Приманка

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Воскресенье, 17 августа

Когда Мадди проснулась на следующее утро, в ее спальне было темно. Это напоминало о том, как радикально изменилась ее жизнь. Раньше в ее спальне никогда не было так темно. Она всегда, перед тем как лечь спать, приоткрывала тяжелые шелковые шторы, чтобы свет стоянки проникал в комнату. Тогда она выключала свет, но в полной темноте никогда не спала. Плюшевой Фаджи тоже не было с ней рядом. Обычно она сажала свою игрушку на туалетный столик, а в эту ночь даже забыла вытащить из ящика.

Она села на край кровати. Плечо дергало, голова болела, ей срочно нужна была порция кофеина, как вампиру кровь.

Надев халат и решив вести себя так, как будто она была дома одна, Мадди взяла одежду и направилась к двери, раскрыла ее – и услышала голоса. Она заглянула в гостиную и убедилась, что там никого нет. Все трое – судя по голосам – собрались на кухне.

Облегченно вздохнув, она поспешила в ванную.

Когда она вышла оттуда минут через двадцать, она выглядела – да и чувствовала себя – гораздо лучше. Она приняла душ, высушила феном волосы, надела синие шорты и желтую свободную футболку. Она подкрасила ресницы и губы, чего обычно не стала бы делать воскресным утром, если только никуда не собиралась.

Синяк на щеке ей удалось скрыть при помощи косметики. Огромный синяк на шее начал менять цвет – с фиолетового на еще более безобразный желто-зеленый, она даже не попыталась его замаскировать, это было бесполезно.

Мадди прошла на цыпочках по направлению к кухне, откуда доносился соблазнительный запах кофе.

В центре стола стояла большая коробка пончиков. За исключением этого, кухня выглядела как обычно: чистой и аккуратной, правда, в мойке Мадди увидела несколько тарелок, которых там не было, когда она ложилась спать. Она почувствовала разочарование, что разминулась с Маккейбом, но в тот же момент увидела его через застекленную кухонную дверь. Он стоял к ней спиной на верхней ступеньке и разговаривал с Уинном и Гарднер.

Когда она увидела его, то почувствовала, как замерло у нее сердце.

Ты ведешь себя глупо, подумала Мадди и перевела взгляд на кофеварку. Свежесваренный кофе ждал ее.

Мадди только успела налить себе чашку кофе, как вся троица уже появилась на кухне.

– Ну как там, на улице, все спокойно? – спросила она.

– Увидели птиц, пару белок, ничего угрожающего, – с улыбкой ответил ей Маккейб.

– Рада слышать, – сказала она.

Поднеся чашку к губам, она сделала глоток, надеясь, что кофеин приведет ее в чувство.

– Как ваше плечо? – Улыбка исчезла у него с лица, его глаза, казалось, потемнели, когда он посмотрел на ее плечо. Он беспокоится обо мне.

– Такое чувство, как будто в него вчера выстрелили, – с усмешкой сказала она.

Маккейб рассмеялся, и тут же она опять увидела у него на щеках эти ямочки.

– Хотите пончик? Угощайтесь, – сказал Уинн. Он подошел к столу, открыл коробку и вытащил пончик.

– Ты же вроде собирался следить за своим весом, – упрекнула его с порога Гарднер. Уинн быстро запихнул пончик в рот и с виноватым видом посмотрел на нее.

– Я и слежу. Он подбирается уже к ста тридцати шести килограммам.

– Знаешь, по-моему, это глупо – бросить курить, чтобы потом разъесться как слон и помереть от этого.

Уинн покраснел.

– Вы не представляете, как трудно бросить курить. – К своему удивлению, Мадди встала на защиту Уинна. – Думаю, все, что может помочь человеку отвлечься от этого нестерпимого желания закурить, – уже полезно.

– Сколько ты уже не куришь? – спросил Маккейб Уинна, подойдя к столу.

