Прекрасные дьяволы

11. Рэнсом

Мастерская пуста, как и в последние несколько дней. С тех пор, как мы разосрались с Итаном Донованом и его командой, дела идут туго, поэтому я просто вожусь со своим мотоциклом. Честно говоря, я делаю это скорее для того, чтобы занять руки, а не потому, что с ним нужно что-то делать.

Донован явно все еще держит на нас зуб, и его попытки помешать нашему бизнесу оказались настолько успешными, что в последнее время у нас вообще почти нет клиентов. Если ситуация станет хуже, нам, возможно, придется на некоторое время заняться другой работенкой.

Мэлис сказал, что недавно встретил одного из старых коллег отца, Дариуса Леджера. Вполне вероятно, чувак смог бы свести нас с людьми, которым нужны наши услуги, хотя – и так считаю не только я, – это уже последний вариант. Насколько я помню, Дариус всегда был тем еще засранцем.

Мы что-нибудь придумаем, как всегда. Просто нужно набраться терпения.

К сожалению, сделать это сложнее, чем обычно, учитывая, в какой заднице мы оказались в последнее время. Из-за спада в бизнесе мы с братьями просто слоняемся по складу, как гребаные зомбаки. Уиллоу ушла, и ее отсутствие сотворило в нашей жизни зияющую дыру.

Из-за этого все кажется неправильным.

Я знаю, что Мэлис на днях разговаривал с ней, и это меня охренеть как удивило. Ведь это он сказал, что нам лучше разорвать с ней любые отношения, поскольку ей не место в нашей жизни, и все такое. И все же именно он первым не выдержал и побежал к ней.

Ну еще бы. На самом деле, вряд ли мне стоит удивляться.

Мэл всегда пытается делать вид, что он охренеть какой крутой парень, и ему вообще на все насрать. Он и правда самый жесткий ублюдок из всех, что я знаю, это правда. Но когда он о чем-то – или о ком-то – заботится, то делает это всем своим гребаным сердцем. Я это знаю, поскольку сам являюсь одним из тех, к кому он так относится.

Если говорить о логике, то все его слова, сказанные после возвращения из больницы, остаются в силе. Да, наверное, нам лучше было бы просто позволить Уиллоу жить своей жизнью. Она была бы в безопасности, а мы снова занялись бы своими делами, вернулись к тому дерьму, что навалилось на нас до ее появления. Ей было бы проще, если бы мы не стали объяснять, почему сделали то, что сделали, и позволили бы ей ненавидеть нас вечно. Но Мэлис, очевидно, не смог сдержаться.

Мысль о том, что Уиллоу ненавидит нас и думает, будто мы считаем ее ничего не значащей шлюхой, причиняла ему такую же боль, как и мне.

И, черт, это было охрененно больно.

Я вспоминаю выражение ее лица, обвинения, стыд и боль в ее глазах. То, как она отшатнулась от меня, когда я попытался дотронуться до нее. Проклятье. От одной мысли об этом у меня внутри все переворачивается.

Особенно если учитывать, насколько близкими становились наши отношения до всего этого звездеца, как она таяла от моих прикосновений, как смотрела на меня с теплотой и доверием в своих восхитительных карих глазах.

«Она, наверное, больше никогда на тебя так не взглянет, придурок», – шепчет злобный голос в глубине моего сознания.

Пальцы сжимают гаечный ключ, и я резко дергаю его влево. Как только слышу металлический треск, понимаю, что слишком сильно затянул и согнул деталь, над которой работал.

– Черт! – срываюсь я.

Во мне неумолимо растет раздражение – на себя, на все это. Я позволяю гаечному ключу со стуком упасть на пол и разгибаюсь, разминая затекшую спину.

Возня с машиной или мотоциклом всегда меня успокаивала. Раньше это занятие отвлекало меня от любого происходящего вокруг дерьма. Но, похоже, сейчас ничто на свете не способно заставить меня чувствовать себя менее взбешенным.

Я провожу руками по волосам и делаю глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки, а когда поднимаю глаза, в гараж заходит Вик.

Он бросает взгляд на инструменты, раскиданные на полу, а после – на меня. Вик ничего не говорит, но ему и не нужно. Я достаточно хорошо знаю это выражение на его лице.

– Да-да. Уберу все попозже, – говорю я ему, закатывая глаза. – Мне сейчас вообще не до этого.

Если честно, спор с Виком о порядке или организации мастерской стал бы приятным отвлечением от надоедливых мыслей, дерьмовых ощущений связанных с Уиллоу, и, что вполне вероятно, порчи моего мотоцикла.

– Я здесь не для того, чтобы читать тебе нотации, – говорит Вик, и по его тону определенно чувствуется, что он понимает – делать этого точно не стоит. Затем выражение его лица немного меняется, и он добавляет: – Мы получили сообщение от Икса.

