Преимущества соблазнения синего чулка (ЛП)

Оригинальное название: «The Perks of Seducing a Wallflower», 2012

Перевод: Стася

Редактирование: Вьюга

Обложка: Стася

Переведено на сайте «Волшебница» http://la-magicienne.com/forum/

– Хью, пообещай мне, что сегодня ты попытаешься.

– Попытаюсь? – повторил он, делая вид, что не понял. – О чем ты?

Джулиет недовольно вздохнула. На декабрьском морозе её дыхание тут же превратилось в маленькое грозовое облачко. Она сжала руки, спрятанные в теплую муфту из лисьего меха.

– Ты знаешь, что я имела в виду. Моя семья ежегодно устраивает рождественский приём, на который ты приезжаешь из своей глуши и весь вечер проводишь, прячась в тени.

Его смех был низким и приятным.

– Жаль разрушать твои иллюзии, но я не для того встаю ни свет, ни заря и еду из Корнуолла аж в Хартфордшир, чтобы поприсутствовать на скромном рауте. Я навещаю тётушку.

Джулиет постаралась скрыть разочарование. Неужели ему не хотелось повидаться и с ней тоже? Он же не с тётей сейчас покоряет лесную чащобу. Хотя такая хрупкая старушка, как леди Гортензия, едва ли могла что-нибудь покорить.

Возможно, он больше не считает Джулиет другом, ради встречи с которым стоит проделать длинный путь, а относится к ней просто как к спутнице для прогулок.

Как бы то ни было, сегодня она устраивает званный вечер, ей надо думать и о других гостях тоже. Она столько сил вложила в организацию, всё должно пройти великолепно.

Джулиет попробовала зайти с другого бока:

– Я пытаюсь сказать, что джентльменов будет меньше, чем леди. Пожалуйста, постарайся пообщаться с гостями, а то ты ведешь себя, как синий чулок.

Хью возмущенно фыркнул:

– Никакой я не чулок. Нельзя называть мужчину предметом дамского туалета.

– А как можно? – Она остановилась. – Синими жилетом? Или шейным платком?

Он прислонился к стволу ближайшего дерева:

– Синим фраком, что-либо меньшее будет оскорблением.

Она покачала головой и улыбнулась. В последние годы он возмужал. Ответственность и долг укрепили его характер и благоприятно сказались на внешности. Как ни печально признавать, но глушь Корнуолла пошла Хью на пользу.

Джулиет схватила его за рукав сюртука и потянула – привычка, оставшаяся с детства. Когда-то Хью был серьёзным, спокойным юношей. Не удивительно, что он стал серьёзным и спокойным мужчиной. Правда, Джулиет всегда удавалось подбить его на шалость.

– Не прячься в углу. Хотя бы сегодня. Попробуй выбраться на свет, тебе понравится, я знаю.

– Ты так считаешь, потому что сама получаешь от этого удовольствие. Ты любишь танцевать, смеяться и наряжаться в яркие платья. Но ты могла бы уже и понять, что не всем по душе находиться в центре внимания, некоторые предпочитают оставаться в тени. Радуйся, что есть такие синие чулочки. Или синие фраки.

– Пообещай, что ты потанцуешь хотя бы несколько туров.

Он недовольно посмотрел на затянутую в перчатку руку Джулиет, которая всё ещё удерживала его рукав.

– А может, я не умею.

– Ещё как умеешь, уж я-то знаю. Мы вместе учились танцам тем летом, помнишь?

Вряд ли Хью забыл. Он приехал к тетё из Итона на летние каникулы и был вынужден стать партнёром по танцам для Джулиет. Предполагалось, что им обоим эти уроки пойдут на пользу. На деле вышло совсем наоборот. Детство, заполненное совместными погонями за щенками и охотой на фей, кончилось. На его место пришла юношеская неловкость. Но несмотря на ненависть, которую Хью, вероятно, питал к занятиям, он прекрасно справлялся со своими обязанностями и не роптал.

С тех пор они больше вместе не танцевали. Но Джулиет была уверена, что он не забыл движения. Он ничего не забывал.

