Принц и нищенка

Глава 1

Василиса

— Васька, ты спишь? - шепот за спиной лишает меня возможности пошевелиться.

Нужно замереть, лежать тихо, как мышка. Стараюсь выровнять дыхание, чтобы грудная клетка не ходила ходуном, а плечи не дрожали. Изо всех сил жмурюсь, стискиваю губы, до боли прикусываю щеки. Сердце бьется о ребра, как у загнанного зверя, медленно втягиваю носом прохладный воздух и так же медленно его выпускаю.

Только бы не зашевелиться, только бы не зашевелиться!

От каждого нового шороха обрывается моя душа, чувствую во рту солоноватый привкус, слегка разжимаю челюсть, на этот раз прикусила слишком сильно, теперь во рту останется новая отметина, которая будет долго заживать. До жути хочется двинуться или почесаться, но нельзя.

Копошение, шорох ткани. Сердце превращается в маленький комок, прячется куда-то между ребер, спина гудит, словно меня отходили плетьми.

Только не слушай! Не слушай!

Жмурюсь еще крепче, в глазах стоит цветастая пелена, как будто отражается разлитый в луже бензин. Скрип половицы, и дыхание сразу замирает, слышу, как бьется мое маленькое сердце, оно стучит так сильно, что мне кажется этот звук слышу не только я, он накрывает меня эхом и заставляет сжаться еще сильней. Деревянный пол пружинит, шарканье медленных шагов становится все ближе и ближе, я всё таки не выдерживаю и дергаюсь, втягиваю голову в плечи и сворачиваюсь в клубок, а потом проваливаюсь в темноту, будто на бешеной скорости лечу вниз по туннелю.

Открываю глаза и резко сажусь на кровати. Вокруг полная темнота. Как же так? Я же оставляла фонарик включенным! Пока дыхание бешено шарашит, а тело бьется в испуге, быстро шарю рукой по стене, нахожу кабель и тяну на себя.

Да чтоб ты провалился! А ты и провалился…

Разворачиваюсь, цепляюсь пальцами за панцирную сетку, наклоняюсь, смотрю на тусклый свет под кроватью и чертыхаюсь, опять телефон упал в щель у стены, оставив меня без света, наедине с моими кошмарами. Однажды у меня будет полноценный ночник и тогда ко мне не проберется ни один кошмар!

Спускаю на холодный пол босые ноги, приседаю и тянусь к своей пропаже сквозь мелкий мусор и крошки. Иди-ка сюда!

Долго лежу, пытаюсь отвлечь себя мыслями, но не получается. Сердце так и бьется, как шальное, хотя теперь телефон лежит прямо около меня и неплохо освещает комнату. Чтобы успокоиться смотрю на три точно такие же кровати, на которых мирно посапывают девчонки. Иванова, конечно, лохудра! Ну я ей завтра устрою взбучку! Вижу, как из под ее подушки виднеются пустые фантики от шоколадных конфет. А говорила, что на мели! Показываю ей язык и перевожу взгляд к окошку, в нашей комнате совсем холодно, поэтому прячу нос под одеяло. Уже светает, сегодня снова будет пасмурно, поэтому солнечные лучи не бьют в окно, а превращают небо из темно-серого в светло-серое. Ну здравствуй, новый день! Что ты приготовил мне сегодня?

Быстрым темпом несусь по коридору, широко размахивая руками, смотрю под ноги и улыбаюсь своим носкам, один ярко оранжевый, второй розовый и чуть короче, они так забавно выглядывают из под черно-былых прорезиненных кед, что ловлю на себе кучу взглядов. Ну а что? Я виновата, что носки постоянно куда-то деваются? Что мне сделать, если из чистых нашлись только эти два несчастных бедолаги без пары? Я же их не печатаю!

- Чумакова, ты куда так летишь? Сейчас кого-нибудь собьешь!

Галина Ивановна притормаживает меня за рукав старой олимпийки. К ней жмется заплаканная девчонка, совсем мелкая, лет восемь- девять на вид. Новенькая. Какой маленький, бедный мышонок, с синяками под глазами. От беглого взгляда на нее, настроение из дурковатого сразу превращается в тоскливое, на мгновенье свожу брови, но быстро возвращаю их назад, пока никто не заметил.

- Чумакова, зайди ко мне после занятий, - Галина Бланка серьезно смотрит на меня из под очков, - Есть для тебя хорошие новости.

- Прямо таки хорошие? - я ехидно улыбаюсь и перекатываюсь с носков на пятки.

- Хорошие! И вынь руки из карманов! - говорит строго, - Никакой культуры!

- Как это никакой? - склоняюсь в реверансе и отвешиваю карикатурный поклон, - Сильвупле! Бонжур! Жувуфер пипи! (* je veux faire pipi - я хочу пи́сать)

- Дурында ты, Васька! - директриса прыскает смехом, - Хоть поняла, что сказала?

- Уи! - я растягиваю улыбку до ушей, а потом опять смотрю на мышонка и в душе сразу становится темней, - А кто тут у нас?

Слегка наклоняюсь к ней, пытаюсь заглянуть в зареванные глаза, но девчонка прячется за Галину, утыкается лицом в ее бок и испуганно висит на руке.

- Ну ты чего молчишь? - подталкивает ее ко мне, но ребенок боится разжимать пальцы, изо всех сил держится за Галинину пухлую руку, - Василис, может проводишь ее, у меня время поджимает?

- Давайте, - пожимаю плечами и тяну девчонке ладонь.

Нехотя и недоверчиво цепляет меня тонкими, бледными пальчиками, я прочищаю горло и веду ее по коридору. За собой она волочит небольшую сумку.

- Глянь, какие носки! - говорю гордо, - Италия! Сумасшедших денег стоят!

Пока мелочь хлопает глазами, рассматривая моих уродцев, заворачиваю за угол в направлении к «лягушатнику», где живет малышня.

- Как тебя зовут?

- Ксюша, - отвечает робко.

- А я- Василиса, приятно познакомиться! Тебе десять?

- Восемь… - шепчет еле слышно.

Конечно, на десять лет она не выглядит, но мне хочется, чтобы она думала, что кажется старше. Сердце обливается кровью, но я строю довольную, счастливую мину и раскачиваю наши руки, как будто мы совершаем беззаботную прогулку.

- А когда за мной придет мама? - детский голос дрожит, кошки в моей душе тут же выпускают когти и начинают царапаться.

- Не знаю, - говорю безмятежно, - Но в любом случае, у нас тут очень здорово! Никто не ругает тебя за двойки! По пятницам мы все вместе смотрим фильмы, жуем что-нибудь вкусное. По выходным можно валяться сколько хочешь и не мыть уши. А еще мы рубимся в футбол, я даже пацанов уделываю! Знаешь, как весело?

