Присвоить любовь

Глава 1

Хаксли

— Пиломатериалы, новые алмазные сверла, десять листов наждачной бумаги с зернистостью 60 мм и столько шурупов, что наполнят целое ведро. Что ещё есть в списке Уайлдера? — спрашиваю я Кассиана.

Он смотрит прямо перед собой, любуясь пейзажами, проносящимися мимо, пока мы спускаемся с горы за продуктами. Мой бывший армейский рейнджер и друг почти не разговаривал с тех пор, как мы присоединились к Уайлдеру здесь, в Дымчатых горах.

Кассиан хмыкает и отрицательно качает головой один раз. Его лицо твердое, как камень, и угол наклона носа и подбородка более выражен, а лицо наполовину скрыто тенью. Это самый хороший ответ, который я могу получить, поэтому просто киваю и включаю радио.

Песня «Dust in the Wind» группы «Канзас» заполняет кабину грузовика, и я не могу сдержать кривой ухмылки, появляющейся в уголках моих губ. Как это уместно. Знакомые слова песни по-другому звучат во мне после нашей последней миссии за границей.

«Dust in the wind». Все мы — лишь пыль на ветру. Всё та же старая песня, всего лишь капля воды в бескрайнем море, всё, что мы делаем, рассыпается прахом, хотя мы отказываемся это видеть.

Подходящее описание того, что мы все четверо почувствовали, вернувшись в Штаты в последний раз. Уайлдер, Кассиан, Эллиот и я прошли через ад и вернулись обратно, чтобы эвакуировать тот город, пока не начались новые разрушения, и всё же…

Я делаю глубокий, очищающий вдох, любуясь деревьями и листвой, растущей вдоль грунтовой дороги, вьющейся вниз с горы. Здесь, в Дымчатых горах, потрясающе красиво. Суровая красота, смягчаемая только туманом, оседающим на верхушках деревьев.

Мы все сейчас здесь, и это всё, что имеет значение. Ну, почти все мы. Уайлдер, Кассиан и я получили несколько травм. Мне потребовалось несколько операций, но Эллиоту пришлось тяжелее всего. Врачи не были уверены, сможет ли он снова ходить, но за последние несколько месяцев он добился поразительного прогресса. Он должен скоро присоединиться к нам, хотя ему всё равно придётся посещать физиотерапевтические процедуры несколько раз в неделю, пока он полностью не поправится.

Я проезжаю мимо первого указателя на крошечный городок у подножия горы, посмеиваясь про себя над его названием.

Рок-Боттом. (прим. перев. — Каменистое Дно).

Интересно, это игра слов из-за его местоположения или, возможно, название было дано сто пятьдесят лет назад, когда оно не имело такого значения, как сегодня. В любом случае, похоже, что название предвещало то, каким станет город.

Помимо бара, универсального магазина, который одновременно является магазином обуви и одежды, почты и хозяйственного магазина, в этом городе мало что объединяет. Некоторые жители являются фермерами и скотоводами, в то время как другие просто собирают чеки социального страхования и тратят их в баре.

Я проезжал здесь всего один раз во время своего первого восхождения на гору, но этого было достаточно, чтобы понять, что это место, где мечты уходят в небытие. Я думаю, что любому человеку было бы трудно выбраться из этого бедного места, где нет возможностей, а экономика находится в упадке.

Кассиан ёрзает на сиденье, и я понимаю, что он начинает беспокоиться. Ему не нравится слишком долго сидеть взаперти. Понимаю его. Мы провели годы в тесноте, либо в казармах, либо в палатках. Когда мы не были заперты внутри, мы буквально были вместе в окопах.

Все мы четверо вернулись из «Рейнджеров» сломленными по-разному. Физически мы в основном исцелились, за исключением Эллиота. Но эмоционально? Ментально? Я не знаю, восстановимся ли мы когда-нибудь. Или, по крайней мере, я сомневаюсь в своём собственном исцелении.

Что-то, что, кажется, вызывает у Кассиана посттравматическое расстройство в наши дни, — это теснота в помещении. Я был удивлён, что он отправился со мной в эту поездку, но, полагаю, он сделал это только потому, что Уайлдер был занят своей новой женщиной, Ари, а Кассиан знал, что мне понадобится помощь, чтобы погрузить пиломатериалы в кузов грузовика.

Я, конечно, не ожидал, что Уайлдер — сварливый одиночка, бывший солдат, которому пришла в голову безумная идея переехать в Дымчатые горы и купить старый шахтерский городок — найдёт себе женщину. Я думал, что весь смысл строительства нашего собственного городка вдали от общества в том, чтобы, ну… быть подальше от общества.

Ари милая и заботливая, и она была хороша для Уайлдера, это очевидно. Он стал более уравновешенным, менее сварливым и искренне довольным своей жизнью. Я завидую ему в этом. Я до сих пор чувствую себя застрявшим в каком-то чистилище. Я ещё не совсем оставил военную службу позади, по крайней мере, в своём воображении, но в то же время я ещё не полностью принял свою новую гражданскую жизнь.