– Два месяца, четыре дня и… – Уинн взглянул на часы, висевшие над окном, – девять часов.

– Да, это немало, – сказала Мадди.

– Ну ладно, Элвис, я тоже признаю: это уже достижение, – согласилась с ней Гарднер.

– Элвис? – переспросила Мадди, с удивлением посмотрев на Уинна.

– Да, так его зовут, – объяснила Гарднер Мадди. – Элвис Пресли Уинн.

Мадди не смогла сдержать улыбку.

– Ну вот, все так реагируют, – угрюмо произнес Уинн. – Поэтому я предпочитаю обходиться фамилией.

– Хватит вам подшучивать над Уинном, – сказал Маккейб и протянул что-то Мадди. Это был ключ.

– От вашего черного хода, – пояснил он в ответ на ее вопрошающий взгляд. – Мы поменяли замок. Там осталось еще кое-что сделать, так что вам лучше сегодня не выходить никуда из квартиры. Труднее всего охранять человека от снайперского выстрела. Вчера мы в этом убедились. На самом деле это хорошо, значит, он в панике и отказался от своего обычного образа действий. Нам надо, чтобы он физически был готов на вас напасть. Если он решится проникнуть в вашу квартиру, мы его и поймаем. Если он попытается последовать за вами в офис, там он тоже никуда от нас не уйдет. Я договорился, чтобы стекла в вашей машине заменили на пуленепробиваемые, вчерашнего с вами не повторится. Мы будем ездить за вами повсюду, так что, если он попытается предпринять что-нибудь, пока вы в пути, мы его схватим. Да, и еще, мы будем периодически проверять вашу машину на наличие взрывчатки.

– Взрывчатки? – От одной только мысли, что к ее машине могут прикрепить взрывчатку, у Мадди перехватило дыхание.

– Зачем ты ее пугаешь? – с упреком сказал Уинн, и Мадди подумала: какое же у нее, должно быть, было лицо, что он за нее заступился.

Нельзя расслабляться, подумала она. Маккейб, казалось, мог читать по ее лицу все эмоции и смотрел на нее со своим обычным непроницаемым выражением, от чего ей было не по себе. Каким бы он ни был привлекательным, не стоило забывать – он агент ФБР.

– Ну ладно, я пошел, – сказал Маккейб, обращаясь ко всем. А потом взглянул на Мадди. – Я не думаю, что он что-нибудь предпримет сегодня, если вы останетесь дома. За окном ясный день, да и вокруг слишком много народу. Но все же никуда не выходите сегодня. – Он направился к двери, а потом обернулся через плечо: – Уинн, ну что ты там?

– Я сейчас иду.

– Подождите минуту. – Мадди поспешно прошла через гостиную к входной двери, где стоял Маккейб. – Я не могу сидеть весь день дома. У меня накопилось полно дел. Мне надо купить продукты, а потом еще забрать вещи из химчистки. А еще…

Он стоял, взявшись за ручку двери.

– Может быть, завтра вам удастся все это сделать, – сказал он.

Мадди сжала губы. Но прежде чем она смогла ему что-либо ответить, он вдруг приложил ладонь к ее щеке. Этот жест был настолько неожиданным, что она сразу забыла все, о чем собиралась ему сказать.

– Синяк уже проходит, – сказал он.

От этого его прикосновения она вся растаяла. Маккейб отнял свою ладонь от ее лица. Он открыл дверь, уступил дорогу Уинну, и тот сразу же вышел на улицу.

– Смотри, никуда ее не выпускай, – сказал Маккейб Гарднер. А потом с едва заметной улыбкой в глазах обратился к Мадди: – Ведите себя хорошо.

Он ушел так быстро, что она не успела ничего ответить.

Какое-то мгновение Мадди просто стояла и смотрела на закрытую дверь. Затем она отвернулась и увидела, что Гарднер наблюдает за ней.