Глава 2

Фил

- Дин- дон, дин- дон! - распахиваю входную дверь и вваливаюсь в коттедж Салимова.

Первым делом бегло оглядываю помещение, перевожу глаза на Тошика, который вместе со мной замер у порога, расплываюсь в широкой улыбке и возвращаю глаза в гостиную. Огонь! Не зря приехали, сегодня очень много красивых цыпочек!

- Брюнетка в красном моя! - Тошик тычет локтем в мой бок.

- Нет, моя! - говорю не скрывая ухмылки.

- Ставлю пятеру, что она уедет со мной!

- Ставлю десятку, что ты смахнешь одинокую слезу и проводишь нас грустным взглядом!

- Ладно, проехали, - Лавренов внимательно что-то высматривает, пожимает плечами и быстрым шагом проходит в комнату, не дожидаясь меня.

Вот хитрая морда! Углядел классную блондинку в экстремальном мини и сразу ринулся в бой. Эта будет покруче брюнетки в красном.

- А ну стой! - кричу ему в спину и спешу за ним.

- Парни, привет! - хлопаю друзей по рукам и бегло киваю.

Не успеваю догнать Тошика, останавливаюсь и припадочно смеюсь. Буквально за секунду до заветной цели, прямо у него под носом к блондинке подвалил Салимов, по-хозяйски притянул ее за талию и чмокнул в губы. Пока грустный Казанова, как дебил разворачивается на пол пути, быстро показываю ему фак и несусь к одинокой брюнетке в красном.

- Разрешите вам помочь, - улыбаюсь, забираю из ее рук винную бутылку и наполняю ее фужер, - Меня зовут Фил.

- Софа, - брюнетка застенчиво стреляет глазками и заправляет за ухо прядь волос.

Да, Софа, я знаю! Я чертовски хорош собой и ты дико стесняешься. Но спустя пару бокалов эта неловкость пройдет, мы с тобой будем целоваться и ты дашь потрогать своих близняшек и задницу. Если повезет, мы поднимемся с тобой наверх, если нет - просто классно проведем время. Оборачиваюсь на злого Тошика и салютую ему бутылкой, смотрю как он обиженно хмурит брови и киваю ему на рыженькую девчонку в углу. Сейчас она болтает с Павликом, но Павлик несусветный лох, Лавренову даже не придется напрягаться. Не благодари, бро! А мне пора возвращаться к девушке в красном.

Обожаю свою жизнь! Никаких проблем, никаких забот, никакого контроля. Пять дней в неделю чилю в частной школе с проживанием, где могу делать все, что хочу, в субботу и воскресенье, как порядочный человек, обедаю с родителями и снова возвращаюсь в свободное плавание. Как хорошо, что мои предки серьезные ребята. Жив, здоров и отлично! Вот тебе бабки, купи что-нибудь и не скучай. В прошлом месяце мне исполнилось восемнадцать, но мой главный подарок- крутая, спортивная Ауди всё еще едет, поэтому передвигаюсь пока на байке. Если честно, мне будет жалко с него пересаживаться, мне будет не хватать ощущения большой скорости и холодной стали в моих руках. Но в отличии от мотоцикла, у тачки есть огромное преимущество, в ней есть заднее сиденье. Да и переднее. Тошик за рулем уже пару месяцев и обогнал меня аж на четыре девчонки, но я обязательно с ним поквитаюсь. Девчонки- моя ахиллесова пята. Обожаю девчонок! Интересно, я один такой озабоченный, или в восемнадцать лет все такие же голодные? Не могу пройти мимо хорошенькой мордашки, так и тянет пофлиртовать, стрельнуть бровями, заговорить ей зубы и утянуть куда-нибудь в укромный уголок. Смотрю на свою брюнетку в красном и вижу, что она все-таки не против хорошо провести вечер. Если честно, мой глаз уже наметан на легкую добычу, Софа не из наших, на ней дешевое платье и картонная сумка. Судя по тому, как отчаянно она кокетничает и хохочет над каждой моей фразой, девчонка мечтает хорошо пристроиться и заранее на все готова. Прикидываю в уме, стоит ли ей еще подливать, я не пью и не люблю запах перегара, да и с Тошиком мы договаривались всегда играть честно и никого не спаивать. Кому нужны пьяные дрова? Опять поворачиваюсь в сторону друга и улыбаюсь. Склеил все таки рыжую! Красавец!

- Не покажешь, где тут ванная комната? - Софа игриво шепчет на ухо и по моей спине тут же бегут мурашки.

- Сейчас покажу, - говорю довольно и расплываюсь, как счастливый Чеширский кот.

***

- Ну что, Гофман, отыграл очко, отыграл, да? - Тошик агрессивно идет за мной, как только мы выходим на холодный, осенний воздух.

- Джентельмены о таких вещах не распространяются! - я застегиваю кожаную куртку и мы оба прыскаем смехом.

- Мудила! Все равно меня не обогнать!

- Это мы еще посмотрим…

- Все равно, впереди еще главная партия, время покажет, кто из нас лучший, - Лавренов недовольно бубнит, как дед, а я надеваю шлем и запрыгиваю на мотоцикл.

Главной партией мы называем Стеллу. Это не девчонка, это просто мечта поэта, ну или просто влажная фантазия любого половозрелого парня. Она просто шикарная, но на редкость агрессивная и злая сука. Стелла прекрасно понимает, как она хороша, поэтому совершенно не ведется на подкаты. Ее сложно впечатлить, у нее достаточно денег и внимания. В десятом классе мы целовались в раздевалке, но дальше поцелуев дело не пошло. Потом я делал пару попыток пойти на сближение, но мне показалось, что она хочет отношений и я сразу смылся. Какие отношения в семнадцать лет, я что дурак? Вокруг столько всего красивого и длинноногого, что и так глаза разбегаются. А вот Тошик до сих пор вздыхает и мечтает заполучить этот лакомый кусочек. Склеить Стеллу- буквально дело его жизни. А я же не понимаю, зачем надо так напрягаться? Я бы никогда не стал за кем-то бегать и унижаться. Голубева уже сорок раз его выслала на хер, а он все не теряет надежду затащить ее в кровать. Я даже за него болею. Чтобы он не терял спортивный интерес, сказал ему, что я тоже в деле. Тошик жутко бесится.

