Не так я себе представляла поход в церковь.
Одета во все черное, глаза запали, губы потрескались.
Единственное, что сейчас бурлит у меня в животе, – теплый кофе, выпитый залпом, чтобы запить успокоительное.
Несмотря на то что здесь собрались все знакомые, чтобы поддержать меня, я знаю, что это не так уж и важно. Особенность трагедий в том, что невозможно избежать Великого Одиночества. В один прекрасный момент оно все равно настигнет тебя. Посреди ночи. Когда поспешно принимаешь душ. Когда переворачиваешься в постели, а сторона, где обычно лежит возлюбленный, пустая и гладкая.
Важные моменты в жизни всегда испытываешь в одиночку.
Но я не готова прощаться.
– Не обязательно присутствовать на похоронах, – очень кстати замечает отец. Мы проходим мимо людей. Я твердо смотрю на двери, избегая зрительного контакта с кем-либо. – Они поймут. Прямо сейчас ты проходишь через ад.
Возможно, это плохо – не придавать значения тому, что думают другие, но мне действительно плевать. Не собираюсь оставаться здесь, чтобы смотреть, как гроб опускают в землю. Я уйду задолго до того, как все развалится на части. Прежде чем все станет реальностью. Наверное, от этого я кажусь трусихой, но я просто не могу этого вынести. Еще одно преждевременное прощание.
– Уверена, у него будет прекрасная могила, – слышу я собственный голос. Он доносится из глубины моей души, словно изливается желчь. – Он прекрасен во всем.
– Был, – поправляет меня голос за спиной.
Мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, кто это.
Это мужчина, которому принадлежит вторая частичка моего сердца.
И все – я больше не могу этого выносить. В двух метрах от дверей церкви я падаю на колени, опустив голову, начинаю рыдать. Скорбящие вокруг меня шепчутся: «Бедное дитя», «С ней такое не впервые», «Что же ей теперь делать?»
Они не ошиблись. Я понятия не имею, что буду делать. Потому что даже в лучшие времена я всегда разрывалась на части.
Между человеком, которого вот-вот похоронят.
И тем, кто сейчас стоит у меня за спиной.