Прекрасное пробуждение

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Дэниел устало вошел в пустую, погруженную в тишину кухню. Ему пришлось остаться с Деем дольше, чем он планировал, но не потому, что он не мог избавиться от пьяных попыток соседа в сотый раз рассказать ему историю крушения его брака, а потому, что беспокоился о здоровье друга.

Развод нанес ему сокрушительный удар, несмотря на все попытки сделать вид, что ему абсолютно все равно. Он, как подозревал Дэниел, все еще сильно любил свою бывшую жену. Финансовые проблемы, возникшие в результате развода, занимали главное место в ярости уэльсца, но он не мог в этом признаться. Для человека с его воспитанием и характером было легче обзывать свою бывшую жену стервой, прибравшей к рукам его деньги, чем признаться самому себе, что уход жены нанес ему незаживающую рану.

Пагубное пристрастие Дея к алкоголю, в котором он искал способ заглушить ноющую боль, только ухудшало его положение, но все же, он мог бы выбрать более подходящее время для визита, устало подумал Дэниел. Он пытался дозвониться домой и предупредить Кристу, что задержится, но никто не отвечал, и он решил, что Криста уже легла спать.

В своей спальне… одна… в то время, как должна быть в его постели… в его объятиях, прямо сейчас. Дэниел застонал, стиснув зубы. Он был ошеломлен опасной легкостью, с которой терял самообладание даже при мысли о Кристе.

Когда-то он пришел к выводу, что не способен потерять голову от любви из-за аналитического склада ума, умения слишком хорошо владеть собой.

Как жестоко он ошибался, доказало появление Кристы в его жизни. Дело было не в его неспособности переживать глубокие чувства, а в отсутствии той единственной женщины, которая бы их вызвала.

Криста и есть та женщина. Он понял это сразу, инстинктивно почувствовал, но она… Дэниел покачал головой.

Ему хотелось надеяться, что когда-нибудь она расскажет ему, что заставляло ее быть такой недоверчивой и колючей, почему она так неохотно пустила его в свою душу.

По его лицу пробежала тень, между бровями появились напряженные морщины. Он всегда думал, что взаимное доверие — краеугольный камень в фундаменте личных отношений. Сегодня он был на грани свершения самого важного события в своей жизни и, как он догадывался, в жизни Кристы, — события, исполненного сильными душевными переживаниями и неповторимыми физическими ощущениями. В то же время он чувствовал, что какая-то часть сердца Кристы по-прежнему закрыта от него и не принадлежит ему, что она не доверяет ему в полной мере… Такое впечатление, что она страстно желала найти причину не доверять ему, чтобы избежать разрушительной силы отношений, которыми она не хотела связывать себя. Она не была уверена, что хочет этого, потому что чувствовала всепоглощающую силу его влечения к ней и, вероятно, это пугало ее.

В наше время многие женщины проявляют осторожность в отношениях с мужчинами, опасаясь потерять завоеванную в упорной борьбе независимость. Дэниел не обвинял их за это, но у него никогда не возникало желания превратить Кристу в свою молчаливую тень, покорную бесправную рабыню. Если быть честным, ему причиняла боль одна мысль, что она могла так про него подумать.

Он любил ее такой, какая она есть. Любил ее… нуждался в ней… желал ее.

Он закрыл глаза, стиснув зубы. Когда она сегодня подняла на него свой чистый взгляд и сказала, что хочет его, что не желает ждать…

Все его знакомые считали, что он человек, прекрасно владеющий собой, легко контролирующий свои чувства, человек, который никогда не действует под влиянием минуты и никогда не выказывает на людях сильного душевного волнения.

Если бы они могли прочесть мысли, вихрем промчавшиеся сегодня днем в моем воспаленном мозгу, то были бы немало шокированы, мрачно усмехнулся Дэниел. Он сам был немного шокирован, ведь дай он волю своим чувствам, и Криста оказалась бы брошенной на заднее сиденье «лендровера» и… Достаточно сказать, что он не был уверен в том, что они вообще добрались бы домой в тот день…

Нет, не так он представлял себе их первую близость. Наверное, он был неисправимым романтиком, но их первый любовный опыт не должен быть стремительным натиском, с каким голодный человек быстро проглатывает наспех приготовленный сандвич.

Заниматься с ней любовью, любить ее было для него чем-то вроде смакования для гурмана, если уж продолжать тему о еде… Его сердце бешено стучало в груди, как будто он только что преодолел крутой горный подъем.

Дэниел бросил взгляд на часы. Уже далеко за полночь. Криста спит?

Он вышел из кухни, тихо поднялся наверх. Дверь в спальню Кристы была закрыта. Дэниел, помедлив, осторожно повернул ручку. Криста лежала на боку, уткнувшись лицом в подушку. Шелковистые пряди волос разметались по плечам, выделяясь ярким пятном на белоснежной наволочке. Его охватило непреодолимое желание протянуть руку и коснуться их. В лунном свете, пробивающемся из-за шторы, нежная кожа обнаженного плеча и рук была матово-бледной.

Криста беспокойно зашевелилась во сне. На лбу появились тревожные морщинки, под глазами легли темные круги, словно… словно она долго плакала, прежде чем уснуть.

У Дэниела перехватило дыхание. Необычайная нежность отозвалась в груди щемящим чувством. Плакала? Из-за него? Ему до боли хотелось наклониться и прикоснуться к ней, разбудить ее, нежно шепча слова любви и осыпая поцелуями. Сердце кольнуло страстное желание увидеть, как распахнутся ее глаза, в глубине которых отразятся удивление и наслаждение, почувствовать на себе томный взгляд, излучающий любовь и откровенное желание. Нет, то, что он хотел получить от нее, было больше, чем просто секс. Его вовсе не устраивала только бурная интимная связь. Он любит ее и хочет, чтобы она навсегда вошла в его жизнь, но не уверен, что она испытывает, такие же чувства к нему. Что-то отталкивает ее, встает непреодолимым барьером между ними, несмотря на слова, которые она сказала ему сегодня днем.

Может быть, она уже была готова отдаться ему, и если бы Дей не приехал, то к этому часу они стали бы любовниками. Но Дей приехал и таким образом дал ему время подумать. Дэниел посчитал, что его первоначальное решение было разумным, особенно если он был прав и одна из причин противоречивости испытываемых Кристой чувств лежит в неприятии ею его работы.

Лучше будет подождать, пока курсы и все, что с ними связано, останутся позади, прежде чем…

Если бы он только смог сдерживать себя так долго… Ну, по крайней мере, завтра не так уж трудно будет справиться с этим, горько усмехнулся он, когда его взгляд упал на ботинки, купленные Кристой утром. Они будут в горах большую часть дня.

Была какая-то насмешка в том, что ему приходилось проводить уроки, чтобы создать базу для доверительных отношений с женщиной, с которой ему это было особенно важно, но которая, как он подозревал, не хотела ему доверять.

