Прерванная музыка

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

В тот вечер Арабелла в первый раз ужинала вместе со всеми, когда Мэт объявил, что увозит Мэри отдыхать на Багамы.

— Отдыхать? — возмущенно вскинулся на него Итан. — Это еще что такое?

Мэт весело ухмыльнулся. Он был очень похож на брата, только глаза у него были темно-синие, а не серебристо-серые, как у Итана. Мэт был ниже ростом и не такой грозный с виду, но, несмотря на свой веселый характер, тоже умел работать.

— Отдых — это то, чего я не имел с тех самых пор, как женился. Я уезжаю, и Мэри едет со мной!

— Сейчас март, — напомнил Итан. — А как же с клеймением? Да и кобылы жеребятся...

— Я никогда даже не заикался о медовом месяце. — Мэт выразительно посмотрел на брата.

— Ну, хорошо. Поезжай, — сухо согласился Итан. — Я найму еще одного работника и постараюсь обойтись без тебя.

— Спасибо, Итан, — ласково сказала Мэри. Она смущенно отвела глаза и с восторгом посмотрела на мужа.

— А где вы собираетесь остановиться? — спросил Итан.

— Это секрет! — хмыкнул Мэт. — Если ты не знаешь, где я, то и искать не станешь.

— Я тоже пытался так сделать четыре года назад, — возмутился Итан. — Но ты все равно нашел меня.

— Это совсем другое дело, — возразил Мэт. — Тогда возникли проблемы с банком.

— Прежде чем вернешься, можешь заодно и дом себе присмотреть, — посоветовала Корина.

Мэт погрозил ей пальцем:

— Нехорошо так говорить!

— Я просто подумала...

— Почему ты не хочешь иметь свой собственный дом? — поинтересовался Итан.

— Не могу себе этого позволить. Пока.

— Чушь собачья! В банке тебе дадут любой кредит.

— Не хочется залезать в долги. Итан лишь хмыкнул в ответ.

— Ты и понятия не имеешь, что такое долг.

— Да все я знаю! — замахал руками Мэт. — Вот если Мэри получит работу секретарши на текстильной фабрике, мы, может, и рискнем. Но сначала решили отдохнуть. Да, детка?

— Да, — радостно подтвердила Мэри.

Весь вечер Арабелла слушала рассказы Мэта и Мэри об их будущем путешествии и, когда пришло время ложиться спать, первой отправилась к себе в комнату. Она только начала подниматься по лестнице, когда Итан вышел из кабинета и приблизился к ней со словами:

— Давай-ка я отнесу тебя наверх! — Он наклонился и легко подхватил ее, стараясь не задеть больную руку.

— Но у меня болит рука, а не нога, — неуверенно возразила Арабелла.

— Не хочу, чтобы ты переутомлялась.

Она растерянно умолкла. Итан же, держа ее в своих объятиях, был наверху блаженства. Он так и не смог забыть того сладостного ощущения ее близости, несмотря на отчаянные многолетние попытки. Конечно, Арабеллу не нужно нести. Однако он не сумел сдержаться — ему страстно захотелось почувствовать ее тело рядом. Это возрождало горько-сладкие воспоминания о том единственном дне, когда он дал волю своим желаниям. С того времени пережитые ощущения не давали ему покоя. Теперь же, когда она находилась в его доме, он почти не спал все эти дни, а если и засыпал, сны опять были полны ею одной.

Арабелла не знала, что сказать, лишь обняла его за шею и уткнулась лицом в плечо. У него перехватило дыхание, словно ее ласковое движение испугало и обеспокоило его.

— Извини, — наконец прошептала она. Он не ответил, лишь крепче обнял ее, наслаждаясь едва уловимым запахом цветов, исходящим от ее волос.

— Ты похудела, — заметил он.

— Я знаю. — Она вздохнула, и ее грудь коснулась его груди. — А ты разве не рад? Если бы я весила раза в два больше, ты бы свалился с лестницы, и мы оба непременно свернули бы себе шею.

— Возможно. — Он улыбнулся и, проходя в дверь спальни, сказал: — Держись крепче, я закрою дверь.

Она повиновалась, смущенная и взволнованная их близостью. Почувствовав охватившую ее предательскую дрожь, Итан остановился как вкопанный. Пристально глядя в ее широко открытые глаза, он спросил:

— Тебе ведь приятно быть со мной?

Арабелла густо покраснела, опустила глаза и замерла у него на руках, тщетно пытаясь хоть что-нибудь произнести.

Ее смущение лишь усилило чувства Итана. Это было похоже на возрождение из мертвых. Охватившее его желание впервые за четыре года напомнило ему, что он мужчина. Толчком ноги он закрыл дверь и осторожно положил Арабеллу на кровать, но сам остался стоять и лишь смотрел на нежную округлость ее груди, на любимое лицо и, когда увидел в ее глазах неприкрытое желание, замер.

