Леди из будущего. Приглашение на казнь

Глава 1*

Наташа сидела у постели Лиутберта и три пары глаз с нескрываемым беспокойством следили за каждым её движением.

Агна расположилась с обратной стороны ложа и казалась спокойной. Покрытое розовыми пятнами лицо выдавало волнение.

На няньку хватило бросить мимолётный взгляд, чтобы понять, что та, как цепной пёс, неотрывно следит за руками девушки и готова впиться в её шею при любом подозрительном движении.

Чем была вызвана неприязнь служанки, Наташа не понимала, но зацикливаться на этом не стала. Есть дела важнее.

Его сиятельство устроился у окна и смотрел на русинку. Одному ему было ведомо, каких усилий стоило сдерживать себя, глядя на то, как она склоняется к мальчику. Как отблески свечного пламени играют на её лице, путаются в волосах. Как сверкает короткими вспышками цепочка на шее. Как тепло и нежно она улыбается чужому ребёнку. Как Лиутберт во все глаза смотрит на неё, кашляет, цепляется за её руки, словно ищет в них защиту и ласку. И она даёт ему то, что он хочет: гладит по мягким волосам, жмёт пальчики, подбадривает и успокаивает.

— Сейчас тебе станет легче, малыш, — повернула Наташа голову в сторону няньки: — Пожалуйста, подайте воды. Ему нужно дать порошок.

Та метнула взор на свою хозяйку и процедила сквозь зубы:

— Нет воды. Есть морс.

— Порошок желательно запить водой, — остановила взгляд девушка на баронессе.

— Поди на кухню. Быстро, — кивнула та прислуге.

Скрытый краем опущенного балдахина, оставаясь в тени, Бригахбург продолжал наблюдать за иноземкой.

Платье. Всему виной платье. Оно подчёркивает то, чему следует быть скрытым. Хочется сорвать его и насладиться нагим гибким женским телом. С разведёнными ногами, раскинув руки, она бы лежала перед ним, а он бы гладил и целовал её, не пропуская ни одного дюйма, ни одной впадинки и складочки на теле. Он бы ласкал нежную девичью грудь, покусывал упругие соски. А она бы стонала от вожделения, изнывая от страсти.

Мужчина почувствовал нарастающую силу собственного желания.

Жарко. Душно.

Он откинулся на спинку скамьи, упёрся затылком в стену и закрыл глаза, поддаваясь напавшей на него причудливой блажи.

Он бы распустил девичьи косы, гладил шелковистые медные волосы, вдыхал их чудный аромат. Он бы целовал её сладкие манящие губы. А она бы трепетала от его прикосновений, стонала от удовольствия, тёрлась бы лоном, сочащимся соками, о его пышущую огнём напряжённую плоть. Он бы овладел ею сначала стремительно, войдя в неё до самого дна. Затем медленно, смакуя каждое движение, погружался бы и выходил, пока она не забилась бы в его руках, и стоны их обоюдного удовольствия не слились бы воедино.

Герард громко застонал и вздрогнул. Очнувшись, заморгал, заёрзал на скамье.

Привлечённая стоном, Наташа повернула в его сторону голову. Наклонила её и заглянула под приспущенный полог. Встретившись с графом взглядами, опустила глаза на его грудь, ниже. Задержав взор на паху с видимыми признаками сильного возбуждения, вопросительно вздёрнула брови и поспешно отвернулась.

Его сиятельство тяжело судорожно выдохнул, машинально накрывая ладонями мужское начало. Злился на себя: девчонка занимает все его мысли, и он не в силах с собой совладать.

С каждым днём сдерживать себя всё сложнее. Он бы справился, если бы не одно но… Он чует её ответную страсть. Она отвечает ему тихим стоном, её тело отзывается на его прикосновения, ласку. Его не обманешь — она желает соития с ним. Он может отличить бесстыдную греховную похоть от подлинного пылкого трепета женского желания.

Что же сдерживает её от предания обоюдному удовольствию? Его не нужно охаживать и очаровывать, прибегая к всяческим женским уловкам. Он предложил ей своё покровительство. Она отказалась и продолжает упрямиться. Почему? Может быть, она дева? Метнул в неё взор, обласкал стать. Не может быть. Ей столько лет и у неё был муж, от которого она сбежала. Что тогда? Чего ей не хватает?

Он возвысил её в глазах домочадцев до своего уровня, полагая, что ей нужно это. Он дал ей возможность выглядеть соответственно и подтвердил положение госпожи. Или его подозрения верны — она шпионка! Выполнив поручение и погубив его семью, со спокойной совестью отбудет под покровительство своего хозяина. Попытать её что ли?