Лавренов сегодня тоже на железном коне, поэтому по дороге к родной келье, мчим на перегонки, виляем по трассе и обгоняем друг друга по очереди. Я очень не люблю проигрывать, как и Тошик, что создает нам пару неприятных ситуаций, но азарт затмевает разум и мы, не боясь быть размазанными об какую-нибудь фуру, маневрируем между машин. На финишной прямой, перед съездом к лесу, победно ликую, ведь этот Спиди-гонщик так и не смог меня сделать. Доедем и еще раз напомню ему, как классно целуется Стелла Голубева, чтобы окончательно его выбесить. У ворот, слезаю с мотоцикла и звоню Семенычу. На дворе ночь, мы должны были вернуться не позднее девяти часов, но хрустящая банкнота творит чудеса. Интересно, директриса знает, что благодаря алчности наших охранников, мы можем покидать территорию и возвращаться, когда нам захочется? Может она тоже в доле? Смотрю на часы, почти два часа ночи. Понедельник обещает быть горячим. Вместо того, чтобы вздремнуть на первых уроках опять буду наблюдать шоу, как Стелла и ее фрейлины мучают несчастную сиротку Селиванову.

Глава 3

Василиса

В воскресенье моя небольшая сумка была полностью собрана, я взяла только самое необходимое, остальное оставила девчонкам, ведь Галина убеждала меня, что в новой школе полное обеспечение. Любопытно. Будут ли они подавать мне к завтраку черную икру? Селиванову встретить мне не удалось, она вернулась в пятницу и закрылась в комнате, я тоже лишний раз старалась не вылезать, чтобы не наткнуться на Скворцова. Не могу сказать, что он очень активно меня добивается, но он никогда не упустит возможность отпустить пару двусмысленных фраз в мою сторону и опустить руку на мое плечо. Я страшно дергаюсь и отскакиваю в сторону. К моему счастью, Денис занят разборками с сельскими, поэтому до воскресения мне удавалось шифроваться, а в назначенный день «Х», в сопровождении Галины Ивановны мы поехали в новую школу и я выдохнула, что неприятного разговора со Скворцовым все таки удалось избежать.

Сначала мне показалось, что я умерла и попала в рай. Мы шли по огромному, роскошному коридору в каком-то старинном стиле и я крутила головой по сторонам, пытаясь рассмотреть такую красоту. Тишина, пустота, роскошь. Галина оставила меня в ожидании, а сама поплелась куда-то с моими бумажками. Я опять переминалась с носка на пятку и слушала звук эха, бьющегося о каменный пол и стены. Спустя пол часа она вернулась, сообщила, что школьную форму мне выдадут только через несколько дней, потому что они ее где-то заказывают, а Селиванова на два размера больше меня и на десять сантиметров ниже. Затем мы пошли в соседнее здание, которое служит здесь чем-то на подобие общежития, здесь было не менее шикарно, чем в самой школе. Коридоры снова были пусты, мы поднялись на второй этаж и остановились у комнаты в конце коридора, директриса протянула мне ключ и пока я ковырялась в замке, стала хлюпать носом.

- Давай, Васька, с Богом! - говорит мне в спину.

- Вы не пройдете что ли? - я оборачиваюсь.

- Нет, - опять шмыгает, нервно машет рукой, - Ты тут держись! Не давай себя обижать…

- Да я сама кого хочешь обижу.

- И с мальчиками поаккуратней, - добавляет Галина и смахивает слезу.

- Какие мальчики? Вы же меня знаете! - отвечаю рассерженно.

- Знаю, знаю! Это я на всякий случай… Ну иди, обниму тебя что ли.

Директриса стискивает меня в объятиях и я мгновенно напрягаюсь. Я очень не люблю, когда ко мне прикасаются, особенно так близко и так тесно. Но в ее случае, терплю. Знаю, что эта пампушка меня любит и сейчас волнуется. Мне даже немного обидно, что она меня недооценивает.

- Ну всё, Галина Ивановна, долгие проводы, лишние слезы! - выпутываюсь из ее объятий, строю недовольную гримасу, когда она меня перекрещивает и тяну за ручку двери.

Вот это нифига себе! Селиванова идиотка! Вот это Версаль! Я восторженно хлопаю глазами и скольжу взглядом по своему новому жилищу. Небольшая, но прекрасная комната, в темных тонах, с явно дорогой мебелью. Односпальная, добротная кровать из дерева, большой стол, стул, кресло, платяной шкаф и книжный стенд. Лампа! Обалдеть, у меня теперь есть ночник! Вожу по нему пальцами и сияю, потом переключаюсь на другие предметы, с любопытством их рассматриваю и мечусь по комнате. Тяну за еще одну ручку и взвизгиваю! Ох ты нифига! Своя собственная ванная! Запакованные баночки, новый халат, стопка кристально белых полотенец. Да я точно в раю! С разбега плюхаюсь на кровать прямо в обуви и молочу по ней ногами. Вот мы заживем тут, Чумакова! Интернат может меня не ждать на выходных! Вдоволь належавшись в мягкой постели, я за пять минут раскидала по пустым полкам свои немногочисленные пожитки и съела бутерброд с маслом и сыром, который мне запихнула с собой Галина. По выходным здесь кормят только если ты заранее закал еду и сообщил, что не едешь домой. Потом иду в душ и стою под горячей струей минут тридцать, не меньше. Как же здорово, когда тебя никто не подгоняет, а еще здесь нет плесени и не дует сквозняк через трещину в оконной раме. Заворачиваюсь в халат и полотенце и пару минут танцую перед зеркалом, рисую улыбающийся смайлик на запотевшем стекле и возвращаюсь в кровать. Одеяло просто сказочное, мягкое и не колючее, как и взбитая и высокая подушка. Одежду на завтра я уже приготовила, черные брюки и белая рубашка, мой парадно-выходной наряд. Хотела лечь спать пораньше, но в коридоре каждые пару минут раздавались шаги и ржач, постоянно хлопали двери и мешали мне расслабиться. Мажоры вернулись с каникул… Но ничего, я спала в таких условиях, что у меня здесь просто санаторий! Завтра покажу, что я не мямля Селиванова и заживу тут счастливую, сытую жизнь!

***

Мне казалось, что меня должны как-то представить новым одноклассникам, но этого не произошло. Уже в школьных коридорах, пока искала по бумажке нужный класс, заметила, что на меня в моем наряде смотрят, как на инопланетянку. А когда оказалась у нужной двери, в груди сразу все сжалось. Внутри меня ждала дюжина ядовитых глаз. Ну до чего неприятные морды! Все в одинаковых пиджачках, с модными прическами, сверкают холеными рожами и смотрят на меня, как на кучу дерьма. Особенно долговязая блондинка в короткой юбке, сидящая жопой на парте в окружении гламурных подружек. Гордо подняв голову вверх и выпрямив спину, двигаю к последней парте среднего ряда. Сразу замечаю, что здесь всё ни как у людей, столы намного меньше и рассчитаны только на одного человека. По кабинету сразу идет противное шушуканье, но я, не обращая внимание, бросаю свои вещи на парту и невозмутимо опускаюсь на стул.

