Притворись моим мужем

Глава 3

– Люка? – нахмурилась Софи. – Я не ожидала, что ты приедешь раньше среды.

– У меня изменились планы.

– Что случилось?

– Я решил прилететь домой пораньше…

– Я спрашиваю о твоем лице.

– Это просто порез, – соврал Люка. – Старый порез открылся.

– А синяки совсем свежие, – указала на них Софи.

Люка, вяло улыбнувшись, признался:

– Это меня отец.

Не зная, что на это ответить, Софи прочистила горло и решила объяснить свое появление.

– Пино только что доставил мне сообщение. Мальволио приказал, чтобы я пришла сюда. Якобы это очень важно.

– Кажется, я догадываюсь, почему он это сделал, – сказал Люка. Несомненно, отец решил, что, взглянув на Софи, сын передумает расторгать помолвку с ней. Он ошибся – Люка не из тех, кто сразу ведется на красивое личико. Заметив, что Софи непонимающе нахмурилась, он пояснил: – Думаю, отец хотел, чтобы мы с тобой побыли наедине.

– О!

– Ты ведь знаешь, как он умеет манипулировать людьми.

Софи не ответила. Все так думали о Мальволио, но никто не осмелился бы сказать это вслух.

Все еще держа дверь открытой, Люка предложил:

– Входи. Нам нужно поговорить.

После секундного колебания Софи шагнула внутрь и проследовала за ним на кухню, обшаривая глазами спину и широкие плечи Люки. Он такой лощеный, рафинированный. Разумеется, он ее не хочет.

И по его немногословности, по тому, как он отводил глаза, Софи догадалась, что Люка собирается ей об этом сказать.

Да, у нее есть сомнения по поводу того, стоит ли выходить за него замуж, но совсем другое дело – когда тебе в лицо заявят, что ты нежеланна.

– Сейчас, я только обработаю порез, – произнес Люка. – Присаживайся. – Софи осталась стоять. Выдвигая один за другим ящики буфета, он пробормотал: – Не знаю, где Анджела держит аптечку. А! Вот она.

Люка вынул упаковку пластыря и попытался открыть ее одной рукой, другой все еще прижимая рубашку к ране над глазом.

– Тут пластырем не обойтись. Тебе нужно к врачу, чтобы наложить швы.

– Если потребуется, я позабочусь об этом завтра, когда буду в Лондоне.

Он вскинул на Софи глаза, но она, не отреагировав на его заявление, видя, что рана довльно глубокая, предложила:

– Давай я помогу тебе.

Софи порезала ножницами пластырь на тонкие полоски и разложила их на кухонном столе. Пока она этим занималась, Люка заметил:

– Ты хорошо выглядишь.

Софи криво улыбнулась и с удовлетворением подумала: наконец он увидел ее в этом прекрасном платье. Лучше все-таки выглядеть на все сто, когда тебе дают отставку. Пусть Люка считает, что она всегда по воскресеньям ходит в шифоне, драгоценностях и с накрашенными блеском губами.

«А еще без нижнего белья», – вспомнила гостья, когда, подпрыгнув, уселась на столешницу.

Одернув платье пониже, она сказала:

– Иди сюда.

– Я не хочу, чтобы ты испачкала свой наряд кровью.

Но какое теперь имело значение то, что платье будет испорчено? Ведь Софи понимала, что Люка больше не увидит ее в нем, а потому, пожав плечами, небрежно ответила:

– Это старье. Не беспокойся о нем.

Он подошел и встал перед ней. Софи, заклеивая рану пластырем, поинтересовалась:

– Из-за чего вы с отцом подрались?

– Мы не дрались. Просто он выместил на мне свою злость, а я решил ему не отвечать. Но больше я не буду терпеть его побои.

– Мне больно думать о том, как он с тобой обращается, – сказала Софи и, помедлив, добавила: – Как он обращается со всеми. – Она вспомнила о подруге и решила, что сумеет извлечь пользу из этого разговора. – Мать Беллы не может выйти на работу, потому что больна, и теперь Мальволио хочет, чтобы Белла начала работать в баре отеля. – Судя по тому, что Люка отвел глаза, он прекрасно понял, в чем должна будет заключаться эта работа. – Ты не мог бы поговорить с отцом об этом ради меня?

