Прикосновение холода

Глава двадцать третья

Осколки Чаши Слез изменили цвет на черный, высохли и начали исчезать, также как Немейский Охотник у библиотеки, после того как Логан убил его... Логан.

Я развернулась, но Спартанца нигде не было видно. Вместо этого я увидела Жасмин, которая снова неслась на меня с мечом.

– Ты все разрушила! – визжала она.

– Мою месть, мою жертву для Локи, все!

Валькирия бросилась ко мне, и я отступила. Только на этот раз я оступилась на книге.

Я сильно ударилась об пол. Вик-меч выпал из рук и заскользил по холодному мрамору.

– Проклятье, не могу даже поверить, что она снова уронила меня, – услышала я его бормотание.

На четвереньках я ползла за оружием, но он отскользнул дальше.

Наконец он остался лежать, и я увидела, как Вик разочарованно уставился на меня.

Я как раз протянула руку к мечу, когда два черных сапога появились в моем поле зрении. О-о.

Я посмотрела вверх и увидела над собой Жасмину.

– Время умирать, цыганка, – пробормотала она и подняла свой меч, готовая опустить лезвие мне на голову и действительно убить меня на этот раз...

Копье пролетело по воздуху и воткнулось прямо в центр груди. Рот Валькирии к удивлению образовал идеальную букву "О", и ужас отобразился в ее глазах.

Меч выскользнул из пальцев, и она споткнулась о стол позади нее, на котором лежала Морган. Жасмин посмотрела на меня, ее прекрасное лицо было наполнено болью и недоверием, затем она опустилась на пол.

Смерть. На этот раз я знала, что густая красная кровь, которая собиралась в лужи на полу под ней была реальна.

Это было ужасно.

– Вот так это должно быть, – весело просвистел Вик.

– Заткнись, Вик, – прошептала я.

Я подняла меч, встала на ноги и развернулась.

Позади меня стоял Логан Куин.

Глубокие, ужасные, красные полосы растянулись на его щеке, где когти Немейского Охотника впились в его лицо, и его черный пиджак от смокинга и былая рубашка были порваны на лоскуты и висели на теле.

Очередные царапины покрывали его грудь, и я видела, как кровь капает из ран.

Спартанец все еще держал в руках щит, несмотря на то, что Охотник разорвал серебряную окантовку на две половины.

Вопреки его ранам в ледяных синих глазах Логана светилась гордость.

В этот момент он был самым прекрасным из всех, кого я когда-либо видела.

Я побежала к нему и расставила руки.

Я хотела его обнять, поцеловать и прикоснуться, но затем вспомнила о том, что не могла этого сделать. Что мой цыганский дар, моя психометрия не позволит мне.

Не без того, чтобы я увидела видения.

Не без того, чтобы я увидела, что именно произошло только что между ним и Охотником.

Не без того, чтобы узнать тайны Логана. И я не хотела этого. Не сейчас, не так.

Я остановилась, руки все еще были расставлены. Затем я медленно начала опускать их.

– С тобой все в порядке? – прошептала я. – Где Охотник?

– Он мертв. Труп лежит за полками. Он не исчез, потому что на этот раз он реальный, а не просто иллюзия, – Логан прикоснулся пальцами к кровавым ранам на своей щеке и скривил лицо. – Ну, так как я еще жив, а Жасмин и Охотник нет, я бы сказал, что со мной все в порядке. А с тобой?

Я пожала плечами. В любом случае я не могла рассказать все эти сумасшедшие вещи, которые произошли в библиотеке сегодня вечером, или о том, что я чувствовала, особенно когда смотрела в его глаза.

– Спасибо, – тихо сказала я. – Я не знаю, как ты меня нашел и почему, но спасибо. Если бы ты не появился, Жасмин и ее Охотник убили бы меня.

Он одарил меня косой улыбкой, которая позаботилась о том, чтобы мое сердце забилось быстрее.

– Я просто не мог позволить тебе сбежать с бала в обиде на меня, или?