Он наклонился и очень, очень нежно прикоснулся губами к ее обнаженному плечу… Это был самый воздушный поцелуй, какой только может быть. Но, несмотря на это, выпрямившись, он почувствовал, что в нем толчками начинает подниматься столь сильное и всепоглощающее желание, что мускулы задрожали от напряжения в отчаянной попытке подавить вскипающую страсть.

В глубине души он не сомневался: что бы Криста ни говорила, во что бы ни верила, она все еще не готова отдаться ему всем сердцем, доверять ему в той мере, в какой он этого хочет. И как бы ни было им хорошо в постели, а он знал, что для него их близость будет сказочным наслаждением, — но без полного обоюдного доверия этого будет недостаточно.

— Ты уверена, что все в порядке?

Криста сердито отвернулась от Дэниела. Ее пальцы яростно сжали чашку с горячим кофе. Как он смеет быть таким… таким… заботливым и внимательным… таким искренним, когда она знает — и он тоже должен понимать, что она знает, — как фальшивы и наигранны эти заботы?

— Конечно же, со мной все в порядке, — солгала Криста, все еще не решаясь поднять на него взгляд. — Почему что-то должно быть не так? — с вызовом добавила она.

— Мне очень жаль… что так получилось прошлой ночью. Я звонил, но ты, должно быть, уже легла, — сказал Дэниел, когда она наконец-то заставила себя спуститься вниз.

Она отрицательно покачала головой, когда он спросил, что сделать на завтрак.

— Тебе нужно поесть, — настаивал он. — Впереди, длинный день, на ланч будет только горячий бульон и сандвич. Когда мы будем подниматься в гору, тебе придется собрать все силы, какие только у тебя есть.

Кристу все время подмывало заявить, что она не сдвинется с места и останется в доме, но предусмотрительность одержала верх. По крайней мере, в горах она сможет отвлечься от своих невеселых мыслей о том, как она несчастна, как ей нестерпимо больно.

Боль. Такое коротенькое слово не в состоянии выразить то, что она испытывает.

Она не понимала, откуда у Дэниела столько нахальства, чтобы вести себя так, словно ничего не произошло, смотреть на нее лживым взглядом, в котором отражалась притворная забота, когда все это время…

— Мне показалось… я не ослышалась, когда ты сказал, что хочешь рано выйти из дома? — холодно напомнила она, допивая кофе. Поднявшись, она начала убирать со стола, все время, стараясь повернуться к нему спиной, чтобы не видеть его лица, глаз… его губ.

О Господи! Пожалуйста, не позволь этим предательским слезам, обжигающим глаза, покатиться по щекам, обнажая перед ним ее чувства.

— Криста…

— Я поднимусь наверх и переоденусь, — холодно сказала Криста, не обращая внимания на его оклик.

Через полчаса, спускаясь по лестнице, она чувствовала на сердце тяжесть несравнимо большую, чем внушительный вес ботинок у нее на ногах.

Вместе с гневом и горечью ее охватили панический страх и острая боль. Несмотря на то, что она теперь все знала про него, крохотная частичка ее сознания шептала ей, что она может оказаться не настолько сильной, чтобы вести себя так, как решила. Она вздрагивала при мысли, что ее чувства, ее любовь могут предать ее и одержать верх над благоразумием. Она не могла смотреть на Дэниела и не вспоминать каждый раз, как приятно находиться в его объятиях, не сознавать, что какая-то часть ее все еще страстно мечтает очутиться там, не желая знать правду и нашептывая, что, возможно, он не лгал, а на самом деле чувствовал то, о чем говорил.

Она боялась своей собственной уязвимости, поняла Криста, отворачиваясь в очередной раз, чтобы не встретить вопросительный взгляд Дэниела.

— Иди сюда и сядь, — скомандовал он, мягко толкнув ее на стул, прежде чем она опомнилась и стала сопротивляться.

Когда он опустился перед ней на колени, на какое-то безумное мгновение она подумала, что он собирается умолять ее о прощении. Она смотрела вниз, на склоненную темноволосую голову, на шею с завитками волос, неожиданно показавшуюся ей уязвимой в своей незащищенности, с болезненным ощущением любви к этому человеку.

Его пальцы крепко сжали ее лодыжку, приподнимая ногу, обутую в новый ботинок.

— Ты недостаточно туго завязала шнурки, — сказал он.

Ее ботинки… Он всего лишь проверял, хорошо ли она завязала шнурки. У нее вырвался истерический смешок, когда она с горечью подумала, как разительно отличались его прозаические намерения от того, что нарисовало ей разыгравшееся воображение.

— Нельзя оставлять кончики шнурков снаружи, — добавил он, туго затягивая шнуровку и пряча оставшиеся концы внутрь ботинок. — Ты можешь настудить на них и упасть.

— Спасибо, — сквозь зубы процедила Криста. Дэниел медленно поднял голову и испытующе посмотрел на нее. В его глазах стоял немой вопрос, но Криста отказалась отвечать на него. Какого черта он не отнимает свои проклятые руки от ее тела?

Если он будет продолжать сжимать ее ногу в этом, до смешного театральном жесте, призванном показать его псевдо любовь, если так и будет поглаживать чувствительное место под коленкой, словно не в силах сопротивляться желанию прикасаться к ней, она выскажет ему прямо в лицо все, что думает на его счет. О… ей стоило огромного труда подавить предательский стон, готовый сорваться с ее губ в ответ на неожиданный отклик тела на его ласки. Наслаждение пронзило ее с головы до ног, прокатившись по телу мелкой дрожью. Испугавшись, что он заметит ее реакцию, она поспешно вырвалась из плена его пальцев.

Когда они вышли за ограду фермы и направились по тропинке, неровной лентой поднимающейся в горы, Криста старалась не думать о том, что происходило бы сейчас, не будь этого непрошеного вторжения. Может, они лежали бы в кровати и их тела переплетались бы в тесном объятии?

— Ты уверена, что с тобой все в порядке? — обернувшись, спросил Дэниел, поджидая, когда она поднимется к нему. — Утром ты была бледная как полотно, сейчас вся горишь.

— Я в порядке, — опять солгала Криста.

Для нетренированного глаза — ее глаза, неохотно призналась Криста, — тропинка, которую выбрал Дэниел, медленно и легко поднималась по самому пологому склону, но ее ноги придерживались иного мнения. Она никогда не была фанатиком, но ей всегда нравилось гулять пешком, и делала она это регулярно, стараясь, как можно реже пользоваться машиной. Но совершаемые ею прогулки, не шли, ни в какое сравнение с тем, чем она занималась сейчас. И причиной ее односложных ответов на все вопросы Дэниела в попытке завязать непринужденный разговор были не только гнев и разочарование.

И не только ноющая боль в ногах — она начинала задыхаться, испытывая неприятное жжение в груди.

Тайком взглянув на часы, Криста обнаружила, что они поднимаются всего лишь пару часов, еще не было и одиннадцати. Дэниел сказал, что у них будет привал в половине первого, а затем они начнут спускаться обратно в долину.

