Преступный выбор

Глава 3

Основной задачей Джо на любых собраниях, в которых он принимал участие, было варить кофе. О да, он, разумеется, знал, что и Элли Мариччи, и все остальные полагались на его помощь и участие, но, когда все было сказано и решено, прекрасный кофе ценился превыше всего.

Сегодняшняя встреча проходила в «Риверс-Эдж» – старинном здании, воздвигнутом еще до Гражданской войны между Севером и Югом, которое располагалось через площадь по диагонали от «Каппа Джо». Оно было одновременно и туристической достопримечательностью, и «центром сбора» жителей города, и местом, где проводились всевозможные празднества. Мать Джо, Дори, прочитав заметку про «Риверс-Эдж» в одной из газет Саванны, не удержалась от того, чтобы – глядя на своего сына с совершенно невинным выражением лица – не помечтать вслух о том, что это было бы совершенно удивительное место для проведения свадьбы.

Как и большинству матерей, Дори хотелось понянчить внуков, особенно если бы до их рождения состоялась свадьба, о которой можно было бы с гордостью вспоминать еще долгие годы. Тем не менее она постоянно повторяла, что была бы рада внукам, не важно, появись они в законном браке или нет. Однако если бы невеста попросила ее помощи в организации свадьбы, Дори была бы просто счастлива. Женщина понимала, что обычно все эти радости приходятся на долю матери будущей снохи, но разве она сама не заслужила право разделить их – хотя бы за то, что воспитала Джо и Джоша?

Дори Сальдана была достойна куда большего, нежели то, чем ей пришлось довольствоваться.

Джо, который замечательно понимал чувства своей матери, предпочитал отшучиваться: «Как ты заставишь струнный квартет сыграть приличный блюз?»

Но Дори предсказуемо оборвала его на полуслове: «На свадьбах никто блюз не играет».

«Зависит от того, чья свадьба», – пробормотал отец Джо – Рубен.

Больше всего по настроению блюз подойдет, разумеется, той несчастной, что сделает самую большую ошибку в своей жизни – встанет у алтаря рука об руку с Джошем. Уместней в таком случае будет только похоронный марш.

Самое главное, чтобы этой несчастной, черт возьми, не оказалась Лиз.

Нахмурившись, Джо поднял корзину из ивовых прутьев и понес ее через веранду к открытым французским дверям. Элли уже успела сделать половину работы – расставить на старинных столиках из вишневого дерева сладости, теперь дело оставалось за Джо. Он уже успел принести два кофейника, где плескался удивительно ароматный кофе – в одном «Антикуа» из Гватемалы, а в другом «Иргашэф» из Эфиопии. Из принесенной корзины Джо выгрузил сахарницы и два кувшинчика со сливками (простые и с примесью экстракта лесного ореха).

– Господи, пахнет просто потрясающе!

Элли дождалась, пока мужчина отойдет от столика, и затем радостно обняла его. Ее тело оказалось упругим, теплым, а животик (она была на четвертом месяце беременности) стал теперь весьма заметным. Уже больше пяти лет она и Томми то и дело начинали встречаться, потом расходились, но затем неизменно возвращались друг к другу. Причиной всему этому были мечты Томми жениться и завести детей и полное нежелание Элли реализовывать эти фантазии.

Забавно, что, оказавшись на волосок от гибели, девушка быстро пересмотрела свои жизненные приоритеты.

Дверь, которая вела в кухню, приоткрылась на несколько сантиметров, и в проеме мелькнули темные кудри. В следующее мгновение дверь распахнулась, и Лиз, улыбаясь, вошла в комнату. Она что-то говорила, обернувшись через плечо, а в руках держала серебряный поднос, заставленный чашками и блюдцами. К разговору о «приятных зрелищах»…

Черт, а Джо уже надеялся, что на время оказался в безопасности – ведь в течение всего дня новых встреч с Лиз не предвиделось. Он жаждал провести тихий вечер на собрании, а потом отправиться домой поздно вечером и сразу же лечь спать, даже не вспомнив о ней…

Ага, размечтался.

– Привет, Джо!

Мужчина машинально потянулся за подносом, который казался слишком тяжелым для такой хрупкой девушки. Лиз радостно улыбнулась в ответ – несколько теплее, чем требовалось.

