Приручить и обезвредить

Глава 34.Хрупкое перемирие

Я не понимаю, что происходит, но стресса с меня уже хватит.

– Алексей Игоревич, вы меня пугаете!

– Что ж ты такая пугливая? Ладно, – он делает вздох, чуть поморщившись, – мы с тобой за такой короткий срок прошли самые неожиданные ситуации, но эта неделя, мне показала намного больше, чем мы могли бы сказать друг другу за долгие годы. Я очень тебя люблю. И хочу вернуться домой не с Мартой – моей девушкой…

Лёша поднимается с постели и, опираясь на кровать, встаёт на одно колено.

– А с Мартой – моей невестой. Милая моя кошечка, ты выйдешь за меня? – он достаёт из кармана кольцо с большим камнем круглой огранки.

Я смотрю на него во все глаза – меньше всего я сейчас ожидала такого поворота событий. Растерялась настолько, что забыла, что надо ответить. Стою, хлопаю глазками как кукла.

– Марта?

Встряхнув головой, возвращаюсь в реальность.

– Да! Конечно, да!

Он надевает кольцо на мой безымянный палец и поднимается. Рассматриваю драгоценность, не привычно. Камень по центру явно заявляет: «не подходи, она занята» на манер предупреждающих знаков. Я целую его сама, обхватив лицо руками. Мне хочется прижать Лёшу как можно сильнее к себе, еле сдерживаюсь, помня о заживающем ранении. Когда мы, наконец, отрываемся друг от друга, я смотрю на своего мужчину, как кошка на валерьянку. Даже потереться так же хочется и помяукать.

– Наконец, ты станешь Беркушевой!

Первый порыв – сказать, что я могу остаться и со своей фамилией вообще-то. Лёша, будто прочитав на моём лице, что я готова опять идти в оборону, вопросительно выгибает бровь.

– Не понял паузу.

Но стоит признаться самой себе… Кому нужно это пустое сопротивление в такой трогательный момент? Я же по-любому возьму его фамилию.

– Беркушева Марта Сергеевна, – я смакую своё имя в паре с его фамилией.

– Звучит прекрасно, – одобрительно говорит мой теперь уже жених.

– Так тебе мама кольцо приносила? – прищурившись, спрашиваю.

– Да, любопытная моя, угадала. А теперь поехали домой. Осточертели эти четыре стены.

Мы выходим на улицу, уже начинает теплеть, солнышко светит, повышая и без того прекрасное настроение. Я не могу перестать улыбаться, уже щёки устали.

– Как мне не хватало свежего воздуха. Устал сидеть в заточении.

И, честно говоря, я его понимаю, с учётом того, сколько времени я проводила в палате. Но у меня хотя бы была возможность выйти, размяться.

Когда мы подходим к моей машинке, Лёша замирает.

– Чёрт, об этом я не подумал.

– О чём? Ты чего замер? Помочь? – спохватываюсь, что ему, наверное, будет неудобно садиться в мою малолитражку.

– Нет-нет. Я сам, просто уже забыл на какой крошке ты ездишь.

Он садится в авто медленно, из-за швов ещё ограничен в движении, а размеры машины не облегчают задачу.

– Я могла бы возить тебя на твоей машине…

– Хах, Марта, прости, но за мой танк ты сядешь только после спецподготовки.

– Не поняла, я хорошо вожу, и чем отличается твой автомобиль от моего? Тот же руль, те же четыре колеса.

– Размерами, милая, а если учесть твою везучесть, я предпочту перестраховаться. А то, знаешь ли, вряд ли я смогу с ДПС договориться, если ты их переедешь.

Я закатываю глаза.

– Какой злопамятный, а! Подумаешь, ну неловкая ситуация вышла. Но всё же хорошо закончилось.

– Неловкая? Да ты мастер преуменьшений. Да и возить меня нужно будет ещё недельку максимум. Как только швы окончательно затянутся, я сам сяду за руль. А там походишь на курсы экстремального вождения и будешь смело ездить на всём, что движется.

