Принадлежу тебе

Глава 11

— Вам принести что-нибудь из напитков?

Я была вырвана из своих мечтаний бойкой стюардессой. Мне потребовалась минута, чтобы привести мысли в порядок. Я пребывала в каком-то тумане и была не совсем уверена. То ли я только что проснулась и вся прошлая неделя была сном, то ли это было действительно незабываемым воспоминанием.

— Мне водки, а ей — бокал красного вина. Простите её. В сю прошлую неделю она трахалась с шикарным незнакомцем и, кажется, до сих пор не может прийти в себя.

Сиенна улыбнулась потрясенной стюардессе, приятной на вид женщине лет сорока, носившей слишком много нашивок на своей топорщащейся униформе. Судя по ее лицу, я была уверена, что стюардесса не привыкла к таким сквернословам как Сиенна, которые летают первым классом. Я осмотрелась и увидела, что большинство людей выглядело воспитанными и изысканными. Они были одеты скорее для вычурного теннисного матча, чем для двенадцатичасового перелета из Гонолулу в Нью-Йорк. Сиенна бы выделялась, даже если бы ее рот не был как у дальнобойщика.

Сиенна МакАлистер — моя лучшая подруга с третьего класса. Мы стали родственными душами с нашего первого занятия в хоре, когда поняли, что можем петь в естественной гармонии друг с другом даже без музыки. Двадцать лет спустя наши жизни развели нас по разным путям, но это никак не ослабило нашу связь.

Кроме того, что мы были ровесницами, у нас не было ничего общего. Сиенна выглядела так, словно только что вышла из рок-группы: растрепанные, густые темные кудри ниспадали на белоснежную кожу и черную обтягивающую одежду, вкупе с зашнурованными кожаными ботинками на пятидюймовой платформе. Если ее пышные формы, затянутые в облегающую одежду, недостаточно привлекали внимание, то сотни браслетов, доходящие ей до половины руки и мелодично позвякивающие во время движения, исправляли ситуацию.

Я же, наоборот, люблю розовый цвет и всякие девчачьи вещи. Мои длинные, густые, светлые и прямые волосы стали практически белыми после недели на солнце. Они резко контрастировали с моей очень загорелой кожей и безумной женщиной, сидящей рядом. В юности я ненавидела свою оливковую кожу и сильно яркие светлые волосы, сильно контрастирующие на ее фоне. Такое сочетание было необычным, поэтому большинство людей считали, что я не натуральная, а крашеная блондинка. Мой отец когда-то сказал, что я особенная, потому что во мне смешались мамино шведское и его итальянское происхождение. Но, как и все подростки в определенный момент, я хотела выглядеть по-другому. Мне было около девятнадцати, когда я, наконец, прекратила бороться со своей внешностью и научилась ею пользоваться.

Стюардесса принесла нам наши напитки, и робко улыбаясь, поспешно удалилась. Было очевидно, что она больше не хотела ничего слышать о нашем отпуске, о котором Сиенна непременно бы рассказала, если бы появилась такая возможность. Сиенне нравилось шокировать чопорных людей резкими словечками, ведь их смущение забавляло ее.

Сиенна поднесла свой бокал к моему и произнесла тост:

— За лучший, черт возьми, медовый месяц, что у меня когда-либо был!

Я рассмеялась и кивнула, затем мы чокнулись и вернулись к своим напиткам.

— Серьезно, Сид, ты в порядке? Я знаю, что эта неделя стала для тебя чем-то большим, чем просто интрижкой.

Я сделала глубокий вдох и привела свои мысли в порядок.

— Может, я просто стала заложницей своих фантазий? Красивый остров, прекрасный мужчина — слишком просто, чтобы быть реальностью. — Я допила своё вино. — Серьезно. Я даже не знаю его фамилии.

Сиенна взяла меня за руку.

— Возможно, это и к лучшему, Сид. В любом случае тебе сначала нужно разобраться в том, чего ты хочешь от жизни, прежде чем слишком увлекаться каким-нибудь парнем.

Я знала, что она права, но от этого не становилось легче.

Зажатая стюардесса снова подошла и спросила, хотим ли мы ещё напитков. Её взгляд упал прямо на наши сплетенные руки. Сиенна, будучи Сиенной, поднесла их к губам и поцеловала мою руку, глядя в глаза стюардессе.

— Что? Вы никогда не видели влюбленную парочку? Разве я не говорила, что мы возвращаемся из медового месяца?

Она как обычно добилась желаемого эффекта, и женщина, лишившись дара речи, поспешно удалилась.