— У тебя хорошо, получается, — услышала она теплый голос Дэниела. — Многие, кто поднимается впервые, уже давно запротестовали бы, утверждая, что на первый раз достаточно.

Неужели? Криста стойко сжала зубы, стараясь не обращать внимания на тянущую боль в мышцах ее протестующих против такого насилия икр.

— Если ты устала, можешь отдохнуть. Через несколько ярдов будет очень удобное место, откуда открывается отличный вид на ферму…

— Я не хочу останавливаться, — процедила сквозь зубы Криста. — Я хочу поскорее разделаться со всем этим и…

Она сердито прикусила губу, когда шедший впереди Дэниел остановился, вынуждая последовать его примеру.

— Послушай, что-то не так, — тихо сказал он. — Пожалуйста, не отрицай… Если это из-за прошлой ночи…

— Если… — Криста задохнулась от негодования, не в силах больше сдерживать свой гнев. Если… Какие могут быть «если»? Она гневно сверкнула глазами. — Какие могут?..

— Послушай, я понимаю… я… я тоже разочарован… — перебил Дэниел.

— Я разочарована… — Криста тупо уставилась на него. Унизительная догадка неожиданно поразила ее, как удар молнии. Она вся вспыхнула, когда поняла, что он имел в виду. — Боже мой, твоя самонадеянность просто невероятна, — сказала она, рассмеявшись ему в лицо. — Разочарована, но почему, Дэниел?.. Потому, что не удалось забраться к тебе в постель? И что упустила возможность приобрести чудесный опыт, так? Чудесный, но едва ли единственный в своем роде… Не для меня… И не для всех тех наивных дурочек, которые при помощи твоего хитрого обмана оказались в твоей постели до меня…

— Что?..

Она явственно различила недоумение в его голосе, увидела отпечаток боли на его лице…

— Игра окончена, Дэниел, — предупредила она. — Можешь больше не утруждать себя низкой ложью. Не теперь, когда Дей вывел тебя на чистую воду. Неудивительно, что жена бросила его, если он старался во всем походить на тебя. Как это он сказал про тебя? Ах да, вспомнила, он сказал, что завидует тебе, череде твоих побед и той возможности, которую дает тебе бизнес: и множить победы, и увеличивать счет в банке. — В голосе Кристы сквозил ядовитый сарказм, когда она бросала обвинения ему в лицо, со злостью выплевывая каждое слово. Гордость и гнев заглушали острую боль, впившуюся когтями в ее сердце.

— Криста, нет… — услышала она протест Дэниела. — Пожалуйста, послушай меня. Ты неправильно поняла…

— Неправильно поняла? — холодно перебила она. — О нет, Дэниел. Это ты все неправильно понял. Вини во всем только себя… — Ее рот искривился в горькой усмешке. — В конце концов, я знала, что ты за тип, как мало, тебе можно доверять… Я должна была прислушаться к здравому рассудку, вместо того…

— Как мало, мне можно доверять? — с грустью переспросил Дэниел. — Или как мало, ты хочешь мне доверять? Криста, все, что наговорил Дей, нельзя прямо соотносить с моим образом жизни; это всего лишь его фантазии о том, как бы он жил, окажись на моем месте, его способ утвердиться, как мужчине, возродить веру в свою сексуальную состоятельность.

Криста облизала пересохшие губы, ее голос, дрогнув, перешел на шепот:

— Если это правда, почему ты ничего не сказал ему тогда, почему позволил?..

— Потому что мне даже в голову не пришло, что ты поверишь всему, что он про меня наговорил. Потому что я решил, что ты отнесешься к его словам должным образом — как к печальным душераздирающим бредням пьяного мужика, который страдает, из-за того, что от него ушла жена. Все, что говорил Дей, было настолько непохоже, на те отношения, которые связывали нас, мне даже в голову не пришло, что ты воспримешь его слова всерьез, — тихо сказал он.

Криста почувствовала головокружение и подкатившую к горлу тошноту от хаоса, в который обратились ее мысли. Он лжет. Он должен лгать.

— Я не могу заставить тебя поверить мне, Криста… Так же, как не могу заставить тебя доверять мне. Вот к чему сводятся все наши отношения, разве не так? Доверие… — Он сделал шаг к ней, когда говорил, и Криста запаниковала. Еще несколько шагов, и он дотронется до нее, обнимет ее, и как только он это сделает…

— Нет, не надо! — крикнула Криста, пятясь назад. — Не приближайся ко мне, не трогай меня…

— Криста, стой… не двигайся!

Услышав его резкое предостережение, Криста пришла в ужас: она уже сделала следующий шаг назад… в никуда. В этом месте горная тропинка обрывалась, и начинался крутой спуск, покрытый подвижными сланцевыми породами. Криста всем телом грузно рухнула вниз, кубарем покатившись по склону. Все ее тело превратилось в клубок боли, ужас перехватил горло, не давая возможности крикнуть. Она стремительно падала вниз, катилась, скользила, увлекаемая в пропасть лавиной камней и мягких сланцев, задыхалась от пыли, ударялась всем телом о скалистые выступы. В ушах стоял грохот, эхом отзывающийся внутри.

В воспаленном мозгу ураганом пронеслись леденящие душу мысли. Дэниел говорил, как опасны подвижные сланцевые породы. Дэниел показывал ей обрывистые склоны гор, переходящие в глубокие узкие ущелья.

Пыль забилась в глаза, ноздри, скрипела на зубах. Тихий вначале стук падающих камней теперь превратился в угрожающий рев. Она вскрикнула, когда от неожиданного удара обо что-то твердое у нее перехватило дыхание.

— Криста, Криста…

Все тело пронзила острая боль. Оправившись от шока, она поняла, что ее падение приостановил огромный валун, лежащий на самом краю узкого выступа из затвердевшего сланца, нависающего над пропастью.

Она лежала на боку. Каждая клеточка пульсировала, отзываясь нестерпимой болью, но самое невероятное, что, кажется, ничего не было сломано.

Криста попыталась принять вертикальное положение и услышала крик Дэниела:

— Нет, Криста, не шевелись… Старайся лежать неподвижно.

Лежать неподвижно? Почему? Что может случиться? Выступ, на котором она распростерлась, был довольно узким. Скосив глаза, Криста заметила обрывистый склон, исчезающий в бездонной пропасти.

Ее охватила дрожь. Воображение с готовностью рисовало страшные картины того, что может произойти, если ее непрочное убежище обрушится в пропасть. Показалось ли ей, что, когда она попробовала поменять положение, сланец начал медленно сползать?

