Прекрасная Беатрис

Глава 21, в которой Кларис вздохнула

— Какая же я дура! Ты давно с Дювалем?

— Вяу! Мяу! — орал из квартиры кот и скреб в дверь.

— Прекрати, Геркулес! Я уже здесь. — Я почему-то никак не могла попасть ключом в замочную скважину. — Все совсем не так, как ты думаешь.

— А как? Хочешь, я открою? У меня уже не трясутся руки.

— Я справлюсь. Я просто работаю на него. — Ключ повернулся в замке, замок щелкнул, ключ повернулся еще раз, и я открыла дверь. — Проходи.

Кот по-собачьи запрыгал вокруг меня, чуть ли не тявкая от избытка чувств. Я включила свет и взяла его на руки.

— Все, все, зверь. Я дома, я не собиралась бросать тебя.

— Работаешь? — Не сразу переспросила сестра, оглядывая квартиру. — Как же я давно здесь не была… Удивительно, ничего не изменилось!

— Слушай, Лала, я же понимаю, что ты примчалась среди ночи не за тем, чтобы предаваться воспоминаниям. Что стряслось?

— И на кухне все так же. Даже занавески мои. — Кларис потрогала их рукой. — Мне когда-то очень нравились эти подсолнухи.

— Что случилось, Кларис?

Она вздохнула и опустилась в кресло.

— Сделаешь мне кофе?

— Сделаю. — Я опустила кота на пол и занялась кофе. Геркулес с громким мурчанием путался у меня под ногами. — Так что же произошло?

— Мне ужасно стыдно, Беа. Даже и не знаю, как сказать. — Она прокашлялась. — В общем, Гастон не явился ночевать. Впервые в жизни! Понимаешь, никогда не было такого!

— Может быть, он уже дома? Позвони.

— Я звонила Клементине полчаса назад. Я больше не хочу тревожить ее.

— Позвони ему в офис. Может быть, он просто задержался на работе?

— До пяти утра?

— А на мобильный?

— «Абонент временно недоступен. Перезвоните позже», — механическим голосом изрекла сестра и опять невесело вздохнула, почти простонала. — Я же чувствую, что у него опять другая женщина! И, похоже, все гораздо серьезнее, чем раньше. Он как будто все время хочет мне что-то сказать и не решается. Такого никогда, понимаешь, никогда не было!

Из кофеварки в кувшин потекла тоненькая кипящая струйка кофе, но у меня было полное ощущение, что точно такая же поползла по моей ледяной спине.

— И я… Ты прости меня, Беа! Я идиотка, я решила, что у него роман с тобой! — Сестра закрыла лицо руками и опять не то вздохнула, не то простонала. — Пожалуйста, прости, — навзрыд прошептала она, не отрывая от лица ладоней. — Какая же я дура!

Я хотела подойти, прижать. Кларис к себе, успокоить, но не могла ни вымолвить хоть слово, ни сдвинуться с места. Мои спина, щеки, ноги, руки похолодели. Зато Геркулес проявил большее сочувствие. Он запрыгнул на кресло рядом с Кларис — моя изящная сестрица занимает очень мало места, — оперся лапками на ее плечо и стал заботливо лизать ее ухо. От ласки зверя Кларис расплакалась в голос.

— Милое, доброе существо! — Она сгребла кота в охапку и, прежде чем положить себе на колени, потерлась о него щекой. — Такое же милое и доброе, как моя маленькая сестричка. Мой котеночек… — Она шумно втянула воздух носом. — А я… Как я, могла!

Одеревеневшей рукой я протянула сестре бумажное полотенце. Но издавать членораздельные звуки я по-прежнему была не в состоянии.