- Че? - злобно смотрю на высокого брюнета, который подозрительно на меня уставился и не сводит с меня глаз уже почти минуту.

- Ты кто?

- А ты кто? - говорю ехидно.

- Новая партия убогих подъехала, - противная блондинка хищно скалится, - Не школа, а проходной двор.

- А ну повтори! - я рычу и сжимаю пальцами старую, холщовую сумку.

- Говном, говорю, завоняло! - сучка смотрит на меня с вызовом, - Не мешало бы проветрить…

Глава 4

Фил

Клянусь, о сегодняшняшнем дне будут ходить легенды. Они будут передаваться из поколения в поколение. Четыре урока и четыре драки, еще и женские. Я впервые видел, чтобы девчонки так рьяно пытались выцарапать друг другу глаза.

А ведь день так хорошо начинался. Я поел овсянки с черникой, выпил крепкий кофе, радовался, что заболел наш физик и мы освободимся пораньше, а тут такая подстава. Слухи о том, что Селиванова от нас съехала, пошли уже за завтраком, когда ее место в самом конце, на галерке, осталось пустым. Так как наша школа теперь почти благотворительная организация, готовая приютить сирых и убогих, мы знали, что вместо нее нам пришлют какую-нибудь новую зверушку. И я даже обрадовался, когда вместо толстушки Светки в кабинет вошла симпатичная, стройная длинноволосая шатенка. Я давно таких не видел. Не тронутое косметикой лицо, обычные прямые волосы, без всяких локонов и причесок, красивые глазки, курносый нос, натуральный ангелочек. А потом ангелочек открыл рот и уже через секунду в кабинете началась драка. Стелла сама напросилась, но мы просто обалдели от того, как новенькая девчонка, вспыхнула, как спичка и едва не оставила Голубеву лысой. Пока я пытался ее оттащить, удивлялся тому, что едва могу с ней справиться, на вид такая малышка, а вырывалась так, что выкрутила мне все руки, а потом зарядила мне промеж глаз и я поплыл так, что голова раскалывается до сих пор.

Василиса Чумакова. Конец тебе, Василиса Чумакова! Можешь не сомневаться, Стелла для тебя обязательно что-нибудь придумает. Если твою нищую предшественницу Светку Селиванову просто травили, тебе достанется на полную катушку, это было понятно уже после первой драки.

Вторая случилась на следующей перемене, как только математик пошел попить воды. Мы с Тошиком и Димоном искренне пытались ее предотвратить, но девчонки пару раз успели друг другу двинуть. Пока Лавренов держал обезумевшую Стеллу, мне снова досталась бешеная сиротка, кстати, она и правда кусается. Надо засечь неделю. Двойной урок без перемены дал нам небольшую передышку, но как только прозвенел звонок и Лиля Витальевна пошла в другой кабинет, девчонки снова сцепились. Я уже очень устал от этого сумасшедшего дома и хотел посмотреть кто из них кого уделает, мы с Тошиком даже забились на пять косарей, поэтому в следующий раз решили им не мешать, полноценная драка все равно неизбежна. Она случилась после уроков, на улице, в закутке возле учебного корпуса. Я не могу передать своих эмоций. Просто шок. Мне казалось женские драки это сексуально, особенно когда девчонки в масле прыгают друг на друге на ринге, но как только хлынула первая кровь, мы их снова разняли. Новенькая разбила Стелле нос и подписала себе смертный приговор. А потом случилось чудо и мы выдохнули, даже испуганные Голубевские фрейлины обрадовались, потому что не были к такому готовы и не знали как себя вести. Девочек забрали к директору, а мы стояли и переглядывались. Непонятно, надо смеяться или плакать? Если такое будет повторяться изо дня в день, мы все сойдем с ума, а повторяться это будет точно, ведь Стелла такое не съест.

По комнатам не расходимся, вместе с Тошиком ждем у крыльца школы, он караулит свою главную партию, потому что боится, что у детдомовки может быть с собой нож, а мне просто любопытно, чем все это закончится. Чумакова вылетает из здания первой, проносится мимо нас ураганом, в дешевой, затертой куртке и даже не поворачивает на нас головы. А вот Стеллы все нет.

- Как насчет нового пари? - Тошик провожает взглядом новенькую, а потом коварно на меня смотрит.

- Не… брось, вдруг она заразная… - я отрицательно мотаю головой, убираю руки в карманы и ежусь от ноябрьского холода.

На самом деле я не хочу на нее спорить, у нее на лбу написано, что это очень сложный вариант, а мне лень заморачиваться.

- Ставлю сотку, что ты не сможешь ее поцеловать!

- Я? - подозрительно на него смотрю, - А ты чего? На этот раз не в деле или боишься, что и тебе тоже врежет?

- У меня главная партия! - он вздыхает, - Не хочу растрачивать силы на бешеную, судя по всему, она крепкий орешек.

- Да и черт с ней, с бешеной…

- Тебе просто слабо, - он хитро улыбается и тычет локтем в мой бок.

- Мне? - я вспыхиваю, - Тошик, ты забыл кто тут самый главный мачо?

- Ставлю сотку, что ты облажаешься!

Хохочет, а я обиженно на него смотрю. На сто тысяч мы никогда не спорили, неплохая сумма за обычный поцелуй. Уверенно тяну ладонь и мы хлопаем по рукам, скрепляя пари.

- Неделя! - говорит Лавренов.

- Две недели!

- Ладно!

Успеваем обменяться ехидными взглядами, как из дверей появляется жутко злая и помятая Стелла. Судя по ее виду, она готова рвать и метать.

- Ну что там? - Тошик подрывается первым.

- Ничего хорошего! - цедит сквозь зубы, скрещивает руки на груди и кутается в грязное дизайнерское пальто, - Еще одна драка и исключение.

- Тебя или ее?

- Обеих, - вздыхает грустно.

- Да ладно? - я не верю своим ушам. Я думал, Голубева у нас неприкасаемая.

- Не хотят портить репутацию и создавать скандал. Вторая бюджетница за первую четверть. По мнению администрации, мы должны оказывать теплый, дружественный прием этим оборванцам. Давайте доведем ее, чтобы полезла первая!

- Думаешь, она такая дура? - недоверчиво смотрю на расстроенную Стеллу.

- Не волнуйся, солнышко, мы за тебя отомстим! - встревает Тошик, - Мы тут с Гофманом поспорили, что он через пару недель разобьет бродяжке ее сердечко, представляешь сколько будет слезок?

- А это вы хорошо придумали, молодец, Антоша! - на одну секунду она одаривает его довольным взглядом и Лавренов сразу светится от счастья.

Мне сразу становится не по себе. Я не смотрел на ситуацию под этим углом. Почему сразу разобью сердечко? Я вообще не целюсь ни в чье сердце и вешать лапшу на уши дикарке не собирался. Люди целуются просто потому что хотят, для этого совсем не обязательно влюбляться.