Приход няньки прервал размышления Герарда.

Дав мальчику лекарство, лекарка встала:

— Если ночью ему станет хуже, придите за мной, — направилась к выходу. Остановилась у двери и обернулась к баронессе: — Всё же думаю, что кризис миновал и ваш сын пойдёт на поправку.

В коридоре её окликнул Бригахбург:

— Эмм… Натали!.. — нагнав, ухватил за локоть. Стоило коснуться женщины и плоть отозвалась ноющей болью, требуя немедленного утоления.

Девушка оборвала его на полуслове:

— Господин граф, если вы намерены закончить начатое в кабинете, — попыталась вырвать руку, — то можете сразу отвести меня в подвал.

На Герарда нахлынуло раздражение. От жгучего желания мутился рассудок.

— Чего тебе не хватает, маленькая ведьма? — процедил он сквозь зубы. — Я не воспользовался своим правом задрать на тебе юбку, как только мне этого захотелось. Я дал тебе всё: кров, пищу, положение, своё покровительство.

Глава 2

— Ах, госпожа, какая вы красивая, — поклонилась Берта и приглашающим жестом указала на стол.

Девушка увидела свой заказ. Довольная потёрла отшлифованные тонкие палочки*. Зафиксировав их пальцами и подхватив с разделочной дощечки кусочек сыра, продемонстрировала кухарке, как собирается ими пользоваться.

Ахнув, та села:

— А я думала, что это вы такие странные спицы для вязания запросили.

— У вас здесь можно нитки купить? Шерстяные, конечно, — наличие овец предполагало именно их.

— Есть. И женщины вяжут одеяние на холода. Вам пряжа нужна?

— Я бы посмотрела, что у вас есть.

Мысли побежали дальше: Наташа видела себя в тёплых гетрах и длинном свитере с высоким воротом-хомутом. Такой она вязала дома.

— Значит, ваш муж изготовит ещё и спицы: пять коротких и две длинные, — сказала она.

Берта указала пальцем на палочки:

— Ну, с маленьким плоским черпачком стало понятно сразу, а вот это… Никогда бы не подумала, что можно ими вот так… и в рот.

Иноземная леди показательно захватила палочками ломтик ветчины. Есть не хотелось, но то, как женщина забавно озиралась по сторонам в поиске свидетеля необычному спектаклю, вдохновило на демонстрацию «волшебных» палочек.

Вспомнила, когда у неё впервые возникло желание научиться пользоваться необычным прибором. Это была дань очередному всплеску моды. Кстати и шутка есть.

Вопрос: — Когда настанет в мире голод?

Ответ: — Когда китайцы начнут есть ложками.

Ложка. Наташа рассмотрела её со всех сторон — тонкая работа. Вот только не помешает натереть её оливковым маслом, чтобы она впитывала меньше жидкости.

— У вашего мужа золотые руки, Берта. Мне нравится. За такую работу не грех и отблагодарить.

— Не вздумайте, госпожа. Вы и так для нас много делаете.

— Я?

— А кто нашего вице-графа исцелил? Кто от моей девочки не отказался, когда пропажа обнаружилась?

— Кейти не виновата, — вздохнула Наташа, садясь за стол. Беспокойно поёрзала: — Вы не видели, гость хозяина уехал?

Рассчитывала, что Карл забыл о своём обещании переговорить с ней. Встречаться с ним не хотелось.

— Граф Фальгахен? Он ещё не выходил из покоев. И блудницы этой пока видно не было.

Девушка понимающе кивнула, а Берта принялась её уговаривать:

— Госпожа, съешьте что-нибудь. Супчик есть, каша с мясной подливой. Или вот, попейте морса из смородины с мёдом.

Наташа собралась отказаться, как позади кухарки появилась всклокоченная огромная мужская фигура, загораживая собой дверной проём.

Берта оглянулась и вскрикнула, схватившись за сердце.

Мужчина немигающим взором уставился на девицу за столом. Застыл безмолвным изваянием.

Застигнутая врасплох, она озадаченно молчала. Что ж, взяла паузу — держи до последнего. Схватила кубок с морсом, пригубила — не сидеть же истуканом. Да и убегать вот так сразу не к лицу. Как только гость поймёт, что она его побаивается, дело может принять другой оборот. Какой? Об этом Наташа старалась не думать.

Не дождавшись от неё и лёгкого поощрительного кивка, Карл занервничал.

Девушка медленно сканировала его фигуру, соображая, как долго она должна пробыть в его обществе, чтобы можно было уйти не вызвав подозрений.

