Приключение англичанки в Нью-Йорке

Глава 3

Когда Дэн закончил свой рассказ о найденном ребенке, лейтенант полиции громко и от души расхохотался.

В трубке Дэн слышал шум, царивший в участке. Он должен быть там и помогать, а не добывать детское питание.

В отличие от шефа мистер Мелтцер проявил большее сочувствие. Он выложил на прилавок упаковки смеси и отмахнулся, когда Дэн хотел заплатить.

– Я буду только рад, если помогу этому малышу выжить.

Вот бы все думали так же, как мистер Мелтцер.

Дэн вернулся домой и сбросил снег со своих любимых бейсбольных ботинок. Их уже не починить.

Кэрри с нетерпением ждала его.

– Вы принесли молоко?

Он кивнул и водрузил пакеты на кухонный стол.

– Вот это да. Столько всего?

Он стянул куртку.

– Кто знает, сколько понадобится младенцу. Мистер Мелтцер просто выложил все с полок и сказал, что лучше взять побольше.

Кэрри открыла один из пакетов:

– Надеюсь, там есть пеленки и соски?

– Что? Вы о чем?

– Ну, подгузники и пустышки. Кажется, у вас, американцев, это звучит так? Он волнуется, а чтобы простерилизовать бутылки, нужно время. – Она порылась в пакетах. – А где бутылочки?

– Откуда этот запах? – Дэн поморщился и посмотрел на нее. – О нет. Не может быть… он же еще не ел. – И вытащил пачку детских носовых платков. – Это подойдет?

Кэрри кивнула.

– У вас есть полотенце, на которое можно его положить? Главное сейчас – это завернуть его в пеленку.

Дэн подошел к стенному шкафу и стал рыться на полках с постельным бельем.

– Где-то у меня был новый комплект полотенец. Мой друг Дейв недавно женился. Его завалили подарками. А, вот, нашел. – Он извлек несколько темно-синих полотенец и расстелил на ковре подальше от огня камина. Повязка ему очень мешала, не говоря уже о постоянной боли в запястье. – Подойдет? – спросил он.

– Подойдет, – пробормотала Кэрри сквозь зубы, схватив пакет с подгузниками и пачку носовых платков. – Крем у вас найдется?

– Крем? Для чего?

– Чтобы смазать детскую попку, разумеется. Всем известно, что ребенка смазывают кремом, чтобы не было раздражения от подгузников.

Он пожал плечами:

– Мистеру Мелтцеру это, кажется, неизвестно, хотя про все остальное он знает. – Дэн сунул руку во вторую пластиковую сумку. – Посмотрите, готовая смесь в картонке. Порошковая тоже есть, но он сказал, что эту можно использовать сразу.

Кэрри сердито на него взглянула, укладывая ребенка на чистое полотенце. Когда она развернула одеяло, то от противного запаха оба фыркнули. А ребенок, обрадовавшись свободе, задрыгал ножками.

– Каким образом все это вышло из такого крохи? – Дэн еле удержался, чтобы не заткнуть нос пальцами.

Кэрри покачала головой и вытащила бумажный носовой платок из пачки.

– Понятия не имею, но следующая какашка – ваша.

Он в ужасе посмотрел на нее:

– Ни за что. – И махнул рукой в розовом гипсе. – Представляете, если туда прилипнет кусочек… этой гадости? Вонять будет постоянно. Я буду благоухать этим недель шесть. Вы-то можете хотя бы вымыть руки.

Кэрри сосредоточенно вытирала младенца, выбрасывая грязные носовые платки в мешок для использованных подгузников. Она вытащила из пачки чистый подгузник и придирчиво осмотрела:

– По крайней мере, вы купили нужный размер.

– Да там столько всего было на полках… Мистер Мелтцер сам их выбрал.

Она подняла брови:

– А не попросить ли его побыть нянькой? По-моему, он единственный, кто хоть что-нибудь знает об уходе за новорожденными.

– Я попытался, но он на это не клюнул.

Кэрри нацепила подгузник и закрепила липучками.

– Вот так лучше. Жаль, что запах не исчез. – Она подобрала одеяло. – Это надо постирать. Где у вас стиральная машина?

– В подвале.

Она вздохнула:

– Не могу понять ньюйоркцев. Почему у всех стиральные машины находятся в подвале? – Она взмахнула руками. – Здесь полно места. Почему не поставить стиральную машину на кухне? В Лондоне все держат стиральную машину на кухне. И не надо спускаться вниз, чтобы постирать.

– Боитесь оставить свое нижнее белье без присмотра?

Краска залила ей щеки. Она ищет способ, как сменить тему разговора, а он почти читает ее мысли.