— Мне придется пойти за помощью, — услышала она сверху голос Дэниела. — Пока меня не будет, старайся не делать ни малейшего движения…

— Нет!.. — в ужасе закричала Криста. — Нет, Дэниел. Не бросай меня здесь… пожалуйста, останься со мной…

Криста жалобно всхлипнула. Страх вытеснил все чувства, мозг сверлила одна мысль: Дэниел уйдет, она останется лежать совсем одна на узком выступе, который в любой момент может обрушиться в пропасть… Дэниел так поступает, чтобы наказать ее. Он собирается уйти и оставить ее… оставить здесь на произвол судьбы… медленно умирать… умирать в одиночестве… Он вовсе не собирается звать на помощь. Он…

— Криста, я должен идти. Нам нужна помощь, но я твердо обещаю: если ты послушаешься меня и сделаешь так, как я сказал, ты будешь спасена. Согласись, Криста… поверь мне…

Поверить ему… У Кристы вырвался истерический смешок. Если бы она сразу поверила ему, то не оказалась бы в такой ситуации. Поверить ему? Как она может? Как она может позволить себе оказаться совсем незащищенной, уязвимой? Как она может отважиться на такой риск… на такую боль?

Он может уйти прямо сейчас и оставить ее здесь одну. Никто не узнает. Он может сказать, что это был несчастный случай… Он может…

— Криста, обещай мне сделать так, как я сказал… обещай не пытаться выбраться сама…

Как он догадался, что именно об этом она подумала? Криста решила, что, как только он уйдет, она попробует, хотя у нее нет ни малейшего представления, как это сделать, но так или иначе она должна выбраться на твердую почву…

— Обещай мне…

Обещать ему. Довериться ему!

Она плотно сжала губы, чтобы не закричать.

— Я не могу, — яростно бросила она. — Не могу…

— Тогда я не могу оставить тебя, — услышала она голос Дэниела сверху. — А так как я не могу спасти тебя своими силами, без специальной помощи, у меня остается единственный выход…

Сердце Кристы замерло. Он собирается покинуть ее. Уйти и оставить на произвол судьбы.

— Я не могу спасти тебя, Криста… но, по крайней мере, могу умереть вместе с тобой…

Умереть с ней… Криста подняла голову и увидела, что Дэниел распластался на склоне, потихоньку начиная спускаться вниз.

— Дэниел, нет!..

В отчаянии она вскрикнула с такой мукой в голосе, что не оставалось никаких сомнений в истинных чувствах, переполняющих ее сердце.

Он был готов умереть вместе с ней…

— Я сделаю, как ты велел. — В ее голосе дрожали слезы. — Я останусь здесь. Я не двинусь с места… Я обещаю.

— Криста?

Криста удивленно приподняла голову и с трудом разлепила веки. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как Дэниел ушел за помощью. Вначале она чувствовала себя сильной и храброй. Ее поддерживала и согревала мысль, что он готов был пожертвовать собой ради того, чтобы быть с ней. Но постепенно приподнятое состояние духа покинуло ее, паника и страх задули теплившийся в ней огонек надежды. Она с трудом подавляла желание предпринять хоть что-нибудь для своего спасения, это бездействие стало просто невыносимо.

Но она обещала Дэниелу, дала ему честное слово. Слезы душили ее, спазмами сжимая горло. А что, если он все-таки ей лгал?

— Криста… — Она напряглась, прислушиваясь, когда Дэниел во второй раз позвал ее по имени.

Услышав голос Дэниела в первый раз, она решила, что это игра воображения. Мысли путались, реальность приобрела расплывчатые очертания, она проваливалась в дремоту, и перед ней в беспорядке проплывали чьи-то смутные образы. Голос Дэниела, зовущий ее, скорее всего, ее очередная галлюцинация. Нельзя поддаваться искушению и смотреть наверх: ее оставят последние силы. Криста напряглась, тщетно пытаясь не поддаваться панике, когда услышала, как сверху посыпалась галька.

— Криста…

На этот раз она поняла, что голос Дэниела не плод ее воображения, хотя он доносился не сверху, а откуда-то сзади.

Осторожно поворачивая голову, она осмотрелась по сторонам. Ее сердце радостно екнуло в груди, она все еще не верила в реальность происходящего: Дэниел осторожно спускался к ней по крутому склону на стальном тросе, прикрепленном одним концом у него на груди. Он продвигался мучительно медленно.

Криста понимала теперь, почему он велел ей не двигаться. Каждое осторожное движение, когда он, делая очередной шаг, упирался носком ботинка в насыпь, вызывало целый град камней, выскакивающих у него из-под ноги. Незаметный сначала ручеек из крошечной гальки превращался затем в гремящий поток, собирая и увлекая за собой камни на своем пути и устремляясь в пропасть, с все возрастающей скоростью.

Криста, распластавшись на узком выступе, молча, наблюдала за ним, не замечая слез, которые катились по щекам, оставляя чистые дорожки на покрытом грязью лице. Так она лежала и тихо плакала, пока он не повис на тросе напротив нее и не сказал взволнованно:

— Теперь все будет хорошо, Криста… Не плачь, любовь моя. Все будет хорошо. Спасательная служба в горах послала вертолет, чтобы забрать нас… он скоро должен быть здесь…

Он осторожно встал на уступ.

Вертолет… Машинально Криста подняла голову вверх, проследив взглядом весь путь, проделанный Дэниелом по сыпучей гальке, и, хотя она не произнесла ни слова, Дэниел, видимо, догадался, о чем она подумала.

— Это очень рискованно, — мягко сказал он. Очень рискованно… но он рискнул, чтобы быть рядом с ней. Сердце защемило от боли, из глаз брызнули слезы и побежали по щекам.

— Все хорошо… все хорошо, — повторял Дэниел, подвигаясь и протягивая к ней руку.

От него исходило тепло и уверенность, запах его кожи был до боли знаком. Здесь не было комнаты, чтобы Криста смогла сделать то, что ей хотелось: броситься в его объятия и умолять прижать ее крепче к груди. Уступ был довольно узкий даже для одного человека, поэтому Дэниел почти полностью свисал с него, ему пришлось вбить металлический штырь, чтобы удержаться на склоне.

Верь мне, сказал он, и, ожидая его возвращения, где-то в самых отдаленных уголках своего сердца она уже знала, что может ему доверять, что он просто не такой человек, чтобы уйти и оставить человека в опасности или страдающим.

И если она может доверить ему свою жизнь, то, конечно же, может доверить и сердце… свою любовь…

— Тебе не надо было спускаться, — взволнованно прошептала она. — Ты не должен был так рисковать…

— Я хотел быть с тобой, — просто сказал он, накрыв рукой ее руку, заключая ее замерзшие пальцы в свою теплую ладонь и легонько пожимая их. — Вот уж не планировал так провести этот день. — Уголки его губ искривились в горькой усмешке.

— Нет? — с наигранным удивлением переспросила Криста, стараясь поддержать его беззаботный тон. — Насколько я понимаю, это часть твоего мастерски продуманного плана, как убедить меня в эффективности твоих курсов: обоюдное доверие, обоюдная вера…

На глазах снова выступили слезы.

— Тебе не следовало спускаться сюда. Ты не должен был так рисковать. Это моя вина…

— Нет, это моя вина, — сердито поправил ее Дэниел. — Я знал сегодня утром — что-то не так, но подумал…

— Что я дуюсь из-за прошлой ночи…

Кровь отхлынула от лица Кристы, в глазах появилось страдание. Дэниел обеспокоенно спросил:

— Что случилось? Что не так?

