Присвоить любовь

Глава 10

Джордан

Поездка на гору проходит как в тумане. Я едва осознаю, что мы припарковались перед коттеджем и Хаксли внёс меня внутрь. У меня кружится голова, и не только от того, что отец отвесил мне пощечину.

Мой отец… Человек, с которым я общалась сегодня, не был моим отцом. Или, по крайней мере, я не узнаю в нём мужчину, который меня вырастил. Он всегда был таким собственником? Таким параноиком?

И потом, есть Хаксли. Он нашёл меня, спас, несмотря на то, что я пыталась доказать ему, что могу всё сделать сама. Думаю, я не смогла.

— Эй, — говорит Хаксли, усаживая меня перед душем. Его голос звучит душераздирающе нежно, и по моим щекам стекает ещё больше слёз. В этот момент мне кажется, что это бесконечный водопад. Хаксли включает горячую воду, затем снова обращает всё своё внимание на меня. — Давай-ка я приведу тебя в порядок.

Он берёт мочалку и смачивает её тёплой водой. Обхватив моё лицо одной рукой, он вытирает кровь и ссадины с моей кожи. Он проводит пальцами по синяку на моей щеке и шишке на голове, осматривая каждую травму и накладывая повязки там, где это необходимо.

Хаксли молча раздевает меня, его прикосновения нежны и успокаивают. Как только он снимает с себя одежду, он ведёт меня в душ. Мы стоим там, глядя друг на друга, пока вода стекает по нашей обнажённой коже, сжигая последние несколько часов.

Взгляд Хаксли скользит вверх и вниз по моему обнажённому телу, сопровождаемый самыми кончиками его пальцев. Он обводит мои изгибы, обрисовывая каждую вершину и впадинку. Это не сексуальное прикосновение, это благоговейное прикосновение. Успокаивающее прикосновение. Как будто он хочет убедиться, что я настоящая.

Я протягиваю руку и кладу её ему на грудь, внезапно почувствовав, что мне тоже нужно почувствовать его. Ровный стук его сердца отдаётся во мне и притягивает меня ближе, пока я не прижимаюсь к Хаксли и не плачу, уткнувшись ему в грудь.

Он ничего не говорит, он просто обнимает меня. Одной массивной рукой обхватывает мой затылок, прижимая к себе, а другой гладит вверх и вниз по спине. Мои тихие всхлипы переходят в громкие рыдания, сотрясающие моё тело. Хаксли поддерживает меня всё это время.

Когда слёзы высыхают, и я снова могу нормально дышать, Хаксли достаёт мыло и тщательно очищает каждый дюйм моего тела, смывая всё, через что мы прошли сегодня.

Я поворачиваюсь в его руках и начинаю мыть его так же, медленно, молча, сосредоточенно, чтобы убедиться, что он настоящий и находится прямо здесь, со мной. Хаксли обхватывает моё лицо ладонями, прижимаясь своим лбом к моему. Мы стоим так несколько долгих мгновений, разделяя дыхание и биение сердец.

В конце концов Хаксли выключает воду и заворачивает меня в полотенце, прежде чем отнести на кровать. Мы не утруждаем себя одеванием; мы просто забираемся под одеяло, находим друг друга под одеялами и крепко прижимаемся друг к другу.

— Ты можешь сказать мне, почему ты ушла сегодня утром? — спрашивает Хаксли спокойным и успокаивающим голосом. В нём нет осуждения. Я знаю, что он хочет понять.

— Я проснулась от кучи ужасных сообщений от моего отца, — начинаю я. — Он приехал домой рано и был в ярости, что меня там не оказалось. Он сказал, что знал, что я была с тобой и… — я замолкаю, не зная, как много мне следует рассказать.

— И что? — Хаксли настаивает. Он уже сказал мне, что хочет меня всю, даже испуганную, сломленную, стыдливую. И я решаю отдать ему всё.

