Приближаясь к счастью

Глава 9

Шесть часов разницы во времени имеют значение. Я поняла это, когда открыла глаза, услышав незнакомую мелодию. Наверное, Ксу поставила максимальную громкость на будильник, потому что я мгновенно отреагировала на этот звук. Мне совсем не хотелось вставать. Просто я только недавно легла в постель. Я играла на фортепиано несколько часов, репетировала разные произведения, запоминала ноты. И ещё немного пообщалась по видеосвязи со своей преподавательницей Валерией Михайловной, рассказала о предстоящем новом прослушивании. Она помогла мне настроиться на выступление. Также пришло сообщение от мамы. Но глубокой корейской ночью я не осмелилась его прочитать. Не хотела портить настроение перед завтрашней учёбой в школе и прослушиванием. Маме не нравилось, что я продолжила заниматься музыкой после той истории. А я и сама сначала не могла себя заставить играть, но потом осознала, что не в состоянии жить без музыки, и в то же время чувствовала, что боюсь жить лишь музыкой. Та сцена снова и снова представала перед моими глазами, стоило мне сесть за пианино. Каждый раз я играла через эту боль.

Пока Ксу собиралась, я всё ещё валялась в кровати. Это так на меня не похоже. Обычно я вставала раньше всех, готовая учиться и быть лучшей. Но сегодня на меня напала какая-то усталость. Миллион неопределённостей вертелись в моей голове. И среди этого шума я вычислила, что самым ярким пятном пестрело в центре. Первое, что пришло мне на ум после пробуждения, было непонятное поведение молодого человека, с которым я познакомилась вчера. Неужели он и правда забыл меня? Или у него так много встреч в течение дня, что невозможно запомнить всех? Я постаралась откинуть мысли об этом корейце подальше. Сегодня мне нужно сосредоточиться на своей игре. Ночью я всё-таки успела проработать несколько пьес и гораздо лучше подготовиться к прослушиванию. Теперь я особенно понимала, как важно всё внимание направить на одну цель – выступить хорошо на прослушивании, а затем и на концерте.

– Дана, нам пора, – позвала Кэти.

– Да, я сейчас, – выкрикнула я из ванной.

В одной руке я держала губную помаду бледно-розового цвета. И по очереди смотрела то на своё отражение в зеркале, то на губнушку. Вообще-то я никогда не красилась. Многие мои одногруппницы уже с девятого класса ежедневно наносили на лица макияж. А я не хотела следовать моде. Я мечтала продлить детство. В моей жизни его было не так уж и много. Отличная учёба в музыкальной школе заставила меня немало заниматься на фортепиано, участвовать в конкурсах, выступать на местных культурных мероприятиях. У меня совсем не оставалось времени, чтобы просто погулять. Из-за этого подружки часто обижались на меня. Но я не могла ничего поделать. Я не могла подвести учителей, которые верили в меня. До десяти лет я думала, что родители тоже верили в меня. А потом всё разбилось. Мама сбежала со мной от отца, спасая меня и себя от уничтожающей любви. Мы страдали. Это точно. Но после того, что произошло, я ощущала так явственно, что мама не хотела больше верить в меня, а особенно в музыку, которой я продолжила заниматься, несмотря на душевную рану.

Конечно, на некоторые праздники я делала макияж. Только это было всего пару раз. Последние несколько месяцев Регина и Алина часто обсуждали косметику при мне и словно специально озвучивали мысль, что теперь, на первом курсе в колледже, особенно важно краситься, типа студентки без мейкапа не могут выйти из дома. Я прекрасно понимала, что они кидались в меня колкими фразами, пытаясь вывести из себя или вынуждая поддаться им, начав пользоваться косметикой. Я стойко держалась. Но сегодня, собираясь на прослушивание, мои руки автоматически достали косметичку, которую я взяла с собой из России. И я нанесла на веки тени с медным оттенком, подвела глаза чёрным карандашом и накрасила тушью ресницы. Затем я слегка прикоснулась спонжем к пудре и дотронулась им до лица, которое сразу стало ещё светлее. Когда я достала помаду, меня позвала Кэти. Нам нужно ехать на курсы, а потом я в одиночестве отправлюсь на прослушивание. Я замерла в нерешительности. Сделать последний штрих – накрасить губы? Я выкрутила помаду и быстро провела ею по губам.

После занятий наша группа отправилась обедать. А я осталась ждать такси, которое вызвала для меня Ким Ханбёль.

– Хочешь, я с тобой поеду? – предложила Ксу.