– А если я боюсь большого скопления людей? – спросил Хью.

– Я прекрасно тебя знаю. Ты замкнутый, но не застенчивый.

– Значит, у меня бурсит [1]. Или подагра.

Она рассмеялась.

– Хочешь, чтобы я поверила, что у тебя болят ноги? Ведь ты сам предложил прогуляться по лесу, в декабре-то месяце.

Она приподняла одну бровь и окинула взглядом его широкоплечую, вызывающую восхищение фигуру. Он был великолепен. Просто превосходен. Джулиет подавила мечтательный вздох.

Каково это – танцевать с Хью? Не с юношей, а с высоким, сильным и уверенным в себе мужчиной, которым он стал.

Что бы она почувствовала, обними он её?

О, Боже! Откуда такие мысли?

И сердце как-то странно колотится. Она себя не понимала. Но в одном была совершенно уверена – Хью зря сторонился светского общества и скрывал свои лучшие качества, ведь он такой замечательный.

– Почему ты предпочитаешь прятаться по тёмным углам? – спросила она. – Скажи мне правду. Мы же друзья, ну, или были ими. Не нашлась ещё леди, которая бы тебя заинтересовала?

Он долго медлил с ответом, сверля её пронзительным взглядом тёмных глаз.

– Возможно, совсем наоборот, – сказал он. – Тебе не приходило в голову, что я без ума влюблён в леди, которая не хочет иметь со мной ничего общего.

– Влюблён?

Странный, испуганный смешок сорвался с её губ. Будто кто-то ударил её в живот. Хью влюблён?… Какое потрясение.

Господи Боже. Эта новость причинила ей боль.

Джулиет опустила взгляд на подмёрзшие листья под ногами.

– Ерунда. Если бы ты все эти годы был от кого-то без ума, я бы обязательно знала. Разве нет?

Хью взял её за руки и крепко, почти болезненно, сжал.

– Ты даже не подозреваешь.

А потом, неожиданно, поцеловал.

Хью Артур Бересфорд, лорд Лэнгдон – замкнутый, уравновешенный мужчина, которого она знала с детства и никогда не воспринимала в романтическом свете (ну, если не считать последние тридцать секунд) – целовал её. Не скрывая страсти. И единственной мыслью в голове Джулиет было: «Ну, наконец-то!».

Его губы оказались теплыми и настойчивыми. Он обнял её покрепче, прижимая к себе. Стоило ей приоткрыть рот, как его язык скользнул внутрь и начал исследовать новую территорию. Джулиет робко попыталась последовать его примеру. На вкус он был таким, как она и предполагала: пряным, опьяняющим. Хорошо бы поцелуй никогда не кончался.

– Джулиет, – едва оторвавшись от её губ, пробормотал Хью. – Как я об этом мечтал.

Судя по всему, она мечтала о том же. Но как так вышло, что она даже не догадывалась о его чувствах? Почему он молчал?

Она обняла его за шею, притягивая ближе, чтобы снова поцеловать. В ответ Хью издал низкий волнующий стон.

Сердце Джулиет отчаянно билось, разгоняя жар по телу. И несмотря на то что вот-вот должен был пойти снег, ей вдруг захотелось раздеться до гола прямо здесь и сейчас. Будто кто-то насыпал дымящихся углей за воротник сорочки. Горячо и опасно.

Когда Хью поднял голову, Джулиет ухватилась за его сюртук, не желая отпускать. Она знала, что он не так прост, как считают окружающие. Но такого даже не подозревала. Какой взрыв страсти. Джулиет всю жизнь гонялась за этим чувством – сбегая с крутого обрыва, скача на лошади и вальсируя в бальных залах. А нашла здесь, в объятиях старого друга.

– Хью, – выдохнула она. – Я не знаю что сказать.

– Прошу прощения за неприятный сюрприз.

– Он не неприятный. Но ты никогда не показывал виду…

– Конечно, не показывал.

– Не понимаю, – прошептала она, всё ещё цепляясь за него. – Мы такие разные, ты и я.