– Но... но почему ты вообще последовал за мной? – спросила я и все время смотрела прямо ему в глаза.

Логан посмотрел на меня. Затем сделал глубокий вздох.

– Потому что я...

– Что здесь происходит, – прокричал резкий голос.

Испуганно я поворачивала голову, пока не увидела двойную дверь в задней части библиотеки. Одновременно с этим я подняла меч.

К моему удивлению она снова стояла открытой, и три человека толпились в дверном проходе – профессор Метис, тренер Эйджекс и Найкмедс.

Позади них я заметила Дафну и Карсона, которые пытались бросить взгляд во внутреннюю часть библиотеки.

Найкмедс вошел в библиотеку и подошел ко мне. Его лицо было еще бледнее, чем раньше, а его рот был открыт от ужаса.

Библиотекарь имел полное право быть растерянным. Выглядело так, как будто там взорвалась бомба.

Тысячи книг лежали, разбросанные на мраморном полу, дюжины полок упали, столы и стулья были перевернуты, а также над ними поработал Немейский Охотник, и это были повреждения, которые могла видеть я с места, где стояла.

К тому же был еще бестселлер – Жасмин Эштон, которая лежала рядом с одним из столов и пристально смотрела в потолок пустым взглядом, в то время как копье Логана возвышалось над ее грудью, а ее кровь покрыла пол вокруг нее.

Непосредственно над ней лежала Морган МакДугал как коматозная принцесса из сказки, которая ждала, чтобы ее сказочный принц, наконец, пришел и разбудил ее поцелуем.

Я вытянула лицо. Это было бы не очень приятно.

Найкмедс повернулся ко мне и обвиняюще показал на меня пальцем.

– Что ты сделала с моей библиотекой, Гвендолин?

Затем была масса всего, что нужно было объяснить. Действительно много. Я рассказала профессору Метис и другим, что я знала о плане Жасмин контролировать Морган при помощи Чаши Слез.

Как Жасмин хотела отомстить своей легкомысленной подруге, так как та спала с Сэмсоном.

То, что Жасмин утверждала, что она и вся ее семья – Жнецы, которые служили Локи.

Но я не рассказала им, что видела Нику и что Богиня рассказала мне, я – ее Чемпион. Я все еще не была уверена, что я должна была скрывать, или что вообще было реальным, а не просто игрой воображения.

В какой-то момент Морган очнулась от своего транса, в который ее погрузила Жасмин.

Валькирия моргнула, села, посмотрела на нас и захотела узнать, что здесь произошло и кто именно украл ее корону принцессы бала, испачкал ее дизайнерскую одежду и поцарапал ее лицо. Тренер Эйджекс отвел ее в сторону, чтобы попытаться объяснить ей положение вещей.

Все равно Валькирия выглядела еще довольно запутанной. Так же как и я чувствовала себя.

В то время пока все сильно беспокоились за Морган, я показала профессору Метис меч, который я взяла из витрины в задней части библиотеки.

Меч, который передала мне Ника в моем видении или во сне. В какой-то момент во время всей этой суеты Вик снова закрыл глаз и больше не открывал его, все равно что бы я ни делала или говорила, или умоляла его, чтобы он показал Метис, что он, в самом деле, обладал собственной жизнью.

– Все хорошо, Гвен, – сказала профессор Метис, пока она смотрела на меч со странным выражением лица. – Я верю тебе.

Я посмотрела на место, где был обозначен закрытый глаз Вика.

– Итак, что вы хотите с ним сделать? Хотите ли вы его забрать и снова положить в витрину для артефактов?

Метис покачала головой.

– Нет, я думаю, что ты должна владеть мечом, Гвен.

По крайней мере, какое-то время. У нас сегодня ночью еще куча работы, и он мог бы пропасть в неразберихе. Мы поговорим позже об этом, хорошо?

Я пожала плечами, предполагая, что вполне могла бы сохранить Вика.

Даже если это немного странно, что меч мог смотреть на меня и говорить со мной.