Кухарка бочком бесшумно просочилась в дверь, ведущую на улицу.

Встретившись взором с госпожой, Фальгахен сглотнул:

— Простите мне мой вид, — подхватил пятернёй края ворота рубашки, стягивая на груди.

Наклонив голову к плечу и успокоившись, Наташа смотрела на мужчину. Его неловкость забавляла. Он уже не казался таким страшным, как прошедшим вечером. Хотя, внешность бывает обманчива. Вот и ей показалось. Наслушалась баек Берты об оборотне. Народ любит трудно объяснимым событиям придавать налёт зловещей таинственности.

Карл сел напротив девицы, где только что сидела кухарка. Ему не терпелось поговорить с ней. Но она, небрежно откинувшись на спинку стула, продолжала пить из кубка. При этом медленно облизывала чувственные губы и, ни капли не смущаясь, в упор изучала его.

Не сводя с её губ прищуренный взор, мужчина сглотнул. Хотелось пить. А ещё лучше, опохмелиться. Собственно, за этим он и пришёл в кухню.

— Госпожа, примите мои поздравления.

И голос его звучит не отталкивающе, — вздохнула девушка. С чем её поздравил верзила, уточнять не стала. Наклонила голову в другую сторону, меняя ракурс исследования «объекта».

— Вы не спросите, с чем я вас поздравляю? — её изучали тоже, радуясь, что никто не мешает.

Не дождавшись ответного вопроса, Фальгахен подивился выдержке девы. Один его вид приводил в трепет девиц, а эта… Он не мог понять, почему она так спокойна? В его понимании все женщины были пытливы. Нет, он ошибся. Перед ним та, которая рушит его представления о женщинах, пробуждая любопытство. Мужское.

Глава 3*

— Что за дознание? — всмотрелся Фальгахен в уставшее лицо тяжело вздохнувшей девы.

— Ты же слышал, — сел Бригахбург за стол. — Раб-русич признал в ней свою.

— Что? Госпожа русинка? — опустился гость на стул напротив Наташи, не спуская с неё удивлённых глаз.

— Да, ты ошибся.

— Такого не может быть. Одно лицо. Это она двадцать лет прожила на Руси, — оживился он.

Герард привстал, упёрся в столешницу руками и подался вперёд:

— Карл, тебе просто очень хочется, чтобы она оказалась дочерью пфальцграфа, — под кожей щёк заходили желваки.

Девушка смотрела в пол. Говорят о ней? Что ещё она успела натворить?

— Таких совпадений не бывает, — не унимался ариец. — Госпожа Натали, вы что-нибудь помните о своём детстве? Как попали в монастырь?

— Что вы имеете в виду? — насторожилась она.

Похоже, он считает, если она компаньонка венгерской графини, значит, прибыла вместе с ней из монастыря. Пусть так и будет. Лишние вопросы ей не нужны. Подтверждение своим мыслям прочла в спокойном и уверенном взгляде его сиятельства.

— Вы знаете своих родителей? — пододвинулся к ней Карл.

— Знаю, а что?

Он остановил жестом графа, намеревавшегося что-то сказать:

— Погоди, Герард, не мешай. Вы уверены, что они ваши настоящие родители?

— Зачем вам знать? — отпрянула от него девушка.

— Вы очень похожи на пфальцграфа Манфреда фон Россена из Штрассбурха. Я подозреваю, что вы его дочь, пропавшая двадцать лет назад.

Наташа поспешно уткнулась взглядом в шкатулку на краю стола, осмысливая услышанное.

Бригахбург торопливо поднялся с места и, обойдя стол, встал возле иноземки. Положив руку на её плечо, слегка сжал его.

Девушка раздражённо повела плечами:

— Как вы сказали? Манфред фон Россен? — где-то она уже слышала это имя. Возможно, читала в интернете или смотрела фильм. Типичная немецкая фамилия. Качнула головой: — Не слышала никогда. В ваших землях я впервые.

— Вы можете не помнить, — настаивал Фальгахен, — вам тогда было четыре года. Мне кажется, что дети в таком возрасте ничего не запоминают.

— Брось, Карл, где Штрассбурх и где Русь, — упрямо тряхнул головой Герард. — И пропали они из Кёльна. Если даже допустить, что её увезли в Русь, она бы не выжила в пути.

— Могли перевезти уже повзрослевшую, а потом отправить в монастырь в Венгрию.

Наташе не нравился разговор. Ещё монастырь этот… Всё запуталось окончательно и виновник неразберихи сидит перед ней — упрямый и настырный алкоголик.