Глава 5

Василиса

Жаль, что у меня нет настоящих друзей, потому что сейчас я очень нуждаюсь в грамотном совете. После того, как директор отчитала меня и противную дылду, а потом дала понять, что следующая драка станет последней, стерва основательно за меня взялась. За четыре дня, что я здесь живу, Голубева Стелла буквально смешала меня с дерьмом. Я видела много наглых и спесивых куриц, но эта бьет все рекорды. Мои кулаки чешутся так, что зубы скрипят. Она намеренно провоцирует меня, чтобы я бросилась в драку и сразу же отсюда вылетела. Во-первых, я получила позорное прозвище Чумичка, а еще меня называют оборванка, голодранка, бомжиха и вонючка, хотя я моюсь дважды в день. Быть вонючкой для меня самое обидное, поэтому я резво подлетела к белобрысой, она восхищенно расширила глаза в предвкушении, что сейчас начнется новая заварушка и она сможет на меня нажаловаться. Но я задрала руку и подтянула к ее носу подмышку, чтобы сучка смогла убедиться, что от меня ничем не пахнет. Класс рухнул от хохота, а Стелла чуть не упала в обморок, сжала губы и покраснела, как перезревший помидор. Громче всех смеялся Фил Гофман, который жутко меня раздражает своей наглой ухмылкой и язвительным взглядом. Он постоянно крутится где-то рядом и как-то странно меня рассматривает, я теряюсь в сомнениях, кого из них отходить первым, ведь нарывается он не меньше мстительной Стеллы.

Мою выходку она не оставила без ответа, буквально через два урока в наш кабинет пришел медицинский работник и сказал, что ему необходимо осмотреть меня на педикулез. Пока женщина в белом халате унизительно, прямо при всех, копошилась в моих волосах, в поисках гнид, я умирала от обиды, прятала глаза и еле держалась, чтобы не разреветься, как последняя нюня. Лет пять назад у меня и правда завелись вши, но тогда они были у всех воспитанников нашего интерната и нас мазали вонючей, противной жидкостью, до тех пор, пока их не вывели. Тогда, с ребятами мы были на равных, а сейчас я чувствовала себя униженной и оплеванной среди кучи надменных мажоров, которые надо мной потешались. Я не хотела показывать, что мне больно, но на обед и ужин с ними не пошла, лучше поголодать в своей комнате и заставить блондинку думать, что я готовлю ответный удар, пусть ходит и оборачивается. Вечером в мою дверь постучали, я сжалась, как ежик и приготовилась к новой схватке, но за дверью оказался только бумажный пакет с шоколадками, чипсами и газировкой. Хоть продукты были запакованы, я все равно к ним не притронулась и выбросила в мусорку, не смотря на то, что сердце обливалось кровью. В интернате мне бы такого не простили, но делать нечего. Если они что-то с ними сделали- я на это не купилась, если нет- не хочу быть никому обязанной, мне не привыкать ложиться в постель с пустым желудком. Главное, что она теплая и мягкая, я буду по ней скучать, не знаю, насколько еще меня хватит. Здесь и правда прекрасные условия, вкусная еда и довольно неплохие преподаватели, я не хочу отсюда уходить, но терпеть смешки и не давать отпор, просто не выносимо. Дело не в том, что я боюсь, что меня попрут из этого курорта. Я могла бы разбить Стелле лицо, но не смогу получить от этого удовольствие, вокруг нее постоянно трутся подружки, две Кати, Гришина и Никишина, брюнетки похожие, как две капли воды, нас опять быстро разнимут. Но это не самое страшное. Внутри себя я никак не могу определиться, что хуже. Если я не смогу стерпеть и пересчитаю ровные, белые зубы Стеллы, меня отсюда выкинут и она победит, ведь она именно этого и добивается. Спихнуть меня, пинком под зад. На мое место придет какая-нибудь новая растяпа и будет слушать издевательства в свой адрес. Такого допустить я не могу, но пока не понимаю, что делать, ведь Голубева в любом случае в плюсе, ведь меня она тоже травит. Я бы посоветовалась со Скворцом, который просто оборвал мой старенький телефон, но зная его характер, он приведет сюда весь интернат отстаивать мою честь и биться с богатенькими детками. Я по нему даже немного соскучилась. Гофман, кажется, взял на себя его полномочия по введению меня в краску, но Денис Скворцов по крайней мере свой и я не думаю, что он хочет меня обидеть. А вот Фил точно хочет. Его лучший друг Антон Лавренов все время трется вокруг стервозной Стеллы и буквально заглядывает ей в рот, чую какой-то заговор. Хотя, возможно, Гофману вообще все равно кому строить глазки, он вообще не пропускает ни одной юбки, буквально сворачивает себе шею, оборачиваясь в коридорах на любую более-менее симпатичную мордочку с длинными ногами.

Пятницы я ждала, как второго пришествия. Я хочу домой. Есть гороховую кашу, покачиваться на панцирной сетке, пока валяюсь в кровати и чувствовать себя в своей тарелке. Скажу Скворцову, что болею, чтобы лишний раз не приставал и засяду в комнате.

Сразу после занятий, быстро бегу в свою комнату, под почти привычное шушуканье раздающееся со всех сторон, и быстро переодеваюсь в свою обычную одежду, серую толстовку, широкие синие штаны и черно- белые кеды, залезаю в коричневый пуховик и натягиваю красную шапку и зеленый шарф. Сегодня в небе кружат первые снежинки и ощущается легкий морозец, а топать мне далеко. На улице ловлю на себе очередные косые взгляды здешних модниц, смотрю на них с презрением, их бы в интернат на пару недель, сразу бы поняли, что смысл жизни не в тряпках. Подойдя к воротам, замечаю Фила Гофмана, копающегося около большого, блестящего черного мотоцикла, Скворцов бы с ума сошел от такого. Отвожу глаза и стараюсь пройти мимо, как можно быстрее.

- Чумакова! - как на зло он меня окликивает и мне приходится притормозить.

Фил смотрит на меня странно, опять оглядывает с головы до ног и морщит нос, не знаю смогла бы его ранимая душа переварить информацию, что у меня еще и здоровенная дыра на колготках, ведь я не знаю, где здесь взять нитки и иголку. Мне кажется, они здесь ничего не зашивают, а сразу выбрасывают.

- На выходные? - спрашивает с улыбкой.

- Че надо? - плююсь сквозь зубы.

- Подвезти? - Фил все еще тянет лыбу.

