Принцесса ждет

21 января, среда, домашняя комната

Боже мой, кажется, я устала куда сильнее, чем думала вчера. По дороге к бабушке я так крепко уснула в лимузине, что Ларс не смог меня добудиться! Говорит, что когда он попытался привести меня в чувство, я отпихнула его и сквозь сон выругалась по-французски (я тут ни при чем, это Франсуа надо сказать спасибо).

Короче, он приказал Хансу разворачиваться и везти меня домой, а потом целых три лестничных пролета нес меня на руках в мою комнату (кстати, это почти подвиг, ведь я вешу больше, чем пять Толстых Луи). Потом мама уложила меня в постель.

К ужину я так и не проснулась. Я открыла глаза лишь в семь утра следующего дня! Получается, я дрыхла пятнадцать часов подряд.

Ничего себе! Должно быть, я изрядно переволновалась из-за возвращения домой, встречи с Майклом и вообще.

А может, у меня совсем сбился биологический ритм, и все эти переживания по поводу своей бездарности коренятся вовсе не в моей заниженной самооценке, а просто вызваны недосыпом. Говорят, у людей, которые долго не спят, начинаются галлюцинации. Один ди-джей не спал аж одиннадцать дней подряд (самое длительное время, проведенное без сна, зафиксированное в книге рекордов) и под конец начал крутить диски исключительно Фила Коллинза. Тут же всем стало ясно, что пора вызывать «скорую».

Правда, даже после пятнадцати часов крепкого сна меня все еще преследует мысль, что я бездарность. Но, надо сказать, что трагедию я из этого уже не делаю. Думаю, долгий сон вправил мне мозги. Нет, правда, не всем же быть такими гениями, как Майкл или Лилли. И не каждому дано так виртуозно владеть скрипкой, как Борису. Наверняка я тоже в чем-нибудь да сильна. Мне просто надо сообразить, в чем именно. За завтраком я спросила мистера Дж., что, по его мнению, во мне удивительного, а он сказал, что порой я делаю весьма интересные замечания по поводу моды.

Но вряд ли Лилли имела в виду именно это. Ведь когда она говорила о моем таланте, я была в школьной форме, а тут не особо разбежишься с творческими фантазиями на тему моды.

Замечание мистера Дж. напомнило мне, что я до сих пор не нашла свое белье «Королева Амидала». Но я не собиралась спрашивать у своего отчима, видел ли он его или нет. Сама я стараюсь даже не глядеть на его белье, которое ему возвращают аккуратно сложенным и отутюженным из прачечной, и очень благодарна мистеру Дж., что он не пялится на мое.

У мамы я тоже не могла спросить, потому что этим утром она все так же была потеряна для внешнего мира. Что ж, думаю, беременным сон необходим так же, как подросткам и ди-джеям.

Но вообще-то мне просто необходимо найти это белье к пятнице, иначе мое первое свидание с Майклом пойдет наперекосяк, уж поверьте мне. Представьте, он развернет мой подарок и… «Хм… Ну, подарок не главное. Главное – внимание».

Может, все же надо было последовать совету миссис Хаким Баба и подарить Майклу свитер?

Но Майкл не из тех парней, которым дарят свитера! Я это окончательно поняла, когда мы сегодня подкатили к его дому. Он стоял там такой высокий, мужественный, ну прямо как Хит Леджер. Только волосы у него темные, а не светлые.

Его шарф развевался на ветру, ворот рубашки расстегнулся, и я кидала взгляды на ямочку у него на шее, ну, на ту, что расположена как раз под кадыком. Ларс как-то сказал мне, что если со всей дури ударить человека в эту ямочку, его парализует. А ямочка Майкла выглядит так прелестно, так привлекательно и изящно, что он мне сразу напомнил мистера Рочестера, грустно размышляющего о своей великой любви к Джейн…

И в тот момент я знала, была уверена на сто процентов, что не буду дарить Майклу свитер. Уж Кейт Босуорт никогда бы не сделала такую глупость. Подарить своему любимому свитер. Фу.