— Меня никто никуда не перевозил, — уверенно сказала она. — Я помню себя лет с пяти. Просто я похожа на кого-то и всё.

— Пожалуй, есть один выход, — многозначительно замолчал гость.

Девушка подавила вздох — разговор казался бессмысленным.

— Знаю, куда ты клонишь, — побагровел Герард.

— Госпожа Натали, — неугомонный сосед был полон решимости, — я намерен сообщить о вас пфальцграфу. Он обязательно заинтересуется.

Наташа задумалась. Разворачивающиеся события напомнили сюжет из комедии испанского драматурга Лопе де Веги «Собака на сене». Ко всему прочему ей для полного счастья не хватает стать дочерью какого-то выжившего из ума пфальцграфа. Хотя, по возрасту она подходит и если он богат… Она нетерпеливо поёрзала, сознавая, чем может обернуться признание её наследницей немалого состояния.

— А какой он — ваш фон Россен и что произошло двадцать лет назад?

— Что? — чуть не поперхнулся воздухом Бригахбург. Удивлённо приподнял брови и вернулся за стол. Хм, девчонка быстро поняла что к чему.

Карл довольно заулыбался:

— Вы очень похожи. Только глаза у вас зелёные, а у него… — цвет глаз мужчины он не помнил или не знал, но не зелёные —точно.

Смакуя все известные подробности, Фальгахен рассказал иноземке историю исчезновения жены и дочери пфальцграфа. Настойчиво подвёл её под окончательный вывод:

— Он ваш отец, а вы — его пропавшая дочь.

Герард откинулся на спинку стула и внимательно следил за выражением лица русинки. Стало интересно, могла ли маленькая девочка каким-то образом оказаться в столь далёких чужих землях? Нурманы могли её продать, бросить за ненадобностью или оставили не́мочную умирать. А она выжила. Всё может быть. Теперь она здесь. Он сознавал, что подобное возможно.

— Значит, фон Россен, — Наташа смотрела на Карла, — обедневший разорившийся аристократ. Я вас правильно поняла? — Фальгахен кивнул. — И у него есть пятнадцатилетняя дочь? — Снова утвердительный кивок. — И я могу оказаться его старшей пропавшей дочерью? Понятно.

Такой расклад её не устраивал. В юности она читала много любовных романов, хлюпая носом в подушку, сопереживая героиням, выданным насильно замуж за стариков, злодеев, извращенцев, гонявшихся либо за приданым, либо за титулом семьи невесты. Осталось уточнить:

Глава 4

Наташа не думала, зачем идёт в тайный ход. Так ли уж важно теперь, когда решено выйти замуж за Бруно, найти другой выход из замка?

В воскресенье он встретится с приходским священником, приезжавшим два раза в месяц в деревню, и огласит дату свадебной церемонии. Затем останется подождать нового года и всё, закончатся её мытарства. У неё будет дом, семья, стабильность.

Всё ещё чувствовала на губах его поцелуи. Крепла уверенность, что поступает правильно.

С улицы донёсся собачий лай. Значит, Бригахбург на обходе.

Подвязав полотенцем подол платья, девушка закрутила вокруг себя старую грубую простыню. Если она будет слишком грязной, то утром Наташа подкинет её в прачечную.

Оставив горящую свечу на каминной полке, толкнула низкую дверь и ступила на неровные камни узкого тайного хода. Ей ведь не страшно? Кого она может встретить в проходе, о котором знают только члены графской семьи? Ирмгард болен. Хозяин на обходе. Дитрих у жены под боком. Или под чужим боком.

Тихо и пыльно.

Шагов в мягкой обуви не слышно.

Тонкий луч фонарика скользит по стенам, полу.

Ступеньки вниз, вверх, снова коридор.

Вот дверь, похожая на ту, что ведёт в её комнату.

Кто здесь? — открыла окошко девушка, заглядывая в него. Темно. Прислушалась к особенной тишине нежилого покоя.

Снова ступеньки вниз, вверх, коридор.

Должна быть дверь, а её нет. Значит, не в каждой комнате есть выход в тайный ход. Ага, лестница на третий этаж. Опять коридор.

Кажется, Наташа находится с той стороны замка, где расположена её комната.

Не заметила, как стала разговаривать с собой. Не разговаривать, бубнить… по-русски:

— Вот дверь. Не торопимся. Помним, что можем выскочить на кого-нибудь нежелательного… Смотрим в окошко. Темно. Пусто… Дальше неинтересно. Пустые комнаты. А здесь пахнет жилым духом. Нет, ночью в ходе делать нечего, а выход из подвала всё же нужно поискать… Лестничка вниз… Снова вниз… Снова…

— Тьфу! Крыса! — шарахнулась девушка к стене. — Зараза, напугала. И сама, похоже, испугалась. Интересно, у крыс бывает остановка сердца от страха?

