, терялась и не знала, как реагировать на столь странное проявление внимания. Она не осмеливалась дать молодому графу решительный отпор, чувствуя смятение в душе от потери дедушки. Но даже самому ангельскому терпению наступает конец.

Глаза девушки превратились в узкие щелки, а щеки покрыл гневный румянец.

– Что вы изволите делать в моей спальне, Кирилл Эльдарович?

Тот лениво усмехнулся и, растягивая слова, проговорил:

– В твоей? Если мне не изменяет память, ты, моя дорогая Марьюшка, проживаешь в доме моего отца!

– Но это не дает вам права без моего разрешения заходить в спальню! Немедленно покиньте комнату!

Кирилл с той же ленивой грацией поднялся с кровати и направился в сторону Марии. Девушка гордо вскинула голову и приготовилась защищаться. Она не позволит себя оскорблять!

Ей был глубоко противен Кирилл Манохин, хотя тот и обладал приятной щегольской внешностью. Всегда одетый по последней моде, остроумный и, когда того желал, обаятельный, он неизменно пользовался успехом у женщин. Его светлые волосы раз в неделю поправлял искусный куафер, а костюмы шились по эскизам из Парижа.

Возможно, Маша и привыкла бы к нему, даже научилась пренебрежительно относиться к его выходкам, если бы не однажды случайно услышанный разговор…

Как-то вечером она заскучала и вышла прогуляться в сад. Была чудесная летняя ночь, наполненная ароматами цветов. Луна была неполной, небо ясным и звездным. Мария не спеша прогуливалась по саду, направляясь к летней беседке, находившейся около небольшого пруда.

Она шла, погруженная в воспоминания, и поэтому не сразу поняла, что беседка кем-то занята. Мария хотела развернуться и уйти, когда неожиданно отчетливо услышала свое имя.

– Как у тебя продвигаются дела с Машкой? Да хватит пить, отвечай отцу!

Голоса стали звучать громче и отчетливее. В беседке разговаривали граф Манохин и его сын.

– Нормально дела продвигаются, скоро пташка попадет в мои сети, не переживай, отец…

– Не переживать? Опомнись, Кирилл! У нас не так уж много времени! Тебе необходимо как можно скорее жениться на ней!

Послышался наигранный стон.

– Да женюсь я на ней, женюсь! Чего ты переполошился? Эта смазливая дурочка ни о чем не догадывается! Через недельку-другую затащу ее в постель, и дело с концом!

– Эта, как ты ее называешь, смазливая дурочка, очень богата, и мы не можем позволить, чтобы ее денежки уплыли в чужие руки!

– Отец, да куда она денется? В Петербурге она никого не знает! К кому ей обращаться? В свет мы ее не выводим, с гостями не знакомим, никто даже не знает, что она живет у нас!

– Скоро твоя maman дает вечер, чтобы представить девицу обществу!

Кирилл громко засмеялся, и в ночной тишине его смех Маше показался демоническим.

– Так угомони жену! Мне ли тебя учить, как справиться с досадливой бабенкой? И пусть рот без надобности не раскрывает! А Машенька и ее денежки будут моими…

Маша в ужасе зажала рот руками, покачнулась и наступила на сухую ветку. Та хрустнула. Девушка испугалась, что ее могут обнаружить и, пятясь, осторожно стала продвигаться в сторону дома. Как только она оказалась на безопасном расстоянии, то не сдержалась и побежала в имение. Ее сердце стучало, как у пойманной птахи, да она себя таковой и ощущала.

За ее спиной замышляли злодеяние, а она, наивная, даже ни о чем не догадывалась!

Она забежала в комнату и плотно закрыла дверь, точно за ней гнались черти из самой преисподни. Бежать! Бежать! Надо немедленно бежать! Куда глаза глядят, только подальше от ненавистной семейки! Но куда… Младший Манохин прав – она никого не знает в Петербурге. Они с дедушкой в Вене вели замкнутый образ жизни и у нее было мало знакомых. А в Северной пальмире и подавно! Да и денег у нее совсем не было. Вернее, деньги, конечно, были, но они находились у графа. «Машенька, ты теперь мне, как дочь, и я не могу не беспокоиться о тебе. В Петербурге много проходимцев и воров, и будет лучше, если твои денежки будут находиться у меня в сейфе, а если тебе что-то понадобится, ты мне сразу об этом и скажи…» Маша на тот момент была утомлена дорогой и была счастлива, что наконец-то добралась до места назначения, поэтому с легкостью согласилась. Как она теперь об этом сожалела!

Маша не могла допустить, чтобы ее заманили в ловушку и насильно выдали замуж за ловеласа и кутилу Кирилла Манохина, от имени которого ее бросало в дрожь! И девушка стала думать, просчитывать возможные ходы отступления, составлять план побега! Но в голову, как назло, ничего не приходило!

А тут наступил день раута у Манохиных, ее столкновение с князем Митяшевым и сумасшедшая идея с замужеством! Все в голове смешалось! Она готова была пойти на безумство, лишь бы только избежать замужества с молодым Манохиным! Хотя сейчас был уместен вопрос: а с чего она взяла, что князь относился бы к ней лучше? Что он уважал бы ее и берег? Мнение о князе она составила по сплетням на кухне. Машенька легко могла ошибиться…

И сейчас, когда она стояла супротив молодого графа, весь гнев, вся обида на несправедливость судьбы, то унижение, что она испытала сегодня днем, все разом всколыхнулось и поднялось в юном создании.

– Я повторяю, Кирилл Эльдарович, нет, требую, чтобы вы немедленно покинули спальню и позволили спокойно собрать вещи!

От ее слов Манохин резко остановился. Искусно подправленные брови сошлись на переносице.

– О чем это ты толкуешь? Какие вещи ты хочешь собирать?

Тут Машенька притворно ласково улыбнулась.

– Как, граф, а разве вы не знаете? За мной приехала моя опекунша, баронесса фон Клонц, и мы с ней вскоре отбываем.

Стоило видеть физиономию молодого Манохина! Сначала его глаза недоверчиво прищурились, потом распахнулись, лицо побелело, и он отшатнулся.

– Врешь!

– Не имею такой привычки, сударь!

Кирилл метнулся к двери, напоследок бросив на девушку гневный взгляд.

– Если только ты мне соврала…

Эта сцена необычайно подняла настроение Маше. Правду говорят, что Бог не делает, то к лучшему. Она позвала Настену, и они дружно принялись собирать чемоданы. Настена немного всплакнула, когда узнала, что молодая барышня их покидает.