– Спасибо, – произнесла она и начала аккуратно разгружать поднос, расставляя чашки вокруг кофейников. – Я сначала было удивилась, почему мы решили использовать хорошие фарфоровые чашки вместо одноразовой посуды, но потом вспомнила твои взгляды, и все стало на свои места.

Мы. Как быстро этой девушке удалось найти свое место здесь – как в кругу его друзей, так и во всем городе. Лиз провела в Коппер-Лейк меньше тридцати часов, а уже успела получить приглашение от Элли поработать над ее проектом и, ничуть не смущаясь, чувствовала себя как дома. Хотя, по правде говоря, Элли готова была принять помощь от любого живого существа, которое могло самостоятельно передвигаться.

А Лиз, без всяких сомнений, была живой… да и передвигаться с таким телом было, наверное, одно удовольствие… Сегодня девушка пришла в белых капри, оставлявших ноги от колен открытыми, белая майка в черную крапинку изящно облегала все изгибы, на ногах – босоножки в тон. Разумеется, на высоком каблуке.

Джо на секунду задумался: не проговорился ли он ей случайно о своей слабости к женщинам в сексуальной обуви?

Элли начала расставлять блюдца на столиках рядом с тарелками с десертом и с важным видом произнесла:

– Меня восхищает забота Джо об окружающей среде, к тому же она помогает избежать лишних затрат.

– Еще бы тебе это не нравилось, посуду ведь приходится мыть мне, – ответил мужчина.

Но Лиз было не так легко одурачить.

– Мне показалось, что я видела на кухне посудомоечную машину самой последней модели. – Он в ответ лишь пожал плечами. – Но скажи, Джо, разве не слишком много энергии уходит на то, чтобы запустить эту машину? Боже правый, достаточно вспомнить для начала про производство и доставку! Откуда ты знаешь, что это менее вредно для окружающей среды? Я не говорю про пластик – он в принципе не разлагается. Но ведь можно использовать бумажную одноразовую посуду, которая потом пойдет на переработку.

Но перед тем как Джо успел что-либо возразить, в дискуссию вмешалась Элли, предостерегающе подняв руки:

– Пожалуйста, никаких споров про экологию. Сегодня мы будем обсуждать только то, что я посчитаю важным.

Не сводя взгляда с Лиз, Джо обратился к Элли:

– Я слышал, ты решила использовать специальные подгузники из переработанных материалов для вашего будущего малыша. А при ремонте соорудить на крыше солнечные батареи и установить геотермальную систему отопления.

– Это была идея нашего подрядчика. К тебе она не имеет никакого отношения, – ответила девушка, подмигнув Лиз. Элли знала, что Том и Рас обсуждали ремонт дома с Джо. – Так… Я даже не знала, что вы знакомы.

– А я не знал, что вы знакомы.

Движения Лиз были очень плавными, но вместе с тем быстрыми. Она ловко взяла одну из чашек и наполнила ее кофе.

– Первое, что я ищу в новом городе, – чашка хорошего кофе, – произнесла девушка.

– Да? Я-то думал, старых знакомых, – ответил Джо с безразличным выражением лица.

Элли непонимающе смотрела то на Джо, то на Лиз и в итоге решила ретироваться:

– Я пойду посмотрю, все ли собрались. Когда услышите, что я начала громко о чем-то рассказывать, – это знак, что пора входить. Я не хочу, чтобы вы пропустили что-то интересное.

Лиз насыпала сахар в чашку и неспешно начала его размешивать.

– Мне так показалось, что это она не хочет ничего пропустить.

– Что ты тут делаешь?

– Я сегодня встретила Элли в гастрономе. Милые у вас тут названия: «Элли Дели», «Каппа Джо»…

– Не моими стараниями, – напомнил девушке Джо.

Она кивнула и затем быстро облизала ложечку. Это простое, почти машинальное движение произвело на Джо столь же поразительный эффект, как и очаровательные ножки Лиз.

– М-м-м. Знаешь, а ведь между растворимым и заварным кофе действительно есть огромная разница.

– Ага. – Неужели его голос и впрямь звучал так хрипло? – К счастью для меня, большая часть человечества опередила тебя в этом открытии. Иначе я бы давно остался без работы.

Девушка сделала еще один небольшой глоток и довольно промурлыкала:

– У меня, к сожалению, нет времени каждое утро варить кофе.