Черт. Вот же срань.

Я вздыхаю и киваю.

– Ага, ладно.

Он поворачивается и выходит из гаража, и я следую за ним, оставляя разбросанные инструменты на своих местах.

Мы поднимаемся наверх, в комнату Вика, и по пути становится совершенно очевидно, что старший братишка использует те техники преодоления стресса и напряжения, к которыми обычно прибегает только, когда у него выходной.

Его пальцы ритмично постукивают по бедрам, а губы беззвучно шевелятся, – он считает каждое движение. Кухню он отдраил с точностью до сантиметра, а полки в ванной, где мы с Мэлисом храним наши вещи, стали аккуратнее, чем когда-либо прежде.

Да-да, Вик возвращается к старым привычкам, позволяет своему ОКР достичь апогея, поскольку пытается справиться с чем-то. С потерей Уиллоу. Так он показывает, что скучает по ней и ее присутствию в нашем доме.

Мэлис, скорее всего, тоже это заметил, он больше общается с Виком, ведь они близнецы, но никто из нас ничего об этом не говорит.

Мы все справляемся по-своему.

Кстати, о Мэлисе. Он уже ждет в спальне Вика, сидит на краю кровати, уставившись в пол. Когда мы входим, он встает, и Вик бросает на него взгляд, а потом направляется к кровати, чтобы поправить одеяло, которое скомкалось под задницей Мэлиса.

– Давай уже поскорей покончим с этим дерьмом, – рявкает Мэл. Похоже, он тоже на пределе.

Вик садится за компьютер, затем выводит сообщение на экран, чтобы мы все могли его увидеть.

Что ж, ничего необычного. У Икса для нас очередная работа, но в конце сообщения значится примечание: если мы не выполним эту задачу, он будет считать наш контракт расторгнутым. Да уж, расшифровывать не надо. Разрыв контракта означает, что Мэлис вернется в тюрьму. После невыполнения его приказа насчет Уиллоу мы явно оказались на тонком льду.

– Членосос.

Мэлис тяжело вздыхает, руки сжимаются в кулаки, челюсть стиснута. Я знаю, он наверняка перебирает в голове кучу причин, по которым не хотел бы возвращаться за решетку. Учитывая всякую хрень, через которую ему пришлось пройти, пока он был взаперти, я не могу его за это винить. Есть вещи, о которых мы с Виком, скорее всего, даже не догадываемся, а значит, они хуже всего, чем занимаемся мы. На самом деле хватило и того, что Мэл нам все же рассказал. Та еще жопа.

Основная часть сообщения – это описание предстоящей работы, и я хмурюсь, сводя брови по мере прочтения.

Обычно наш таинственный благодетель просто просит нас что-нибудь для него добыть. Файлы, данные и тому подобное – и, похоже, людей, если считать тот случай, когда он хотел, чтобы мы доставили Уиллоу. Порой мы заметаем следы поджогами.

Этот случай кажется более… изощренным, чем обычно. Обычно мы действуем скрытно, проникаем внутрь и выходим незамеченными. Но для этого задания нам придется подобраться к цели, Ричарду Гэлвину, поближе, если хотим получить от него то, что нужно. И Гэлвин не просто какой-то преступник или мелкий головорез.

Он богатый детройтский бизнесмен, и сблизиться с ним будет непросто.

– Вот хрень, – наконец выдаю я, когда мы заканчиваем читать, и выдыхаю. – Что-то мне подсказывает, что Икс все еще чертовски зол на нас, и теперь все будет жестко.

Вик, нахмурившись, откидывается на спинку стула.

– Это будет непросто. Я смогу дистанционно добыть инфу об этом Гэлвине, но кому-то все же придется лично с ним повзаимодействовать, если мы хотим провернуть это дело.

– Ага, без проблем, – фыркает Мэлис, проводя рукой по своему татуированному предплечью. – Просто подойду к нему в каком-нибудь моднявом загородном клубе, или где там еще, и брякну что-то типа: «Эй, доброго, блин, утречка вам, сэр».

Вик бросает на Мэлиса сердитый взгляд, но Мэл слишком занят тем, что уставился в экран компьютера, поэтому не замечает этого. Учитывая, что на кону его будущее, я могу понять, почему он так нервничает.

– Ладно, – говорю я, прерывая его, пока у кого-нибудь из нас крыша не съехала. – Давайте подумаем логически. Вик мог бы узнать, где живет этот парень, и мы бы забрались к нему в дом.

– Я мог бы, – соглашается Вик. – Но у человека с такими деньгами, скорее всего, очень серьезная охрана. И мне бы пригодилось знание его системы безопасности, а еще удаленный доступ к ней, чтобы получилось ее взломать.

– И что-то мне подсказывает, что мы не сможем просто сжечь его домишко дотла, когда будем уходить, – добавляет Мэлис.