Сквозняк донёс знакомый запах солёных огурцов. Подвал. Теперь вправо под уклон и уже нет ни одной двери.

— Тьфу!.. Снова крыса. Гадость, фу! Ненавижу.

Проход стал ниже и у́же. Камень покрыт влажной липкой пылью. Пахнет сыростью и плесенью.

Наташа шла долго, собираясь повернуть назад. Остановилась перевести дух, прислонилась к стене. В конце этого тоннеля должен быть свет. Куда же ещё может вести ход? Конечно, к свободе!

Под ногами хлюпнуло. Вода?

Уклон стал круче.

Луч фонарика дёрнулся, выхватывая впереди массивную решётку, уходящую под воду. Значит, там финиш.

— Хм… И как туда попасть?

Замка́ на решётке не видно. Он под водой? Глубоко ли там? Выход затопило грунтовыми водами или нырять нужно под решётку и выплыть в колодец или на поверхность реки? Действо не для слабонервных.

Девушка опустилась, пробуя воду. Холодная. Какая же ещё? От воспоминания о реке бросило в дрожь. Наташа плотнее укуталась в простыню.

Назад дорога оказалась короче.

Крысы в подвале чувствовали себя вольготно.

Девушка поднялась на второй этаж и замерла. Куда теперь: направо или налево? Заблудилась? Этого ещё не хватало! Кажется, нужно повернуть налево.

Дверь. В окошке темно. Комната нежилая. А дальше что?

Хождения вверх-вниз уже напрягали.

Снова дверь. Та ли? Нужно было чем-нибудь пометить свою. О-хо-хо… Вот и горящая свеча. Наташа облегчённо выдохнула, толкая дверцу. Выйдя к зеркалу, остановилась и замерла.

Луч фонарика забегал по обстановке чужих покоев.

Со стороны умывальни услышала хриплый сдавленный вскрик. Направив свет на источник шума, всмотрелась. Обмякшая женская фигура в бесформенной сорочке, неестественно выгнувшись и выронив плошку со свечой, плавно сползала по стене на пол.

Клара? Наташа снова забрела не туда.

Предварительно выглянув в коридор, она рванула к своей двери. Устало опустившись на стул, перевела дух. Почему не догадалась выйти в коридор через любую пустую комнату?

— М-да, умная мысля́ приходит опосля́. Однако…

Домоправительница в глубоком обмороке. Ощущение было непривычное и странное. Будто внутри девушки от радости бесновалась вдруг проснувшаяся хищная сущность. Радость казалась несравнима с той, которую она испытывала при удачной сдаче экзамена или получении желаемого. Было не́что другое: дикое и пьяняще сладкое, с привкусом невыразимого восхитительного торжества.

Простыня оказалась не просто грязной. Наташа спрятала её под матрас — понадобится для следующей вылазки. И она совсем не подумала о свече. А если бы фонарик погас? Долго бы она выбиралась из подвала на ощупь.

Глава 5

Улыбаясь, с сиявшими после прогулки глазами, Наташа прошла к Ирмгарду, сидевшему за столом у окна:

— Голова не кружится?

— Уже нет.

— Ты делаешь успехи.

С заострившимися чертами лица, заросший негустой щетиной, в рубахе и штанах из светлой ткани, он походил на обычного парня, находящегося в больнице на лечении.

— Значит, тебе можно на улицу выходить. Разумеется, не одному.

— С тобой.

Она рассмеялась:

— Скатимся с лестницы вместе.

Её смех радовал вице-графа и он оживился, улыбнулся. Затем сник:

— Почему ты не приходила? Я ждал.

— Я заглянула к тебе вечером, но ты спал. У двери стоит стражник, к тебе приходит Юфрозина и я знаю, что с тобой всё хорошо.

Парень поморщился, а девушка вздохнула:

— Ты должен быть доволен. Твоя невеста — графиня, богатая, с приданым. Вы уедете после свадебного пира в Британь и вам никто не будет мешать строить семейную жизнь.

— Я никуда не поеду, — решительно заявил Ирмгард.

— Ослушаешься отца? — не поверила Наташа.

— А что он мне сделает? — усмехнулся вице-граф.

Девушка вздохнула:

— У него будет молодая жена. У тебя… тоже. Представляешь, что бывает, когда три семьи живут под одной крышей?

— Здесь места всем хватит.

— Твой отец прав. Тебе нужна самостоятельность, своя семья, дети. От родителей лучше жить отдельно.