– У тебя нет даже пары свободных минут? Да, наверное, это нелегкая работа – выслеживать Джоша. Занимает все свободное время?

Лишь один удивленный взмах густых ресниц над темно-карими глазами – таким был ее ответ на упоминание о брате Джо. Мужчина попытался понять, что именно было в нем скрыто. Любовь? Тоска? Ненависть, страсть, желание наказать за причиненную боль?

Неужели она видела Джоша, глядя в глаза его брата?

В том, чтобы быть близнецами, есть как плюсы, так и минусы. Быть увлеченным женщиной, которой даже не нужно закрывать глаза, чтобы представить себя рядом с его братом… Пожалуй, займет первую строчку в колонке «Минусы». Поспорить с этим мог разве что тот факт, что снайпер тоже вас перепутает.

– Эй, Сальдана! У тебя весь день в распоряжении весь кофе мира. Не хочешь им хоть сегодня поделиться? – отвлек Джо Эйджи Деккер.

Джо заставил себя отвести взгляд от Лиз.

– Даже не знаю. Я так привык, что мне за него платят, что очень тяжело расставаться с ним просто так.

Декер достал из кармана бумажник и извлек из него помятую пятидолларовую бумажку.

– Ну а теперь ты соизволишь налить мне кофе?

Лиз отставила свою чашку в сторону и потянулась за чистой.

– Уберите деньги, лейтенант. Это от меня. – Ее тонкие, изящные пальцы прикоснулись к кофейникам. – Чего вы желаете?

Чего можно желать? От такой-то девушки?! Боже правый, Джо, пора убираться отсюда подальше. И чем быстрее, тем лучше. Сдавленно пробормотав «Прошу прощения», он вышел из столовой в широкий коридор, деливший дом на две части.

Из гостиной, располагавшейся дальше по коридору, доносились знакомые голоса. Элли и Томми. Братья Келлоуэй: Рас, Робби и их кузен Митч, все трое с женами. Софи из магазина готовой одежды и офицер Пит Петровски, сосед Джо. Кики Исаак, первая в истории Коппер-Лейк женщина-детектив. Дхарма, темпераментный повар из гастрономического магазина. Кейт Келлоуэй, врач скорой помощи и бывшая супруга одного из братьев Келлоуэй. Марни, заведующая криминальной лабораторией полицейского участка, чье сознание постоянно пребывало где-то в параллельной реальности. Круг ее общения сводился преимущественно к недавно умершим, но тем не менее Джо она нравилась.

Ему вообще нравились эти люди. А также их родители, дети, собаки, и все они отвечали Джо взаимностью, даже несмотря на то, что знали о нем очень и очень немного. Единственный человек в городе, который был осведомлен о жизни Джо достаточно хорошо, сейчас шел за ним, жизнерадостно общаясь с лейтенантом Деккером.

– …даже не знаю, как долго я здесь пробуду. Сейчас я нахожусь в таком странном состоянии… Все кажется, что там, где меня нет, безусловно, лучше.

Причем не важно, нравится мне здесь или не очень… – Лиз взмахнула рукой, и кудри, собранные в высокий хвост у нее на голове, изящно встрепенулись и легли на плечи.

Но на Деккера это не производило ни малейшего впечатления. Его пальцы ни на йоту сильнее не сжались на ручке кружки, которую он держал в левой руке. А блюдце в правой не дрогнуло даже самую малость. Да и дыхание лейтенанта оставалось спокойным и размеренным. Эйджи лишь кивнул, сказал, что Коппер-Лейк после Далласа должен казаться чертовски привлекательным, доел свой чизкейк и направился к Кейт, рядом с которой и сел.

Когда Элли вышла вперед и встала у камина, Джо решил расположиться на широком подоконнике. Окно было открыто настежь, и чудесные ароматы лета наполняли гостиную под аккомпанемент гудения насекомых и редкого гула проезжающих автомобилей. Мужчина поудобнее расположился на старинном деревянном подоконнике и приготовился слушать.