– Именно. Ничего бы не вышло. Вот я и молчал. Даже если каким-то чудом смог бы вызвать ответное чувство, я не сумел бы попросить такую яркую, жизнерадостную любимицу света, как ты, перебраться в глушь, оставив семью и друзей. Корнуолл безлюден и суров, но в нём есть своя неповторимая красота. Летом небо там почти такое же голубое, как твои глаза. – Он прикоснулся к её щёке. – Мне там хорошо, а вот ты была бы несчастной.

– Я…

Джулиет растерялась. Не знала, как именно она относится к Корнуоллу. Хью не дал ей времени разобраться. Видимо, уже сам всё обдумал и решил за неё.

Он провёл руками по её предплечьям, согревая через плащ. Оберегает и заботится, даже разбивая сердце.

– Мне не стоило этого делать, прости.

И Хью ушёл, оставив её в облачке их замороженного дыхания.

Одну.

Позже, тем же вечером

Хью ничего не имел против одиночества. Такая общительная девушка, как Джулиет, никогда этого не поймёт. Она любит компанию, вечеринки и веселье. Он – суровое очарование овеваемых всеми ветрами вересковых пустошей, поездки по сельской местности и хорошие книги.

А ещё ему нравилось стоять у стены переполненного бального зала и наблюдать за Джулиет.

Все эти годы, лишённые танцев с ней, Хью убеждал себя, что вблизи не сможет насладиться её красотой в полной мере. Если бы это он кружил её по залу, ему пришлось бы думать о слишком многих вещах. Вспоминать движения, поддерживать беседу. А стоя поодаль, можно просто любоваться.

Что за глупый самообман.

Сегодня Хью узнал, что нет большего удовольствия на свете, чем держать Джулиет Фэрмонт в объятиях. Хотя, если честно, он подозревал, что всё же существует и ещё большее удовольствие – обнимать обнаженную Джулию, лежа в постели. Но раз уж ему не суждено познать подобное наслаждение, он будет довольствоваться тем, чем может.

И пригласит её на танец. Сегодня. Столько раз, сколько она позволит.

Правда, для начала надо бы её отыскать. С этой целью Хью уже несколько минут безуспешно разглядывал гостей. Странно. Обычно Джулиет сложно не заметить: золотоволосую, всегда улыбающуюся и в ярком платье.

Он взболтнул в бокале пряный рождественский пунш и допил его одним глотком. Пора. Чтобы найти её, придётся пробраться сквозь толпу.

Поставив бокал на подоконник, Хью расправил манжет своего чёрного фрака, осмотрелся в поисках свободного пути – и услышал тихое покашливание слева. Но не стал оборачиваться. Уголком глаза Хью видел женскую фигуру, с ног до головы закутанную в тёмно-серое шерстяное платье. Незнакомка вторглась в его личный закуток. Её волосы были разделены на прямой пробор и собраны в пучок.

Хью притворился, что не заметил её. Поправил второй манжет и сделал шаг вперёд.

Она шмыгнула носом. Закашляла, тихо, но многозначительно. И достаточно громко, чтобы Хью больше не мог её игнорировать.

Ну, замечательно. Ему, как всегда, везёт. В тот самый вечер, когда он решает выйти из тени, его загоняет в угол скромная серая мышка. Её горестное шмыганье говорило не о плохом самочувствии, так она хотела обратить на себя внимание. Скорее всего, ей нужен друг. Кто-то, с кем можно поговорить, чтобы почувствовать себя немного уютнее в оживленном зале. В любой другой день Хью с радостью бы ей помог.

Только не сегодня.

Он подумал было уйти, но не смог. Его танец с Джулиет подождёт ещё несколько минут.

– Наслаждаетесь вечером? – поинтересовался он, повернувшись к незнакомке.

– Сейчас – да, – улыбнулась она.

Нет. Невероятно.

Он глазам своим не поверил. Удивлённо моргнув, Хью воскликнул:

– Джулиет?

Она поднесла палец к губам, призывая сбавить тон.