Глава 6

Фил

Пока лежал лицом в небо на жухлой, старой траве и считал звездочки перед глазами, понял одну очень важную вещь- шла бы Чумакова куда подальше! Вежливый язык и заигрывания бешеная кошка не понимает. Прошла почти неделя, а я вообще никак не продвинулся. Я бы плюнул на это пари. Но сотка! Просто так, за то, что Тошик развел меня, как лоха! Если я попрощаюсь с этими деньгами, это серьезно ударит по моему бюджету. Да и это так глупо, делов-то всего на две минуты! Хоть Чумакова дикая оборванка и удивительная колхозница, она довольно хорошенькая и у нее очень милые губки. Если она целуется так же страстно, как дерется, то я бы попробовал ее с удовольствием. Но обычным способом этого сделать не получится. После ее крепкого правого хука, ко мне пришло осознание, что с ней нужно договариваться. Она же нищенка, застиранные, старые шмотки, кнопочный телефон, ногти без маникюра… Надо просто предложить ей денег, по-любому она не откажется! Решил, что после выходных позову ее на разговор, но все вышло даже лучше, чем я предполагал.

Дикарка снова сцепилась со Стеллой. Если честно, Голубева вообще попутала, совсем не видит берегов со своей дележкой территории. Теперь еще и обиделась на меня за то, что подыграл Чумаковой. Ну а как? Во-первых, я же вроде бы собираюсь с ней целоваться. Во-вторых, в отличии от меня, Стелла получила справедливо, плюнуть под ноги, пока девчонка корячится над ведром- полное дно. Не знаю, оценила ли дикарка мой жест, но поговорить согласилась. Договорились, что я забегу к ней после восьми.

На всякий случай два раза чищу зубы, надеваю свежую футболку и щедро брызгаюсь парфюмом. Не, ну а вдруг? Ровно в двадцать ноль ноль стучу в дверь Чумаковой полностью заряженный на успех. Она снова открывает со взглядом крутой воительницы и я вновь не могу сдержать улыбку. Хочется как-то прокомментировать ее растянутый свитер, который видимо достался дикарке в сражении со старым дедом, но сегодня у меня дипломатическое настроение.

- Добрый вечер, Василиса, - говорю вежливо и прохожу в знакомую комнату.

- Сразу к делу! - смотрит на меня недобро и отходит к письменному столу, - Я не намерена вести с тобой светские беседы.

А вот это проблема. Без предыстории прозвучит просто ужасно, но я попробую сформулировать.

- К делу, так к делу! - я присаживаюсь на ее кровать, - Только сразу хочу предупредить, если ты еще раз меня ударишь, я подкараулю тебя в каком-нибудь углу, скручу так, чтобы ты не могла двигаться и потрогаю тебя во всех местах. Ты не любишь, когда тебя трогают, я не люблю, когда меня бьют- все честно!

Вижу, как испуганно округляются ее глаза и слегка приоткрываются сочные губы. Я сразу заметил, что Чумакова очень дерганая, стоит к ней немного приблизиться, шарахается, как от огня.

- В общем, ты же взрослая девочка, так что, давай без обид и прелюдий, - смотрю на нее уверенно, - Мы тут с Лавреновым поспорили, что я тебя поцелую, но вижу, что ты не хочешь и возиться с тобой у меня нет ни времени, ни желания. Я бы мог соврать ему, что у нас с тобой все было, но мы всегда играем честно, поэтому предлагаю сделку! Мы целуемся и я делюсь с тобой деньгами!

Внимательно наблюдаю за ее реакцией и никак не могу ее считать, Чумакова стоит и не шевелится, но то, что она не бросается на меня с кулаками уже огромная победа.

- Кстати, зацени мою честность! Мог бы за тобой ухаживать и дурить твою симпатичную голову!

- Ты просто принц… - шепчет ядовито.

- Давай, Чумакова! Я отлично целуюсь, спроси кого хочешь! Совместишь приятное с полезным, еще и срубишь легких денег, купишь себе новую одежду или нормальную обувь.

- Или? - вопросительно вскидывает бровь.

- Я не знаю, что ты себе выберешь. Предлагаю тебе десять тысяч.

Иронично хмыкает, смотрит ехидно и скрещивает руки на груди. Сейчас будет торговаться. Я же говорил, от денег она не откажется!

- Ну ладно, пятнадцать!

- Тридцать! - заявляет нагло, я давлюсь от неожиданности и откашливаюсь.

- Двадцать!

- Тридцать!

- Это очень дорого! - я поражаюсь ее нахальности.

- Тридцать тысяч и целуемся, как в последний раз! Целуюсь я просто отлично, спроси кого хочешь! - хитро щурит глаза и слегка прикусывает губу.

- Договорились!

С влажными волосами Чумакова выглядит очень сексуально, несмотря на отвратительный, широкий зеленый свитер, я нервно сглатываю в приятном предвкушении, встаю с кровати и двигаюсь на нее.

- А ну стоять! - она выставляет руки вперед, - А где деньги?

- Не нервничай, сейчас переведу, - я тянусь в задний карман джинс за телефоном, - У тебя же есть карта?

- Конечно есть! Нам выдают платиновые кредитки на полдник, вместе с цикорием! - дикарка язвительно улыбается.

- С чем? - спрашиваю непонимающе.

- Принеси наличку! - отвечает бесцеремонно.

- У меня столько нет.

- Так сними!

- Ладно, завтра сниму и отдам.

Делаю пару шагов в ее сторону и тянусь к ее губам, но Чумакова сразу отлетает от меня в угол.

- Не, не, не! Так не пойдет! - она качает головой, - Сначала деньги, потом поцелуи.

- Думаешь я тебя кину? - говорю обижено, - Иди сюда.

Делаю еще один шаг и зажимаю ее в угол. Снова наклоняюсь, тянусь руками к ее лицу, но она приседает, уворачивается, выскальзывает, обогнув мое плечо и отходит в середину комнаты. Потом подносит к губам левую руку, дышит в нее, прикладывает ладонь к носу и морщится.

- Две недели зубы не чистила, так что, прости, не сегодня!

Из груди вырывается разочарованный вздох. Ну кто так делает? Девчонки вообще не должны так делать! Мой настрой сразу куда-то девается. Я знаю, что дикарка врет, не смотря на нищую одежду, она довольно аккуратна, у нее всегда чистые волосы, а когда я наклонялся к ее лицу, поймал едва ощутимый запах мыла от ее кожи. Но настроение у меня подпортилось.

- Хорошо, - говорю раздосадовано, - Надеюсь, завтра ты подготовишься.

♥️

Минутка хорошей рекламы 😀

Друзья, хочу порекомендовать вам прекрасного автора, которого читаю.

Марина Зимняя

https://litnet.com/shrt/h8M1

Ее истории взрослые, атмосферные, очень теплые и уютные, уверена, среди ее прекрасных книг, вы сможете найти себе что-нибудь по душе.