А потом Майкл увидел меня, улыбнулся и больше не выглядел, как мистер Рочестер, потому что мистер Рочестер никогда не улыбался.

Майкл выглядел, как Майкл. Вот и все. И сердце в моей груди застучало быстрее, как всегда, когда я вижу его.

– С тобой все нормально? – спросил он, как только уселся в лимузин.

Его глаза, такие темные, что казались черными, затягивали, как трясина. Мистер Рочестер всегда обходил стороной трясину, потому что стоит попасть в нее, и тебя затянет по уши… что обычно и происходит, когда я смотрю в глаза Майкла – я тону, тону, и твердо знаю, что мне уже не вернуться обратно, но это так приятно, мне нравится заглядывать в бездонные глаза моего Майкла. А вот у меня самые обыкновенные серые глаза, цвета мокрого нью-йоркского асфальта. Или цвета счетчиков для парковки.

– Я тебе звонил вчера вечером, – сказал Майкл. Его сестра немилосердно пихалась, пытаясь отодвинуть Майкла, чтобы тоже влезть в лимузин. – Но твоя мама сказала, что ты в отрубе…

– Я безумно устала, – сказала я, наслаждаясь сознанием того, что он обо мне волновался. – И проспала пятнадцать часов подряд.

– Ерунда все это, – сказала Лилли. Подробности моего сна ее не интересовали. – Я получила новости от продюсеров твоего фильма.

Я удивилась.

– Правда? И что они говорят?

– Они попросили меня с ними позавтракать. – Лилли изо всех сил делала вид, что вовсе не хвастается. Правда, не особо успешно. В ее голосе звучало злорадство. – Утром в пятницу. Так что я в пятницу с вами в школу не поеду.

– Ух ты! – Я была поражена. – Завтрак? Правда? А круассаны и рогалики будут?

– Вероятно, – ответила Лилли.

Я просто диву давалась. Вот меня еще никогда продюсеры на завтрак не приглашали. Только испанский посол в Дженовии.

Я спросила Лилли, подготовила ли она список требований к продюсерам, и Лилли сказала, что подготовила, но мне не покажет.

Пожалуй, надо посмотреть это кино и выяснить, наконец, из-за чего Лилли так бесится. Мама записала кино на кассету. Кстати, она сказала, что ничего забавнее в жизни не смотрела. Хотя мама хохотала на протяжении всех «Грязных танцев», даже там, где смеяться было явно неуместно, так что не думаю, что ей можно доверять в этом вопросе.

Охо-хо… Одна девушка из группы поддержки (увы, не Лана) надорвала ахиллесово сухожилие во время танца, а запасную из команды перевели в женскую школу в Массачусетсе за то, что она устроила бурную вечеринку, пока родители были на Мартинике. Поэтому объявлен конкурс на свободное место.

Я очень надеюсь, что Лилли слишком занята протестами по поводу фильма о моей жизни, чтобы выступить еще и против нового набора в группу поддержки. Помню, в прошлом семестре она заставила меня таскать огромный плакат, гласивший: «ГРУППА ПОДДЕРЖКИ – ЭТО ШОВИНИЗМ И НЕ СПОРТ!», в чем я, кстати, не совсем уверена с тех пор, как соревнования групп поддержки стали транслировать по каналу ESPN. Но вот то что за женские команды в нашей школе не болеют, это факт. Вот Лана со своей командой никогда не порадует своим посещением женскую волейбольную или баскетбольную сборную, зато не пропустит ни одного состязания парней. Так что есть какая-то правда в том, что это проявление полового шовинизма.

О, Господи, какой-то урод только что принес пропуск на другой этаж. Для меня! Меня вызывают в кабинет директора! А я же ничего такого не делала! Ну, по крайней мере, в этот раз.