– Давай сначала поговорим с тобой о нас.

– Но я сперва хотела бы обсудить ситуацию Беллы, – продолжала настаивать Софи, понимая, что уже минут через пять может потерять свой боевой настрой. Да, она не желала, чтобы ее насильно выдавали замуж, но оставаться брошенной женихом не хотела.

Когда Люка разорвет помолвку, пострадает не только ее гордость, ведь теперь, когда он вернулся, ее сердце вспомнило его.

Перед ней стоял человек, о котором она столько плакала в подушку после его отъезда.

Пусть тогда это была только детская влюбленность, подростковая фантазия. Но Люка вернулся, и сейчас, когда он находился так близко, сердце Софи снова заколотилось, а тело охватило желание наяву осуществить свои запретные мечты. Она понимала, что нужно поскорее обсудить проблему Беллы, пока еще получается владеть собой, а то скоро ее сицилийский пыл возьмет верх.

Софи, сама не замечая того, то и дело облизывала губы, словно готовясь к поцелуям, ее уже так и подмывало обхватить Люку ногами за талию.

– Белла не хочет работать в баре.

Софи почувствовала, что Люка не желает обсуждать эту тему.

– Я скажу об этом отцу, – пообещал он, – но сначала мне необходимо поговорить с тобой. Я собирался повидаться с Пауло…

– Люка… – Софи захотелось остановить его, поцеловать, заняться с ним любовью, а потом уже разбираться с остальными проблемами. С языка были готовы сорваться слова: «Пожалуйста, не говори этого! Не сейчас. Дай мне сначала узнать, наконец, вкус твоих поцелуев». – Я знаю, это нелегко, но…

Она права. Люка вовсе не хотел, чтобы этот их разговор состоялся. Он мучительно соображал, как лучше объяснить Софи, почему он не собирается на ней жениться, чтобы при этом не сломать ее веру в ее отца.

Этот разговор казался нелегким еще и по другим причинам.

Да, Мальволио – подонок, манипулирующий людьми. Люка знал: то, что Софи, как оказалось, выглядит настолько потрясающе, все равно не повлияет на его решение расторгнуть помолвку. И все же непросто остаться равнодушным, когда перед глазами маячит ее округлая грудь, когда теплый, мускусный аромат этой девушки окутывает его, а ее глаза, кажется, видят его насквозь.

Может, стоит отдать должное их отцам и признать, что они сделали мудрый выбор? Ведь возникшее острое желание и удивившее Люку удовольствие от беседы с этой девушкой в один момент заставили его изменить планы.

Но он понимал, что не должен обращать внимание на возникшее между ним и Софи влечение.

Ее зрачки расширились от желания. Его, наверное, – тоже. Как, черт возьми, можно сказать женщине, что бросаешь ее, когда она тебя так возбуждает? Когда понимаешь, нет, знаешь наверняка, что от одного прикосновения эти великолепные бедра раздвинутся навстречу тебе.

Люка осознавал, что, пока он не начал целовать Софи, чего так хочется им обоим, нужно прямо сейчас сказать ей: между ними все кончено. Поэтому он пояснил:

– Я сказал, что не вернусь в Бордо-дель-Чело, буду постоянно жить в Лондоне, и отец из-за этого разозлился. Я заявил, что не хочу от него ничего и не разрешу выбирать за себя, где мне жить, как работать…

– А разве ты не должен посоветоваться со мной о том, где мы будем жить? – спросила Софи, не собираясь облегчать задачу Люке. Ее охватило желание влепить ему пощечину.

Теперь, когда он был рядом, хотелось не только исполнения мечты о свободе и работе на лайнере. Хотелось еще и Люку.