— Он сказал, что я… шлюха, — я шепчу это слово. Так ужасно произносить это вслух. — Он сказал, что моя мама была бы очень разочарована…

— Джордан, — воркует Хаксли, проводя кончиками пальцев по моей щеке и подбородку. — Всё это неправда. Мне очень жаль, что он так с тобой разговаривал. Тот факт, что он использовал твою мать против тебя… — он замолкает, делая глубокий вдох.

Я вижу, что он весь на взводе, и мне трудно понять, что он злится из-за меня. Он хочет защитить меня в прямом смысле этого слова.

— Я понимала, что мне нужно наконец-то противостоять своему отцу, если у меня есть хоть какой-то шанс на будущее с тобой. Я хотела показать тебе, что могу позаботиться о себе и своих проблемах, но… что ж, всё прошло не очень хорошо. Я едва успела переступить порог, как он схватил меня, набросился на меня и затащил в мою комнату. Возможно, мой отец был прав.

— Нет, детка. Быть независимой и заботиться о себе не значит, что ты не можешь попросить о помощи. Ты сделала огромное дело, и, хотя я бы хотел, чтобы ты позвала меня пойти с тобой, я понимаю ход твоих мыслей. Я просто… — Хаксли замолкает, закрывает глаза и делает ещё один глубокий вдох, чтобы успокоиться. — Я не знаю, что бы, чёрт возьми, я без тебя делал, — выдыхает он. — Я не хочу задушить тебя или подрезать тебе крылья, как твой отец подрезал тебе всю жизнь. Но, Боже, если ты в опасности, в настоящей опасности, я хочу быть тем, к кому ты придёшь. Просить о помощи — это не слабость.

Я прижимаюсь к Хаксли и кладу голову ему на плечо, мне нужно быть как можно ближе к нему.

— Спасибо, — говорю я, не зная, что ещё сказать. — Я знаю, что ты не такой, как мой отец. За последнюю неделю у меня было больше веселья, приключений и впечатлений, чем за всю мою жизнь. Я чувствовала себя в безопасности и замеченной, и вот… — я оборвала себя, не желая говорить последнюю часть. Не слишком ли рано для этого?

— В безопасности, замеченной и…? — подсказывает Хаксли.

— Любимой, — шепчу я.

Хаксли улыбается мне, потираясь своим носом о мой.

— Ты такая и есть, моя сладкая Джордан. Я люблю тебя всем своим существом. Всё, чего я хочу, — это чтобы ты была счастлива и свободна.

— Я тоже тебя люблю, — отвечаю я, и слёзы счастья собираются в уголках моих глаз. — Спасибо тебе за эту прекрасную жизнь, которую ты мне показал. Всё, чего я хочу, — это разделить её с тобой.

Хаксли прижимается к моим губам в нежном, медленном поцелуе, прежде чем обхватить мою голову своим подбородком.

— А теперь отдохни. Я с тобой, любимая. Я не отпущу тебя.

Слова Хаксли, произнесённые шёпотом, — последнее, что я слышу, прежде чем сон овладевает мной, телом и душой.

Проходят часы, хотя я не помню точно, когда заснула и как долго была без сознания.

— Просыпайся, милая. Всё в порядке. Это просто ночной кошмар. Теперь ты в безопасности.

Слова проникают в моё подсознание и вырывают меня из глубин сна. Фрагменты воспоминаний, искажённые страхом, проносятся в моём сознании и испаряются. Моё сердце колотится почти болезненно. Кажется, я не могу дышать, а глаза снова наполняются слезами.

— Посмотри на меня, Джордан.

Я поворачиваю голову на голос и, наконец, узнаю в нём Хаксли.

Он убирает прядь волос с моего лица и обхватывает мою шею, поглаживая подбородок большим пальцем.

— Вот так. Смотри на меня и дыши. Дыши, любимая, просто дыши.

Даже в темноте я вижу, что на его лице написано беспокойство, а глаза умоляют меня довериться ему. Хаксли приподнимается на локте, смотрит на меня сверху-вниз и вытирает мои слёзы. Кажется, я не могу говорить, но нам не нужны слова. Мы просто нужны друг другу.