Элли уже успела вкратце изложить ему свой план. Она собиралась основать школу для молодых женщин, которые так и не смогли найти своего места в жизни. Если какая-то девочка от безысходности убегала из дома или же ее выбрасывали на улицу собственные родители, то государство готово было оказывать ей помощь вплоть до восемнадцати лет. Стоило девушке достичь совершеннолетия, как государство умывало руки, оставляя девушке довольствоваться лишь одной профессией – проституцией. В таком случае о нормальной жизни оставалось только мечтать.

Самой меньшей из проблем был поиск помещения. Мать братьев Келлоуэй, Сара, была хозяйкой старой начальной школы, которая давным-давно была закрыта, и решила пожертвовать помещение для благих целей. Но по-прежнему оставались нерешенными вопросы с лицензированием, финансированием и поиском преподавателей. Джо был уверен, что если кто и был способен ответить на них, то только люди, сидевшие сейчас в гостиной.

– Это звучит пугающе, – заметила Лиз двумя часами позже, принеся в кухню очередной поднос с грязной посудой.

Джо поднял глаза от раковины, в которой мыл кувшинчики из-под сливок.

– Для простых смертных – возможно.

– А все эти люди к ним не относятся?

– Ну почему же, они вполне смертны. Они просто… очень увлекающиеся. Страстные.

– Включая и тебя?

– Только по отношению к моему делу.

– И твоей семье.

Он приподнял одно плечо, соглашаясь.

– Знаешь, страстность может быть как положительной, так и отрицательной чертой характера.

– О, я уверена, что свои силы ты используешь только во благо. Например, направляясь на сегодняшнее собрание. Плюс твои идеи о переработке мусора. Тренируешь юных бейсболистов. Поддерживаешь нуждающиеся семьи в Рождество. Бродячих собак приручаешь. – Она перерыла все ящики столов, нашла тот, в котором хранились чашки, и положила свою внутрь, а затем принялась за следующую. – Знаешь, я говорила со многими о тебе.

Джо одарил ее бесстрастным, ничего не выражающим взглядом.

– Они все знают только то, что удобно мне самому.

– Ага, как же.

– Например, никто не знает ничего о том, что произошло в Чикаго – или о Джоше.

– Ой-ой. Я уже рассказала Наталии, что мы с Джошем встречались.

– С Наталией нельзя просто посплетничать на досуге.

– Да, я это заметила. Говорить с ней – все равно что тащить быка за хвост. Мы завтракали за соседними столиками. А потом я помогла привести этих жутких собак в твой дом и даже убрать по дороге последствия небольшого несчастного случая с рыжей псиной. Но за все это время она едва ли сказала больше двадцати слов.

– Повезло тебе, что это был рыжий. Когда он что-то делает не так, чаще всего это действительно досадная случайность. А вот золотистая… Она ничего не делает без причины.

– Это всего лишь собака! – со смешком отозвалась Лиз.

– Отнюдь. Это чуть не умершая от голода, брошенная псина, искренне полагающая, что она правит всем миром – особенно тем его углом, который я хотел бы назвать своим. По всей видимости, она знакома с понятием «лидер», только вот не понимает, что слово-то мужского рода. Она пытается доминировать в их паре над кобелем, ни во что не ставит меня и не боится проливать кровь, если ты пытаешься ей помешать.

– Ух ты, а она провела у тебя всего лишь сутки! Дальше, наверное, будет еще веселее!

Нахмурившись, Джо опустил следующую стопку тарелок в мыльную воду.

Лиз только сейчас осознала, что гул голосов в соседней комнате стал значительно тише.

– Похоже, все уходят.

– А ты что, решила, что я пошутил, когда взялся вымыть всю посуду?

– Я думала, что кто-то непременно останется и поможет.

– Кто-то остался. – И Джо указал рукой на девушку. – Поверь мне, ничто не проходит незамеченным. Если бы ты не задержалась, Софи, Элли или Джейми остались бы. Однако стоит им увидеть добровольную жертву, как все исчезают, уступив место страждущей.

Верно, она – добровольная жертва. Как и Джош. Но не Джо. Он-то не хотел участвовать в тех событиях, которые перевернули всю его жизнь. Интересно, Джо жалеет об этом? О том выстреле – вне всякого сомнения. А о том, что приехал в Коппер-Лейк, открыл свое дело, завел новых друзей?

– Ты жалеешь о том, что все так получилось? – На мгновение Лиз сама удивилась тому, что все-таки задала этот вопрос. Однако, будучи не в силах взять свои слова обратно, пояснила: – Я хочу сказать, о переезде. Попытке начать жизнь заново. Здесь.