— Спасибо… Ты, пожалуйста, прости! — Кларис высморкалась и пару раз глубоко вздохнула, закрывая глаза. — Я же начала подозревать тебя с того самого дня, вернее ночи, когда Гастон поехал проводить тебя и дать денег. Он вернулся под утро, а вечером, когда я звонила тебе и у тебя был мужчина, помнишь, ты еще не могла со мной разговаривать, его опять допоздна не было дома. На следующий день ты не снимала трубку, и его тоже не было в офисе, а мобильник просил перезвонить позже… И вчера я тоже целый день пыталась дозвониться тебе… И ему… Мы даже поговорили с ним, он сказал, что завезет тебе зонт… Я чуть с ума не сошла… Я хотела приехать тоже, но твой телефон… И ночью…

— Успокойся! Пожалуйста, успокойся! — Я наконец-то овладела собой и присела рядом с сестрой на корточки. — Все хорошо, Лала, все хорошо… — И поймала себя на мыслях о том, что точно так же, как Алекса, обнимаю и глажу ее по спине, а зонт, зонт сейчас висит в прихожей, и она, наверняка, видела его, и ее муж доставил мне зонт не вчера, а позавчера… — Все хорошо, — тем не менее, повторила я и решительно солгала: — Все это время я была с Алексом, мы занимались сметой. — Хорошо хоть, что это не было ложью.

— Ночью? Сметой? — Кларис подняла на меня совершенно безумные глаза. — Вы занимались сексом!

Я хотела возразить, что у нас чисто деловые отношения, но вспомнила про залитый дождем и луной Дефанс и про поцелуй. Так что домофон, засигналив именно в этот момент, выручил меня очень вовремя. Геркулес тут же забыл о делах милосердия, спрыгнул с колен Кларис, чуть не опрокинув меня при этом, и с радостным индейским кличем помчался в прихожую.

— Это Алекс, — сказала я и пошла открывать.

— Ради Бога, Беа! — крикнула сестра мне вдогонку. — Не говори ему ничего!

— Не буду, — пообещала я, открывая домофонной кнопкой парадное. — Только что ты имеешь в виду?

— Ну вообще, — неопределенно ответила сестра. — Я наливаю всем кофе?

— Наливай. Ты знаешь, где сахар. А в холодильнике есть пирожные. — Кстати, из запасов твоего драгоценного Гастона, могла бы добавить я, но благоразумно воздержалась.

Я впустила Алекса. Кот тут же прямо с пола воспарил на его плечо и басовито замурчал в ухо.

— Ничего себе! — пошатнувшись, отреагировал Алекс, прислонился спиной к стене и принялся освобождаться от «гаучо». — Что же это такое?

— Чувства, — сказала я. — Искренние чувства животного. Пошли. Кофе остынет.

— Подожди. — Алекс взял меня за руку и, заглянув в глаза, шепотом спросил: — У вас все в порядке? Никто не умер?

— Вроде все живы, — громко ответила я. — Гастон пропал.

— Стоит обратиться в полицию, — хмыкнул Алекс. — Где тут у тебя электрическая розетка? — И вытащил из кармана зарядное устройство и мобильник.

— Не смешно! — возмутилась с кухни Кларис. — Совсем не смешно.

— Извини, я пошутил. Так где розетка?

— Вот. — Я шагнула в гостиную и щелкнула выключателем. — Вот. Возле дивана.

— А это что? — Алекс показал пальцем на лежащую в углу дивана дискету.

— Твоя смета. Первый вариант с тридцатью двумя процентами. Тебе не понравилось, я вчера и переделала.

— И ты не стерла этот?

— Я никогда не стираю промежуточные версии. Забыл? Ты же сам принес мне коробку с дискетами. Кстати, там еще много осталось. Они вместе с твоей распечаткой на кухне.

— Замечательно! — Он поправил кота на плече и воткнул зарядное устройство в розетку. — Значит, еще не все потеряно!

— Эй! — крикнула с кухни Кларис. — Вы собираетесь пить кофе?

— Уже идем, Лала! — отозвался Алекс, но не двинулся с места, одной рукой поглаживая кота на плече, а другой — собственные усы. Это напоминало игру на каком-то таинственном музыкальном инструменте.

— Ты что надумал? — заволновалась я. — Ты же решил больше не тягаться с Гастоном?

Алекс поморщился и переместил на диван недовольного этим самоуправством кота.

— Слушай, Беа. Сейчас, — он взглянул на часы, — без пяти пять, к шести вернемся в контору, если поторопимся и не слишком долго станем распивать кофе. В десять надо быть у Маршана на бульваре Клиши. Успеем до девяти подкорректировать смету? Ну, до четверти десятого, с распечаткой?