Я тянусь к нему, обхватываю его за шею и притягиваю к себе, пока он не нависает надо мной, наши губы находятся в миллиметрах друг от друга.

— Пожалуйста? — шепчу я ему в губы прямо перед тем, как он сокращает расстояние между нами.

Он не спрашивает, что мне нужно. Он знает, потому что ему это тоже нужно.

Язык Хаксли проскальзывает между моими губами, лаская мой рот мягкими, медленными движениями, в то время как его рука скользит вниз по моему обнажённому телу. Он обхватывает мою грудь и нежно массирует её, проводя большим пальцем по соску, прежде чем продолжить свой путь. Моё тело выгибается, встречая его руку, блуждающую по моему торсу.

Когда он погружает два пальца в мою щель, я тихо вздыхаю, прерывая наш поцелуй. Я раздвигаю ноги, раскрываясь для него, давая ему понять, где именно он мне нужен.

Хаксли забирается на меня сверху, раздвигая мои бёдра еще шире, чтобы он мог расположить свои бёдра между ними. Он прижимается лбом к моему лбу, медленно входя в меня. Я тянусь к нему, каждый дюйм сближает нас, пока он не оказывается дома, там, где ему самое место.

Он остаётся неподвижным, мы оба нуждаемся в этом, прямо здесь, в этом моменте, в этой связи. Хаксли прокладывает дорожку поцелуев вниз по моему подбородку и шее, затем утыкается носом в моё плечо, вынимая член и проталкивая его обратно. Я обхватываю его руками за спину, слегка проводя ногтями по его коже. Он опускается на предплечья, по одному с каждой стороны от моей головы, сильнее наваливаясь на меня всем своим весом.

Каждый раз, когда он входит в меня, мои бёдра дергаются, и я сжимаю его сильнее. Он стонет так тихо, что я почти не слышу его, но его член дёргается глубоко, так глубоко внутри меня, в то время как он продолжает свой мучительно медленный темп.

— Хаксли… — я задыхаюсь, приподнимая бёдра навстречу его.

Он подхватывает меня одной рукой под колено и притягивает мою ногу к груди. Под таким углом он ударяет по моему самому чувствительному месту каждым ровным, размеренным движением.

Я всхлипываю, но он заглушает мои стоны обжигающим поцелуем. Моё сердцебиение отдаётся в клиторе, образуя тугой комок давления, который распространяется наружу в такт толчкам Хаксли. Я полностью погружена в океан его мышц, когда они напрягаются вокруг моего дрожащего тела.

— Джордан, — шепчет он, целуя меня в шею. — Я с тобой. Со мной ты в безопасности. Отпусти, любимая.

Я киваю и обхватываю ладонями его щёки, глядя в эти прекрасные бирюзовые глаза, которые одним взглядом покорили моё сердце.

— Кончи со мной, — шепчу я.

Едва слова слетают с моих губ, как меня захлёстывает оргазм, сначала нежный, затем более интенсивный, когда волна за волной острое, жгучее наслаждение прокатывается по моему телу. Я открываю рот в беззвучном крике, и каждый неровный вдох каким-то образом заставляет меня кончать снова, сильнее, быстрее, снова и снова, пока Хаксли не издаёт стон и не наполняет меня своим семенем.

Мы напрягаемся и дрожим вместе, а затем Хаксли падает, откатываясь в сторону, чтобы не раздавить меня. Я придвигаюсь к нему поближе, но недостаточно быстро, потому что он протягивает руку и прижимает меня к своей груди, целуя в лоб и играя с моими волосами.

— Я так сильно люблю тебя, Джордан, — произносит он мягко, с благоговением.

— Я тоже тебя люблю, — бормочу я, наконец-то полностью расслабляясь в его объятиях. Мы погружаемся в глубокий сон, зная, что, когда проснёмся, мы оба будем здесь, там, где нам и положено быть.