Бубню себе под нос:

– Ага, с такими успехами – на велосипеде ездить буду.

До дома доезжаем, слава богу, без происшествий, а то после такого разговора Лёша бы мне не простил косяков за рулём.

Когда заходим в квартиру, пытаюсь отправить Лёшу сразу в постель.

– Марта, я ранен, но мне не ногу оторвало, я могу уже жить нормальной жизнью. Так что в постель я пойду только с тобой.

– Даже не надейся. Никакого секса пока не поправишься полностью, я не хочу, чтобы ты начал истекать кровью в процессе.

– То есть, когда девушки в свой первый раз кровью истекают – это не проблема, а как мужик – так посмотрите какие мы нежные! – задирает меня как может.

– А ты хочешь, чтобы мы тебя девственности лишали в постели? Так в одном случае опоздали, а на второй ты вряд ли согласишься. Так что оставь кровь девственницам!

– Ты мой зад не тронь. Главное, свой не дала, а на мой покушаешься? Нифига себе, кошка!

– Хорошо, продержишься без секса до полного восстановления, разрешу распечатать заветную коробочку.

Глаза Лёши загораются азартом.

– Вот это мотивация. Понял. Принял.

На какие только компромиссы не пойдёшь, чтобы заставить мужчину позаботиться о здоровье.

Этим же вечером позвонила подругам, похвасталась изменением моего статуса на невесту. Их визг слышали, наверное, даже на другом континенте. Мы смеялись и радостно обсуждали свадьбу, пока я не услышала вопрос:

– А маме уже сказала?

Это болезненная тема ещё не поднималась мной ни разу. Но я хочу разделить эти счастливые моменты с родителями, несмотря ни на что. Поэтому аккуратно соскочила с темы и попрощалась с девочками, чтобы переговорить с Беркутом.

– Лёш?

– Да, милая? Куда делась улыбка на личике моей невесты?

– Я как раз об этом и хотела поговорить…

– Марта, ты передумала? Нет-нет-нет, ты эти эмоциональные качели оставь для посторонних.

– О, господи, нет. Я не совсем об этом. Я о маме. Хочу съездить к ней, помириться. Не представляю, как буду выбирать свадебное платье и не смогу даже ей показать. И уж тем более будет обидно, если моих родителей не будет рядом в такой важный для нас день.

– Знаешь, кошка, ты меня до инфаркта доведёшь. Так в чём дело, давай съездим хоть завтра.

– Я хочу одна, если ты не против. Как только ты поправишься, конечно.

– Конечно? Какая связь? Напоминаю, я старше тебя на шесть лет и вполне дееспособен. Ты можешь ехать в любое время. Если мне что-то понадобится, мне есть к кому обратиться, не переживай.

– Ты уверен?

– Как и в том, что колечко я тебе на палец надену по-любому.

– Тогда завтра.

– Вот и молодец, – Лёша целует меня в лоб, его поддержка сейчас мне так важна.

На следующий день я поехала в другой город к родителям. Всю дорогу я представляла, как может пройти встреча. Готовы ли будут меня выслушать и извиниться. Порадуются ли за меня или обвинят ещё в чём-то?

К дому подъехала весьма нервной. Я сидела минут пятнадцать в машине, собираясь духом, репетируя речь и воображая в голове варианты развития диалога. Вспотевшие ладошки то и дело вытирала о джинсы.

Когда зазвонил телефон, я даже дёрнулась, увлечённая своими мыслями.

– Кошка, ты доехала?

– Да.

– Почему не отзвонилась, что всё хорошо? Я волнуюсь же. Или что-то не так? Ты не молчи.

– Ты же по-любому отслеживаешь мою геолокацию, Беркушев! И что со мной могло случиться?

– Отслеживаю. И вижу, что ты не идёшь в дом.

Как предсказуемо!

– Ага, сижу в машине.

– Почему не поднимаешься в квартиру?

– Страшно. А вдруг даже говорить не захотят.

– Надо было мне ехать с тобой. Я умею заставлять людей слушать.