— Что? — У меня перехватило дыхание. — За три часа?

— Всю-то не надо переделывать, Беа. Достаточно только восстановить позиции про изготовление перекрытия вручную по исходной распечатке. А твоя керамика под камень и другие перспективные материалы пусть остаются. Не понравится Маршану — переделаем. Главное, мы теперь точно оставим старину Шанте с носом!

— Что это еще за заговор? — В дверях гостиной стояла Кларис. Над чашечкой в ее руке вился аромат кофе. — Заговор против моего мужа?!

— Да нет же! — Я опомнилась первой. — Ты все не так поняла! Я сейчас тебе все объясню!

— Уж, пожалуйста. — Кларис уселась на диван, демонстративно красивым движением изогнув ноги. — Вот уж никогда бы не подумала, что ты…

— Я или Беа? — Алекс иронично ухмыльнулся.

— Помолчи, — сказала ему я и присела к сестре на диван. — Кларис, выслушай меня, пожалуйста.

— Да я слушаю, я давно тебя слушаю! — Никакой растерянности и слез ни в ее глазах, ни в ее голосе. — Как, оказывается, вовремя я подоспела!

Алекс пригладил усы.

— Рассчитываешь войти в долю?

— Что ты сказал? — От возмущения Кларис чуть не расплескала кофе.

— Действительно, — поддержала ее я. — Ты в своем уме, Алекс?

— Хватит, Беа. Времени в обрез. Поехали!

— Но… — Я растерянно погладила кота. И когда он успел расположиться на моих коленях?

— Давай-давай, дорогуша, — незнакомым мне презрительным голосом проскрипела Кларис. — Вставай, делай под козырек и беги за своим хозяином. Только учтите, господа, я этого просто так…

В кухне зазвонил телефон.

— Кто это среди ночи?! — возмутился Алекс.

— …я этого просто так не оставлю. Имейте в виду, у меня большие связи в налоговом управлении и в Министерстве труда…

— Да-да, конечно, Кларис, — ответила я и сбежала с котом в кухню.

— А глава департамента по борьбе с незаконной миграцией — и вообще мой старинный приятель!

— Очень рад за тебя! — ответил ей Алекс.

— И что же ты будешь делать, дружок, без дармовой работы албанцев и марокканцев? А хочешь еще проверочку по линии профсоюзов? Как там у тебя со сверхурочными работами? А страхование? А техника безопасности?..

— Слушаю, — сказала я в трубку, закрывая кухонную дверь, чтобы не слышать ни мерзкого голоса Кларис, ни ее дурацких угроз. Кот дернул хвостом и удалился.

— Привет, — сказал Гастон. — Мне ужасно стыдно.

— Я думаю!

— Правда, стыдно, Беа. Я повел себя как мальчишка.

— А ты не хочешь извиниться перед Алексом?

— Конечно, хочу! Я потому и звоню тебе, что не знаю, где найти его. Его нет в конторе.

— А ты знаешь, который час?

Гастон повздыхал.

— Знаю. Он… Он у тебя?

— Пока еще у меня. Приезжай скорее!

— Я уже приехал.

Я выглянула в окно. Там светало, и стоял «мерседес» Гастона.

— Так что же ты не заходишь? Домофон вроде бы в порядке. Сейчас открою. Пока!

— Подожди! Не вешай трубку!

— Что еще?

— Он с тобой или с Кларис?

— Глупости какие! С чего ты взял?

— Я же сразу узнал ее машину. Понимаешь, мне бы не хотелось выглядеть окончательным идиотом, если… Если они, например, в постели!

— Ты свихнулся, дружок. Она была готова обратиться в полицию, потому что потеряла своего драгоценного супруга.

— Боже мой!

— Все, конец связи. Через три минуты я открою тебе парадное, чтобы ты не вздумал еще полчаса общаться со мной посредством домофона.

Я повесила трубку и пошла к входной двери, попутно заглянув в гостиную, из которой больше не доносилось раздраженных голосов моей сестрицы и моего все еще патрона. Я ведь не писала заявления об увольнении, впрочем, и о приеме на работу тоже не писала.

