Преследуемая

ГЛАВА 18

КАЛУМ

Для меня должен быть зарезервирован особый круг Ада.

Я сломал ее, заставив рассказать мне свои секреты во время шторма. Я видел, как свет в ее глазах погас, когда она заговорила о своей сестре, видел поражение, запечатлевшееся на ее лице, когда я нес ее обратно в конспиративную квартиру.

Я приготовил для нее кучу одеял, пытаясь сделать подходящую подстилку для импровизированного гнезда. Этого будет недостаточно. В идеальном мире я бы завернул ее в самые лучшие пуховые, шелковистые ткани. Но в этом убежище просто не хватает простыней.

Я мылся, пока она отдыхала на кровати, мой член был болезненно твердым и торчал под струей душа.

Моя пара жива и у нее течка, а у меня не было времени подготовиться.

Я работал своим членом быстро, позволяя себе удовольствие кончить, чтобы удерживать свой контроль над собой так долго, как это могло продолжаться.

Я не знаю, как долго она будет у меня, когда она начнет сходить с ума от желания.

И я знаю, что после этого она возненавидит меня, как бы сильно ни умоляла об этом.

Она быстро распутывается, пока я мою ее, и я не могу игнорировать ее отчаянные крики, когда она просит то, что ей нужно.

Ее киска гладкая и мягкая под моими пальцами, когда я работаю с ней в ванне. Я легко нахожу ее клитор, сразу же нахожу ритм, который ей нравится.

Ее первый оргазм длится всего несколько секунд, и она выдыхает от наслаждения, открывая мне прекрасный вид на ее изогнутое горло.

Укуси ее, кричит мой Альфа. Сделай ее нашей.

Мне требуется все, что у меня есть, чтобы побороть желание, пока я доставляю ей удовольствие. Я вытаскиваю ее из ванны, и она прижимается ко мне, ее руки трясущимися пальцами расстегивают мои брюки.

— Пожалуйста, — всхлипывает она. — Мне больно, Калум.

Я не уверен, имеет ли она в виду свою течку или синяки, покрывающие ее тело.

Монстр.

— Я знаю, милая, — успокаиваю я ее на ухо. — Я собираюсь покончить с этим.

Она возненавидит меня, когда все это закончится.

Ее ладонь пробегает по моему члену через штаны. — Это моя первая течка, — признается она, не сводя глаз с моей выпуклости. — У меня никогда раньше не было узла.

Я стону. — Правильно, — шиплю я. — Это единственный узел, который ты когда-либо возьмешь. А теперь будь хорошей девочкой и ложись на кровать, Ребекка.

Она замирает при упоминании своего имени, и ее дикие глаза в ужасе впиваются в мои.

Я хватаю ее за подбородок. — Не думай об этом, — огрызаюсь я. — Вообще ни о чем не думай, просто чувствуй. Ты понимаешь, Омега?

Не думай об этой долбаной ситуации.

— Да, — тихо говорит она. — Мне просто нужно, чтобы ты заставил меня кончить.

Этих произнесенных шепотом слов достаточно, чтобы заставить мой член подпрыгнуть. Я ничего так не хочу, как погрузиться в нее, прижимая ее к стене, пока беру то, что мое.

Но она заслуживает лучшего.

Я поднимаю ее на руки, несу к кровати, снимаю верхнюю грязную простыню, чтобы уложить ее на чистую.

Она изысканна. У нее гладкая кремовая кожа, пухлые сиськи, мягкий живот и изящно изогнутая талия. Она выглядит как гребаная богиня с ее раскрасневшейся кожей и полными губами, ее яркие глаза остекленели от похоти.

— Раздвинь ноги, Омега, — приказываю я, и она подчиняется, поскуливая от нетерпения. Ее половые губки пропитаны слизью, под ней уже растекается лужица.

— Ты уже такая мокрая для меня, — стону я, перегибаясь через край кровати. — Ты хочешь прокатиться верхом на моем лице, Омега? — Я погружаю палец в нее, ощущая ее напряженные стенки, и она стонет в ответ.

— Черт, ты такая узкая, — шепчу я, едва проталкиваясь внутрь. — Ты будешь чувствовать себя такой чертовски тесной вокруг моего члена.

Она — рай. Ее влагалище — жидкий бархат под моим пальцем, и я уже знаю, что мой узел в ней раздуется прежде, чем она будет готова принять его.

Я становлюсь на колени перед кроватью, обнимаю ее ноги за плечи и пожираю ее.