Значит, она тоже все помнит! В какое-то безумное мгновение Итан чуть не бросился к ней — чтобы крепко прижаться и целовать, пока хватит дыхания. Но он отошел от кровати прежде, чем тело перестало бы повиноваться ему. Может быть, Арабелла и хочет его, но ее девственность уже достаточное препятствие для них обоих. Она все еще испытывает горечь и обиду при воспоминаниях о прошлом, да и охвативших его чувств может хватить ненадолго. Нет, он должен быть твердо уверен...

Итан зажег сигарету и резким движением сунул зажигалку обратно в карман.

— А мне казалось, что ты бросил курить, — заметила Арабелла, чтобы хоть как-то разрядить обстановку. Почему он замолчал, отошел от кровати? Почему вообще он сначала дразнит ее нежными словами, а потом ведет себя так отчужденно? Тени прошлого, подумала она.

— Я и бросил — до того момента, как ты попала в аварию, — холодно согласился Итан.

— И до того, как лопнула шина у грузовика. — Она начала перечислять, загибая пальцы: — И когда работники напились накануне начала клеймения, а еще в тот раз, когда захромала твоя лошадь и когда укусила тебя...

— Мне не нужны никакие поводы, чтобы закурить, — оборвал ее Итан. — Я всегда курил, и ты это знала. — Он прищурился, глядя на ее нежное лицо. — Я курил и в тот день у реки. И ты не жаловалась на запах табака, когда я тебя целовал.

Она ощутила горечь, и, должно быть, это отразилось в ее глазах.

— В восемнадцать лет. Я пару раз целовалась с мальчиками, а ты был намного старше и опытнее. — Она опустила глаза. — Изо всех сил я старалась вести себя как настоящая женщина, но, едва ты коснулся меня, совсем потеряла голову. — Она устало вздохнула. — Такое чувство, что все это было лет сто назад. Наверное, ты был прав. Я действительно вешалась тебе на шею. Я была без ума от тебя.

Он опять с трудом удержался, чтобы не броситься к ней. Арабелла еще чувствует себя виноватой, а ведь не прав был он, и только он один! Он обидел ее, ранил ее гордость — так же, как Мириам ранила его. Может, ее отец и не смог бы так вмешиваться в жизнь Арабеллы, если бы он, Итан, послал тогда к черту Мириам!

— Какие сложные паутины мы плетем, — тихо сказал он. — Даже когда не хотим никого обманывать.

— Ты не мог не любить Мириам, — отозвалась Арабелла.

Лицо Итана превратилось в маску. Удивительно, как на него действует одно только имя бывшей жены. Он поднес ко рту сигарету и жестко посмотрел на Арабеллу.

Их глаза встретились, и этот взгляд оказался еще более интимным и волнующим, чем тот, которым они обменялись внизу.

— Ты предлагаешь помочь мне вернуть самоуважение?

Казалось, прошли века, пока она пыталась понять, всерьез ли он задал свой вопрос. Нет, этого не может быть! — решила она наконец. Четыре года назад он предельно ясно описал ей свои чувства.

— Нет. Я ничего не предлагаю, кроме спектакля, который придется разыграть, когда приедет Мириам. Я в долгу перед тобой за то, что ты привез меня сюда выздоравливать.

— Ты мне ничего не должна, — холодно ответил он.

— В таком случае я сделаю это в память о прошлом, — не менее ледяным тоном заявила она. — Ты всегда был для меня старшим братом. Этим я и отплачу за твою заботу обо мне.

Она словно ударила его! Итан выдохнул дым, не сводя с нее пристального взгляда.

— Как говорится, подойдет любая причина, — бросил он. — Увидимся утром. — Повернулся и пошел к двери.

— А что, собственно, ты хотел бы услышать? — крикнула она вслед. — Что я соглашусь сделать все, что ты скажешь, даже убить? Тебе нужны чудеса?

Он остановился, держась за ручку двери, и посмотрел на нее.

— Нет, мне не нужны чудеса. — И в этот момент что-то внутри у него умерло. — Я поселил котят в конюшне. Если хочешь их посмотреть, я отведу тебя туда завтра утром.

Арабелла заколебалась. Он ей протягивает пальмовую ветвь? Но если они хотят, чтобы Мириам им поверила, нельзя находиться в состоянии войны.

— Спасибо, с удовольствием! — кивнула она.

— Не за что, — небрежно бросил он по-испански — привычка общаться с работниками-мексиканцами. Итан свободно говорил на трех или четырех языках, и это нередко удивляло приезжих, считавших его техасский акцент признаком низкого образования.