Кларис и Алекс действительно прекратили ссориться, потому что нашли более приятное занятие. Они страстно целовались на диване мадам Экри. Кажется, Гастон упомянул что-то такое про идиота…

— Идиоты! — громко сказала я. — Сейчас придет Гастон!

Подтверждением моих слов прозвучало кваканье домофона. Не снимая трубки во избежание дальнейших бесед, я нажала кнопку.

— Кошмар! — Кларис вскочила с дивана. Закрыла лицо руками и заходила по гостиной.

— Ладно, Беа. Глупости это все. — Алекс виновато кашлянул и почесал усы. — Ну извини. Так вышло…

— Идиоты, — повторила я и пошла открывать Гастону. Он уже звонил в дверь.

— Господа, я безумно виноват перед всеми вами! — обеими руками прижимая ноутбук к груди, прямо с порога покаялся Гастон. Из его кармана торчала бутылка шампанского.

Алекс вздохнул и закряхтел; Кларис тоже вздохнула и с интонацией моего кота произнесла:

— Ну и?..

Самого же Геркулеса нигде не было видно. В отличие от Алекса Гастон определенно не нравился ему, тут уж я ничего не могла поделать. А этот его дорогой Алекс только что целовался с Кларис после того, как пару часов назад удачно поцеловал меня на чердаке в Дефансе. Конечно, когда-то они были любовниками… Ну и что? Я тоже целовалась с Гастоном. Может быть, взять и рассказать ему, как они целовались, а сестре — про нас с Гастоном… Нет, нет! О чем это я? Как там говорил психоаналитик Жак? Цепная реакция?..

— Честно слово, Беа, старина Алекс, мне действительно стыдно! Я не должен был поступать так. Ужасно глупо, я как последний кретин утащил у вас компьютер. Вот. — Он протянул Алексу ноутбук. — Возьми.

Качая головой, Алекс взял.

— С ним все в порядке. Я легко извлек дисковод, и уже из него — дискету. — Теперь Гастон извлек ее уже из нагрудного кармана и тоже вручил Алексу. — Правда, я не знаю, что тогда на меня нашло, господа. Я был совершенно, категорически не прав!

Мы все молчали и наверняка с разными чувствами смотрели на него.

— Прав, ты был прав, — наконец сказал Алекс. — Во-первых, я действительно не потяну заказ Маршана, а во-вторых…

— Ты же только что пытался уговорить меня к девяти часам переделать смету. — Я ловко отомстила за поцелуи с Кларис! — Разве не так?

— Так, — не стал возражать Алекс. — Но это глупости, Шанте. Правда, глупости. Я тоже не знаю, что на меня нашло в последнюю минуту.

— Бывает, старина, со всеми бывает, — посочувствовал ему Гастон. — Знаешь, я, как только увидел эту смету тут, на кухне у Беа…

— Интересно, — наконец-то подала голос Кларис. — А что это ты делал на кухне у Беа? И вообще, зачем ты у нее оказался?

— Он привез мне зонт, Лала. — Так же ловко, как я отомстила Алексу, я перенесла визит Гастона на один день. — Ты же велела ему завезти мне зонт. Я могла бы и сама заскочить за ним. Я достаточно часто у вас бываю.

— Вот именно, зонт. — Гастон многозначительно повел бровью. — А вот что здесь делаешь ты?

— Разве я не имею права навестить родную сестру?

— Среди ночи? Бросив детей?

— Это ты бросаешь детей! Шляешься неизвестно где, а потом я встречаюсь с тобой у Беа! Зонт, между прочим, со вчерашнего дня на месте!

— Успокойся, а? Я приехал, чтобы вернуть Дювалю его компьютер. Ты что, скажешь, не видела?

— Господа, может быть, мы успокоимся все? И выпьем кофе? — предложила я, пока ситуация окончательно не вышла из-под контроля. Впрочем, неизвестно — из-под чьего контроля.

— С удовольствием, Беа, — в один голос поддержали меня Гастон и Алекс.

Но Кларис не унималась.

— Лично я уже попила кофе! Спасибо большое! — с вызовом сказала она. — Может быть, я все-таки имею право знать, где ты был все это время? Почему отключил мобильный?