Джо вымыл последнее блюдечко и перешел к стеклянным кофейникам.

– Скажем так, в моих планах на жизнь все это явно не значилось.

– Но знаешь, иногда из плохого получается что-то хорошее. По крайней мере, ты выглядишь счастливее здесь, чем в Чикаго.

– Жаль, что ты не видела меня до вчерашнего дня, – сухо отозвался Джо. – Я тогда был просто в восторге!

Девушка скорчила рожицу его спине, а затем наконец обратила внимание на кухню. Она была просто прелестна, несмотря на свою старомодность, и оказалась оснащена всеми современными устройствами, включая две посудомоечные машины. Лиз совершенно не удивилась, когда Джо предпочел не использовать их. Посуда, оставшаяся от сегодняшнего вечера, не была такой уж грязной, так что вручную вышло быстрее. Даже она могла бы справиться с этим за считаные минуты.

– Так чем ты занималась последние два года? Не считая Джоша, разумеется. Мне казалось, у тебя не было времени на работу в Чикаго.

– Я занималась самыми разными вещами. Обычно я берусь за какую-то временную работу, коплю деньги, потом отдыхаю.

– За какую, например?

– Могу подрабатывать официанткой. Стоять за барной стойкой. Заниматься бумажной работой.

Джош однажды подумал, что будет прекрасной шуткой рассказать своим друзьям, что она работала в их квартире оператором «секса по телефону». Джо вряд ли показалось бы это занятным – в отличие от звонивших ей парней. Поболтай со мной откровенно, детка – таким стало их обычное приветствие.

– Большинство людей, которые занимаются подобными вещами, должны трудиться постоянно на одном месте. У них нет возможности поработать пару месяцев тут, пару месяцев там.

– Просто у большинства людей есть и другие обязательства.

– А все, что нужно тебе, – это отыскать Джоша.

Проигнорировав это замечание, Лиз убрала еще с полдюжины чашек, повесила влажное полотенце на трубу, чтобы оно высохло побыстрее, и прислонилась к столу, наблюдая за тем, как Джо споласкивает первый кофейник. Он был высоким, стекло местами потрескалось, выдавая возраст вещи. Нельзя сказать, чтобы Джо обращался с ним трепетно, но вполне бережно – точно так же, как с тонкими фарфоровыми чашками и блюдцами. Она знала наперед, что мужчина ни разу за всю свою жизнь не разбил ни одной тарелки. Джо ни на миг не утрачивал прохладной, спокойной уверенности.

Если не считать одного незначительного инцидента на эмоциональном уровне. Когда дело касалось Джоша. И ее самой.

Мужчина молча домыл посуду, затем сполоснул ее и повернулся к девушке, сжимая по мокрому кофейнику в каждой руке.

– Выключишь свет?

Девушка послушно последовала за Джо по коридору, нажав на выключатели, которые он ей показал, взяла со стола корзину и захлопнула двери.

Было почти десять часов. Жужжание фонарей лишь слегка заглушало кваканье древесных лягушек. Запахи, доносившиеся от реки, находившейся в двух кварталах отсюда, смешивались со знакомыми ароматами цветов, откуда-то поблизости доносился тихий и печальный мотив.

Лиз втянула носом воздух и медленно выдохнула.

– Ты сделал хороший выбор. – Скорее почувствовав, чем заметив любопытный взгляд Джо, девушка пояснила: – Когда приехал в Коппер-Лейк. Можешь припомнить такой спокойный вечер в Чикаго? Хоть один?

– Несколько сотен. В конце концов, это всего лишь город.

– Большой, шумный, разрастающийся, заполненный толпами народа город.

– Что, слишком большой для деревенской девочки из Канзаса?

– Я не деревенская девочка.

Подойдя к своей машине, Джо поставил кофейники, затем протянул руку за корзиной. Лиз на мгновение прикинула, не стоит ли помедлить, пройти вместе с ним до конца аллеи, растянуть время, проведенное наедине… Короткая прогулка прохладным весенним вечером, несколько минут спокойной беседы, свежий воздух, пахнущий жасмином, кофе и цветущим хлопком…

Девушка вручила ему корзину.

– Увидимся позже.