Ведь это был тот самый Люка, что когда-то вместе с ней купался в речке. И это он в ту ночь, когда она жаждала, чтобы Люка ее поцеловал, сказал, что придется подождать, и попытался спихнуть Софи со своих коленей, а она вцепилась в него, словно репей.

Люке было двадцать лет, когда он пообещал ей поцелуй, и теперь Софи хотела его получить.

Но вместо этого она закончила заклеивать пластырем рану и произнесла:

– Мой отец расстроится. Он всегда думал, что я буду жить рядом с ним и что наши с тобой дети вырастут в Бордо-дель-Чело.

Софи ощутила порыв предостеречь Люку: «Не делай этого!» – хотя понимала, что он прав.

– За время моего отсутствия здесь я кое-что понял. – Люка нервно облизнул губы, мысленно напомнив себе, что нужно попытаться объяснить все Софи, умудрившись при этом не осудить ее отца. – Учитывая то, как мой отец ведет дела, и то, что моя мать всегда закрывала глаза на его ужасные поступки, я не хочу принимать в этом участие.

Эти слова только подтвердили подозрения Софи в том, что Мальволио – это абсолютное зло.

– Мне не нравится, что он имеет большое влияние на моего отца, – призналась она. – Не думаю, что отец… – Нелегко было заставить себя это сказать, но Софи попыталась: – Мне кажется, кое-какие свои дела отец ведет нечестно.

– Это его выбор. А я сам выбираю, как мне поступать. И не думаю, что мы с тобой должны считать себя обязанными исполнить обещание, данное за нас нашими отцами. Полагаю, мы имеем право встречаться, с кем нам угодно, и влюбиться, в кого захотим.

– А ты уже с кем-то встречаешься? – спросила Софи и, не получив ответа, продолжила: – Если это так, то выходит нечестно: ведь я сберегла себя для тебя. Даже не целовалась с другими, хотя мне и хотелось. – Это была ложь. Ее никогда не влекло к другим мужчинам: ей нужен был лишь ее нареченный. – Я ходила на танцы и на вечеринки, но ничего такого ни с кем у меня не было.

Так как Люка снова промолчал, Софи решила, что у него с кем-то уже есть серьезные отношения.

– Это та, другая, настаивает на расторжении нашей помолвки? – надавив на слово «другая» спросила Софи, и в ее голосе прозвучала неподдельная ревность.

– Нет у меня никакой «другой». И ни на ком жениться я не собираюсь, – возразил Люка. – Но…

– Ты встречался с другими женщинами?

– Да.

– Целовался, занимался любовью, хотя все это время был помолвлен со мной.

Ее рука резко взметнулась, и Люка покорно принял бы эту пощечину, но, черт возьми, его рана над глазом только-только перестала кровоточить. Поэтому он схватил Софи за запястье.

– У тебя по-прежнему неплохие рефлексы, – заметила она, зная, насколько он ловок в спорте и как быстро может поймать упавшую со стола вилку.

Люка нахмурился, услышав, как беззаботно прозвучал голос Софи, и, переведя взгляд с ее запястья на лицо, увидел, что она улыбается.

– Может, мне и не особо приятно было услышать о том, что ты развлекался, пока я хранила для тебя свою невинность. Но, впрочем, эта новость принесла мне и немного облегчения…

Люка не ожидал такой реакции. Однако он тут же вспомнил, что Софи всегда его удивляла, вызывая либо улыбку, либо желание рвать на себе волосы от досады. Невозможно было предсказать, как она себя поведет.

– Я думал…

– Ты думал, я начну плакать и умолять не бросать меня, заявлю, что ты меня опозорил? Что ж, скорее всего, многие в этом городе сочтут меня опозоренной, но мне плевать на их мнение. Завтра мне исполнится девятнадцать. Я хочу жить полной жизнью, мечтаю о более интересной судьбе, чем просто быть твоей женой.

– А мне ты вообще собиралась об этом сказать?

– Собиралась, – улыбнулась Софи. – Но хотела, чтобы сначала мы позанимались любовью. Я специально купила противозачаточные пилюли и теперь их принимаю.