– Так, значит, ты запала на Маккейба? – сказала Гарднер, прищурив глаза. А потом фыркнула: – Дорогая моя, можешь встать в очередь.

Мадди на какой-то миг потеряла дар речи.

– С чего ты взяла? – сказала она, стараясь говорить с достоинством, когда немного опомнилась.

– Не ври мамочке, – прервала ее Гарднер и уселась на диван. – Я сразу вижу подругу по несчастью.

– Так, значит, тебе нравится Маккейб?

Гарднер взглянула на нее поверх газеты, которую держала в руках.

– Еще как! – мрачно произнесла она. – Он это знает. Но я не в его вкусе.

Мадди ничего не могла с собой поделать. Она понимала, что не следует продолжать разговор на эту тему, но ей было очень интересно.

Скрестив руки на груди и склонив голову набок, она спросила у Гарднер:

– А какие же женщины ему нравятся?

– Стройные. Хорошенькие. Брюнетки. Молодые – до тридцати. Приятные во всех отношениях, порядочные девушки. В общем, ты как раз подходишь.

– Что? – удивленно моргнула Мадди.

– Да, ты как раз относишься к тому типу женщин, которые ему нравятся. В этом я уверена на все сто. Когда мы летели из Нового Орлеана, он весь извелся, что этот серийный убийца доберется до тебя раньше, чем мы.

– Так он тебе действительно нравится? Я имею в виду Маккейба.

Мадди подошла к дивану, на котором расположилась Гарднер, и уселась рядом в зеленое, обитое бархатом кресло.

– Если бы он дал мне хоть капельку надежды, я бы обязательно отвезла его познакомиться с мамой. – Гарднер скептически усмехнулась. – Я бы завела от него детей… ну, ты понимаешь, о чем я говорю.

– Так он не женат? – спросила осторожно Мадди.

– Он один-одинешенек. Так же, как я. Так же, как Уинн. – Гарднер состроила гримасу. – Да и кому мы нужны? За исключением Уинна. Кто-то наверняка захочет выйти за него замуж.

– Да, Уинн производит очень приятное впечатление, он, кажется, очень приличный человек.

– Такой он и есть на самом деле. Он – самый порядочный из мужчин, с которыми мне приходилось встречаться. Но согласись, он никак не похож на героя-любовника.

Мадди немного подумала.

– А знаешь, тебе, может быть, такой и нужен. Когда хочешь строить с человеком серьезные отношения, надо прежде всего убедиться, что он хороший и порядочный.

– Да, именно такой, как Уинн. – В голосе Гарднер особого убеждения не прозвучало. – Уинну я, кажется, нравлюсь. И я прекрасно понимаю, что если и связывать с кем-то свою жизнь, то с таким человеком, как Уинн. Но мне страшно не нравится, что он курит.

– Он же бросил, – тут же заступилась за него Мадди.

– А еще мне очень не нравится, что он совсем не следит за своим здоровьем.

– Поэтому ты и ругала его за пончики, – сразу вспомнила Мадди.

– Да, именно поэтому. Ты сама видела, как он их уминал. – Гарднер вздохнула. – Понимаешь, у него не одно, так другое. И так у всех мужчин. Ни один из них – ни один из тех, кого я в своей жизни встречала, – не был идеальным.

– Не то что мы, – заметила Мадди.

– Конечно, – с усмешкой ответила Гарднер.

Ближе к вечеру Мадди уже не знала, куда деваться от скуки. Просидев в своей квартире – которую она обычно любила – почти два дня безвылазно, она готова была на стенку лезть. После того как она закончила работать на ноутбуке, они с Синтией пообедали супом с крекерами, больше у Мадди все равно никакой еды не было. За обедом она узнала все оставшиеся детали о команде агентов. Мадди было особенно интересно, когда Синтия говорила о Маккейбе. По ее словам, у него были родители, несколько братьев и сестер и целая коллекция бывших подружек – Мадди представила всех этих стройных симпатичных брюнеток, выстроившихся в ряд чуть ли не на километр. Ему было тридцать пять лет, и он никогда не был женат.