Их пальцы соприкоснулись.

– Этого будет трудно избежать.

Лиз отдернула руки и засунула их в карманы.

– Ты знаешь, что нужно сделать, если хочешь избавиться от меня навсегда. Просто скажи мне, где Джош!

– Я не могу рассказать того, чего не знаю.

В его голосе не хватало настойчивости и напряженности, которые Лиз привыкла слышать в словах склонных к обману безутешных родственников. Он не ерзал, не отводил взгляд – словом, не делал ничего, что позволило бы заподозрить ложь. Но это еще не означало, что Джо сказал правду. Это говорило лишь о том, что он был более искусен во лжи, чем те, с кем ей доводилось сталкиваться до сих пор.

– Как я уже говорила, еще увидимся. – Лиз щелкнула кнопкой на брелоке, отключая сигнализацию, отперла дверь машины и скользнула за руль.

Джо не стал дожидаться, когда девушка спокойно выедет на шоссе. Вместо этого он отвернулся и направился к тускло освещенным окнам своего кафе на углу.

Через три минуты Лиз уже была дома. Через шесть она вытянулась на диване и прижала к уху сотовый телефон. Свет горел только над раковиной на кухне; его было как раз достаточно для того, чтобы углубить движущиеся тени в гостиной. Она не стала задергивать шторы и теперь прекрасно видела дома всех трех соседей через дорогу.

– Послушай, я знаю, что у тебя выдался тяжелый день – еще бы, изображать брошенную, но преданную бывшую подружку! Но ведь не могла же ты настолько вымотаться, чтобы оказаться неспособной принять участие в короткой беседе! – раздался в трубке голос Мики Туполевой.

Впрочем, Лиз по опыту знала, что выражение лица ее собеседницы сейчас совершенно не соответствует тону. Мика никогда не хмурилась, не задирала нос, не ухмылялась, да и не улыбалась, если уж на то пошло. Как и покрытые льдом русские вершины, которые когда-то ее семья считала своим домом, она всегда оставалась хладнокровной, сдержанной и уверенной в себе. Боссу следовало бы послать в Коппер-Лейк именно ее. Джо был бы не способен растопить толстый слой льда, за которым скрывалось сердце Мики, даже если бы захотел.

Черт, Лиз становилось жарко от одного его вида! Хуже того, при первой же мысли о нем! А он ведь даже не пытался вызвать в ней такие чувства…

– Я слушаю тебя, Мика.

– Ты должна не слушать. Ты должна отвечать на мой вопрос. Ты веришь Джо Сальдане, когда он утверждает, будто не знает, где находится его брат?

Лиз очень хотелось верить, что он порвал все связи с Джошем и не собирается встречаться с ним еще как минимум лет пятнадцать. В конце концов, его братец уклонялся от ответственности с той же охотой, с какой Джо стремился к ней.

С другой стороны, они все же были близнецами. Братья делили материнскую утробу, у них были одни и те же лица, глаза, ДНК.

– Я не уверена, – наконец произнесла Лиз. – Говорит он правдиво.

Мика озвучила невысказанное сомнение своей коллеги:

– Как и все хорошие актеры.

Верно, все знали, что Джо – честный, законопослушный человек, только вот большинство таких людей готовы спокойно лгать во имя благородной цели. Взять хотя бы саму Лиз. Ложь – основа ее работы, и девушка умела быть чертовски убедительной. А Джо провел полжизни с братом, который врал так же легко, как дышал.

– Шестое чувство подсказывает мне, что он или его родители – наиболее вероятная возможность узнать правду, – произнесла Лиз. – Джош всегда действовал по одной и той же схеме. Когда у него начинаются неприятности (и достаточно серьезные), то за помощью он обращается к членам семьи.

– Мы по-прежнему наблюдаем за четой Сальдана, не волнуйся. Если Джош свяжется с ними или появится на пороге, мы тут же узнаем об этом.

Лиз услышала невнятное бормотание на другом конце провода. Пока Мика беседовала с прервавшим их разговор (кто бы это ни был), Лиз продолжала пристально вглядываться в окно. Ей не удалось услышать шорох велосипедных шин по гравию, пока они с Микой продолжали беседовать, но Лиз все равно поняла, что Джо уже дома. Мышцы живота внезапно непроизвольно напряглись, а волоски на затылке встали дыбом – обычная реакция на опасность, которую сначала чувствуешь, а потом уже видишь.