— Ничего, — сказала Криста. — Просто… — Она подняла голову и заглянула ему в глаза. — О, Дэниел, если что-нибудь случится с нами… с тобой… мы никогда не будем вместе. Я никогда не почувствую, прикосновения твоего обнаженного тела к моему. Никогда больше не дотронусь до тебя, не обниму тебя… Я думала об этом, пока ждала тебя. Какая же дура я была… сколько времени мы потеряли. Ты был прав, я не хотела доверять тебе. Я боялась.

Взволнованная Криста, рассказала Дэниелу все, что произошло с Лаурой. Когда она закончила свой рассказ, ей показалось, что Дэниел сердится, потому что он продолжал молчать, невидящими глазами глядя перед собой.

— Я знаю, что не должна была сравнивать тебя с ним, — с тревогой в голосе произнесла она. — Я поняла, что ты был прав, — мои страхи, мое нежелание доверять связаны с потерей родителей… Пожалуйста, Дэниел, ты не будешь меня ненавидеть?

— Ненавидеть тебя?

Его голос звучал хрипло, словно он наглотался пыли.

— О Господи, Криста, если я кого и буду ненавидеть, то не тебя… а только себя… Я должен был дать тебе больше времени… проявить больше понимания, а я набросился на тебя с требованиями довериться мне… — Он, нахмурившись, замолчал и закинул голову, пытаясь рассмотреть что-то. — Слушай, — сказал он. — Это вертолет. Ты слышишь?

Криста слышала…

— Он скоро будет здесь, — пообещал Дэниел, — и когда все это… — Взгляд, которым он на нее посмотрел, пронял ее жаром от кончиков пальцев до корней волос. — Когда все это кончится, я собираюсь потребовать, чтобы ты прилежно выполнила все свои обольстительные обещания. Мы подробно остановимся на каждом из них! — внезапно охрипшим голосом предупредил он. — Ставки увеличатся в десятикратном размере…

— Звучит так, словно мне придется провести всю оставшуюся жизнь в твоей кровати, возвращая долги, — рассмеялась Криста. Испытывая легкое головокружение не только оттого, что можно было с облегчением вздохнуть, зная, что их скоро спасут, но и от незнакомой раньше легкости, которая появилась на сердце, — беспечного чувства, от которого хотелось прыгать и смеяться, появившегося, как она догадывалась, потому что она все ему рассказала. Впервые в жизни она поделилась с кем-то своими тайными страхами.

Новое чувство опьяняло ее, все внутри пело от счастья. Она была в таком восторге, что, не задумываясь, могла бы прыгнуть прямо в пропасть.

— О, Дэниел… — Сердце Кристы, казалось, вот-вот разорвется, не выдержав переполняющих его эмоций. Она потянулась вперед и нежно коснулась его щеки.

— Не надо, — простонал он. — Вертолет будет здесь с минуты на минуту. И последнее, чего бы мне хотелось, — это войти в историю первым мужчиной, который пытался овладеть женщиной, находясь в подвешенном состоянии над пропастью. Конечно, общеизвестно, что опасность возбуждает, но не до такой же, степени.

Криста попыталась ответить, но вертолет уже висел над ними, и звук его работающих двигателей заглушил ее слова. После прибытия вертолета со спасательной командой события разворачивались с такой быстротой, что у Кристы остались смутные воспоминания. Смешанное чувство страха, неприятно сосущего под ложечкой, и облегчения испытывала она, когда ее с помощью лебедки подняли на вертолет. К этим чувствам примешивалось беспокойство за Дэниела, который все еще оставался внизу, поджидая своей очереди. Она сомневалась, что когда-нибудь сможет забыть эти ощущения и обрывки разговора между Дэниелом и спасателем, который нечаянно подслушала, когда они возвращались на базу.

— Ты дал точные координаты. Это было очень кстати: с побережья движется фронт грозовых облаков, и, если бы нам пришлось тратить время на ваши поиски, все могло бы кончиться тем, что вы провели бы на этом уступе целую ночь. И еще, вам чертовски повезло, что это не случилось немного выше, где пласты выходят наружу, там погибло много альпинистов. Какого черта тебя дернуло спускаться вниз? Ты же сам спасатель, входишь в специальную группу поиска, тебе не нужно объяснять, как чертовски коварны эти насыпи из сланца. Мог произойти обвал, как это нередко случалось раньше. Всего пару лет назад в этих местах пропала целая группа из пяти человек, опытных альпинистов. У них произошел аналогичный случай. Хорошо, что девушку задержал этот камень. Хотя я не стал бы особо полагаться на выступ, но она все же была в относительной безопасности, но ты… Если бы насыпь начала сползать…

— Это был продуманный риск, — тихо ответил Дэниел, так тихо, что Кристе пришлось напрячь слух, чтобы расслышать, что он сказал.

— Вздор, — живо перебил его спасатель. — На свете есть только две вещи, которые могут заставить человека пойти на такой риск… Либо этот человек просто любитель острых ощущений и рискует, совершенно не отдавая себе отчета о последствиях. Такие смельчаки доставляют нам немало хлопот, они любят поиграть в героев, каковыми не являются. Либо это человек, никогда не совершающий в своей жизни непродуманных безрассудных поступков, который представляет степень риска и сознательно идет на это из-за любви. — Он замолчал, окинув Дэниела задумчивым взглядом. У Кристы на глазах выступили горячие слезы благодарности, излечивающие ее душу, как целебный бальзам.

Дэниел любит ее, и ей не нужны подтверждения от постороннего человека. Не имеет значения, что произойдет между ними в будущем; пусть Дэниел по благородству души простит ей сомнения, все равно где-то в глубине сердца она никогда не простит себя и будет вечно сожалеть о том, что у нее не хватило храбрости поверить в него.

Неохотно Криста открыла глаза, ее сердце забилось в страхе, прежде чем она сообразила, что находится не в горах, а лежит в безопасности на мягкой кровати в доме Дэниела.

Несмотря на все ее горячие заверения, что она чувствует себя хорошо, врач настоял на том, чтобы провести полное медицинское обследование, прежде чем отдать ее на попечение Дэниелу со строгим предписанием соблюдать постельный режим.

Кажется, Дэниел, кроме какао, еще что-то добавил в стакан с горячим молоком, устало подумала Криста, почувствовав вялость во всем теле и полную апатию.

Дэниел…

Словно она произнесла его имя вслух, дверь спальни тут же открылась, и вошел Дэниел, угрюмое выражение исчезло с его лица, как только он заметил, что она проснулась.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, подходя к кровати.

— Так, словно только что провела десять раундов со свирепым гризли, — попробовала пошутить Криста.

— Попробуй заменить медведя десятью тоннами сланца, — сухо предложил Дэниел.

Он настоял на том, чтобы остаться в палате, когда сестра разрезала ее одежду.