Присоединитесь к чтению новинок!

Глава 7

Василиса

У меня сегодня просто фантастическое настроение! Ни одна дрожащая тварь не назвала меня Чумичкой, оборванкой, вонючкой или другими обидными словами. Кажется, я поняла, как их дрессировать. Надо просто притворяться невоспитанной неандерталкой, чтобы меня никто не трогал и боялся со мной связываться. После того, как я показала девчонкам пятно от ожога и сказала, что у меня лишай, их как ветром сдуло и они перестали крутиться перед моим носом, чтобы я слышала, как они называют меня между собой. А за обедом, когда Стелла в очередной раз попыталась устроить новую провокацию, я громко рыгнула, скинула ботинки, задрала ноги в разных носках на стол, прямо перед ее носом, и сказала, что буду делать так каждый раз, если она не прекратит меня кошмарить. Видели бы вы красное, нервное лицо Фила! Я чуть не умерла от хохота! Наверно, весь класс знает, что он должен был целоваться с блохастой, лишайной голодранкой и все ему страшно сочувствуют. Я тоже ему сочувствую. Так глупо и наивно прошляпить столько денег. Но уверена, что Антон Лавренов просто счастлив, а как была счастлива тетя Зина, которая теперь сможет оплатить коммунальные услуги и жить со светом, вообще не передать словами! Молодец, Гофман! Очень наивный олень! Кстати, пирог с капустой мне понравился, теперь тетя Зина обещала принести для меня беляши, их я пробовала, правда, на вокзале. Домашние, скорее всего, намного вкусней.

С учебой у меня проблемы, я вообще ничерта не понимаю, что здесь происходит. Особенно по тригонометрии, все что они делают, для меня темный лес. В этой странной школе не задают домашние задания, зато уроки немного длинней и все задания выполняются не отходя от места, что дает мне прекрасный шанс стать круглой двоечницей. Так можно было бы найти какого-нибудь ботаника и под угрозой расправы, заставить писать мою домашку. Я заметила, что даже среди мажоров есть лохи. Хотя, в нашем классе есть рыженькая девчонка, с которой тоже особо никто не общается, возможно, она бы дала списать и без угроз, глаза у нее добрые.

Видели бы вы, что сегодня творилось на физкультуре. Физрук сказал, что сегодня мы на самовыгуле, так как его срочно заставили заполнять какие-то планы и отчеты. Девчонки сразу уселись на скамейки, а парни пошли играть в футбол. Зал здесь просто шикарный, не то, что наш сельский, раздолбанный. Я с завистью смотрела, как они делятся на команды, смеются, подначивают друг друга и мои ноги просто не смогли усидеть на месте, уж слишком сильно я люблю футбол. Резвой походкой я подошла к середине зала и сказала, что тоже буду играть. Они надо мной смеялись, это было унизительно. Интернатовские знают, что я могу надрать задницу кому угодно, я даже пару раз выигрывала Скворцова, а у здешних, кроме хохота это ничего не вызвало. Пришлось демонстрировать свои навыки. Я выхватила мяч у Гофмана, начала быстро чеканить его на ноге, показывая разные техники, принимая его то носком, то коленом, а когда я стала перебрасывать его по разные стороны голени, они вообще обалдели и в зале начался громкий галдеж. Мне было приятно, когда откуда-то из-за спины звучал хор разных голосов: «Давай, Васька! Жги! Молодец, Васек!», я даже почувствовала себя, как дома. Чтобы финал был красивым, я высоко подбросила мяч, поймала его головой, удержала пару секунд ухом, снова подкинула и забила отличный гол в правые ворота. Впервые в жизни мне аплодировали. Я не знала, как на это отреагировала Стелла, я на нее не смотрела, в этом момент я отбивала пятюни восторженным одноклассникам и внутри удивлялась, что они совсем забыли, что у меня мифический лишай. Фил, кстати, мне не хлопал, я пару раз взглянула на его нервное, недовольное лицо и пошла в другую команду. Ха! Мы надрали им задницу! Какой прекрасный день! Кажется, жизнь начинает налаживаться!

Вечером, совершенно, счастливая валяюсь в кровати, ноги немного гудят с непривычки, я сегодня очень старалась. Вспоминаю, как приятно быть частью команды, когда ты забиваешь гол или передаешь хороший пас и от тебя не шарахаются, как от прокаженной, а хвалят и треплют за плечо. Такие прикосновения меня не пугают, я даже слегла обняла Диму Артемова, после финального мяча. Только думаю о том, что нужно сходить в душ и достать пижаму, мои уши напрягаются от отдаленного, знакомого голоса, раздающегося где-то со стороны улицы и сердце сразу же замирает.

- Чума! Чума!

Сердце колотится, как бешеное. Я спрыгиваю с кровати, подлетаю к окну, хватаюсь пальцами за подоконник и вглядываюсь в темноту, слегка освещенную фонарями.

- Васька! Чума!

В груди просто ураган, а спина покрывается мурашками. Снизу, около решеток кованого, высокого забора вижу фигуру Дениса Скворцова. Трындец! Зачем он сюда заявился? Наверно, не надо было блокировать его номер! Быстро бегу к шкафу, накидываю куртку, влезаю в говнодавы и выбегаю из комнаты, не думая о том, что нужно закрыть дверь. Какое же это позорище! Скворцов орет просто на всю округу! Как спринтер покидаю здание, чуть не сворачиваю себе шею, поскользнувшись на подмерзшей луже, огибаю торец и быстрым шагом иду к забору.

Когда подхожу достаточно близко, чтобы хорошо его разглядеть, морщусь. Опять весь избитый! На лице снова нет живого места, переносица раскурочена, под глазом фингал и разбита губа. Замедляю шаг, Денис стоит по другую сторону забора и держится руками за прутья. Костяшки пальцев сбиты до крови.

- Ну привет, Чума, - говорит хрипло.

- Привет, - отвечаю робко.

- Что с твоим телефоном? - смотрит прямо в душу очень рассерженно, взволнованно сводит брови.

- Некогда болтать, много уроков…

- Как ты?

- Неплохо, - я прячу глаза, рассматриваю землю под ногами.

- Тебя никто не обижает?

- Нет.

- Ты говори, если что.

- Хорошо…

В воздухе висит нервная пауза, я стою всего в трех шагах от него и боюсь двигаться, хочется развернуться и бежать, как можно дальше. Я не знаю, что ему говорить, он тоже некоторое время молчит, но потом как-то устало хмыкает и я снова поднимаю на него глаза.