– Нет уж, твои методы весьма… экстравагантны. Вряд ли родители оценят и расчувствуются, если их ремнём обмотать. Это всё между мной и мамой. Я должна сама поговорить. Ладно, я пошла, пожелай удачи.

– Удачи, милая.

Наконец, найдя в себе силы, поднимаюсь и звоню в дверь. О своём приезде я не предупреждала. Хотя, наверное, надо было. Но я надеюсь, что эффект неожиданности не оставит им выбора.

Дверь открывает папа. Я так скучала по нему! Делаю несмелый шаг к нему.

– Папочка, привет, я очень соскучилась.

Папа расплывается в улыбке, от чего всё его лицо расчерчивают морщины.

– И я, доченька, проходи скорее, чего на пороге стоять.

Первый пункт пройден – меня не гонят тряпками вон.

– Мама дома?

– Конечно, куда она денется. Лиля, Марта приехала!

Мама выходит в прихожую с плотно сжатыми губами, окидывает взглядом сверху вниз и обратно. Прям чувствую, что сейчас гадость какую-то скажет. И она не заставляет себя ждать.

– Ну что, помыкалась и приехала, наконец? А я говорила сразу, чтобы ехала со мной. Деньги кончились по съёмным мотаться и сразу к родителям побежала?

– У меня всё хорошо, мам. Спасибо, что поинтересовалась, – даже скрывать сарказм не хочу в ответ на такие наезды. – И нет, я приехала только поговорить и поделиться новостью. На вашу жилплощадь не претендую.

– Ну, а что тогда вдруг о матери вспомнила? Залетела?

– Лиля! – отец не выдерживает. Первый раз слышу, чтобы он повышал голос на свою жену. –Выслушай ты сначала. Да даже если и беременность. Это наша дочь, а не бездомная собака приблудилась, чтобы ты так выражалась!

Дальше мне говорить уже проще, так как я чувствую, что отец на моей стороне.

– Нет, мам. Может, я хотя бы разуюсь и чаю попьём? Расскажу всё в спокойной семейной атмосфере.

Мама демонстративно разворачивается и идёт на кухню, включает чайник. И на том спасибо.

Как только рассаживаемся с чашками за столом, я начинаю разговор сама, пока мать не наговорила ещё какого-то абсурда.

– В больнице вы видели Алексея, мы встречаемся уже несколько месяцев. Вчера он сделал мне предложение, я согласилась. Поднимаю руку, демонстрируя кольцо.

Отец подскакивает, чуть не роняя чашку.

– Поздравляю, Марта, солнышко! Очень рад за вас, – он порывисто прижимает к себе. – Выросла девочка наша. Надо же…

Я смотрю на маму и не могу считать её реакцию.

– Мама, а ты не рада?

– Рада, конечно.

Ага, а на лице вселенская скорбь.

– Дочь, я не понимаю, почему тогда тебя из гостиницы голой привезли? Он был женат, и вы в гостиницах встречались?

– Какая фантазия пропадает, мам. Романы писать не хочешь? Мы поругались, и я хотела побыть одна, вот и заселилась в отель, а там поскользнулась в ванной. Меня сотрудники нашли. Лёша даже не знал, где я.

– Точно, он же приезжал к нам, –вставляет папа.

– Погоди, то есть, вы знали, что у меня есть мужчина?

Пытаюсь вспомнить нашу перепалку в больнице и что рассказывал Лёша, но тогда я была в каком-то своём мирке – половину не запомнила.

– Дочка, я подумала, что ты вляпалась в какую-то тёмную историю, а он сутенёр.

Кажется, мои брови уже на макушке, ну, по крайней мере, так высоко подниматься они точно не должны.

– То есть я правильно понимаю, что мой Алексей приезжал сюда? Рассказал вам, что мы вместе?

– Да.

– А потом вы видели нас вместе в больнице. И единственное, что пришло тебе на ум, мама, это проституция?

– Но знаешь сколько таких историй, когда наивных девочек соблазняют быстрыми деньгами, а ты у нас вон с какими формами!

Аргументы железобетонные.

– Сколько?

– Что?