— Святые Небеса! — взмолился Гастон и с театрально воздетыми руками пошел в кухню. Бутылка шампанского смешно оттягивала полу его дорогого пиджака. — Я был у Ледюка! Мы с ним изучали эту самую смету! Можешь позвонить ему прямо сейчас и проверить!

— Ну-ну. — Кларис ни на шаг не отставала от супруга. — У Ледюка! Знаю я вашу мужскую солидарность! Я сейчас не собираюсь будить никого, а вот завтра я поговорю не с ним, а с его женой! Хотя тоже может не сказать, та еще особа!

— Кстати, как там старина Ледюк? — заинтересовался Алекс. — Все еще трудится?

И мы все переместились в кухню.

— Трудится, — безмятежно изрек Гастон, плюхнулся в кресло и только тут вспомнил про бутылку. — Ледюк — молодчина. Седьмой десяток разменял, а голова светлая, как у студента-выпускника. — И водрузил шампанское на стол. — Давайте, дамы и господа, выпьем за всеобщий мир и разоружение.

— Я бы не сказал, что после выпускных у кого-то может быть светлая голова, — заметил Алекс и по-хозяйски достал из шкафчика бокалы.

— Не придирайся, дружище. Между прочим, Ледюк передавал привет и тебе, Дюваль, и реформатору сметы.

— Правда? — удивилась я.

— Так точно, капрал. — Гастон изобразил армейское приветствие. — Старый генерал от сметного дела очень высоко оценил предложенные младшим собратом по оружию временные дороги для тяжелого транспорта. Виват! — Хлопнула пробка. — Ноль целых тридцать две сотых удорожания настоящей сметы и солидная экономия грядущих расходов по восстановлению ландшафта!

Шампанское призывно заиграло в бокалах.

— Замечательно, — сказал Алекс и передал мне вино. — Поздравляю, Беа. Похвала самого Ледюка! За тебя!

Гастон в свою очередь вручил бокал Кларис.

— За первый успех подающего надежды маленького сметного капрала! — провозгласил он.

Я почувствовала на себе взгляд сестры и обернулась. Она вся кипела ревностью! Без косметики это особенно заметно.

— Спасибо, — торопливо сказала я. — Но мне бы больше хотелось выпить просто за встречу и за вашу встречу. Вы же все — давние друзья.

— Ну уж, — сказала Кларис. — Так прямо все и друзья?

— Уверена, что да. — Я, многозначительно взглянула на нее.

Сестра привычно вздохнула и старательно навесила на себя улыбку, наверное, с такой улыбочкой она очаровывает своих друзей из налоговой инспекции и Министерства труда.

— Замечательный тост, дорогая. За дружбу! — И залпом, как лекарство, выпила шампанское до дна.

— Ура!!! — Два других друга по-гвардейски выпучили глаза и не менее браво выпили. Алекс подбоченился, глядя на меня, и для большего сходства с гвардейцем подкрутил усы. Гастон переглянулся с Кларис и проделал то же самое для нее; но с мнимыми усами. И его жена определенно повеселела!

— Ура. — Я усмехнулась. Сделала пару глотков, а потом, совершенно случайно обнаружив, что страшно хочу пить, тоже до последней капли осушила бокал. И дерзко спросила: — Гастон, а почему твой генерал Ледюк категорически не хочет заменить современными облегченными материалами все эти натуральные камни? Неужели заказчику некуда девать деньги?

Гастон внимательно выслушал меня, удивленно склонив голову, хмыкнул, потянулся к бутылке — в ней еще оставалось немного шампанского — и с аптекарской точностью разлил его по нашим бокалам.

— Дело вовсе не в желаниях Ледюка, — наконец проговорил он. — Так в проекте. Так придумал архитектор. Маршан не возражает. Он любит пустить пыль в глаза.

— Тем более! — сказала я. — По внешнему виду их может различить только очень знающий специалист, а экономия, если вместо камня использовать керамику, очень даже ощутимая.

— Процентов десять, а то и все двенадцать, — добавил Алекс. — Принеси-ка ту дискету, Беа. Мы сейчас покажем ему, как это выглядит по каждой отдельной позиции.

— Значит… — Гастон сжал ладони и радостно перевел взгляд с Алекса на меня и обратно на Алекса. — Значит, мы снова работаем вместе, старина?