— А ты поедешь со мной? — коснулся парень её рук, сложенных на столе. Заглянул в глаза.

— При чём здесь я? — подобная мысль не приходила Наташе в голову.

— Ты спасла меня. Ты здесь из-за меня.

В его устах заявление прозвучало странно и так походило на правду. Может, в самом деле, она приземлилась здесь, чтобы спасти Ирмгарда? Ему до сих пор угрожает опасность, и к ней смерть вновь подобралась близко.

— Просто я появилась вовремя и знала, что нужно делать. Я не собираюсь всю оставшуюся жизнь жить в вашем замке и скоро уеду.

— Куда?

К мысли, что станет женой Бруно, девушка ещё не привыкла. Происходящее казалось не совсем правильным.

— Например, поменяю работу.

Наткнувшись на его вопросительный взгляд, пояснила:

— Графине не нужна будет компаньонка. Вы и так хорошо понимаете друг друга. Уеду в большой город, найду работу…

Желая сменить тему, пересела к нему на скамью:

— Кива смотрела твою рану?

— Нет.

— Кстати, где она? — помогала вице-графу стянуть рубашку.

— Ушла за трапезой.

Сняв повязку, Наташа подняла тканевый квадратик, смазанный свежей мазью. Грустно улыбнулась:

— Ты сказал неправду, плутишка — смотрела. Я сегодня так устала, — потупилась она. Пальцы лениво перебирали ткань бинта. Бессонная ночь, события утра, прогулка всплыли перед глазами.

Ирмгард поймал её руку, поднёс к губам:

— Хочу, чтобы ты всегда была рядом.

Девушка осторожно вытащила ладонь из его рук:

— Ты же понимаешь, что это невозможно. Ты славный, но наши дороги расходятся.

— Если мне придётся уехать, то ты поедешь со мной. Нужна работа? Я её тебе дам.

Слова насторожили. Ещё один желающий ограничить её свободу?

На лёгкое движение парня привлечь её к себе, Наташа уперлась в его обнажённую грудь ладонью. Под ней гулко билось сердце — живое, трепетное, горячее.

— Пожалуйста, не нужно, — шепнула она — Ты уже здоров и моя помощь тебе не требуется, — встала она, отходя.

— Мне что, нужно умирать, чтобы видеть тебя? — скривил губы Ирмгард, как обиженный ребёнок.

Девушка вздохнула. Вот уж чего не ожидала, так откровений подобного рода.

— Глупости. Набирайся сил. Твоя помощь нужна отцу.

Путаясь в длинных рукавах, парень натягивал рубашку:

— Он говорил, что ты проверяла расчёты по закупкам. Я не думал, что ты настолько грамотная.

— А где учился ты?

— Меня учили здесь. Учителей было много, — усмехнулся он. — Когда-нибудь я расскажу тебе, как сбегал от них и прятался в кухне. А однажды…

В коридоре послышался шум. Наташа повернулась к двери:

— Мне пора.

— Придёшь после вечери?

— Не знаю. Постараюсь, — и мысленно добавила: «Если доживу».

Вошла Кива. За ней шла служанка с тяжёлым подносом.

— Госпожа, — расплылась кормилица в улыбке, приседая. — Рада видеть вас во здравии.

Глава 6

— Дитрих, Агна, — Бригахбург пригласил баронессу сесть к столу. — Я подумал и решил сделать перестановку, — тронул он брата за плечо. — Ирмгард после свадебного пира останется в Бригахе, а ты с женой и детьми отбудешь в Британь. Я отпишу тебе часть земель и замок матери. Управляться с каменоломнями ты умеешь и сможешь заниматься добычей камня и торговлей без моей помощи. Пора начинать самостоятельную жизнь.

Барон переглянулся с растерявшейся супругой. Расчувствовался: он не смел думать, что когда-нибудь получит столь щедрый подарок. Судорожно вздохнул и обнял Герарда:

— Спасибо, брат. Даже не мечтал.

Агна склонилась в поклоне. На её глазах блестели слёзы.

— Это нужно отметить, — распахнул дверь сиятельный. — Франц, бегом в кухню, пусть принесут вина и закуску. Живо!

Увидев иноземку, появившуюся в конце коридора с блюдом в руках, задержался. Окинул её стать оценивающим взором. Новое светлое платье делало её образ воздушным и неземным.

Может быть, Ирмгард прав и она на самом деле Ангел, спустившийся с небес, чтобы отвести от его семьи беду? — подумалось невзначай. И этот неземной Ангел вполне по-земному целовался в лесу с командующим.