– Ты думала, переспав с тобой, я скорее соглашусь на твое предложение расстаться?

– Такая мысль приходила мне в голову, – снова улыбнулась Софи.

– И тебя в самом деле устраивает, что мы не поженимся? – нахмурился Люка, потому что вовсе не такой реакции ожидал.

– Конечно, устраивает, – заявила Софи, но голос ее дрогнул. – Вот только… Ты по-прежнему должен мне поцелуй.

Да, она всегда удивляла Люку.

– Но ведь отношения не разрывают поцелуем.

– А почему бы и нет? Я хочу, чтобы ты стал первым, кто меня поцелует.

– Софи…

– Это должен быть ты, – настаивала она, потому что просто не мыслила себе иного. Ее руки взвились и крепко обхватили его шею. – Помнишь ту вечеринку перед твоим отъездом в Лондон?

– Разумеется.

– Тебе тогда хотелось меня поцеловать?

– Нет. – В то время Софи была еще совсем девчонкой, подростком, а теперь, без сомнения, перед ним сидела взрослая женщина, знающая, чего желает.

– Ну а сейчас хочешь меня поцеловать? – спросила она.

Люка ответил не словами, а губами, мягко и нежно прижавшись ими к губам Софи. Ладонями он обхватил ее лицо.

Этот поцелуй компенсировал ей все те поцелуи, от которых она до сих пор отказывалась.

Он оказался даже лучше, чем представляла его в своих мечтах Софи. Она думала, что Люка с силой прижмется к ее губам, а его язык ворвется в ее рот, но на деле она сама с готовностью разомкнула губы. Слившись с Люкой в глубоком поцелуе, Софи прикоснулась к его обнаженной груди, наслаждаясь ощущением сильных мышц под своими ладонями. Когда она провела руками по его соскам, Люка задышал чаще. А затем Софи тоже обхватила его лицо.

Она чувствовала, что Люка вот-вот разорвет этот поцелуй, и ее губы и язык словно умоляли его этого не делать.

Софи хотела, чтобы рука Люки продолжала гладить ее грудь. Большим пальцем он прикоснулся к ее соску, который тут же отвердел, и Люка тихо застонал. Услышав этот стон, Софи ощутила приятный трепет внизу живота. Люка шагнул ближе, и ее ноги сами раздвинулись перед ним. Продолжая ласкать грудь Софи одной рукой, второй он скользнул по ее гладкому бедру, но, нащупав обнаженную ягодицу, Люка разорвал поцелуй и спросил у самых губ Софи:

– Ты всегда выходишь из дому без нижнего белья?

– Никогда не знаешь, как дело обернется, – пошутила она, улыбнувшись, и Люка улыбнулся в ответ.

Но когда Софи потянулась к нему, чтобы продолжить прерванный поцелуй, он отстранился.

– Люка, ну пожалуйста…

– Ты говорила только про поцелуй.

– Но ведь мы оба хотим большего.

– Я не собираюсь перед тем, как расстаться с тобой, забрать твою девственность. У тебя и так уже достаточно причин считать меня подонком.

– Так не давай мне еще один повод для этого. Когда ты уехал в Лондон, я целый месяц плакала по ночам в подушку, но на этот раз плакать я не собираюсь. Я уже выплакала по тебе все мои слезы. Теперь я лишь хочу получить часть того, что мне причиталось.

– Какую часть?

– Эту.

Люка закрыл глаза, когда Софи положила руку ему между ног и провела пальцами по его члену. Сначала легонько, потом чуть сильнее. С Люкой она всегда вела себя естественно, да и вообще не была застенчивой.

Глядя, как Люка зажмурился от наслаждения и как его член увеличивается от возбуждения, Софи и сама почувствовала острый приступ желания и, соблазнительно изогнувшись перед единственным мужчиной, которого когда-либо хотела, поцеловала его в ухо.

Люка крепко прижал ее к себе, и она призналась:

– Я хочу, чтобы ты стал у меня первым. Это должен быть ты. Я всегда об этом мечтала.