К чему это приведёт меня? Я продолжаю улыбаться, помогая своим друзьям приспособиться, вот к чему. Может, у меня и есть свои демоны из нашей последней миссии, но Кассиану нужно, чтобы я был спокоен прямо сейчас. У меня такое чувство, что Эллиоту тоже понадобится поддержка. Он чертовски озлоблен и не скрывает этого.

Грунтовая дорога заканчивается у знака «стоп», и я сворачиваю налево на гравийную дорогу, ведущую в город. Десять минут спустя мы въезжаем в Рок-Боттом. Я вижу кофейню, которую раньше не замечал. Возможно, мои первоначальные суждения об этом городе были неверными. Вывеска прослужила пять лет и выглядит современно, как и здание. Возможно, это место не так ужасно, как мне показалось вначале.

Главная улица проходит через весь город, на протяжении всех двенадцати миль. Все магазины находятся в северной части, которая ближе всего к горе. Я захожу в «Хозяйственный магазин Грегга», немного сомневаясь, что у них будет всё, что нам нужно.

Кассиан выпрыгивает из грузовика в ту же секунду, как я паркую его на стоянке, ему явно не терпится выйти на открытое пространство. Он разминает руки и расправляет плечи, делая глубокие вдохи, чтобы успокоиться. Я сочувствую ему. Война изменила всех нас.

Я захожу в магазин, позволяя Кассиану провести время на улице. Я распахиваю входную дверь, и над ней звенит колокольчик. Войдя внутрь, я приятно удивляюсь обширному ассортименту и тому, как четко обозначены проходы. Я заметил, что всё, кажется, тщательно организовано, и это ещё один сюрприз. Наверное, я тоже слишком рано оценил это место.

Я беру корзинку и быстро составляю список покупок, исключая древесину, которую нам нужно будет купить на лесоповале в соседнем городе. Когда я подхожу к прилавку, до меня доносится нежный, сладкий аромат. Как будто это какой-то экзотический цветок или…

Чёрт возьми. Кто это?

За кассой, прислонившись к стойке, стоит женщина, погружённая в чтение какой-то книги. Несколько прядей её каштановых волос выбились из-за того места, где она заправила их за ухо, и их глубокий красновато-каштановый цвет резко контрастирует с её бледной фарфоровой кожей. С этого ракурса я могу разглядеть только лёгкий изгиб её носа, силуэт её полных, надутых губ и другие округлости, на которые я стараюсь не пялиться. Не хочу, чтобы она чувствовала себя неловко. Но, чёрт возьми… полная грудь, широкие бёдра и, насколько я могу судить, мускулистые ноги, которые хорошо смотрелись бы на моих бёдрах.

«Господи Иисусе, возьми себя в руки», — ругаю я себя.

Моргнув несколько раз, я пытаюсь выбросить из головы эти неуместные мысли и подхожу к прилавку.

— Привет, — выдыхаю я, прежде чем закашляться. Боже, я говорю так, словно мне четырнадцать и я только вступил в половую зрелость.

Женщина вздрагивает, роняя книгу.

— О! — восклицает она, и в её изумрудных глазах вспыхивает шок. — Прости, — извиняется она. То, как она произносит это автоматически, заставляет меня думать, что это вошло у неё в привычку. Мне это не нравится, но я понимаю, что мои собственнические мысли совершенно неуместны.

— Всё в порядке. Это я виноват, что подкрался к тебе незаметно, — говорю я с, как я надеюсь, очаровательной улыбкой. Прошло много времени с тех пор, как у меня была причина улыбаться, но раньше я был из тех, кто много смеётся и улыбается. Думаю, потребуется некоторое время, чтобы вернуться к этому человеку.

— Нет, мне не следовало читать на работе. Мой отец… — она замолкает, оглядываясь через плечо на дверь, которая, как я полагаю, ведёт в какую-то подсобку. Женщина колеблется, затем решает не заканчивать предложение. — В любом случае, я должна была быть внимательнее, — говорит она, не в силах встретиться со мной взглядом.

Мне это не нравится. Я понимаю, что хочу, чтобы она всё время смотрела на меня. Как я могу так волноваться из-за женщины, которой я сказал всего десяток слов?

Она начинает разгружать корзину, которую я ставлю на прилавок, выкладывая товары один за другим. Я открываю рот и тут же закрываю его, желая что-то сказать, что угодно, лишь бы привлечь её внимание.

— Я Хаксли, — объявляю я, мой голос гремит на такой громкости, что я, кажется, не могу его контролировать.

Моя рука двигается сама по себе, протягиваясь через стойку в жесте, который, как мне кажется, должен изображать рукопожатие. Почему я такой неловкий? Раньше я знал, как разговаривать с людьми. Это ещё один навык, который я, очевидно, утратил из-за службы в армии.

Женщина слегка вздрагивает, и мне хочется ударить себя по лицу за то, что я напугал её. Затем происходит самое волшебное: она улыбается.

Сверкающие зелёные глаза встречаются с моими, отчего у меня щемит в груди.

— Я Джордан, — тихо отвечает она.