Герард отогнал неприятные тревожные мысли. С Бруно он разберётся позже.

— Ты куда? — всмотрелся в островерхую золотистую горку на блюде. — Что это такое?

Наташа поравнялась с графом:

— Чак-чак для вашего сына. Решила побаловать его сладеньким.

— Сладости? Ты не находишь, что ему одному будет много? — Герард был настроен благодушно. — Если это так же вкусно, как было с тем омлетом, то… Ну-ка, зайди, — сделал приглашающий жест и шире распахнул дверь.

— Ваше сиятельство, это очень сладко и я не думаю, что вам понравится.

— Сейчас проверим, — перехватил он блюдо из рук девы.

Ей ничего не оставалось, как последовать за ним в кабинет.

Дитрих с интересом рассматривал иноземку и то, что возвышалось на блюде.

— Выглядит интересно, — подытожил он, усаживая Наташу напротив супруги.

Агна сложила руки на коленях и тихонько вздохнула. Муж, как всегда, увлечён кем угодно, только не своей женой.

Служанка внесла поднос с кувшином вина, тремя кубками, тарелкой с овощами и куриным рулетом, белым хлебом. Отдельно подали рыбу с морковно-желудёвыми драниками.

Девушка на трапезу не рассчитывала. Глянула на свои руки — есть придётся ими.

— Вы что-то празднуете? — спросила, косясь на кубки.

Герард довольно улыбнулся:

— Решил сделать брату подарок.

— Щедрый подарок, — бодро подтвердил Дитрих, разливая вино по кубкам.

Раздался стук в дверь и чумазая рука Франца протянула в щель серебряный кубок для иноземки. Когда только успел?

Наташа от предложенного вина отказываться не стала. На добродушно настроенных мужчин смотреть было приятно.

Баронесса тоже расслабилась, с интересом поглядывая на чак-чак.

Перехватив её взгляд, девушка встала:

— Господин граф, позвольте ваш кинжал, — вздёрнула бровь, отметив, что оружие он подал не колеблясь и рукоятью вперёд.

Достав из кармана носовой платок, осторожно отёрла лезвие. Нарезанная маленькими прямоугольниками сладость выглядела аппетитно.

— Сладко, очень сладко, — качнул головой Бригахбург, запив угощение вином.

— Только не вином, — раскраснелась Наташа. — Водички бы.

Неутомимый Франц понёсся в кухню.

— А мне нравится, — облизывал пальцы Дитрих.

Агна не спешила дать оценку незнакомому лакомству.

— Надо Грету позвать, пусть попробует, — открыл дверь Герард и крикнул стражнику у двери вице-графа, чтобы тот позвал из покоев барона няню с девочкой.

— Лиутберту тоже должно понравиться, — отложила Наташа вкусняшку на тарелочку.

Баронесса посмотрела на мужа, но ничего не сказала.

В приоткрытую дверь показалась вихрастая голова Франца.

— Хозяин, всю воду забрали для купания вице-графа, — протараторил он, запыхавшись.

— Иди сюда, — улыбнулась ему иноземка, — что-то дам.

Тот глянул на хозяина и, получив разрешение, робко приблизился.

— Спасибо, госпожа, — заложив сладость за щёку, выскользнул за дверь.

— Можно морсом запить, — ел второй кусочек барон. — Люблю сладкое.

— У меня в комнате оставалась вода. Я сейчас, — поспешно выпорхнула из покоев Наташа.

Когда она вернулась с кувшином в руках, Грета всё ещё сидела на коленях своего дяди и с удовольствием ела чак-чак. Как и положено юной госпоже, ела аккуратно и неторопливо, собирала крошки в подставленную под подбородок сложенную лодочкой ладошку.

Няня сидела на скамье у двери. При виде вошедшей иноземки она выпрямила спину и быстро перевела взор на баронессу.

Глава 7

Выйдя на крыльцо, Бригахбург столкнулся с командующим:

— Я ждал тебя утром, — росла досада. — На руднике всё устроил?

— Да, охрану подобрал. Только не нравится мне управляющий. Подозрительный больно. Глаза бегают, плеть из рук не выпускает. Рабы косятся на него. Ты бы разобрался с доставкой продуктов. Никто не жаловался, но, похоже, рабов плохо кормят, — одёрнул рыцарь сбившуюся тунику.

— Другого нет. Этот не болтлив, будет молчать. На днях наведаюсь туда. Сказать мне ничего не хочешь?

— Хотел. Некогда было. Ты спешно отослал меня.

— Сегодня у нас жарко. Отравителей выявили. Идём, пройдёмся. Рассказывай.