– Сколько таких историй лично ты знаешь из первых рук? Сколько проституток вы угощали чаем, пока они рассказывали вам свои истории?

Я сама начинаю закипать, как чайник на плите буквально несколько минут назад.

– Да мы бы никогда за один стол…

Договорить я не даю.

– Ты должна извиниться.

– Мы же хотели как лучше, думали ты во что-то вляпалась, – говорит мама.

– «Как лучше» – это навесить ярлык с ценой на меня, трясясь за свою репутацию?

– Ты права, мы немного преувеличили. Но из лучших побуждений!

– Это не извинение, мама.

– Мы…

И всё же мой «чайничек» не выдерживает и свистит.

– Не «мы», мам, ты. Папа виноват лишь в том, что слепо поддерживает тебя. Хотя, тут я его отчасти понимаю – он всегда на стороне своей второй половинки. Это ты так стремишься очернить меня, как будто тебе за эти грязные предположения приплачивают в программе на первом канале. Вот только это не телевидение, а моя жизнь! Не турецкий сериал и не шоу Малахова! Мам, я хочу зарыть топор войны. Я хочу, чтобы вы были со мной в день, когда я стану Беркушевой. Я хочу хвастаться родителям свадебным платьем, хочу, чтобы папа вёл меня по проходу к жениху. Я планирую выходить замуж один-единственный раз, так же как ты, мам. И если ты тоже хочешь быть с дочерью в эти моменты… ты должна признать свою ошибку.

– Я… я… была… неправа.

Я выдыхаю с облегчением и обнимаю маму.

– Спасибо, мне это было нужно.

Целую её в щеки. Я представляю, как было тяжело моей гордой матери, которая априори считает, что она всегда права, извиниться. Сомневаюсь, что даже отцу такое раньше удавалось услышать.

Мы болтаем ещё час, а может и больше, рассказываю всё, что пережили за последнюю неделю. Пока Лёша не пишет мне смс, что мне нужно выезжать, чтобы не ехать по темноте несколько часов.

– Останешься ночевать, может? Приедешь ведь поздно, – вернулась моя заботливая родительница.

– Нет, хочу домой. Меня там ждёт раненый жених.

Только сейчас понимаю, что мой дом теперь не у родителей и не в их квартире, в которой я прожила много лет.

– Приезжай ещё, – папа тепло обнимает меня.

Я так проникаюсь семейным теплом последних часов, что делаю предложение, не задумываясь.

– Мам, может хочешь приехать, походить со мной по свадебным магазинам? Выберем платье, украшения?

– Конечно, да! Позвони, когда соберёшься! Лучше дня за два даже.

Обнимаю маму на прощание и, с ощущением закрытого гештальта, закрываю дверь за собой.

Иду к машине, прокручивая последние диалоги. И думаю – а не пожалею ли я о своём предложении? Ладно, сейчас, главное, добраться до дома, а там уже обмозгую что к чему. Всё равно вернуть слова обратно уже не смогу. Похоже, мамина черта «ляпнуть, не подумав» всё-таки передалась мне по наследству.

Домой несусь, будто не видела Лёшу не один день, а целую вечность.

Без слов влетаю в его объятия, от чего он коротко выдыхает.

– Чёрт! Милый, прости, больно?

– Ничего, ради такой встречи я потерплю. Как прошло?

– Очень хорошо. Мама извинилась. Не без моих подсказок, конечно.

Довольно улыбаюсь.

– Ну, точно сметаны кошка объелась.

– Я очень рада, что мы помирились. Но, кажется, я совершила ошибку.

– Да лааадно, – в удивлении тянет Лёша. – Всего одну?

– Ну, не издевайся! Я так расчувствовалась, что предложила маме поучаствовать в выборе свадебного платья.

Выражение лица львёнка говорит, в принципе, обо всём. Смесь удивления, подозрения и вопроса «зачем?».

– Воу, опасный манёвр.

– Чёрт, всё плохо, да?

– Может и нет. Вдруг она всё осознала и будет паинькой?

Не будет. И это я проверила буквально через неделю.