В дверь позвонили. Синтия тут же вернулась в свой образ – Барби-Рэмбо. Она знаком приказала Мадди отойти, а сама подошла к двери и посмотрела в глазок. Это был Уинн. Гарднер впустила его. Когда Мадди увидела, что он несет пакеты с продуктами, она была готова броситься ему на шею.

Синтия ушла, и Мадди приготовила для Уинна и себя легкий ужин – спагетти и салат. Болтая с Уинном во время еды, Мадди решила, что Уинн так же увлечен Синтией, как та Маккейбом. После ужина Уинн помог ей помыть посуду, а потом отправился к телевизору. Мадди снова уселась за свой компьютер. Она работала над рекламой для сети кафе-мороженых – сделала несколько набросков, написала текст рекламных лозунгов.

Был уже одиннадцатый час. Маккейб придет в одиннадцать. Мадди приняла ванну, намазала свою рану и сменила пластырь, заметив при этом, что рана заживает довольно быстро. Надела ночную рубашку и халат и, быстро попрощавшись с Уинном, отправилась в спальню.

Она не собиралась выходить оттуда до утра. Видеться с Маккейбом необходимости не было.

«Ты запала на Маккейба?»

Ну что ж, даже если это и так, она не настолько глупа, чтобы позволить себе вступить с ним в какие-то отношения. Так у нее будет больше шансов выбраться целой и невредимой из этой игры, очень похожей на русскую рулетку.

И опять этот сон – она знала, что рано или поздно он все равно к ней вернется. Ей снилось, что она лежит поздней ночью в кровати – не в своей, а в другой кровати, в которой она спала много лет назад. В доме, который не был ее домом. Кровать узкая, она одна в темной комнате. В доме есть еще какие-то люди, которых она боится. Она слышит, как они разговаривают. Их голоса звучат все громче и громче, она чувствует, как бьется ее пульс. Подушечки пальцев онемели и покалывают – ее руки связаны за спиной. И тут дверь внезапно открывается. Тень падает на кровать, на ее тело. Ее охватывает такой ужас, что все внутри переворачивается, ей становится трудно дышать. И в этом глубоком сне, когда вся она покрывается холодным потом, она помнит, что надо дышать – вдох, выдох, вдох, выдох. Все это время она наблюдает за этой страшной тенью и молится, чтобы он не подошел ближе, не вошел в комнату. Сердце ее готово выпрыгнуть из груди, ее трясет. Боже, он увидит… Не дай мне умереть. Пожалуйста, не дай мне умереть. Потом тень дрожит и начинает двигаться – крик готов вырваться у нее из горла, но она сдерживает его – вдох, выдох, вдох, выдох…

Мадди проснулась. Какое-то время она лежала и смотрела в темноту, ее сердце бешено билось в груди, дыхание было прерывистым. Сон – конечно, это был сон. Неужели она никогда от него не избавится?

И тут до нее дошло. Темнота… В комнате было абсолютно темно. Во всей квартире было темно и тихо. Телевизор… он был выключен, из гостиной не доносилось ни звука.

Она услышала какой-то шорох, заметила какое-то движение. Она не могла дышать от страха и смотрела невидящим взором туда, откуда донесся до нее этот шорох.

На этот раз все было по-настоящему.

Кто-то был в ее комнате.

– Мадди.

Это был голос Маккейба, очень тихий, едва различимый. Она судорожно вздохнула и села. Сердце забилось ровнее, она немного расслабилась.

– Маккейб?

– Ш-ш-ш.

Он был рядом с ней, у ее кровати. Она теперь смогла различить его силуэт.

– Вставайте, – сказал он настойчиво. Его руки обхватили ее. Прежде чем она смогла как-то прореагировать, он приподнял ее с кровати.