– Раз ты сказал, что и сегодня не намерен танцевать, я решила составить тебе компанию у стенки.

Хью окинул её взглядом: закрытое до самой шеи платье, ни ленточек, ни кружев. Никаких украшений. Сверкающие вьющиеся локоны собраны в строгую прическу классной дамы. Несмотря на это, Джулиет оставалась красавицей. Просто не такой броской.

Его сердце сжалось.

– Поверить не могу, – сказал он.

Она улыбнулась, явно довольная собой:

– Думаю, меня сейчас и родной отец не узнает. Удивительно, как легко стать невидимкой.

Он перевёл взгляд на толпу, ошеломлённый бурей чувств, разыгравшейся в душе.

– Для меня ты никогда не будешь невидимкой. Я всегда чувствую тебя. Даже когда мы далеко друг от друга. Если ты задержишь дыхание, у меня и в Корнуолле сдавит грудь. Возможно, и на другом конце земного шара.

– Тогда почему?…

Джулиет не закончила вопрос. Да и не было необходимости.

– Оглянись вокруг. Посмотри на себя. – Он жестом указал на её скромное облачение. – Я ценю твои намерения, но это не ты. Я не желаю, чтобы из-за меня ты менялась. Даже самую малость.

– Не волнуйся, – прошептала она. – Это всё ещё я. Вот.

Она опустила руку и немного приподняла юбки платья – только чтобы показались очаровательные лодыжки в шелковых чулках цвета слоновой кости и алые туфельки на высоких каблуках.

Хью пронзило неудержимое желание.

– Господи Боже, – выдавил он. – Всегда оставайся такой. Пообещай мне.

– Обещаю. Но и ты пообещай больше никогда меня не покидать.

Ах, Джулиет. С таким искушением невозможно совладать. Он любил её, и если его чувство взаимно, то он горы готов свернуть. Но у него есть обязательства. Он отвечает за свои земли и людей.

Он заставил себя произнести:

– Я не могу остаться.

– Знаю. Я понимаю тебя и… – Она наклонилась ближе, понизив голос до едва слышного шёпота. – Я люблю тебя, Хью. Очень сильно люблю.

Аллилуйя!

Никогда раньше Хью так не радовался положению синего чулка… Или жилета, или фрака – черт, да чего угодно! Вокруг всё кружилось, веселье продолжалось. Никто и не заметил происходящего в тёмном тихом уголке. В то время как мир Хью перевернулся с ног на голову: зазвучал ангельский хор, земля стала вращаться в другом направлении, а окружающие ни о чём не догадывались.

Чудесно.

Спасибо, тебе Господи!

Хью не осмеливался шевельнуться, боясь опозорить себя и Джулиет. Он хотел схватить её и покрыть поцелуями. Сорвать с неё тусклое платье, распустить волосы…

Она тихо продолжила:

– Я была настолько глупа, что не понимала этого до сегодняшнего дня. И дело не в поцелуе, а в тех нескольких мгновениях до него. Когда я решила, что ты влюблён в другую… – Она запнулась. – Я никогда не чувствовала себя такой одинокой и опустошенной. Я могу стать счастливой где угодно, даже в глуши Корнуолла. Но я не смогу обрести счастья без тебя.

Она взяла его руку и крепко сжала. Жест получился совсем в её духе. Джулиет была очень импульсивной, отважной и доброй. И в этот чудесный рождественский вечер она стала его. Навсегда, если это зависит от Хью.

– Я поговорю с твоим отцом, – заверил он.

И с удовольствием заметил, как её глаза осветились искренней радостью.

– Да, пожалуйста!

– Но не сейчас.

Джулиет разочарованно нахмурилась:

– Зачем откладывать?

– А затем, – ответил он, поцеловал её пальчики и, переплетя их со своими, притянул ближе, – что сначала я собираюсь познакомить тебя с одним из главных преимуществ жизни синих чулков.

– О? И каким же?

Он наклонился и страстно прошептал ей на ушко:

– Мы знаем все укромные уголки.