Она кивком указала на кухонный стол:

– Нам надо простерилизовать бутылочки.

– Кажется, мистер Мелтцер дал мне для этого специальные таблетки. – Дэн сунул руку в одну из пластиковых сумок.

– Вполне возможно, но, судя по данным в Интернете, бутылки необходимо стерилизовать в растворе тридцать минут. А если мы их прокипятим, у нас уйдет всего десять, и мы быстрее его накормим.

– Может, дать ему пока соску-пустышку?

Кэрри отрицательно покачала головой:

– Соски тоже надо простерилизовать. И нам нужна только охлажденная кипяченая вода для сухого молока. Но я понятия не имею, сколько времени вода стынет после кипячения. И я не знаю, поставить ли молоко в холодильник или держать при комнатной температуре – в Интернете самые разные мнения. – Лицо у нее покраснело еще сильнее, слова быстро вылетали изо рта. – Я же вам говорила: я в этом не разбираюсь. Я совершенно не представляю, что делать.

Он почувствовал ее волнение, потому что и сам волновался не меньше.

Присутствие женщины в своей квартире – и к тому же неожиданно свалившейся ему на голову – выводило его из равновесия. Но и обстоятельства необычные. Ему необходима помощь Кэрри Маккензи. Он один не справится, а она хочет все бросить и убежать.

И еще он чувствовал себя не в своей тарелке оттого, что красивая англичанка вторглась в его жизнь. Но сейчас дело не в нем, не в том, что Дэниел Купер оберегает свое личное пространство. И совсем не важно, что его связи всегда длились несколько месяцев, поскольку он не хотел, чтобы кто-то уютно обосновался в его доме… настолько уютно, чтобы начать задавать вопросы о дальнейшем. Дело в ребенке. В ребенке, которому нужна помощь от двоих взрослых людей.

Итак, он сделал то, чему бабушка всегда его учила, – в голове звучал ее голос: «Добьешься добра от людей, если будешь говорить им хорошие слова и благодарить их за то, что они делают».

Дэн коснулся руки Кэрри:

– Кэрри Маккензи?

– Что? – вздрогнула она. Глаза у нее блестели от слез, она вот-вот разрыдается.

Он легонько сжал ей руку:

– Вы потрясающе себя ведете.

Мир замер, а ее внутри этого мира не было.

Это – один из ее безумных снов. Когда среди кошмара появляется рыцарь в сверкающих доспехах. Смысла в этом сне нет. Это все происходит не наяву. Она наверняка заснула на диване у себя в квартире. Через несколько минут она проснется, и это закончится. И она обо всем забудет.

За исключением темных глаз, которые продолжают смотреть на нее.

И взгляд был такой, словно он понимал больше, чем хотел показать. Словно заметил, что она на грани истерики.

Но откуда ему это знать? Она чужой для него человек.

Дэниел Купер – энергичный нью-йоркский полицейский. Такие парни сродни герою из романтических фильмов, в которого влюбляется героиня и который увозит ее на фоне солнечного заката. Хороший парень.

Такой человек способен позаботиться о подкинутом ребенке.

Во рту у нее пересохло, и она с трудом сглотнула слюну. В горле словно поселилась гигантская черепаха.

Она опустила глаза, а он положил ладонь ей на руку. Это было… приятно.

Вот то, чего она больше всего боялась.

Когда последний раз кто-то так касался ее? На похоронах? Утешение. Поддержка. Жалость. Тогда очень многие пожимали ей руку.

Но не так, как сейчас.

Он улыбнулся ей. Какая у него белозубая улыбка… Чувственная. От такой улыбки рассеивается кошмар, в котором она пребывала.

Из полотенца раздался крик. Дэн убрал руку и посмотрел вниз:

– Малыш требует еды. Поставлю бутылочки в кастрюлю.

Кэрри стала просматривать содержимое пакетов, принесенных Дэном. Пять расфасованных картонок с детским питанием, два различных вида сухого молока, подгузники и целая гора бумажных носовых платков.

Она скрестила руки на груди, наблюдая за тем, как Дэн опустил бутылочки и соски в воду для кипячения.

– Дэн, а одежда? Что мы на него наденем?

Он наморщил лоб:

– Черт, я чувствовал, что забыл кое о чем. У мистера Мелтцера нет детской одежды, а рядом нет магазинов, где продавались бы эти вещи. Разве нельзя оставить его в подгузнике?

Кэрри покачала головой:

– Вы не знаете никого в доме, кто имел детей и у кого остались бы вещи для младенцев? Вы давно здесь живете?

Он поджал губы и заморгал с таким видом, будто не уверен, как ответить на вопрос. Потом отвел глаза:

– Я жил здесь… время от времени. Это была квартира моей бабушки.