Она увидела Джо, подъезжавшего к дому. Вот он остановился, вытянув длинную, мускулистую ногу, и слез с велосипеда, а затем поднял его и понес по ступенькам крыльца. Отпирая дверь, мужчина бросил короткий взгляд на дом Наталии, потом Пита, но не обернулся, чтобы посмотреть на ее коттедж. Вместо этого Джо вошел внутрь, закатил велосипед и закрыл дверь.

– Извини, пожалуйста, – произнесла в трубку Мика, на сей раз обращаясь к собеседнице. – Наши камеры и жучки, подключенные к их телефонной линии, к сожалению, ничего интересного не уловили. Джо возобновил членство в объединениях, ратующих за поддержку «зеленого» движения. Он согласился помочь в тренировке местной бейсбольной команды, собранной из шестилетних ребят, собирается выбросить на ветер некоторую сумму денег, свозив к ветеринару двух приблудных собак – подозреваю, в скором времени придется еще и приплатить за их стерилизацию. Ах да, еще он собирается выставить на продажу новую смесь сортов кофе, собранных в полнолуние гномами на северо-западном склоне вулкана в Перу – неудивительно, что такой раритет стоит миллиард долларов за фунт.

Лиз усмехнулась. Мика так редко демонстрировала, будто у нее все-таки есть чувство юмора, что она порой успевала просто забыть о его существовании.

– Можешь мне поверить, если этот кофе будет хоть наполовину так же хорош, как тот, что я уже пробовала в его кафе, – окупится каждый цент. Кроме того, тяжкий труд гномов тоже стоит недешево, сама знаешь.

– К счастью для Америки, наш труд оценивается в меньшие суммы. – В ее голос вернулась привычная серьезность. – Если не считать периодических звонков родителям, Джо почти не контактирует с внешним миром (за пределами магазина, разумеется). С тех пор как мы стали прослушивать его домашний телефон, он им ни разу не воспользовался. Девяносто процентов звонков, которые Джо делает с сотового, касаются бизнеса, а девяносто пять таковых из магазина связаны с чьим-то приятелем.

– У Эстер есть приятель?! – Лиз почему-то сразу вообразила пожилую женщину сначала с мальчишкой, который едва отметил свое совершеннолетие, потом с мужчиной подходящего возраста, с морщинистыми руками и лицом и почему-то такими же ярко-рыжими волосами.

– Да не у Эстер. У Рейвен. – Если бы у Мики была привычка корчить рожицы, то сейчас был бы подходящий момент это сделать. – Храни нас, Боже, от любви юных сердец.

– Как я рада, ребята, что слушать все это приходится вам, а не мне.

Интересно, а что там делает Джо? Готовит ужин? Открывает бутылку пива? Снимает с себя одежду, собираясь принять душ?

Ой, а вот это не самое лучшее направление мыслей…

Но было слишком поздно пытаться не обращать внимания на поток образов, хлынувших вместе с последним предположением. Высокий, стройный силуэт, загорелая кожа, обнаженное подтянутое тело, мокрые волосы отброшены назад, и горячая вода превращает их в темно-золотые…

– День судебного разбирательства быстро приближается, – произнесла Мика. – Если мы вовремя не вернем под защиту Джоша Сальдану, последние два года окажутся потраченными зря.

– Между прочим, мы говорим о двух годах моей жизни! – И все же Лиз знала, что Мика права. Прокуратура может и так предъявить обвинение и найти другие доказательства, по крайней мере по некоторым пунктам, – или же Мальрони все сойдет с рук.

– А ты не думаешь, что они приплатили ему за молчание?

В отделе по защите свидетелей уже не первый раз обсуждали этот вопрос. Никто не сомневался в том, что Джоша можно купить, стоит лишь назвать правильную цену – вероятно, не слишком высокую. Если у него появился шанс избежать ненужной защиты (а то и суда), да при этом еще и подзаработать, вне всякого сомнения, Джош согласится. К черту правосудие. К черту тот факт, что Мальрони пытались убить его самого и чуть не прикончили его брата. Джоша волновали только он сам и его собственное благосостояние.

– Нет, – ровно отозвалась Лиз.