– Окей, так какие у нас еще варианты? – спрашиваю я, складывая руки на груди.

Мэл хмурится.

– У него же должен быть офис? Мы могли бы попробовать сунуться туда. Здание общественное, так что охрана наверняка менее строгая, и Вику было бы легче туда пролезть.

– Да, но в таком случае нам будет охренеть как сложно замести следы, – замечаю я. – Слишком много потенциальных свидетелей, и Вик вряд ли сможет стереть нас из чьей-либо памяти так же, как он это проворачивает с камерами.

– Ладно, согласен. – Мэлис проводит рукой по подбородку. Обычно он чисто выбрит, но нынешняя щетина говорит о том, что голова у него не на месте. – Нам придется поймать его в другом месте. Нейтральном. Людном. Чтобы было легче смешаться с толпой.

– Давайте я попробую что-нибудь выяснить о его расписании, – предлагает Вик. – Думаю, у человека с подобным количеством связей приличный список встреч. Может, у нас получится разузнать его рутину и словить его.

Мы с Мэлом замолкаем, позволяя Вику делать свою работу. Его пальцы порхают по клавиатуре, комнату наполняет тихое пощелкивание, пока он просматривает страницы с информацией.

Через пару минут он кивает.

– Кое-что есть. Скоро в Музее современного искусства откроется новое крыло, и имя Гэлвина в списке приглашенных на торжественное открытие.

Мы с Мэлисом обмениваемся взглядами. Отличная возможность проскользнуть.

– А это разве не эксклюзивное мероприятие? – спрашиваю я. – Уверен, туда пускают только по приглашениям и при параде. Людям с улицы вряд ли дадут проскочить. Нужен способ проникнуть внутрь.

– Можем вырубить пару поставщиков провизии, – предлагает Мэлис. – Войти таким образом.

Я корчу гримасу. Мне такое не очень по душе, слишком грязно, к тому же существует вероятность нежелательного сопутствующего ущерба, если поставщики успеют оказать сопротивление до того, как мы их вырубим. А еще есть риск, что кто-нибудь наткнется на их бессознательные тела до того, как мы закончим работу.

– Слишком небрежно, – возражает Вик, прежде чем я успеваю произнести свои мысли вслух. – Так действовать можно только в крайних случаях.

Мэлис, разжимая пальцы, рычит себе под нос.

– Что еще есть? Вряд ли мы сами попадем в список приглашенных.

– Дай мне секунду. – Вик снова начинает что-то выстукивать, нахмурив брови и углубившись в свои исследования.

Пока мы ждем, Мэлис принимается расхаживать по комнате, от него исходит нервозная, раздраженная энергия. Но ему не удается сделать и одного оборота, когда Вик откидывается на спинку стула, барабаня пальцами по краю стола.

– Что? – требует Мэлис. – Что ты нашел?

– Я обнаружил связь между нами и Музеем современного искусства. Или, по крайней мере, возможную связь.

– В каком таком смысле? – спрашиваю я, наклоняясь вперед, чтобы заглянуть ему через плечо.

– Оливия Стэнтон в прошлом жертвовала музею, – тихо говорит Вик. – И немалые суммы, тут отмечено несколько весьма значительных пожертвований. В этот раз ее нет в списке приглашенных, но готов поспорить, что приглашение ей прислали. Это могло бы стать нашим преимуществом, если бы…

Он замолкает, уставившись на экран.

– Если бы Уиллоу помогла нам, – заканчиваю я за него.

– Да.

– Нет, – тут же возражает Мэлис. – Мы не можем втягивать ее. Она и так уже слишком глубоко увязла в наших делах, просто зная об Иксе и его «заданиях». Если мы станем просить ее о помощи, то она может снова оказаться в опасности.

– Ты прав. – Вик по-прежнему смотрит прямо перед собой, но у меня такое чувство, будто на самом деле он смотрит сквозь экран. – Но если мы этого не сделаем, то нам придется придумать другой план, как попасть на это мероприятие. Или каким-то другим способом добраться до Гэлвина. И не похоже, что у нас много времени.

– Да, Икс и так чертовски зол на нас, – бормочу я. – Если мы начнем тянуть время, он может принять это за знак, что мы увиливаем от этой работы. И тогда…

– Да, я знаю, – огрызается Мэлис. – Ясно? Знаю я. Просто не думаю, что это хорошая идея.

Я делаю глубокий вдох и выдыхаю, затем качаю головой.

– Ну, других у нас нет, поэтому, если никто не припрятал в рукаве какой-нибудь козырь, я поеду к Уиллоу.