– Я считаю, что ты была очень мужественная сегодня, Гвен, – продолжала Метис. Ее зеленые глаза казались теплыми и дружелюбными. – Потому что пыталась спасти Морган. Твоя мама очень бы гордилась тобой.

Я нахмурила лоб и снова задалась вопросом, почему Метис говорила так осведомленно, когда говорила о моей маме.

Но тогда я поняла, как во время первого прикосновения к мечу я увидела лицо моей мамы, и как она улыбалась мне.

Мое горло сжалось, и я только кинула. Я была убеждена в том, что моя мама гордилась бы мной. И это сделало меня счастливой, как уже давно ничего другого.

Метис улыбнулась мне еще раз, затем пошла к Эйджексу и все еще ничего не понимающему Найкмедсу.

Они наклонили головы друг к другу и говорили о том, кому им нужно позвонить, сколько понадобится времени, чтобы устранить Хаос в библиотеке, и что им \делать с трупом Жасмин на этот раз. Я спрашивала себя, положат ли они тело в морг.

Жасмин утверждала, что они сделали это с трупом, трупом-иллюзией, которым она запутала нас.

Через полчаса я стояла в стороне, пока пара мужчин в темных комбинезонах убирали тело Жасмин в черный мешок и закрывали его. Мне было жаль Валькирию, несмотря на то, что она пыталась убить меня.

Ее лучшая подруга предала ее, а друг обманул.

Она симулировала свою собственную смерть, чтобы вызвать у них чувство вины, но план пошел не так, как она хотела, и она поняла, как мало значила для них на самом деле.

Как мало значила для всех. Поэтому Жасмин решила заставить подругу заплатить за все, особенно за ее раненные чувства.

Жасмин Эштон была самой богатой и популярной девушкой на нашем потоке, и у нее было все, что можно было желать – кроме настоящих друзей.

Что касается друзей, я была абсолютно уверена, что у меня, по крайней мере, было несколько, хотя мои чувства к Логану уже перешли черту дружбы и превратились в кое-что другое.

Спартанец стоял в нескольких шагах от меня и разговаривал с Дафной и Карсоном о произошедшем вечером.

Профессор Метис тоже была там и осматривала раны Логана. Она взяла его руки в свои и смотрела Спартанцу в глаза.

Я смотрела, как безобразные царапины на лице медленно затягивались, пока не стало казаться, что их там никогда не было.

Тоже самое произошло с глубокими, кровавыми ранами на груди. Метис рассказывала про свою магию, благодаря которой она могла лечить людей. Это выглядело так, как будто Логан восстановился за пару минут.

Но я все еще не была готова присоединиться к ним. У меня было какое-то чувство, что я должна немного дольше побыть с Жасмин.

Некоторое время спустя Дафна тихо сказала что-то другим, прежде чем подойти ко мне.

Валькирия остановилась рядом со мной с невыразительным выражением лица, и мы вместе наблюдали, как один из мужчин начал убирать кровь Жасмин с пола библиотеки.

– Мне очень жаль, – сказала я. – Я знаю, что вы были друзьями.

Дафна пожала плечами.

– Возможно. Возможно и нет. Я не думаю, что вообще знала Жасмин. Я никогда не думала, что она была способна на что-то подобное.

Мне стало интересно, знал ли кто-нибудь в Академии, какой в действительности была Жасмин или заденет ли вообще кого-нибудь на этот раз, что она умерла.

– Это не твоя вина, ты же знаешь, – сказала Дафна тихо. – Жасмин сделала свой выбор, как она всегда делала. Она хотела отомстить Морган, и решила стать Жнецом, чтобы завладеть ее волей. Ты и Логан только защищались. Так происходит здесь в Академии. Люди приходят, люди уходят и иногда они умирают.

– Возможно, – ответила я. – Но Морган и Сэмсон разбили ей сердце и врали ей прямо в глаза.

Они думали, что это забавно, что это что-то вроде игры, посмеяться над Жасмин за ее спиной.

Итак, мне все равно ее жаль, понимаешь?