— Выходит, что так, — с некоторой заминкой согласился Алекс.

— И ты больше не в обиде на то, что я уволок компьютер?

— Да нет же, я тебе с самого начала сказал…

— А гнались вы за мной, как в каком-нибудь боевике!

— Ты и улизнул, как в боевике, за секунды до блокировки двери. Но лично я, не знаю как Беа, ни о чем не жалею.

— Я тоже не жалею, — призналась я. — С технического этажа вид на Дефанс просто фантастический! — И почувствовала, что заскучавшая при нашем профессиональном разговоре, Кларис теперь откровенно заинтригована.

— Вы опять вогнали меня в краску, господа, — сказал Гастон. — Это что же, из-за меня вы оказались отрезанными от мира и спускались с чердака по веревке?

— Примерно. — Я кивнула и, пока Алекс не начал сообщать подробности, предложила допить шампанское и приступать к делу. Мне не терпелось показать свой вариант сметы Гастону.

Своим бокалом Гастон потянулся к бокалу Алекса, глядя при этом на Кларис.

— Я так рад, дорогая, что малыш Дюваль возвращается! За тебя и твое возвращение, старина!

— Погоди, Шанте. — Алекс неожиданно поставил бокал на стол. — У меня теперь своя фирма. Я не собираюсь ликвидировать ее и работать в твоей компании.

— А что ты скажешь насчет компании «Шанте и Дюваль»? Или даже «Дюваль и Шанте», если так для тебя звучит приятнее?

— Ты?.. Ты… — Алекс вдруг часто задышал. — Ты это серьезно?

— Конечно, старина. Я давно мечтал об этом.

«Дзык-дзык-дзык-дзык» — далеко не хрустально прозвенели мои дешевые фужеры.

Мы выпили, и Гастон, все больше воодушевляясь, начал очень толково и подробно рассказывать о преимуществах и перспективах будущей, воссоединенной компании. Алекс кивал, приглаживал или чесал усы, задумчиво произносил: «Хмм», кое в чем спорил; Гастон соглашался или четко, буквально по пунктам, загибая пальцы, приводил более весомые аргументы. Два друга — теперь я хорошо видела, что это именно два друга, два очень близких человека, что бы там ни говорил мне про их разногласия Алекс, — раскрыли один для другого свои невидимые, отделяющие мир каждого человека от окружающего мира, эдакие условно-хрустальные оболочки и радостно-доверчиво впустили к себе друг друга. Друг — Друга.

И это был совсем другой — Другой — двойной мир. Очень похожий на тот, который бывает у влюбленных — друг в друга — мужчины и женщины. Но не интимно-эротический женско-мужской мир, а исключительно мужской, трезвый, материальный, лишенный всякой расплывчатости и эротики, очень конкретный и жестко-прочный, как надежная стальная опора, именно мужской мир. Ужасно притягательный и возбуждающий для женщины…

Гастон и Алекс существовали сейчас только друг для друга, как бы забыв о существовании остальной части планеты. Они смотрели глаза в глаза с братской, а порой и с отцовской заботой, нежностью, терпением, с гордостью, доверием и пониманием.

Я вдруг перехватила взгляд Кларис на Гастона. В ее взгляде, я уж не говорю о джокондовской улыбке, осветившей ее лицо, тоже сплеталось множество эмоций: гордость, восхищение, радость оттого, что такой человек есть, и оттого, что он рядом, нежность, ласка, желание и доверие… Настоящая гамма чувств! Как в музыке: до, ре, ми, фа, соль, ля, си… Это для ушей, а для глаз — радуга! Я вспомнила! Та самая многоцветная светящаяся дуга, которую я видела во сне, которая струилась из глаз моей сестры в глаза какого-то неведомого парня… Да мало ли что бывает во сне, главное, что наяву — сейчас! — это чудо реально существует! А я? Почему не умею смотреть так я? Почему из моих глаз никогда в жизни не вылетала радуга?

— Принеси, пожалуйста, ту дискету, Беа. Ты знаешь, где она лежит, — обернувшись ко мне, попросил Алекс. — Мне не хочется тревожить кота.