Мэри и Мэт уезжали на следующее утро. Арабелла, сожалея, что остается без любимой подруги, нервничала — как она справится с ситуацией?

— Да не беспокойся ты так! — ласково ободрила ее Мэри. — Итан с Кориной сумеют о тебе позаботиться. Да и Мириам здесь не остановится! Итан этого не допустит, вот увидишь.

— Надеюсь, ты права. У меня такое ощущение, что эта женщина одним только своим языком способна угробить человека.

— Не сомневаюсь, — скривилась Мэри. — Она может быть такой гадкой, что дальше некуда. Но если ты заведешься, то, пожалуй, и не уступишь ей. Ты весьма красноречива, когда рассердишься. — Она засмеялась.

— У меня маловато практики. Кроме Итана, я ни на кого так не сердилась! Ну ладно, пожелай мне удачи.

— Желаю, но вряд ли тебе это понадобится.

Итан отвез их в аэропорт Хьюстона, чтобы не пришлось делать пересадку, добираясь самолетом из Джекобсвиля. Он вернулся раньше, чем ожидала Арабелла, и не забыл про котят.

— Идем, если тебе еще хочется на них посмотреть. — Он взял ее за здоровую руку и потянул за собой. Его лицо не выражало никаких чувств.

— Надо же сказать твоей маме, куда мы пошли, — запротестовала она.

— Я с восьми лет не сообщаю матери, куда пошел. Мне не нужно ее разрешение, чтобы ходить по ранчо.

— Я не это имела в виду, — пробормотала Арабелла.

Но Итан не обратил на ее слова никакого внимания. Сегодня он был одет в свою, как он говорил, «городскую» одежду: черные брюки, голубую рубашку и черно-серую спортивную куртку.

— Ты испачкаешься, — сказала Арабелла, когда они вошли в конюшню.

Он бросил насмешливый взгляд на ее дорогие джинсы и бледно-желтый свитер.

— Каким это образом? Очевидно, ты имеешь в виду себя? Мы можем и не ходить.

— Нет, пойдем! — Арабелла решительно двинулась вперед по проходу.

Она направилась туда, куда он показал, со страхом и радостью ощущая его присутствие. Замирая от ужаса, подумала, что, если бы не авария и ее покалеченная рука, она бы никогда в жизни не увидела больше Итана.

Ее рука. Арабелла посмотрела на свою гипсовую повязку. В голове зазвучали обрывки мелодий. Она закрыла глаза и услышала «Сонатину» Клементи, которую играла студенткой. Улыбнувшись, Арабелла мысленно переключилась на изысканную «Английскую сюиту» Баха и «Финляндию» Грига.

— Я сказал — вот котята. Ты не слышишь? — тихо произнес Итан.

Она открыла глаза и поняла, что, возможно, ее пальцы уже никогда не воспроизведут снова эти звуки. И мелодии, которые она сыграет, будут лишь жалкой пародией на ее прежнюю игру. Она не сможет играть даже поп-музыку. Ей не на что будет жить. И рассчитывать на помощь отца никак не приходится — уже сейчас он не желает ее навестить, даже позвонить не удосужился. Хорошо, что Итан спас часть ее денег, но этого хватит ненадолго, если отец не расплатился с долгами...

Смятение отразилось у нее на лице, и Итан заметил его. Он нежно коснулся кончика ее носа. Надо перестать поддразнивать Арабеллу. Ей и так пришлось несладко.

— Перестань паниковать! Жизнь не кончается завтра.

— Тебе легко так рассуждать!

— Нет, совсем не легко, — помрачнел Итан. — А вот на это стоит посмотреть сегодня. — Он опустился на колени и жестом пригласил последовать его примеру. И все тревоги Арабеллы тут же улетучились при виде новорожденных котят. Все четверо, как и мать, были белоснежными, с темно-синими глазами.

— Никогда не видела ничего подобного! — поразилась Арабелла. — Белая кошка с синими глазами...

— Говорят, они встречаются довольно редко. Билл нашел их у себя в сарае, а он не большой любитель кошек.

— И их собирались усыпить! — Арабелла даже застонала. — Если отец попробует возражать, я просто сниму для них квартиру, — твердо заявила она. Потом улыбнулась кошке и с жадностью посмотрела на котят. — А она позволит мне подержать хоть одного?

— Конечно. Вот, бери! — Итан поднял крошечный белый комочек и осторожно положил ей на ладонь. Она нежно прижала теплое тельце к себе и потерлась щекой о крошечную головку, завороженная магией новой жизни.

Итан ласково, без обычной насмешки, наблюдал за ней.

— Ты любишь малышей, да?

— Всегда любила. — Она неохотно вернула котенка Итану. — Я мечтала, что выйду замуж, заведу детей, но впереди все время был еще один концерт, еще одна запись... — Она жалобно улыбнулась. — Мой отец делал все, чтобы у меня не было даже возможности познакомиться с кем-нибудь поближе.