– В чем дело? – шепотом спросила она, вставая на ноги.

– Кто-то лезет по пожарной лестнице. Идите в ванную и закройте дверь.

Он уже выводил ее из спальни. Она все еще не совсем проснулась, но послушно шла с ним, вся дрожа, хотя и чувствовала его горячую руку, обнимавшую ее. Когда они вошли в гостиную, там было чуть светлее, и Мадди увидела, что в другой руке Маккейб держит пистолет.

У нее екнуло сердце. Все происходившее стало вдруг по-настоящему реальным.

Они дошли до ванной, и он вошел с ней внутрь.

– Закройтесь, – сказал он тихо и вышел. – И никуда не выходите. Я скоро к вам вернусь.

Мадди закрыла дверь на защелку. А потом прислонилась к тонкой стене, стоя босиком на холодной плитке.

Кто-то лезет по моей пожарной лестнице.

При одной этой мысли внутри у нее все похолодело от страха. Она покачнулась и схватилась за ручку двери.

Я еще не проснулась до конца, поняла Мадди. Она с большим трудом заставила себя вспомнить о том, что девочки, которая так беспомощно дрожала на кровати, уже давно нет, она выросла, стала сильной.

Возьми себя в руки, приказала себе Мадди. Держась за выложенные плиткой стены, Мадди на ощупь добралась до раковины и шкафчика, который висел сверху. Открыв его, она поморщилась от едва слышного скрипа дверцы, пошарила по полкам и достала лак для волос.

Конечно, это не оружие, подумала она, вынимая гладкий металлический баллончик. Это не газ и не перечный раствор. Но если направить его прямо в лицо преступнику, это позволит ей выиграть какое-то время – может быть, его окажется достаточно, чтобы убежать.

Прижавшись спиной к раковине, она встала лицом к двери и стала ждать.

Время тянулось бесконечно долго.

Она услышала быстрые шаги. Стук в дверь.

– Мадди?

С облегчением выдохнув, Мадди бросилась к двери и открыла ее. Она видела только темный силуэт. Но даже если бы она не услышала его голос, она все равно бы знала, что это Маккейб.

По тону его голоса, по тому, как он решительно постучал в дверь, было ясно, опасность миновала.

У нее подкосились колени, и она практически упала ему на грудь.

– Эй, – произнес он удивленным голосом, схватив ее за локти. – Все хорошо. Бояться больше нечего.

– Вы поймали его? – Ей было холодно, так холодно, что она вся дрожала в своей тоненькой короткой ночной рубашке.

– Нет.

Маккейб, должно быть, почувствовал ее дрожь, потому что обхватил ее своими сильными руками и прижал к себе, продолжая отвечать при этом на ее вопрос.

– Это был он? – спросила она едва слышным голосом.

– Я не знаю. Он поднялся уже на одну треть по лестнице, когда что-то спугнуло его. Он мгновенно скрылся, как летучая мышь.

Мадди закрыла глаза.

– Я рада, что вы были здесь.

Когда она произносила эти слова, до нее дошло, что это было очень важным признанием, ведь она упорно сопротивлялась присутствию агентов в ее доме.

– Да, я тоже рад.

Он потянулся к выключателю за ее спиной, и в ванной загорелся свет.

Она удивленно заморгала, взглянула на него и увидела, как близко было его лицо. Ей стало немного не по себе. Он смотрел теперь на ее губы. У нее тут же пересохло во рту.

А потом его взгляд переместился ниже, и он удивленно нахмурился:

– А это еще что такое?

Мадди в недоумении проследила за его взглядом и обнаружила, что все еще держит в руке лак для волос.

– Ой, – вырвалось у Мадди, она чувствовала себя очень глупо. – Это лак для волос.

– Я вижу. – Уголки его губ приподнялись, а потом расплылись в неподражаемой ухмылке, на щеках показались ямочки. – Вы что, хотели уложить кому-то волосы?