— Что? — переспросила я, плохо соображая, что происходит. Из глаз Алекса в мои определенно что-то хлынуло. Что-то совсем незнакомое, ослепительное и на удивление родное…

— Твой кот спит у меня на коленях. — Алекс ответил совершенно нормальным голосом, но взгляда не отвел. — Видишь?

— Кот? — Чтобы избавиться от наваждения, я зажмурилась на миг, встала, обошла стол — Алекс сидел напротив — и посмотрела на его колени. — Вижу. И давно он тут спит?

— Понятия не имею. Сначала не было, а потом чувствую — тяжесть, и мурчит. А теперь вот спит.

— Правда, спит, — сказала я и погладила кота; Алекс погладил мою руку.

— Разобрались с домашним животным? — из другого измерения спросил Гастон. — Давай дискету, Беа. Я включил компьютер.

— Не буду вам мешать. — Кларис встала из-за стола и посмотрела на часы. — О, я еще вполне успею привести себя в порядок! Счастливо, Алекс. Пока, дорогой. — Она легко чмокнула щеку Гастона, он с улыбкой ответил тем же. — Проводишь меня, Беа?

— Конечно.

— Я тебя умоляю, — зашептала она в прихожей, — не говори ничего Гастону! И не переживай сама. Честно, я не знаю, что на меня нашло! Все давно в прошлом.

— Ты о чем?

— Ну не дуйся, я же вижу, что Алекс тебе нравится…

— А как ты поведешь машину после шампанского? — перебила ее я, после радуги мне действительно не особенно хотелось вспоминать инцидент с поцелуями. Но и обсуждать какие-либо симпатии не было желания тоже.

— Пустяки! У меня полно жвачки. Стоп. А где моя сумочка?

— На диване или под, — все-таки по привычке съязвила я и вдруг неудержимо, до слез, зевнула.

Сестра пристально посмотрела на меня, шумно выдохнула, но оправдываться больше не стала. А я как нарочно зевнула еще раз! Кларис фыркнула и попыталась что-то сказать, но тоже широко зевнула!

Ее сумочка лежала на журнальном столике рядом с дискетой.

— Какая же ты зараза, Беа, из-за тебя я чуть не вывихнула челюсть!

— Почему из-за меня?

— Ладно. — И Кларис опять зевнула!

— Забудь, — сказала я. — Лично я все уже забыла.

— Постараюсь. Я тебе позвоню. Пока.

— Пока. — Я закрыла за ней дверь и с дискетой в руке пошла в кухню к мужчинам.

— Оказавшись в твоей шкуре, я сразу все понял, — говорил Гастону Алекс. — Все тебя ненавидят, ненавидят и лебезят, когда ты хозяин.

— Неправда, — возразил Гастон. — Перед моим отцом никто не лебезил и никто его не ненавидел. Все его уважали и любили.

— Думаешь, тебя все тоже любят и уважают? — хмыкнул Алекс. — Каждый день, с утра и до вечера?

— Во всяком случае, я на это надеюсь. И ты тоже, старина, что бы ты там ни говорил. Я все для этого делаю, как отец.

— Угу. Как будто я не делаю! А все равно, по их мнению, кретин или, в лучшем случае, Кот в сапогах!

Гастон усмехнулся.

— Мило. А я вот, по-прежнему, Шанте-сынок. Люди есть люди, старина.

— Сплошное жулье и бездельники! Невозможно положиться ни на кого!

— Да со львами легче! Те хоть в клетке!

— И не говори…

— Вот дискета, — сказала я, возвращая их от абстрактных рассуждений о несовершенстве рода людского к действительности. — Только давайте сначала кофе. У меня от шампанского глаза слипаются.

Они уставились на меня и в один голос спросили:

— Устала?

Вернее Гастон заговорил на секунду раньше, потому что ровно столько времени потребовалось Алексу, чтобы послать мне радугу, прежде чем спросить.

— Ничего. Вы же оплатите мне сверхурочные, господа патроны?

— Может, лучше дадим ей отгул, компаньон Дюваль?

— И премию, и за сверхурочные, компаньон Шанте.

— Мы разоримся, компаньон Дюваль!

— Это вряд ли, компаньон Шанте!