— Он не желал рисковать. — Итан положил котенка на место, Погладил кошку и выпрямился. Двумя руками провел по темным растрепанным волосам Арабеллы. Потом, в тишине конюшни, лишь время от времени нарушаемой фырканьем лошади, взял в ладони ее лицо. — Мы с тобой раньше вместе катались верхом. Помнишь?

— Да. Я после этого ни разу не садилась на лошадь. Итан, Корина как-то рассказала мне, что ты не дал ей продать ту лошадь, на которой я обычно ездила. Это правда?

— Да, у меня были на то свои причины. Он жадно смотрел ей в глаза, чувствуя, как ее близость начинает влиять на него — так же, как и вчера вечером. Тревожно забилось сердце.

— Мы уже тысячу лет не оставались с тобой вдвоем, — тихо произнес он.

Арабелла опустила глаза, наблюдая, как тяжело поднимается и опускается его грудь.

— Да, давно, — нервно сглотнув, согласилась она.

Он осторожно взял в руку прядь ее волос, пропустил сквозь пальцы.

— Тогда у тебя тоже были распущенные волосы, — напомнил он. — Они лежали на траве вокруг твоей головы, когда мы занимались любовью у старой заводи.

— Мы не занимались любовью, — произнесла Арабелла сквозь зубы. — Ты лишь несколько раз поцеловал меня, а потом сделал все, чтобы я не приняла этого всерьез. Кажется, еще назвал это «моим дальнейшим образованием»?

— Ты была совсем зеленая и ничего не понимала в мужчинах, — отрывисто произнес Итан, — особенно если они возбуждены. Может, тогда ты и была совсем ребенком, но теперь-то наверняка должна понимать, какая опасная сложилась тогда ситуация, и я намеренно положил ей конец.

— Теперь это не имеет значения, — расстроенно ответила Арабелла. — Тебе удалось убедить меня, что в случившемся не было ничего серьезного. Просто, как обычно, я сделала глупость. Может, мы уже вернемся в дом?

Но Итан лишь глубже запустил руки ей в волосы.

— Тебе было всего восемнадцать, — отрывисто произнес он. — Восемнадцатилетняя девственница, отец которой ненавидит меня и полностью контролирует жизнь дочери. В этой ситуации соблазнить тебя мог только бессердечный идиот.

Арабелла смотрела на него, потрясенная необычной яростью в его голосе, в его взгляде.

— Да уж, идиотом тебя никак нельзя назвать, — согласилась она, дрожа от страха и обиды. — Но не надо притворяться, что тебя волновали мои чувства, тем более, после того, что ты мне тогда наговорил...

— Господи, как можно быть такой слепой? — застонал он и посмотрел на ее губы. А потом наклонился к ним. — Я хотел тебя!

И после этих слов губы Итана медленно прижались к ее губам. Но в тот момент, когда она почувствовала его прерывистое дыхание и его ладони на своем лице, резкий звук разрушил волшебство, заставив их застыть на месте.

Это был рев подъехавшей машины. Итан резко вскинул голову, глаза его лихорадочно блестели. Он убрал от ее лица вдруг задрожавшие руки. Оба тяжело дышали. Арабелла чувствовала, что ноги ее не держат.

В зеленых глазах ясно читался вопрос, который она не решалась задать вслух.

— Я долго был один, — коротко произнес Итан с насмешливой улыбкой. — Тебе ведь хотелось, чтобы было именно так?

И прежде чем Арабелла успела ответить, он отпустил ее и повернулся к выходу.

— Я жду сегодня покупателя, — бросил Итан уже на ходу. — Наверное, это он.

Он шел по проходу впереди нее, почти радуясь неожиданной помехе. Он едва не потерял голову, прикоснувшись губами к Арабелле. Надо быть поосторожнее. Нельзя ее торопить, это не приведет ни к чему хорошему.

Выйдя во двор, Итан обнаружил, что приехавший вовсе не был покупателем. У дома остановилось такси, из которого сначала показались роскошные длинные ноги, а вслед за ними и их обладательница Мириам Хардеман. Водитель извлек из багажника машины шесть дорогих красных чемоданов. Боже! Она решила остановиться здесь!

Итан замер, чувствуя, как весь покрылся холодным потом. Один вид бывшей жены оказался способен полностью подорвать в нем уверенность в собственных силах. Усилием воли он заставил себя успокоиться, повернулся и протянул руку Арабелле, молча потребовав обещанную помощь.

Стоя рядом с ним, Арабелла смотрела на Мириам. Она не только позволила Итану взять себя за руку, но сама изо всех сил ухватилась за него. Теперь они были вместе — в горе и в радости.