Вик просто кивает, не отрывая взгляда от монитора компьютера, а челюсть Мэлиса снова сжимается. В его глазах что-то мелькает, и я успеваю понять, что это ревность, прежде чем оно исчезает. Не знаю уж, почему он ревнует, ведь это он виделся с Уиллоу после того, как она всех нас послала далеко и надолго, но, может, братишка знает, что у меня больше шансов убедить ее помочь нам, чем у него.

Что бы ни происходило у него в голове, Мэл ничего не говорит, поэтому я поворачиваюсь и выхожу из комнаты. Теперь, когда у меня имеется план действий, я не теряю времени даром, возвращаюсь в гараж и сажусь на мотоцикл.

В это время дня Уиллоу находится в колледже, поэтому я еду к ней, радуясь, что Виктор все еще присматривает за ней, хотя она недвусмысленно велела нам этого не делать. Знание ее расписания очень помогает.

Я паркую мотоцикл у обочины и направляюсь к зданию, из которого, как я знаю, она скоро выйдет. Мне не приходится долго ждать. Как только я подхожу, двери открываются, и студенты выходят по двое и по трое, болтая между собой.

Так как сейчас лето, их стало меньше, поэтому когда Уиллоу выходит на улицу, я ее легко замечаю.

Она засовывает книгу в сумку, но, дойдя до нижней ступеньки лестницы, ведущей в здание, останавливается в нерешительности. И тут – будто какой-то глубоко укоренившийся инстинкт предупреждает ее о моем присутствии – она поднимает голову и смотрит на меня. И застывает. В сердце будто иглу вгоняют.

Ненавижу это. Ненавижу видеть, как она отступает. Не так давно она становилась мягкой, податливой, когда видела меня, на ее личике появлялась улыбка, а в теплых карих глазах светился огонек. Даже когда это противоречило здравому смыслу, она, казалось, все равно была рада меня видеть.

Теперь между нами словно образовалась пропасть, и от этого у меня неприятно сжимается желудок. Но я не позволяю этому ощущению помешать мне сделать то, ради чего я сюда пришел.

Я делаю шаг вперед и догоняю Уиллоу, когда она снова начинает двигаться, удаляясь от здания.

– Как занятия? – спрашиваю я, искоса поглядывая на нее. – Ты, наверное, рада вернуться в колледж.

Уиллоу с трудом сглатывает, не глядя на меня.

– Что ты здесь делаешь? – тихо бормочет она.

Совершенно очевидно, что она не в восторге от встречи со мной.

– Можем мы просто… сначала поговорить? – спрашиваю я, и мне внезапно не так уж хочется поднимать тему, ради которой я сюда пришел. Я не видел Уиллоу чертовски давно, и теперь, будучи рядом с ней, просто хочу насладиться ее присутствием еще хотя бы пару минут.

Она не отвечает, но и не посылает меня на хрен, так что я воспринимаю это как победу. Я смотрю на нее, замечая, как ветер треплет ее нежные светлые волосы, как пряди, отражая свет, сияют золотом.

Черт, она и правда похожа на ангела.

– Как у тебя дела? – тихо спрашиваю я. – Я слышал, твоя бабушка заботится о тебе. Я правда рад за тебя, понимаешь? Ты нашла свою семью, человека, с которым можешь быть близка.

Уиллоу высовывает язык, облизывая губы. Наконец она смотрит на меня и кивает.

– Это было…

Но она обрывает себя, не успев закончить фразу, и качает головой. Будто вспоминает, что вообще-то не должна со мной разговаривать. Будто ей не нравится, что приходится так отгораживаться. Но я не могу ее винить.

Ее лицо застывает, она делает глубокий вдох и выдыхает.

– Какого хрена вы все еще гоняетесь за мной? – спрашивает она. – Почему так настойчиво стремитесь быть в моей жизни? Я же сказала, что покончила со всем этим.

– Ты реально не знаешь ответа на этот вопрос? – спрашиваю я, затем поворачиваюсь к ней лицом, не в силах удержаться от того, чтобы протянуть руку и коснуться ее щеки.

На ее глаза наворачиваются слезы, но она снова замирает.

– Ох, вот только не надо. – Она отдергивает голову. – Вы сделали мне больно. Я увидела… увидела себя такой, и те слова будто бы подтвердили все мои мысли о себе. А потом вы еще и отправили это кому-то. Вик назвал меня ничего не стоящей. Как, по-твоему, я почувствовала себя при этом?

Она качает головой, и по ее щекам текут слезы.

– Знаю, – тихо говорю я ей, после чего смахиваю слезы и подхожу еще ближе. – И мне жаль, ангел. Мне очень жаль. Мы просто не могли придумать другого выхода. Возможно, то, что мы сделали, было неправильно, но я не жалею о том, что пытался защитить тебя. Если бы Икс добрался до тебя… неизвестно, что бы тебе пришлось пережить. Меньше всего на свете мы хотели, чтобы тебе пришлось пройти через очередной кошмар.