— Это только поверхностные ссадины, вот и все, — заверила медсестра, постаравшись успокоить его, когда увидела выражение лица Дэниела. — Они просто на вид кажутся ужасными, на самом деле ничего страшного, раны скоро заживут.

Поверхностные это ссадины или нет, но что-то переворачивалось у него внутри, когда он видел синяки, рваные раны на ее нежной коже. Ему хотелось обнять ее и защитить от всех угрожающих ей неприятностей. Он страстно желал взять на себя хоть часть той боли, которую причиняли ей ссадины, и этим хоть как-то искупить свою вину перед ней.

Доверься мне… Пообещай мне, умолял он ее, собравшись уходить, хотя хорошо представлял себе, что ее безопасность находится в руках капризной судьбы и нисколько не зависит от него. Кто знает, как давно образовался этот выступ на сыпучем склоне из сланца? Но в данной ситуации, и Дэниел это понимал, у него не было другого выхода, как оставить ее и пойти за помощью.

— Который час? — спросила Криста, сладко потянувшись в кровати.

— Почти половина седьмого.

— Половина седьмого? — Криста резко села в постели, поморщившись, когда ушибы напомнили о своем существовании ноющей болью. — Значит, я проспала почти двадцать четыре часа.

— На самом деле восемнадцать, — сказал Дэниел, не упомянув, что он ни разу не прилег за все это время, боясь даже закрыть глаза, на случай если он может ей понадобиться.

— А ученые утверждают, что человеку достаточно пяти часов сна, чтобы восстановить силы, — с воодушевлением произнесла Криста. — Я встаю. Я хочу, есть, — жалобно добавила она, когда Дэниел попробовал возразить. — У меня не было во рту и маковой росинки с прошлой ночи, нет, с позапрошлой ночи…

Они, молча, обменялись взглядами, которые были красноречивей любых слов.

— Я не хочу лежать в своей комнате совсем одна, Дэниел, — дрогнувшим голосом пожаловалась Криста. — Мне хочется быть с тобой. Мы были так близки к тому, чтобы потерять друг друга… Я имею в виду не только мое падение…

— Не надо, — запротестовал Дэниел сорвавшимся голосом, накрывая своей широкой ладонью пальчики Кристы. Она заметила, что его руки немного дрожат. — Я никогда не прощу себя за то, что случилось.

— Ты должен, — твердо сказала Криста. — Я была виновата не меньше тебя. Даже больше… Если бы я только поверила тебе… Я никогда больше не буду сомневаться в тебе, Дэниел. Никогда, обещаю…

Она неуверенно прижалась к нему, задержав умоляющий взгляд на его губах.

— О, мой Бог, Криста… — Дэниел поцеловал ее с трепетным благоговением, едва прикоснувшись к губам, словно она была хрупкой вазой из китайского фарфора.

Когда он отстранился, она бросила тоскливый взгляд на его губы. Как же объяснить мужчине, что, несмотря на ссадины и синяки, ты так страстно жаждешь его, что с готовностью все вытерпишь ради удовольствия быть в его объятиях, заниматься с ним любовью со всей страстью и горячностью, которые он когда-то обещал тебе?

Это не так легко, решила Криста, когда Дэниел отошел от кровати.

— Я выйду, чтобы ты могла одеться. Мне нужно позвонить…

Открывая дверь спальни, Дэниел шепотом выругался. Неудивительно, что Криста смотрела на него со смешанным чувством недоумения и обиды, отразившимся в ее прекрасных глазах. Но если он останется с ней хоть на одну секунду, в синяках она или нет, никакая сила в мире не заставит его взять себя в руки и не сделать того, что он страстно желал. Присоединиться к ней в постели и любить ее горячо и нежно, благодаря Бога не только за то, что они спаслись, но и за разрешение проблем, которые стояли между ними непробиваемой стеной. Действительно, ведь чаще всего женщины обижаются на мужчин за то, что они упорно показывают свои чувства только через секс? Секс — это один из самых древних и основных инстинктов мужчины.

Он видел синяки на нежной коже Кристы. Если он дотронется до нее сейчас, заключит в свои объятия, прильнет к ее губам, ничто на свете не заставит его быть с ней таким нежным и сдержанным, как требует ее израненное тело. Даже чуть прикоснувшись к губам Криста в легком поцелуе, он едва сдержался, чтобы не впиться губами в ее влажный рот, обхватив ее лицо руками и накрыв теплое после сна тело своим.

Он никогда не думал, что может пасть жертвой столь первобытных инстинктов и потребностей. Он никогда не чувствовал ничего подобного ни к одному человеку, но он никогда раньше и не был влюблен.

Криста нахмурилась, переступив порог погруженной в тишину, пустой кухни. Ей потребовалось гораздо больше времени, чтобы принять душ и переодеться, чем она рассчитывала. Ее руки так болели, когда она намыливала шампунем волосы и вытирала их полотенцем, что ей пришлось отказаться от затеи красиво одеться, и она ограничилась огромной свободной рубашкой из мягкого шелка, которая закрывала ее тело от подбородка до колен. Через тонкую ткань просвечивал треугольник хлопковых трусиков, и отчетливо различались темно-розовые круги вокруг сосков на бледно-матовой коже. Криста надеялась, что Дэниел поймет: ее наряд не предназначается для того, чтобы спровоцировать его или соблазнить, и ссадины, полученные ею во время падения, намного серьезней, чем она говорит.

Но, где же все-таки Дэниел? Она вышла из кухни, снова прошла по коридору. Дверь в его кабинет была приоткрыта, и через щель пробивалась полоска света. Позвав его, она толкнула дверь и вошла в комнату, застыв на пороге при виде открывшегося перед ней зрелища. Он сидел в кресле… и крепко спал.

Волна любви и нежности захлестывала ее, когда она смотрела на Дэниела. Поддавшись импульсивному желанию, она подошла к нему, опустилась на колени и с нежностью прошептала его имя.

Он пробормотал что-то во сне, но не проснулся. Огонь в камине отбрасывал блики на его лицо, подчеркивая мужественные черты. Криста протянула руку и дотронулась до него, проводя подушечками пальцев вдоль упрямой линии волевого подбородка. Любовь и страстное желание, смешанные с чувством благодарности судьбе и самому Дэниелу, наполнили сердце.

Менее сдержанный, менее внимательный мужчина не проявил бы к ней такого терпения и понимания, такой… заботы. Дэниел обладал сильной волей, которой мог похвастаться не каждый мужчина. Она поняла, что может полностью положиться на него, безоговорочно довериться ему.

Горячие слезы набежали на глаза, когда она медленно наклонилась и поцеловала его в губы.

Несколько верхних пуговиц его рубашки было расстегнуто, и ее рука скользнула под мягкую ткань. Криста опустила голову ему на грудь, наслаждаясь теплом его тела под своей ладонью, прислушиваясь к его спокойному дыханию. Ей было очень хорошо вот так сидеть.

Криста любовно провела пальцами от ямочки на шее до подбородка и, наклонившись, проделала этот же путь губами. Ее ласка поначалу была благодарностью за то, что он такой замечательный и особенный мужчина, но быстро сменилась более чувственным и страстным движением языка, когда ее тело неожиданно пронзило желание, которое было реакцией на вкус и запах его кожи.