Глава 8

Фил

Ну какая же Чумакова сука! Наглая, строптивая, невоспитанная дикарка! Совершенно отвратительная и бессовестная! Косит под зашуганную, нецелованную девственницу, которая дергается от случайного прикосновения, а сама любезничает со всеми подряд! Улыбается всем, кроме меня! Хотя мне тоже улыбалась, но исключительно, как матерая акула, как будто в рожу плюнула! Обнималась с Димоном, жалась с Гаврилину, типа очень сильно радуется идиотской победе! Сука! А я что получил за тридцать косарей? Осознание, что я долбанный лошара и неудачник? Из-за нее я разругался с Тошиком, из-за нее на меня обиделась Стелла! Ненавижу!

Но самый большой ахер я испытал, когда кто-то стал звать ее в окно и я высунулся посмотреть, кому понадобилась эта наглая аферистка. За забором стоял какой-то хрен, а я офигевал от того, как она бежит к нему, роняя тапки. Наблюдал за тем, какой у них там богатый спектр эмоций и челюсть отпадала все ниже. Вот тебе и дикарка! Тискалась с ним ничего не стесняясь, даже забор не мешал им обниматься. Потом еще и целоваться к нему сама полезла, чуть из трусов не выпрыгнула! Лапы его сжимала! Прямо под моими окнами! Ну какая же коварная, жестокая сука!

Меня брала такая дикая обида, что я готов был придушить ее голыми руками, а этого козла отмудохать до смерти, а потом еще и себе тоже хорошенько двинуть, за то, что мою голову не покидают тупорылые мысли! Потому что я все равно дико ее хочу! Хочу эту невоспитанную, бескультурную хабалку!

Когда я ловлю на себе ее случайный взгляд через окно, мне совсем срывает крышу, вылетаю из комнаты и уверенной походкой двигаюсь к холлу, надеюсь, она никого не встретит по дороге, а то еще даст кому-нибудь, я уже ничему не удивлюсь.

Вхлопываемся друг в друга на повороте, Чумакова опять очень артистично от меня отлетает, но я не обращаю внимания на ее спектакль, хватаю ее за руку и притягиваю ближе.

- Мы с тобой сегодня не договорили! - смотрю на нее яростно.

- А ну отпусти! - вцепляется в меня ногтями, но я не реагирую.

Округляет глаза и ожидаемо заносит надо мной кулак, но я перехватываю и ловлю его своей ладонью.

- Больной что ли? Отпусти! - пищит испуганно. Актриса!

- Верни мне мои бабки, Чумакова!

- Я же говорила тебе, что у меня их больше нет, - все еще пытается выпутаться из моей хватки.

- Тогда ты торчишь мне поцелуй!

- Забудь, чудила! - начинает суетиться, пинает меня под колено, но я не шевелюсь, продолжаю держать ее руку.

- Лучше приди ко мне по хорошему!

- Пошел в жопу!

Пытается меня укусить, но я устал ей подыгрывать и делать вид, что она может со мной справиться, поэтому скорее всего, пока она со мной борется, ей немного больно от своих же действий.

- Я серьезно, Чумакова, верни мой поцелуй и гуляй дальше! Не думай, что ты самая умная.

- Мы… не будем… целоваться… никогда… в жизни, - ее дыхание сбивается, потому что она все еще не теряет надежду высвободиться.

- Конечно, будем! Очень много раз! - вот что за бред я несу…

- Никогда!

Дальше я не понимаю, что происходит, потому что я просто резко хватаю ее и закидываю на плечо, дикарка вцепляется зубами в мою спину, начинает дрыгаться, а я несу ее в сторону своей комнаты. Она дергает ногами, пытается спрыгнуть, но я слишком крепко ее держу. У самой двери ставлю ее на ноги и рывком толкаю внутрь, случайно задеваю локтем выключатель и в комнате становится оглушительно темно и тихо. Чумакова замирает, и я пользуясь ее замешательством, обхватываю ее двумя руками, делаю подсечку и укладываю на кровать. Сначала она немного бьется подо мной, но молчит. Я воспринимаю это как игру. За стеной куча народа, стоит ей взвизгнуть, сюда сразу же слетится куча любопытных. Но она не издает ни звука, только неуверенно ерзает, придавленная моим телом и пытается меня спихнуть.

- Не волнуйся, Чума! Мне нужен только поцелуй! Твоя честь не пострадает!

Перехватываю ее запястья и завожу ее руки над головой, когда понимаю, что делаю ей больно, развожу их в разные стороны, но все равно удерживаю. Почему она не кричит, если не хочет этого? Наклоняюсь, чтобы вцепиться в нее губами, но мои глаза уже привыкли к темноте. Меня отрезвляет ее взгляд, совершенно дикий, раненный, в нем отпечатывается какой-то безумный, животный страх, из испуганных глаз вниз, к ушам, рекой бегут тихие слезы, а она все еще молчит. А потом зажмуривается и вжимает голову в плечи.

Я не хочу целовать ее так… Твою мать! Что я вообще делаю? На одну секунду опускаюсь и касаюсь ее лбом, между нашими губами всего несколько миллиметров и я чувствую их тепло, но не могу этого сделать. Приподнимаюсь, слезаю с нее и остаюсь сидеть на краю кровати, в ее ногах.

- Прости, Чумакова, что-то я погорячился… - поворачиваю на нее голову, но она все еще лежит в той же позе и кажется даже не дышит.

- Можешь двинуть мне как следует. Можешь даже пару раз. На этот раз, я заслужил.

Что происходит? Почему она не шевелится? Почему она не дерется? Почему она не бежит? Неужели так сильно испугалась? Если честно, я и сам сейчас дико напуган.

- Эй, скажи что-нибудь… - я легонько трясу ее за ногу.

Чумакова поджимает ноги и сворачивается клубком, спиной к стене, лежит в своей дурацкой куртке и страшных ботах на моей кровати и пугает меня своим поведением просто до чертиков. Мое сердце припадочно колотится, чувствую себя каким-то маньяком, но я же не сделал ей ничего плохого…

- Василиса, - зову ее шепотом, - Ты что, спишь?

Мне казалось, дурацкая шутка может немного разрядить обстановку, но после этой фразы Чумакову срывает с петель и она начинает рыдать. Так же тихо, утыкаясь носом в мою подушку и я вообще не понимаю, что мне делать. Я готов просто провалиться. Как ее успокоить? Может предложить ей водички?

Осторожно поднимаюсь, зажигаю свет и опускаюсь на корточки у изголовья кровати, около ее лица.

- Чумакова, ну прости меня, - я аккуратно дотрагиваюсь до ее куртки и хочу заглянуть в ее лицо, но она прячет его в подушке, - Я думал мы с тобой так флиртуем, я не хотел тебя обижать. Ну не молчи, пожалуйста! Василиса! Я и так себя чувствую последним дерьмом! Ты меня очень жестоко развела, а я уже успел все слишком красочно себе нафантазировать…