Если бы его купили, это означало бы только одно: здесь замешан кто-то из их отдела по защите свидетелей. Место пребывания Джоша было строго засекречено. Не поступали ни телефонные звонки, ни почта; у Джоша не было контактов ни с одним человеком, не состоявшим на службе в прокуратуре. Только кто-то из своих мог стать посредником между ним и Мальрони, но пока что не было никаких улик, подтверждавших это.

– В таком случае Джош, по всей вероятности, исчерпал те ресурсы, которые еще оставались. Мамочка, папочка и любимый братик Джо – его последняя надежда…

– Если он сможет их найти.

– Они держатся в тени, но все же нельзя сказать, что их невозможно отыскать. Остальные члены семьи знают, куда переехали родные Джоша. Конечно, они все отрицают, что тот пытался с ними связаться, но мы не можем знать наверняка, что эти люди говорят правду.

И снова Лиз прекрасно поняла, что Мика права. Семья Сальдана всего лишь переехала, а не пустилась в бега. Они пользовались собственными именами, на Джо был зарегистрирован бизнес. Конечно, потребовались бы определенные усилия, чтобы обнаружить их, однако люди вроде Джоша готовы на многое, лишь бы избежать ответственности за свои поступки.

– Буду на связи.

Прежде чем Лиз успела ответить, Мика повесила трубку.

Тут в лиловом коттедже загорелся мерцающий огонек – скорее всего, это телевизор отбрасывал неровные блики на окна темной гостиной. Равнодушие ко всему внезапно показалось не такой уж плохой штукой…

В кафе играла музыка сороковых годов – было утро четверга, смена Эстер. Несмотря на то что женщина уже ушла, Джо оставил диск в проигрывателе. Старые мелодии были вполне приятными и напоминали ему о бабушке, которая была убеждена, что настоящая музыка началась с Луи Армстронга и закончилась на Элле Фицджеральд.

Было одиннадцать часов утра – поздновато для небольшого перерыва на чашечку кофе и слишком рано, чтобы клиенты начали толпами собираться пообедать. Прошло уже десять минут с тех пор, как вышел последний покупатель, и Джо успел уже привести свой кафетерий в порядок. Теперь можно отправиться в офис – небольшой уголок в задней комнате – и заняться бумажной работой, но эта идея была не настолько соблазнительной, чтобы мужчина сразу же сдвинулся с места.

Джо не хотелось этого признавать, но он надеялся, что Лиз обязательно зайдет к нему сегодня.

Все утро он прождал, но она не пришла.

Нахмурившись, Джо оттолкнулся от прилавка, к которому прислонился, и сделал несколько шагов по направлению к кладовой. Как только он потянулся к ручке, зазвонил дверной колокольчик, заставивший его развернуться и взглянуть на посетителя.

Не Лиз, увы. Незнакомый мужчина, высокий, с жесткими чертами лица и почти жестокими глазами. Его серый костюм был прекрасно скроен и сшит, но казался неудобным, рубашка лишь на тон светлее, галстук – на тот же тон темнее. Незнакомец покачнулся на каблуках, прислонился к прилавку и внимательно изучил меню, написанное мелом на доске, висевшей на стене, и содержавшее перечень стандартных напитков со взбитыми сливками, льдом и тому подобным.

– Чай с молоком и специями, средний. – Его голос был таким же грубым и резким, как лицо.

– Будете пить здесь или вам с собой? – спросил Джо, едва подавив ухмылку.

– Здесь.

Джо пробил чек, как полагается, затем дал сдачу с двадцати долларов и поставил чай готовиться. Вместо того чтобы выбрать себе столик, мужчина остался на месте, стоя неподвижно, но при этом производя впечатление свободной, едва управляемой энергии.

– Приятный городок.

Вдохнув пар, поднимавшийся от воды и наполненный ароматами мускатного ореха и гвоздики, Джо обернулся через плечо на посетителя и почему-то почувствовал, как затылок покалывает от неприятного ощущения. Нет никакой причины тревожиться, сурово сказал он себе. Пусть парень не местный, более того, не живет в Джорджии. Только не с таким акцентом – он, скорее всего, из Нью-Йорка, может, Нью-Джерси, но потом много лет путешествовал. Джо попадались незнакомцы с самыми разными выговорами. Это еще ничего не значило.