Криста беспомощно капитулировала. Она прильнула губами к его теплой коже, медленно лаская изгиб шеи, постепенно двигаясь все ниже. Нетерпеливо отодвинув рукой рубашку, ставшую препятствием между ней и любимым телом, она легко коснулась языком его плеча, вдыхая пьянящий запах кожи. Затем придвинулась ближе, ощущая возбуждающее прикосновение мягкой ткани к требовательно напрягшейся груди.

Она содрогнулась всем телом, закрыла глаза и мысленно представила, как Дэниел касается ее, снимает рубашку, накрывает ее груди ладонями, глубоко заглядывает ей в глаза, нежно лаская набухшие соски. Она явственно почувствовала тепло его рук, горячее желание стало неумолимо нарастать внизу живота, пронзая все тело электрическим зарядом.

Она инстинктивно попыталась избавиться от тянущего ощущения, плотнее прижимаясь к Дэниелу и опираясь одной рукой о его бедро, чтобы удержать равновесие. Она это сделала автоматически, не думая о том, как это может выглядеть со стороны. Ее пальцы, задержавшись на внушительной выпуклости под джинсовой тканью, не замедлили сообщить, что даже во сне тело Дэниела отзывается на ее ласки.

Тело заныло от истомы, когда она боролась с искушением провести рукой по твердой плоти у нее под пальцами. Сердце то бешено колотилось, то отдавалось медленными глухими ударами.

Удивленная силой проснувшейся в ней сексуальности, она не сознавала, как ее руки метнулись к пуговицам на ее рубашке. Мягкая ткань разлетелась в стороны, обнажая шелковистую нежную кожу и напрягшиеся соски.

Медленно, пуговицу за пуговицей Криста расстегнула рубашку Дэниела, порывисто вздохнув, когда перед ее взором предстала покрытая бронзовым загаром мускулистая грудь с мягкими темными волосами. Она осторожно дотронулась до них, восхищаясь сочетанием сильного теплого тела с шелковистыми вьющимися завитками. Беспомощная перед охватившим ее желанием, она порывисто спрятала лицо у него на груди, вдыхая неповторимый аромат мужского тела, оставляя влажный след поцелуев на теплой коже; постепенно добравшись до его шеи, она почти касалась острыми сосками его обнаженной груди.

Из горла вырвался тихий стон, когда она подавила в себе желание прижаться к нему, почувствовать прикосновение его тела. Вместо этого она быстро поцеловала его шею, провела языком по решительной линии скул, повторила рисунок губ… закрытых глаз.

Только его глаза уже были открыты.

Она смущенно зарделась, когда, наконец, поняла, что делает.

— Когда… когда ты проснулся? — спросила она дрогнувшим голосом.

— Я проснулся? — выдохнул Дэниел. — Я думал, что все еще сплю. — Он заметил ее пылающее лицо и, протянув руку, коснулся пальцем щеки Кристы. — Не смущайся, — сказал он охрипшим голосом. — Я не думаю, что существует более чувственный комплимент, который женщина может сделать мужчине, чем тот, который ты сделала мне.

Окончательно смешавшись, Криста подалась назад, стараясь отодвинуться, но Дэниел обхватил ее за талию и зажал, между ног, не отпуская.

Криста задрожала, поймав на себе его жадный взгляд. Дэниел очень медленно, с чувственной неспешностью, от которой еще сильнее билось сердце, изучал свою пленницу. Его горящий взгляд надолго задержался на красиво очерченных губах, заставляя Кристу содрогнуться всем телом, но это не шло, ни в какое сравнение с тем чувством, которое она испытала, когда он переключил свое внимание на ее грудь.

— Я не имела в виду… Я просто хотела… Я никогда… — заикаясь, попробовала оправдаться Криста, воспламеняясь от одного его взгляда, приходя в ужас от силы испытываемого ею наслаждения.

— Тебе не за что извиняться, Криста… что-то объяснять, — мягко сказал он, склонив голову. — Если ты испытываешь, хоть одну десятую того, что чувствую я…

Криста судорожно глотнула воздух, ее тело пронзила острая боль желания, когда его губы сомкнулись над соском правой груди. Она мысленно представляла себе Дэниела, ласкающего ее грудь, но даже в самых смелых фантазиях она не могла подумать, что это так хорошо.

Его руки, забравшись под рубашку, поддерживали Кристу за спину. Она откинулась назад, выгнувшись дугой, не в силах терпеть эротические движения его языка, напоминая собой языческую богиню любви.

Огонь золотил ее матовую кожу, оттеняя округлые формы грудей, высвечивая склоненную над ними темноволосую голову Дэниела.

Когда она резко вскрикнула, не выдержав острого пика возбуждения, он мягко освободил торчащий сосок. Криста содрогнулась, когда, опустив глаза, увидела влажное мерцание своего преображенного от физического желания тела.

Она покрылась мурашками, словно с улицы повеяло холодом, и легкий ветерок коснулся разгоряченной кожи. Чувствуя теплое давление ладоней Дэниела на своей спине, Криста ощущала его нестерпимое желание, которое он отчаянно старался контролировать, видела нетерпеливый блеск его глаз.

— Боже, Криста, — простонал Дэниел, подавшись вперед; склонив лицо, он прижался к нежной коже губами, рисуя кончиком языка круги вокруг пупка. — Я хочу тебя… Я хочу всю тебя, — прошептал он, скользнув рукой между бедрами.

— Нет, Дэниел. Подожди… Пожалуйста… Кое-что… Сними джинсы, — взволнованно прошептала она, заливаясь краской, когда он поднял голову, чтобы посмотреть ей в глаза. Собственные слова шокировали Кристу так же, как, по-видимому, удивили его; но было поздно брать их назад, кроме того… — Я хочу увидеть тебя, Дэниел, — сказала она. — Я хочу дотронуться до тебя, хочу… — Помедлив в нерешительности, она протянула руку, и пальцы легко коснулись молнии на его джинсах. Она вздрогнула, засомневавшись, не слишком ли далеко зашла, не означает ли застывшее тело Дэниела, что его оттолкнула ее почти агрессивная похоть. Она никогда не чувствовала раньше ничего подобного, никогда не переживала такого непреодолимого желания дотронуться до мужчины, ласкать его легкими поглаживаниями, как это она делала с Дэниелом. — Пожалуйста… — страстно умоляла она, залившись жарким румянцем.

— Ты ведь должна отдыхать, — запротестовал Дэниел, но по его глазам было видно, что с ним делает ее тихая мольба, и, когда он потянулся к молнии, его пальцы дрожали, так же сильно, как и ее.