— Джордан, — повторяю я. Её щеки сияют легчайшим розовым оттенком, выделяя веснушки, усеивающие её щеки и нос. У меня возникает желание поцеловать каждую из них, а затем впиться губами в её сексуальный маленький ротик. Вместо этого я спрашиваю её, как долго она работает в хозяйственном магазине.

— Сколько себя помню, — отвечает она, тяжело дыша. От этого её волосы рассыпаются веером по лицу, и мне приходится засунуть руки в карманы, чтобы не смахнуть их с её глаз и не заправить за ухо. — Моего отца зовут Грегг, как в «Хозяйственный магазин Грегга». Его отца тоже звали Грегг, и он первый открыл это заведение.

— Ах, значит, это была судьба, — говорю я ей, подмигивая. Её щёки из розоватых становятся тёмно-красными. Я не могу сказать, стесняется ли она или ей нравится внимание. Возможно, и то и другое вместе. Интересно.

— Скорее, это единственный способ заработать в умирающем городе, — язвительно замечает Джордан, понизив голос, как я полагаю, чтобы её отец не услышал.

Я хихикаю, что заставляет прекрасную, восхитительную и неотразимую Джордан улыбнуться мне ещё раз. На этот раз её зелёные глаза смотрят на меня с восхищением. Я не знаю её истории, но уже сейчас могу сказать, что эта женщина — нечто большее, чем просто работница в хозяйственном магазине своего отца. Я хочу узнать о ней всё как можно скорее, но у меня такое чувство, что это было бы слишком для этой замечательной девушки.

— В любом случае, я рад, что ты здесь, — молвлю я.

Она наклоняет голову, и это, пожалуй, самое милое, что я когда-либо видел. Не помню, когда в последний раз использовал это слово или какие-либо другие слова, которыми я описывал Джордан. Она вытягивает их из меня, даже не пытаясь. Я уже хочу осыпать её похвалами и посмотреть, как сильно она покраснеет…

— Почему? — спрашивает Джордан, в замешательстве хмуря брови.

— Чтобы мы могли встретиться, — уверенно отвечаю я.

Её глаза расширяются, и на мгновение я начинаю беспокоиться, что веду себя слишком резко. Я ни с кем не встречался со старшей школы, так что да, я немного подзабыл.

Когда я служил в армейских рейнджерах, у меня было много работы, и я никогда особо не заботился о том, чтобы иметь партнера, спутницу жизни. Отношения казались мне тяжелой работой, и, судя по тому, что я видел, они обычно заканчиваются разбитым сердцем. До сих пор я не понимал этого. Когда это правильный человек, это стоит того, чтобы рискнуть разбитым сердцем.

Кроме того, я не собираюсь разбивать ей сердце. Я хочу защитить его, сохранить в целости и сохранности, и однажды, когда Джордан будет готова, я хочу, чтобы она доверила мне его навсегда.

Навсегда? Я, блядь, теряю самообладание?

Один взгляд на Джордан, и я понимаю, что прав. Я чувствую это всем своим существом. Она моя. Теперь я просто должен убедить её в этом.

В этот момент звенит колокольчик над дверью, и мы оба поворачиваемся и наблюдаем, как Кассиан входит в магазин. Он поднимает подбородок в универсальном жесте, означающем «Давай сваливать отсюда». Я вижу, что ему не терпится вернуться в безопасность и уединение горы, а у нас впереди ещё одна остановка, прежде чем мы сможем отправиться домой.

Джордан заканчивает считать меня, и я протягиваю ей свою карточку, чтобы расплатиться за всё. Я собираюсь попросить у неё номер телефона или, возможно, предложить ей выйти за меня замуж прямо здесь и сейчас, когда из задней комнаты выходит мужчина. У него такие же зелёные глаза, как у Джордана, хотя его глаза выцветшие и усталые. Мужчине, вероятно, за пятьдесят, что наводит меня на мысль, что это её отец, Грегг.

Моя женщина застывает, каждый мускул в её теле напрягается, когда она с трудом сглатывает. Мне это не нравится. Ни у кого не должно быть такой физической реакции на своего родителя. Я подавляю рычание, застрявшее у меня в горле. Он мне уже не нравится.

— Джордан, — выпаливает он.

Она втягивает голову в плечи и закрывает глаза, словно ожидая, что он сделает ей выговор.

— Иди в подсобку и закончи регистрацию нашего последнего заказа.

Она приоткрывает один глаз и смотрит на меня извиняющимся взглядом. Я ободряюще улыбаюсь ей, вместо того чтобы перепрыгнуть через прилавок и ударить её отца по лицу. Это не помогло бы ситуации. К тому же, у меня такое чувство, что это отпугнуло бы мою и без того застенчивую девочку. Я не могу этого допустить. Только не сейчас, когда я только нашёл её.

Я ловлю на себе суровый, неодобрительный взгляд Грегга, когда он окидывает меня взглядом. Я киваю ему, хотя мне хочется отшить его.

Кассиану не терпится убраться отсюда, а Джордан — скрыться из виду, и я решаю, что пора уходить. Выходя из «Хозяйственного магазина Грегга», я уже планирую свой следующий визит. Ни за что на свете это не будет последней моей встречей с Джордан.