– Я была в ванной комнате. Это единственное, что я могла выбрать в качестве средства самообороны, – сказала она с достоинством.

Он рассмеялся:

– Карандаш. Лак для волос. Дорогая, преступникам точно не поздоровится, если у тебя вдруг окажется в руках оружие.

Она попыталась оттолкнуть его:

– Отпусти меня!

– Но ты ведь этого не хочешь, – сказал он.

А потом взял и поцеловал ее.

Мадди этого никак не ожидала и какое-то время не могла прийти в себя.

Когда последний раз ее так целовали? Слишком давно. Никогда.

Эти вопрос и ответ, которые говорили обо всем сами за себя, пронеслись у нее в голове, а ее тело уже отвечало ему. Он целовал ее, и страсть его поцелуев растопила ее последнее сопротивление. У нее закружилась голова, и Мадди стала целовать его в ответ.

От быстрого, резкого стука во входную дверь Мадди вздрогнула.

– Маккейб…

Мужской голос звучал приглушенно, но отчетливо.

– Черт, – с досадой произнес Маккейб. Он выпустил ее из объятий и направился к двери.

– Пойди надень халат, – сказал он, посмотрев на нее через плечо.

Мадди побежала к своей спальне.

– Не включай свет, – предупредил он, когда она была у двери. А потом она услышала щелчок замка. Когда Маккейб открыл дверь, она была у себя в комнате.

Мадди прошла к туалетному столику, поставила на него лак, который, как это ни смешно, она так и держала в руке все это время, и надела халат. Ей необходимо было знать, что там произошло.

Потуже затянув пояс, Мадди вышла в темную гостиную. Входная дверь была закрыта, напротив нее стоял Маккейб с Гомесом и Хендриксом.

– Так что случилось? – спросила она.

– Он скрылся, – с досадой ответил Гомес.

– Он, должно быть, нас увидел, – добавил Хендрикс. – Не знаю как, мы действовали очень осторожно.

– Это все из-за этого проклятого уличного фонаря. Мы были на свету, когда он начал спускаться по ступеням, – сказал расстроенный Гомес.

– Как бы там ни было, он ушел, – сказал Маккейб. – А вы, ребята, кстати, действовали правильно.

– Спасибо, – ответил Хендрикс, ничуть не ободренный. – Пойдем, Гомес.

– В следующий раз он от нас не уйдет, – сказал Гомес.

И с этими словами они ушли. Маккейб закрыл за ними дверь. Глядя на его широкие плечи, пока он проверял замок, Мадди почувствовала, как сердце у нее снова забилось сильнее.

Он повернулся, их глаза встретились, между ними пробежал будто электрический разряд.

– Ну все, сегодня, думаю, уже ничего не случится, – сказал он и, обойдя ее, как будто она излучала радиоактивные волны, направился на кухню. – Кто бы там ни был на лестнице, практически наверняка он не вернется. Тебе надо пойти поспать.

– Откуда здесь взялись Гомес и Хендрикс? – спросила она, следуя за ним. Встав в дверях, она смотрела, как он открывает холодильник.

– Они наблюдают за твоим черным ходом из грузовика на парковке. А еще двое сидят в «блейзере» и следят за передней дверью. – Он вынул пакет молока и взглянул на нее. – Ты не возражаешь, если я попью?

– Ну что ты, конечно, нет, – сказала она и отказалась, когда он предложил налить молока и ей.

Он налил себе полный стакан, убрал пакет и стал пить. И все для того, чтобы не заводить этот разговор, подумала она. Прислонившись к двери и скрестив на груди руки, она решила взять на себя инициативу.

– Послушай, этот поцелуй был ошибкой, – сказала она.

– Я думаю, что эти слова должны были принадлежать мне. – Его голос прозвучал сухо. – Я не должен был тебя целовать. Я прошу прощения.

– Ну что ж, такие вещи иногда случаются.