Он быстро разделся, ничуть не смущаясь, спокойно принимая ее изучающий взгляд, в котором одновременно отражались бесстыдное женское любопытство, застенчивая робость и благоговейный трепет. Дэниел немного помедлил, заглянул ей в глаза и сказал внезапно охрипшим голосом:

— Я думал, что знаю все, что полагается знать… о том, что значит быть мужчиной, о размерах своей сексуальности, но то, как ты смотришь на меня сейчас…

Криста видела в его глазах беспредельную любовь. Это разрушило последние сомнения. Дрогнувшим от переполняющих ее эмоций голосом она смело произнесла:

— Ты такой красивый, Дэниел.

— Красивый? О, Криста… — Его тело задрожало от смеха, когда он сказал: — Я теперь понимаю, почему говорят, что любовь слепа.

— Не слепа, — с трогательной серьезностью заверила его Криста. — Наоборот, ты на самом деле для меня самый красивый мужчина, Дэниел. Я бы все равно любила тебя за твою душу, даже если бы ты не выглядел таким сексуально привлекательным, — тихо сказала она, стараясь скрыть дрожание в голосе.

— Криста…

Она услышала предупреждение в его голосе и… не обратила никакого внимания, так как желание, все это время тщательно сдерживаемое, взорвалось внутри, обдавая ее нестерпимым жаром. Дэниел поднял ее на ноги, крепко обхватив руками за талию, еще теснее прижимая к себе, заглушив ее протест, страстным требовательным поцелуем. Криста не в силах была унять дрожь, вызванную нестерпимым желанием.

Она не помнила, как были сброшены его рубашка и ее трусики, в памяти осталось только разрушительной силы, сводящее с ума наслаждение от прикосновений влажного рта Дэниела к ее коже на шее, груди, к ямочке на животе и дальше…

Она задрожала, когда опустила глаза на темноволосую голову, прильнувшую к ее телу. Криста взъерошила густые волосы Дэниела, судорожно прижав его голову к своему животу, когда он, скользнув рукой между ее бедрами, раздвинул ей ноги. Она ощущала его горячее дыхание, когда он нежно ласкал языком самые чувствительные участки ее тела.

Никогда, никогда в жизни не переживала она таких сильных ощущений, не знала, что такое быть любимой и желанной.

Она слышала, как Дэниел шептал между ласками, что вкус ее тела — сладкий нектар, пища богов, эликсир самой жизни, что он навсегда пристрастился к этому божественному аромату, что жизнь потеряет, без нее всякий смысл.

Когда он, наконец, внял ее мольбам, то бережно поднял на руки и отнес к камину, где положил на разбросанные по полу диванные подушки.

— Дэниел, я так сильно хочу тебя, — прерывающимся шепотом выдохнула Криста. — Я хочу тебя. — Ее спина изогнулась дутой, с губ слетел стон наслаждения, когда он сильным ударом вошел в нее, заглушая страстным поцелуем ее сдавленный крик.

Она была на вершине блаженства, не веря, что может быть так хорошо. Исступленно обвив его тело, она двигалась с ним в одном ритме, с каждым его толчком приступ наслаждения закручивался в ней по спирали, ввергая ее в сладкое безумие.

Она ощущала его влажные губы на своей груди, возбуждающие ласки на самых чувственных и интимных частях своего тела, в ушах гулко стучала кровь, острое желание взрывалось внутри, обдавая жаром. Она выкрикнула имя Дэниела, и ее глаза затуманились слезами.

— Посмотри на меня, — попросил Дэниел, овладевая ее телом. Криста широко распахнула глаза, погружаясь в глубокий омут его глаз, испытывая при этом удивительное чувство близости, которое было несравнимо интимней, чем сплетение их тел в физическом акте любви.

Он коснулся ее мокрого от слез лица, его глаза потемнели, когда в них отразилось обожание и благоговение перед нею.

— Я знал, что это будет прекрасно, — хрипло сказал он. — Но это… ты… Я чувствую себя бессмертным, погружаясь в блаженную глубину твоего тела. — Он нежно откинул влажные волосы с ее лица, наклонился и едва коснулся ее трепетных губ, обвел кончиком языка их красивый рисунок и, не в силах дольше сдерживать свое желание, впился в ее рот, стиснув в руках ее лицо.

— Дэниел, — дрожащим голосом проговорила Криста. — Сегодня ночью я хочу быть с тобой… спать с тобой… — Она вгляделась в его глаза, боясь увидеть неуверенность, отказ, но этого в них не было.

— Неужели ты на самом деле думаешь, что я позволю тебе уйти? — хрипло спросил Дэниел, притягивая ее руку к губам и нежно целуя в раскрытую ладонь. — Или ты думаешь, что я после всего происшедшего отпущу тебя дальше, чем на расстояние вытянутой руки?

Дэниел нежно провел пальцами по ее руке, вызывая трепетное наслаждение, от которого тело Кристы покрылось мурашками.

— Существует только одна проблема, — хмурясь, сказал он. Криста в нерешительности посмотрела на него. Что он собирается ей сказать?.. Может быть, он не хочет, чтобы она навсегда вошла в его жизнь? Или когда говорил, что любит ее, то не имел в виду, что это надолго?.. Что?..

— Какая?.. — спросила она, облизнув пересохшие губы.

— Проблема безопасного секса, которую мы, помнится, обсуждали, — мрачно сказал он. — Мы этого не делали, ведь не делали?

Ей потребовалось несколько секунд, чтобы смысл слов дошел до нее. Когда Криста поняла, о чем он говорит, она виновато зарделась.

— Это моя вина. Я… я так сильно хотела тебя… что любое ожидание… или…

— Нет, это не твоя вина, — перебил ее Дэниел. — Вся ответственность лежит на мне, я должен был… но когда я попробовал вкус твоего тела и почувствовал его податливость в моих руках… Мне совсем не хотелось, чтобы что-то встало между мною и сладкой чувственностью. Но если появятся последствия…

— Последствия? — неуверенно повторила Криста.

— Да, — решительно сказал Дэниел, описывая круги подушечками пальцев на ее животе. — Если ты забеременеешь, и будешь носить моего ребенка, Криста, мы поженимся. Ты и я — мы оба знаем, как для ребенка важна безопасность, как сильно он нуждается в отце и матери и страстно желает знать, что его родители, оба его родителя, всегда будут рядом с ним.

— Ж-жениться? — заикаясь произнесла Криста заветное слово, в недоумении уставившись на него. — Но…

— Наверно, нам следует примять все меры предосторожности и на всякий случай все равно пожениться… — продолжал Дэниел.

— Ты это сделаешь? Женишься на мне… в том случае, если я буду беременна?..

— Я женюсь на тебе завтра, — хрипло сказал Дэниел. — И не имеет значения, будем ли мы предохраняться или нет, я хочу, чтобы ты стала моей женой, хочу навсегда связать свою судьбу с твоей. Я понимаю, что тебе требуется время, чтобы решиться на такой серьезный шаг. Два дня назад ты даже не могла представить себе, что сможешь мне доверять…

Она сделала ему больно, отказавшись поверить в его честность, поняла Криста, обвивая его шею руками и крепко прижимаясь к его груди.

Она больше никогда не причинит ему боль… никогда!