– Да? – Теперь все стало ясно. Каким образом молодой человек с зарплатой полицейского может позволить себе жить в дорогом районе Вест-Виллидж? Она огляделась, лишь сейчас обратив внимание на обстановку. Несколько предметов не выглядели современными: буфет, качалка в углу у окна, маленький антикварный столик около входной двери – на нем сейчас лежат ключи. А кухня оборудована уже по-современному. Старое и новое… это ласкало взгляд. – Приятная квартира. И просторная. Вы счастливчик.

Он фыркнул:

– Да, я такой. Родился счастливым. – И быстро сменил тему. – Десять минут почти прошли. Как только мы накормим этого парнишку, я поднимусь к миссис Ван-Дайк. Там раньше жила вся ее семья, и у нее могли остаться какие-то вещи, которые нам пригодятся.

– Миссис Ван-Дайк? Это дама со второго этажа? Она словно сошла с «Мейфлауэра»[4] и выглядит так, будто ей шестьсот лет.

– Если судить по ее словам, то ее семья прибыла вместе с первыми голландскими поселенцами. И ей никак не дашь шестьсот лет. Она очень проницательна и за последние двадцать пять лет нисколько не постарела. – Он выключил горелку и подмигнул Кэрри. – Можете спросить у нее, каким кремом она пользуется.

Кэрри схватила пакет с пустышками и запустила в Дэна.

– Осторожно, в квартире ребенок. Так можно и его задеть. – Дэн посмотрел на часы. – Наверное, уже поздно стучать в дверь миссис Ван-Дайк. – И перевел взгляд на хнычущего малыша – тот ждал молока.

Кэрри стояла рядом с Дэном, скрестив руки на груди.

– Вы шутите. Миссис Ван-Дайк смотрит телевизор до четырех часов утра. И она, по-моему, немного глуховата, потому что я не могу заснуть, когда она в сотый раз смотрит «Диагноз: убийство» или «Она написала убийство». Этой даме необходим слуховой аппарат.

– На самом деле? Уверен, она ни за что в этом не признается. – Он произнес это по-доброму. Видно, он хорошо знает свою пожилую соседку.

– Тогда в чем дело? Что со мной не так? – Слова вылетели у нее сами по себе.

– Я не понял…

– Выходит, вы знакомы с остальными жильцами, но мне ни разу не сказали просто «привет».

Он зарделся. Невозмутимого Дэна это смутило. Он справился с тонной снега, упавшего с крыши, его даже не испугал подброшенный ему под дверь младенец, но сейчас? Он отвел глаза и не сразу нашелся что ответить.

– Да… И прошу за это прощения. Я решил, что вы здесь всего на несколько дней.

Она вздохнула:

– Дэн, я здесь уже два месяца. Целых восемь долгих недель, и это место не показалось мне очень дружелюбным.

Он поморщился:

– Я почти слышу голос бабушки, которая ругает меня за плохие манеры. Я заметил вас, разумеется, но у вас всегда был такой вид, будто вы решаете мировые проблемы и не расположены к разговору.

Теперь поморщилась Кэрри. Да, Дэн отличный полицейский. Он умеет читать мысли других.

Кэрри пожала плечами:

– Достаточно было просто пожелать доброго утра.

Она подошла к плите и слила вскипевшую воду в раковину.

Он встал у нее за спиной, почти касаясь подбородком ее плеча, взял бутылочки и соски и разложил их на чистом полотенце на столе.

– Кэрри, вы абсолютно правы. Мне следовало сказать «привет». Пожелать доброго утра.

Она слегка к нему повернулась. Хотя он не дотронулся до нее, она чувствовала его тепло. Кэрри хотела отойти, отодвинуться, но… тело ее не слушалось. Губы сложились в улыбку, а взгляд потянулся к его карим глазам. Как приятно снова находиться с кем-то совсем близко. Его губы в дюйме от ее губ. А он думает то же самое, что и она?

Тут ребенок издал сердитый вопль, и они оба одновременно подскочили. Кэрри взяла в руки картонку с детской смесью и спросила:

– Ножницы у вас найдутся?

Дэн вытащил из ящика шкафа ножницы, отрезал кончик упаковки и вылил содержимое в бутылку, а Кэрри осторожно натянула соску на ободок бутылки и закрепила кольцом.

Они посмотрели друг на друга, и Дэн спросил:

– Разве не надо подогреть молоко?

Кэрри покачала головой:

– Судя по Интернету, температура должна быть комнатной.

– А, понятно.

Молчание. А с пола раздавались крики.

– И кто из нас его покормит?

– Вы.

– А если я что-то сделаю неправильно?