– Нет. Думаю, я справлюсь. Тебе нужно быть с ребятами. Без тебя они не смогут заказать обед. Ты же не хочешь мучить их голодом, – ответила я.

Я старалась скрывать своё волнение и натянула, как маску, вымученную улыбку.

– Да, ты права. Удачи! Будь сильной, – шепнула китайская девушка и побежала за остальными студентами.

Через двадцать минут я подъехала к большому и невероятно красивому зданию, в котором должно было проходить прослушивание.

Как бы я хотела, чтобы кто-то подтолкнул меня вперёд.

Я засунула руку в сумку, нащупывая распечатанные ноты с различными музыкальными произведениями. Моя привычка. Таким образом я будто черпала из них силу перед выступлением. Словно все эти знаки проникали в меня через кончики пальцев, пенились под кожей и навсегда оставались в моём сердце. У меня была хорошая память. Обычно мне хватало одного раза, чтобы взглянуть на текст или ноты и сразу же запомнить. Надеюсь, сегодня у меня всё получится. Я должна верить в себя.

Я вошла в здание. В холле было достаточно оживлённо. В разных залах и студиях, которых здесь находилось несколько, проходили репетиции. Я сдала верхнюю одежду в гардероб. Поблизости висело зеркало. Я торопливо заглянула в него. Обтягивающее платье вишнёвого цвета до колен и с рукавами до локтя. Длинные распущенные тёмно-русые волосы. Макияж в порядке. С накрашенными глазами я не узнала себя. Так непривычно. Я покрутилась перед зеркалом и проверила свои коричневые капроновые колготки. Вроде затяжек не было. Довольно быстро я отыскала менеджера, с которым общалась накануне. Молодая кореянка тут же умчалась узнать о прослушивании. Спустя десять минут она вернулась и сказала подождать здесь, возле мраморной лестницы. Я разочарованно выдохнула. Ожидание всегда меня утомляло. Лучше сразу приступить к делу. Иначе лишние мысли могут отнять последние ниточки самообладания. А бороться с волнением и повторять в голове музыкальные произведения – двойная работа, которая не всегда под силу юному человеку. Я прислонилась спиной к резным перилам и принялась наблюдать за тем, что происходило на улице, потому что прямо передо мной находилось панорамное окно. Цветущий вид города увлёк меня. На короткое мгновение я даже забыла о предстоящем прослушивании. А потом вдруг почувствовала, как кто-то дотронулся до моего плеча. Я подумала, что это вернулась девушка, чтобы пригласить меня на прослушивание. Но когда я обернулась, то увидела Чон Иля.

– Привет, – произнёс кореец и усмехнулся. – Похоже, ты всё-таки хочешь получить мой автограф, раз следуешь за мной повсюду.

Что? Он подумал, что я шпионю за ним? Я нервно сглотнула. Чон Иль спустился с последней ступеньки и подошёл ближе. Сегодня он казался ещё очаровательнее, даже лучше, чем в той рекламе парфюма, которую я вчера видела. Короткие чёрные волосы красиво уложены на одну сторону. Белая рубашка, чёрные брюки и туфли. Смелый взгляд, в котором смешались в одном коктейле невинность и уверенность, выбивал меня из колеи. Идеальный молодой человек. Разве такое бывает?

– Сегодня ты неразговорчивая. Почему?

– А мы знакомы? – спросила я, отворачиваясь от него. Не буду разговаривать с парнем, который вчера в кафе сделал вид, что меня не знает. Хотя за несколько часов до этой встречи провожал до культурного центра.

– Дана, ты думаешь, я поверю, что ты не узнала меня?

– Вы ведь тоже меня не узнали. Вчера в кафе.

– Так вот в чём дело! Ты обиделась?

– Нет. Почему я должна обижаться на человека, которого совсем не знаю?

– Я сделал это, чтобы защитить тебя.

– Защитить? – удивилась я, резко повернувшись к нему.

– Да. Потому что из-за меня ты могла бы попасть в водоворот хейта. И я решил, что так будет лучше, – наклонился ближе и прошептал мне почти на ухо Чон Иль.

– Какой хейт? Почему? – Я нахмурила брови.

– Ты серьёзно не знаешь, кто я? – Чон Иль выпрямился.

Я посмотрела на него снизу вверх и отрицательно покачала головой.

– Дана, вас ждут, – громко позвала молодая кореянка и помахала листом в руке.

Я тут же поспешила за менеджером, но на секунду оглянулась. Чон Иль стоял, опираясь на перила, и показывал мне маленькое сердечко из указательного и большого пальцев. Я улыбнулась.