Они спустились с крыльца и направились в сторону конюшни.

Бруно начал с главного:

— Наташа согласилась стать моей женой.

Герард подавил вздох. По душе будто острыми когтями прошлись.

— Что молчишь? — ждал ответа рыцарь.

Бригахбург резко развернулся, посмотрел в глаза друга:

— Скажи по чести, ты принудил её?

— Почему спрашиваешь? — слышать подобное было удивительно и неприятно. — Я её люблю.

— А она? Что говорит она?

— Герард, ты ведь не станешь вмешиваться? — он думал о том, как сможет противостоять, если хозяин решит воспользоваться правом верховной власти в принадлежащем ему графстве? Нет, он не уступит свою женщину без боя.

Верно поняв настроение командующего, граф сузил глаза:

— Если идёшь против её воли — вмешаюсь. Что ты ей можешь дать? — он всё ещё надеялся на благоразумие рыцаря.

— Ты не посмеешь, Герард. Не хочется напоминать, но… ты мне должен. И она уже сказала «да».

Его сиятельство невесело усмехнулся. Он помнил, как четыре года назад Бруно спас его от смерти, и он поклялся вернуть ему долг. Кто же тогда мог предположить, чем именно придётся расплатиться? Долг чести, не взирая ни на что, обязывает совершать поступки против собственной воли.

— Я помню всё и благодарен тебе, что спас меня тогда. Помню и то, что обещал одарить тебя землёй и домом.

— Наташа хочет уехать, — всмотрелся Бруно в друга.

— Куда? Бродить по чужим замкам и жить в казарме? Посмотри на неё. Найдётся немало охотников приласкать твою жену, пока ты будешь в походе.

— Она не позволит.

— Не позволит, — кивнул согласно. — Только, кто её спрашивать станет? Однажды ты вернёшься, чтобы похоронить свою женщину. Ты этого хочешь?

— Я смогу её защитить.

— Будешь брать в поход с собой? Ты в своём уме, Бруно? Останетесь здесь, на моей земле, под моей защитой. Скажу больше, если захочешь уехать… Я Дитриху отдаю земли матери в Британи. Ему нужна будет охрана. Поедете с ним.

Говорить было нелегко. Он больше никогда её не увидит.

Он заслужил наказание за ту боль, что причинил ей.

За то, как обращался с ней.

За то, что опоздал.

— Когда он собирается отбыть? — сознавал рыцарь, что Герард прав. Ему, Бруно, очень повезло иметь такого друга.

— Думал отправить их весной. Теперь всё осложнилось. Сегодня… Идём в купальню, поведаю, что произошло.

***

Она не спала. Слышала, как отворилась дверь и мужская тень, не таясь, приблизилась к камину. Почуяв неладное, женщина приподнялась.

Мужчина высекал искру, желая зажечь свечу.

— Клара, вставай.

Голос хозяина развеял все сомнения — не с доброй вестью пришёл.

— Думаю, ты знаешь, почему я здесь, — Бригахбург напряжённо смотрел в лицо экономки.

— Не знаю, мой господин, — нервно теребила она край одеяла.

— Ты будешь заключена под стражу, — не отрывал он от неё тяжёлого взора.

— За что? — спросила женщина сдавленно.

Не сомневалась — иноземка донесла про стычку на кухне. Поджидала графа, когда тот пойдёт на обход, рассчитывая опередить её. Но всё вышло не так.

— Вам наговорили на меня, — цеплялась за призрачную надежду отсрочить надвигавшуюся беду.

— Есть что-то, о чём я не знаю? — подступил к ней хозяин.

Она запнулась: что он имеет в виду? Растерялась:

— Я всё делаю, как вы велите. Покои прибираются, доставка продуктов в замок, на рудники и в рабский дом не запаздывает. Никто не жалуется.

— Я доверял тебе, Клара. Ты совершила кражу и знаешь, какое наказание тебя ждёт. За дверью стражник. Ночь ты проведёшь в каморе под замком.

— Кражу? Клянусь Всевышним, я ничего ни у кого не брала, — перехватило у неё дыхание, но многолетняя выдержка помогла выглядеть спокойной. — Это наговор!

Знала, какое наказание её ждёт — отрубят руку. Изувеченная, она никому не будет нужна, ей никто не даст работу, она сдохнет от голода и без крова над головой. Правда, накопила немало золота, но граф по праву отнимет всё, что она заработала за эти годы. Есть припрятанные деньги, о которых никто не знает. Их хватит надолго, чтобы уехать и устроиться на новом месте. Всевышний, если кто-либо догадается учинить обыск, то…