– Да, – сказала Дафна. – Я понимаю.

Пару минут мы молчали.

– Итак, – произнесла затем Дафна. – Бал еще в самом разгаре, но Карсон, Логан и я идем сейчас в комнату Карсона. У него есть вино Диониса, которое отец прислал ему из Напы.

Я подняла бровь.

– У музыкального чудика есть алкоголь?

Дафна улыбнулась.

– Кто бы мог подумать?

Кажется, есть еще куча вещей, которые я не знаю о Карсоне. Но сейчас, благодаря тебе, я выясню это. Итак, ты идешь с нами или как?

– Конечно, – сказала я. – Дай мне еще минутку.

Дафна кивнула и пошла назад к Карсону и Логану. Метис закончила с исцелением Логана, и три ученика попрощавшись с профессором, пошли в сторону двери и покинули библиотеку.

Метис смотрела им вслед еще некоторое время, прежде чем снова вернуться к Эйджексу, который все еще пытался утешить Найкмедса из-за беспорядка в библиотеке.

Никто не заметил, как я проскользнула в заднюю часть библиотеки, в место, у которого я стояла с мечом.

Я быстро осмотрела остатки стекла и древесины, прежде чем медленно подняла голову.

Там стояла она, в галерее на втором этаже, который был украшен статуями всех Богов и Богинь. Статуя Ники находилась прямо над разбитой витриной, как будто она наблюдала за мной все это время.

Вероятно, она даже делала это. Мысль об этом утешила меня, что раньше удавалось сделать только объятиям бабушки Фрост.

Ника выглядела так же как в моем видении.

Длинная, ниспадающая тога омывала ее тело, за спиной поднимались крылья, и холодная, пугающая красота наполняла ее лицо.

Я не знаю, почему я никогда раньше не замечала, что она стояла там наверху. Вероятно,я просто не смотрела наверх. Возможно, я просто не была готова.

– Хм, – откашлялся голос.

Я посмотрела вниз на меч в моих руках. Я совершенно забыла, что я все еще крепко сжимала оружие в руках.

Это было странно, но клинок ощущался странно, как будто он был естественным продолжением моей руки. Практически частью меня самой.

Вик снова открыл свой сумеречный взгляд и сконцентрировано смотрел на меня. Ну да, так сконцентрировано насколько это возможно только одним глазом.

– Ты держалась сегодня достаточно хорошо для полной неумехи, – сказал меч, и его рот защекотал мою ладонь. – Ты срочно должна попросить своего друга Спартанца показать тебе некоторые приемы.

Так как он потенциально настоящий воин.

– Позже, Вик, – сказала я. – Не сейчас, позже.

Он, кажется, кивнул.

– Тогда, если ты позволишь, я бы немного подремлю. Все это волнение исчерпало меня. Я больше не так молод, как раньше, ты знаешь.

– Конечно, – сказала я дружелюбно. – Дремли Вик. Обо всем остальном мы поговорим позже.

Едва я закончила говорить,а его глаза были уже закрыты. Вероятно, я только вообразила это, но казалось, что рот Вика под моей рукой вытянулся в ухмылку.

Я как раз хотела опустить меч и покинуть библиотеку, когда что-то сверкнуло на лезвии, прямо рядом с лицом Вика и остатком рукоятки.

Я поднесла оружие к свету и вертела его туда-сюда, чтобы получше рассмотреть, что привлекло мое внимание.

Это были символы, которые я уже видела однажды на клинке, мягкие буквы, которые я не могла распознать.

Теперь они пылали холодным, серебряным огнем, и впервые я смогла прочитать слова, которые были выцарапаны на лезвии меча "Semper Viktor", "Всегда побеждающий".

Конечно. Ника была греческой Богиней Победы, и это был ее меч.

И теперь он принадлежал мне. Богиня сама дала его мне, чтобы помочь мне стать ее Чемпионом.

Я могла только надеяться, что я отдам должное Вику и странному, непоколебимому доверию, которым Ника наградила меня.