Слегка пожав плечами, с таким видом, будто она не придает этому никакого значения, она повернулась и направилась обратно в гостиную. Более мудрая – или более смелая – женщина, конечно, пошла бы к себе в спальню, прыгнула в кровать, накрылась одеялом с головой и поблагодарила бы Бога, что он спас ее от ее собственного глупого поступка. Мадди же уселась на диване в гостиной.

– Разве тебе не надо утром вставать и идти на работу? Уже почти два часа ночи.

Он вошел в гостиную и стоял перед телевизором, глядя на нее. Какая-то настороженность была в его взгляде, подумала Мадди.

– Разве можно уснуть после такого? Может быть, это только я такая, но, когда я знаю, что кто-то пытается меня убить, у меня наступает бессонница.

Маккейб сел в большое зеленое кресло.

– Да, я все хотел спросить тебя, удалось вам получить этот контракт?

Напоминание об ее успехе было очень приятным.

– Да, удалось.

– Поздравляю.

– Это действительно очень много значит для моей компании.

Несмотря ни на что, она почувствовала, что у нее начинают слипаться глаза. Диван был большим и удобным. Она легла, поджав ноги и прикрыв их халатом.

– А как ты стала хозяйкой компании? – спросил Маккейб.

– Я там работала. Хозяин хотел ее продать. Я хотела ее купить. Вот и вся история.

– У тебя что, есть богатый дядюшка?

– Если бы! – Мадди состроила гримасу и легла поудобнее. – Так как «Криэйтив партнерс» почти не давала дохода, она продавалась не так уж дорого. Я накопила на первоначальный взнос, и мистер Оуэнс, бывший хозяин, согласился, чтобы я делала ежемесячные взносы, до тех пор пока не расплачусь полностью.

– И этот новый контракт достаточно крупный, чтобы помочь тебе?

– О да, – сказала Мадди с улыбкой. – Достаточно крупный.

– А как относятся твои родные к тому, что ты стала такой шишкой?

Ее родные. Мадди отметила про себя его интерес и взглянула на него.

– У меня не осталось никого из родных, – сказала она и решила перевести этот разговор на него. – А как твои родные относятся к тому, что ты работаешь агентом ФБР?

Он посмотрел на нее и слегка улыбнулся:

– Они в основном одобряют мой выбор. Правда, моя бабушка постоянно путает ФБР с ЦРУ.

– Расскажи мне о ней. Расскажи мне обо всей своей семье.

– Моей бабушке восемьдесят два года, с головой у нее все в порядке, память прекрасная. Мой отец был полицейским, в прошлом году вышел на пенсию, мама занимается хозяйством и потихоньку всеми нами управляет. У меня есть два брата – один полицейский, второй адвокат – и младшая сестра.

– Вот это да! – выдохнула Мадди. – Ты часто с ними видишься?

– Когда есть время. – На губах у него появилась улыбка. – Все, за исключением брата, он адвокат, живут в Гринвилле, Южная Каролина, там, где мы росли. Брат живет в Саванне, а я в Квантико, у меня там квартира.

Она приподняла голову с подлокотника, чтобы лучше его видеть.

– А что ты делал в Новом Орлеане? – спросила она.

– Я был там по работе, – сказал он. – Так же, как ты.

Его работа. Ее охватила тревога, сон как рукой сняло.

– Маккейб, – сказала она. – А что будет, если твое начальство скажет, что тебе пора заняться каким-нибудь другим делом?

– Ты имеешь в виду, что будет с тобой? – спросил он. Мадди кивнула. – Я не оставлю тебя, пока не буду уверен, что ты в полной безопасности. Можешь не беспокоиться.

– Я и не беспокоюсь, – соврала она. – Я просто хотела узнать, чего мне ожидать.

Хотя она это, конечно, знала с самого начала. ФБР использует людей, а когда они становятся больше не нужны этой организации, оно избавляется от них, как от мусора.

Как же было глупо с ее стороны забыть об этом.